Симбиоз

Листья колыхались на ветру. Ветки покрылись почками, некоторые даже зазеленели, обгоняя своих сородичей. Во внутреннем саду замка, за которым, в основном, ухаживала Найа, зацвели первые гиацинты. На удивление всех они были черные. Пройдя мимо линии чернейших, словно уголь, гиацинтов, Лиза уперлась в кусты роз. Они еще не зацвели, но Найа упоминала, что они будут также прекрасны, как и предыдущие цветы. Тихое мычание доносилось в дальнем конце сада, у маленького озера, куда недавно вернулись лебеди. Целая стая из дюжины белоснежных и величавых птиц, к которым прониклась душой Манси. Она напевала мелодию колыбельной, что пел ей перед сном Джеймс. У него это хорошо получалось, в отличие от Лизы. Она не стала даже пытаться, будучи уверенной, что таким талантом Норны ее не наградили. — Привет, — присев рядом с девочкой у кромки озера, произнесла девушка. Манси держала в руках буханку хлеба и своими маленькими пальчиками аккуратно отрывала небольшие кусочки, затем аккуратно подавая их на своей ладошке птицам, выстроившимися перед ней в очередь. — Ты их дрессируешь? Манси покачала головой. — Как ты заставила их встать в очередь? Девочка улыбнулась, полностью поглощенная своим занятием, и Лиза не решилась прерывать это милое и такое трогательное взаимодействие. Наблюдая за этой картиной, она поняла, что каждой птице полагалось всего два кусочка хлеба. Когда Манси отдала последний самому маленькому и очевидно слабому лебедю, он, тихо кряхтя, вышел на берег и сел на ее коленки. Она ладошкой прошлась по его длинной шее, и лебедь лег на ее плечо, будто обнимая. Лиза подсела поближе, удивляясь такой связи между птицей и девочкой. Стая прилетела три дня назад, а птицы уже полюбили Манси, а она их. — Как ты это сделала? — тихо произнесла Лиза. В этот момент говорить громко совершенно не хотелось. Атмосфера вокруг располагала к тихому, почти интимному разговору, несмотря на светящееся солнце и задорное чириканье птиц на деревьях. — Я чувствую их, — взлетели в воздух ладошки. — Они чувствуют меня. — Как ты их чувствуешь? Манси посмотрела на озеро, на плывших размеренно по водной глади других лебедей. — Также, как чувствую вас. Лиза не могла понять, что пытается донести до нее девочка. Однако очевидно ясно было, что то, о чем она говорила, не было похоже на обычное, нормальное понятие слова «чувствовать». Не как у обычных людей. — Можешь подробнее объяснить? — очертила она руками слова, не произнося их вслух. — Я просто не понимаю. Манси кивнула. Лебедь, лежавший на ней, всколыхнулся и потопал к озеру, уплывая к своим сородичам. Девочка села к Лизе лицом. — Я чувствую тебя, — указала она на нее. — Я чувствую Найу. Джеймса, Кейджи, Дэвиана и Киару. Всех в городе. — Как это ощущается? — Как тепло, — Манси вытянула ноги и легла на спину. Лиза последовала ее примеру. Девочка была мала ростом и ее ножки доставали всего лишь до ее бедер. — Когда ты улыбаешься, от тебя дует приятным ветерком. Когда ты злишься, рядом с тобой очень холодно. Теперь все понятно. Манси различает эмоции людей. — Милая, но ведь в городе много людей. Ты чувствуешь их всех? Она кивнула, и на минутку ее лицо потускнело, словно солнце специально перестало на нее светить. — Поэтому ты не любишь выходить в город, — понимающе протянула Лиза. До этого она думала, что Манси все еще боится людей. Оказывается, дело было совершенно в другом. Контролировать свои способности весьма трудно, это Лиза поняла, когда только узнала, что они у нее есть. Но, в отличие, от нее, Манси приходится ощущать силу извне, а не удерживать ее внутри себя. Наверняка, это было в разы тяжелее. — Почему ты раньше не сказала? Я бы не ругала тебя за это. Манси промолчала. Она легла лицом к Лизе, и ей тоже пришлось лечь лицом к девочке. — Хочешь посмотреть мое платье? — спросила девушка. Получив согласие девочки, она поднялась на ноги и, взяв ее на руки, пошагала к замку. Платье привезли еще утром, но она так и не осмелилась открыть чехол. Просто повесила его в гардеробной, вдали от цепкого взгляда Джеймса. Есть ведь примета: не видеть платье невесты до свадьбы. — А мое платье тоже готово? — спросила Манси, когда они поднимались по мраморной лестнице в хозяйскую спальню внутреннего дворца. К свадьбе весь замок, в особенности внутренний дворец, получивший название Белый Дворец, убрали, отполировали, отреставрировали. В общем, теперь он выглядит так, будто ему не было тысячу с лишним лет. Жители замка, то есть Лиза, Джеймс и дети, переехали из своих старых комнат в новые. Чистые и более просторные. Во внутреннем дворце провели электричество, в ванных комнатах установили новейшую технику. Мыться теперь стало в разы удобнее и легче. Не надо воду разогревать. — Да, и его мы примерим первым. Идет? Лиза, как могла, откладывала примерку собственного платья, хотя Ванда подходила к ней уже раза четыре за утро. Найа тоже попыталась ускорить сестру, но в ней Лиза нашла больше понимания, нежели в рыжей ведьме. Найа отступила, предоставив ей без спешки и паники принять тот факт, что теперь она невеста. Платье вызывало в ней некую панику. Для нее оно было таким же пугающим, как пистолет, когда его впервые вручили маленькой девочке много лет назад. К пистолету она привыкла и теперь не могла выйти в свет без него. Однако к нему ее заставили привыкнуть, а платье никто насильно на нее не наденет. Разве что время, которое текло слишком быстро. Свадьба была назначена на завтра после полудня, и к тому времени Лиза должна хотя бы раз очутиться в тисках белого монстра, чтобы, в случае чего, его могли подогнать под ее размеры. Ладошка Манси выскользнула, и в груди Лизы тут же кольнуло иголкой страха и паники. Но чувства не успели вырасти во что-то более грозное. Девушка быстро смекнула, что малышка убежала рассматривать лежащее на ее кровати одеяние. Маленькие ладошки легли на грудь, а ротик открылся в беззвучном «о». Лиза могла поспорить, что сейчас чувствовала ее восторг и трепет также отчетливо, как девочка ее эмоции. — Хочешь примерить? Манси усиленно закивала, начиная скидывать с ножек балетки. Лиза тихо смеялась, приходя малышке на помощь. Вскоре девочка крутилась перед зеркалом, не переставая подпрыгивать от радости время от времени. Маленькие каблучки на ее ножках задорно постукивали. Лиза скрепила ее волосы наверху, имитируя прическу, которую сделает ей завтра. — Оно такое красивое, — замахала ладошками Манси, поворачиваясь к сидящей на ее кровати Лизе. — Это ты красивая, — ответила ей та, и малышка зарделась, смущенно улыбаясь и вновь возвращаясь к своему отражению. Будет ли Лиза также радоваться своему платью? Проснется ли в ней предвкушение от красоты, что увидит в зеркале? Голос тихо шептал: «Нет». Ярко улыбаясь, Лиза пыталась соответствовать настроению Манси, пока не вспомнила, что та может считывать ее настоящие эмоции. Однако малышка была сосредоточена лишь на себе, потому девушка понадеялась, что она не заметила ее тоску. Дверь в комнату отворилась, впуская оглушающий гомон, всюду следовавший за близнецами. Мальчишки влетели, подобно бушующему ветру, напрочь убивая спокойную, нежную атмосферу, витавшую в спальне. Следом за мальчиками в комнату вошел Джеймс, неся на руках Киару. Она заметно выросла с того дня, как Лиза впервые ее увидела. Разумеется, прошло уже пять месяцев, и малышке исполнилось восемь месяцев. Она дрыгала ножками и ручками, пытаясь, видимо, убежать от державшего ее Джеймса. Он опустил девочку на пушистый ковер перед кроватью, а сам подошел к Лизе. Теплые губы коснулись ее лба, и она блаженно прикрыла глаза, отдаваясь этому теплу. — Что делаете? — спросил мужчина, переплетая пальцы с невестой, все также оставаясь на ногах. — Платье примеряем, — кивнула Лиза в сторону Манси и крутившихся вокруг нее мальчиков. — Вау, Манси, какая ты красивая! — восклицал Кейджи, разглядывая сестру с головы до ног. — Ты самая прекрасная девочка, которую я видел, — восхищенно протянул Дэвиан, целуя сестру в щечку. Манси засмущалась еще сильнее. Полузубая улыбка ее стала еще шире. Она покрутилась перед братьями, размахивая кружевом, и повернула голову в сторону Лизы и Джеймса, наблюдавших за ней. Манси подбежала к Джеймсу и спросила, нравится ли ему ее новое платье. — Нравится? Я в восторге. Оно идеально для тебя подходит, — присев перед ней на колено, он разгладил кружево и заправил выбившуюся маленькую прядку за ее ушко. — Ты идеальна, Манси. Девочка беззвучно засмеялась и, получив от мужчины крепкое объятие с поцелуем, вернулась к братьям. Джеймс повернулся к Лизе. — А ты примерила свое платье? — спросил он, но девушка дернулась так, будто он спросил, не она ли убила свою мать. В ее глазах было столько страха, что Джеймс и сам испугался. — Что случилось? Не понравилось? Лиза покачала головой. — Я его даже не видела. — Тогда пойдем, посмотрим, — он встал на ноги, беря ее за руку. — Нет, — дернула она его назад, и Джеймс вновь присел перед ней на колено. — Нельзя же видеть невесту в платье до свадьбы. Плохая примета, ты знал? — Дурацкая примета. Тем более для нас. Не думаю, что приметы действуют на богов. Лиза закатила глаза. Эта чума под названием «Бред поехавшей от старости лет бабули» заразил и Джеймса, человека которого она считала самым разумным и не поддающемуся такому наглому влиянию. Ники нашел в дебрях замка под библиотекой дневник королевы Лагерты, приходившейся им бабушкой. Он вычитал оттуда, что они якобы принадлежат царскому роду верховных богов Асгарда. Теперь вдалбливает эту чушь в головы детей и, видимо, Джеймса, но в голову Лизы ему не залезть. — Еще раз говорю, я в это не верю, — твердо произнесла Лиза, и Джеймс понял, что сейчас не время для этого разговора. Манси побегала по комнате на перегонки с братьями, полежала прямо в платье на ковре рядом с Киарой, державшейся за край кровати и всей душой и задницей желавшей присоединиться к резвящимся старшим братьям и сестре. — Ты ведь не собираешься бросить меня у алтаря? — повернулся к невесте Джеймс. Хоть это и было сказано в шутку, но Лиза все же разглядела в его глазах толику страха и волнения. Значит, страшно не только ей. От этого как-то спокойнее. — Я бы не смогла сбежать от тебя. — Потому что я тебя поймаю? Помнишь, что я сказал тебе тогда, когда ты проснулась после той первой ночи в мотеле после побега? Лиза промолчала, и Джеймс ответил на вопрос сам. — Я не стану ловить тебя. Если ты захочешь убежать, ты сможешь убежать, и никто, в том числе и я, не сможет тебя остановить. — Я и не собиралась убегать, правда, — положив ладони на его щеки, произнесла Лиза, наклонившись к нему. — Просто… я волнуюсь, но не из-за женитьбы, не из-за тебя. — Из-за чего же тогда? Сглотнув, она набрала воздуха в легкие и тихо выдохнула. — Из-за себя, — (брови мужчины нахмурились). — Ты берешь бракованный товар. — Смотрите, Киара пошла! — воскликнул Кейджи, не позволив Джеймсу хотя бы слово выдавить. Киара, одной ладошкой держась за ускользающий край кровати, сделала шаг к старшему брату, раскрывшего для нее свои объятия. Кейджи стоял справа на коленях, не сводя сосредоточенного взгляда с малышки, готовый в любую минуту подхватить ее. Манси замерла за спиной Дэвиана, прикрыв ладошками раскрывшийся от удивления рот. Лиза задержала дыхание, глядя, как Киара делает шаг за шагом, лучезарно улыбаясь. Джеймс рядом с ней выглядел таким же радостно-взволнованным. Слова девушки все еще звенели в ушах, но сейчас его внимание, как и внимание самой девушки, полностью было поглощено Киарой. Малышка отпустила край одеяла и встала, впервые держась на ногах без помощи рук: ни своих, ни чужих. Она грозно поставила ножку вперед, перенесла вес на вторую и шагнула вперед. И так, вплоть до брата, терпеливо ожидавшего ее в конце ее короткого пути. Достигнув Дэвиана, она громко воскликнула, оповещая всех своим криком о своем радостном достижении. Лиза, поглощенная счастьем, вскочила на ноги, хлопая в ладоши. Манси запрыгала на месте, Кейджи забегал вокруг близнеца, державшего Киару на своих коленях. Джеймс встал на ноги и, подойдя к малышке, провел металлической ладонью по ее покрытой черными короткими волосами головке и поцеловал в макушку. — Умница, — произнес он. — Ты большая молодец. Ники и Найа, привлеченные галдежом, забежали в комнату и вскоре присоединились к семейной радости. Ники, на радость Лизе, увел Джеймса на улицу. Найа осталась с детьми, позволив Лизе улизнуть в спальню. У нее осталось одно незаконченное дело. Она быстро нашла платье, висевшее в огромной гардеробной, подобно красному флагу для быка. Дрожащими пальцами взявшись за бегунок молнии, Лиза потянула его вниз. Она старалась не разглядывать открывающийся вид на платье, глядя в пол. Глубоко вздохнув, девушка подняла голову и быстрыми движениями вытащила длинное одеяние из чехла. На вес оно было не тяжелым, почти невесомое. Пока паника не захлестнула ее с головой, Лиза разделась и надела его на себя. Нежный шелк заструился по рукам, длинным ногам. Ткань облегала, подчеркивая все нужные места. Как и положено свадебным платьям, это тоже было белое, но Лиза скорее описала бы этот цвет, как молочный. Платье было не белоснежно белым, а потемнее. Оно закрывало большую часть тела: длинные рукава могли закрыть даже пальцы, подол доходил вплоть до щиколоток, ключицы прятались под тканью. То, что действительно нравилось Лизе, это были рукава. Они облегали ее руки почти до кистей, закрывая от любопытного взора картину на ее безобразные шрамы от горячей цепи, которой подвешивали ее в «Раю» за попытку побега. С кистей до самых пальцев ткань струилась, все больше открываясь и походя на лепестки роз. Прилегая от верхнего края ключиц до самых бедер, платье, подобно морским волнам, ниспадало до самых щиколоток. Простое, но изящное. Закрытое не полностью, но скрывающее все уязвимые места. Свадебное и первое в жизни Лизы платье. Она выбрала его сама. И выбор этот нравился ей. Паники не было, как и страха тоже. Осталось легкое волнение, но теперь, зная, что Джеймс волнуется тоже, Лиза по-другому взглянула на ситуацию. — Вау, — протянула удивленно Ванда, увидев следующим утром Лизу в ее платье. Швея поправляла последние штрихи, пока невеста стояла на маленьком постаменте в центре комнаты. Не спальни, куда обычно приглашают весь этот сброд под названием «Помощники невесты». Лиза категорически запретила входить в свою спальню никому, кто там не живет. Вход туда запрещен даже детям, что уж говорить о приглашенных стилистах и швее. — Закрой рот, милая, муха залетит, — довольно произнесла Лиза. Отражение в зеркале ей нравилось. Никогда в жизни она не была такой красивой. Макияж ей понадобился самый минимум. Визажист, увидав ее, заверил всех, что новоиспеченной королеве он даром не дался. Нанес лишь немного теней, подкрасил брови и подчеркнул губы нежно-розовой помадой. Парикмахер стянул ее длинные волосы в пучок на затылке, оставив привлекательно колыхать от каждого движения головой одинокую прядь челки. Когда она надела платье, у нее самой перехватило дыхание от увиденного. Туфли на невысоких каблуках делали ее выше всех в этой комнате и подчеркивали ее открытые глазу сексуальные щиколотки, как сказала Ванда. — Знаешь, как говорят? — крутилась она вокруг нее, как мотылек у огня. — Одежда девушки должна быть не закрытой и не открытой, она должна оставлять место для фантазии. И твое платье идеально подходит под эти слова. — Не поспоришь, — произнесла Лорна. Ее отношение к невесте, а точнее неприязнь, за время подготовки к свадьбе и одновременно коронации достигло пика. Едва ли девушки могли находиться в одной комнате наедине дольше пяти секунд. Однако это не помешало Лорне устроить торжество на высшем уровне, чему Лиза была все же благодарна. — Сначала венчание, потом коронация, — объявила девушка с зелеными волосами. Она их постригла под каре, и это ей шло гораздо больше длинных волос. — Твой выход через полчаса. Она снова оглядела Лизу и стоявшую рядом с сестрой Найу с головы до ног и вышла, прихватив с собой сестру с ее стаей помощников. Невеста громко выдохнула, осторожно спускаясь с постамента на пол. На каблуках она держалась неуверенно, несмотря на предыдущие дни практики. Сегодня все ухудшалось волнением, которое сейчас, казалось, достигло самой высокой башни замка. Девушка боялась упасть прямо на глазах у сотни гостей. Вот была бы потеха! Она уже представила заголовки газет: «Королева упала, не дойдя до алтаря!», «Новоявленная королева мутантов не умеет стоять даже на ногах!» и прочая чепуха. А она умеет стоять на ногах! — Волнуешься? — осторожно спросила Найа. Она села на диван, наблюдая как сестра расхаживает из одного угла комнаты в другой. Подол платья колыхался, подобно молодым листьям на ветках деревьев. Огладив собственное платье бледно-оливкового цвета, длины идентичной, как у Лизы, но с открытой шеей и рукавами до локтей, Найа скрестила ноги. — Я ведь могу выпить сейчас? — с плещущейся в ярко-голубых глазах тревогой Лиза обернулась к сестре. — Могу ведь? — Не думаю, что это правильно — выйти к алтарю, где тебя ждет жених, пьяной. — Я не буду напиваться! Просто глотну чуток для храбрости, — заламывая пальцы, пролепетала девушка. — И успокоения. — Держи, — воскликнул Ники, распахивая двери и тут же их захлопывая одним движением руки. Удобно иметь магические способности. Лиза пригубила из серебряной фляжки быстрее, чем Найа успела ее остановить. Жидкость была отвратительна и на запах, и на вкус. Она обжигала, подобно огню, но это именно то, что было нужно разнервничавшейся невесте. Сделав два больших глотка и закашлявшись от горячности напитка, Лиза вернула фляжку брату. Тот поглядел на нее, как на сумасшедшую, пряча фляжку в карман своего пиджака. Как подметила Найа еще час назад, впервые увидев близнеца в костюме, Ники выглядел безумно. Безумно очаровательно, безумно сексуально, безумно горячо и безумно красиво. Он напоминал утонченного, спокойного, статного мужчину, сначала думающего, потом делающего. Однако сущность парня все же выходила из него, так что, если приглядеться или просто постоять рядом с ним пару секунд можно понять, что это тот же самый Ники, который за столом сидит, развалившись, Ники, который сначала говорит, а только спустя пару дней думает. Не стоит вестись на обертку. Найа поняла это и на примере старшей сестры. Как бы Лиза сейчас не напоминала невинную богиню, сошедшую с небес, все в ней говорило об опасности. Кисти ее рук, просвечивавшие, когда она поднимала руки вверх, говорили о ее силе. Цепкий взгляд твердых голубых глаз наводили мысли о великолепной охотнице, и Найа не хотела бы оказаться на месте ее жертвы. — Джеймс тоже волнуется, если тебя это успокоит, — задорно произнес Ники. — И я понимаю, почему. Лиза ответила ему недоуменным взглядом. — Ты погляди на себя! Какая ты красотка! Лиза приподняла скептически бровь, как делала всегда, когда Ники говорил что-то невразумительное или сумасшедшее. — Нет, я правду говорю, — сказал он, и казался сейчас вполне серьезным. — Найа подтвердит. Будь я на месте Джеймса, я бы тоже себе места не находил. Он взял старшую сестру за дрожащие руки, впервые за время их знакомства проявляя к ней толику заботы и внимания. — Я бы боялся, что такая прекрасная невеста, как ты, просто бросит меня у алтаря, ведь я такой посредственный, честно говоря. То, что начиналось мило и красиво, как всегда, если оно исходит из уст Ники, закончилось откровенным говном. — Джеймс не посредственный, — она стукнула брата по плечу, отчего тот тихо заныл, глядя на сестру исподлобья и весело усмехаясь. — Издеваешься? — Хочу отвлечь тебя. Найа нежно улыбалась, наблюдая за ними. Лиза покачала головой, сокрушаясь над братом. — Так, ты не считаешь его посредственным? — неуверенно спросила она. — Никто не считает твоего драгоценного Джеймса посредственным. Что я еще мог сказать, если твоя больная тема это он? Хотела бы она его еще раз стукнуть, но в комнату просунулась голова одного из сотни помощников Ванды и сообщила о готовности в пять минут. Найа выскользнула из комнаты, напоследок чмокнув брата в щечку и ловкими движениями тонких пальцев закрепив сестре фату. Легкой волной она ниспадала по плечам. Жемчужинки, расшитые по всей поверхности, отражали лучи солнца и светились, делая образ Лизы еще более нежным и очаровательным. Фата была длинной. Она струилась до самого пола и следовала за ней длинным шлейфом. Как бы в нем не запутаться, подумала Лиза. — Не забудь букет! — послышалось где-то в коридоре. — Спасибо! — крикнула в ответ Лиза и взяла лежавший на туалетном столике свой букет. Чуть больше дюжины белоснежных пионов с коротко отрезанными стеблями были завязаны белой широкой лентой. Ничего лишнего. Аккуратно и красиво. Лиза взяла брата под локоть, и он повел ее по коридору вниз, в сад, где ее ожидали сотня гостей, в числе которых были послы около десяти стран и ближайшие друзья-мутанты. Но самый главный человек ждал ее у алтаря. По саду прокатилась первая нота свадебного марша. Двери, закрывавшие брата и сестру от взора гостей, медленно раскрылись. Лиза глубоко вдохнула и выдохнула, пожалев, что не успела выкурить хотя бы одну сигарету перед выходом. Пачка, выкуренная еще рано утром, уже выпарилась из крови, оставив ее наедине сражаться с этим ужасом. — Вперед, сестра, — шепнул ей ободряюще Ники за секунду до того, как сделать первый шаг. Ноги не гнулись, и она с трудом переставила ногу. Однако с каждым шагом и с каждым нарастающим аккордом кандалы, все это время мешавшие ей ходить, будто улетучивались, и в конце пути Лиза почти летела навстречу ожидавшему ее Джеймсу. Путь от двери до алтаря прошел будто в тумане. Она поняла, что стоит уже перед женихом, только когда его железные пальцы коснулись ее ладони. Ники вложил ее правую ладонь в стальную ладонь Джеймса, и его большой палец тут же огладил ее кожу, будто говорил ей: «Я здесь. Теперь я рядом, и ты можешь выдохнуть». И она выдохнула. Священник, а точнее Питер Леншер, выполнявший эту роль, поприветствовав гостей и самих молодоженов, преподнес им на подносе маленький, тонкий кинжал, рукоять которого была расписана заклинаниями, бывшими основой брака, как свидетельство для людей. Свадьба проходила по всем традициям предков Лизы. И по ним молодожены делали маленький надрез на собственных ладонях, а сочившейся из раны кровью проводили по лбам друг друга. — Повторяйте за мной, — произнес Питер, убирая кинжал. — Я беру тебя, Лиза, дочь королевы Линды, в жены. — Я беру тебя, Лиза, дочь королевы Линды, в жены и обещаю перед присутствующими и перед Богами быть твоим верным мужем до конца дней. Клянусь защищать тебя, относиться с нежностью и с уважением. Молясь всем богам, существующим и нет, Лиза начала свою клятву: — Я беру тебя, Джеймс, сын Фригги, в мужья. Обещаю быть тебе верной подругой, любящей и ласковой женой, матерью твоих детей. Клянусь прожить вместе всю жизнь, не предавая. Голос ее дрогнул лишь раз, на словах о детях, но Лиза надеялась, что никто из присутствующих не заметил этого. После клятвы Лизы Джеймс должен был даровать ей свой меч в знак того, что в будущем она передаст его их сыну. Однако Джеймс, зная ситуацию с деторождением, отказался от этой идеи, какой бы важной эта традиция не была. И Лиза была благодарна этому. Она послала ему кроткую улыбку из-под фаты, когда одевала кольцо ему на палец. Кейджи протянул кольцо на подушечке Джеймсу. Мужчина одел его на тонкий палец, а после поцеловал. У Лизы захватило дыхание. Что такое творит этот мужчина? Целует ей руку на глазах у всех! По толпе прошлись восхищенные вздохи женщин. Лиза почувствовала, как щеки залило румянцем, и совершенно не хотела, чтобы Джеймс снимал с нее фату. Пусть никто не видит, как она краснеет, подобно школьнице, когда муж целует ей руку. — Властью данной мне вами же, — задорно, но весьма официально произнес на зло Лизе Питер. — Объявляю вас мужем и женой. Можешь поцеловать невесту. Он подмигнул мужчине, но тот этого даже не заметил, ведь взгляд его был прикован только к стоявшей напротив девушке. Взяв фату за край, он приподнял ее, открывая взор на любимое лицо, и откинул. Щеки девушки горели румянцем. Грозная королева, бывшая когда-то убийственной Тенью, робеет и краснеет перед поцелуем с мужем. До чего же мило. Улыбнувшись, Джеймс склонился к ее лицу и прижался к холодным губам. Оглушающие аплодисменты остались где-то позади. Питер, едва ли не подпрыгивавший на месте, испарился. Остались только он и Лиза. Мужчина углубил поцелуй, взяв девушку за шею. Лиза будто только и рада была, прижавшись к нему. Букет белоснежных пионов чуть не выпал из рук. Прошлую ночь они провели порознь, опять же следуя странной и совершенно неприятной традиции. Она спала одна, и кошмары, почуяв ее слабость, напали на нее все разом. Потому проснулась полностью разбитой и уже уставшей. Джеймс, судя по его пылу, тоже не был рад вынужденному расставанию. С большим трудом оторвавшись от жены, он повернулся к гостям, уже выстраивавшимся в очередь, чтобы поздравить молодых. Первыми к ним протиснулись Ники и Найа. Они вели за собой младших. Лиза получила одно крепкое объятие и два поцелуя от мальчишек. Мягкое, словно пушинка, объятие и парочку невесомых поцелуев от Манси. И радостное гугуканье от Киары. Найа поздравила ее коротким объятием и очаровательной улыбкой. Ники осчастливил ее хлопком по ладони, но, увидев направленный на него грозный взгляд Джеймса, стушевался и обнял сестру, улетев после к близняшке. Дальше шли Леншеры. Эрик пожал руку Джеймсу и поцеловал ладонь Лизы. Как бы она ни хотела избежать этого, сегодня ей предстоит еще очень много раз испытать это отвратительное действо. Однако было в разы страннее понимать, что Эрик Леншер, жену которого убила именно Лиза, которого она же пленила вместе с малолетним сыном и оставила дочь сиротой, проявлял к ней хоть каплю уважения. С учетом того, что она знала об этом человеке, он должен был еще в самом начале попытаться отомстить ей. Но, вот он здесь, стоит перед ней, желает крепкого брака и любви до гроба, улыбается ей. Подчиняется каждому ее приказу, всегда обращается к ней с уважением. Лиза не знала, какую игру он затеял, но ему она доверяла меньше всех в этой толпе. Лиза вообще никому не доверяла, кроме мужчины, стоявшего рядом с ней по левую руку. Любой в этой толпе предаст ее и кинет в огонь, если выиграет от этого что-то хорошее. И все же на их лживые учтивые слова она отвечала не менее лживыми и пронзенными насквозь фальшью словами и улыбками. Когда толпа, наконец, поредела и большинство пошли занимать места в тронном зале замка, Лиза незаметно вытерла тыльную сторону правой ладони. В идеале она хотела вымыть ее с мылом, а после обработать антисептиком. — Ты как? — наклонился к ней Джеймс. — Твое сердце не замедлилось с тех пор, как ты вышла ко мне. — Мне бы хватило и простой росписи в загсе, — призналась она. — Будь твоя воля, ты бы стала моей женой просто от факта нашей первой ночи, — усмехнулся мужчина. Она ущипнула его за бок, и он тут же рассмеялся. От звука его мелодичного смеха по крови будто разлилось само спокойствие, и Лиза позволила себе по-настоящему улыбнуться. — Спорить не стану. Они шли по коридору, не спеша. Все равно без них не начнут, самодовольно заметила Лиза. — Не пойму, по идее, ты должна была волноваться больше из-за коронации, а не из-за нашей свадьбы. — Я просто кое-что переосмыслила. Наша женитьба не так страшна, ведь я выхожу замуж за тебя, а не за Эрика Леншера, например, — Джеймса покоробило от ее слов, а ей и вовсе стало тошно от одной только подобной мысли. Как представит это… — Фу, в общем. Тебе бы стоило бояться, ведь ты берешь в жены меня. — Я знаю, на что шел, — довольно ответил мужчина, за талию прижимая свою теперь уже официальную жену к себе. Лиза тихо рассмеялась, обнимая мужчину за талию левой рукой. Пионы в правой откровенно мешали. Они ей надоели. С большим удовольствием она бы оставила их где-нибудь в этом коридоре, но Найа прожжет дыру в ее голове. По всем правилам высокой жизни их должен был сопровождать эскорт из настоящего священника, который должен их помазать, кого-нибудь из старших в царской семье, помощниц будущей королевы и охраны. Сегодня все было совершенно не по правилам. Лейфа или Лика они не стали приглашать. Никто не хотел начала третьей мировой, в особенности, в такой день. Священник уже ждет их у трона. Охрана им была не нужна. Помощницы действовали Лизе на нервы. Потому будущие королева и король шли в одиночестве. И короны на их головы должен был возложить именно старший в царской семье. Лик убил мать Лизы, а его самого она точно не позвала бы короновать ее. Лейфа в особенности. Честь возложить венец на головы короля с королевой выпала Эрику Леншеру, как самому старшему их советнику. Чарльз сразу отпал по причине неприязни к нему и Лизы, и Джеймса. Большие дубовые двери возникли перед ними гораздо быстрее, чем новоиспеченные муж и жена того хотели. Быстро отдав букет стоявшей рядом девчушке-помощнице, Лиза поправила платье, волосы и выпрямилась. Какие бы эмоции ни бушевали в ней, никто по ту сторону двери их не увидит. Джеймс опустил руки и глубоко вдохнул. Волнение насчет правильности терзали его сейчас сильнее, чем когда-либо. Правильно ли поступает Лиза, позволив короновать и его тоже? Ведь, по правилам, корону должна была носить лишь она, а ему бы дали титул принца, не выше. Статус короля ему не должен был светить, все это знали. И все взволновались, когда Лиза объявила о намерении короновать и его. Некоторые даже осмелились воспротивиться, но после убедительных слов будущей королевы отступили. Джеймс был польщен, но страх все же давил на горло. — Все будет хорошо, — посмотрев на него, произнесла Лиза. Ее ладонь коснулась его, и по коже побежали мурашки. — Джеймс, ты мой муж, и я не позволю ставить тебя ниже меня. Мы были равны до раскрытия этой правды, будем и после. Он улыбнулся. — Для меня ты всегда будешь выше всех. Я всегда буду преклоняться тебе, моей королеве. Лиза прижалась к его губам. Что за глупость, ставить мужа, такого же человека, как и она сама, на ступень ниже, только потому что так делали все королевы до нее? Если они не уважали своих мужей, это не значит, что она последует их примеру. Вновь зазвучали фанфары, но уже не свадебного марша, а рядом с ней стоял не Ники, а Джеймс. Быстро отпрянув от мужа, Лиза повернулась к двери, и они отворились. Внутренний холл тронного зала был огромен, и сотня с лишним человек, казавшиеся Лизе огромной толпой на улице, сейчас напоминали в ней маленькую кучку. На первых рядах, ближе всех к трону, стояли братья и сестры Лизы. Мальчики, одетые в смокинги, и девочки в платьях бледно-оливкового цвета, по фасону напоминающие платье самой Лизы, отличавшиеся лишь короткими рукавами и самой длиной. Гости стояли на ногах, расступившись перед новыми королевой и королем и образуя проход к двум тронам в конце. Во внешнем холле сегодня собрались все жители города, — новой столицы мутантов, на карте которую было не найти. Толпа хранила молчание, наблюдая, как молодожены входят в зал, начиная свой путь к тронам. До этого Лиза лишь два раза заходила в этот зал. В самом начале, изучая замок, и после объявления о проведении официальной коронации. Тогда она стояла перед запыленным троном — тогда он был один, и думала о будущем и прошлом. О том, как круто повернулась ее жизнь всего за два года. И о том, сможет ли она вынести бремя короны. Сейчас в ее голове крутилась только эта мысль. От страха она была готова унести отсюда ноги, но упрямо шла к трону, будто видела только его. Она делает это ради детей, ради их безопасности, — твердила она себе. А тихий голосок в голове невинно шептал: «И ради мутантов». Да, ради мутантов тоже. Она привязалась к ним, словно к своим нерадивым детям. В каждом мутанте Лиза видела ребенка, которого ей хотелось прижать к себе и защитить. Отрицать она не станет: вся эта заварушка с правлением началась с мысли о том, что мутанты в будущем смогут дать защиту ее братьям и сестрам. Но прошло всего полгода, как девушка уже видела в них не щит, а уязвимых, беззащитных малышей, которых хотелось защищать. Они были для нее щитом, а теперь Лиза готова была стать щитом самой, лишь бы не дать кому-либо еще обидеть их. Да, она наденет эту корону и возложит на свои плечи заботу о мутантах. Она сделает это ради них. Два черных трона с золотой отделкой стояли рядом друг с другом на небольшом возвышении. Священник ожидал их у подножия. Позади него в нескольких шагах стояли его помощники, в руках каждого лежала подушка, а на них короны. Несмотря на то, что одна из них тысячи лет провалялась в темном подвале, обе короны сияли не меньше солнца на небе. Венец Джеймса было видно издалека: он отличался массивностью и новизной, но о втором факте мало кто знал. Лизина корона была более аккуратной, тонкой. Одним словом, женской. Идя по проходу вдоль выстроившихся в шеренги толпу, девушка видела всех своих советников их их близких. Три Леншера, Маркус рядом с ними. Джон, Кларис, Хэнк, Чарльз, Ороро. Мутанты стояли по правую сторону Лизы. Ближе к людям шел Джеймс. Послы дюжины стран глядели на пару с нескрываемым интересом. Их глаза поглощали все вокруг. Их уши вслушивались во все разговоры. Их сердца ныли от зависти. У мутантов, только вчера прятавшихся по норам, подобно крысам, появились защитники. Защитники с деньгами, силой и громким именем, который немногие из людей еще помнят. Они убрали с дороги и Лейфа с его «Кругом Огня», и люди почувствовали себя как никогда уязвимыми перед мутантами. Логан стоял рядом с королевскими детьми. Серьезный и хмурый, глаза его горели. За прошедшие полгода Лиза привыкла к нему и даже прониклась к мужчине нежными чувствами. Остановившись перед ступенями, Лиза обратила внимание на Эрика, начавшего свою речь. — Долгие годы могучий высший Земли был вынужден прятаться и бояться, — его громогласный и ясный голос совершенно не вязался с его худощавым, постаревшим. — Но боги милосердны. Они послали нам двух героев, короля и королеву, за спинами которых мы вновь окрепнем и возродимся из пепла. Толпа снаружи возликовала, но мутанты, бывшие во внутреннем холле, обошлись довольными улыбками и незаметными переглядываниями. Ники выпрямился, выпятив подбородок. Сквозь рев толпы Лиза услышала голос Найы: — Не зазнавайся, он не про тебя, а про них, — и еле сдержалась от того, чтобы повернуться и демонстративно показать брату приподнятую бровь. — Лиза, — обратился к ней Эрик, и толпа тут же затихла. — Дочь королевы Линды, Освободительница, — она встала на первую ступеньку. — Клянешься ли ты защищать высший народ и Землю? — Клянусь, — голос ее был тверд, как бриллианты в ее короне. — Клянешься ли ты охранять мир в народе и на самой Земле? — Клянусь. — Клянешься ли ты быть королевой справедливой для своего народа и жестокой с врагами? — Клянусь. — Тогда я объявляю тебя Королевой высшего народа и Защитницей Земли. Она опустилась перед ним на колени, а он, подняв с протянутой ему подушки корону одним легким взмахом руки, возложил ее ей на голову. Пусть вид короны не обманывает, она была самым тяжелым что Лиза когда-либо носила. Однако вес ее был не ощутим для других, кроме нее. В дополнение он накинул на ее плечи длинный, темно-синий плащ с нарисованным на нем лицом девы — наполовину живой, наполовину мертвой, да с венцом на голове. Подол растянулся вплоть до первых рядов, до ног Ники и Найи. В руки Эрик ей вложил двуручный меч, расписанный старыми рунами, с рукоятью из металла, которого не найти на Земле. Меч этот когда-то принадлежал бабушке Лизы, королеве Лагерте. В народе ходило поверье, что его она принесла с собой, спустившись с небес. Поднявшись с колен максимально грациозно, Лиза прошествовала к своему трону и повернулась лицом к народу. Леншер повернулся к Джеймсу. Тот принес такие же клятвы, и его одели в такой же плащ, что и ее. Корону одели на его коротко-стриженные волосы, и мужчина поднялся. Меча ему не дали, ибо верховным правителем был не он, а его жена. Если это и задело Джеймса, виду он не подал. Он прошел к своему трону и встал, повторяя позу жены. — Представляю вам Верховных королеву и короля, — провозгласил Эрик, и будто сам воздух накалился. Люди вперили на них свои глазенки, словно только сейчас по-настоящему поверили в происходящее. Мутанты, которых Эрик назвал высшим народом, как их называли еще в давние времена, выпрямились. Короновали их предводителей, но казалось, что гордились они этим так, подобно венец возложили на головы им. — Королева Лиза и король Джеймс, первые своих имен, королева и король высшего народа и защитники Земли. Да здравствует королева! Да здравствует король! Тысячи голосов вторили ему. — Да здравствует королева! Среди них Лиза уловила на секунду голос Ники, кричавшего громче всех и улыбавшегося ярче всех. — Да здравствует король!