Симбиоз

— В жизни такое бывает? — последняя страница дочитана, и книга, захватившая внимание Лизы на целых три дня, была отставлена на радость Джеймсу. — Что именно? — легкое движение лопаточкой, и блин перевернут. — Счастливый конец. Она вытянула ноги и потянулась к сиявшему на небе солнцу. Сегодня было особенно солнечно и тепло, несмотря на выпавший снег. Лиза сидела на ступеньках автодома, наслаждаясь погодой, аппетитным ароматом, доносящемся из кухни, и новыми впечатлениями от прочитанной книги. Джеймс стоял перед плитой, размеренно жаря блинчики. Альпина, так не любившая снег, устроилась у него в ногах и мирно спала. — У некоторых — да, но большая часть счастливых концов только в книгах. — А ты мечтаешь о своем счастливом конце? Она поднялась и зашла в дом. Налила воды и села за стол в ожидании своей порции блинов. В животе уже урчало, а во рту набиралась слюна. — Раньше мечтал, — Джеймс поставил тарелку с дымящимися блинами на стол и сел за него сам. — Сейчас нет. — И какой он был в твоих мечтах? — от своей способности не чувствовать жара Лиза была в восторге, ведь можно было есть блины, не дожидаясь, пока они остынут. — Уже и не помню, — он откусил и задумался, помешивая сахар в чае. — Все, как у людей: семья, дом, машина. — Семья, дом, машина, — задумчиво повторила девушка. — Машина у тебя есть. Дом считай тоже. Два из трех. Уже что-то. — Три из трех, — тихо произнес Джеймс, уже готовясь к выпаду Лизы. — Я уже говорила, что шутишь ты ужасно. Джеймс даже выдохнул облегченно. За прошедшие два месяца ни разу Лиза не била его. Это был ее собственный рекорд. Вместе с Джеймсом они решили выяснить, как долго она продержится и не побьет его при первом удобном случае. В первое время он специально раздражал ее, но Лиза держалась молодцом. Она закипала от злости и раздражения, однако все, что она выдавала в ответ на его явные провокации, это сжатые губы и горящие огнем глаза. Поняв, что самообладание Лизы было выше гор, он оставил попытки. С неожиданной встречи с Билли и последующим занимательным вырезанием его и его людей прошло два месяца. Лиза успела за это время немного попрактиковаться в кулинарии: сваренные ею макароны с каждым разом все больше походили на еду. Также попрактиковаться в магии: она возделывала щиты, наподобие того, что она выстроила случайно в том отеле в Бухаресте. Научилась более-менее контролировать свой гнев, неожиданно обрушающийся на ее голову и, в последствии, на нос Джеймса. И еще больше прикипела к своему спутнику. В особенности, их связь окрепла после ее рассказа о своей жизни. Тем вечером, сидя у разведенного костра, она вытащила сигарету и прикурила от костра. Никотин ей понадобится. Сама мысль о ее жизни нервировала ее, а перспектива рассказа о ней пугала, и зарядиться каплей спокойствия от никотина не помешало бы. Джеймс сидел в двух шагах от девушки по правую ее руку. На ее лице мелькали красноватые отсветы от пляшущего огня, и у него на миг создалось впечатление, что Лиза собирается рассказать ему страшилку. Прямо, как в те вечера дома, когда он еще был мальчишкой, а папа садился перед камином и начинал одну из многочисленных своих историй. В прочем, в каком-то смысле, Лиза и правда собиралась рассказать ему страшилку. — Я не помню большей части своего детства, — начала она, глядя на костер. — Иногда мне кажется, что я сразу появилась такой. Взрослой, запуганной и трусливой. Он хотел было возразить, что Лиза не была трусливой, но она продолжила, не дав ему возможности вставить слово. — Зато я помню стены. Одни только стены: камеры, тренировочного зала, мед.отсека. Серые, темные стены. И бесконечные тренировки: ума и тела. Я знаю тридцать языков, ты в курсе? — она повернула к нему голову. Ее волосы, выкрашенные в красный, взметнулись в воздухе и при свете огня походили на настоящие языки пламени. — Ты хвастаешься? Потому что это выглядит так. — А ты сколько знаешь? — Двадцать восемь, — буркнул себе под нос Джеймс, отворачиваясь от девушки к костру. — Мы откланяемся от основной темы. Продолжай. — Ладно, — усмехнулась девушка. — Почему-то я уверена, что наша подготовка не особо отличается чем-то. То есть, ты владеешь ножом, я владею. Также, как и пистолетом, винтовкой, гранатометом и прочим-прочим. Еще я неплоха в боевых искусствах, разумеется. Карате, тхэквондо, джиу-джитсу, фехтование… — Фехтование? Мечом размахивать? — Лик предпочитал пистолеты, но Он заставлял учиться сражаться на мечах тоже. Но бросил это занятие. — Почему? — Не знаю. Занятия просто вдруг прекратились. Причину мне никто не назвал, разумеется. Лиза тогда расстроилась. Эти уроки ей нравились, хотя и не отличались особо от остальных ее занятий. В уроках на мечах была особая атмосфера, и ей нравилось ощущать тяжесть меча. По сути, меч — лишь большая версия ножа. Наверное, именно поэтому они нравились Лизе. — А когда тебе вживили датчик? Единственный вопрос, который терзал Джеймса с того времени, как он узнал про нее. Тот факт, что Лиза не помнила детства, еще больше распаляло любопытство и интерес мужчины. — Не помню, — подумав, ответила девушка. — Вроде бы, он всегда был во мне. — Хочешь сказать, что, скорее всего, его вживили тебе еще в детстве? — поразился мужчина. Это было в тысячу раз хуже того, что он себе представлял. Лиза пожала плечами и неуверенно кивнула. Сигарета догорела. Окурок был отправлен в огонь. — Значит, ты была под контролем с детства? Джеймса особенно поразила эта часть ее истории. Однако Лиза не понимала, почему. Подумаешь, в детстве. Зато теперь ей не о чем скучать или горевать. Наверное. — Ну, это объясняет мое отменное послушание, — попыталась пошутить девушка, но взгляд мужчины дал понять, что ей это не удалось. — Хотя иногда датчик давал сбой, и я выходила из-под контроля. — Пыталась сбежать? — Ни разу. Зато я убила дюжину охранников, парочку нянь и напала на того гиганта с заправки, помнишь? — Джеймс кивнул, и Лиза продолжила. — Скучно мне, по крайней мере, не было. От веселого тона девушки Джеймс озадачился. Рассказ начинался с грустной ноты, но вдруг приобрел веселый тон, что совершенно не соответствовало тому, что говорила Лиза. — На первое задание меня отправили, потому что я зарезала своих охранников из-за злости, — смущенно произнесла девушка, осторожно поглядывая на Джеймса. Не то, что бы она боялась его реакции, но некое волнение все же присутствовало. Хотя он уже видел ее, убивающую и терзающую Билли. Он видел, что она делала с ним и как выколола тому напоследок глаза, оставив истекать кровью и сгорать в огне боли. Джеймса это не смутило, так почему, по ее мнению, должен был смутить тот факт, что она зарезала в приступе ярости трех своих охранников из-за того, что те усомнились в ее умениях управляться с ножом. — За что? — произнес Джеймс, с интересом глядя на нее. Что пробудило в ней злость и заставило преимущественно безэмоциональную девушку напасть на них? — Они все время меня обзывали и смеялись надо мной. Не вслух, а взглядами, а в тот день открыто засмеялись и назвали меня подстилкой Лика. Выплеснутая давно злость вернулась, и Лиза с остервенением раздавила лежавшую под ногами веточку. Альпина, вернувшаяся со своей охоты и с удобством расположившаяся перед костром, прошипела и стихла, опуская свою морду и снова погружаясь в дрему. Джеймс усмехнулся. Если бы они знали Лизу также, как знает ее он, поняли бы, что высмеивать и оскорблять ее в лицо не самая лучшая идея. — Чтож, они заслужили, — девушка расплылась в улыбке от его слов. — И что ты делала на своем первом задании? — Нужно было найти какого-то ученого и убить его. Потом была деревня. Хрен поймешь, чем они не угодили Ему. Были еще солдаты. Не помню, что именно они пытались сделать: то ли помочь этим мутантам, то ли убить их самим. Про эту историю Джеймс наслышан. — Первое упоминание Тени, — знающе произнес он. — Ого, только первое, — раз первое официальное ее появление было отмечено лишь теми солдатами, то сколько же ее деяний на самом деле сгинули в пропасть забытья? — А кто это Он? Наверное, этого вопроса Лиза и боялась больше всего. Про Лика она могла говорить, пока язык не засохнет, до конца времен обсирая и осуждая его взгляды на жизнь, на смерть и положения человека, мутанта и бога в этом мире. Говорила бы о его трусости и помпезности, о его наигранной силе и чувстве собственного достоинства. Но о Нем говорить было в разы труднее. Не потому что об одном только упоминании о Нем у нее сковывало ноги, руки начинали лихорадочно дрожать, горло стискивало, не давая дышать, и сердце грозилось выпрыгнуть из груди. А потому что лишь одна мысль о Нем парализовывала Лизу, даже язык отказывался работать. И сейчас, сидя рядом с Джеймсом за тысячу километров от Него, Он сковывал ее и не давал нормально ответить мужчине. Джеймс заметил изменения в ее состоянии и спросил, в порядке ли она. Лиза покачала головой, но продолжала смотреть в огонь и не осмеливалась пошевелить даже мизинцем на ноге. — Лиза, тебе нечего бояться, — произнес Джеймс. Его пугало состояние девушки. — Здесь только я и Альпина. Слышишь? Не бойся. Разве одних только его слов хватало, чтобы разогнать сковавший ее ужас? Присутствие Джеймса больше не дарило ей чувство безопасности и спокойствия. Теперь ей казалось, что Он стоит где-то рядом. Позади нее, высматривая ее из-за деревьев. Выжидая идеального момента, чтобы объявить о своем присутствии. Насладиться ее реакцией и в миг уничтожить те крохи ее новой жизни, ставшие для Лизы чрезвычайно дорогими и родными. — Лиза, посмотри на меня, — Джеймс сел перед ней на колени, заглядывая ей прямо в тускнеющие глаза. Он надеялся отыскать в их глубине утонувшую в страхе Лизу и вытащить на поверхность, на безопасный берег. — Посмотри на меня. Не бойся. Я рядом. Ее глаза все также смотрели сквозь него. Сердце ее замедлялось, что сначала обрадовало мужчину, но затем озадачило. Сердцебиение Лизы снижалось и снижалось, не думая останавливаться. Ладони ее и раньше не отличались особой теплотой, а сейчас и вовсе превратились в ледышки. От них исходил настолько сильный холод, что пронизывал даже его кожу, обычно не восприимчивую к подобным вещам. С каждой секундой Лиза ускользала от него. Казалось, сама жизнь покидала ее прямо у него на глазах, и Джеймс не знал, как остановить это, как вернуть Лизу обратно. Он тряс ее, кричал на нее, звал, но все его попытки оставались не замеченными. Медленно Лиза обмякала в его руках. Ресницы ее задрожали, не в силах больше держать глаза открытыми. Не зная, что предпринять, Джеймс в последней отчаянной попытке прижался своими губами к ее. Горячие губы мужчины встретились с холодными, словно льдинки, губами девушки. От контраста обжигало, но сейчас Лиза вся напоминала айсберг. Холодный, ледяной, неприступный айсберг, медленно раскалывающийся по частям. Это было просто прикосновение губ к губам. Однако этого хватило, чтобы ускорить биение затихавшего сердца и вернуть насыщенности глазам. Лиза распахнула глаза, и Джеймс отстранился от нее в ту же секунду. Потеряв точку опору, девушка чуть не упала с бревна назад, но была спасена от падения ловкими руками Джеймса. Вернув равновесие, Лиза оглядела деревья вокруг, разгоревшийся костер, Альпину, скромно стоявшую в паре шагов от нее, и остановила свой взгляд на Джеймсе, сидевшего перед ней на коленях. Воспоминание о жаре его губ ударило по ней, словно молния. Она прикоснулась подушечками пальцев до своих тонких губ и удивленно посмотрела на Джеймса. — Ты меня поцеловал? — выдохнула она шепотом. Произошедшее казалось ей дурным сном. — Я не знал, что делать, — он в растерянности развел руками, все еще прибывая в неком шоке. — У тебя сердце перестало биться. Ты перестала дышать. Ты буквально умирала! — И ты меня поцеловал? — нет, кажется, она все еще спала. — Да? — Хотела бы ударить, но не хочу, — призналась девушка. Злости в ней не было, как и страха. О причине ее внезапного приступа она старалась не вспоминать. Все ее мысли занимал поцелуй. Она не была уверена, была ли она зла или оскорблена, или ей это и вовсе не понравилось. Она доверяла Джеймсу, знала, что он не сделает ничего, что могло бы ее обидеть, и не сделал бы ей больно. Внутри нее голосок все еще настойчиво шептал, что так сильно доверять ему не стоит, но Лиза с упрямством осла каждый день затыкала этот голос. Но прямо сейчас даже этот голос был озадачен. Как ей поступить? Ударить его за такую вольность? Но ведь он практически спас ей жизнь. Лиза не помнила ничего с того момента, как Джеймс задал тот вопрос. Между этим вопросом и поцелуем в ее голове зияла пустота. Что же ей делать? Он видел и, кажется, слышал, как крутятся шестеренки в ее голове. Каким бы ни было ее решение, она хорошенько над ним подумает. Джеймс и сам не понимал, почему он ее поцеловал. В момент паники это было единственным, что пришло ему на ум, и, как оказалось, верным. Лиза же пришла в себя. Больше всего его интересовали ее слова. Что она имела ввиду? Что поцелуй не показался ей отвратительным? Почему она не хочет его бить? Раньше Лиза не отказывала себе в этом удовольствии. И что ему делать теперь? Просто сидеть перед ней, ожидая ее вердикта, или бежать со всех ног на другой конец Земли, прячась от ее гнева? — Забудем, — наконец произнесла Лиза, и Джеймс охотно с ней согласился. Правда, ситуация все равно не отпускала их. Засыпали они в тот день, оба размышляя о произошедшем и также оба сгорая от стыда и неловкости. Спустя два месяца тот случай с поцелуем забылся в рутине их новой жизни. Каждый день Лиза по крупице открывала Джеймсу дверь в свое прошлое, пока он учил ее готовить — получалось у нее отвратительно. Пока они тренировались, напрягая мышцы и пытаясь повалить друг друга на сырую траву. Пока Лиза, пыхтя, возводила все более и более мощные и долговечные щиты. Рекордом на данный момент был щит, простоявший пять минут и не пропустивший через себя ни капли звука, ни ножа Джеймса. Дни проходили, один лучше другого, но ночи выдавались тяжелыми. В автодоме далеко в горах, куда они уехали сразу после встречи с Билли, по ночам оживали монстры. Альпина предпочитала сбежать с поля боя. В спальне с демонами сражалась Лиза, на полу в коридоре — Джеймс. Первой обычно просыпалась Лиза. Она лежала на кровати, прислушиваясь к сбивающемуся дыханию Джеймса, и откидывала одеяло, поднимаясь, когда мужчина испускал нервный вдох и открывал глаза. Первым заговаривал Джеймс, крутя кружку с чаем в металлической руке. Они сидели за столом, в полумраке. Никто из них не включал свет. Они и без него отлично видели друг друга, видели плещущийся в глазах друг друга страх. По очереди они пересказывали свои кошмары. Озвученные в ночи они уже не казались такими ужасными. То ли из-за того, что сон другого оказывался в разы страшнее. То ли потому что они теперь разделяли страх на двоих и сражаться с ним становилось легче. Лизе нравились их ночные посиделки. Она узнавала много нового о Джеймсе, он узнавал что-то новое о ней. В одну из таких ночей она рассказала ему о Лике. О человеке, который вырастил ее. — Я никогда его не боялась, — говорила девушка. — Не знаю, почему, но он ни разу за все эти годы не внушал страха. Он злился, кричал, ругал, но я не боялась. Лик никогда не делал мне больно по-настоящему. Джеймс нахмурил брови, не веря в последние слова Лизы. — Ну, он оскорблял меня, ругал, но дальше слов он не заходил. То было правдой. Воспоминания о Лике несравнимы с воспоминаниями о Нем. — Они братья, ты знал? — она отхлебнула чаю. Горячая жидкость обожгла язык и неба. Лиза, не думая, проглотила чай. — Лик и глава «Круга огня» — братья? Лиза кивнула. Джеймс мало что знал о руководителе этой организации. Каждый, кто осмеливался заговорить о Нем, понижал голос до максимума. Неважно, кем он был: человеком или мутантом. Его боялись все. Никто точно не знал, как его зовут или как он выглядит. Зато все знали о его жестокости и ненависти к мутантам. — Лик — младший. Лиза иногда не могла поверить, что они правда братья. Несмотря на их поразительное внешнее сходство, они были абсолютно разными внутри. Лик вспыльчив, горяч, и зачастую принимает решения, опираясь лишь на эмоции. Он больше походил на Билли своей любовью к насилию. Всё, что он делал, он делал громко и с размахом, чтобы это видели и слышали все. — Иногда он приходил в мою камеру, — Джеймс затаил дыхание, ожидая самого худшего. — Садился у меня в ногах и пялился в стену. — И даже тогда ты его не боялась? — Почему-то я была уверена, что он не сделает ничего такого. Он мог сидеть так часами. Я засыпала, он сидел рядом. Я просыпалась, он все также сидел рядом. Даже позу не менял. Первое время эти посещения Лика нервировали Лизу. Она не могла нормально дышать рядом с ним, как никак он все еще оставался Его братом. И, как сказал однажды Лик, кровь сильна. Время проходило, посещения мужчины иногда сводились к минимуму, иногда продолжались по несколько ночей подряд. Лиза привыкла, хотя до самого конца ожидала нечто ужасное. — В общем-то, это все, что я помню, — произнесла Лиза, помешивая коричневый раствор какао в кипятке. — Итак, теперь мы официально знаем друг о друге все.

***

За окном мелькали дома: одноэтажные, одинаковые. Грунтовая дорога вела к самому большому магазину этого маленького городка. Все надписи были на болгарском языке. Зима в этой стране окончательно вступила на свой пост, температура упала до минус пяти градусов. Однако в этой стране Лизе и Джеймсу не приходилось лезть в зимние тяжелые куртки, чтобы сойти за местных. Хватало легкой куртки или вовсе ветровки и кроссовок, и внимание здешних им было заказано. Не считая внешности, которая тоже немало привлекала внимание. Будь Лиза болгаркой, ни за что в жизни не поверила бы, что она и Джеймс тоже болгары. Если ее спутник еще как-нибудь походил за местного, то сама Лиза не то что болгаркой, даже под обычного человека не походила. Джеймс говорит, что у нее, возможно, слишком выраженная мутантская внешность. Лиза с этим была не согласна. Сколько мутантов она повидала, и все они выглядели как обычные люди. Чего не скажешь о ней! Спустя долгих четыре месяца после побега из «Рая» ее тело начало приходить в свою прежнюю форму. Наверное, даже лучше, чем в прежнюю форму. Волосы ее стали очень нежными и шелковистыми, что Лиза не могла вспомнить, когда они были такими в последний раз. Ее глаза стали ярче. К ее радости, голубизна ее глаз давно превзошла голубизну глаз Джеймса. Собственные глаза снова начали нравиться Лизе. Ее кожа хоть и оставалась изуродованной многочисленными шрамами, но гладкости и мягкости у нее было не занимать. Зубы ее побелели, и улыбка девушки для Джеймса теперь казалась еще ослепительнее. — На десять часов, — произнес Джеймс, подкатывая тележку с пакетами, полными продуктов, к машине. Лиза остановилась перед багажником и посмотрела в сторону, куда указывал мужчина. Черный седан, на первый взгляд, был незаметен в общем ансамбле парковки. Обычные люди не замечали в нем ничего особенного. Лиза и Джеймс к числу обычных людей не относились, как и владелец этого автомобиля. От осознания, что «Круг огня» настолько близко подобрался к ним, заставило Лизу покрыться мурашками и схватиться за пистолет в кобуре. Джеймс в два шага преодолел расстояние между ними и закрыл от Лизы обзор на седан. — Не глупи, — шепнул он укоризненно. — Он не за нами. Он нас даже не замечает. — Это ты не глупи, — железная ладонь Джеймса не давала ей возможности вытащить пистолет из кобуры и пустить пару метких выстрелов в голову солдата, наверняка следящего за ними. — Зачем еще, по-твоему, он здесь? — Он стоял там еще до того, как мы приехали. Готов поспорить на свою жизнь, он здесь не за нами. Лиза осторожно выглянула из-за его плеча и, напрягая все свое зрение, хорошенько рассмотрела машину. Ничего примечательного. Водителя внутри не было. — Где он? — спросила она, шаря взглядом по парковке. — В магазине. Джеймс легонько подтолкнул ее к передней части машины, подальше от багажника, где открывался вид на чертов седан. Лиза попятилась, не отрывая взгляда от машины, пока он окончательно не пропал из виду, и перед ее взором не предстало лицо ее спутника. Джеймс прижимал ее к капоту, крепко держа за талию. — Никаких глупостей, Лиза, — спокойно произнес он голосом, полным стали. Его глаза смотрели на девушку и буквально приковывали ее к машине, как и его руки. — Сейчас мы сядем в машину, как обычно. Поедем отсюда и спрячемся где-нибудь. А потом проследим, что этот чудик здесь забыл. Идет? Девушка довольно улыбнулась. Кажется, прошедшие четыре месяца не прошли даром. Джеймс знает ее и знает, что она не оставит этот черный седан в покое, пока не выяснит, что он забыл в этом богом забытом месте. — Идет, — довольно протянула Лиза. — Обязательно нам так стоять? — Ты против? Она покачала головой. Ощущение тяжести его ладоней на своей талии было не так противно и, тем более, не так страшно. От его человеческой ладони исходил жар, и Лизе почти становилось жарко. Если бы не кожаные перчатки Джеймса и не ее ветровка, надетая поверх толстовки, то она растаяла бы у него в руках, как мороженое под палящим солнцем. Пожалуй, это было самое безрассудное и самое лучшее решение Джеймса за прошедшие два месяца. Во время их тренировок на туманном поле они не раз прижимались друг к другу, но сейчас все было иначе. Секунды проходили, а они все еще стояли рядом в паре сантиметрах друг от друга. Он ощущал дыхание Лизы на своей шее. От нее пахло мятой и шоколадом. Распущенные волосы развевались на ветру и аромат их бил ему прямо в ноздри. Солдат, одетый в обычный спортивный костюм от «Адидас» и в кроссовки, вышел из магазина, попивая из горла воду. Он не замечал настороженного, направленного на него взгляда Джеймса. Лиза, почувствовав, как напряглись ладони на ее талии, сразу поняла, что происходит. Она затаила дыхание, ожидая команды Джеймса сесть в машину. Он наклонился, отчего его губы почти коснулись ее лба. Его дыхание обожгло кожу ее лба, когда он произнес: — Веди себя естественно. Не успела она взволноваться от его почти поцелуя, как он отстранился от нее и направился к водительскому места. Лиза поспешила занять свое место. Они держались на должном расстоянии. Водитель черного седана не замечал их, предпочитала думать Лиза. Неизвестный солдат, не заезжая больше никуда, прямиком направился к выезду из города. Они проехали больше шестидесяти километров, когда он свернул на проселочную дорогу и исчез за деревьями. — Что думаешь? — произнесла Лиза, едва они остановились на развилке. — Ловушка? — с сомнением произнес Джеймс, вглядываясь в темноту за деревьями. Солнце садилось за горизонтом, унося с собой и весь свет. — Тогда мы едем на встречу смерти. Что-то внутри Лизы подсказывало не ехать за седаном. Сердце ее было спокойно, как и сердце Джеймса, бившееся почти в такт с ее. Однако девушку не покидало какое-то непонятное чувство тревоги. Если это не ловушка, велика вероятность, что они с Джеймсом выберутся оттуда живыми. Да даже если это был хитроумный план «Круга огня», вероятность их выживания не особо падала. Но все зависело от Него. Если там не будет Его, Лиза справится со всем, что бы там ни было. Все может полететь крахом от одного только присутствия главы «Круга огня». — Едем? — спросил Джеймс, вырывая Лизу из раздумий. Она неуверенно кивнула, и машина медленно покатилась в сторону леса. На протяжении примерно километров десяти не было ничего, что могло бы сказать о существовании в этом лесу хоть какого-то жилища людей. Только еле видимая дорожка, ведущая в самую глубину густого леса. Джеймс прислушивался изо всех сил, но мало что мог различить в неестественной тишине, царившей вокруг. Он всматривался в кроны деревьев, в тени за окном, ожидая увидеть какое-нибудь, хоть самое маленькое животное. Видимо, в этом лесу не обитало ничего живого. Он не заметил ничего за почти полчаса пути, только возвышавшиеся над ними дубы с роскошными и одновременно устрашающими кронами, закрывавшими от них лучи заходящего солнца. — Тихо здесь, — прошептал мужчина. Говорить громче в этом месте не хотелось. — Лучше, чем предсмертные крики, — отозвалась Лиза. Она разглядывала деревья вокруг, и на ум приходили только «игры» Лика. Иногда он брал ее с собой, раза три за все эти годы. Все три раза вбились в ее голову навсегда. Тех, кто участвовал в его «играх», обычно приводила она сама. Зачастую «участников» было от двенадцати до двадцати. Лик давал им шанс выжить, ведь все, кто попадал в «Круг огня», насильно или по своей инициативе, рано или поздно умирали. «Игроки» — смертники, чья смерть была написана в рунах самих Норн. Игра дарила надежду: тот, кто доживет до утра, уйдет своими ногами из «Круга огня». Остальные шли на плаху. Этот лес ничем не отличался от тех лесов, где обычно устраивал свои «игры» Лик. Такой же безмолвный, молчаливый, почти что мертвый. Лизе здесь не нравилось. Хотелось кричать, плакать, забиться в угол или сжечь здесь все дотла, лишь бы не ощущать исходящую от этих деревьев смерть. Спустя долгие полчаса они, наконец, доехали до границы. Лиза первая заметила разделяющую линию: там, где темно-зеленые дубы сменялись постаревшими и засыпанными обильным слоем снега. В этой местности недавно выпадал снег, но, в отличие от этого места, в остальных местах снег сразу растаял, не прошло и часа. — Стой, — сказала девушка. Машина резко остановилась. — Дальше, наверное, лучше пешком. Они вышли из машины. Снег под ногами громко и неприятно хрустел, возвещая всех, кто был поблизости, об их приближении. В этой части леса заметно становилось холоднее. Пешком они прошли еще метров шестьсот, прежде чем наткнулись на железные ворота. Охранников не было. Ничего не говорило о жизни, обитавшей в этом месте. Ничего, кроме свежих следов от шин, ведущих прямиком к воротам и дальше к тяжелым подъемным дверям с изображением дракона, объятого пламенем и пожирающего собственный хвост. — Вперед? Джеймс посмотрел на Лизу. Несмотря на спокойное сердцебиение и ничего не выражающее лицо, он знал, что она боится. Он сам боялся. Неизвестно, что там было за воротами. Действительно ли это была ловушка или они совершенно случайно наткнулись на одинокого солдата «Круга огня», который привел их прямиком к одной из баз? Он знал, что может случиться дальше. Они не только могут выйти отсюда живыми, но и проиграть. Они заберут Лизу, снова превратят ее в безмолвную игрушку, перед этим пропустив через все круги ада. Его они убьют. Мертвым он не сможет помочь ей. — Вперед, — кивнула Лиза и легко перепрыгнула через пятиметровые ворота. Джеймс последовал за ней. Едва их ноги опустились на холодную землю, включилась сирена. В тишине леса она оглушала. Не теряя ни секунды, они со всех ног побежали в сторону подъемных дверей. Лиза влетела в них, не сбавляя темпа. Дверь сломалась под ее ударом, пропуская их дальше. Не успел Джеймс восхититься силой своей спутницы, как к ним на встречу выбежала дюжина солдат. Выстрелы летели во все стороны. Одна из пуль задела руку Лизы. Она выронила пистолет и спряталась за одной из колонн. Один из солдат подошел слишком близко, этого хватило девушке, чтобы схватить его за шею и сломать ее. Звук ломающейся кости оглушил ее сильнее грохота выстрелов. Труп упал к ее ногам. Лиза подняла автомат солдата, плюнув на кровоточащую руку и исходящую от нее боль. Джеймс поднялся на второй этаж. Лиза поспешила очистить первый. Солдаты выкрикивали что-то, но их слова утопали в общей какофонии звуков. Лиза неслась сквозь них, не различая лиц и не замечая ничего вокруг себя. Когда заканчивались патроны в одном автомате, она поднимала с пола второй. Благо, убитых солдат было гораздо больше, чем живых, и у каждого было свое оружие. С первым этажом было покончено, когда Джеймс спустился к Лизе, весь покрытый кровью. Он был зол. Неужели эти недоумки смогли его так разозлить, подумала Лиза. — Что с тобой случилось? — спросила она, обшаривая один из трупов на наличие карты. — Я прикончил Тень. Всего на секунду. Она замерла всего на секунду. Это могла быть я. — Как… как ты понял, что это была Тень? — выдержки у нее хватало, но с условием, что она не будет смотреть на Джеймса. Один взгляд, и поток слез и истерики был обеспечен. — Номер, — он ткнул куда-то себе за шею. Туда, где красовалась цифра один на шее Лизы. — Сорок семь. Гладкая поверхность карты обожгла. Лиза вытащила карту и встала. Дверь с тихим скрежетом открылась, как только она поднесла карту к датчику на стене. Рисунок покрытого огнем дракона, пожиравшего собственный хвост, разделился надвое, пропуская спутников дальше. В открывшемся коридоре не было никого. Где-то в стене прилегала труба, по которой текла вода. Шум ее отдавался в ушах Лизы эхом, раздражая ее неимоверно. Будучи Тенью, ее не волновали подобные вещи на заданиях, но будучи Лизой она стала очень чувствительной к подобным вещам. Сам этот факт раздражал девушку сильнее надоедливого журчания воды в трубах. Выставив пистолет перед собой, Джеймс поравнялся с Лизой. Они продвигались вперед, вглубь базы, очевидно, спускаясь все ниже под землю. С каждым лестничным пролетом, который они преодолевали, воздух становился все невыносимее и влажнее. Джеймс уже начал думать, что они всех убили, когда Лиза закричала: — В сторону! — и толкнула его к стене. Нож пролетел в паре сантиметров от его груди. Из темноты, словно настоящая тень, вылетел человек. Лиза приняла удар на себя. Позади послышались еле слышные шаги, Джеймс успел увернуться от удара и отойти от нападавшего. Кулак второй Тени с неприятным звуком врезался в бетонную стену, оставляя после себя крупицы раскрошенного бетона и не маленькую дыру. Лиза никогда по-настоящему не билась с ним. Вот, что понял Джеймс во время драки с неизвестной тенью. Несмотря на то, что физически они были практически на одном уровне, Джеймсу пришлось попотеть, чтобы наконец добить его. Тень выбила ему все легкие, сломала пару ребер, полоснула ножом по его икре и по его шее, чудом не задев сонную артерию. Джеймс не оставался в долгу. Как бы Тень ни старалась, у нее дела обстояли хуже: сломанная рука, нога, кровоточащее брюхо, где, кажется, виднелись кишки, и вырезанный глаз. Ни один из его противников до этих пор не выдерживал столько ран. Тень же била его с той же силой и яростью, как и прежде, будто и не было всех этих вылезающих кишков. Джеймс много чего повидал, но зомби это что-то новенькое. Поняв, что просто так ему не отделаться от него, он добрался до отброшенного ранее пистолета и пустил Тени пару пуль между глаз. Труп упал, возвещая Джеймса о его долгожданной победе. В дальней комнате, куда привела борьба Лизу и еще одну Тень, раздавались стоны и чертыхания. Джеймс направился туда. Судя по разбитым вещам и оснащению, здесь была лаборатория или что-то вроде того. В комнате не было ничего, что могло бы каким-то чудом уцелеть после встречи Теней. Лиза сидела на коленях у тела. Глаза ее были закрыты. Она держалась за голову и проклинала вслух всех и все в этом мире. Услышав шаги, она повернулась к двери, вскидывая пистолет в руке. — Ты как? — облегченный выдох отдался эхом. Она взглядом пробежалась по телу своего спутника. Увиденное ей не особо понравилось. Лиза поднялась на ноги. Осколки стекла неприятно скрежетали под ее ногами, когда она подходила к Джеймсу. Он стоял на ногах, прямо и твердо, но полученные им раны заставляли Лизу тревожиться и беспокоиться о мужчине. — Я в порядке, — произнес Джеймс голосом легким и беззаботным, улыбаясь одними уголками губ. — Ты ранена? — Я нет, ты да. Она не поняла ничего. Все произошло слишком быстро даже для нее. В один момент Джеймс стоял перед ней и улыбался, а в следующий уже падал к ее ногам. Три выстрела. Было три выстрела. Один Джеймса. Он занес руку с пистолетом и нажал на крючок. Еще два — того, кто появился за ее спиной, и чьи пули поразили Джеймса в грудь и над правым тазом. Под ним быстро образовывалась лужа густой, темно-красной крови. Она текла из мужчины, как вода из родника в горах. Пущенные в него пули принадлежали теперь уже трупу, и волноваться насчет этого было поздно. В мыслях и перед глазами Лизы был только Джеймс и вытекающая из него вместе с кровью жизнь. Она готова была проклинать всех, начиная с самой себя, что привела их сюда, и заканчивая самим Джеймсом, что не додумался надеть бронежилет. Прижимая грудную рану рукой, надеясь остановить так кровь, Лиза повторяла только: — Так не должно быть, так не должно быть. Так и правда не должно быть. Джеймс не может умереть просто так. Они ведь только узнали друг друга. У нее только начались получаться макароны. Джеймс не может умереть. — Не умирай, — шептала она, оглядываясь в поисках спасения. Джеймс на полу захлебывался собственной кровью. — Только не умирай. Не умирай. Последние слова отдавались горечью во рту. Наверняка из-за слез, но Лиза не замечала их. Все, что она видела, были глаза Джеймса, медленно скрывающиеся под завесами век. Они закрывались целую вечность, но даже вечности не хватило, чтобы как-то помочь ему, спасти его. Одна из пуль, как назло, была пущена очень метко, будто на его груди был нарисован огромный красный крест, кричащий: «Сюда! Стреляйте сюда!». Джеймс затих. Глаза его были закрыты. Тело расслабилось. Она дотронулась до его шеи обеими руками. Пульса не было. — Джеймс, — она нежно обхватила его шею, поворачивая его голову в свою сторону. — Джеймс, очнись. Ну, пожалуйста, не делай так. Всегда горячая кожа мужчины под ее ладонями стремительно падала в температуре. Лиза подползла ближе. Она нависала над ним, так что слезы ее падали ему прямо на лицо. Ресницы задергались под напором капли соленой слезы. В лаборатории стало слишком тихо. Не было слышно ничего, кроме одинокого сердцебиения Лизы. Ничего, кроме ее всхлипов. — Пожалуйста, не бросай меня, — шептала девушка. Левая ладонь ее лежала на груди Джеймса, прямо над раной, из которой все еще сочилась кровь. Правая ее ладонь поглаживала шею мужчины, окончательно размазывая по нему красную жидкость. — Ты мне нужен. Ты, правда, мне нужен. Может, она вспомнила ту сказку, о которой узнала еще в «Круге огня». Может, что-то внутри заставило ее сделать это. Как бы там ни было, она наклонилась и прижалась губами к губам Джеймса. Они еще хранили тепло жизни. Лиза не помнила того их поцелуя у костра, когда у нее случился приступ. Наверное, и тогда губы его были такими же мягкими и теплыми. Сейчас от них отдавало железом, и они были испачканы кровью. Оторвавшись от его губ, Лиза поцеловала его лоб и тихо всхлипнула. Джеймс не должен был умирать.