/flashback/
Музыка заливается в уши монотонным шумом, а картина перед глазами расплывается и превращается в чёрные пятна. Силуэты неизвестных людей сливаются воедино и двигаются в такт незамысловатой мелодии, покачиваясь то в одну сторону, то в другую. Чьё-то опьянение видно сразу: ноги не держат, коленки дрожат, а тело пытается найти общий язык с равновесием. Пахнет дорогими сигаретами, чей дым окутывает всё помещение, впитываясь в различные поверхности, и похотью. Джин изо всех сил пытается сфокусироваться на определённой шлюхе, что изгибается на длинном шесте и выставляет напоказ свои прелести, стараясь привлечь внимание богатого и влиятельного человека. Знает, что в кармане теплится толстый кошелёк, а за тканью классических брюк — желанная плоть, способная доставить нереальное удовольствие и утолить сексуальный голод. Альфа жмурится, заливая в себя остатки коньяка, и мыслями вновь возвращается к лишь одному человеку. Юнги. Омега, что пленит одним взглядом, будоражит присутствием чувства и разжигает огонь невесомыми прикосновениями. Лёгкие, кажется, наполняются обычным воздухом, пропитанным запахом дорогого алкоголя, но разум подкидывает совершенно другой аромат. Вкуснейшие апельсины, что вновь ассоциируются лишь с одним человеком. Юнги. Его невозможно забыть или не вспоминать. Каждый день перед глазами вырисовывается утончённый и невероятно красивый силуэт, что пленит изгибами и мягкими боками. В памяти всплывают разговоры, улыбки, адресованные ему, Джину, горящий или покрытый плёнкой слёз взгляд и невесомые касания. Юнги… Юнги… Юнги… Из мыслей Джина вырывает взявшийся из неоткуда миловидный омега. Двигая бёдрами, он нежно проводит пальцами по выпирающему члену альфы и прикусывает губу, сильнее сжимая орган в руке. — Не желаете уединиться? — кокетливо спрашивает омега и почти что садится на колени Джина, жмуря глазки и наклоняя голову в бок. Ким смотрит на полуголого омегу перед собой и пытается дойти до глубины глаз, но сталкивается с препятствием в виде липучей пелены похоти. В этих куклах ни души, ни чести. Все одинаковые, словно сделанные под копирку. На уме одно — секс и деньги. Нет ни целей на будущее, ни мечт, ни желания измениться. Тяжёлые веки медленно прикрываются. Джин, не контролируя собственных действий, сжимает одной рукой щёки омеги и резко поворачивает к себе боком, наклоняясь и обдавая ухо горячим дыханием. — Ты — не он, — пьяно и резко произносит альфа, грубо отталкивая напуганного парня, который раскрывает глаза от неожиданности и морщится от пронзившей боли в скуле. Синяк точно останется — хватка была сильной. Омега осторожно, но быстро отходит от альфы, а потом и вовсе убегает, смешиваясь в безумной рутине на танцполе. Усмешка Джина пропадает в шуме клубной музыки. Он обводит всех танцующих ещё одним мимолётным взглядом и решает, что больше здесь находится не собирается. С трудом встав на ноги, Джин всё-таки отходит от бара и направляется к выходу из клуба. Перед глазами плывут люди, мебель. Но альфе данное состояние только в радость — уже тошно смотреть на тех, кто без сомнений отдаёт собственное тело незнакомцам. Успокоив дрожащие руки, альфа достаёт из кармана ключи от машины. Где-то в подсознании мелькает красный цвет, предупреждающий об опасности, но Джин благополучно игнорирует её. — О нет, дружище, — неожиданно раздаётся незнакомый голос за спиной Джина. Кто-то хватает его за локоть и резко тащит тяжёлое тело на себя, пытаясь закрыть дверь машины. — В таком состоянии ты точно никуда не поедешь. Ким, ничего не понимая, поворачивается и видит перед собой омегу с белыми, словно снег, волосами, которого когда-то выгонял из собственного кабинета. Мозг даже не пытается найти смысл действиям парня — всё перекрывает алкоголь, разлитый по венам. — Опять ты? Как тебя там? Ардед? — хрипит из-за першения в горле альфа и смеётся из-за своей же абсурдности. Он кому-то ещё нужен? — Ардент я, полудурок. И вообще закрой рот, от тебя воняет, — морщится Чимин и крепче хватает альфу за локоть, пытаясь сдвинуть с места. Чимин давно планировал снова встретиться с альфой, но не мог поймать подходящее и свободное время. Сегодня, наконец, этот долгожданный момент наступил. Для плана, который разрабатывался годами, нужен Джин; не пьяный и не разбившийся насмерть. Чимину всё равно на дальнейшую судьбу альфы, но он не мог допустить сегодняшней возможной смерти — тогда бы продуманное ушло на дно. — Ах да, точно, Ардент, — смеётся мужчина и шатается из стороны в сторону, пока омега пытается сдвинуть его с места. Пак хочет отвезти альфу к себе, чтобы тот отоспался, а уже утром они нормально поговорили. Да, алкоголь делает людей уязвимыми и готовыми пойти на любую авантюру, но Чимину нужна трезвая голова, способная адекватно мыслить и принимать решения. — Куда ты меня тащишь? В силёнки свои поверил? — спрашивает альфа и пытается выбраться из крепкой хватки, однако после нескольких неудачных попыток сдаётся, неуклюже забираясь в салон чужой машины и тут же проваливаясь в сон. Чимин, справившись с ношей, тяжело вздыхает, закатывает глаза и выезжает на трассу, набирая скорость и мчась домой. Утром их ждёт непростой разговор.***
Как Чимин смог разбудить альфу, помог ему войти в дом и рухнуть безвольной тушей на диван, он уже не помнит. Сейчас Пак стоит в гостиной собственного особняка, который находится за городом, и, скрестив руки на груди, смотрит на лицо просыпающегося Кима. Тёплые лучи падают на глаза, заставляя недовольно зажмуриться и перевернуться на другую сторону. — Блять… — хриплым голосом произносит альфа, мычит и трёт руками лицо, пытаясь полностью проснуться и сконцентрироваться на чём-либо. Получается крайне плохо, потому что картинка перед глазами плывёт. — Где я? — Ты в моём доме, алкашня, — строго отвечает ему Чимин и подходит к журнальному столику, чтобы взять бутылку воды и кинуть альфе в руки. Каждое действие пропитано недовольством, и Джин, хоть и с трудом, но это замечает. — Скажи спасибо, что ты ещё не на том свете. Джин, делая глоток прохладной воды, судорожно пытается вспомнить, что происходило вчера и как он вообще здесь оказался, однако память обрывается на моменте приезда в клуб. Голова раскалывается, в желудке бурлит пустота, смешанная с остатками алкоголя, а адекватные мысли отсутствуют. Альфа переводит рассеянный взгляд на омегу, прекрасно понимая, что тот его преследует, ибо вряд ли все события вчерашней встречи — простое совпадение. — Ты меня преследуешь, что ли? — выгибает бровь альфа, чем вызывает у Чимина усмешку. Обычный вечер. Привычные мысли о Юнги и много алкоголя. Ким помнит, как вливал в себя горькую жидкость и смотрел на людей, что казались пустыми и размытыми силуэтами. Никто не привлекал внимание. В какой именно момент всё пошло не по плану? Сначала безумие по отношению к Юнги, а потом утро в совершенно незнакомом месте и взгляд омеги, что появлялся в жизни всего один раз. — Я преследую только свои желания, а с тобой просто хочу ближе познакомиться, — хитро ухмыляется Пак и садится на диван, придвигаясь поближе к альфе. — Познакомиться? Ты идиот? — вскакивает со своего места Джин и резко зарывается руками в волосы, чувствуя дикую головную боль. — Ардент, или как тебя там, что тебе от меня нужно? Чимин странно улыбается, почти что скалясь, и закидывает ногу на ногу, элегантно кладя ладони на колени. В голове — хаос. Сокджина нужно переманить на свою сторону, ведь он — единственный шанс одержать победу над Чон Чонгуком. Без него, скорее всего, весь план рухнет, и придётся заново искать рычаги давления. — Вот скажи, Джин, — улыбаясь, медленно проговаривает Чимин и резко вскакивает с дивана, вплотную подходя к альфе и специально обдувая горячим дыханием ухо, — тебе знаком Чон Чонгук? Сокджин моментально отстраняется от омеги и смотрит на него нечитаемым взглядом, совершенно не понимая, какое отношение ко всей сложившейся ситуации имеет Чонгук? Откуда вообще этот Ардент знает Чона? — Ну… знаком, — прищуривается Джин, смотря на улыбающегося омегу. Выглядит то ли гадко, то ли безумно. Кажется, от Чимина можно ожидать всё что угодно. Странное чувство разъедает внутренности, но не доходит до мозга, чтобы открыть глаза на истину — нужно бежать из чужого особняка и не впитывать в себя слова, состоящие из явных манипуляций. Однако тело, как и мучающийся от похмелья разум, не предпринимает никаких действий, продолжая оставаться на месте. — Что ты к нему испытываешь? А к Юнги? — с диким прищуром спрашивает Ардент и широко улыбается. — Стоп… откуда ты знаешь… — не успевает договорить альфа, как его резко перебивают. Выражение лица Чимина становится злым. — Не перебивай, — шипит Пак, — я знаю многое, но сейчас не об этом… — Что ты пытаешься сказать? — Ты ведь знаешь, что твой любимый Юнги сейчас стонет и извивается под Чонгуком? Слова режут сердце, задевая за больное и кровоточащее. Джин хмурится и чуть мотает головой, не желая представлять данную картину. Не получается. Его маленького и беззащитного Юнги касается и целует другой. Чонгук получает искренние улыбки, которые, скорее всего, никогда не видел Джин, а Мин светится и дарит влюбленные взгляды. Не ему. Чонгуку. Больно. Джин никогда не думал, что будет убиваться по омеге, но Юнги перевернул жизнь на триста шестьдесят градусов и заставил поменять мнение. Теперь ни одно утро и ни одна ночь не проходит без мыслей о парне, чьи чувства отданы другому. — О чём ты говоришь?.. — будто через толстую пелену ненависти к Чону спрашивает Ким и закрывает глаза. Мерзкая картина потихоньку испаряется, но очертания Юнги всё равно остаются. — Ты же врёшь? — Джин пытается зацепиться за любой аргумент и не верить омеге, пока тот закрывает глаза и начинает громко смеяться. — Я сам себе не верю, Ким, но это так, — вдруг омега начинает плакать. Быстро. Резко. Неожиданно. Джин удивляется и даже немного пугается. — Оказывается, я всё ещё люблю его. И мне так сложно осознавать, что твой омега сейчас находится рядом с моим альфой. Чонгук — сурт, и только я знаю к нему подход. Забери его, Джин, прошу, забери. Чимин опускается на колени и начинает навзрыд плакать, заполняя гостиную режущим слух эхом. Тело трясётся, заставляя капельки слёз упасть на пол и там же разбиться. Джин округляет глаза, поднимается с места и отступает на два шага назад. Картина начинает складываться воедино и выбивает почву из-под ног. «Чонгук — сурт». Не получается принять тот факт, что самый влиятельный человек Кореи — псих, который, возможно, сейчас находится рядом с Юнги. Злость покалывает в кончиках пальцев, бурлит в крови и затмевает адекватные мысли. С каждым новым шагом дышать становится всё тяжелее и тяжелее. Хочется приложиться головой о стену или стереть костяшки в кровь. — Юнги сейчас там? С этим психом? — вырывается слишком громко. — У меня есть предложение, Джин, — Ардент утирает слёзы, игнорируя слова Кима, и идёт за альфой. — И я буду ждать твоего согласия./end of flashback/
***
Погода меняется неожиданно — холод опускается на город, заставляя людей приодеться чуть теплее. Злосчастный ветер покрывает кожу мелкими мурашками, но Юнги не обращает на это никакого внимания. Он не помнит, как оказывается дома, снимает с себя одежду и, шаркая ногами, плетётся в комнату. Не припоминает обеспокоенный взгляд бабушки и ненавязчивый вопрос. «Что случилось?». Что случилось? Ему больно. Единственный человек, которому он доверился за последние несколько лет, бросил и растоптал цветущее сердце. Обычная влюблённость, что впервые переросла во что-то большее, начала угасать и испаряться в воздухе так же быстро, как и появилась. — Юнги? — в комнату заходит пожилая женщина и сразу замечает, как Юнги, свернувшись на кровати калачиком, незаметно вытирает слёзы и тихо всхлипывает. Мин же не хочет ничего слышать. Он мечтает нежиться в тёплых и полюбившихся объятиях и прижиматься к альфе, от которого пахнет мускусом, сводящим с ума. Хочет, чтобы Чонгук вновь делился спокойствием и безопасностью, нежно и в то же время страстно целовал, водил кончиками пальцев по молочной коже, оставляя на ней невесомые влажные дорожки, и повторял, как сильно чувства кружат голову. — Что-то ведь случилось, — констатирует факт она и садится на кровать Юнги. — Хомячок, расскажи мне. И только сейчас её совесть начинает зудеть и подавать признаки жизни — разум подкидывает ответы на все вопросы. Да, возможно, она сама виновата в данном состоянии внука, но по-другому никак. Юнджи уверена, что в этой ситуации права. — Бабуль, давай поедем в Янсан? — спрашивает дрожащим голосом Юнги и давит на глаза пальцами, лишь бы прекратить поток горьких слёз. Юнджи вздыхает как-то обречённо, протягивает руку и начинает поглаживать внука по спутанным прядям. Он всё ещё пахнет альфой, но уже не так насыщенно, что успокаивает. — Почему ты хочешь уехать? — спрашивает Юнджи. — Я хочу отдохнуть, — сухо отвечает ей Юн и отодвигается, отмахиваясь от нежных касаний. Внутри просыпается невероятное раздражение абсолютно на всё. — Если не хочешь ехать со мной, то я поеду один. — В Янсан, так в Янсан, — пожимает плечами женщина. В голове творится хаос. Она знает, что Чонгук — не тот человек, с кем Юнги будет счастлив, однако подвешенное состояние внука пугает неимоверно. Хрусталики в глазах, что норовят упасть и разбиться, нежелание подпускать к себе кого-то, раздражение и искалеченное сердце — результат её слов Чонгуку. Позже, когда Юнги чуть успокаивается, она всё равно улавливает дрожащие руки, собирающие вещи в чемодан, красные глаза и хрипящий голос. Больно. Но так надо.***
Юнги аккуратно раскладывает одежду на полку большого шкафа, закрывает дверцу и тяжело вздыхает, садясь на кровать. Номер в отеле уютный, чистый и свободный — можно спокойно вздохнуть и выдохнуть, расслабиться и, наконец, перестать слишком много думать. Прошла всего неделя после предложения Юнги уехать в Янсан. Юнджи сразу же купила два билета, и они уехали в город, что находится возле столицы. Со стороны, скорее всего, данная спешка выглядела как попытка сбежать от проблем или уйти от жестокой реальности. И каждый, наверное, согласится с этим убеждением. Юнги пытался всю дорогу до чужого города не думать о словах Чонгука. О том, что ему нужно время. Мин уверен, что альфа просто решил попользоваться им и бросить, пока чувства не переросли во что-то большее. Тогда, стоя перед Чоном, сердце Юнги разбивалось вдребезги, ноя от пронизывающей боли. Разум кричал, заставляя вспоминать дни, когда интуиция предупреждала о возможном исходе событий. Чонгуку не нужны такие, как Юнги. Ему нравятся утончённые омеги с модельной внешностью, что готовы удовлетворить любую прихоть альфы. Ему не нужен простолюдин. — Юнги, хомячок, не хочешь сходить и погулять по парку? — спрашивает Юнджи, смотря на большой парк, на который опускается ярко-малиновый закат. — Как хочешь, — тихо отвечает Юнги и ждёт, пока бабушка выйдет из комнаты, чтобы переодеть шорты и футболку. Нужно отвлечься. Забыть тот прожигающий взгляд альфы, когда из уст срывались слова, теперь причиняющие огромную боль, руки, губы и глаза, в которых читалась любовь. Забыть Чонгука… — Юнги, возьми с собой ветровку, вечером здесь довольно холодно, — перебивает мысли младшего Юнджи. Проходит десять минут, и они добираются до небольшой аллеи, украшенной ветвистыми деревьями. Юнги откидывает голову и ловит взглядом зелёные лепестки, что потихоньку окрашиваются в малиновый из-за заката. Слабо улыбается и глубоко вздыхает, наслаждаясь потоками тёплого ветра, который развивает тёмные пряди. — Ба, а ты как с дедом познакомилась? — спрашивает Юнги, расслабляясь и ненадолго отпуская мысли о Гуке. — Ой, ну ты, конечно, спросил, — Юнджи вспоминает покойного мужа и улыбается нахлынувшим мыслям. — Мы с твоим дедушкой познакомились, когда он пришёл к моему папе, чтобы помочь починить машину. Я тогда посмотрела на него и подумала: «Что за уродец?». Омега смеётся и вспоминает дедушку, который всегда радовался, когда к нему привозили внука на выходные. Мин Минсок умер, когда Юнги исполнилось десять. Юнджи тогда очень тяжело переживала смерть мужа, но со временем боль притупилась и осталась лишь приятным воспоминанием. — Тогда он долго за мной бегал. После работы постоянно приходил к нам в гости, а потом я его полюбила и вот… — женщина замолкает и устремляет взгляд на небо, — до сих пор люблю. Юнги переводит на неё взгляд, замечает влюблённые глаза, полные слёз, и спешит обнять, чтобы успокоить. Как же нужно любить человека, чтобы совершенно не обращать внимание на смерть? Наверное, время всё-таки лечит? Удивительно. — Надеюсь, у меня будет такая же любовь, как и у вас с дедом, — впервые за несколько дней искренне смеётся Юнги, заражая хорошим настроением бабушку, и сильнее прижимает её к себе. Наверное, крепкая и долгая любовь всё же существует?***
Поездка в Янсан помогла. Юнги немного успокоился и перестал постоянно думать о словах Чонгука. Они стали всё реже и реже всплывать в мыслях и мучать его. Чонгук после того разговора ни разу не позвонил и не писал, из-за чего надежды превратились в пыль. Юнги перестал ждать и верить в чудо. Перестал плакать по ночам, держась за сердце, и перечитывать переписки. Глупая трата времени. — Наконец-то неделя прошла, — выдыхает Менсу и вешается на шею Юнги, который пытается выпутаться из лап друга, недовольно морщась. — Менсу, мы толком-то не успели влиться, а уже выходные, о чём ты? — риторически спрашивает Юнги и всё же отходит от Хвана, чтобы спуститься с крыльца колледжа и направиться к выходу из территории учреждения. Юнги, на самом-то деле, очень нравится сидеть и слушать преподавателей, которые рассказывают обо всём учебном процессе. Пока архитектурный факультет будет предоставлять им макет дома, они же, в свою очередь, начнут работать над внешним видом комнат и расположением предметов интерьера. — Юни, там... походу... этот, — шепчет Менсу и показывает старшему взглядом на высокого альфу, который с каждым новым шагом становится всё ближе к ним. — Я думал, что он понял, что тебе не интересен. Видимо, тупой. Юнги поворачивается в сторону колледжа и натыкается на высокий силуэт, в котором узнаёт Виена. Тот самый альфа, что ещё с прошлого года прилип к Юнги и просит его о встрече. — Привет, Юнги! — радостно произносит альфа и подходит к омеге, чтобы обнять. Юнги нехотя принимает объятия Виена и быстро отстраняется, не желая, чтобы слухи разнеслись с молниеносной скоростью. — Здравствуй, Виен, — притворно улыбается Мин, а сам хочет поскорее добраться домой, принять тёплый душ и приступить практические задания. — Давно не виделись. Ты стал намного красивее, — неловко произносит старший и улыбается как-то по-глупому. Юнги скромно улыбается в ответ на его комплименты, однако в душе понимает, что такие слова должен произносить лишь один человек. Чонгук. — Да, спасибо, — произносит омега и пытается обойти высокого альфу, который подходит к нему всё ближе и ближе. Становится не по себе. — Извини, но мне нужно домой. — Да, да, извини, но… — неловкость доходит до апогея, и оба пытаются убежать от неё. — Я бы хотел пригласить тебя в кино, Юнги. Виен чешет затылок и пытается уловить в глазах Мина тёплые чувства по отношению к себе, но натыкается лишь на безразличие и даже какое-то нежелание общаться. — Оу, извини, конечно, но я занят в выходные. — Может, на следующей неделе, — улыбается ему Ви, не теряя надежд. — Нет. — Ну… ладно, — пожимает плечами альфа и, посматривая в сторону омеги, скрывается. Так же быстро, как и появился. Юнги облегчённо вздыхает, разминая шею и выходя из территории колледжа. На своём факультете он не был самым красивым омегой, но популярность среди альф имел. Каждый, кто вёл с Мином беседу на разные темы, понимал, что Юнги — очень интересная личность. Многие после таких разговоров и вовсе влюблялись, а после просили несколько свиданий. Юнги же, в свою очередь, мило и вежливо отказывал. С Виеном, почему-то, не получалось закончить так же быстро, как и с остальными. Альфу не останавливали отказы и невзаимные чувства. Он, кажется, надеялся и до сих пор надеется на лучшее, потому не упускает возможности позвать на свидание. А Юнги... Ему хочется ходить на свидание только с одним человеком. Мин достаёт из кармана наушники и надевает их, включая на телефоне незамысловатую мелодию. Иногда хочется раствориться в музыке, забывая о реальности. Слушать, впитывать каждую ноту и, прикрывая глаза, улетать в выдуманный мир, где всё хорошо, его любят, а он отдаёт тёплые чувства в ответ. — Юнги, — окликает его до дрожи в руках знакомый голос. Сердце на секунду останавливается, но Мин всё равно оборачивается и, широко распахнув глаза, делает глубокий вдох. Перед ним стоит Чонгук, спрятав руки в карманы чёрных брюк и облокотившись о капот ауди. Всё такой же нереально красивый. Альфа медленно подходит к Юнги и обводит взглядом черты лица, по которым успел соскучиться. Румяные от холода щёчки, маленький носик и покусанные губы, манящие притронуться. Как же он скучал. — Чон? — вскидывает бровь Юнги и хмурится. — Что ты здесь делаешь? Чонгук не сразу понимает смысл вопроса, залипая на красоте младшего. Держит собственных демонов в руках, которые хотят прикоснуться, почувствовать тепло на кончиках пальцев и вдохнуть родной запах. — Юнги, — шепчет Гук и делает ещё один шаг к омеге, желая обнять, но Мин тут же отступает назад. — Я приехал поговорить, котёнок. У Юнги внутри от слов альфы разгорается пламя ненависти к данной ситуации. Как можно не появляться целый месяц и не позволять чувствам раскрываться, а потом прийти и просить какой-то разговор? Что тогда правило Чонгуком, когда он произносил злосчастные слова, и что им правит сейчас? — Поговорить? — сквозь сомкнутые зубы рычит Юнги и обиженно смотрит на альфу. — О чём, Чонгук? О том, что ты понял, что всё-таки не испытываешь ко мне чувств? Или о том, что даже не вспоминал меня все эти недели? Ты ведь даже не писал мне… Чонгук утопает в грусти его глаз и корит себя за то, что не смог написать или позвонить. Набирал сообщения бессонными ночами, после стирая каждую букву, пропитанную чувствами, откидывая телефон и сильно злясь на самого себя. Смотрел на уже заученный и выгравированный на сердце номер, мечтая позвонить и услышать родной голос, чтобы хоть как-то успокоиться. Однако ничего из этого не делал, боясь, что оттолкнут. — Я хотел написать тебе, — тихо произносит Гук и замечает, как Юнги оглядывается, убеждаясь, что их никто не слышит. — Хотел, но не сделал, — выдыхает тяжело Юнги и снова поднимает взгляд на Чонгука, глаза которого истощают безумную верность. Он в них тонет и выныривать совершенно не желает. — Ты дал себе время, чтобы подумать, Чонгук, — говорит омега и невольно придвигается к нему ближе, чтобы уловить резкий мужской запах, — но ты дал это время и мне. Я осознал, что мы совершенно разные. Не знаю, что ты уяснил для себя, но я понял, что даже если я тебя люблю, то это не означает, что… — Стой, — перебивает его Чон и нежно проводит пальцем по пухлым губам Мина, переходя на шепот и слабо улыбаясь. — Что ты сказал? — Что сказал? — переспрашивает Юнги с непониманием на дне карих зрачков. — Любишь? — вопросом на вопрос отвечает Гук, ещё шире улыбаясь и чувствуя, как падает камень с души. — Это ничего не значит, — тихо произносит Юнги, но его слова тут же растворяются в тёплом и нежном поцелуе. Он даже не пытается отстраниться. Сердце тянется, хочет снова отдаться в руки альфы и ощутить тепло, что даруют взаимные чувства. Омега мечтает ещё один раз встретить восход солнца в крепких объятиях и заснуть, вдыхая аромат белого мускуса. Чонгук сильнее притягивает за талию, чтобы кожа сквозь ткань соприкоснулась, и языком проходится по небу, улавливая дрожь Юнги. Глаза закатываются от наслаждения, пока правая рука нежно и медленно скользит на поясницу. — Нет, Юнги, — Гук отрывается от страстного поцелуя и улыбается в губы Юнги, пока тот сверяет его недовольным взглядом и молится остаться незамеченным. — Это многое значит. И если ты доверишься мне, то я покажу тебе, что понял. Юнги отстраняется немного от альфы, всё ещё стоя в его цепких объятиях, и пытается заглянуть в самую душу. Что он хочет показать? Неужели нельзя просто сказать и не томить? — Что ты хочешь показать, Чонгук? Хватит играть с моими чувствами, — устало произносит Юнги и сжимает переносицу, жмуря глаза. — Ты доверяешь мне? — игнорируя его слова, шепчет Гук и оставляет короткий, но такой нежный и преданный поцелуй на чуть припухших губах. Мин понимает, что не отвертится от вопроса, из-за чего, не смотря на свои слова, кивает слабо и в тот же момент ощущает как его тянут за руку в ауди. Они недолго ехали по трассе, но потом Юнги заметил, что альфа свернул на какую-то безлюдную улицу, которая ведёт в лес. Высокие деревья навевают страх, но Юнги не боялся, потому что его рука была вложена в большую ладонь мужчины, который каждый раз целовал её тыльную сторону и тёрся о неё своей щекой. — Я так скучал по тебе, — шепотом произносит Чон и снова нежно целует руку омеги, смотря в его глаза, а Мин от этого милого жеста сурового на взгляд альфы таит и, отвернувшись от него, улыбается. Когда они доезжают до того места, про которое говорил Чонгук, Мин успевает поспать, откинувшись на мягкую обвивку кресла. — Приехали, — целует его кнопочный нос Чонгук и выходит из машины, чтобы взять за руку младшего, попутно блокируя машину. Чонгук вдыхает чистый горный запах и улыбается. Для себя он точно решил, что так продолжаться дальше больше не может, ибо просыпаться и чувствовать себя мёртвым навряд ли нормально. Каждую секунду хочется зарываться носом в тёмную копну волос и вдыхать запах апельсинов. Обнимать, целовать, видеть каждую эмоцию на любимом лице. Хочется этого до звёзд перед глазами. — Красиво, — шепчет себе под нос младший, когда они минуют высокие деревья и перед ними открывается прекрасная картина живописных гор и большого моста, с которого явно открывается превосходный вид на них. Юнги не успевает что либо сказать, как Гук поворачивает к себе и снова настойчиво целуют. Он и не против. Целует альфу с таким же напором, хватаясь за его широкие плечи. — Я очень долго думал над всей этой ситуацией и понял, что… — шепчет в губы омеги Чонгук и, не удержавшись снова их целует, — мне очень тяжело без тебя, Юнги. Я никогда не любил по настоящему и не знаю, что происходит со мной, когда ты рядом. У меня будто сердце останавливается возле тебя, чтобы не нарушить идиллию, понимаешь? Юнги, прошу, дай шанс этим чувствам раскрыться. Чонгук виновато опускает голову, но Юнги ладони на щеки альфы устраивает и приподнимает его голову так, что теперь старший смотрит точно в глаза Мина. Юнги улыбается ему и только после этого Чонгук находит силы говорить дальше. — Я понимаю, что своим уходом причинил тебе боль, но это было не просто так. Много чего произошло и я боялся, что это коснётся тебя, но сейчас я хочу всё исправить, — целует его ладошку Чонгук, — прости за то, что я ушёл, хотя понимал, что после того, что между нами было тебе нужна была моя поддержка. Прости… Юнги его до конца слушает и только потом с облегчением выдыхает, понимая, что Гук тоже чувствует тягу к нему. Это всё взаимно. Юнги свои оскорбительные слова вспоминает и понимать, что сейчас, после признания альфы, за них очень стыдно, ведь Юн и вправду влюбился в Чонгука. Он узнал, что любить по настоящему бывает больно. — Прости за те слова, — шепчет Юнги в губы Чона и мажет губами по чужим. Альфа улыбается в поцелуй и чувствует, что внутри всё расцветает когда он чувствует запах младшего. Когда пальцы ощущают нежную кожу щёк. Когда глаза в глаза. Чонгук взглядом за спину омеги показывает и Юнги поворачивается к мосту. Они подходят в большому обрыву, который огражден лишь низким забором, который явно не справляется со своими обязанностями. Сурт, крепко держа Юнги за руки, ступает по мосту и они вместе доходят до середины, останавливаясь и смотря на прекрасный вид невысоких, но таких необъятных гор. — Мой папа раньше рассказывал легенду о том, что на одном конце обрыва жил альфа, а на другом омега. Оба любили друг друга сильно, — мужчина целует Мина в макушку и сильнее его талию перехватывает. Юнги поворачивается в кольце рук Гука, опираясь спиной на крепкую грудь и откидывая голову, пока тот нежно руки на живот Мина кладёт, прижимая к себе. Он смотрит на две скалы, между которыми огромный обрыв и невольно опускает взгляд вниз. Скалы снизу острые и страшные на вид из-за чего Юнги к Чону ближе жмется, находя в его руках защиту. — И тогда альфа стал строить мост между скалами, чтобы встретиться со своим любимым, — Чонгук вспоминает эту легенду снова и улыбается, понимая, что обещание, которое дал папе начало сбываться, — и только через два года он смог обнять омегу. Из-за этого я и привёз тебя сюда. Этот месяц вечностью мне казался, но сейчас я чётко осознал, что… Юнги голову поворачивает к Чонгуку, разрешая ветру ласкать их кожу, которая покрывается мурашками из-за такого интимного момента. Мин ждет, пока Чонгук не отрывая взгляда ком в горле проглотит, соблазнительно дергая кадыком и рукой проведёт по его боку. — Я люблю тебя, Юнги, — шепчет Чонгук и трется носом о висок омеги. Чон нежно целует парня, который медленно отстраняется и оглаживает рукой щеку мужчины. — Я тоже люблю тебя, Чонгук, — тихо отвечает взаимностью Юнги и обнимает альфу, зарываясь в его шею носиком. — Я не до конца понимал своих чувств к тебе, но недавно я понял, что ненависть, что была раньше между нами превратилась в любовь, без которой этот долгий месяц сравнился с воздухом, что так мне не хватал. Альфа в его темные зрачки вглядывается, каждое слово впитывая в себя и улыбаясь в ответ, потому что он чувствовал тоже самое. Ему тоже до безумия не хватало Мина. Чонгук больше не медлит. Подхватывает на руки омегу и, не отрываясь от его сахарных губ, направляется в ауди. Лижет его губы, сминая в руках крохотную попу. Наглядеться на омегу не может. Не может поверить, что тот, кто еще недавно был так недоступен сейчас красиво умещается на его коленях и аккуратно ноги разводит. Юнги губу соблазнительно закусывает, смотря на то, как Чонгук расстегивает рубашку и открывает свою грудь и массивную шею, к которой сразу припадает, алые засосы на татуированной шее оставляет, пока Чонгук снимает с него штаны и оттягивает тонкие трусики. Юнги медленно отрывается от нового засоса на шее возлюбленного и лбом о чужой опирается, пытаясь выровнять дыхание. Он в антрацитовых глазах любовь к себе по буквам читает и отвечает взаимностью, утопая в чувствах, которые только начали проявляться, с головой. — Ты в таком белье везде ходишь? А вдруг кто-то увидит? — рычит Чонгук и сжимает кружево в руке, оттягивая его и открывая себе прекрасный вид на румяные ягодички. — Никто меня в таком виде ещё не видел, ревнивый, — смеётся Юнги и трется о бугор в штанах своего мужчины, дразня его. — Да кто его знает, может тот ублюдыш, который к тебе после колледжа подходил уже успел разглядеть всё, — шепчет Гук на ухо Мина, который стонет громко, когда в него входят два пальца и аккуратно начинают разрабатывать. — Кстати, как его зовут? — Не твоё дело, ах, — стонет Юн и откидывает голову назад, двигаясь на пальцах любимого, — и вообще… если захочу, приду в юбке! — Нет, сладость, в юбке ты будешь ходить только в моем доме, — порыкивает в шею омеги Чонгук и быстрее пальцами двигая, слушая громкие стоны возле уха, — давай, котёнок, прыгай быстрее. Юнги наклоняется немного и целует уголок губ альфы, плавно переходя на более грубый поцелуя и посасывая его язык. Чонгук из кружевного белья маленький член своего мальчика достаёт и дрочит в такт движениями своих пальцев. Юнги не знает куда себя деть от сверх стимуляции, из-за чего быстрее на пальцах двигается и сладко выкрикивает имя альфы. — Я тебя люблю, малыш, — шепчет Гук, а Юнги дрожью заходится, кончая себе на живот, пачкая и мужчину. Чонгук улыбается и тянет омегу на себя, вгрызаясь в его губы поцелуем, наполненные страстью и любовью. Он на младшего любовно смотрит и не может насытиться его присутствием. Хочется вот так всегда сидеть и прижимать к себе Мина, признаваясь ему в любви и доводя до экстаза лишь голосом. Действиями. Признаниями. — И я тебя, — улыбается Юнги и снова целует губы старшего, кидая взгляд вниз и замечая большой бугорок, что выпирает из брюк альфы, — Чон Чонгук, а вам не нужна помощь с вашей… небольшой проблемкой… — Небольшой? — усмехается Чонгук и берет руку омеги в свою, кладя её на свой пах и толкаясь ей на встречу, — эту проблемку в двадцать сантиметров ты обхватить не сможешь, — шепчет на ухо младшего и облизывает языком хрящик. Юнги смеётся хрипло и помогает Гуку достать член из штанов, чтобы после несколько раз провести ладошкой по стволу, распределяя мужские выделения по всей длине. Мин признает, что полностью обхватить альфий член у него и вправду не получается, из-за чего он мириться со своим положением и надрачивает толстый пенис. — Мх, — через зубы сомкнутые стонет альфа и быстрее на встречу младшему толкается, желая утонуть в эйфории. Юнги еще несколько раз проводит рукой от головки до основания и ощущает как член в руке начинает пульсировать. Чонгук кончает с тихим рыком, целуя лоб Мина. — Прости за то, что отпустил, — они соприкасаются лбами и сливаются в нежном поцелуе. — Угу, — кивает головой Юнги и ложится на грудь альфы, слушая его размеренное сердцебиение. — Я всё время думал, смогу ли я снова тебя поцеловать. Чонгук ухмыляется грустно и снова мимолетно губ Юнги касается. Смотрит на то, как он тянется за салфетками и вытирает свои руки, пересаживаясь на соседнее сиденье и надевая брюки. Чонгук живот вытирает и застегивает ширинку, выходя из машины, а позже садясь за руль. — Я голодный как волк, — говорит альфа и смотрит в зеркало как Юнги поправляет волосы и блузку на себе. — Можем поехать к тебе и я приготовлю ужин, — улыбается ему Юн и поддаётся вперёд, целуя Чонгука в щеку, позже выходя из машины и так же садясь возле него. — Предлагаю поехать в ресторан, ты устал после колледжа, — Чонгук его руку берет в свою и тыльную сторону щекой касается. — Как скажешь, — шепчет Юнги и откидывается на плечо Чона, пока тот заводит машины и выезжает на дорогу.***
Проснуться по будильнику сразу не получается, из-за чего Чонгука через пол часа будит звонок от дизайнера, который работает над проектированием дома Юнги. Альфа открывает глаза и сразу на маленького парня взглядом натыкается, который к нему спиной лежит, свернувшийсь в клубочек. Юнги во сне долго ворочался и не мог уснуть, пока Чон не прижал его к своей груди, нежно обхватывая талию Мина. — Да, — альфа на звонок отвечает, попутно поглаживая спину своего мальчика, который от гудка телефона захныкал и перевернулся на другой бок, прижимаясь к источнику тепла. — Господин Чон, могу сказать, что мы закончили полное строительство дома Мин Юнги. Дизайнеры уже уехали, а я буду ждать вас, чтобы передать ключи и предоставить отчёт о работе и тратах. Чонгук вздыхает тихо и прикрывает глаза точно осознавая, что сейчас он никуда не поедет. — Езжайте в корпус и предоставьте всю информацию о тратах Чон Хосоку и ключи тоже ему отдайте, — строго произносит сурт и слышит положительный ответ, — до свидания. Чонгук телефон в сторону откладывает и целует макушку омеги, который проснулся от громких голосов, перелез полностью на Гука и, увидев, что его альфа занят, уложил голову на его грудь, снова прикрыв глазки. — Котёнок, уже двенадцать, — шепчет Гук и кладёт руки на поясницу голого Юнги на себе. — Мы не спали до четырёх утра, пожалей меня, — бурчит себе под нос Юнги и оставляет поцелуй на ложбинке между крепкими ключицами, прежде чем подняться и коснуться зацелованных ночью губ альфы. Вот уже неделя прошла с того момента как они помирились. Чонгук каждый день просит прощение, зная, что Юнги лишь поцелует и скажет, что давно простил. Раньше он думал, что Юнги станет лишь красивым дополнением к его не менее прекрасной жизни, но сейчас это не так. Чонгук иногда оборачивается назад, смотря на свою жизнь без Мина и понимает, что та жизнь, была лишь серой рутиной, но с Юнги она обрела краски, которых на земле не сыскать. — Ладно, киса, лежи, а я пойду завтрак готовить, — тихо произносит Чон и снимает с себя Юнги, целуя его лоб, а позже натягивая на ноги шорты. Юнги на кровати альфы сворачивается калачиком и утыкается носиком в его подушку, вдыхая мужской аромат, пока Чонгук возится над завтраком. Бутерброды получаются до ужаса некрасивые, а хлеб в некоторых местах вообще смахивает на уголь. — Зато вкусно, — проговаривает Чонгук, пожимает плечами и несильно вздрагивая, почувствовав на своей талии маленькие руки. — Проснулся. — У тебя такая кровать мягкая, — говорит довольный ночью омега, садится за стол, перед этим получив в затылок нежный поцелуй. — Ты часа два на мне спал, — констатирует факт альфа и ставит на стол кружки чая и несчастные бутерброды. — Они будто через вторую мировую прошли, — хихикает Юнги, смотря на горелые бутерброды. — Не умничай, — наигранно язвит Чонгук, а сам усмехается. Юнги за две щеки завтрак уплетает, потому что ещё утром, только только засыпая после страстной и безумно бурной ночи, он понял, что очень голоден. Чонгук же наблюдает за милым парнем, щечки которого сейчас походят на щеки хомячка. — Юнги, мне недавно звонили и сказали, что твой дом готов. Как только ты будешь готов, мы займёмся перевозкой всей мебели, хорошо? — Чонгук немного чая отпивает и протягивает руку, чтобы убрать с губ омеги крошки хлеба. — Только у меня одна просьба, — шепчет Юнги, откладывая в сторону чай. — Всё, что угодно. — Можем мы перевести пианино сами? Юнги ни за что так не переживает, как за пианино, потому что оно сопровождало его в течение всего периода жизни. Он боится, что его неправильно погрузят, или же где нибудь повредят, из-за чего не хочется доверять перевозчикам. — Малыш, навряд ли я смогу увести твоё пианино на ауди, но я могу проследить за его погрузкой. Всё будет хорошо, — уверяет его Гук и поглаживает рукой тыльную сторону ладошки парня. — Ладно, — кивает ему Юнги, допивая чай. — Тогда собирайся. Поедем к тебе, пианино забирать, — говорит альфа и встаёт из-за стола, чтобы тоже надеться, попутно с этим вызвать своих парней, чтобы те помогли с перевозкой. — Да, хорошо, — отвечает Мин и скрывается в комнате Чонгука.***
Они приезжают только через час в дом Юнги и если младший выбегает, чтобы пойти и поздороваться с бабушкой, то Гук немного медлит и максимально оттягивает встречу с женщиной, с которой они до сих пор не ладят. В день, когда пара воссоединилась, об этом узнала Юнджи и была мягко сказать не в восторге, но лишь посмотрев на горящие глаза внука, она поняла, что всю жизнь не сможет отгораживать его от альф. Чонгук так и не рассказал Юнги о их встрече с Мин Юнджи, потому что не хотел обременять проблемами своё счастье, который в отношениях раскрывался с более нежной стороны, радуя Гука. Альфа не хотел портить их жизнь тем, что сейчас не так важно. Чонгук проходит в дом и закрывает за собой дверь. Видеться с человеком, который оскорблял тебя, говоря, что человеком ты не являешься, не хочется от слова совсем, но если это требует Юнги, то он готов. — А вот и Гук, — громко произносит Юнги, берет руку альфы, проходя с ним в гостиную. Чонгук поднимает вгляд с их скрепленных рук на маленькое помещение и замечает высокого альфу, который смотрит в окно, а потом поворачивается к ним лицом. — Привет, Джин-хён! — радостно произносит Юнги, подходя к альфе и обнимая его. Чонгук на это пытается внимание не обращать, но когда чужие руки окольцовывают талию младшего и ближе к себе прижимают, кулаки сами сжимаются, а зубы начинают скрипеть. — Последнего, кого я ожидал увидеть — это вас, Чон Чонгук, — дернув бровью, Ким подходит к высокому мужчине и пожимает его руку. — И я рад вас видеть, Ким Сокджин, — сквозь сомкнутые зубы, произносит Чон, сильно сжимая руку в своей. Юнги, чувствуя напряжение в воздухе, спешит встать между ними, немного отталкивая своего альфу назад. — Извините за вопрос, но что вы здесь делаете? — конечно Джин знает от Ардента о интриге этих двух, но стойко будет гнуть гримасу непонимая, чтобы не сдать себя и его. — А… он просто пришел помочь, — Юнги правда не знает, что сказать, чтобы старший понял его, потому что они с Гуком даже не разговаривали на тему отношений, ведь когда они вдвоём им не нужны слова. Они с помощью действий понимают то, что между ними происходит. Джин же выгибает бровь и смотрит на этих двух с нескрываемым непониманием, которое хорошо маскирует. — Юнги, иди помоги Госпоже Юнджи собрать вещи, — Чонгук ласково обращается к Юнги и провожает того взглядом, чтобы позже повернуться к старшему альфе, показывая выражением лица явное недовольство к его присутствию. — После суда ваши отношения стали переходить границы дозволеного, вы так не считаете? — Джин пытается сохранить спокойствие, но буря внутри не даёт нормально сконцентрироваться, потому что после тех слов, которые он слышал от Ардента, хочется в красное месиво лицо Чона превратить. — А вам не кажется, что вы лезете не в своё дело? — с оскалом спрашивает Гук. — Чон Чонгук, я вижу вас на сквозь, — старший альфа к Зевсу приближается, почти рыча слова, — и я знаю, что вы хотите от Юнги, так что прошу вас по хорошему, отстаньте от него и всё будет хорошо. Чонгук Джина внимательно слушает и только под конец заливисто смеётся. От этого алчного смеха у Кима скулы сводят, а зубы так и норовят треснутся друг об друга, но он терпит. Каждый всплеск эмоций терпит и свои блокирует. — Вы правда не замечаете очевидные вещи? — спрашивает Гук и ближе к нему подходит, — а я вижу. Он вам нравится, так? Чонгуку даже ответ не нужен, потому что зрачки альфы отвечают за него. — Не думайте, что если он попросил помочь в суде, то вы ему нравитесь, потому что это не так, — с каждым новым словом младшего Джин всё больше и больше хочет его ударить, но сдерживается ради приличия. — Юнги признавался в любви мне. Обнимал и целовал меня и если я ещё раз увижу, что ты пытаешься тронуть или улыбнуться ему, то я лишу тебя конечностей. Джин оскорбленно на альфу смотрит, пытаясь переварить и принять ту информацию, которая будто лавиной на его голову обрушилась. Он не хочет признавать, что тот, кто нравится ему уже долгие годы сейчас с другим альфой. — Ты поплатишься за то, что посмел тронуть его, — рычит Ким и развернувшись, уходит, оставляя улыбающегося Чона одного. Джин злится. На себя в первую очередь, потому что если бы он признался младшему раньше, то Мин бы сейчас был с ним. Он в машину свою садится и набирает номер, который раньше считал бесполезным среди контактов. — Я согласен, — после тихого приветствия говорит он, нервно закуривая сигарету, а про себя думает:Как же легко разрушить то, что для кого-то было всем.