***
— Значит, люди умирают потому, что из них высасывают жизненные силы, я правильно догадался? — переспросил Чонин. Он и Минхо сидели возле святилища, пока Джисон и пострадавший мужчина находились в доме хозяев заповедника. Однажды бьякко купит старушке и её сыну домик в центре города, чтобы хоть как-то расплатиться за все неудобства. И если мужчина не переставал ворчать, то старушка наоборот улыбалась и носилась возле больных. Паутину с лица удалось снять, Чонину стоило многих усилий её сжечь. — Да. Возле твоей поляны как будто какая-то дымка, которая заставляет засыпать. — Это нормально, потому что люди не выдерживают наличие духов подле себя, им тяжело из-за того, что их энергия больше и сильнее, поэтому они быстро устают и засыпают, — объяснил Чонин. — Тогда понятно, почему мы уснули, — Минхо водил палкой по ступеням. На самом деле, он также не понимал, почему так быстро пришел в себя и почему чувствовал себя относительно хорошо. — Я думаю, люди приходят к твоей поляне умышленно. Они отдают себя в жертву злому духу, но зачем и для чего, мне все еще не понятно. Через паутину он, очевидно, высасывает их души или силы. — Это не дух, а Божество, — робко добавил Чонин. Он нервно стучал ножками. — Нужен Ёнбок, чтобы с ним все обсудить. Я не сильно разбираюсь в горных божествах, а Юки-онна ничего толком и не скажет. Ты может быть что-то чувствовал, когда потерял сознание? — Женский голос, — ответил незамедлительно Минхо. Его голова была переполнена мыслями, а воздуха в легких не хватало, чтобы все высказать разом. — Женский голос все звал и звал кого-то, я не разобрал имени. Словно магнитило куда-то, я будто шел по лесу, но из-за веток ничего не видел. Это было похоже на сон, но он оборвался, когда эта дура мне все лицо и шею отморозила своим когтями! — Она спасла тебе жизнь, — попытался оправдать Юки Чонин. Парни просидели в тишине еще немного, прежде чем хозяйка заповедника не позвала их внутрь дома. Джисон пришел в себя, не переставал обнимать Минхо и спрашивать последнего о самочувствии. Мужчина тоже проснулся, но разум его был помутненным и ему сложно давалось говорить членораздельно. Чонин чувствовал непомерную усталость на своих плечах, он впервые нуждался в генко так остро. Один не справлялся, пусть и просил никого не вмешиваться в это дело. — Я позвонил Чанбину, — оповестил Минхо. — Они подъедут к лесу на машине и заберут нас. Сказал, что мы конченые идиоты, но я ему рассказал только тот момент, где мы труп нашли, а про то, что я и Джисон чуть не сдохли, и что ты почти убил свою Госпожу, я любезно промолчал. Это потом, и даже не сегодня, это завтра. — Что с Сынмином? — устало поинтересовался Чонин. Силы были на исходе, но он по-прежнему переживал за него. — Не знаю, — признался Ли. — Узнаем все позже, нам срочно нужно отдохнуть и прийти в себя. С мужиком разберемся по дороге, свяжись по лисьиму телефону со своим Уёбком и попроси его приехать. Не увезем же мы этого бедолагу с собой в Токио? — Хорошо. Посидев еще немного в теплом доме и отказавшись от еды, ребята вновь выдвинулись в путь, пока не стемнело. Старушка заповедника с трудом догнала лисенка, она тяжело дышала, ей было тяжело идти по сугробам. — Лисенок, — ласково позвала она, а Чонин остановился. — Береги себя, сердце мое старческое чувствует, что с тобой беда случится. Бьякко внимательно смотрел на бабушку, перед глазами из-за нехватки сил все плыло, ему казалось, что перед ним не старуха, а высокая статная женщина в кимоно. Он зажмурился и вновь открыл глаза, убеждаясь в том, что ему все почудилось. — Я защищу Вас, — напоследок с улыбкой сказал он ей, прежде чем догнать уходящих парней. На выходе из леса на трассе стояла уже знакомая машина и Минхо облегченно выдохнул. Джисон, конечно, был в норме, но идти ему было по-прежнему тяжело. В отличие от Ли, ему ничего не снилось, но легкое обморожение все же сказалось на нем пагубно. Его все еще приходилось тянуть на себе и в этот раз буквально, ведь Хан обнимал Минхо за шею и сидел у него на спине. Молчаливый загадочный мужчина послушно шел рядом, и то ли потому, что готов был что-то поведать, то ли потому, что Чонин ему палкой Минхо в спину периодически тыкал. Человек явно догадывался о происхождении бьякко, потому лишний раз не рыпался. Но ровно до того момента пока он не увидел машину, к которой уже подбежали радостные Минхо и Джисон. Мужчина застыл, а острие палки больно уткнулось ему в спину. Он, широко раскрыв рот, начал хватать воздух. — Чего застыл? — недовольным уставшим голосом спросил Чонин, демонстративно зевая. — Пошевеливайся, я совсем не в духе быть добряком. Мужчина истошно завопил, чем заставил всех рядом присутствующих испугаться. Чанбин тут же выскочил с водительского сидения, а Хенджин у открытой двери в салон машины дернулся, чуть не роняя телефон из рук. Джисон сполз со спины Минхо и обернулся назад, ошарашенно наблюдая за происходящим. — Чонин! — закричал Минхо. Бьякко повалили на землю, выбивая палку из рук. В руках мужчины оказался серебряный кинжал, которым он замахнулся, но Чонин вовремя схватил его руки своими трясущимися. Тело над ним четко целилось в сердце, оно было переполнено непонятной лису силой, а чуть вскоре из широко раскрытого рта поползли маленькие паучки, плавно спускающиеся на паутине прямо к лицу Чонина. Он пытался спихнуть с себя мужчину, но все попытки были тщетны, его конечности задубели и все что он мог, это с трудом удерживать чужие руки. Его хотели убить. — Шин, — нечеловеческим голосом прорычал мужчина, а сердце бьякко сжалось от ужаса. Чонину впервые было так страшно за собственную жизнь, еще никогда смерть за всего его бессмертие не казалась ему настолько реальной. Он не мог найти в себе силы дать отпор, но ровно до того момента, пока не услышал быстрые шаги в свою сторону. К нему бежал Минхо, чуть ли не спотыкаясь об собственные ноги. И Чонин не мог допустить того, чтобы он пострадал. «Твои люди — твоя ответственность, Чонин. Защити их». Голубое пламя окутало не только руки бьякко, но и тело, нависающее над ним. Мужчина вскочил с места, роняя оружие, он начал шататься из стороны в сторону, в попытках убежать от огня. Минхо же подбежал к Чонину и, схватив его за ткань толстовки, оттянул подальше, крепко обнимая. Лис впился пальцами в рукава чужой куртки, наблюдая за тем, как кричащий мужчина сгорал в непотухающем голубом пламени. Паучки на его теле взрывались и превращались в черный пепел, тут же растворяясь в воздухе. Последний болезненный вопль и мертвое тело рухнуло в снег. — Все хорошо, — успокаивающе начал Минхо, чувствуя, как тело в его руках начинало трястись. — Я убил человека, — сиплым голосом произнес Чонин. Он крепче сжимал руку Ли, чуть ли не дырявя его куртку ногтями. — Я убил человека. — Ты не убил его, это он пытался убить тебя! Это была самозащита, — Минхо не знал, где он брал силы на поддержку в данный момент. Перед его глазами заживо сгорел мужчина, но все, что его заботило, это трясущийся в руках лис. — Откуда он знал мое имя?! — завопил Чонин, чуть ли не начиная биться в истерике. Минхо старался держать его крепче. Он по-прежнему боялся, что лис снова сойдет с ума и сожжет теперь и его. — Откуда он знал мое имя?! — Чонин, — тихо позвал Ли, чувствуя, как под натиском чужих рук лис начал успокаиваться. — В моем сне женский голос бесконечно повторял «Шин». Бьякко закрыл лицо ладонями и шумно задышал. Ёнбок был прав, ему нельзя было возвращаться в лес. — Я убил человека, Минхо. Я убил человека. Ли не отпускал крепкое тело лиса, прижимал к себе и судорожно обдумывал случившееся. Он смотрел в сторону сгоревшего до костей мужчины, его начинало тошнить, но он держался. Минхо не слышал голоса друзей, не замечал их приближения. Взгляд его был прикован к серебряному кинжалу. Он заберет его себе.***
Вернувшись в Токио, никто из ребят не торопился нестись к очнувшемуся Сынмину. Чонин выглядел чересчур уставшим, а желания возвращаться в свою естественную среду обитания у него не было. Он чувствовал себя сломленным и напуганным, он убил ни в чем неповинного человека, сжег его собственным пламенем. В отличие от Феликса, он никогда не вредил людям. К тому же, он даже и не знал, как пользоваться своей силой. У него не было «своего» орудия, его никто не обучал контролю пламени, лишь сетовали и ругали ни за что. Чем дольше он думал о том, что часть вины за его бестолковость лежит не на нем, тем сильнее он злился, пусть и сил на это практически не было. Ёнбок впервые в жизни смотрел на него с сожалением. Пусть он никак и не прокомментировал случившееся, хотя по нему было видно, что он был зол поступком Чонина. Он ничего не говорил, лишь молча сидел рядом с младшим в своей спальне и наблюдал за ним. Чувства у бьякко были смешанными, ему было хорошо рядом с друзьями Сынмина, но в безопасности он чувствовал себя только рядом с генко. Однако следом же шли мысли о том, что из-за него все же пострадали люди. Голова взрывалась, но сидящий рядом Феликс поддерживал его своим молчанием. К слову, Чонин так и не спросил его о сотне засосах на шее и почему он стал таким резко спокойным, и почему он лично посетил Сынмина после его пробуждения, так еще и не один, а с Бан Чаном. Однако это не было вопросами первостепенной важности для Чонина, ему нужно много времени, чтобы все обдумать и начать действовать. Но все же… — Трахался? — Да. Бьякко засмеялся, а затем взъерошил свои волосы. Ёнбок ответил резко и быстро, а после почему-то засмущался. Он совсем не был готов к тому, что Чонин со своим характером резко задаст этот вопрос, так еще и посмеется. — Я наорал на Фудзико, — признался лис, а брови Феликса поползли вверх. Он захлопал в ладоши, вызывая неоднозначную реакцию. — Поздравляю, день, когда ты перестал называть её Госпожой, свершился. Чонин испуганно прикрыл рот ладошкой, ведь он даже этого не заметил. — Я не буду спрашивать, почему ты это сделал, но я даже немного рад, что тебе хватило на это смелости, — Феликсу было непривычно говорить такие слова Чонину, но видимо одна ночь с Бан Чаном и разговоры после неё что-то поменяли в Ёнбоке. Бьякко не мог этого не заметить. Генко подошел к сидящему в кресле парню и одобрительно похлопал его по плечу. А потом скривился в лице и убрал от него руку, вытирая об кофту. — Теперь ты точно хозяин леса, Чонин. Лицо лиса густо покраснело и бьякко поджал губы, удивленно смотря перед собой. Ёнбок никогда не воспринимал всерьез его просьбу касаемо имени. Все духи настаивали на своем и не решались перечить божественной воли. Исключая Чонина, ему было все равно на всех, вот и настал час расплаты. — Спасибо, — робко ответил он, не понимая за что именно отблагодарил его. Положил руку на голову и тяжело вздохнул, понимая, что от «комплимента» появились лисьи уши. Он по-прежнему не понимал, как работает нюанс с двумя парами ушей, но супер-слухом он не наделялся. Однажды он спросит об этом Ёнбока. — Кстати, — Чонин коварно улыбнулся, а Феликс непроизвольно напрягся. Видимо бьякко приободрился после теплых слов генко и усталость оставила его на какое-то время. — Встретил твою бывшую. Феликс недовольно взвыл и зарылся пальцами в волосы, начиная тянуть в стороны черную шевелюру. Ему бы подстричься. — Скучает по тебе, — продолжал накидывать Чонин. — Места себе не находит. Сравнивает каждого с тобой, все никак забыть не может, хотя столько лет прошло. Может навестишь её? Сходишь на свидание. Или твой новый любовник будет ревновать? — А ну не зазнавайся, — Феликс не поскупился на легкий подзатыльник, а бьякко громко рассмеялся. — Надеюсь, ты не сказал ей, где я. Иначе если она меня найдет, то спокойной жизни мне больше никогда не видать. — А почему ты её бросил? — внезапно решил поинтересоваться Чонин. Он склонил голову в бок и вопрошающе уставился на Ёнбока. — Это из-за того парня, верно? Которого ты не смог убить и тебя за это прокляли. — Я бросил её не только поэтому, — настроение Феликса стремительно близилось к нулю. — Я бросил её еще и потому, что ты боялся её и она тебя обижала. Ты может быть этого и не помнишь, но каждый раз, когда она тебя пугала когтями, ты рыдать на весь лес начинал и убегал в ебеня. Мне лишний геморрой не нужен был, поэтому я её бросил. Чонин широко открыл рот и захлопал ресницами, всё ещё удивленно таращась на Ёнбока. Он и подумать не мог, что генко было не плевать на его все те года. Пусть он и не занимался его обучением, но всегда был рядом. Да, не учил его управлять пламенем, не учил созиданию сильных иллюзий, но всегда приносил рыбу и бил за любые проказы. Был рядом, даже когда сил и времени на это не было. Присматривал, но взглядом тяжелым скорее дыры прожигал и осуждал. Но все же, он был рядом. — Сегодня вечер любезностей? — с улыбкой спросил Чонин, вставая с кресла. Феликс недоуменно уставился на него, не понимая, почему бьякко так подозрительно смотрел на него. — Не смей. — Смею, — с этими словами Чонин подошел ближе и крепко обнял застывшего Ёнбока, заставляя того напрячься всем телом. Парень начал по-дружески сильно стучать по чужой спине, а Феликс вновь убедился в том, что Чонин уродился слишком высоким. Эго генко слегка треснуло, он не любил чувствовать себя крошечным рядом с бестолковым лисом.***
Минхо сидел на подоконнике, с момента приезда в Токио его не отпускало странное чувство. Ему было некомфортно находиться в своем теле, ему казалось, что под его кожей что-то извечно ползало и тело немыслимо чесалось. Он долго стоял в ванной комнате, разглядывал свою спину, плечи, грудь, но никаких характерных для зуда пятен не находил. Усталость перерастала в хроническую, его не переставало клонить в сон, но с момента потери сознания в лесу он боялся засыпать. Что-то подсказывало ему, что он может повторить судьбу Сынмина. Он сидел на энергетиках, выглядел откровенно говоря дерьмово, но спать не спешил. — Сынмин, — Чонин стоял над больничной кушеткой, с улыбкой смотрел на проснувшегося и ничего непонимающего парня. Он проспал несколько суток и выглядел значительно лучше, чем раньше. — Доброе утро, точнее вечер. Минхо усмехнулся, а после дернулся, почувствовав, что что-то ползло у него по шее. Он стукнул себя по затылку, а после посмотрел на свою ладонь, на которой был размазанный маленький паучок, тут же превратившийся в пепел и рассеявшийся. Минхо удивленно похлопал ресницами, ему явно показалось. Он встал с места и подошел к другу, натянуто улыбаясь ему. — Выглядишь хуево, — выдал Ли, тут же смеясь с хмурого выражения лица. — Сам выглядишь так же, — Сынмин потер глазницы и вновь посмотрел на Чонина, а после на Минхо. — Мне кто-нибудь объяснит, что произошло, пока я спал? Я ни черта не понял. Я приходил в себя сегодня утром, когда ко мне пришел Бан Чан и какой-то парень во всем черном. — Уёбок, — произнес Минхо. — Чего? — возмутился Ким. — Да я не про тебя, — со смешком ответил Ли и тяжело вздохнул. Перед глазами все плыло, а непонятное чувство не покидало его сердце. Ему было тяжело смотреть на Сынмина, он не понимал почему. — Ладно, я пойду на улицу, подышу свежим воздухом. Развлекайтесь, голубки. Прослушав смущенные возмущения Чонина и Сынмина, Минхо покинул палату и спешно отправился на улицу. Но дышать легче не становилось, отчего он прикусил губу и зарылся пальцами в волосы, слегка сжимая пряди. Он прислонился к стене здания, а после испуганно вздрогнул, когда почувствовал упирающиеся лезвие катаны в свою грудь. — Замри, — попросил Ёнбок, внимательно оглядывая уставшего юношу. Он иссыхал. Феликс склонил голову в бок, внимательно разглядывая сердце Минхо. Он скривил губы, а после убрал катану. — Показалось, — он достал сигарету и закурил, игнорируя характерный запрещающий знак. — Что показалось? — Ли раздражался все сильнее, ему хотелось стукнуть по лицу очередного духа, но он сдерживался. Так или иначе, Ёнбок спас жизнь Сынмину. Лис выдохнул сигаретный дым прямо в лицо Минхо и вновь начал рассматривать его. — Показалось, что ты одержим.