— В следующей жизни, я бы хотела быть кошкой.
Лиза сидела на заднем ряду спиной к двери. Спину приятно обдавало прохладным ветром из открытого окна. Альпина лежала перед ней, широко раскинув свои коротенькие белоснежные лапки в четыре стороны.
— Только есть, пить, спать и срать. Чем не райская жизнь?
— Мгм, еще сношаться с уличными котами и рожать по несколько котят за раз, — донесся сонный голос Джеймса из передней части машины. — Да, поистине райская жизнь.
— А тебе какое дело до сношений и родов? Ты же мужчина. Или в мире уже и мужчины рожают?
— Человечество еще до этого не дошло, к счастью.
— Действительно, к счастью. Нет ничего страшнее родов.
— А ты рожала?
— Слава богу, подобным я похвастаться не могу.
Альпина перевернулась и начала свой путь на передние сиденья. Лиза, немного посмотрев на ее мучения, перенесла ее прямиком на переднее пассажирское. Если перерождения существуют, Лиза определенно хотела бы быть в следующей жизни кошкой. Человеческая жизнь ей порядком уже осточертела. Вечные эмоции, чувства, ущемление, боль, страдание и ничего, что могло бы как-нибудь скрасить ее жалкое существование. Не считая шоколадных батончиков.
Они уже проехали Германию и большую часть Чехии. Как и прежде, останавливались на заправках и в придорожных мотелях изредка, но, в основном, ночевали у дороги в машине. Спали по очереди. Сейчас была очередь Джеймса. Он уже засопел и дыхание его выровнилось окончательно, когда Лиза решилась выйти из машины, подышать воздухом.
Рядом шумела река Влтава. Прохладный ночной воздух проникал в легкие и было почти приятно. Первые десять секунд Лизе даже не хотелось запустить руку в карман брюк, достать пачку сигарет и закурить одну из них. На одиннадцатой секунде рука сама потянулась к новой пачке.
На десять метров отойдя от машины, Лиза затянулась в первый раз за эту ночь. Она представляла, как табачный дым, подобно какому-нибудь магическому барьеру, обволакивал ее всю, с головы до ног, и защищал ее от свежего воздуха, кислорода. Когда эйфория от осознания невиданной прежде свободы пала, Лиза испугалась. Видимо, она слишком сильно привыкла к четырем стенам. Огромное пространство. Никаких ограничений. Шагай в любую сторону света, стена между тобой и миром не вырастет вновь. Лизу это напугало. Она слишком привыкла быть в оковах. Свобода ей была незнакома.
Никотин потек по венам, даруя легкое чувство защищенности и удовольствия, снимая боль. Сигарета была для Лизы лучшим болеутоляющим, нежели шоколадные батончики или любая другая еда.
Лежа много ночей назад в луже собственной крови и мочи после подвешивания на раскаленных цепях, стараясь не шевелиться, не дышать, чтобы не потревожить раны и не вызвать новую волну боли, Лиза думала, отчего именно она. Почему именно ее Бог выбрал для подобных испытаний? Чем она заслужила это? Ответ ей так и не пришел. Ни тогда, ни сейчас. Но одно она поняла точно: этот мир — сплошное говно, мерзость. Этот мир гадкий, до выворота кишков тошнотворный и единственное, что он тебе дает, это боль. Много боли.
И есть ли вообще смысл в нем жить?
Кожей Лиза, словно знак, словно ее тело услышало ее мысли, почувствовала холодную гладкую поверхность пистолета. Всего пару движений и все закончится. Она умрет. Мертвые, как известно, не чувствуют ничего.
Сигарета догорает, обжигая холодную кожу между точеных пальцев Лизы, но она продолжает сжимать ее. Маленький ожог от догоревшей сигареты похож на укус комара. Неприятно, но терпимо. Сомкнув окурок между подушечками пальцев, Лиза быстро стерла его до маленьких кусочков и быстрыми, тихими шагами направилась к реке, оставляя машину и спящего Джеймса внутри нее без защиты.
Чем ближе она подходила к реке, тем сильнее становился шум. Созерцая реку, ночное небо и прислушиваясь к лесной жизни, Лиза надеялась очистить свою голову от мыслей. Сбросить на минуту их груз, но все напрасно. Как бы она не старалась, мысль о самоубийстве не выходила из головы. Она манила, как манят ее йогурты на стендах в магазинах. Однако Лиза медлила, каким бы огромным ни было желание.
С одной стороны, правильно запущенная пуля дарует ей умиротворение и настоящую свободу. С другой же, было страшно, да так, что коленки дрожали, и ей пришлось сесть на холодные влажные камни. Сердце билось так, будто хотело вырваться из груди и самому уже покончить с этим. Лиза прижала руки к груди, наклонила голову к коленям и дышала.
У нее никогда не было родных, друзей или хоть кого-нибудь, кто любил бы ее и кого любила бы она. У нее никогда не было никакой мечты, вроде закончить университет, завести семью или, — о чем еще там мечтают нормальные девушки? У нее никогда ничего не было. Ей нечего было терять. Недавно она взяла себе кошечку, но о ней и Джеймс прекрасно позаботится. Как бы он не ворчал на Альпину, Лиза точно знала, он ее не бросит. А Джеймс?
А что Джеймс? Ему будет только в радость избавиться от нее. От нее у него были одни проблемы. Если он не соврал и его слова о том, что он из другой Вселенной, где у него не самая хорошая репутация, то это его шанс. Начать новую жизнь, вдали от «всей этой херни», как он сказал. Он сможет найти себе девушку — с его внешностью это будет не трудно. Они поженятся, заведут детей. Джеймс устроится на человеческую обычную работу, и вместе с женой состарится на одной подушке. Да, так и будет. А Лиза была ему баластом, только мешала случится всему этому.
Подняв голову с колен, Лиза посмотрела на небо, на луну за облаками. Вот бы быть как Луна, подумала она. Ты одна на небосводе. Светишь только по ночам и лишь некоторым, кто предпочитает солнечному свету лунное сияние. Только для особенных. Не для всех. Вокруг тебя облака, которые смогут прикрыть тебя от любопытных нежеланных глаз. Но Луна только одна, и в нее в следующей жизни не переродиться.
Шумно выдохнув, Лиза встала, подошла к реке и, ополоснув руки, умыла лицо ледяной водой, сделала пару глотков. Жидкость приятно охладила внутренности Лизы и даровала ей покой.
— Ладно. Это не больно. Ты ничего не почувствуешь, — уверяла себя Лиза, поднимаясь на ноги и отходя от реки на приличное расстояние, чтобы ненароком не испачкать ее своей кровью.
Привычная тяжесть в руке отдалась некоторым волнением. Пистолет для нее был словно продолжением собственной конечности. Хоть она и не держала в руках за последний год ничего тяжелее членов. Горько усмехнувшись пролетевшим мимолетно воспоминаниям, Лиза приставила пистолет к виску.
— Один, — начала она отчет. — Два…
— Три, — послышался за ее спиной мужской голос.
Лиза резко обернулась и встретилась лицом к лицу с Джеймсом. Как она не услышала его шаги? Как он смог так незаметно подкрасться к ней?
Неужели сейчас это важно? Ты секунду назад пыталась покончить с собой, укорила Лиза саму себя. Какая разница, если бы это был не Джеймс? И так, и так бы умерла.
Нет, возразила Лиза собственному внутреннему голосу. Если я и уйду, то уйду на собственных условиях и сама.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Лиза, опуская пистолет.
— Проснулся, а тебя нет. Зову-зову, не отзываешься, — он прошел мимо нее к реке и присел на корточки, зачерпнуть воды. — Пошел тебя искать, а тут ты стоишь с пистолетом у головы.
— Я собиралась покончить с собой.
— Ну, явно не прическу сменить, — усмехнулся мужчина.
Да как он смеет, возмутилась Лиза. Она только настроилась к смерти, была в полушаге от свободы, а он все испортил.
Джеймс тоже был возмущен. Если она собиралась покончить с собой, зачем он вообще тогда латал ей рану? Мог бы дать ей умереть еще в том мотеле или оставить на парковке, послав ее куда подальше вместе с ее просьбой о защите. К чему все это, если должно было закончиться вот так, от ее руки?
— Ты продолжай, я не буду больше мешать, — голос его был весел, пока лицо сохраняло абсолютную серьезность. Лизу этот контраст слегка смутил. Что ему взбрело в голову? Помешать ей? Зачем? — Только скажи, где зарыть твое тело. Вон, под этим деревом? Или на той поляне, где мы машину оставили? Весьма живописное место для одинокой могилы.
— Насмехаешься? Вперед, — вскинула руками Лиза и сделала пару шагов в его сторону. — Ни за что не поверю, что тебе никогда не приходила в голову аналогичная мысль.
— Приходила, но я еще ни разу не доводил это дело такого.
— До такого, то есть до конца? Силенок не хватило? — в голосе Лизы отчетливо слышались издевательские нотки, хотя она сама несколько минут назад дрожала от страха и была почти готова оставить эту идею просто идеей.
— Поздравляю, Лиза, что тебе их хватило предостаточно, — зло прорычал Джеймс, резво поднимаясь на ноги. — Жми на курок и заканчивай с этим. Мне еще яму для тебя копать. А мог бы просто оставить тебя гнить здесь.
Тишину ночи прервал громкий девичий смех. Небо окончательно заволокло облаками, скрывая от глаз Луну.
— Спасибо тебе, дорогой мой, за этот прекрасный подарок, — Лиза показательно поклонилась и похлопала в лицо Джеймсу. — Может, еще напоследок трахнешь меня? А то получится, что ты просто так все эти месяцы таскался со мной по странам. Давай, засунь в меня свой член и посмотрим, насколько тебя хватит. Ставлю на пять минут, не больше.
Джеймс в три шага преодолел расстояние между ними, хотя Лиза знала, что значит ходить по этим мокрым скользким камням. Любого мужчину можно завести, как спичку, затронув всего три темы: их силы, их члена и их материального достатка. Они были готовы драть друг другу глотки, лишь бы доказать, кто здесь круче. Но Лиза не боялась Джеймса. Она сможет дать отпор. Она и не таких силачей и бойцов убивала.
— Я хоть раз тебя коснулся? — зашипел Джеймс Лизе в лицо. — Хоть раз посягнул на тебя? Нет, все это время я только и делал, что защищал тебя, и ни разу не потребовал у тебя взамен того, о чем ты говоришь, и не потребую.
— Тогда чего ты хочешь от меня? Почему согласился на все это?
Лиза и правда не понимала. У Джеймса был такой шанс вырваться из этого болота, но он предпочел остаться и тонуть дальше, вместе с ней. Какие у него были мотивы? Или может он видел возможность в обладании ею не только в сексуальном плане, но и в другом. Он, как и все, хотел бы подконтрольного лишь тебе самому война, который сделает всю грязную работу за тебя, пока ты сам плавно движешься к самой вершине этого мира.
Конечно, а в чем же еще? Всякий хочет подобного, хочет и Джеймс. Почему Лиза должна думать иначе? Потому что он тоже, по его словам, когда-то был таким?
— Я не хотел, чтобы ты умирала, — признался мужчина. — Хотел, чтобы ты жила. Той жизнью, которую заслуживаешь.
В глазах защипало, а в носу стремительно собиралась целая гора соплей. Лизе никогда это не нравилось — плакать. Было это неудобно, неаккуратно и приносило с собой очередную порцию наказаний, ведь, как известно, слезы есть показатель слабости. Лиза не должна была быть слабой или, по крайней мере, никому не показывать этого. К тому же, Лиза давно поняла, что слезы бесполезны. С помощью них ничего не добьешься.
И она точно не собиралась плакать перед смертью. Или раз уж она все равно умирает, может позволить себе пару несчастных слезинок?
— Не тебе решать, жить мне или умереть, — хриплым голосом сказала Лиза и отвернулась от него, все так же держа в руках пистолет, от которого Джеймс не сводил глаз.
Он сказал, что не будет против ее смерти, но, кажется, он блефовал.
— Зачем ты пришел? Зачем все испортил? — негодовала Лиза, пиная лежащие под ногой камни. — Я была бы уже свободна.
— Ты и так свободна.
— По-настоящему! — пистолет зловеще рассекал воздух, пока девушка взмахивала руками от досады и раздирающей ее изнутри боли. — По-настоящему, Джеймс. Он не остановится, пока не вернет меня. Что за жизнь вечно в бегах? Зачем мне все это? Я так не хочу и не могу.
Слезинки, которым дала волю Лиза, полились рекой и превратились в огромные слезы, оставляющие после себя десятки соленых дорожек по ее щекам. Этот поток оставить она уже была не в силах. Когда в последний раз она плакала? Не припомнить. А когда позволяла плакать при свидетелях? Очень давно, когда еще была девчонкой.
Джеймс стоял и смотрел, как Лизу накрывает истерика. Он никак не мешал ей, не старался остановить или успокоить. Как говорила давным-давно его мама, иногда человеку полезно дать волю эмоциям. Сейчас он давал Лизе возможность выплакаться. Может, после она и не захочет сводить счеты с жизнью?
— Я не могу, — повторяла девушка, до побеления пальцев сжимая рукоятку пистолета. — Не могу. Слишком трудно и бессмысленно.
Кажется, слезы и не думали останавливаться. Внутри Лизы клокотала безысходность. Она, словно болото, засасывала на самое дно, сжимая ее грудную клетку, не давая дышать. Лиза не знала куда себя деть, чтобы избавиться от этого чувства. Нужно было успокоиться, но даже сидеть в таком состоянии она не могла. Ноги сами вынуждали ее встать и идти. Только куда идти? К ворованной машине, на которой она могла бы доехать до ближайшего города и поменять ее на еще одну ворованную? Или обратно вернуться в «Круг огня», чтобы продолжить те круги ада, которым ее подвергали там? Куда идти? Куда?
Остается только одно. Ведь это не сложно. Не сложнее пересечь пол мира или сбежать из острова, сплошь наполненный убийцами, ворами, наркоманами и прочим мусором человеческим. Лиза тысячу раз делала это на других, почему не сможет на себе? Тем более, что пару минут назад она была в шаге от исполнения.
Все, решено, подумала она. Что бы ни случилось, ей нет места в этом мире. Так, зачем терять время зря? Пистолет быстро достиг намеченной цели. Палец готов нажать на курок. Лиза задержала дыхание, закрыла глаза и пошатнулась, отступая на пару шагов назад. Она больше не чувствовала прохладную поверхность стали в руке.
— Считай меня эгоистом, но я не позволю тебе умереть, — Джеймс разрядил пистолет и засунул его себе за пазуху.
Он определенно не хотел ее смерти. Джеймс видел слишком много смертей и не хотел бы видеть ее смерть. Не хотел бы видеть ее безжизненное тело, копать для нее яму и хоронить ее. Джеймс понятия не имел, вернется ли он в свой мир обратно или он так и застрял в этом мире навечно. У него не было родных, знакомых или мало-мальски значимых людей. Кроме Лизы.
С самого он начала он ввязался в это, потому что хотел дать ей нормальную жизнь. Возможность, которой ее лишили. Которой лишили его в свое время. Может, он и проецирует свои боли и потери на ее, но он искренне хотел ей помочь. И за эти два месяца, пока они скитались по миру, Джеймс, нехотя, но признавал, что привязался к этой девушке. Он уже и заснуть не мог, если не слышал рядом ее размеренного сердцебиения, ее слегка неравномерного дыхания. А просыпаясь, он всегда хотел бы видеть ее рядом с ее извечным настороженным взглядом и легкой полуулыбкой, которую она изредка ему дарит.
И, если бы она пустила сейчас пулю себе в голову, он бы нашел силы пойти и зарыть ее тело в той самой чаще, где они оставили машину. А потом последовал бы ее примеру и попрощался с жизнью. Кроме Лизы, в этом мире его все равно ничего не держало, а дорога в свой мир ему была заказана.
— Ненавижу тебя! — выкрикнула Лиза и, прежде чем Джеймс успел понять, со всей силы заехала ему по челюсти.
Джеймс упал ничком на несчастные камни и остался лежать там. Вокруг неожиданно стало тихо. Казалось, даже река замедлила свое течение. Или Лиза резко оглохла? Вроде, это она ударила его, а не он ее. Тогда почему слух пропал у нее?
— М, Джеймс? — шепнула Лиза.
Истерику, накрывшую ее недавно, как рукой сняло. Голова, наконец, очистилась от полчища мыслей. А руки и ноги вновь вели себя адекватно, не дрожа и не слабея при каждом вдохе. По крайней мере, к рукам силы точно вернулись, судя по вырубившемуся Джеймсу у ног Лизы. Точнее, вырубленному.
— Джеймс? — Лиза осторожно пнула его ногу. — Джеймс. Очнись.
Присев на корточки перед ним, Лиза осторожно повернула его голову к небу и осмотрела его челюсть. Мало того, что она его вырубила, так еще и челюсть ему вывихнула. Решив, что, когда он очнется, будет очень зол на нее, Лиза аккуратно вставила челюсть на место. Чтобы Джеймс увидел, как она вправила его ему и поумерил свою злость. Девушка искренне на это надеялась.
— Джеймс?
Она не сильно похлопала его по щекам. Результата ноль. Чуть увеличила силу. Результата ноль. Набрав воды в ладони, вылила его Джеймсу на лицо. Результата ноль. Для приличия подождала пару минут, но он не очнулся. Лиза начала переживать. Не убила же она его? Нет, сердце бьется, дыхание есть, кожа, вон, какая горячая.
Девушка на секунду смутилась, дотронувшись до оголенной шеи. От Джеймса всегда отдавало жаром. На нем всегда надета наглухо застегнутая черная куртка, штаны, ботинки и эти перчатки, но Лиза чувствовала жар, исходящий от него. В машине, где они сидели в меньше чем метре друг от друга. На заправках, когда он открывал ей двери и Лиза проходила в шаге от него. В мотелях, когда ей приходилось стоять к нему непозволительно близко, ведь они изображали супружескую пару. Раз она явственно чувствовала этот жар, когда Джеймс был в одежде, что же может быть, если он снимет все? Она сгорит?
Положив разгоряченную руку на прохладную гладь камней, Лиза уселась рядом с бессознательным мужчиной и принялась ждать. Как и хотела в начале этой затянувшейся прогулки, девушка слушала звуки леса и не думала ни о чем. Такая мощная встряска освободила ее от наводнивших голову мыслей, будто ударили ее, а не Джеймса, и выбили их всех из ее дурной головы.
Ночь была холодной. Наступала зима и градус падал все ниже, заставляя людей доставать из шкафов теплые вещи. Благо, Лизе теплая одежда была не нужна. Она могла сидеть на морозе и ей бы ничего не сделалось. Она бы не простыла, ей бы не было холодно. Лиза почувствовала бы снижение температуры, как чувствует и ее повышение, но быстро адаптировалась бы к изменениям.
Почти так же, как ее организм подстраивается под изменения температуры, настроение Лизы менялось слишком быстро. Эти скачки пугали ее. Буквально все в этом мире пугало ее. Прикосновения людей пугали ее, проезжающая мимо машина пугала ее, случайно брошенный на нее взгляд кассира пугал ее. Сама жизнь пугала ее, как и перспектива проживать ее. Однако смерть пугала тоже. Лиза не знала ничего, но страх она знала, как свои пять пальцев. В ее жизни не было ни единой минуты, когда страх не сидел в груди и не давил на ее маленькое сердце всем своим весом.
И сейчас, наблюдая, как первые хлопья снега падали на землю, покрывая ту белоснежным одеялом, Лиза надеялась, что снег покроет и ее разрастающееся в груди чувство страха, похоронив его навечно в холодной земле. Ведь Лиза так устала жить с ним, разделяя вместе ее явь и сны.
Рядом зашевелился Джеймс, медленно открывая глаза. Чтоб ее, подумал он, как только придя в себя. Давно ему не отвешивали подобных ударов. Да так, чтоб перед глазами звездочки поплыли, в ушах зазвенело, а сам он безжизненным мешком падал на камни.
— Ну и рука у тебя, — прохрипел он, поднимаясь на локти. — Тяжелая.
Лиза смущенно улыбнулась и протянула ему руку. Он ухватился за нее и принял сидячее положение. Правой рукой провел по пострадавшей челюсти. Вроде бы не вывихнута, подумал он и засомневался.
— Ты что со мной сделала?
— Эм, ну, я подумала…
— Лиза.
— Я быстренько вправила ее. Почти сразу же, как только ты упал, — затараторила девушка. — Правда, я не хотела тебя бить.
Тут она слукавила. Иногда ей так хотелось хорошенько прибить кого-нибудь. Просто так. Руки чесались, и единственным, кто был поблизости, оказывался Джеймс. К его счастью, Лиза хорошо контролировала свои желания. Иначе ходить бы ему побитым уже очень давно.
— Как ты себя чувствуешь? — он отбросил мысли о себе и посмотрел на Лизу.
Выглядела девушка не очень. Опухшие красные глаза, искусанные сухие губы и взгляд такой обреченный, что впору было лезть на стенку. Лиза неопределенно пожала плечами и устремила взгляд своих голубых глаз куда-то назад, в лес.
Вся эта ситуация отняла у девушки все ее силы. Резко захотелось просто лечь и проспать несколько суток, а еще лучше несколько лет. Эмоциональные горки, оказывается, очень энергозатратные.
— Если тебе лучше, может, вернемся в машину? Я хочу спать, — попросила она тихим голосом. Умирать уже не хотелось. Ей вообще сейчас ничего не хотелось.
Джеймс с помощью Лизы поднялся на ноги. Челюсть ныла, в голове немного гудело, но, по крайней мере, стоять на ногах он мог. Доковыляв до машины, Лиза разместилась, по обыкновению, на задних сиденьях и уснула. Джеймс сел за руль и двинулся в путь. Уснуть ему уже не удастся.
***
— Пойдешь первой? — спросил Джеймс, закидывая свой рюкзак на кровать. На единственную кровать в комнате.
Мужчину этот факт, по его виду, не смутил. Лизу же он взволновал, но она тоже не подала виду. Кивнув, она перехватила свой рюкзак и направилась прямиком в ванную комнату. Этот мотель был в десять раз лучше всех предыдущих.
Душ здесь был чистым, без желтых разводов по стенам. Зеркало блестело и оттого показывало все излишки лица. Лиза недовольно повела носом, разглядывая свое отражение. Эти неровные черные брови, эти потрескавшиеся и слишком маленькие губы, острые скулы и подбородок. Абсолютно все на ее лице, как и шрам под левым глазом в виде четырехконечной звезды, не устраивал девушку. Кроме глаз. Глаза ей нравились. Единственное, что ей нравилось во всем теле.
Снимая всю грязную одежду, Лиза будто снимала с себя и весь груз. Когда хлопковые трусики упали на пол, присоединившись к остальной куче брошенной одежды, Лиза почувствовала такое облегчение, как будто все это время таскала на себе мешок в сто тысяч тонн и сбросила его только сейчас. Даже дышать стало легче.
Стоя под душем, Лиза неспешно проводила губкой по всему своему телу. По ненавистным шрамам, которые испещрили ее тело с ключиц до самого низа таза. По длинным ногам, которые изнывали от нагрузки. Девушка хмыкнула. Она и тысячи шагов сегодня не прошла, а такое чувство было, как будто она поднялась на Эверест и спустилась обратно.
Лиза провела губкой по животу и уставилась на дорожку шрамов. Хотела бы она гладкую и чистую кожу, как у тех девушек на баннерах, понаставленных вдоль всех дорог. Может быть, тогда ее тело было бы красивым и точно нравилось бы ей. Подставив под душ лицо, Лиза закрыла глаза и отмела все мысли назад. Ей просто необходимы эти минуты тишины.
Развесив постиранные вещи: футболка, брюки, трусики, носки, Лиза вышла из ванной. Джеймс лежал на кровати. Увидев, что она вышла, он быстро взял уже приготовленные вещи и прошел мимо нее в ванную. Тишину номера разрезал облегченный выдох девушки. Она знала, что рано или поздно он заведет разговор о случившемся, и была рада, что не прямо сейчас.
Решив не мочить постель, Лиза устроилась на полу у кровати. Только прикрыв глаза, она вспомнила что так и не вернула свой пистолет. Куртка Джеймса висела на спинке стула у окна. Пошарив по внутренним карманам, девушка быстро нашла отобранное оружие.
— Без тебя я никак, приятель, — сказала она, садясь обратно.
Пистолеты никогда не привлекали Лизу. Да, они были эффективны, очень эффективны. Но эта сталь, зачастую громоздкость и шум от них убавляли интерес девушки к подобным вещам. Другое дело ножи. Эти малыши всегда занимали в сердце Лизы особое место. Да и первым оружием были именно они.
Лиза разложила перед собой два своих пистолета: «Смит и Вессон», Таурус, и целая дюжина различных ножей. Начиная от маленького тычкового ножа и заканчивая настоящим турецким кинжалом, который она внаглую отобрала у Джеймса. Тот, разумеется, сопротивлялся, но сдался. Лиза умела быть упрямой.
Каждый ножик девушка тщательно протерла, хотя на них и так не было и пятнышка, проверила их остроту и, чтобы вдоволь налюбоваться, положила их на пол. А сама принялась собирать и разбирать пистолеты, так же протерев и проверив их функциональность заранее.
— Думаешь, каким бы себя убить? — дверь в ванную отворилась и в комнату завалился Джеймс, на ходу вытирая мокрые светлые волосы. Лиза же подметила, что брюнетом ему идет больше.
— Почему себя? Тебя.
— Ты слишком жестока.
— Жизнь такая, а не я.
Собрав свой наборчик, Лиза поставила рюкзак на стул и встала перед кроватью, где с удобством развалился Джеймс.
— Не мог бы ты лечь с той стороны?
— С чего бы? — спросил Джеймс и бросил мокрое полотенце куда-то в сторону ванной.
— Мне не комфортно лежать у двери.
— Ты в машине всегда сидишь у двери.
— Это машина. Там деваться некуда: или так, или всю дорогу пялиться на тебя в зеркале заднего вида.
Лизе от этого было неловко. Сиди она посередине, все время бы сталкивалась со взглядом Джеймса. Ну, или просто пялилась бы на его глаза. Его глаза ей тоже, кстати, нравились, наверное, даже больше, чем свои.
— Можешь сесть рядом со мной, — предложил Джеймс, задорно глядя на девушку. — Спереди.
Лизе не комфортно находится слишком близко к людям. Джеймс это знал, как знал и то, что, в конце концов, ей все же придется начать бороться с этим. Почему бы не сейчас? Самое время: пару часов назад она пыталась застрелиться.
— Мы сейчас говорим не о машине, а о кровати, — девушка застыла посреди комнаты как каменное изваяние, не сводя взгляда с мужчины, лежащего на кровати. Он отвечал ей тем же самым.
Это была некая игра взглядов. Тот, кто моргнет первым, проиграет.
Лиза проигрывать не умела. Джеймс сдаваться не хотел.
— Ладно, господи, — но все же сдался. То ли устал, то ли на этот раз решил ей поддаться.
Довольно хмыкнув, Лиза залезла под одеяло.
— А свет кто выключать будет? — спросил Джеймс.
Для него Лиза уже уснула. Натянув одеяло до самого подбородка, она лежала, не шевелясь.
— Ладно, — обреченно выдохнул мужчина и встал с кровати.
Возвращаясь, он подумал, не снять ли ему брюки, потому что спать в них было жутко неудобно. Но благоразумно остался в них, иначе ему влетело бы повторно. И вряд ли в этот раз Лиза обойдется одной челюстью.
Вспомнив о пострадавшей части своего тела, Джеймс нежно провел по нижней челюсти. От прежнего вывиха не осталось и следа. Мужчина думал, что, как только завалится на мягкий матрас, тут же уснет. Его ждало разочарование. Сна не было ни в одном глазу. Это еще учитывая, что он поспал от силы час за последние сутки.
— Ты бы правда убила себя? — выдохнул Джеймс в темноту. Он знал, что Лиза тоже не спала, хотя старательно притворялась, что да.
— Правда, — послышалось из-под одеяла. — А ты бы смог?
— Нет, — признался он.
То была чистая правда. Как бы тяжело ему ни было за эти годы, он ни разу не осмелился на такой шаг, даже если мысли посещали его довольно часто. Он и вполовину не был так храбр, как Лиза.
— Почему? — из-под одеяла высунулась голова.
Джеймс посмотрел на свои руки, принимая сидячее положение.
— Раньше бы не смог, но, если бы ты тогда все-таки убила себя, — он не хотел этого говорить, но слова сами вырывались из него. — Неуверен, что смог бы жить дальше.
— Почему это? — усмехнулась Лиза, окончательно вылезая из-под одеяла. Теперь они с Джеймсом одинаково упирались на спинку кровати, были на одном уровне.
— А зачем мне дальше жить? У меня ведь ничего и никого нет, кроме тебя.
Девушке понадобилось пару секунд, чтобы понять сказанное. Во рту как-то неожиданно пересохло. Дрожь прошла по всему телу от осознания того, что ее жизнь или смерть может повлиять на кого-то так сильно. То есть, Джеймс пытается сказать, что, по сути, пустив себе тогда пулю в висок, она убила бы не только себя, но и его? Или он ей врет? Лиза не сказала бы, что это похоже на вранье. Или, может быть, Джеймс настолько искусный врун? А если нет? А если нет, то…
Господи, какая она дура! Что за идиотка?
Лиза мысленно упрекала себя, ругала. А сама-то тогда думала, что лишь облегчает ему жизнь. Оказывается, она отбирала его. Буквально убивала его.
— Могу я у тебя кое-что попросить?
Он повернулся к ней и они почти столкнулись лбом к лбу. Лиза чувствовала его дыхание на себе. Расстояние было слишком маленькое. Его запах ударил ей в нос. Слышать его аромат было приятно каждый раз, а такое выдавалось не очень часто. Если бы были такие духи, она бы точно их купила. Ну, или украла. Денег то у нее нет.
— Что? — спросила Лиза, чуть не забыв, что ей вообще-то задали вопрос.
— Не убивай себя, хорошо.
Неожиданно мягкий тон. И тембр Лизе совершенно не нравился. И то, как светились его глаза в ночи, когда он говорил эти слова. Чувствовала себя Лиза до нельзя странно. То, каким голосом он говорил, заставляло все ее конечности размякнуть, как тающее на солнце мороженое. В ту же секунду хотелось ответить ему: «Да, хорошо. Больше не буду!», но вместо этого она сказала:
— И что же мне за это будет?
Джеймс на секунду задумался. Что бы могло заинтересовать ее, что бы могло заставить ее идти дальше и попытаться распробовать эту жизнь на вкус, как пробует она новые вкусы йогуртов.
— Дом, — сказал он, надеясь, что попал в точку. Каждый хочет себе дом, и Лиза, он надеялся, не исключение. Тем более, что он обещал его еще в самом начале их пути. Но, как оказалось, они оба уже давно об этом забыли.
— Дом?
— Да, твой дом. Безопасный, вдалеке от всего и всех. «Круг огня» тебя там не достанет.
Лиза сомневалась, что такое место в мире вообще существует. Правда, это не помешало ей задуматься о нем. Да, она определенно хотела бы себе дом. Место, в которое она может прийти и знать, что здесь, именно здесь, она будет в безопасности, что ее никто не достанет. Свой райский уголок.
— Я бы посмотрела, как ты пытаешься его достать, — усмехнулась девушка, не особо веря в эту затею, и, ничего не говоря, залезла под одеяло. — И безопасность, ты будешь меня охранять, — пробурчала она напоследок.
Джеймс кивнул головой: то ли себе, то ли темноте. Его не волновало, верила она в него или нет. Лиза приняла его предложение, это главное. Теперь он сделает все возможное и невозможное, чтобы сдержать свое слово. Теперь у него была определенная цель. От нее сердце наполнилось теплом, а в теле забурлила такая энергия, что Джеймс готов был прямо сейчас встать и пойти искать этот дом. Но, решив, что разумным решением будет для начала отоспаться, завалился на бок и закрыл глаза, тут же отдаваясь сну.
***
Лиза и Джеймс единодушно решили, что приняли правильно решение — остановиться в мотеле, чтобы смыть с себя грязь и усталость прошедших ночей. Их ночные караулы жутко изводили и ее, и его. Мягкие подушки, матрасы и прохладные одеяла, под которыми было так удобно спать, приняли путников, как родных. Джеймс и Лиза проспали эту ночь без единого кошмара, что было удивительно для них обоих. Каждый из них привык видеть, как по ночам их терзают ужасы прошлого, не дающие им нормально поспать, отчего они всегда просыпались гораздо раньше запланированного.
Лиза и вовсе была уверена, что после той «прогулки» кошмары ей будут обеспечены, но единственное, что она видела во сне, была дверь. Та самая, которая изредка навещала ее все эти годы. Когда дверь не заявлялась к ней во снах долгое время, Лиза начинала думать, что и вовсе про нее забыла. Однако в следующую же ночь она видела ее снова. Девушка не знала, что было за этой надоедливой дверью. Не знала она и того, где и когда видела ее, или видела ли наяву вовсе.
Незнание только злило ее. Лиза не знала ничего о себе, ничего о том, что творится в собственной голове. Одно только понимание этого приводило ее в ярость. Потому она предпочитала не задумываться об этом. По ее мнению, игнорировать проблему было лучше, чем решать. Тем более, что решения этой проблемы она не видела.
— Решила все под чистую смять?
Дверца багажника хлопнула, по салону автомобиля прошлась характерная волна вибрации. Альпина недовольно мяукнула и продолжила есть свой корм из миски. Внешней частью указательного пальца погладив животное по головке, Лиза обернулась к заправлявшему машину Джеймсу.
— Ты уже считаешь, сколько я ем? Если уже не в силах оплачивать, так и скажи, я найду деньги, — сказала она, дожевывая чипсинку и отправляя пачку обратно в пакет.
— Как? Украдешь их? — счетчик на автомате остановился, и Джеймс вытащил пистолет из горловины машины.
— Одолжу, — пожала плечами Лиза и отвернулась от мужчины, вызывая у того лишь усмешку.
— Твое «одолжу» и кража не особо отличается. Дай сок.
Лиза вытащила коробку из пакета и передала его ему через открытое окно. Джеймс стоял у бензобака, мерно попивая сок. Спешить было некуда. В этой заправке машины останавливались очень редко. Можно было постоять прямо у автомата, не волнуясь, что нетерпеливый водитель не начнет сигналить, подгоняя тебя.
— Куда дальше? — спросила Лиза, высовываясь из окна. Они только что выехали из мотеля.
— Вперед, — ответил Джеймс, но девушку такой ответ не устроил. Раз уж он не дает ей умереть, пусть хоть обеспечивает мою безопасность, подумала Лиза. На том и сошлись: она больше не пытается убить себя, а Джеймс в ответ пытается как-то скрасить ее бессмысленное существование. — Я же пообещал тебе дом. Будет тебе дом.
— Еще ты пообещал мне безопасность. Мне интересно, как ты собираешься сдержать свое слово. С моими, — Лиза запнулась, думая, какое слово больше подойдет для ее ситуации. — С моим-то образом жизни.
— Это уже мои проблемы, не твои, — заверил ее Джеймс и сел за руль.
Впереди их ждала долгая дорога и неизвестно, где придет ее конец и какими ямами она будет заполнена. Но для мужчины это было неважно. Он обещал и он сдержит свои слова.
