Вы:
Хамло, никуда я завтра с тобой не поеду. Завтра у меня, вообще-то, экзамен, а потом я хочу отдохнуть, а не с тобой вопросы решать. Так что нахер иди.
Он откидывает телефон на мягкую поверхность кровати, а сам снова садится за тетради, хотя теперь вряд ли сможет нормально сконцентрироваться на них. В голову вновь нагло влезают картинки-фантомы из прошлого. Мин вспоминает, как Чонгук нежно касался его щеки, а тело уже отзывалось на невесомые ласки вместе с сердцем, которое колотилось в два раза быстрее. В такие моменты у омеги будто спирает дыхание, и он совершенно не понимает этих чувств, которые с каждым новым появлением Чона приобретают бо́льшую насыщенность. Это пугает, но избавлять себя от такого категорически не хочется. Такого у омеги не было никогда. Да, раньше он влюблялся и доверял свои чувства другим альфам, но они безжалостно разбивали его наивное и детское сердце вдребезги. Раскрывать душу кому-то ещё больше не было желания. Чонгук не внушает доверия. И мозг об этом каждый раз твердит, но сердце его слушать не хочет. Хочет снова довериться. Но к чему это приведёт? Пока Юнги думал, на его телефон снова пришло сообщение, и он поспешил его прочесть, чтобы в следующую секунду выключить звук и не слышать уведомлений. Козлина Чон: Удачи завтра на экзамене. Мне, конечно, жаль, что всё так вышло. Но завтра единственный свободный день, который я могу выделить тебе, так что решай сам. Спокойной ночи, котёнок. После смерти родителей у Мина не было больше никого, кроме бабушки, кому он мог довериться и поговорить по душам. Пропали те внимание и ласка, которые дарили родители. И тут появляется альфа, проявляющий заботу и мило обращающийся с ним. Чон называет его таким сладким «котёнок» и после этого думает, что у Юнги совершенно не будет никаких чувств к нему? Конечно, врать себе и говорить, что влюблённости к Чону нет, можно долго, но с каждым разом она становится всё больше и больше, а Мину всё страшнее и страшнее осознавать то, что это может перерасти в нечто масштабное. Юнги несколько раз несильно хлопает ладошками по своим щекам, жмурясь, а потом возвращается к недописанному конспекту. — Ньютон, если бы мне на голову упало яблоко, я бы радовался, что оно бесплатное и съел бы, — ворчит под нос Юнги и дописывает последнюю теорему, тут же слыша громкий гудок. — Да блять, чё он хочет-то?! Омега подрывается с места, подходя к телефону и, не смотря на экран, принимает звонок. — Нахера ты звонишь, полудурок?! — сразу кричит Юнги, а потом жалеет о том, что не посмотрел на имя звонящего, услышав голос Джин-хёна. — Не знаю, с кем ты там ругаешься, — усмехается Джин, — но я надеюсь, что всё хорошо, малыш. Юнги, собственно, хочет провалиться под землю от позора. — Боже, хён, извини, просто один идиот меня уже достал, — говорит уже более спокойно Юнги и садится на кровать, разминая шею. — Ладно, это неважно. Ты зачем звонишь? И в этот момент Ким понимает, что, услышав милый голосок парня, в которого так сильно влюблён, и слова не может вымолвить, потому что сердце начинает нещадно болеть от сильных чувств. Альфа долго решался позвонить омеге и пригласить на ужин, чтобы уже там признаться в истинных чувствах, а сегодня, наконец, взял все силы в кулак и начал действовать. — Мини, я просто хотел тебе предложить завтра сходить в какое-нибудь кафе, — говорит Джин, а Юнги не понимает, зачем хёну нужно с ним куда-то идти. — Ну или можем просто прогуляться. Омега чешет затылок и хмурится, но всё же решает не интересоваться причиной, из-за которой альфе так нужно с ним встретиться. Да и сейчас он вспоминает, о чём говорил с Чонгуком несколько минут назад. — Хён, прости, но я завтра не смогу, потому что у меня встреча с другим человеком, — неуверенно говорит Юнги, надеясь не обидеть альфу. — Если это что-то важное, то можешь говорить сейчас. Я, в принципе, не занят. Джин лишь тяжело вздыхает и понимает, что и сегодня у него не получится пригласить омегу на свидание. — Ладно, Мини, тогда встретимся в другой раз, надеюсь, — уже более раздражённо произносит Джин и сбрасывает звонок. Юнги лишь изгибает бровь и вообще не понимает, для чего хёну так необходима встреча. Может, это было и вправду что-то важное? — Хм, ну ладно, — тихо проговаривает Мин и кладёт телефон на стол. Сейчас ему хочется только одного: немного поспать и не забивать голову ненужными вопросами и мыслями перед экзаменами.***
Открыть глаза ранним утром — самое тяжёлое испытание, потому что они будто за ночь наливаются свинцом. Негромкая вибрация под подушкой разбудила Гука, и он с недовольным рычанием выуживает из-под неё мобильный и принимает звонок. — Где тебя опять черти носят? — сразу начинает кричать Хосок в трубку, и Чонгук, уловив нотки обеспокоенности в голосе брата, понимает, что что-то произошло. Чон осматривается по сторонам и замечает, что проснулся не дома, а в клубе со своей личной шлюхой в кровати. Тэмин лежит возле него полностью голый, а в комнате пахнет сексом. Альфа лишь закатывает глаза и потирает пальцами переносицу. — Блять, я в клубе, — осевшим голосом отвечает Чонгук и встаёт с постели, замечая повсюду разбросанную омежью одежду, смешанную с его. Видимо, вчера он напился на славу. — Что-то случилось? — Какая-то тварь сливает информацию о заказах и новых проектах нашим конкурентам, а ты там спишь! — рычит Хосок и бьёт кулаком по столу. Ему эта ситуация уже с утра не даёт покоя, а старший братец о ней даже не знает. Чонгук лишь распахивает глаза и пытается вспомнить, кому за последнее время доверял информацию. Кроме Хосока и секретаря доступа ни у кого не было. — Ты уже узнал, кто крыса? — быстро спрашивает старший, натягивая на себя штаны. — Пока нет, ищем. Чонгук тяжело вздыхает и уже тише добавляет. — Проверь Чон Ли. У него был доступ. Хосок завершает звонок. Чонгук все ещё не может понять, зачем кому-то нужна информация о заказах. Конечно, этот кто-то, скорее всего, хочет украсть чертежи и делает это так, что подозрения падают лишь на одного человека. «Зачем тебе чертежи, если ты сам не являешься архитектором?» — Чонгук уверен, что это дело рук Пака Чимина. — Мой Зевс? — в тишине раздаётся немного охрипший голос Тэмина. Альфа оглядывается и вскидывает брови от удивления, ведь после вчерашних громких стонов он не был уверен в том, что омега вообще сможет разговаривать. — Ты уже уходишь? Чонгук закатывает глаза и подходит ближе, смотря на то, как Тэмин, совершенно не стесняясь, встаёт с кровати и потягивается. Брюнет замечает на его смуглой коже засосы, которые лично наставил ночью, и подмечает про себя, что выглядят они невероятно красиво на этом сексуальном теле. Омега подходит к альфе и помогает тому завязать галстук, который вчера сам же остервенело сорвал с мужчины. Он аккуратно делает петлю и затягивает его, глядя на альфу. — Я ненадолго, — шепчет Чон в самые губы омеги и притягивает к себе, чтобы грубо поцеловать, засовывая длинный язык в чужой рот. Чонгук напоследок шлепает парня по ягодице и уходит, закрывая за собой массивную дверь в VIP-комнату. До офиса Чон добирается за каких-то полчаса, сразу направляясь в свой кабинет. Он надеется, что утечка не сильно скажется на имени корпорации, а в будущем всё уладится. Альфа думает, что если это дело рук Чимина, то через человека, который является его личной крысой, он сможет узнать местоположение омеги. Чон до безумия снова хочет посмотреть в эти узкие глаза, а позже вырвать ему сердце, полностью раскрошив рёбра. За всю карьеру их корпорации у братьев не было такого соперника, как истинный старшего Чона. Чимин всеми силами пытается закопать обоих под землю, потому Чонгук поклялся себе, что прежде чем он ляжет в могилу, на тот свет отправится сначала Пак. — Когда утечка началась? — сразу же задаёт вопрос Зевс, заходя в кабинет и замечая брата и секретаря. Чон Ли немного тушуется, потому что он здесь — главный подозреваемый, но всё равно неуверенно отвечает: — Вчера ночью небольшая часть информации стала поступать недоброжелателю. Мы пока не выяснили, кто за этим стоит. Чонгук тихо усмехается и подходит вплотную к омеге, который трясётся, словно осиновый лист в сильный ураган. Чон сразу улавливает страх в его запахе и догадывается, чем он вызван. — Не выяснили? А разве крыса не передо мной? — скалясь, рычит альфа и поддевает пальцами подбородок омеги, смотря в его мокрые от слёз глаза. — Г-господин Чон, я не… — шепчет Ли и ни на шаг не может отойти от альфы, потому что от страха любые движения даются крайне тяжело. Чонгук хмыкает и быстро отходит от омеги, проходя внутрь и садясь в своё кресло. — Найти крысу. И чем быстрее, тем лучше. И заблокируй взломанные архивы, — обращается Чон к секретарю, который лишь часто-часто кивает и пулей выбегает из кабинета. Хосок лишь выгибает бровь и садится на диван. — Думаешь, это не он? — тише спрашивает Хо и слышит отрицательный ответ брата. — Он больше похож на жертву. Если он и сливает информацию, то в такой момент не дрожал бы, словно омежка в период течки, — заявляет Гук и достаёт из пачки сигарет одну, закуривая. — Мне кажется, что за всем этим стоит Чимин. И если это так, то это не тот человек, который будет ходить вокруг да около. Нужно искать среди более приближённых людей. Хо лишь пожимает плечами и прикидывает в голове, кто может стоять за всем происходящим. В голову не лезет никто. — Нужно искать. Через эту тварь узнаем, кто за этим стоит, — Чонгук стряхивает в пепельницу пепел и откидывается на стуле. Он не позволит никому закопать их с братом компанию под землю. Если нужно будет, Чонгук каждого задушит собственными руками, но дело всей его жизни под прицел не подставит.***
Юнги ещё раз оглядывает себя в зеркале и довольно хмыкает. Лёгкие шорты красиво подчёркивают худенькие ножки и невероятной остроты коленки, а топик немного оголяет живот и плечи. Глаза Мина подведены чёрным карандашом, из-за чего взгляд кажется более выразительным и кошачьим. — Красавчик, — с широкой улыбкой делает он вывод и быстро берёт цепочку, застёгивая её на шее и выходя в коридор. Сегодня у него назначена встреча с Чонгуком. Изначально после тяжёлой сдачи экзаменов Юн не хотел никуда идти и, тем более, с кем-то видеться, но потом его желания резко переменились, потому сейчас он поправляет на себе топ и надевает кеды. — Опять по клубам шастать пошёл? — с усмешкой спрашивает Юнджи и подходит к внуку, аккуратно поправляя цепочку на его шее. — Ну, ба, — ворчит младший и недовольно дует губки, чем умиляет женщину. — У меня вообще-то очень важная встреча. Я буду вечером. — Ой, простите, пожалуйста, деловой человек. Юнги улыбается и быстро целует бабушку в щёку, после чего выходит из дома. Чонгук написал, что будет ждать его в шесть, но из-за волос, которые не хотели нормально укладываться, омега немного опаздывает. На полчаса. — Вот это ты, конечно, долго, киса, — говорит Чонгук, в то время как Мин нагло рассматривает его образ. Элегантная рубашка пудрового цвета, заправленная в тёмные брюки, очень красиво подчеркивает накаченные мышцы, а также многочисленные татуировки, что покрывают почти все руки мужчины. Брюнет облокачивается бёдрами о капот машины и снимает солнцезащитные очки с переносицы. Альфа замечает на себе взгляд младшего и невольно кидает свой. С самого знакомства Зевс грезит об этих милых розовых коленках омеги, отчего сейчас слегка давится кислородом. Он, разглядывая их получше, понимает, что худощавость парня ему очень к лицу, а красота заставляет забыться и залипнуть, любуясь им, словно произведением искусства. — Прекрасно выглядишь, — завороженно говорит Чонгук и подходит к омеге. — А ты выглядишь, как всегда. Скучно, — хмыкает он и хлопает накрашенными ресничками, обходя альфу и садясь к нему в машину. Чон лишь ухмыляется и обходит ауди, чтобы сесть за руль. — Как прошли экзамены? — спрашивает он и заводит машину, перестраиваясь в нужную полосу. Чон бегло кидает взгляд на омегу и замечает, что Юнги в разы меньше, чем кресло автомобиля, на котором он сидит, из-за чего вся эта картина сейчас выглядит очень мило. Альфа прячет улыбку, пытаясь сконцентрироваться на дороге, и крепче сжимает руль. — Если я всё начну рассказывать, то сегодня не закончу, — быстро глядит Мин на красивый профиль, отводит взгляд, улыбаясь, и прячет ладошки между ног, немного поднимая плечи. Омега ловит себя на ощущении, что прямо сейчас, рядом с Чонгуком, ему безопасно и уютно, из-за чего плечи опускаются, спина выпрямляется, а тело расслабляется. Он думал, что возле этого человека даже спокойно вздохнуть невозможно будет, но в данную минуту и секунду парень не чувствует этой неловкости, этого страха, давления и неприязни между ними. Ему комфортно. Комфортно так, как когда-то было с родителями. — А мы никуда не торопимся, — улыбается в ответ альфа и немного прибавляет звук песни, что льётся из аудиосистемы люксового автомобиля. Юнги, уже более уверенно, поворачивается к Чонгуку, разглядывает его точеный профиль, что будто искусными мастерами был слеплен вручную, нервно сглатывает слюну и, слегка раскрыв ротик, глубоко дышит. Он понимает, что сидеть рядом с ним — это уже что-то невероятное, а если коснуться идеального и красивого лица, то можно будет застыть, ибо эта неземная безупречность альфы сдавливает грудь, заставляя сердце биться в разы быстрее. Мин ловит себя на мысли, что непозволительно долго рассматривает Чонгука, потому дёргает головой и опускает взгляд на свои конверсы. — Мы сейчас поедем в ресторан. Там мои люди уже ждут нас, чтобы показать тебе макет дома и сверить его с настоящим, а после предлагаю поужинать, — сообщает альфа и кидает взгляд на омегу, который внимательно глядит на свои ножки. — Хорошо, я как раз голодный, — тихо произносит Юнги, слегка покачивая головой в знак согласия, и поворачивается к окну, разглядывая мелькающие картинки. Весь оставшийся путь они проводят в тишине, вбирая в себя музыку, что тихо льётся из колонок. Когда до ресторана остаётся совсем немного, Юнги засыпает. Из-за согревающего всё тело запаха альфы и успокаивающей мелодии Мин не заметил, как его веки потяжелели, а дрёма укутала словно в тёплое одеяло. Поэтому сейчас он мирно посапывает и иногда морщит носик, сидя на пассажирском сиденье ауди Чона, когда тот, в свою очередь, вот уже несколько минут любуется спящим и милым омегой. Мужчина глядит на дорогие часы, что красуются на левом запястье, и понимает, что им уже пора. Гук медленно поднимает правую руку и тянется к плечу парня, но зависает на секунду и несколько раз моргает. Сердце громким эхом отдаётся в ушах, и, задержав дыхание, альфа проводит костяшкой указательного пальца по нежной, словно бархат, щёчке юного парня. Омега никак не реагирует. Чонгук всё больше осознаёт, что тонет в этой сладкой и мягкой нежности, что вызывает в нём Юнги, потому поднимает брови вверх и взволнованно смотрит на хрупкое создание, что продолжает мирно спать. — Нет, — говорит себе под нос Чон и дёргает головой, как бы выгоняя из неё каждую осознавшую мысль. — Нет, — ещё раз произносит, но уже чуть громче. Юнги дёргается от тихого рыка, что издаёт Зевс, и сонно, ничего не понимая, глядит на него. — Приехали, — немного грубо бросает альфа, замечая, что Юнги потихоньку пробуждается, и быстро выходит из машины. Мужчина нервничает, сильно сжимая кулаки, и понимает, что омега так и остаётся сидеть в его ауди. Он обходит машину и резко открывает дверь. — Выходи, котёнок, — сухо произносит брюнет и видит немного напуганный взгляд младшего. — Мы приехали, — добавляет более нежно, понимая, что напугал Мина своим тоном. Он подаёт руку и почти сразу ощущает тепло, исходящее от ладони Юнги. Альфа выдыхает, пытаясь себя успокоить, пока идёт рядом с омегой и вторит себе, что ничего особенного в этом парне, что пахнет спелыми апельсинами, нет. — Ого, здесь, наверное, всё такое дорогое, — шепчет Юнги, заходя в ресторан и оглядывая шикарный интерьер с открытым ртом. Зевс его слышит, дёргает уголком губ и, ладонью прикоснувшись к хрупкой пояснице, совсем слегка подталкивает вперёд. — Проходи за пятый столик, киса, — улыбаясь парню, произносит Чонгук, а сам подходит к альфам, что стояли неподалёку, и начинает с ними что-то обсуждать. Омега подходит к столу и видит красиво расставленные приборы и два небольших меню. Всё в этом ресторане выглядит роскошно и так дорого, что Юнги и представить не может, сколько здесь стоит еда. — Не нравится здесь? — спрашивает подошедший Зевс, который сразу замечает изучающий взгляд младшего. Юнги лишь отрицательно машет головой и снова обращает внимание на позолоченные стены и потолок. — Я просто раньше в таких местах не был, вот и рассматриваю, — будто завороженно проговаривает Мин и замечает огромный аквариум со множеством рыб в углу заведения. Чонгук усмехается и помогает младшему сесть за стол, а после занимает место напротив. Он вглядывается в эти карие радужки и невольно поднимает краешек губ вверх. Альфе нравится наблюдать за удивлением на лице омеги. Мин же не обращает внимания на альфу, а поворачивается и замечает, как в помещение заносят небольшой макет его дома. — Ого, — удивляется он, встаёт из-за стола и подходит к нему поближе. Юнги мысленно признаётся, что если бы его попросили найти пять отличий между этим макетом и его домом, то он бы явно этого не сделал. Маленькая копия жилища полностью соответствует тому, в котором парень сейчас проживает. — Очень похоже. — Сними крышу и посмотри на комнаты сверху, — говорит Чонгук, откидываясь на стуле, и глядит на свою охрану, которая расположилась по разные стороны от него. Юнги распахивает глаза и аккуратно хватается за крышу макета, снимая её. Взору сразу предстают небольшие комнаты и гостиная с кухней. Всё сделано так аккуратно и детально, что придираться совершенно не хочется. — Красиво, — тихо произносит омега и обратно накрывает конструкцию крышей, поднимая взгляд на довольного альфу. — Я рад, что смог сделать точную копию, — говорит Зевс и поворачивается к охране, меняясь в лице. — Можете идти. Макет отвезти в мой кабинет. Свободны, — вскидывает рукой и наблюдает за тем, как юный омега садится обратно за стол. Трое охранников разворачиваются и уходят, забирая с собой модель дома, а брюнет слышит их шаги и тёплым взглядом осматривает Мина. — Ты и вправду крутой архитектор, — говорит Юнги. — Это выглядело великолепно. — Спасибо, котёнок, — с нотками нежности благодарит альфа и коротко улыбается. Юнги тушуется от прозвища и скрывает своё смущённое лицо под длинной чёлкой, открывая и рассматривая меню. — Я не понимаю ни одного названия здесь, — честно признается он, сразу слыша усмешку со стороны альфы. — Это совсем не смешно! — уже громче произносит и возмущённо кидает взгляд на Чонгука. — Хах, я тоже понимаю только названия мясных блюд, — смеётся Чон и замечает улыбку младшего. Он ещё раз подмечает, что у Юнги очень красивая и милая десневая улыбка, из-за которой его сердце вновь начинает колотиться в два раза быстрее. — Не знаю английский, но перевод десерта «Шоколадный ад» я понял. Так что буду его, — улыбается альфе Мин и откладывает в сторону меню. Чонгук заказывает десерт младшему, а себе — стейк. Он откидывается на спинку стула, закидывая голову, и думает о крысе, что весь день не даёт ему покоя. Однако сейчас, сидя напротив Юнги и втягивая его запах, Чон чувствует, что тревога отступает, отдавая бразды правления спокойствию, и ощущает, как с плеч падает тяжёлый груз. Юнги постукивает пальчиками по столу и думает над тем, стоит ли ему задавать такой вопрос, но взглянув на Чона, что сидит абсолютно расслабленный, набирается смелости и решается: — Как ты выжил? — тихо, но неожиданно для альфы спрашивает Юнги. «Просто мне до безумия интересно, как сурт смог дожить до двадцати пяти лет», — проносится в мыслях у омеги, однако лицо его выглядит напуганным. — Многие задают этот вопрос, но отвечаю я единицам, — усмехается альфа и замечает кивок омеги. — Мой приёмный отец — врач, который создал вакцину от этого недуга. Власти её не признали, поэтому он опробовал её на нас с братом. — Сколько тебе было лет? — спрашивает Мин, всё больше углубляясь в своё любопытство. — Мне было семь, — отвечает Чонгук и отводит немного раздражённый взгляд. Юнги понимает, что переходит границы, из-за чего замолкает, поджимая губы, и вновь начинает рассматривать дорогую посуду на столе. — Никогда не видел суртов? — что-то щёлкает внутри альфы, потому он меняется в лице, дерзко скалится, а внутри находит зацепку для того, чтобы убедить себя сильнее в том, что этот омега ему не нужен и что ничего особенного в нём нет. Юнги только сейчас задаётся этим вопросом. Он о суртах слышал лишь в школе. Знает, что от таких нужно держаться подальше, ибо человек, который не умеет управлять своей силой и телом, опасен. Раньше он таких не встречал, из-за чего думал, что сурты — редкость. — Нет, не видел, — говорит Юнги и крутит головой. — Выжившие составляют четыре процента всего населения, и не факт, что они доживают до сорока, — замолкает, о чём-то думая. — Не боишься умереть? — лезет на рожон младший. Чонгук резко заливается смехом, а Юнги вовсе не понимает, что в этом смешного. — Я в пять убил своего папу, попал в концлагерь для ненормальных, через несколько месяцев вместе с братом, убив несколько человек, сбежал оттуда, при этом выживая на улицах неделю без нормальной еды и воды, — успокоившись, говорит Чонгук, своей речью наводя ужас на юношу. — И сейчас ты спрашиваешь, не боюсь ли я умереть? Рассмешил, — грубо, но честно отвечает альфа. Юнги опускает голову и смотрит на свои немного дрожащие руки. Волнение пробирает всё тело, а мысли скачут, словно зёрна попкорна на разогретой сковороде. Он старается выровнять дыхание и понимает, что рядом с этим человеком абсолютно не знаешь, как будешь ощущать себя в следующую секунду. Сначала тебе комфортно и уютно, а потом ты задыхаешься воздухом из-за страха. Чонгук в такие моменты кажется безумным. Это читается в его взгляде. — Не бойся, котёнок, я управляю сейчас своей силой. Так что не волнуйся, — успокаивает омегу Чон, улавливая горечь апельсина, и замечает официанта с их заказом. Едят они в полной тишине, разбавленной тихим джазом. Брюнет, заканчивая свою трапезу, замечает с какой довольной мордашкой Юнги уплетает десерт, ухмыляется и отводит взгляд в сторону, смотря на живые улицы Сеула. Он вновь застревает в мыслях и подмечает, что ведёт себя с этим омегой не так, как с другими. Доказывает своему мозгу, что всё-таки интерес у него есть. Последним омегой, с кем Чонгук посещал рестораны, был Чимин. После его предательства мужчина забыл, что можно быть удовлетворённым и сытым не только благодаря сексу, но ещё и обычному походу в ресторан. Ему нравится проводить время с этим мальцом. — Потанцуем? — неожиданно спрашивает Чонгук и тут же жалеет об этом, потому что совершенно не умеет этого делать. Юнги предвкушающе оглядывает его и встаёт с места, чтобы в следующую секунду дотронуться до альфы и скрепить с ним руки. Ладонь Чона тяжёлая и такая горячая, что даже мимолетные прикосновения одаривают теплом и защитой, а грудь сдавливает так, что дышать становится тяжело. Мин ощущает странный прилив радости и старательно прячет милую улыбку. — А ты умеешь? — всё-таки широко улыбается Юнги и останавливается посреди огромного помещения, замечая, как несколько человек в парах уже начинают свой незамысловатый танец. — Нет, — глупо отвечает альфа и одаривает Мина неширокой улыбкой. Он аккуратно заносит руку за спину младшего и притягивает к себе. Чонгук впервые обращается с омегой так нежно и щепетильно. Будто боится испортить или сломать. В ресторане играет тихая и спокойная мелодия. Юнги глядит в глаза Чонгука, кладёт ладошки ему на плечи и прижимается ближе, не оставляя между их телами ни одного миллиметра. Омега не контролирует себя, да и не хочет. Альфа забывается, поддаваясь действиям младшего. Каждому сейчас всё равно. Каждый будто дорвался до того, о чём давно желал, поэтому они двигаются в такт мирной музыке и наслаждаются теплом друг друга. Чон ощущает, как запах младшего заполняет его лёгкие, успокаивает и окутывает обоих. — Так вкусно пахнешь, — шепчет в покрасневшее ушко омеги Чонгук и сильнее прижимает к себе маленькое тельце. Альфа крепче, чем нужно, сжимает стройные бока, скользит ладонями по пояснице и ощущает, как Юнги устраивает голову на его накаченной груди. Омега прикрывает глаза, пропуская через себя весь спектр приятных эмоций. Он чувствует защищённость, которую дарят татуированные руки, безопасность, что создаёт аромат альфы и спокойствие, воцарившееся между ними. Мин отмечает про себя, что ему нравится вот так вот утыкаться носиком в грудь мужчины, вдыхая аромат белого мускуса. Чонгук, не в силах себя контролировать, поддаётся порыву и нежно ведёт кончиком носа по макушке младшего, зарываясь в неё. «Всё-таки этот котёнок прекрасно пахнет», — проносится в мыслях. Песня резко и неожиданно для обоих прерывается. Зевс хотел бы, чтобы она никогда не заканчивалась, потому что вдыхать вкусный аромат и прижимать к себе маленькое тело хочется до потери пульса; пока лёгкие не откажут от недостатка кислорода. Чон хочет кислород заменить ароматом Юнги. — Могу я довезти тебя до дома? — тихо спрашивает старший, на что получает положительный кивок и немного затуманенный взгляд. Юнги отстраняется от альфы и подходит к столу, замечая на телефоне входящий звонок от бабушки. — Да, бабуль, — отвечает он и слышит тихий голос женщины. — Хомячок, прости, но… — замолкает пожилая омега, а Мин напрягается, — но я плохо себя чувствую, — договаривает с придыханием она. — Скоро буду, — громко выпаливает парнишка, с тревогой глядит на Чона и заходится дрожью и страхом за бабушку. — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает альфа и кладёт руку на плечо парня, поглаживая. — Бабушке плохо, — с трудом выговаривает Мин, не в силах сдвинуться с места. Волнение подкрадывается к горлу с бешеной скоростью, отчего он с болью глотает слюни и глубоко дышит. Чонгук лишь кивает, небрежно кидает купюры на стол, берёт младшего за руку, замечая его ступор, и быстрым шагом направляется к выходу. — Садись, — громко произносит он, на ходу снимая машину с сигнализации, и замечает, как Юнги уже усаживается на пассажирское сиденье. Ауди разрезает тишину рыком двигателя и оставляет за собой лишь клубы пыли. Альфа ощущает напряжение Юнги из-за горести, что сейчас обжигает его лёгкие, и кидает беглый взгляд на омегу, замечая одинокую слезинку на фарфоровом лице. — Всё будет хорошо, — произносит он уверенно, но мягко, сжимая крохотный кулачок в своей ладони. Мин шумно хлюпает носом и изо всех сил держится, не поддаваясь истерике. Юнги знал, но всё равно уехал. Знал о проблемах с сердцем старенькой Юнджи. Знал, что ей может стать плохо в любой момент, но поддался эмоциональному порыву и оставил её одну. — Чонгук, — заикается омега, поднимая на брюнета глаза, что наполнены слезами, — а если с ней что-нибудь случится? — хныкая, спрашивает он. — Перестань думать о таком! — настаивает мужчина. — Сейчас мы приедем и поможем ей, — продолжает, крепче сжимая кулачки Мина. — Всё будет хорошо, — добавляет, крутит руль одной рукой, поворачивая на перекрёстке, и нежно подмигивает, когда, остановившись на дороге, ждёт зелёный сигнал светофора. Младший молча кивает и поджимает губы. — Спасибо тебе за всё, — шепчет Юнги, немного успокоившись. — Пока не за что, — отвечает Чон и ловит себя на мысли, что абсолютно не понимает своего волнения сейчас. Он хмурит брови, замечает зелёный свет и вдавливает педаль газа в пол сильнее. Через несколько минут они добираются до дома младшего, выходят из автомобиля и срываются на бег. Альфа ощущает сильнейшую тревогу и забывает поставить машину на сигнализацию, ведь пока они ехали, Мин всё время кусал свои губы и стирал льющиеся слёзки из глаз, пока Чонгук мысленно ругал мощное авто за медлительность. Чону действительно жалко Юнги. Чонгук это понял, но не принял. — Бабуля! — кричит Мин, залетая в дом. — Хомячок, — произносит осевшим голосом Юнджи, когда видит внука с Чонгуком. Омега замечает бледную кожу бабушки, слышит её тяжелое дыхание и трясущимися руками достаёт телефон из кармана шорт. — Сейчас, — с трудом произносит он, — сейчас, ба, скорую вызову, — от волнения омега теряет голос, с трудом всё произносит и пытается набрать номер экстренной помощи. — Стоп! — громко произносит альфа. — Едем в больницу, — добавляет, а Мин непонимающе хлопает глазами, всё так же держа телефон в руках. — Идти сможете? — глядит он на бабулю, а та кивает, соглашаясь. — Вряд ли она сможет, Чонгук, — приходит в себя наконец Юнги, шепчет Чону и взволновано глядит в его глаза. Альфа молча кивает и аккуратно берёт женщину на руки. — Документы её возьми, — чуть громче произносит брюнет и медленно идёт к распахнутой двери дома. Омега дёргает головой, несётся к комоду, находит там папку с бабушкиными документами и срывается за альфой. Он быстро закрывает дом на ключ, видит, что Чонгук уже подошёл к машине, поэтому бежит к ней и открывает заднюю дверь. — Садись, а её голову на колени свои положишь, — говорит альфа, и Мин его тут же слушается. Он быстро залезает в авто, садится прямиком за сиденьем Чона и наблюдает за тем, как брюнет медленно усаживает бабулю, а после укладывает её голову на его коленки. — Потерпи, ба, потерпи, — гладит он нежно волосы любимой родственницы и мысленно вторит себе, что всё будет хорошо.***
— У Мин Юнджи сильно понизилось давление из-за гипотонии. Сейчас могу сказать, что состояние Вашей бабушки нормализовалось, — спокойно говорит врач, глядя на омегу. — Несмотря на всё это, я рекомендую оставить её на несколько дней под наше наблюдение, — продолжает он. — Сейчас она спит, поэтому навестить её Вы сможете только завтра, — заканчивает доктор. Юнги кивает и благодарит врача, который похлопывает омегу по плечу и удаляется. — Вот видишь. Я же говорил, что всё будет хорошо, — успокаивает словами Чонгук и подходит к парню. — Давай я отвезу тебя домой? — спрашивает и видит кивок. Они направляются к выходу, а Юнги чувствует себя слишком уставшим. — Устал? — новый вопрос от альфы, что смотрит на сгорбившегося парня. — Неимоверно, — с тяжестью потирая глаза, отвечает Юнги. Они заходят в лифт, спускаются на подземную парковку и садятся в ауди. Омега откидывается на мягкую обивку и громко выдыхает, а Чонгук заводит машину и медленно выезжает с территории больницы. Ночной город снова наполняется тёмными красками со светло-жёлтыми огоньками, что горят вдалеке. Зевс одной рукой управляет машиной, а вторую кладёт на кожаный подлокотник. Он тоже очень сильно устал, поэтому сейчас ему поскорее хочется приехать домой и лечь в мягкую постель. — Спасибо тебе за всё, правда, — слышит альфа слова Мина и чувствует, как сердце падает куда-то в пятки. Он старательно не подаёт вида и пытается контролировать себя, а точнее сердце, что взрывается буйным звоном в груди. Чон молча кивает, вглядываясь в пустую дорогу. Юнги очень благодарен этому альфе. Он не бросил, помог и позаботился. Сказанные Мином слова — искренность и правда, которые ни в коем случае нельзя сдерживать. Бабушка — единственный человек, кто у него остался, поэтому всё, что может сейчас Юнги — это благодарить словами. — Не за что, киса, — слышит он и слегка поджимает губки, ощущая лёгкое головокружение. Чонгук заворачивает за угол, понимая, что ехать осталось минут двадцать и ловит себя на мысли, что в машине слишком ярко пахнет апельсинами. Он переводит ошарашенный взгляд на омегу и видит, как тот трёт свои виски. — Юнги? — шёпотом произносит он и тут же видит, как парнишка корчит лицо от боли, хватаясь за живот. — Течка, — стреляет в мыслях Чона, потому в голову мгновенно просачивается туман, вызванный диким наваждением. — Чонгук… — тихо шипит Юнги и сворачивается калачиком от возникшей боли в животе. — Ммм, — стонет он, не в силах даже открыть глаза. Чон пугается, сильнее нажимая на педаль газа, и осознаёт, что не сможет контролировать себя долго, находясь рядом с течным омегой. С этим омегой. В его планы не входил скорый секс с этим мальцом, поэтому он трясёт головой, тихо рычит, улавливая стоны Мина, и выжимает из ауди ту скорость, на какую она только способна. — У тебя есть подавители? — осевшим от возбуждения голосом спрашивает альфа и смотрит на немного покрасневшее лицо младшего. Юн раскрывает глаза, думает несколько секунд и отрицательно мотает головой. Чон поклясться готов, что только что поймал страх в его кошачьих глазках. Куда там юный омега, сам альфа себя сейчас боится. Боится, что не сдержится и нападёт на сладко стонущее создание рядом. — Блядь, — рычит он громче, не понимая, как вообще держится и старается смотреть лишь на дорогу. — Прости, — почти постанывает Мин. — Это всё нервы, наверное… — шепчет, — за бабушку испугался сильно, — продолжает и не понимает, что ещё больше срывает крышу Чону своим сиплым голосом. Омега чувствует смазку, что обильно вытекает из заднего прохода, и сжимается на сиденье ещё сильнее. — Скоро, скоро приедем, — говорит Зевс, держась из последних сил, и вжимает педаль в пол, чтобы побыстрее доехать. Он открывает окна, дабы хоть немного выветрить сладкий запах из салона, но это ему не особо помогает. Пахнет неимоверно вкусно. Так вкусно, что челюсть сводит. Чонгук очень любит цитрусовые вкусы, а в Юнги он нашёл сразу всё: красивую внешность, буйный, но не менее интересный характер, силу и просто прекрасный запах. Этот омега идеален. Идеален для Чонгука. Альфа резко тормозит у дома Юнги и, крепко держа руль обеими руками, поворачивается к Мину. — Встать сможешь? — спрашивает он и видит еле заметный кивок. — Юнги, пожалуйста, иди, я и минуты не вытерплю, — хрипит Чонгук. Омега от услышанного округляет глаза, ошарашенно смотрит на него и переводит взгляд на штаны. Ширинка явно выдаёт Чона с потрохами. Мин пугается и открывает дверь. — Спасибо, хён, — шепчет и с трудом выбирается из машины. Боль слегка притупляется, но в следующую секунду она вновь опоясывает весь его таз и будто разрывает изнутри. Чонгук жадно провожает младшего взглядом и, как только тот заходит в дом, срывается с места. Нужно скорее уехать от этого места, скорее выветрить запах апельсинов и успокоиться. Однако его разум туманится, а воображение подкидывает знойные картинки. — Да, что за пиздец, — рычит он, пока несётся по пустынным дорогам Сеула. Чон осознаёт, что даже истинный в течку так не возбуждал его. Или он лишь ошибается? — Не знаю, не знаю, не знаю! — орёт он. — Нихуя я не знаю, сука, — долбит по рулю своим кулаком и накрывает лицо ладонями, отпуская его, хотя всё ещё едет на большой скорости. Какого хуя появляется какой-то малолетний омега с кошачьим разрезом глаз, течёт, а Зевс из-за этих составляющих уже на колени перед ним встать готов? Почему? — Нихуя! Не будет так! Нет! — рычит, кладёт руки обратно на руль, вертит головой и спустя пару минут доносится до своего жилища. Чон быстро паркуется и, бросив взгляд на сиденье, на котором сидел омега, замечает немного смазки. Мужчина сглатывает вязкую слюну и не понимает, как касается пальцами прозрачной жидкости. Запах стоит такой, что выть хочется. Он машинально подносит пальцы к носу, втягивая аромат спелых апельсинов, и осознаёт, что ему срывает крышу. Чон резко поднимает тонированные окна и расстёгивает ширинку брюк. Оттягивает резинку боксеров и обхватывает свой член, что так и жаждет вонзиться в сладкого Юнги. — Блядь, — тянет он, начиная водить вверх-вниз по стволу, и видит картинки, что вспышками появляются в его голове. Перед глазами юный омега, стоящий на коленках и смотрящий на него снизу вверх своими глазками бусинками. Юнги заглатывает по самое основание его огромный и толстый член, сладко причмокивая. — Мгхм, сука, — стонет от ощущений Гук, продолжая надрачивать. Вспышка, и альфа видит, как крошка Юнги стоит раком, а его дырочка сжимается и разжимается от желания ощутить в себе достоинство Зевса. Новая вспышка, Мин уже скачет на члене, срываясь на громкие крики. — Да, сладкий, да, котёнок, — бредит Чон и видит новую картинку того, как спускает на лицо невинного, но до ломоты в костях сучного паренька, и кончает себе в кулак, марая руль и брюки. — Ахуеть, — тяжело дыша, произносит он и откидывает голову на подголовник дорогого авто. — Блядь, — скулит мужчина, словно ребёнок, и понимает, что ему до безумия хочется ощутить Юнги рядом с собой, потрогать его, поцеловать и понюхать. Хочется. До сумасшествия хочется. Хочется прямо сейчас. Мужчина облизывает губы, выравнивая дыхание, и понимает, что ещё никогда в жизни не испытывал подобного безумия, а тем более из-за обычного омеги. «Он необычный», — проносится в голове, но Чон упорно игнорирует эту мысль, убеждая себя в том, что это просто запах. — Апельсины во всём виноваты, — кивает сам себе и тяжело выдыхает. Запутавшийся в чувствах брюнет сидит в своём ауди и даже не подозревает о том, что омега, из-за которого в его разуме и сердце ураган, сходит сейчас с ума и удовлетворяет себя пальчиками, выстанывая такое сладкое и тягучее «Ч-Чон».***
Неделю спустя
— Вы точно уверены, что это он? — спрашивает Чонгук, заходя в свой клуб и поднимаясь на второй этаж к VIP-комнатам, в одной из которых была задержана та самая крыса, что доставляла секретную информацию конкурентам братьев Чон. Был ли он удивлён, когда Хосок позвонил ему посреди ночи и сказал, что стукачом оказался Тэмин, который был личной шлюхой Зевса? Возможно. Чонгук понятия не имел, каким образом шлюшка надыбала доступ к информации из личных данных его компании. Альфа заходит в комнату и видит привязанного к кровати омегу, брата и двух охранников Посейдона. — Я же говорил, что нужно искать очень близко, — усмехается и видит такую же дикую улыбку омеги. Тэмин при виде альфы расплывается в безумной улыбке и широко расставляет ноги, как бы призывая к себе. Его юркий язык скользит по верхней губе, оставляя влажные следы, а глаза пытаются проникнуть в самую душу Чонгука. Не получается. — Я ждал тебя, мой Зевс, — хихикает он и вдруг громко стонет. — Он под наркотой, — вздыхает Хосок и разглядывает омегу, который одет лишь в стринги и прозрачный топ. Тэмин при виде охраны младшего Чона даже бровью не повёл, а когда его скрутили прямо на пилоне перед всеми клиентами клуба, также был весьма спокойным. Потому что уже тогда понял, что пришёл его конец. — Тэмин, я не собираюсь тратить на тебя время, — грубо говорит Чонгук и садится напротив омеги, смотря на его развязный вид. — Лучше скажи по-хорошему, кому ты сливал всю информацию? Это же Пак Чимин, верно? — старается уловить что-то в глазах, но замечает в них лишь дикость, сменяющуюся безумством. Тэмин сначала внимательно слушает альфу и лишь под конец его слов начинает громко смеяться, сильнее раздражая братьев. — Мой Зевс, прошу, когда я буду умирать, войди в меня. Сразу и до конца. Молю тебя, — будто в бреду шепчет он, изгибаясь в пояснице. Хосок морщится из-за слов омеги, а Чонгук заливается смехом, откидывая голову, потом резко меняется в лице и заносит руку, со всей силой ударяя ею по щеке омеги. Замечает, как красный след расплывается по белоснежной коже, резко хватает лицо за подбородок и больно сжимает щеки парня, приподнимая голову и всматриваясь в обезумевшие глаза. На дне зрачков плещется сумасшедший огонь, который сжигает дотла всю надежду на правду. Тэмин играет, наслаждаясь последними секундами, потому что знает, что даже если скажет, кому сливал информацию, всё равно сожрут, не оставив ни единой кости. Чонгук не позволит ходить по земле тому, кто, подступив настолько близко, вонзил нож в самое сердце, разрывая мягкие ткани и выпуская наружу ядовитую кровь. — Или ты говоришь, на кого работаешь, или я пущу тебя по кругу, мразь, — шипит Зевс в лицо парня, который противно высовывает язык и облизывает пирсинг на губе альфы, удовлетворённо мыча. — Поцелуй меня, мой Зевс, — улыбаясь, шепчет Тэмин, выдыхая горячий воздух в самые губы Чонгука, и тут же затыкается, ощущая сильнейшую боль в животе, возникшую от удара Чона. Адский ток пронзает каждую клеточку тела, заставляя судорожно попытаться набрать в лёгкие воздух и прогнать возникшее головокружение. Кончики пальцев моментально холодеют, а сердце заходится в бешеном ритме, предупреждая, что конец слишком близко. Чонгук понимает, что добиться какой-либо правды у него не получится, потому решает идти на крайние меры. — Вы, — альфа кидает взгляд на двух охранников брата, — возьмите его, но прежде отрежьте четыре пальца. Так сказать, за предательство. Зевс любит наблюдать за страданиями других. Любит смотреть на то, как омеги и альфы кричат от страха и боли за свои же содеянные поступки. В такие моменты хочется лишь улыбнуться в эти искривлённые от ужаса лица и поглумиться над их не самым завидным положением. Один из альф подходит к Тэмину с небольшим ножом, сияющим от чистоты и остроты, и резко хватает его руку за запястье, притягивая к своему лицу, чтобы лучше видеть, как разрезается плоть, доходя до кости и выпуская огромное количество крови. — Только посмей. Мой Зевс разорвёт тебя за то, что ты со мной сделаешь, — выплёвывает Тэмин, чувствуя, как сердце начинает биться в агонии из-за страха. На глаза накатывают слёзы, но не выходят наружу, покрывая плёнкой и уменьшая видимость. Охранник лишь усмехается, ничего не говорит и не обращает внимания на жалкие попытки омеги выбраться из сильной хватки. Он медленно подносит острый, способный, кажется, раскрошить даже тонкую кость фаланги к указательному пальцу и, особо не думая, вонзает лезвие в самую глубь плоти, моментально разрезая сухожилие и задевая артерии и вены. Довольное лицо резкой струёй окрашивается в алый цвет, а кровь оседает на веках и губах. Мужчина облизывается, ощущая приятный металлический привкус на языке, и прокручивает остриё в другую сторону, блаженно прикрывая глаза. Тэмин, срывая голос, кричит на всю комнату, ощущая, как лезвие трётся о среднюю фалангу, царапая и кроша на мелкие кусочки, с трудом улавливает ужасный звук и пытается не смотреть на льющуюся водопадом кровь. В глазах темнеет, а желудок завязывается в узел, впитывая в себя мерзкий запах. До конца разрезав сухожилие, часть указательного пальца падает на шёлковые простыни, скатываясь к разведённым ногам Тэмина, который уже не выглядит так безумно, как несколько минут назад, и ещё сильнее пачкая бывшую белоснежную ткань. Лицо парня бледное-бледное, словно мёртвое, и чуть измазанное засыхающей кровью, в глазах не осталось ни капли смелости и дикости, а губы покрыты маленькими ранками, возникшие в попытках унять адскую боль. С половины пальца фонтаном сочится кровь, не останавливаясь ни на минуту, а крики Тэмина расслабляют тело Чонгука всё больше и больше. Он даже в какой-то момент начинает жалеть, что поручил это дело охраннику. — Скажешь мне правду? — ласково спрашивает Чон, вглядываясь в мыльные глаза омеги. По его щекам всё-таки побежали дорожки слёз, большими каплями падая вниз и смешиваясь с алой жидкостью. Тэмин рычит, а потом, усмехаясь, резко выплёвывает вязкую, красную от крови слюну прямо в лицо альфы, держащего его за запястье. — Трахнешь меня? Может, потом я подумаю. — Вырезай следующий, — улыбается Чонгук и чешет затылок от скуки. И всё же, его не покидает ощущение, что Тэмин слишком легко отделается. За предательство обычно пытают до тех пор, пока человек, приняв свою участь, больше не воет от боли и лишь лежит мёртвым пластом, ожидая своего конца. Лишиться пальцев — это малая часть всего ада. — Чонгук, он всё равно ничего не скажет. Нахера тебе это? — не выдерживает Хосок, когда слышит очередной зверский выкрик омеги. Лезвие вонзается быстро, не так, как в первый раз, и теперь вырезает не часть пальца, а, уродливая кожу на внутренней части ладони, все три фаланги. Хрипы и стоны, наполненные мучениями, ложатся сладким слоем на сердце Чонгука. Не проходит и минуты, как целый палец, украшенный единственным золотым кольцом, присоединяется к уже вырезанному, вызывая облегчённый вздох у Чона. Кровь стекает по практически обнажённому телу Тэмина, по руке, доходя до локтя, забивается в складки тонкого нижнего белья, делая его ещё красивее, и становится частью почти потерявшего от боли сознания омеги. Красный цвет ему к лицу. — Ради забавы, — улыбается Зевс, наслаждаясь просмотром. Когда на руке остаётся лишь один безымянный палец, а нож, окрашенный в алый, летит на пол, с Тэмина, лишившегося голоса и остатков здравомыслия, начинают остервенело срывать белье и, нагнув раком, на сухую насаживать на толстый член. Омега загнанно хрипит, пытается из последних сил выбраться и дать хоть какой-то отпор, чувствуя, как стенки ануса разрываются и превращаются в настоящее месиво, но лишь падает лицом на простыни и начинает беззвучно плакать. Пальцы альфы, придерживающие его за бока, резко и со всей силой царапают кожу, кажется, проникая вглубь плоти острыми ногтями и с особым наслаждением вырывая маленький кусочек. Член, как и нож, валяющийся на полу, окрашивается в красный, а смазка мерзко стекает по ягодицам, оставляя грязные разводы. Сил, чтобы вновь закричать, больше не остаётся. Тело немеет, глаза закатываются, а боль практически исчезает. Сквозь плотно сжатые зубы Тэмин пытается глотнуть воздуха, поднимая голову, но у него не выходит, потому что альфа неожиданно вжимает ногой его лицо в поверхность кровати, перекрывая доступ к кислороду. Второй охранник Посейдона уже намеревается снять штаны и засадить омеге, как вдруг Хосок достаёт ручной пистолет и несколько раз стреляет в почти неживое омежье тело. Последний вздох всё-таки срывается с онемевших губ. — Хватит с него, — говорит Хосок и замечает довольный кивок брата. Чонгук знает, что Хо не любит издевательств. — Как думаешь, — поворачивается старший к Хо, — за этим всё-таки стоял Чимин?