… настоящая любовь не между телами, а между душами.
Альфа откладывает в сторону папки, выныривая, наконец, из этой бумажной волокиты, глубоко вздыхает и встаёт из-за стола, подходя к панорамным окнам и смотря на тучи, которые несвойственны майской погоде. У Чонгука в голове будто фантомами мелькают эти движения, и он невольно вспоминает о Юнги. О том, как они недавно стояли здесь, а малейшее касание омеги приводило к разрушению множество барьеров и стен, которые он возводил годами. Старательно строил каменные стены вокруг своего не менее железного сердца, чтобы оно уже не смогло разбиться на миллион осколков. Но вдруг в его жизнь ворвался маленький омега, который лишь шмыганьем носиком-кнопкой и кошачьими глазами снёс стены и стал оплетать вокруг сердца Чона свои прутья, будто лозы. Прутья, из которых альфа не хочет выпутываться, хотя прекрасно понимает, что Юнги может быть лишь копией Чимина, обрёкший его на страдания своим предательством. — Без понятия, над чем ты там задумался, — начинает говорить вошедший без стука Хосок, чем выуживает мужчину из мыслей, — но тебе сегодня нужно будет поехать в «Passione», так как сегодня привезут новых омег. Чонгук только вспоминает о том, что им говорили о новом товаре, который прибудет очень скоро. Красивые омеги из разных стран теперь станут украшать его заведение, что для старшего лишь на руку. Новые шлюхи — новые клиенты. — Бля, Хо, я так не хочу сегодня туда, — устало потирает переносицу Гук и смотрит на брата умоляющим взглядом. — Может, сам съездишь, а? — Может, ты забыл, что меня дома ждёт беременный омега, у которого нервы ни к чёрту? Если я скажу в своё оправдание, что смотрел товар для клуба, то на следующий день я приеду с синяком от скалки, а может, и не только от неё, — говорит Хо, чем вызывает смешок у Чонгука. Беременный омега — это не шутки. Хосок подходит к дивану возле стола брата и садится, закидывая ноги на него. — Да и сегодня у нас свидание, так что оставляю тебя в гордом одиночестве, братишка, — хмыкает Хосок и хрустит шеей, пока Чонгук начинает осознавать, что вместо того, чтобы поехать к Юнги и осмотреть его дом, ему нужно будет явиться в клуб и решить проблемы с проститутами. — Ты же сегодня…? — не успевает договорить Чонгук, как кивок от Хосока его перебивает. Гук лишь улыбается и кивает в ответ в знак одобрения. Неделю младший решался сделать своему омеге предложение, и вот сейчас настал тот самый момент, который навсегда соединит сердца обоих. Чонгук рад. Давно пора, ибо он не хочет, чтобы его племянник рос в недосемье. — Мне страшно пиздец, — лихорадочно смеётся Хосок и откидывается на спинку дивана. — Не думаю, что он откажет тебе и пошлёт, — усмехается Чонгук и возвращается к рабочим бумагам, чтобы побыстрее с ними закончить и поехать в клуб. Хо лишь вскакивает с дивана и, показав брату средний палец, выходит из кабинета.***
Уже ближе к часу ночи альфа заводит мотор своей ауди и по телефону предупреждает администраторов клуба, что он скоро будет. Сегодня никуда не хотелось ехать, проведя этот вечер за стаканом крепкого алкоголя, чтобы хоть как-то стабилизировать бушующий разум. — Господин Зевс, сегодня купили для клуба пятнадцать омег, из которых три — несовершеннолетние. Все парни, как Вы и просили, — на ходу говорит альфа, что работает в заведении у Чона администратором. Он быстро заходит за Чонгуком в клуб и проводит его в VIP-комнату, чтобы показать каждую омегу и услышать оценочные суждения. Самые красивые и миловидные парни присоединяются к элитным проститутам, которые стоят крайне дорого. Те, что были «на любителя», относились к шлюхам, которых мог позволить себе не особо богатый человек. А самые некрасивые и нестандартные могли попасть в руки каждому, кто этого захотел бы; независимо от того, пришёл он сюда с миллионами вон в кармане или же с одним. В комнату заходят пятнадцать омег, некоторые из которых сразу привлекают внимание Зевса. Альфа садится в мягкое кресло и широко расставляет ноги, а возле него тут же встаёт администратор, наблюдая за входящими. Чонгук любит шлюх. Любит трахать красивых и стройных парней, которые буквально молятся на коленях, дабы сесть на член безумно привлекательного альфы и быть отраханным им. В свои двадцать пять он даже не собирается обрывать жизнь для того, чтобы быть с одним-единственным. Зачем ему один, если можно сразу двоих? — Первого и четвёртого в элиту, а вот с восьмого по двенадцатый в средний, — строго произносит Чонгук, ещё раз внимательно оглядывая всех. Глаза цепляются за тёмную макушку, а потом за узкие глаза и вздёрнутый нос. — А тринадцатого ко мне, — уже тише добавляет Чонгук и не отводит тёмных омутов от высокого и красивого омеги, который в наглую строит ему глазки. — Хочу сегодня лично его опробовать. Если понравится, добавь его в элиту, если нет — пусть драит полы. Чонгук встаёт и, прищурив глаза, выходит гордой походкой из просторной комнаты, проходя в соседнюю и снимая с себя рубашку. Хочется расслабиться. Забыться в ночи и отдаться омежьим рукам, которые сделают ему приятно своими нежными касаниями, влажными поцелуями и сладкими стонами. В последнее время его мучает бесконечный поток вопросов, из-за чего сомкнуть глаза не всегда получается — банально нет сил. Но сегодня он не намерен этого терпеть, ибо нужно перестать думать об определённом человеке и продолжить жить прошлой, совершенно беззаботной жизнью. — Почему же даже сейчас, котёнок, я думаю о тебе, — шепчет Чонгук, смотря на город через окно, и тяжело вздыхает. — Это грёбаное сумасшествие. Чонгук ухмыляется, снова вспоминая несносного омегу и его вспыльчивый характер. Узкие кошачьи глаза и губы бантиком, которые он постоянно смачивает юрким язычком. У Чонгука какая-то странная и непонятная ему самому зависимость от этого омеги, но она отличается от всех других, потому что с Мином просто хочется быть рядом. Хочется слушать его голос и смеяться с очередных колкостей. Юнги — неизведанный уголок света для Чона. Альфа до безумия желает это исправить, изучив его вдоль и поперёк. — Господин? — окликает его сзади стоящий омега, и Чонгук поворачивается к нему, смотря на совершенно голое и красивое тело. Чон изучает каждый сантиметр ногой кожи омеги и подмечает его неестественную бледность. На фоне белоснежного тела выделяются лишь возбужденные розовые соски и полувставший маленький член. Омега медленно и грациозно, словно кошка, подходит к мужчине и нагло кладёт худые руки ему на плечи, а потом и вовсе приближается вплотную, одаривая горячим дыханием. — На колени, — в самые губы приказывает альфа и давит одной рукой в плечо парня. Раньше Чонгук мог проводить время в таких заведениях, как этот, каждый божий день. Наслаждаться красивыми парнями или девушками и выпадать из реального мира, чтобы забыться здесь. Но сейчас Зевс чувствует, что уже нет той тяги к клубам, которая преследовала раньше. Парень перед ним аккуратно и тягуче пропускает брюки к его ногам и достаёт из чёрных боксеров крупный член, на пробу облизывая вену на ней и ощущая, как орган становится больше. Чонгук смотрит на омегу, запускает длинные пальцы в копну тёмных волос и прижимает красивое лицо к себе, чтобы нос парня утыкался в лобок. — Ммм, — парень пропускает вибрацию по всему члену и упирается руками в бёдра мужчины, чтобы в следующую секунду начать интенсивно сосать. Всё не то. Каждый гребаный омега здесь не тот. И только сейчас эти слова будто набатом начинают бить по черепной коробке альфы. В прошлый раз он долгое время отрицал то, что кого-то по-настоящему хочет видеть в своей постели, однако сейчас не получается сдвинуть навязчивые мысли на задний план. Юнги. Юнги. Юнги. Зевс сильно зажмуривается, но картинка маленького омеги перед глазами даже не собирается улетучиваться. До безумия и покалывания в пальцах хочется, чтобы он был рядом и грел своим прекрасным телом постель Чона. Эта тяга началась ещё после суда, когда Зевс увидел настоящие эмоции парня. Чонгук не хочет признавать лишь одну истину. Он влюблён в этого капризного омегу. — Нет, — рычит Чонгук и грубо отстраняет парня от себя, который отрывается от своего дела с громким чпоком. — Выйди. Парень виновато опускает голову и, прикрывая свой возбужденный член, выходит из комнаты, оставляя альфу один на один со своими мыслями. Снова. — Я просто хочу его, вот и всё, — нервно проговаривает Чон и наливает себе виски, выпивая сразу до дна. — Ни в кого я не влюблён. Нет. Но сердце альфы начинает биться в два раза быстрее, намекая на то, что мужчина глубоко ошибается.***
В просторном и достаточно дорогом заведении играет тихий джаз. За окном уже ночь, но это не помешало паре приехать в ресторан и поужинать. — Если бы не ты, я, наверное, никогда бы и не побывал в таком месте, — оглядывается Тэхён и отпивает из бокала немного апельсинового сока. Хосок лишь улыбается словам омеги и накрывает его ладонь своей, даря через прикосновения защиту и тепло. Он и сам не знает, что бы делал без Тэ. — Что будешь есть, тигрёнок? — спрашивает Хосок и видит, как омега широко улыбается, услышав сладкое и нежное прозвище. Впервые альфа назвал его так, когда заметил квадратную улыбку и безупречный разрез глаз, что больше походил на кошачий. Ким лишь поджимает губы и начинает разглядывать меню, в котором понимает значение всего некоторых слов. Он не хочет каких-то дорогих блюд, чтобы соответствовать некому уровню. Душа требует простого и вкусного. — Мы хотим мороженое, — тихо говорит омега и поднимает взгляд на альфу. — Шоколадное с орешками. — Малыш, ты же не любишь орехи? — спрашивает Хосок, удивляясь тому, как кардинально меняются вкусовые предпочтения во время беременности. — Не знаю, мне просто очень захотелось, — пожимает плечами Ким и откладывает меню на край стола. — Только десерт? — Да, — весело отвечает Тэ, а Чон замечает, с какой скоростью меняется настроение омеги. Альфа заказывает одну порцию мороженого, а себе — жареную говядину. Тэхён рассказывает ему о том, как прошёл день, а Хосок слушает его с нескрываемым интересом. Он заметил, что во время беременности омега может быстро обидеться и также быстро простить, потому старается лишний раз не задевать своими словами парня. Теперь Хосок хвалит каждое достижение Кима и чаще дарит ему подарки. — Мне говорили, что я буду в первое время плохо себя чувствовать, но ничего такого не происходит, — увлечённо рассказывает Тэ, сильнее скрепляя их руки. — У нас довольно спокойная кроха. Хосок лишь улыбается и подносит ладонь омеги к губам, аккуратно целуя её. Он обожает слушать рассказы о своей крохе и уже любит её всем своим сердцем. — А мне говорили, что при каждом удобном случае ты будешь поднимать меня среди ночи и отправлять в магазин, — смеётся мужчина и чуть сжимает омежью руку в своей. — Так что я морально подготовился. Тэхён заливается смехом и видит такую же красивую улыбку альфы. Он готов вот так вот всю жизнь просидеть, наблюдая за своей самой настоящей любовью. Через некоторое время им приносят блюда, и они начинают ужинать, обсуждая сегодняшний яркий день. Хосок наблюдает за тем, как Тэхён за две щеки уплетает мороженое, которое раньше не особо любил. — Тэ, малыш, — зовёт омегу мужчина, и тот убирает в сторону десерт, полностью обращая внимание на него. — Я… честно, не знаю, как начать, потому что очень сильно волнуюсь. — Ты о чем? — Ким изгибает бровь от непонимания, но всё равно берёт руку альфы в свою, передавая поддержку. — Любимый, год назад я даже не думал, что сейчас я буду сидеть со своим омегой и клясться ему в любви, — уже более уверенно говорит альфа, улыбаясь парню. — Я никогда до тебя не испытывал такой сильной любви. Не испытывал таких сильных чувств к кому-либо. И сейчас я понимаю, что ты — именно тот омега, с кем я хочу связать свою жизнь навсегда. Потому что дальше её без тебя я уже не представляю. До Тэхёна наконец доходит, к чему ведёт альфа, из-за чего нижняя губа начинает подрагивать, а глаза становятся влажными. — Ким Тэхён, — Хосок выходит из-за стола и встаёт перед омегой на колено, — ты выйдешь за меня, тигрёнок? Внутри омеги будто всё останавливается. Каждая клеточка мозга отказывается верить в происходящее. Любимый мужчина делает ему предложение и ждёт ответа, а Тэхён и пальцем пошевелить от счастья не может, потому закрывает глаза руками и громко всхлипывает, что не остаётся незамеченным альфой. — Ну, малыш, наша кроха тоже будет грустить, если ты будешь плакать, — с улыбкой говорит Хо и хочет уже было встать с колена, как вдруг замечает заветный кивок. Совсем незаметный, но такой удивлённый и искренний. — Да, я согласен, любимый, — плачет Тэ и прижимается к альфе, который окончательно встаёт и поднимает омегу на руки. Сердце громкими ударами разрывает грудную клетку, в глазах застывают слёзы счастья, а на душе целый ураган, состоящий из радостных чувств. По всему ресторану неожиданно разносятся аплодисменты, и Тэ поднимает голову, чтобы посмотреть на то, как все хлопают и улыбаются. — Я так люблю тебя, Чон Хосок, — шепчет в самые губы Ким, утягивая альфу в нежный поцелуй, не обращая внимания на окружающих. Хосок заполнил собой каждую клеточку тела. — Люблю тебя больше жизни, Чон Тэхён, — ехидно улыбается Хо и ещё раз целует носик омеги, что краснеет от смущения. В его руках два человека, ради которых он дышит и продолжает собственное существование. Сейчас Хосок клянётся самому себе, а потом, стоя под венцом, даст обещание всему миру, что будет оберегать и любить их всем сердцем.***
Утро Зевса начинается с ужасной головной боли. Он уже не помнит, как доехал до дома в не совсем трезвом состоянии и лёг спать. Ночью альфа так и не смог выветрить алкоголем образ Мина, что густой пеленой стоял перед глазами. С ним он и заснул. Альфа потирает сонные глаза и откидывает одеяло со своих голых ног, лениво потягиваясь. Он берёт телефон, что лежал на тумбочке, и видит три пропущенных звонка от брата. — Либо он счастлив, либо его отшили, — хмыкает сам себе Чонгук и вдруг натыкается на сообщение от… Юнги? Киса: Короче, бабушка уехала к подруге, так что приезжай. У тебя будет десять минут на то, чтобы осмотреть дом, мужлан. Чонгук, читая сообщение, ухмыляется, а в душе начинает радоваться такой инициативе со стороны омеги. Растёт.Вы:
Оу, сам Мин Юнги мне пишет. Я в раю?
Чонгук потирает переносицу и встаёт с постели, кидая телефон с непрочитанным сообщением на кровать. Быстро снимает с себя боксеры и направляется в душ. Нужно освежить голову и освободиться хотя бы на некоторое время от мыслей об омеге. Он встаёт под холодные, почти ледяные струи воды и зачёсывает мокрые волосы назад, наслаждаясь морозными каплями, что скатываются по рельефному телу, очерчивая каждый изгиб. Альфа не помнит, когда в последний раз просыпался с таким хорошим настроением. Каждый день проходил в спешке, и Чонгук им никогда не наслаждался. Но сейчас он светится, не до конца понимая от чего именно. И только сердце подсказывает, подкидывая те сообщения от омеги. Чон быстро выходит из душа и берёт в руки телефон, читая пришедшее сообщение. Киса: Тебе пишет самый красивый омега города, так что да, ты в раю, козлина Чон. Чонгук заливается смехом и надевает треники на голое тело, направляясь на кухню. Выпив две таблетки от головной боли, он выключает телефон и делает себе завтрак, чтобы побыстрее поехать и увидеться с омегой, который не вылезает из мыслей вот уже несколько недель. Каждый день его преследует смерть. Альфа это прекрасно осознает, но своей судьбы не боится. Конкуренты вселяют в него лишь отвращение, и Юнги, вроде бы, тоже его соперник, но Чон не чувствует неприязнь к нему. Наоборот, эта тяга к мальцу пугает, однако Чонгук ничего не может с этим поделать. Встречался ли он с этим раньше? Да, но та тяга была к истинному, и это понятно, потому что такие пары притягиваются друг к другу с первого же знакомства. Чонгук разрушил ту связь с Паком с помощью рук омеги, но он не ожидал ощутить это снова. Не ожидал вновь почувствовать то, что ощущал с Чимином. И он соврёт, если скажет, что ему не нравится. Ему нравится, но он до безумия боится остаться в одиночестве с разбитым сердцем в руках, которое с уходом омеги остановится и снова станет каменным.***
Пока Чонгук ехал к Юнги, он успел заскочить в цветочный магазин, чтобы купить ему шикарный букет. Чон никогда не ухаживал за омегами, но именно Мину хотелось сделать приятно, увидеть его широкую улыбку и услышать слова благодарности. Чонгук вдавливает в пол педаль газа и мчится по практически пустующим дорогам, поправляя очки на переносице. Успокаивает лишь мысль о том, что Юнги — красивая и неизведанная игрушка, которую со всех сторон хочется потрогать. Поиграть, пока не надоест. Ему не хочется снова испытывать чувство влюблённости, потому будет вбивать в своё подсознание тот факт, что этот омега — очередная шлюха. Через пятнадцать минут Чонгук уже стоит на пороге дома Мина и стучит в дверь. — Да иду я, блять, — шипит недовольно Мин, открывая дверь. Перед Чонгуком предстаёт самая милая картина, которую он только видел. Юнги стоит в широкой и длинной футболке с незамысловатым принтом с котятами и коротких шортах, которые с трудом прикрывают прелести омеги. — Привет? — Чонгук чувствует себя каким-то дураком, который держит в руках цветы и не знает, как начать разговор. Юнги смущается, потому что проснулся относительно недавно и даже не успел привести себя в порядок. — Ты совсем идиот? Нахера так рано-то? — недовольно бурчит парень и чуть отступает, освобождая место. — Заходи, чего встал? Чонгук изгибает бровь и смотрит на заспанное личико парня. Так Юнги выглядит намного милее. — Ты сам мне в восемь написал, киса, — улыбаясь, говорит Чонгук и протягивает небольшой букет омеге. — Эм… это тебе. — Спасибо, — тихо произносит Юнги и забирает с рук альфы подарок, рассматривая красивые бутоны. — Я провожал бабушку и решил тебе написать, чтобы потом не забыть. И вообще, чего это я тут перед тобой распинаюсь? Проходи, осматривай дом и проваливай, мужлан. Чонгук ещё раз цепляется за милый образ младшего и проходит внутрь квартиры, снимая туфли. Он так привык к классическим костюмам, что надевать футболки с джинсами для него стало непривычным процессом. Сейчас Чон стоит в дорогих брюках и заправленной в неё рубашке, которая расстёгнута на две пуговицы и раскрывает крепкие ключицы альфы. — Это кухня, — говорит Юнги и проходит в небольшую комнату, поправляя волосы на голове. Он замечает краем глаза, как Чонгук следует за ним, и снова отмечает, что альфа выглядит очень красиво и стильно. Раньше Мин видел Чонгука без футболки, но не обращал внимание на то, как ему всё-таки идут рубашки. Чон прикидывает масштабы помещения и запоминает, что кухня идёт сразу же после прихожей. Дальше Юнги ведёт его в гостиную, которая тоже не отличается большими размерами. — Как ты уже, наверное, понял, это гостиная, — объясняет Юнги с серьёзным лицом, и Чон залипает на этом. Он всегда замечает, что Мин ведёт себя возле него как-то показательно. Альфа видел его напуганного в суде, рассерженного у себя в кабинете, но серьёзного — никогда. И это Чонгука неимоверно умиляет, потому что сдвинутые к переносице брови и немного сонные глазки выглядят очень мило. — Ты меня вообще слушаешь? — альфу выводит из транса голос омеги. — М? — Смеёшься?! Я тут для кого рассказываю? — сердито спрашивает омега и смотрит на альфу снизу вверх. Этот козлина его уже выводит из себя. Сначала пришёл с утра пораньше и потревожил его сон, а теперь летает в облаках и не слушает. — Да, прости, — чешет затылок альфа. — Это гостиная, я понял. Юнги тяжело вздыхает и закатывает глаза. — Ещё раз спрашиваю, ты будешь запоминать расположение или, может, сделаешь набросок? — интересуется Юнги, разглядывая задумчивого альфу. — Ну, просто ты можешь забыть или ещё чего… — Не переживай так, киса, у меня вроде хорошая память, — усмехается Чонгук и кладёт руку на поясницу парня, подталкивая его в другую комнату. — Показывай дальше. — Я просто думал, что в таком возрасте уже старческий маразм проявляется, — хлопает ресничками Юнги и тихо хмыкает, чем вызывает смешок у старшего. Дальше омега показывает комнату бабушки, а позже подходит к своей. — Вот здесь моя, — стеснительно говорит он и хватает альфу за руку, чтобы вывести из дома. — Погоди, мне же нужно просмотреть строение комнаты, киса, — останавливает Мина альфа и не понимает, почему его не пускают внутрь. — Какое строение, мужлан? Четыре стены и дверь, всё, — быстро проговаривает Юнги и выгибает бровь. Он не особо хочет, чтобы альфа заходил в его комнату и осматривал её. В конце концов это помещение принадлежит ему, и он вправе решать, кому туда можно заходить, а кому нет. — Не пустишь? — уже тише добавляет Чон и, чтобы немного успокоить злого парня, проводит рукой по его мягкой щеке. Юнги сразу к ней ластится, не понимая своих действий. Возле этого мужчины тело не хочет слушаться разума, управляя всем самостоятельно. — Только быстро, — говорит Юнги и замечает кивок Чона. Они заходят в комнату, и первое, что замечает Чонгук, — это отсутствие света. Шторы были полностью задернуты, из-за чего некоторое время глаза альфы привыкали к темноте. — Ой, сейчас свет включу, — говорит Юнги и быстро подходит к стене, щёлкая выключателем и наполняя комнату тёплым светом. Чонгук оглядывается и видит в углу комнаты небольшое пианино. — Умеешь играть? — спрашивает Чон и подходит к инструменту. — Нет, для красоты стоит, — огрызается Юнги и под непонимающее лицо альфы подходит к пианино. Нежно касаясь клавиш, начинает играть небольшой отрывок из только ему известного произведения. Чонгук будто завороженный смотрит на то, как Юнги перебирает маленькими пальчиками по клавишам, играя какую-то очень красивую мелодию. Альфа заостряет внимание на сосредоточенном омеге и понимает, что он прекрасно владеет пианино. Чон невольно улыбается и немного склоняет голову, чтобы взглянуть на Юнги, слушая превосходную игру. — Очень красиво, — шепчет Чонгук, и Юнги переводит на него взгляд, мысленно благодаря. — Как бы это не звучало, но раньше я не слышал, как вживую играют на пианино. — Никогда? Юнги смотрит на то, как альфа отрицательно мотает головой и пожимает плечами. Он краем глаза замечал заинтересованность альфы, но не заострял внимание. Сейчас ему до безумия спокойно. Мин не знает, что происходит с чувствами вот уже несколько дней. Раньше это было отвращение, сейчас не больше, чем привязанность. — Тебе пора, — тихо говорит омега. Альфа кивает и выходит из комнаты. Юнги провожает его до самой двери. Хочется, наверное, ещё немного побыть с альфой, но у него тоже есть свои дела, потому омега решает, что не будет останавливать Чона. Знал бы он, как Чонгук хочет, чтобы Юнги попросил остаться на тот же самый банальный чай. — Юнги, нам нужно будет встретиться, чтобы обсудить некоторые вопросы, — Чонгук не знает, какие ещё вопросы он должен будет решить с омегой, но прекрасно понимает, что хочет увидеться с ним ещё раз. А может и не раз. — Ты снова приедешь ко мне? — спрашивает Юнги, переминаясь с ноги на ногу. — Мы можем встретиться в ресторане, например, — пожимает плечами Чонгук, но тут же хочет провалиться сквозь землю от неловкости. Раньше он просто брал. Без каких-либо обхаживаний. Но тут, как он понимает, без них никак. — Я тебе напишу, если захочу встретиться, Чон, — уже более дерзко говорит Юнги и приподнимает голову. Чонгук лишь ухмыляется, поворачивается и направляется к своему ауди, думая, что его желание скоро исполнится, а он добьётся своего. И только сердце говорило, что он глубоко ошибается.