***
После травмы Сынмина было решено один день провести в покое, никуда лишний раз не рыпаясь. Однако сидеть в апартаментах вскоре многим наскучило, и вся компания двинулась на прогулку по городу, оставляя несчастного друга в гордом одиночестве. После пережитого он как раз в нем нуждался, ведь мозг все еще не отошел от пережитого потрясения. Сынмин сидел на кровати, поджав под себя ноги. На белом одеяле лежало два предмета: браслет и футляр. Ким не переставал трогать ушибленное, по его мнению, место. Оно болело, но синяка и шишки не наблюдалось, потому вопросов меньше не становилось. Парень пытался вспомнить случившееся прошлым вечером, он упирался взглядом в мистические предметы, старался восстановить последовательность событий, но все схлопывалось на моменте падения. Он не помнил, почему упал и как именно, помнил лишь тупую боль, взгляд дикого животного и кровь. Каждый раз, заглядывая в свою голову в попытках ухватиться за любое малюсенькое воспоминание, Сынмин сталкивался с густой темнотой, обрывающую нить повествования в его сознании. — Дерьмо, — процедил он, борясь с желанием скинуть подаренные вещи с кровати и лечь спать. Однако взгляд был прикован к браслету, который он все же взял в руку и начал сминать, словно игрушку-антистресс. — Я пошел искать браслет, — начал проговаривать вслух. — Искал его в снегу и нашел его, иначе как он оказался у меня в кармане? Но я совсем не помню, как поднимал его с земли. Я помню лисьи глаза, мне было страшно и я бежал, так же я точно помню, что бежать было тяжело, как будто у меня на спине был рюкзак, но я оставил его в заповеднике, чтобы не потерять и вернуться за ним позже. Значит я что-то нес, но что? Он бросил браслет и схватился за голову, ероша волосы. Любой бы на его месте наплевал на случившуюся ситуацию и порадовался тому, что выжил, но Сынмин не любой другой. Наконец-то мозг заставил его обратить внимание на футляр, который попросили открыть, лишь оставшись в полном одиночестве. Ким чувствовал, что ответ близко, поэтому немедля открыл его, смотря на серебряную продолговатую заколку: безупречный красно-белый цветок, украшенный дорогими маленькими камнями, с бутона которого свисало несколько цепочек. Сынмин удивился старинной вещице, она явно была дорогой, но почему старушка отдала ему её? Вопросов появилось еще больше. На «палочке» парень приметил едва читаемую гравировку на японском языке и обреченно вздохнул, понимая, что прочитать он не сможет. Однако проснувшийся детектив не отступал, и он, сфотографировав вещицу, отправил снимок Минхо, слезно умоляя его перевести. Как выяснилось, гравировка была на старояпонском языке, который друг, разумеется, не знал. Покопавшись в Интернете, Сынмин понял, что такой язык существовал в Эпоху Нара, а значит и вещице было более тысячи лет. Именно в ту эпоху большинство людей и становились последователями синтоизма, ныне самой распространенной религии в Японии. — Духи и Боги, — вслух произнес Ким, пролистывая очередную статью. Он обреченно вздохнул, чувствуя, как голова начинала болеть с новой силой. Заколка не давала ему покоя, он желал узнать перевод, он был уверен в том, что он поможет ему вспомнить произошедшее. Единственным решением было вернуться в деревню и найти бабульку, которая и подкинула ему футляр и браслет. — Я с ума сошел. Сынмин поднялся с кровати, переоделся в теплую одежду и, спрятав браслет с заколкой во внутреннем кармане куртки, двинулся прочь с квартиры. Он выжил из ума, но оставлять все как есть он не желал. Поездка в Японию превратилась в детективное расследование с мифологическими вкраплениями. Он чувствовал, что столкнулся с чем-то необъяснимым, и ему хотелось столкнуться вновь, чтобы наконец-то понять, что же с ним произошло. К слову, Ким понял, что он совершенно не способен ориентироваться в незнакомом ему мегаполисе без своих друзей. Топографический кретинизм подвел его, поэтому, проехав несколько станций по пути к вокзалу, он вышел совершенно не там, где собирался. Он бы позвонил своим друзьям, но боялся, что те не отпустят его в деревню, привяжут к кровати, а еще хуже — положат в местную психлечебницу. В больших городах ночь всегда наступала быстрее, чем в деревушках и лесах. Сынмина слепили фонари и вывески, но он шел, опираясь на навигатор в телефоне. Мобильный интернет периодически пропадал, и парень злился, понимая, что он страдает непонятно чем ради не менее непонятного чего. Навигатор старался сократить путь Сынмина, но никак не обезопасить его, поэтому ровные тротуары и многоэтажные здания совсем скоро сменились на переулки, узкие дорожки с разбитым асфальтом и паутинами из проводов. Ким осознавал, что движется на верную смерть, но в его голове у смерти лисьи глаза, и он хочет заглянуть в них вновь. Остановившись в слабоосвещенном переулке с мерцающими неоновыми вывесками уже закрытых магазинов, Сынмин замер, осматриваясь. Экран телефона погас, и Ким занервничал, понимая, что мобильник решил подвести его в самый неподходящий момент. — Чёрт! Совсем неподалеку, а именно в темном закоулке, находился неприметный юноша с сигаретой во рту. Сынмин стоял к нему спиной, потому не видел и не слышал его, в отличие от незнакомца. Ёнбок упирался спиной в бетонную стену, продолжал курить и думать, в какой момент ему избавиться от насущной проблемы. Госпожа Фудзико попросила его присмотреть за человеком, но явно не в воспитательных целях, потому Феликс не собирался церемониться. Зачем присматривать за трупом? Парень посмотрел на свою руку, наблюдая за тем, как маленькие огоньки медленно вылезают из линий на ладони, а позже материализуются в катану. Ёнбок убивал много негодных демонов, злых духов, и люди не были исключением, однако твердую уверенность обволакивало странное предчувствие. Его раздражало то, что парнишка носил с собой браслет, из-за чего его присутствие порою было неосязаемым. Однако такой трюк срабатывал лишь в лесах и горах, где кицунэ привыкли находиться среди духовной энергетики. Браслет тоже был наделен этим свойством, он маскировал человека. Потому в городе с большим скоплением людей ощутить наличие у кого-то мистической вещицы не было трудно. Феликс так и нашел его. Нет Ким Сынмина, нет проблем, вдобавок нет Чонина, который шел в комплекте с любой сложностью. Ведь ничего подозрительного, иностранный паренек заблудился в большом городе, забрел в бандитский переулок, где нет ни одной камеры, и погиб от ножевого ранения, с кем не бывает? Феликс собрался с мыслями, выплюнул сигарету, и, крепче сжав рукоять орудия, повернулся к все еще мешкавшему Сынмину. Однако щиток, висевший на фонарном столбе, шумно заискрился, яркие огоньки посыпались лавиной на Ёнбока, и он сделал несколько резких шагов назад. От подобного ему ничего не будет, но эффект неожиданности все же сработал, поэтому он испуганно таращился на столб. Ким тоже испугался и обернулся, уходя в противоположную сторону от Феликса. Телефон так удачно включился и первым делом завибрировал, ведь Сынмину тут же позвонил Бан Чан. — Ты где пропал? — послышался встревоженный голос. — Вышел погулять, — Сынмин продолжал осматриваться по сторонам. Оставаться на месте больше не хотелось, если судьба так сильно хотела, чтобы он все забыл, то он все забудет. С этими мыслями он, не бросая трубки, пошел по тому же пути, по которому пришел в это место. Феликс продолжал стоять и наблюдать за тем, как искры медленно разбивались об асфальт. Заприметив среди них голубые огоньки, он поднял голову вверх и увидел на проводах белого лиса. Ёнбок сощурился, пытаясь понять, что в этом месте забыла Госпожа Фудзико, однако заметив лишь один хвост, он поджал губы и прикрыл глаза. — Что ты задумал? — шепотом произнес он, понимая, что видел перед собой Чонина. Злость отдавалась болью в груди, хотелось разрубить катаной искрящийся столб, а вместе с ним и неугодного лиса, который тут же исчез из его поля зрения. — Десятки лет не покидал свой лес и вдруг оказался в столице, — процедил Феликс, заставляя катану рассыпаться оранжевыми огоньками. — Какого черта происходит?!***
Как выяснилось, компания решила ненадолго вернуться на съемную квартиру, чтобы и друга проведать, и возможно захватить его с собой в ночной клуб. Однако дома Сынмина не было, и первым, кого накрыла паническая атака, оказался Хан Джисон. Бесновался по всей квартире, и пока Бан Чан пытался дозвониться до друга, русоволосый старался не придушить Минхо в истерическом припадке, потому что по мнению Хана самое время было звонить в полицию и подавать объявление в розыск. Однако через десять минут, которые длились для Ли Минхо десять часов, Сынмин все же ответил, и Чан вызвал ему такси. Сам же Сынмин тихонечко сидел на заднем сидении и надеялся, что таксист знает, куда нужно ехать. Ким прокручивал в голове очередное странное событие, ему подумалось, что вещицы в кармане его куртки проклятые, ведь как только их ему вручили, вся жизнь пошла набекрень. Страх ясно твердил ему избавиться от них, но любопытство бессовестно перебивало и умоляло разгадать тайну. — Ты пойдешь с нами в клуб? — Чанбин сидел на диванчике в гостиной, поедал только что заваренный рамен и внимательно следил за поведением бледного друга. — Такое ощущение, что у тебя отдельное путешествие. Куда ты намылился так поздно? — Хотел прогуляться, — продолжал оправдываться Сынмин, увиливая от честного ответа. Желание начать рассказывать небылицы, которые начали с ними приключаться со вчерашнего вечера, назойливо мельтешило перед глазами, но он держался. Он был уверен в своих товарищах, но не был уверен в том, что его не отправят первым рейсом в Сеул. — Ладно, не хочешь рассказывать, так не рассказывай, — спокойно ответил Со, а после, ухватив палочками лапшу, решил забить голову друга вкусной едой. — Но знай, что мы всегда рядом. Понимаешь, нам не очень хочется, чтобы ты снова куда-то запропастился, понял? Сынмин согласно закивал, пережевывая еду, а Чанбин, улыбнувшись, похлопал его по плечу. Уставшие за целый день прогулок, парни собирались в клуб, пока Ким продолжал сидеть в гостиной и пялиться в пустоту. Ему не нравились волнительные чувства, которые забили его, словно перьями подушку. Как можно спокойно сидеть на месте, когда вокруг случается чертовщина? Хотелось закричать на всю квартиру: «Ребята, вокруг какой-то тотальный пиздец, какой к черту клуб?!». — Ты идешь? — на голову рухнула тяжелая ладонь, а пальцы сжали пряди, Минхо скорее не спрашивал, а вынуждал ответить утвердительно. — Что за кандзаси, фото которой ты мне прислал? Чем вообще занимаешься? «Еще один», подумал Сынмин. Он не мог осуждать друзей, ведь вел себя крайне подозрительно. — Да, вы можете идти, я пока схожу за курткой, дождетесь меня у такси? — попросил он, игнорируя оставшиеся вопросы. Минхо, в отличие от остальных особо пытливым не был, потому согласно хмыкнул и оставил друга в покое, намереваясь с остальными покинуть квартиру. Когда Сынмин вновь остался один в долгожданной тишине, он облегченно выдохнул. Возможно идея с клубом не была такой ужасной, он выпьет и расслабится, все забудется, и остаток их поездки проведет в свое удовольствие. Вдохновив себя на отличный вечер и собрав тягостные мысли в кучу, он направился в комнату, намереваясь забрать проклятую куртку и отправиться в путь. Однако еще на подходе к двери по коже пробежался мороз, словно в зимний вечер кто-то оставил настежь открытое окно. Сынмин поежился, открывая дверь и тут же замирая. Окно, которое он точно не открывал, было распахнуто и явно сломано, но это было не самой главной проблемой. Главной проблемой было дикое животное, которое испуганно застыло на его кровати, держа в зубах заколку. Сынмин потерял дар речи, и любой другой на его месте вышел бы из комнаты, закрыл её с той стороны на ключ и пошел бы нервно курить, да вот Сынмин не курил, и именно поэтому его не омертвевший мозг накрыло снежной лавиной в виде воспоминаний. Да, он видел этого лиса с красным пятном на лбу, он точно видел его, а еще видел его же в облике человека. Как он мог такое забыть? — Так, спокуха, — словно на кровати не озлобленное животное, а пятилетний ребенок, потерявший маму. Напряженная тишина прервалась на резком хлопке двери, которую Ким тут же подпер стулом, а после дернулся в сторону окна, куда животное понеслось первым делом. Сынмин с трудом успел схватиться за ручку и чудесным образом закрыть его. Каким образом лис выломал ему окно, не сорвав раму с петель, оставалось загадкой. — Спокойно! — Сынмин не узнавал собственный голос. Он прямо сейчас не давал огромному лису покинуть его комнату. Он знал, что этому животному будет нипочем выбить следом и дверь, предварительно съев его, однако отчего-то был уверен, что этого не произойдет. Лис продолжал утробно рычать, а после начал носиться по всей комнате, роняя то стул, то лампу с прикроватной тумбы, то уродливую картину со стены. Грохот заставлял Сынмина вздрагивать каждый раз, но он сильнее сжимал ручку окна. Даже если сейчас в него вцепятся клыками, он не даст лесной твари покинуть его без ответов на все его вопросы. Вскоре лис успокоился и забился в углу. — Если я сейчас подойду к тебе, ты же не убежишь? Он сошел с ума. Он разговаривал с диким животным. — Ты же тот лис, который напал на меня, верно? Я не причиню тебе зла, да и не уверен, что это в моих силах, давай просто поговорим, ты же разговаривать умеешь? — парень начинал потихоньку вспоминать все случившееся. Сынмин медленно отошел от окна, приближаясь к животному. Взгляд лиса потемнел, и он начал тихонько рычать, однако его это не останавливало. Он присел напротив, всматриваясь в знакомые глаза. — Взгляд у тебя точно человеческий. У котов и собак такое тоже бывает, но вряд ли они умеют обращаться в человека, — неожиданно начал Сынмин. Он робко протянул ладонь к лису, и как только пальцы коснулись мокрого носика, пасть открылась, и клыки вцепились ему в руку. Хватка была слабой, словно он не собирался прокусить его ладонь, а лишь удержать её в пасти и напугать. У Сынмина когда-то была собака, она делала точно также, когда злилась. — Не надо грызть мою руку, ты же не пес. Лис снова зарычал, а Ким осознал, что в ловушке теперь он. Одно неосторожное движение, и ему откусят руку, которую он не собирался вырывать, словно это было залогом. — Пожалуйста, отпусти её, — попросил шепотом он. У Сынмина явно отсутствовал инстинкт самосохранения. Просидев еще добрую минуту, лис все же успокоился и высвободил чужую ладонь. Глаза у Сынмина были добрые, он не чувствовал больше угрозы. Ким скривился и вытер слюнявую руку об штаны, все еще не веря в то, что у него в комнате лис, который сломал ему окно. Он встал, чтобы подойти к выпавшей во время беснования животного заколке. Взяв её в руку и также обтерев от слюны, он обернулся и чуть не закричал, видя перед собой человека. Чонин прижимал колени к груди, обнимая их. Смотрел на Сынмина исподлобья и шумно сопел. — Да, значит, мне это не приснилось, — нервным голосом сказал парень, мгновенно теряясь. Одно дело разговаривать с животным, а другое дело, когда это животное оказалось человеком, и теперь у него в комнате голый парень примерно его возраста. — Верни заколку, — вновь на неосознанном корейском попросил Чонин, смотря в пол. Он выглядел напуганным, его плечи дрожали. — Это моя заколка, — обиженным голосом добавил мальчик, продолжая сжиматься в углу комнаты. Чонину было страшно. Кандзаси была особенной, он сразу почувствовал её исчезновение и немедля двинулся на её поиски, боясь, что её украли у его старушки. Он следовал за Сынмином, ища подходящий момент, чтобы забрать её, но когда наткнулся на Ёнбока, испугался еще сильнее. Несчастного парня хотели убить, и явно по вине Чонина. Мальчик задумался, начиная кусать ноготь на большом пальце. Он ненавидел города и большие скопления людей, он взаправду становился диким в таких условиях, а еще совершенно не знал, как вести себя в такой обстановке. Его тревожило то, что он так легко поддался чужому желанию успокоиться и обратиться человеком. Тревожило то, что этим парнем был человек, которого он чуть не прибил веткой дерева. Пока Чонин впадал в лихорадочное состояние, Ким взял куртку и накрыл его, заставляя дернуться. — Спокойно, — снова повторил он, и лис тут же успокоился, голос Сынмина оказывал на него необъяснимое воздействие. — Прости, но мне неловко, что в моей разрушенной комнате сидит голый парень или голый лис, или как вас называют. — Кицунэ. — Да-а, кицунэ, — с улыбкой ответил Сынмин, хотя ему это ничего ровным счетом не дало. Вся ситуация в какой раз была абсурдной, но он очень быстро к этому привыкал. — И что делает кицунэ в моей комнате? — Ты украл мою кандзаси. — Мне её подарили. — Верни. — Не верну, — уперся Сынмин, чувствуя себя дураком. Глаза Чонина округлились, он начал водить рукой по полу. — Палки тут нет, — предупредил он, стараясь не смеяться с расстроенного выражения лица Чонина. — Но и злых духов тоже. Ситуация была безнадежной, и лис снова шумно засопел. Как будто не он могущественный лис, словно не он наделен невероятной силой, способной в любой момент решить все его проблемы. Теперь он оказался в ловушке, будучи обессиленным перед взглядом парня напротив.