Вдали от дома

Было около трёх часов ночи, когда Трингамов разбудил настойчивый стук в дверь. – Ну кого там ещё нелёгкая принесла в такое время? – проворчал Флетчер, кутаясь в одеяло и шлёпая босыми ногами к двери под тихие маты старшего брата, с головой накрывшегося одеялом. – А… Эд? Что такое? Что-то случилось? – Эд, какого х**? – не очень культурно выругался Рассел, чуть ли не моментально подрываясь с кровати и оказываясь за спиной Флетчера. – Если только ты или Ал не умираете, то я тебя… Эдвард (а это был действительно он) внезапно ослепительно им улыбнулся и совершенно невинно поинтересовался: – Блинчики будете? После довольно продолжительной паузы Флетчер, вытаращив на него глаза, севшим голосом произнёс: – Эд, три часа ночи, какие блинчики?.. – А вы что, на диете что ли? – Нет, но… – Ну и в чём проблема? – Эд, ты часом не рехнулся, а? – участливо спросил Рассел, ошарашенно моргая. – У тебя всё хорошо? Тот закатил глаза. – Да ну вашего Уроборосса, ну не спалось мне, скучно было, а у нас в холодильнике молоко скисшее осталось, у Ала же живот разболелся… Ну, я и решил, что самое время испечь блины! Тем более сегодня эта, как бишь её, Масленица, во! – А сам Ал на это как отреагировал?.. – Флетчер покачал головой. – Ну-у… э-э… вам цензурно или по делу? – Цензурно… – Тогда он промолчал! Рассел и Флетчер переглянулись и одновременно прыснули от смеха. – Эд, ты такой придурок, слов просто нет… ну раз уж ты нас разбудил, то пошли есть блины! Надеюсь, у вас есть сгущёнка! – Рассел махнул рукой. – Сам ты придурок! Есть не только сгущёнка, но ещё и шоколадная паста, мёд, сметана и варенье! – Ну тогда я немножко отложу твоё четвертование, так и быть!

***

Альфонс с самым сосредоточенным видом прожевал кусок блина и, нахмурившись, спросил: – Братец, как ты это вообще делаешь? – Ась? – Эд удивлённо обернулся от плиты. Он ещё дожаривал второй ужин. Ну, или нулевой завтрак. – Ты о чём? – Я о том, чёрт возьми, что в прошлый раз когда ты готовил блины, они были совсем другими на вкус. – Невкусно что ли? – Да нет, вкусно, невероятно, как и всегда, только вот они совсем другие… Ну как, Эд, скажи на милость? – Да как сказать… – Эдвард виновато передёрнул плечами, шурша сковородкой. – Ну… нет, погоди, действительно вкусно? – Слышь, Удивительный политик, если я тебя ещё не придушил за такой ранний подъём, то это исключительно благодаря тому, что я таких вкусных блинов за всю жизнь не ел, – Рассел, более чем благодушно улыбаясь, с сожалением покосился на стопку блинов (чтобы не умереть, надо было сделать хоть небольшой перерыв в еде) и откинулся на спинку стула. – Да, братец? – Тофно, – горячо поддержал его Флетчер, отправляя в рот очередной кусочек золотистого теста. – Пфосто идеавьно. – Да? Что ж, я рад, – Эд смущённо улыбнулся, переворачивая металлическими пальцами очередной блин. Это было единственное блюдо из теста, в котором он был гуру, маг и волшебник, по выражению Ала. С остальным обычно возился младший. – Флетчер, будь другом, подай мне лягушачьего варенья. – Чего?.. – Ну, клубничного… Вы не называете его лягушачьим? У нас бабушка всю жизнь называла ягоды в нём лягушками! – Да знаешь, как-то мы не… – Эд, так ты ответь на вопрос Ала, – Рассел сел вполоборота, чтобы видеть Эдварда, пока младшие выясняли, кто как называет клубничное варенье. – Нам вот тоже интересно, как это у тебя одни и те же блюда всякий раз по-разному получаются. – Да я не нарочно это делаю, – Эд перекинул готовый блинчик на тарелку и потянулся за миской с тестом. – Всё зависит от настроения и вдохновения… – Братец, да ты даже картошку по-разному жаришь! – Ну… – Даже горячие бутерброды! – … Ну я виноват что ли? – Эдвард капризно фыркнул. – Ты же знаешь, как я готовлю. Я не воспринимаю рецепты. То есть, воспринимаю, но таким образом, что вдохновенно с ними экспериментирую. Я начинаю готовить, потом заглядываю в холодильник и такой: «О, а прикольно будет добавить этого! И ещё этого! А почему бы и это нет?» Ну и всё! Под эгидой «Вот это будет вкусно!» готовится всё! – Да ты просто художник, – хихикнул Флетчер, подвигая к себе тарелку с вареньем. – Воистину творец, как поймаешь вдохновение… – Ну знаешь ли, если я поймал вдохновение, то всё, п***а… – Братец, за языком следи! – Альфонс коротко хохотнул, прислонившись спиной к подушке. – Да что? Это же правда! А сами рецепты? Я им разве когда-нибудь следую? Я смотрю на него и думаю: «Этого нет, этого нет, да и этого не хватает…» – Стальной алхимик воодушевлённо взмахнул половником. – Вы что, думаете, это заставит меня изменить выбор того, что я решил готовить? Да ни в жизни! Я опять-таки полезу в холодильник и найду, что кинуть вместо этого! – Эд самодовольно хмыкнул, добавляя ещё один блин к высокой ароматной горке. – Я талантливо заменю тем, что есть! – Да уж, мы видим… – Рассел, посмеиваясь, развёл руками. – Но почему каждый раз по-разному? Ты же готовишь обалденно вкусно, хотя и совсем иначе, чем Ал! Ну что стоит запомнить, как ты изменил рецепт, и следовать уже новому? – Ты думаешь, всё так просто? – старший Элрик откинул упавшую на глаза чёлку. – Щас прям… Как это обычно бывает? Я приготовил что-то, все такие «Вкусно-вкусно!»… потом я решаю приготовить это же, смотрю на рецепт и понимаю, что я забыл, что менял, а продукты в холодильнике уже не те. А я не помню, как это… Сука, что я положил? После этой фразы Альфонсу пришлось уткнуться лицом в подушку, Флетчеру – в плечо Рассела, а Расселу зажать себе рот рукой, чтобы не разбудить хохотом весь этаж, если не всю общагу. Даже Эд сам хихикал у плиты. Впрочем, за то время, в течение которого его брат и друзья безуспешно пытались справиться с лёгкими, он успел дожарить блинчики и присоединиться к своей компании. – Ну-с, приступим! Ал, пытаясь глубоко дышать, дёрнул его за рукав футболки. – Эд… А Эд… А можно мне это… – Чего? – Ну… моё любимое вкусовое извращение… – А-а, ты про то, – Эдвард закатил глаза, вставая с кровати. – Это, конечно, гадость, но для тебя я сделаю! – Ага, сказал мне человек, который ест сосиски с джемом, – миролюбиво улыбнулся ему Ал. – Но это правда вкусно! – Это вы о чём сейчас? – Флетчер, отсмеявшись, с любопытством уставился на них. – Я думал, мы про все ваши вкусовые извращения уже знаем. – На самом деле, есть ещё кое-что, с чем Эд никак не может смириться, – Альфонс, ухмыляясь, проводил взглядом ворчащего что-то под нос брата. – Дело в том, что бабуля приучила меня к интересному способу поедания блинчиков. В одном блюдце она растапливала масло, в другое насыпала сахар. Потом макала блинчик сначала в первое, потом во второе, и… обалденно вкусно, я вам скажу! – М-да, всё-таки вы друг друга стоите, – после секундной тишины усмехнулся Рассел. – Что Эд издевается над едой, что ты… – Да ведь вкусно! – в один голос запротестовали Элрики – один с кухни, другой с кровати. – Я ж не заставляю вас такое есть, – добавил Альфонс, пожимая плечами. – Мне же больше достанется! – И слава богу!.. Наутро девочки, которых будить они всё же не решились (Винри накануне, уходя спать, с самым мрачным видом заявила, что, если их с Мэй кто-нибудь разбудит раньше десяти, она лично глаза этому кому-то отвёрткой повыкалывает, что не могло не напугать хорошо знающих её мальчиков), с аппетитом уплетая оставшиеся блинчики (чтобы они не обиделись, Эд оставил немного теста наутро, так что здесь были ещё и свежие), в унисон заявили: – Эд, это божественно! – Но, – задумчиво вздохнула Винри, – при этом совсем иначе, чем в прошлый раз… Как ты это сделал? Трингамы и Элрики, переглянувшись, подавились совершенно одинаковым истерическим смешком. Эта песня хороша, начинай с начала… Впрочем, Эд рассказывал настолько смешно, что умирали все, даже те, кто слышал историю уже в пятый раз, так что ни Ал, ни Флетчер с Расселом ничего не имели против. – Ну, дело в том, что я…