Симбиоз

Она видела перед собой только намеченную цель в виде маленького отверстия, сделанного каким-то животным еще до нее, в дереве. Тишину поля оглушил звук выстрела. Альпина на пассажирском сиденье дернулась, но не испугалась, что удивляло и Джеймса, и Лизу. Кошка отказалась выходить на улицу прогуляться. Видимо, снег она не любила. — Промазала, — объявил Джеймс, приглядевшись к дереву. Лиза прищурила глаза и тоже устремила взгляд на подстреленное дерево. Действительно, пуля попала слева в миллиметре от предполагаемой цели. Цокнув языком, Лиза убрала пистолет подальше и достала нож. Маленький тычковый ножик блеснул сталью на солнце и улетел в дерево, посланный рукой Лизы. Скрежет ломающейся коры, кажется, услышала даже Альпина. Она заинтересованно подняла голову и посмотрела в сторону своих хозяев, стоявших чуть поодаль от машины напротив пары тройки одиноких деревьев. Не самое лучшее место для остановки, но ехать дальше сил уже не было у обоих. У Альпины тем более. Кошка начинала призывно мяукать, требуя срочной остановки. Приходилось давить на тормоза, иначе мочевой пузырь у бедного животного лопнул бы прямо на пассажирском сиденье. Никто не знал, откуда Альпина научилась этому. Однако отрицать полезность данной ее привычки не могли, как и жаловаться на это тоже. Для самих же полезно. Как сказал Джеймс: «Главное, чтобы в машине не гадила». — Удивительно, — сказал мужчина, глядя, как довольно улыбается Лиза. — Ты промазала с пистолета, но с ножа попала. Как такое возможно? — Не люблю пистолеты, — просто отвечала Лиза, уходя за брошенным ножом. Еще одна причина, по которой девушке больше нравились ножи, нежели пистолеты, было именно в прицеле. С пистолетом Лиза хорошо управлялась и по большей части посланные ею патроны поражали цель. Однако были и промахи, разумеется. Чего не скажешь о ножах. Отчего-то с ножами управляться ей было в разы легче, хотя для обычных людей как раз-таки наоборот все было. С ножом она никогда не промахивалась. Ни разу за свою жизнь. О чем и поведала Джеймсу, возвращаясь с ножом. — Да ну, быть такого не может, — не верил мужчина. — Промахивалась же когда-нибудь. — Ну, если только в начале обучения. Но этого я уже не помню. Джеймс недоверчиво мотал головой. Если сказанное Лизой было правдой, то она была не просто обученной девушкой. Она была супер обученной. Правда, даже такие бойцы, по его мнению, хоть раз промахивались. — А ты что больше предпочитаешь: ножи или пистолеты? Джеймс задумался. О таком он еще не думал. Ему было без разницы, какое оружие у него было в руках. Будучи Зимним Солдатом, он предпочитал снайперские винтовки. Будучи Баки Барнсом, предпочитал не использовать оружия, если была такая возможность. Будучи же просто Джеймсом, он собрал целую коллекцию. Состояла она из пулемета, гранатомета, полудюжины ножей, трех видов пистолетов и целой пачки гранат. Никогда не знаешь, что может понадобится. Выбрать что-то одно было крайне трудно для мужчины. В определенной ситуации было удобно какое-то одно оружие, в другой совершенно иное. Однако по своей тонкости и аккуратности, Джеймс мог выбрать ножи, как своих фаворитов. — Ножи? — предположил он, доставая свой и отправляя его в полет в то же самое дерево. Нож пролетел в паре сантиметров от лица приближающейся Лизы. Девушка даже не дернулась. То ли знала, что Джеймс не осмелится убить ее. То ли была готова умереть. Учитывая недавние события, Джеймс склонялся ко второму варианту. Не верил он в то, что за две ночи Лиза успела довериться ему. — Ты у меня спрашиваешь? Подойдя, Лиза облокотилась о капот машины и засунула свой нож, который до этого крутила в руке, в карман брюк. Она наблюдала за Джеймсом, который ушел за своим ножом. Его меткость отрицать было бесполезно. Он попал в щель, оставленную раннее ножом Лизы. В первое время, засыпая по ночам, Лиза боялась, что Джеймс зарежет ее. Прошло два месяца, а она все еще жива и ни одно оружие мужчины ни разу не было направлено в ее сторону. Девушка не знала, что с ним делать. Довериться было слишком опасно. Она не была так глупа, чтобы довериться совершенно незнакомому человеку. Незнакомым Джеймса не назовешь, подумала Лиза. Два месяца они провели бок о бок. Девушка изо всех сил старалась внушить себе, что он будет рядом с ней не долго, но с каждым днем голос внутри нее протестовал все увереннее. А после той ночи, когда она пыталась убить себя, так и вовсе укоренился в ней, как это несчастное дерево, которое они терзают, в землю. — Мы долго тут стоять будем? — спросила Лиза, когда Джеймс вернулся. — Пока наша королева не решит, что она готова ехать, — мужчина, наперекор недовольному голосу, нежно погладил кошку по белой шерсти и сел на валун рядом с машиной, предварительно смахнув с него слой снега. Лиза усмехнулась. Когда она только принесла Альпину, Джеймс был против идеи заводить животных, но сейчас именно он первым думал о заполненном желудке кошки, а не Лиза. Как быстро меняется человек. — Ты случайно не хочешь отстричь свои волосы? — Вот, что ты прицепилась к моим волосам? — внезапно для девушки возмутился Джеймс. — Сначала покрасила их, а теперь хочешь постричь. — Ничего я не прицепилась. Ты не пуп Земли, — скрестила девушки руки на груди. — Покраска была необходима. В целях безопасности. — А постричь зачем хочешь? — Подумала, как бы ты выглядел с короткими волосами, — Лиза пожала плечами. Не то что бы ей не нравились его длинные волосы, просто… Ладно, она признает, длинные волосы Джеймса не пришлись ей по душе. Еще в самом начале их пути она могла как-то их стерпеть, но сейчас, спустя два месяца, когда они успели отрасти ему почти до плеч, как ее собственные, Лиза вдруг поняла, что ей не нравится, когда у мужчины длинные волосы. Отчего-то ее это раздражало. Девушка, кажется, знала причину. У Билли были длинные волосы, доходили ему почти до сосков. Иногда он их даже заплетал в косу. Грязную, маслянистую, косу. У Лика — того, кто вырастил ее, волосы были короче, чем у Билли, но длиннее, чем у Джеймса. Однако у Него волосы всегда были коротко идеально подстрижены. Не было ни единого выбившегося волоска. В детстве Лиза думала, что Он их убивает. Так же, как делал с неугодными или не подчиняющимися людьми. С любыми, кто выбивался из его идеального механизма. — У тебя сейчас такой взгляд, будто ты прямо сейчас возьмешь и обкорнаешь меня до лыса, — произносит Джеймс, нервно усмехаясь. Ему совершенно не нравился этот взгляд Лизы. Слишком уж он был кровожаден. Если его длинные волосы приводили ее в такую ярость, он с радостью с ними расстанется. Лишь бы не с самой жизнью. — Расслабься, — махнула рукой девушка, усаживаясь на капот машины. — Я не собираюсь притрагиваться к твоим паклям. — Паклям? Никто еще так не оскорблял мои волосы. Лиза задорно улыбнулась. Было приятно просто сидеть так и подкалывать его. Холодный воздух успокаивал ее легкие, и дыхание выравнивалось само по себе. Ей нравилась зима. Снег, холод, пронизывающие до костей ветра приносили девушке спокойствие. Жаркое солнце обжигало, под ним неуютно было находиться. — Может, все-таки отстрижешь немного? — Да чем тебе так не угодили мои волосы? Волосы как волосы. Не считая длины, которую мужчины так-то тоже были вправе носить, все с волосами Джеймса было нормально. Ему самому не нравилась эта длина, но что поделать? Под рукой не было никого, кто мог бы нормально подстричь его. — Они длинные, — воскликнула девушка. — С такой длиной даже краски больше уходит. — Вот именно, ты заставила меня покрасить волосы. Не думай, что сможешь заставить теперь и с длиной попрощаться. Джеймсу длина не нравилась, да, но, если уж она так раздражает Лизу, он готов походить с ней еще некоторое время. Он даже готов терпеть ее ворчание и этот устрашающий взгляд, лишь бы она с ним разговаривала. — Не будь так уверен. — А что? Отрежешь их, пока я буду спать? Учти, у меня чуткий сон. — Даже ты со своим чутким сном меня не почувствуешь, уверяю. Джеймс довольно усмехнулся. Ему в голову пришла прекрасная идея. — Давай так, я отрежу длину, а ты, — он выдержал эффектную паузу, притворяясь, что задумался. — А ты пересядешь на переднее пассажирское. Идет? — Мне не настолько не нравятся твои волосы. Носи их, сколько хочешь. Лиза отвернулась от мужчины и устремила свой взгляд на те три покатых дерева. Не поведется она на его игру. — Трусишка, — прошептал Джеймс, уверенный, что это заведет девушку. — Я трусишка? — Лиза не заставила его долго ждать. Она развернулась к нему корпусом и ткнула своим длинным указательным пальцем в своего спутника. — Ты дурак. Предупреждаю, Джеймс, я ведь могу и разозлиться. — Вперед, — он призывно раскинул руки и поднялся на ноги. — Даже если я дурак, что маловероятно, я хотя бы предпочитаю бороться со своими страхами. В отличие от некоторых. — Что? — возмущенная Лиза спрыгнула с насиженного места и в два шага преодолела расстояние между ними. — Что слышала, трусишка, — прошептал Джеймс ей в лицо, довольно усмехаясь. Пришло время отбросить свои страхи. И, если Лизе для этого нужен пинок под зад, Джеймс с удовольствием ей его обеспечит. Лиза прищурила глаза и сжала в кулаки свои ладони. Не стоило Джеймсу говорить ей этих слов. Лиза быстро заводилась. В этот раз Джеймс успел увернуться, прежде чем кулак Лизы «нежно» поцеловал его лицо. Тогда девушка атаковала его ноги, но мужчина успел блокировать удар. Сам он идти в атаку не собирался. Лиза, пока Джеймс не опомнился, со всей силы толкнула его в грудь. Он споткнулся, но на ногах удержался. Довольно усмехнувшись, мужчина удержал руку Лизы, которой она хотела ударить его, и притянул к себе. Лиза тоже не пальцем деланная, она лбом заехала по носу мужчины. Джеймс тут же отпустил ее руку и Лиза, воспользовавшись этим, влепила ему звонкую пощечину. Альпина, все это время наблюдавшая за балаганом своих хозяев, протяжно мяукнула, как бы говоря, что она против всего, что они сейчас делали. — С ума сошла? — прохрипел Джеймс, держась за разбитый нос. Сколько можно? Сколько еще его бедному носу придется терпеть избиения от этой невыносимой дикарки? — Нечего обзываться. — Ты как ребенок, ей богу. Разве можно за безобидную шутку бить человека? — Раз это было шутка, то у тебя хреновое чувство юмора, — плюнула Лиза и сделал шаг к мужчине. Джеймс отшатнулся от нее. Лиза протянула к его лицу руки, и он подумал, что она решила добавить еще что-то. Шлепнув ее по руке, Джеймс отошел от девушки на два шага назад. — Ладно, как хочешь, — пожала плечами Лиза, засовывая руки в карманы куртки. — Хотела нос тебе вправить. Справляйся тогда сам. — Тебя не понять, — Джеймс сам вправил свой несчастный нос. Хруст вышел очень громким. — Ты сначала бьешь, а потом вправляешь. Это не дело. Может быть, он был прав. Но Лиза не трусиха, и никто не смеет обзывать ее так. Она побьет любого, кто посмеет с ней так общаться. Может, Джеймс знал какой-нибудь другой выход опровергнуть не понравившиеся слова, но Лиза знала только метод кулаков. Так ее научили. Точнее, только так она добилась своего имени. Жестокая. Кровожадная. Лиза пускала на расход всех, кто был ей не угоден и до кого она могла добраться. Охранники, няньки, учителя. Ее окровавленные руки не доходили только до самых главных. Они же не были против ее кровожадности. Наоборот, они поощряли ее, отдавая девчонке всех несчастных. Именно ее неуемная жестокость заставила Лика пустить ее на волю, на ее первое задание. Лизе было всего шестнадцать или семнадцать. Точного возраста она не знала. — Ладно, поехали уже, — Джеймс пощупал ноющий нос. Не более, чем за час это пройдет. — Хватит отдыхать. Он направился к водительскому месту. Лиза захлопнула дверь переднего пассажирского, на котором сидела Альпина, и шагнула к заднему ряду. Однако дверь открывать не спешила. Она не была трусихой. Лиза много чего боялась, да, и, может быть, именно из-за целого багажа страхов кто-то назовет ее трусихой, но точно не из-за боязни сесть на жалкое переднее место. Гордо сдавило от осознания, что именно она собирается сделать. Левой рукой девушка успокаивающе провела по передней части шеи, по верхней поверхности ключиц. Лиза не собиралась отступать. Она это сделает. Резко выдохнув оставшуюся часть воздуха из легких, Лиза открыла дверь, подняла лежавшую Альпину и, не глядя на удивленного Джеймса, молча уселась на переднее место, по правую руку от своего спутника. Стараясь скрыть довольную улыбку, Джеймс завел машину и аккуратно вырулил на трассу. Он добился, чего хотел. Не так, как планировал, но разве сейчас, когда Лиза наконец сидит рядом с ним, а не прячется на задних сиденьях за его спиной, это важно?

***

Сидеть впереди было не так уж и плохо. Единственное, что волновало Лизу, когда она сидела впереди, это как бы не ударить Джеймса побольнее. Видя его довольную, еле скрываемую улыбку, Лиза поняла, что, оказывается, попала в его ловушку. Она сделала то, что он хотел, и Лиза, как дура, повелась на его игру. Может быть, в том, что он сыграл с ней шутку, была польза и для самой девушки, но злость от того, что Лиза оказалась так наивна, не утихала. Джеймс чувствовал, как Лиза сжигала его своим взглядом, и слегка нервничал. Лишь самую малость. От этой девчонки можно было ожидать чего угодно. Успокаивала Джеймса лишь Альпина на руках у Лизы. Пока она там, Лиза вряд ли что-то ему сделает. — Давай я сяду за руль, — произнесла Лиза неожиданно мягким голосом. Джеймс настороженно на нее посмотрел. Она точно что-то задумала, и это что-то ему определенно не понравится. — Зачем? Мне и так удобно, — ответил Джеймс, покрепче сжимая руль левой рукой. — Ты и так весь путь за рулем. Сколько можно? Тебе наверняка уже надоело. — Да нет, — мужчина всего на миллиметр отсел от девушки, поближе к окну. — С чего ты взяла? — Давай со следующей остановки поведу я, — предложила девушка, поглаживая по спинке Альпину, по ее белоснежной шерсти. — Не долго. До следующей остановки. От остановки до остановки. Как тебе? Неплохая мысль. Джеймс и правда немного уставал, да и его начинало тошнить от нескончаемой дороги. Ненадолго поменяться можно было. — Только не так, как в начале, хорошо? Я такую езду, может быть, выдержу, но насчет Альпины не уверен. Грязный трюк, подумала Лиза. Использовать Альпину, как свое прикрытие. — Обещаю, выше ста двадцати ни за что не возьму, — словно клятву произнесла Лиза, про себя думая, что бы такого придумать для мести. Она откинулась на спинку сиденья и всерьез задумалась. Идея отстричь ему волосы до корней, пока он спит, была отброшена в самом начале. Подкидывать Джеймсу побольше соли в его еду Лиза не хотела. Как-то не серьезно это было. А других идей у нее не было. Тупик. Мысленно послав Джеймса на все три буквы, Лиза отвернулась к окну все так же с лежащей на коленях кошкой. Мозг девушки усиленно работал, придумывая разные проказы для сидящего рядом мужчины. До окончательного решения она так и не пришла. От досады закусив губу, Лиза вдруг поняла, что совершенно не волнуется. По идее она должна была места себе не находить, сидя здесь. Чтобы сидеть так спокойно и даже не задумываться о том, как ей некомфортно или не приятно, Лизе должны были понадобится все ее силы. На деле же не понадобилась даже малая часть ее самообладания. Лиза сидела по правую руку Джеймса так же спокойно, как сидела и позади него. Уйдя в раздумья о сладкой мести, девушка позабыла о всяком беспокойстве. — Как тебе здесь? — спросил Джеймс, разрезая тишину в салоне, которая прерывалась лишь рычанием мотора и негромким сопеньем Альпины. — Расскажи о своих впечатлениях. — Как я заметила, ты большой любитель пошутить, — Лиза повернулась корпусом к мужчине. Альпина проснулась от этого и недовольно мяукнула. — Ой, прости, родная. Извинившись, Лиза осторожно перенесла кошку на задние сиденья, где та с огромным удовольствием устроилась между рюкзаками своих хозяев. Альпине нравилось поточить свои растущие коготочки о висящие лямки черных рюкзаков. И она усердно принялась за свою работу. Джеймс хмыкнул, глядя на животное через зеркало заднего вида. Этой кошке определенно было комфортно сидеть в машине. — Без шуток и жизнь скучна. — Если шутки хорошие, согласна. Но если нет, шутки становятся еще одним уродием пыток. — Ты намекаешь, что мои шутки плохие? — удивленно спросил Джеймс, глядя на девушку. — Не намекаю. Я тебе прямо говорю: юморист из тебя херовый. — Спасибо, Лиза, — мужчина склонил голову. — Ты, как всегда, добра. Лиза довольно улыбнулась. Она просидела на этом месте всего-ничего, а ей уже нравилась атмосфера этой части машины. Шутить, непринужденно болтать, чего не получалось на задних рядах, было до волнения в животе приятно. Джеймс тоже был рад. Сидеть здесь одному было до невозможности скучно. Теперь хотя бы есть, с кем поговорить. Если Лиза вдруг захочет вернуться назад, он ни за что ей этого не позволит. Препираться с ней было весело, как и видеть ее возмущение и злость. С собеседником рядом двести километров пролетели как все двадцать. Лиза попросила занять ее рассказами. Джеймс рассказал ей о своей жизни до «Гидры». О том, как жил-был обычный парень на Бруклине в Нью-Йорке. Был у него лучший друг — Стив Роджерс, хиленький, но упрямый, как баран. — Как можно в год заболеть семь раз? — не понимала Лиза. Сама она никогда не болела и знать не знала, каково это, быть сраженным болезнью, вроде гриппа. — Люди ведь не настолько слабые. — Обычные люди нет, — усмехался Джеймс, развалившийся на водительском кресле, как царь на троне. — Но Стиву удавалось делать то, что обычному человеку никогда не хватило бы ни ума, ни храбрости, ни сил. — Не уверена, что чтобы заболеть нужна храбрость. — Зато чтобы выкарабкаться из болезни, нужно очень много сил. Особенно, в те времена и с его финансами. Всем известно, Стив Роджерс никогда не был богачом. Ни он, ни его мать. Жили они скромно. Зарабатывала миссис Роджерс неплохо, на жизнь хватало. Однако вечные болезни сына истощали все ее финансы. Отец Роджерса был пьяницей и частенько избивал свою жену прямо на глазах у сына. Стив, когда еще был маленьким, приходил домой к Джеймсу, который жил через улицу, и оставался ночевать у него. Обстановка в семье Джеймса всегда была спокойной. Любящие друг друга родители, младшая сестра-лапочка. Жили они не бедно и даже не скромно. Совсем не так, как Роджерсы. Джеймс, в отличие от Стива, мог позволить себе сводить трех девушек на свидание в один день. Кино, кафе, аттракционы — все, как положено. Кошелек Джеймса даже ни на пенни не пострадал бы. Отец его в молодости организовал прибыльное предприятие, обеспечивая солдат различными предметами снабжения. Мистер Барнс обеспечил сыну и дочери безбедную жизнь. Джеймс, подражая отцу, хотел однажды найти любимую женщину, завести с ней семью и вырастить детей. Сына и дочь. Старшим ребенком Джеймс всегда хотел сына, чтобы, как и он сам, защищал и заботился о своей младшей сестре. Ребекку — младшую сестру, Джеймс любил безмерно, и, уйдя на фронт, писал ей письма каждый раз, когда удавалась такая возможность. И, падая с того злосчастного поезда, Джеймс мысленно просил Стива позаботиться о малышке Ребекке, которой на тот момент было всего четырнадцать лет. Вернув себе свои тело и разум уже в двадцать первом веке, Джеймс первым делом решил узнать, что стало с его сестрой. — Ты узнал? — спросила Лиза. Всем сердцем она надеялась, что Джеймс сумел увидеться с младшей сестрой. — Узнал, — эта тема разбередила старые раны Джеймса, и говорить про Ребекку было сложно для него. — Ребекка к тому времени уже давно была мертва. Лиза разочарованно вздохнула. Она хотела хорошего конца для этой сказки. Однако это была не сказка и уж точно не со счастливым концом. Девушка посмотрела на Джеймса. Это точно была не сказка и не ложь. Одного взгляда девушке хватило, чтобы понять, как больно было мужчине вспоминать и рассказывать Лизе все это. Девушка мысленно отругала себя. Она сама была против того, чтобы в ее прошлое лезли. И сама же выпросила у Джеймса продолжение истории о его жизни. — Прости, — сказала девушка искренне. Всем корпусом она была повернута к сидящему за рулем Джеймсу. — Я не хотела делать тебе больно. — Ничего, я сам же выбрал рассказать тебе все. Это был его выбор — выложить все девушке. Ему нечего было скрывать. Правда лишь укрепит их отношения, считал Джеймс. — И не ври. — В смысле? — возмутилась Лиза. Ей по-настоящему было жаль, что она заставила его говорить о своей жизни. — Ты дважды за неделю разбила мне нос и вывихнула мне челюсть. Ты точно не не хотела делать мне больно. — Аа, — выдохнула Лиза и негромко рассмеялась. И сразу замолкла. Смех был для нее нечто совершенно неизведанным, новым. Смеяться было как-то странно. Пресс от смеха напрягался, даже от самого слабого. Издавала Лиза какие-то непохожие ни на что звуки. Ее смех. Для Лизы он звучал смешно. От самого смеха ей хотелось смеяться еще больше. — Не стесняйся, — произнес Джеймс, с удовольствием глядя, как Лиза познает новые грани жизни. Слушая, как смеется Лиза, Джеймсу самому тоже захотелось смеяться. Смех его вырывался из него сам по себе. Так легко, как не было очень давно. Закрыв ладонью рот, Лиза пыталась остановить нескончаемый, кажется, приступ смеха. Она пыталась закусить губу, но смешки вырывались даже так и в ту же минуту превращались в самый настоящий смех. Лиза пыталась сжать зубы, но выходило до ужаса комично, отчего тоже хотелось смеяться. И она смеялась. Джеймс рядом тоже смеялся. Если бы кошки умели смеяться, Лиза была уверена, что Альпина тоже с удовольствием составила бы им с Джеймсом компанию.

***

— Будешь? — спросила Лиза, вытаскивая из пакета пачку шоколадного печенья. — Давай. Девушка кинула ему пачку, и мужчина ловко поймал ее, тут же открывая. Все то у Лизы было шоколадное. Шоколадное печенье, шоколадный коктейль, шоколадное мороженое и шоколад Лиза предпочитала самый шоколадный. Чтобы никаких добавок, вроде клубничной начинки, которую любил Джеймс, или каких-нибудь орехов внутри шоколада. Только сам шоколад и ничего лишнего. Разливая горячий чай по металлическим кружкам, Лиза думала, какой же может быть непредсказуемой жизнь. Вот только два месяца назад она ютилась в сыром подвале публичного дома с еще двадцатью девушками, каждый день обслуживала похотливых, уродливых, вонючих извращенцев, которые хотели полакомиться таким лакомым кусочком, как Лиза. Сама Тень, убийца сотен мужчин и женщин, страх всех мутантов, грозное оружие «Круга огня» стояла перед ними на коленях и отсасывала с таким упоением, как не делала никогда ни одна шлюха до нее. По началу Лиза даже не понимала, что делала. Она все еще была под воздействием пульта. Но спустя время ее сознание, приобретая все больше свободы, вырвалось наружу и доставило немало проблем руководству «Рая». Лиза злобно усмехнулась. Как минимум, трем своим клиентам она покусала их висящие дохленькие члены. Она дорого поплатилась за эти вольности, но ни о чем не жалела, ни тогда, ни сейчас. — Какое у тебя довольное лицо, — сказал Джеймс, хотя про себя подумал, что тут подойдет не просто «довольное», а «злобно довольное». — О чем ты думаешь? — Да так. Особо ни о чем, — махнула она рукой и переключилась с «Рая» на настоящее время, в машину рядом с Джеймсом и Альпиной. — Что еще расскажешь? — Почему я должен рассказывать? — спросил Джеймс, попутно закидывая в рот печеньки и запивая их горячим чаем. Нутро приятно согревалось. — Потому что мне рассказывать не о чем, — Лиза налила себе вторую чашечку горячего чая и довольно отхлебнула. — И мы не дошли до конца твоей истории. — Даже не думай, что сможешь уйти от этой темы, — пригрозил ей пальцем мужчина. — После меня неизбежно настанет твоя очередь. Лиза отмахнулась от этих слов. Ей правда нечего было рассказывать. Все, что она знает и знала, это кровь, боль и серые стены. Все. У Джеймса же был целый арсенал красок, и слушать, представлять его истории было гораздо интереснее. Джеймс продолжил рассказ. В сорок третьем его призвали на фронт, и он, как законопослушный гражданин, доблестно отправился выполнять свой долг. Джейм пропустил момент, где у него дрожали колени, потели ладони и по спине пробегал холодок от страха. Он никогда не хотел на фронт, отправляться на войну. Это Стива всегда распирало от этой темы, даже в сказках он предпочитал быть храбрым рыцарем на белом коне. Джеймс же обожал роли злодеев, ну или драконов. Потому Ребекку всегда спасал Стив от дракона-Джеймса. И, уходя на фронт, Джеймс понимал, что направляется прямиком на эшафот. Попав в первый раз в плен к фашистам, Джеймс первым делом похоронил себя. Он знал, что оттуда ему не выбраться самому. И уж точно он не смог бы сбежать от цепких рук Арнима Золы. Джеймс даже не понял, когда над ним, лежащим на хирургическом столе, нарисовался Стив. Он лишь пытался не забыть свое имя и повторял его, как мантру. Смысл происходящего дошел до него не тогда, когда он сам смог переставлять свои ноги в такт ногам внезапно подросшего и возмужавшего Стива. И даже не тогда, когда они ворвались в военный лагерь на удивление всем, кто был там. Джеймс понял, что больше не в плену, лишь в Нью-Йорке. Ребекка, уже подросшая на целых пять сантиметров, влетела в его объятия на том перроне и вернула брата в реальность. Только тогда он понял, что все еще жив и что спасся. Вдыхая родной аромат младшей сестры, Джеймс мог лишь молиться о том, что бы не вернуться вновь в тот ад, в лабораторию Золы. Слушая его, Лиза думала, могла бы она любить кого-нибудь так же, как Джеймс любит Ребекку. Способно ли ее зачерствевшее сердце на подобное чувство? Лиза была уверена, что нет. Никогда. Лик всегда говорил, что любовь есть самая величайшая сила во всем мире. Но она же и есть твоя слабость. Лиза никогда не понимала, как такое возможно, что одно и то же чувство может быть таким разным. Наверное, она и не поймет никогда. Что ж, для нее же лучше. Она бы не хотела себе такую огромную силу и настолько уязвимую слабость. — Я все жду, когда ты упадешь с поезда, — сказала Лиза, садясь за руль. Они уже закончили с трапезой, если так можно назвать поедание печенек с горячим чаем, и выдвигались в путь. Они давно въехали в Словакию и держали путь в Румынию. — Или это будет еще не скоро? — Все ждешь, когда я руку потеряю, — хмыкнул Джеймс, закрывая багажник и беря вертящуюся в ногах Альпину на руки. Он слегка волновался. Все-таки за руль садилась Лиза, а у нее с этим были некоторые проблемы. — Хочу узнать, как это произошло. Ну, не верится мне, что ты мог так просто сорваться с поезда, — Лиза завела машину. Джеймс сел на переднее пассажирское и усадил Альпину к себе на колени. — Я был обычным человеком. Людям свойственно оступаться. — Ой, ладно, продолжай, — махнула Лиза и тронулась с места. Неожиданно мягко. Джеймс напрягся еще сильнее. Альпина, чувствуя настрой хозяина, напряглась тоже. Она села и не сводила глаз с Лизы, как делал это Джеймс. Он даже пристегнулся. На всякий пожарный, разумеется. Никогда не знаешь, что может случится в следующую секунду. — Не преувеличивай, — цокнула языком девушка и специально надавила на газ, переходя с восьмидесяти сразу на сто двадцать. — На дорогу смотри, — воскликнул Джеймс, когда Лиза так и не повернула голову на дорогу. Довольно улыбнувшись, Лиза, как и положено водителю, все-таки устремила взгляд на дорогу, освещаемую закатным солнцем. Поняв, что волнение просто так никуда не денется, Джеймс вернулся к своему рассказу, надеясь, что это уймет его разбушевавшееся нутро. Рассказывая о своем прошлом, Джеймс ощущал, что понемногу боль и напряжение, которые долгое время держали его в своих тисках, спадают. Дышать становилось чуточку легче. Прямо, как тогда, на перроне, когда он по очереди обнимал сестру и мать. Постепенно сформировался и отряд «Воющие». Спецотряд, командованием которым занимался сам Капитан Америка, о котором уже прошел слух по всему земному шару. Джеймс был рад сидеть снова в баре, обсуждать войну, а не участвовать в ней, и пытаться склеить какую-нибудь девушку. С момента, как Стив перестал быть щупленьким пареньком и стал настоящим мужчиной, девушки перестали замечать рядом стоящего Джеймса. — Представляю, как ты был возмущен, — улыбалась Лиза. — Он не оставил тебе ни одной девушки. — Ну почему возмущен, я был рад за Стива. У него, наконец, появится девушка. И не забирал он всех девчонок, ему нужна была всего одна. Джеймс помнил ее. Яростная и несокрушимая Пегги Картер. Стив чуть ли не в рот ей заглядывал. Однако вместо того, чтобы пригласить ее на танец или поцеловать, в конце концов, предпочитал просто пускать на нее слюни и кидать щенячьи взгляды. — Оо, а ты то на его месте сразу взял бы все под свой контроль. — Я с девушками лучше общаюсь, — пожал плечами Джеймс. Этого он точно не станет отрицать. У него было много девушек. Самых разных: брюнетки, блондинки, рыжие, даже платиновые. И все с разным характером. Но ни одна из них не была похожа на Лизу, подумал Джеймс и тут же себя мысленно ущипнул. Да, ни одна из них не была своенравной дикаркой с кучей трупов за спиной. — Ну, когда уже будет этот поезд? — не унималась Лиза. Ей было откровенно плевать, сколько было девушек у ее спутника и как он с ними общался. Это была самая скучная часть его жизни. В угоду девушке Джеймс поведал о злосчастном падении. О том, как спустился на тарзанке на движущийся на огромной скорости поезд. О том, как с боем он и Стив прорывались к Золе, который находился в том поезде. И о том, как висел на высоте сотен метров, и как сорвался, истошно крича, моля о помощи Стива, стоявшего на поезде. Он бы все равно не смог ему помочь, как ни крути. Рассказал он и том, как сорвало ему руку во время падения. Кажется, именно тогда, от внезапной сильной боли, он и потерял сознание. Следующим воспоминанием его было, как его, почти безжизненного и обескровленного, тащили по заснеженному лесу. Окончательно он пришел в себя уже в лаборатории «Гидры» и с железной рукой на месте разорванной, которой, наверняка, давно уже полакомились лесные звери. — Прости, — на этот раз Лиза извинялась за то, что так торопила его с рассказом о поезде. Услышав полную версию событий, она пожалела о своем любопытстве. — Не волнуйся, — сказал Джеймс, опуская спинку сиденья. Глаза его уже слипались, а волнение от вождения Лизы давно испарилось. Водила она уже гораздо лучше, хотя тоже слегка по сумасшедшему. — Я посплю, если ты не против. Дальше завтра расскажу, хорошо? — Конечно, — уверила его Лиза. Альпина, с удобством устроившаяся на задних сиденьях, тихо мяукнула, как бы желая спокойной ночи хозяевам. Лиза быстро посмотрела на нее через зеркало заднего вида и легко улыбнулась. Альпина, словно человек, понимала буквально все, что происходит вокруг нее и с ее хозяевами. — Спи, малышка, — шепнула Лиза кошке. Джеймс по правую руку от нее негромко хмыкнул, скрещивая руки на груди и пытаясь принять удобное положение, загибая то правое колено, то левое. — И ты спи, Джеймс. Засыпай. — У тебя такой тон, будто ты хочешь, чтобы я заснул и не проснулся, — не открывая глаз, сказал мужчина. — Ну уж нет, ты проснешься. Я не узнала конца этой истории, так что умирать тебе еще рано. Мужчина улыбнулся, не открывая глаз, наконец принял наиболее удобное положение — черт бы побрал его длинные ноги, и заснул, надеясь, что потревоженные сегодня воспоминания не разворошат улей кошмаров. Включив фары, Лиза ехала дальше. По мокрым от растаявшего снега дорогам вдоль укутанных в белое полей. Было бы время и было бы чуть посветлее, Лиза обязательно остановилась бы и полюбовалась бы пейзажем, красотой этих мест. Хотелось отложить в памяти все цвета, все ямки и выбоины, все травинки и цветочки, которые росли на проезжаемой поляне. Запомнить так же сильно, как запомнила она и историю Джеймса. Когда он рассказывал, казалось, будто картинки сами вырисовываются у нее перед глазами. Особенно та часть, где он вернулся с войны и обнимал младшую сестру, тронула сердце девушки. Лиза будто стояла там на перроне рядом с ними и ощущала всем своим телом, исходящее от их долгожданной встречи всю их любовь и прожитую боль. Снова и снова Лиза прокручивала историю своего спутника у себя в голове. И с каждым разом ей казалось, что вот сейчас, вот именно в этот момент, каким-то чудесным образом она окажется в сороковых и вживую увидит все это. Увидит Джеймса еще до того, как мир разрушил его. Лиза не сомневалась, что девушки вились вокруг него толпами. Она сама видела таких парней и таких девушек, и тогда она ничего не чувствовала. Но сейчас все изменилось. Ее эмоции, ее мысли были подвластны лишь ей, и Лиза могла думать и чувствовать все, чего ее душа пожелает. И сейчас она чувствовала чистую зависть. Хотела бы она оказаться одной из тех девушек. Носить красивые платья, туфли, краситься, танцевать до упаду с парнями и подружками. Может быть, она была бы не против, если бы такой парень, как Джеймс пригласил ее на танец. Все подружки обзавидовались бы Лизе. Конечно, она танцует с таким красавцем. Любая девушка хотела бы быть на ее месте. Она сама хотела бы быть на месте воображаемой себя. Лиза быстро поморгала, убирая выступившие отчего-то слезы и выдохнула. Зачем горевать о том, что никогда не сбудется? Лучше думать о том, что есть у нее сейчас. Например, об Альпине, мирно сопящей позади. Или о Джеймсе, так же мирно спящем рядом с ней, подсказал тихо внутренний голос. Лиза невольно повернула голову на своего спутника. А зачем о нем думать? Лиза и так подумала о нем все, что можно и нельзя, обвинив во всех смертных грехах. Джеймс как Джеймс. Отросшие волосы, которые Лизу иногда раздражали. Длинные сильные ноги — Джеймс был на пару сантиметров выше Лизы, хотя и она не была обделена ростом. Голубые глаза, которые так понравились девушке. И руки, которые Джеймс оголил впервые за их путешествие, сняв свою куртку. Руки были отдельной темой. По понятным причинам. Лиза всегда хотела дотронуться до его железной руки. Ей было любопытно, какова она была на ощупь. Она помнила его касания, даже сейчас могла чувствовать прохладную гладкость металла на своей шее. Но ей было интересно другое. Чувствует ли Джеймс, когда дотрагиваются до его железной руки? Ощущает ли он ее так же, как обычную свою руку? Лизе было интересно не только самоощущение Джеймса, но и сама конструкция руки. Из чего сделана, как сделана и как работает. В ней просыпалось неуемное любопытство, от которого ей хотелось тут же вскочить на ноги и узнать все, о чем мог поведать ей этот мир. Или Джеймс. В голову пришла идея растормошить Джеймса и сейчас же расспросить его с пристрастием, но Лиза благоразумно отмела эту мысль прочь. С Джеймса на сегодня хватит. Он и так страдает в ее компании. Лиза это знала, как знала и то, что ее характер и ее выходки не входят в общепринятые моральные рамки поведения. И ей было стыдно, однако ничего не могла с этим поделать. Она не могла щелчком пальцев изменить себя и, тем более, избавиться от снедающих ее страхов. Джеймс рядом нечаянно пнул бардачок и, сквозь сон прошипев, разнял скрещенные до этого руки. Он не помещался в этой машине. Лиза и вовсе не понимала, как он продержался так долго за рулем с таким телосложением и с такими ногами. Будь девушка на его месте, давно бы вытолкнула за руль своего спутника, даже если бы он водил еще хуже, чем она сама. Железная рука, стукнувшись о ручник, тихо заскрежетала. Она, словно змея, двигала своими частями, как змея своей чешуей. Зрелище настолько захватило Лизу, что она еле сдержала себя, чтобы не дотронуться до руки мужчины. Пытаясь унять желание, девушка отвернулась к дороге и вернулась к предыдущим мыслям про ее поведение и нрав. Однако, как бы она ни старалась, мысли так или иначе уходили к руке Джеймса. Завидев вдалеке автозаправку, Лиза почти облегченно выдохнула. Не хотела она попасться Джеймсу, дотрагиваясь до его руки, пока он спит. Да даже если бы он бодрствовал, Лиза бы не рискнула попросить у него разрешения дотронуться до его руки. Не дай Бог, он подумает, что она извращенка. Тихо выйдя из машины, Лиза с удовольствием втянула морозный воздух в легкие. Уже стоя у машины и заправляя ее, она вытащила сигарету и закурила ее. Кассир за окном не сводил с нее глаз. Лиза демонстративно затянулась и выпустила весь дым из легких, образуя перед собой огромную взвесь табака. Плевать она хотела на правила. Не подожжет она эту хилую заправку и его владельца вместе с ней. Осторожно закрыв за собой дверь, Лиза откинулась на спинку сиденья и насладилась тишиной. Даже это ей не помогло. Как только Лиза вошла в салон автомобиля, мысли о железной руке Джеймса вернулись сами по себе и, кажется, с новой силой, потому что Лиза сейчас еще сильнее хотела протянуть свою руку и наконец коснуться этой долбанной руки. Поглядев на Джеймса, Лиза уверилась, что он спит крепким сном и кошмары его сейчас не беспокоят, и тихо выдохнула сквозь зубы. Теперь она боялась не только разбудить мужчину, но и в принципе потревожить тишину. Облизнув губы, Лиза медленно протянула правую руку к лежащей почти на ручнике руку Джеймса. Поглядывая и на его лицо, она аккуратно, почти невесомо коснулась железа и замерла. Джеймс не проснулся, даже не пошевелился. Ощущения были обычными. Просто прикосновение ее руки к железу. Ничего сверхъестественного. Лиза уже успела разочароваться, как Джеймс заворочался, неожиданно схватил ее за руку, которая все еще лежала на его руке, и открыл глаза. Застигнутая врасплох Лиза не знала, что делать и что сказать. Она просто смотрела на проснувшегося мужчину, как он смотрел на нее. — Ты что делаешь? — спросил Джеймс, поднимаясь. Его лицо теперь оказалось на одном уровне с лицом Лизы. — Я… я просто, — Лиза не нашлась, что сказать. Все слова застряли в глотке, образовывая ком и перекрывая весь путь. — Ты… Мне показалось, что тебе снится кошмар, и решила, что будет лучше тебя разбудить. Да, вот. — Аа, — произнес Джеймс, все еще не понимая всей ситуации. — Понял. Спасибо. Лиза кивнула и хотела уже отвернуться к рулю, как поняла, что ее рука все еще находилась в захвате Джеймса. — Джеймс, моя рука, — прошептала девушка и опустила взгляд туда, где его железная ладонь сжимала ее запястье. — А? — мужчина посмотрел в направлении взгляда девушки и тут же отпустил ее. — Прости. Реакция. — Ничего, я все понимаю. Лиза не понимала, неловко было ей одной или ему тоже. Казалось, что Джеймс совершенно не понимал сути происходящего. Его взгляд был прикован к Лизе, и он блуждал им по всему ее лицу. — Спи дальше, Джеймс, — произнесла Лиза, пытаясь придать своему голосу как можно больше мягкости. — Поспи еще. Джеймс кивнул, откинулся назад и снова заснул. Лиза облегченно выдохнула, услышав его ровное дыхание. Пронесло, подумала она. А ведь была в миллиметре от провала. Если бы Джеймс понял, что она делала, катастрофы было бы не избежать. Лиза бы попросту со стыда сгорела. Не признавать же ей, что она до дрожи в руках внезапно захотела его коснуться. Не всего его, а только железную руку, но это вряд ли улучшало ситуацию. Выруливая обратно на трассу, Лиза делала то, что не делала никогда на своей памяти. Она молилась. Молилась о том, чтобы Джеймс не вспомнил о случившемся на этой захолустной заправке.