Симбиоз

Со времени отъезда Джеймса прошло два дня. Все это время Лиза поднималась с кровати только, чтобы сходить в туалет, взять еще одну пачку крекеров и очередную баночку йогурта и насыпать корма Альпине. Грязную от прикосновений того незнакомца одежду Лиза выбросила на улицу из окна, когда они надоели мозолить ей глаза. На смену боли от воспоминаний об изнасилованиях пришла грусть. Однако легче не стало. Оказывается, грусть тоже была не особо простым чувством. Она напоминала злость, только давно уже изжившую и выплеснутую. Напоминала пустую чашу, что когда-то была наполнена до краев. От этой пустоты хотелось исчезнуть в ворохе одеяла, но даже там она доставала девушку. Лизе ничего не оставалось, как лежать в кровати и пялиться в потолок. Выходить в сырость не было желания, как и вообще вставать с кровати. Зажав одеяло между ног, девушка лежала на правом боку лицом к двери. Альпина давно выбежала из открытой двери в поле и бегала в свое удовольствие, возвращаясь в автодом только за очередной порцией корма. Даже сраная кошка сбежала от меня, подумала Лиза. Внутренний голос даже для нее самой звучал слишком удрученно и смиренно. Рано или поздно Джеймс ушел бы, не выдержав ее вечных капризов и заскоков. Лиза сама это понимала. Она видела это также ясно, как свой характер. Лежа на кровати в мятой и засыпанной крошками от печенек постели, она анализировала все свои действия и слова, произнесенные ею с момента первой встречи с Джеймсом и до самого его отъезда. С самого начала, еще в той самой спальне на двадцать втором этаже, Джеймс должен был понять, что она за фрукт, и отказаться от бредовой идеи вызволять ее оттуда. Или отдать ее тому типу, который ждал их на катере и которого впоследствии Джеймс застрелил, напугав ее до чертиков. Лиза не знала, от чего ей больнее: от того факта, что единственный во всем мире человек, который ее понимал и заботился о ней, в конце концов, свалил от нее, или от проведенных в «Раю» ночей, оставивших на ней неизгладимый след. Все смешалось. Грусть и злость, боль и ненависть. Сосредоточиться на чем-то одном никак не получалось, и было решено их просто игнорировать. Может быть, это сработает, и они сами как-то уйдут? В продуваемом насквозь автодоме с каждой минутой становилось все холоднее. Одеяло на Лизе становилось тяжелее и за два дня оно уже успело пропахнуть мокрой травой и туманом. Аромат порошка давно выветрился. Где-то вдалеке мяукнула Альпина. Лиза даже ухом не повела. Какая разница, если ее засекли. В этом мире ей все равно нормальной жизни не видать, да даже хоть на один процент приближенный к нормам жизней обычных людей. Однако рука все равно потянулась за пистолем на рядом стоявшей тумбочке. Краем уха она уловила неторопливое скольжение шин по траве. Всего одна машина. И всего один человек, судя по одинокому сердцебиению. Неужто Он решил, что кто-то из его Теней справится с ней в одиночку? Чуточку оскорбительно. Дверца хлопнула. Ботинки неслышно наступали на землю. Не будь у Лизы такого хорошего слуха, вряд ли бы услышала шаги этого человека. Альпина мяукнула еще раз, но в этот раз она оказалась гораздо ближе. Где-то перед автодомом, как раз перед незваным гостем. Неизвестный вплотную приблизился ко входной двери, задержался на пару секунд и смело вошел в дом, осторожно наступая на ламинат. На полу Лиза увидела его тень. Высокая, атлетического телосложения и с пистолетом в правой руке. Лиза подняла руку и направила свой пистолет в сторону двери. Несмотря на отсутствие стекла, который хоть как-то закрывал спальню от посторонних глаз, она, в последний раз входя в комнату, закрыла ее за собой. Двухдневное пролёживание на кровати еще хуже сказалось на и так дряблых мышцах девушки. Ее рука слегка дрожала, но все еще была тверда в своем намерении застрелить неизвестного, осмелившегося побеспокоить ее ничегонеделание. Сначала показалась железная рука, затем голова и в последнюю очередь все тело ее «неизвестного» гостя. Пистолет, зажатый в его правой руке, юркнул за его спину и исчез. Нахмуренные брови посетителя разгладились. Зажатые в линию губы тихо цокнули, рассмотрев живую девушку в ворохе одеяла на кровати и ее выставленный на него пистолет. С тихим стоном Лиза опустила руку. Точнее, расслабила ее, и рука безжизненно упала на край кровати. Пистолет упал на пол. Ковер смягчил его удар. — Что ты делаешь? — произнес Джеймс, открывая дверь. Он и из той дыры в двери, вместо которой должна быть стеклянная вставка, видел разбросанные по комнате обертки из-под шоколадных батончиков, пачек печенья и баночек йогурта. Открыв дверь, увидел и виновницу всего этого беспорядка, безжизненным пятном лежащей на кровати. Если бы не упавшая рука и не ее глаза, неотрывно следящие за тем, как он подходит к кровати и садится перед ней, Джеймс подумал бы, что видит труп. Кожа Лизы была бледнее обычного, голубые глаза потускнели и походили скорее на грязное озеро, наполненное водорослями, а не на бескрайний лазурный океан. — Хотел свозить тебя кое-куда, если ты не против, — произнесли его губы. Глазами он следил за ее реакцией. После его слов ничего не последовало. Ни огонька любопытства, как это обычно бывало, ни выплывающего из глубин ее сознания страха. Ничего. — Не хочешь съездить, развеяться? От ее неотрывного взгляда становилось все некомфортнее. Казалось, она, как маяк, посылает сигналы, но вместо помощи и указывания пути на финише ждал водоворот, в котором ты тонул. Хотелось спрятаться от этого взгляда, закрыться щитом. Поняв, что Лизу с кровати не поднимут жалкие слова, Джеймс опустился на свою пятую точку, спиной опираясь о кровать. В доме было прохладно. Зайдя, он не закрыл дверь, а, когда входил, она и так была открыта настежь, как и форточка в спальне. Сыро было не только вне дома и внутри него, но и в душе самого Джеймса. Только уехав достаточно далеко, он, кажется, понял, что это была ошибка. Оставить Лизу одну было фатальной ошибкой. Однако и взять ее с собой он не мог. К тому же, уезжал он не навсегда. Ему на все про все хватило от силы полтора дня. Еще пол дня на дорогу обратно. Кто же знал, что эти два дня превратят Лизу в неподвижное что-то. — Может, скажешь что-нибудь? Ответом ему была тишина. — Ты ведь не обиделась, что я уехал? — осторожно произнес Джеймс. Он и сам не был уверен в том, что ее молчание было связано с его неожиданным отъездом. — Если обиделась, просто скажи. Ну, или ударь. — Я не обиделась, — слова прозвучали где-то над ухом мужчины. Он повернул голову и столкнулся со взглядом женских глаз. — Просто еще раз поняла, что жизнь — не то, чего я хочу и с чем могу справиться. — С языка сняла, — понимающе ответил Джеймс. В голубых глазах Лизы впервые за это время загорелось что-то, похожее на чувство. — Я имел ввиду себя, а не тебя. Не в смысле, ты не сможешь справиться с жизнью. В смысле, я не могу справиться со своей. Лиза, ранее лежавшая на спине, перевернулась на бок и сильнее закуталась в одеяло. На кровати теперь виднелась только ее голова. Джеймс, сидящий на полу, подпирал спиной край кровати, и девушка не могла полностью разглядеть его лицо. Она приблизилась к краю кровати, к нему. — Тогда у меня предложение. — Мы не будем убивать себя. — Почему ты так противишься? — каждое произнесенное ею слово разливалось по ее крови, накачивая ее ослабевшее тело силой и жизнью. — Сам же говоришь, что не справляешься, но все равно цепляешься за это жалкое существование. — Потому что и умирать я тоже не хочу, — набрав в легкие воздуха, он медленно все выдохнул и повернулся лицом к девушке. Было странно разговаривать с ней, когда она лежит и смотрит на него с повернутой головой, а не как обычно. — В моей жизни было столько откровенного говна, но даже это не заставит меня пустить себе пулю в лоб. — Объясни мне, почему, — произнесла Лиза, и в ее голосе прозвучала такая незнакомая мужчине надежда. — Как ты держишься? Потому что я уже не могу. Единственное, что держит меня, это ты. — Что? — Ты единственный человек, которому я доверяю. Не знаю, как ты это сделал, но тебе я доверяю. Я не боюсь тебя. Посмотри на нас, — она многозначительно обвела взглядом их маленькое расстояние. — Кому еще я могу позволить так сильно приблизиться ко мне? Будто увидев впервые, Джеймс и правда посмотрел на себя, на Лизу и на расстояние, разделявшее их. Между ними от силы было пятьдесят сантиметров. Лиза не шарахается от него. Она наоборот поближе к нему легла. Если вспомнить, какое расстояние она выдерживает для кассиров в магазинах и их посетителей, если вспомнить, как она волнуется, когда ей все-таки надо приблизиться к незнакомцу ближе, чем на пять метров, то нынешние пятьдесят сантиметров были верхом ее доверия. Она доверяет ему. Она правда ему доверяет. Не кому-то другому, а ему, Джеймсу. Как это описывалось в романах, которые читала его мама? В животе бабочки оживают? Как-то это жутковато и ни разу не подоходило к данной ситуации. Ему, скорее, хотелось кричать или прыгать, или кричать и прыгать одновременно. Еще глупо улыбаться, чтоб во весь рот. — Ты не представляешь, как приятно это слышать, — от не выплеснутой радости, кажется, защемило его голосовые связки. Иначе он не мог объяснить, почему вдруг его голос так сильно озвончал. Лиза улыбнулась одними уголками губ. Она тоже была рада, и в этот раз страх внутри нее спал. Сказанные ею слова были нужны не только Джеймсу, но и ей самой. Давно пора было посмотреть правде в лицо. И это было страшнее всего, что она делала до этого. Будто с этими словами она вручила Джеймсу и саму себя. — А ты не представляешь, как приятно мне это говорить. — Правда? Даже не испугалась? — Ни капли. Джеймс улыбнулся. Своей легкой полуулыбкой. Лиза поняла, что за эти два дня она успела соскучиться по этому. По всему этому: по его улыбке, по его голосу, по его присутствии рядом, по его теплу, укутывающему ее каждый раз, когда он бывает рядом. — Я тоже тебе доверяю. — Ну ты и дурак, — провозгласила Лиза, обескураживая мужчину. — Я же ненормальная. Мне нельзя доверять. — А вот это уже я сам буду решать, если ты позволишь. Альпина, довольно мяукнув, вальяжно вошла в комнату, неся в зубах что-то серое и грязное. Кошка явно понимала, что завоевала внимание хозяев, и начала переставлять лапы еще медленнее. Джеймс удивленно приподнял брови. Лиза поднялась на правом локте, глядя на питомицу. С довольным видом подойдя к хозяевам, Альпина раскрыла пасть и вывалила людям свою добычу — мертвого, грязного суслика. Прямо на пушистый белый ковер. — Умница, — протянул Джеймс и погладил кошку по голове. — Ты что делаешь? — возмущенно зашептала ему в ухо Лиза, все еще глядя на обнаглевшую кошку, притащившую в дом труп. — Она принесла нам подарок, — одними губами произнес мужчина, улыбаясь теперь уже кошке, вдоволь наслаждавшейся фурором, который она произвела. — Не обижать же ее. — Ты еще сделай из этого суслика чучело и поставь на полочку. Будешь самым лучшим хозяином. Джеймс хотел было уже прошипеть ей в ответ, что так и сделает, но Альпина схватила свою добычу и также вальяжно вышла. В комнате на мгновение воцарилась тишина. Оба они смотрели вслед выходящей кошке. — Так ты поедешь или мне самой тебя тащить? — Джеймс повернулся к девушке и увидел, как блеснул в ее глазах огонь при его последних словах. Приятно знать, что в их отношениях есть какая-то стабильность. — Поеду, — процедила девушка, уже сомневаясь, что доверилась не сумасшедшему человеку.

***

Четыре часа по извилистым дорогам, трассам и самым ужасным проселочным дорожкам, которых она в жизни ни разу не встречала, и, вот, она уже стоит перед захолустным баром с яркой неоновой вывеской: «24 часа!». — И что мы здесь делаем? — спросила Лиза, уже собираясь выйти из машины. — Стой-стой, — Джеймс перегнулся через нее и захлопнул ее дверь, заставляя Лизу вжаться в сиденье и ошарашенно взирать на него. — Хочу предупредить тебя. — Мог бы просто сказать, — Лиза откинула его руку, все еще лежавшую на ее двери. — А ты бы послушала? — Нет, — протянула девушка. Прозвучало больше как вопрос, чем утверждение. Она вздохнула и сложила ладони на коленях, собираясь выслушивать предупреждения Джеймса. — Ладно, говори. — Двери там, — он указала на бар, в мутных окнах которых плясали тени. — Заблокированы. Им не сбежать, если только они не попытаются пробежать мимо тебя и выбежать на улицу через главный вход. — Кто попытается сбежать? Почему там двери заблокированы? Что здесь делаем мы? И почему ты мне это говоришь? — Никаких вопросов. Теперь пошли. Джеймс вылетел из машины, и Лизе ничего не оставалось, как последовать его примеру. Его некая взволнованность слегка пугала девушку. Чего ей следует ожидать в этом баре? На ум приходила только засада, и Лизе было больно от одной только мысли о том, что Джеймс мог предать ее. А ведь она только-только призналась, что доверяет ему. Не может же быть такого, что жизнь настолько к ней жестока. Из бара доносились громкие смех и голоса. Преимущественно, мужские, но бывали и женские, коих было слишком мало. По мере приближения ко входной двери шаги Лизы становились все меньше и меньше, пока она не застыла практически на пороге. — Зачем мы здесь? — она развернулась к шедшему за ней Джеймсу. — Не бойся, — его голос был таким спокойным, что девушке едва хватило сил не врезать ему. Спокойствие Джеймса выводило Лизу из себя. Она ведь так волнуется, боится, а он, как всегда, не проявляет и капли этих чувств. — Я не собираюсь тебя предавать. Это просто еще один мой подарок. — Что такого может быть в баре, что мне понравится? — Много чего на данный момент. Ножик с собой? Его внезапная смена темы выбила Лизу из колеи. На мгновение она застыла в недоумении. — Ты сейчас серьезно?! — успела воскликнуть возмущенно девушка, прежде чем ее бесцеремонно впихнули в бар. Заходившиеся в громком смехе мужчины резко замолчали, увидев их. Лиза застыла у двери, как и ее кровь застыла в жилах. Не верилось, что это правда произошло. Джеймс предал ее. Привел ее в этот бар и вручил именно тем, от кого она бежала. Ножки стула скрипнули. Довольно ухмыляясь, к ней приближался Билли. Глаза его были затуманены изрядной дозой наркотиков и алкоголя, которые он несомненно употреблял до ее прихода. Черная рубашка была расстёгнута, показывая всем здесь его худое туловище, выпирающие ребра и обтягивающую все это бледно-серую с желтоватым оттенком кожу. Он остановился в двух шагах от Лизы, не переставая ни на миг лыбиться, как довольный кот. Вместе с ним пришел и его запах. Тошнотворная сладость и одновременно с этим кислота, сочетающие в себе микс из марихуаны, отборного коньяка и обычного человеческого пота. — Дорогая, я соскучился, — произнес он. От вида его золотых зуб Лизу чуть не вырвало прямо на его черные, чистые кроссовки. — Спасибо, что вернул ее, Баки. Можешь идти, как мы и договаривались. Ни разу еще до этого Билли не приносил ей столько боли. Его щедрость ограничивалась лишь физическими мучениями, но этой ночью он одарил ее и моральной болью. Эта боль была несравнима ни с какой другой. От слов Билли хотелось вырвать свое еще чудом бьющееся сердце и разорвать его на мелкие кусочки. Не метафорически, как это сделал он, а вполне себе реально. — Нет, я, пожалуй, останусь, — послышался позади Лизы знакомый голос. Джеймс прошел мимо девушки и, хлопнув Билли по плечу, пошагал дальше к барной стойке. — Да и кто сказал, что я вернул ее тебе. Все, что произойдет здесь дальше, это подарок не тебе, а ей. Билли нахмурился, глядя вслед в конец обнаглевшему мужчине. Он, как и сама Лиза, не особо понимал теперь, что здесь происходит. Наглость Джеймса выбила ту кроху власти из рук Билли, заставив его гнилое сердце забиться чуть в более быстром темпе. Почувствовавшие неладное люди Билли не сводили своих взглядов со своего начальника и его недавнего любимца, одновременно вытаскивая свои пистолеты. Перегнувшись за барную стойку, Джеймс вытащил себе бутылку пива и с громким звоном открыл ее. В этой тишине слышно было даже как воздух выходил из закупоренной ранее бутылки. Джеймс смотрел на Лизу. Его наглая усмешка не разозлила девушку. Довольное лицо мужчины помогло ей понять всю ситуация гораздо раньше Билли, ведь в отличие от нее, Билли не слышал того, что сказал ей Джеймс. Едва рука Лизы дернулась, как в ее сторону посыпались пули. Одна за другой они пронзали воздух вокруг нее. Билли успел отскочить в сторону и упасть куда-то под ближайший столик. Лиза юркнула под столик слева, вытащив предварительно из своего кармана нож и перерезав каждому стоявшему за ним наемнику сухожилие на щиколотке. Они попадали, как фигурки домино, облегчая ей задачу. Они были уже убиты, когда Лиза схватила третьего и использовала, как пулемет, отправляя труп к столикам слева от нее. Джеймс, запрыгнувший за барную стойку, особое участие в этой заварухе не принимал. Люди Билли были сосредоточены на поимке Лизы, не замечая его исчезновения. Джеймс размеренно, не спеша, делал глоток холодного пива, вихрем вылезая из своего укрытия и посылая одну пулю какому-нибудь идиоту, кто оказывался слишком близко к занятой Лизе. Девушка убивала наемников слева, стремительно сокращая их численность. Они падали, как мухи, когда на них распыляли отраву. Внутри себя девушка тихо посмеивалась с них. У нее в руке был всего один нож, с кончика до самой рукояти уже испачканный теплой кровью. У них же в арсенале были пистолеты. Все равно они умудрялись проигрывать ей. — До чего же докатился «Круг огня», раз нанимает таких неумех? — прокричала Лиза, легким движением руки перерезая горло очередному придурку, замахнувшегося на нее своим опустевшим пистолетом. Джеймс посмеялся, осторожно выглядывая из своей засады и высматривая Лизу в водовороте людей. Она, словно настоящая тень, вихрем проносилась между столиками и людьми, оставляя после себя лишь трупы и новые лужи крови. И он бы солгал, если бы не сказал, что сейчас она выглядела до одури жутко и одновременно красиво. С горящими глазами, с окровавленными руками и в уже напрочь испачканной кровью одежде. Капли алой жидкости на ее лице придавали некую остроту ее красоте. Даже бледная кожа не казалась больше такой бледной, контрастируя с алыми пятнами. Позади него послышалось тяжелое дыхание и, обернувшись, Джеймс увидел, как в его засаду беспардонно лезет Билли. Не хотелось сравнивать Лизу и этого недочеловека, но Джеймс отчетливо видел в них кое-что общее. Они оба засыпали и просыпались со страхом. И сейчас этот страх отчетливо читался в глазах наркомана-извращенца. Заметив своего старого наемника, Билли сильнее застучал зубами и уже поплелся было назад, но застыл, увидев направленный на него пистолет Джеймса. В баре наконец стало тихо. Последнее тело с характерным хлюпом упало прямо в лужу крови. Лиза довольно втянула витавший в баре аромат и громко выдохнула. Сердце Билли, которое казалось уже набрало максимальную скорость, ускорилось сильнее. Сейчас для Билли каждая секунда казалась вечностью. Вся его никчемная жизнь пробегала перед глазами. Если бы Джеймс умел читать мысли, он бы непременно узнал что-нибудь еще мерзопакостного о Билли. — Билли, — нежно, почти ласково позвала Лиза и сделала еле слышный шаг в сторону барной стойки. Она слышала два сердцебиения. Одно спокойное, другое бьющееся в истерике и чуть ли не кричащее о помощи. — Не прячься, Билли. Больно не будет. Разгоревшийся азарт был слышен в каждом ее слове. Джеймс хотел бы посмотреть на ее лицо в этот момент, но и искаженное от страха лицо Билли, готового уже сейчас наложить в штаны, доставляло немалое удовольствие. — Билли! Лиза хлопнула по барной стойке и перегнулась через нее, до ужаса пугая мужчину. Билли истошно закричал. Опираясь о стойку, Лиза оглядела Билли с ног до головы и улыбнулась. — Прячешься здесь? Где же вся твоя храбрость, вся твоя сила? Джеймс поднялся на ноги и предложил Лизе уцелевшую в этой бойне бутылку пива. Щелчком пальцев откинув металлическую крышечку, девушка отпила немного и сказала: — Я так устала, но было весело. Мне понравилось. — Так и знал, — довольно произнес Джеймс. Они будто и не замечали сидящего на полу Билли. — Ты ведь не в обиде? — Ни капли, — уже пустая бутылка пива была отброшена куда-то назад и разбита на мелкие кусочки. — Напугал слегка, вначале еще. А так подарок великолепен. Спасибо. — Подарок? — выдохнул неслышно Билли, чем привлек внимание пары. Джеймс кивнул. — Золотозубый, полудохлый, вонючий подарок. Лиза усмехнулась от такого красочного описания. Ее усмешка подстегнула смелость Билли, и он, резво поднявшись, пустил со всех ног в сторону кухни. Он пробежал через дюжину трупов и был буквально в полушаге от двери, когда пущенный Лизой нож пронзил его щиколотку. От совершенно неизведанной ранее боли Билли, надрывая голосовые связки и оглушая своим криком Лизу и Джеймса, упал лицом в пол. Его черная рубашка распахнулась окончательно. Пропитанные кровью края ткани противно прилипали к желтоватой коже. Аккуратно переступая через трупы, Лиза подошла к мужчине и дернула его, переворачивая к себе лицом. Искаженное от боли и злости лицо Билли напоминало девушке птицу, падальщика. Длинный, кривой нос, черные глаза и слегка желтоватая сетчатка, красные щеки, большой лоб и острый подбородок. Из-за чрезмерной худобы Билли казался одной сплошной палкой с острым концом. А его запах и кожа делали эту палку гнилой, давно изжившей свое время. Одно касание, и палка разломится пополам. — Я тебя боялась, знаешь? — произнесла Лиза. Она разглядывала мужчину с головы до ног. Находясь так близко рядом с ним, она думала, что будет дрожать от страха или застынет, как тогда в туалете. Но ничего не было. Она видела перед собой жалкого, слабого человечка, всеми силами старавшегося от нее убежать, и не чувствовала ничего. На удивление, это он ее боялся. Билли боялся ее. — А теперь пусто, — она щелкнула по рукояти ножа, все еще торчавшего из щиколотки Билли. — Хотя, нет, не совсем пусто. Я все еще зла. — Возомнила себя богом? — прошипел мужчина. В глазах его плескалась ярость, но куда больше было страха. — Что бы ты ни делала, ты никогда не сравнишься с Ним. Ты навсегда останешься шлюхой, тупая ты пизда. Последние слова потонули в потоке боли и крови. Не жалея сил, Лиза ударила Билли по носу. От ее удара нос мужчины сплющился, словно втянулся в самую глубину черепной коробки. Из глаз его посыпались слезы. Лиза негромко засмеялась. — Приятно видеть еще что-то, вытекающее из тебя, но не из твоего члена. — Просто убей меня уже, не возись, — простонал мужчина, отползая от нее. — Так быстро сдаешься? Билли усмехнулся, выплевывая изо рта изрядную порцию слюны и крови. Прямо к ногам Лизы. Она встала на ноги, возвышаясь над мужчиной, опирающегося о стену. — Она тебе настолько понравилась, что ты решил ее выкрасть, Баки? — неожиданно обратился к Джеймсу Билли. Лиза повернулась к нему. Джеймс сидел за барной стойкой и спокойно поедал уцелевшие желтые, тоненькие палочки. Услышав свое имя, он посмотрел на Билли, потом на Лизу и снова на Билли. — Да, понравилась. Подобрав пустую бутылку пива, сплошь испачканную кровью, Лиза со злости раскрыла рот сопротивляющегося Билли и запихнула его ему в рот так, чтобы дно упиралось ему в язычок, висящий в горле. Длинным ножом она прикрепила правую руку мужчины в стене и отошла к Джеймсу. — Что значит, я тебе понравилась? — зашипела ему в ухо Лиза. Может, сама она и не заметила, но Джеймс точно заметил, как близко она сейчас к нему стояла. Он чувствовал напряжение ее пресса своей правой рукой и ощущал ее дыхание у себя на шее. От такой близости он напрягся не хуже ее пресса. — Будем обсуждать это сейчас? — также зашипел он ей в ответ, отправляя в рот еще одну картошечку. — Да, я хочу обсудить это сейчас. — Тут, в принципе, нечего обсуждать. Ты нравишься мне, — он повернул к ней голову, и сразу понял, что совершил роковую ошибку. Ее лицо было слишком близко. — Как женщина. — Как женщина? — выдохнула Лиза ему прямо в губы. От внезапной близости кружилась голова. Джеймс снова почувствовал себя школьником, только открывающего мир женщин. Как сильно Лиза ударит его, если он сейчас наклонится и поцелует ее? — Что ты так смотришь? — она наклонила слегка голову вправо, рассматривая выражение лица мужчины. — Ничего, — произнес он, как можно более спокойным и размеренным тоном, на который был способен, и вернулся к недоеденной картошке фри. — Тебя Билли ждет. Лиза не стала ничего говорить в ответ на такое странное поведение своего спутника. Мало ли, какие у него особенности. У нее самой их выше головы. Джеймс предпочел заполнять свой рот едой и питьем, чтобы не сболтнуть ничего лишнего. Никто не знает, как бы среагировала Лиза, ответь он, что хочет поцеловать ее. Если вспомнить ее недавнюю встречу с тем говнюком в туалете и ее последующую реакцию, то догадаться было нетрудно. Потому Джеймс решил, что оставит свои желания при себе. Истекающий кровью Билли уже был на полпути к своим предкам, когда Лиза вылила на него стакан холодной воды. Подрагивая, как рыба, выброшенная на берег, он хлопал глазами и хватал ртом воздухом, еще больше походя на рыбу. Вытащив из-за пазухи нож, Лиза присела перед Билли на корточки. Молча она растегнула его ремень, ширинку, и, когда она начала приспускать его штаны, Билли догадался, что она собирается делать. Он начал ерзать на своем месте, провоцируя новую волну боли в руке и ноге. Билли мычал что-то сквозь бутылку, пытаясь лягнуть не пронзенной ножом ногой девушку. С легкой руки Лизы штаны были спущены наперекор желанию и жалким стараниям Билли. Лицезреть член Билли было не очень приятно, но ради своей цели Лиза готова была потерпеть. Мужчина попытался откинуть руку девушки, за что был наказан. Лиза воткнула нож в другую руку Билли и вбила его в стену, как вбила бы гвоздь. Непроизвольно Билли сжал челюсти, и бутылка раскололась на части. Осколки резали нёбо, язык и десна мужчины. Изо рта полилась кровь, а из глаз его слезы. Глядя на картину растерзанного и прикованного к стене за руки Билли, Джеймс внутри неожиданно для себя обнаружил нотки удовлетворения и некой радости. Он и сам не мало хотел сделать что-нибудь эдакое с этим мерзавцем, но смотреть, как его терзает Лиза, было в разы приятнее. Как и наблюдать за самой Лизой в этот момент. От удовольствия у нее аж лицо светилось. Сразу видно человека, наслаждающегося своей работой. Неспеша вытащив нож, Лиза взглядом опытного хирурга осмотрела орган, вертя его в разные стороны. Она сжала губы и улыбнулась застывшему в ужасе Билли. — Ну, тут все понятно, — вынесла вердикт девушка и, замахнувшись, всадила нож в член. Билли закричал что есть мочи. Лиза была уверена, что его легкие сейчас горели от такого напряжения. Небольшие осколки бутылки выпали из его рта на его оголенный живот. Для непривыкшего к боли человека этот засранец хорошо держался. Многие на его месте уже вырубились бы от боли. От вида Билли, страдающего от боли, Лизе хотелось плясать и смеяться. В последнем она себе не отказывала. В унисон с надрывными криками и стонами в баре звучал и тихий, довольный смех девушки. — Может, ему язык отрезать? — спросила Лиза. Она знала, что Джеймс в этой какафонии ее услышит. — Проще уж горло перерезать, — ответил он, подходя к девушке. Картошка была съедена, пиво выпито и удовлетворение от хорошего вечера получено. — Рановато, — она скептически оглядела Билли, уже замолчавшего, и повернулась к Джеймсу, севшего по другую сторону умирающего. — Ты сказал, что я нравлюсь тебе, как женщина. — Сказал? Я уже и не помню, — лучше притвориться дураком. — Ты сказал, — прошептала девушка, глядя Джеймсу в глаза. Мысли о Билли были отброшены, и теперь она сосредоточилась на нем, на своем неизменном спутнике. — Я знаю, зачем ты привел меня сюда. Уголок его рта дернулся. Он слегка склонил голову, будто рассматривал пронзенный ножом член Билли. Джеймс поднял взгляд, рассматривая Лизу теперь из-под своих длинных ресниц. — Чтобы ты вдоволь помучила Билли? — И это тоже, — довольно произнесла девушка. — Ты ведь помогаешь мне, да? — Для того, кто не разбирается в отношениях людей, ты удивительно проницательна. — Лик научил меня считывать мотивы людей. — Незнакомое имя. — Я расскажу про него. Джеймс сощурил глаза. — Правда, расскажу, — закатила глаза Лиза. Казалось, они напрочь забыли о потерявшем уже сознании Билли и его торчащем члене с ножом. — Но сначала хочу сказать спасибо. Несмотря на то, что вначале я подумала, что ты меня предал, я искренне говорю спасибо. Мне правда стало легче. — От вывороченных кишков и рек крови? — Ага. От волнения у Лизы дрожали колени. Она растирала левую ладонь и не сводила глаз со спокойного лица Билли. Бессознательным он нравился ей больше, а мертвым будет нравиться в тысячу раз больше. Собравшись с духом, она быстро поцеловала Джеймса в щеку и поднялась на ноги. От внезапности Джеймс тоже попытался встать, но запутался в ногах и предпочел сидеть на корточках. — Пойду руки помою, — бросила Лиза и убежала в уборную. Джеймс остался один в окружении трупов и пока еще живого Билли. Каждая прошедшая секунда растягивала его глупую, довольную улыбку до самых ушей. Теперь он еще больше почувствовал себя школьником, которого впервые поцеловала девушка. И не абы какая, а Лиза. Самая классная, крутая, красивая девчонка во всей школе. Если бы не кровь под ногами и стоящий колом член Билли, все было почти как в школе.