***
– Это всё можно назвать только одним словом: цирк! И снова – с конями! – Рассел, хохоча, упал на стул. – Иначе и не скажешь! – весело согласился Флетчер, плюхаясь на свою кровать рядом с Мэй. Ал усадил Эда, издающего излюбленные им крики чаек, на кровать Рассела, уселся рядом с ним, обнял брата за плечи и, сам давясь смешками, кивнул: – Да-а, такого я даже в Тейбл-сити не видывал… – Да что ж там у вас такое было, а? Рассказывайте! – Винри заняла своё законное место рядом с Расселом и с любопытством теперь переводила взгляд с одного светловолосого парня на другого, с другого на третьего, с третьего на четвёртого – и так по кругу. – Ну же, эй! Я тоже посмеяться хочу! – Пусть вон Эд рассказывает!.. – У него смешнее всех получится! – Да, братец, хватит чайку имитировать, мы все знаем, что у тебя талант, лучше расскажи, как дело было! – Да ща… ща… отдышаться дайте… – Эд, прижавшись к плечу младшего, замахал рукой. – Одну минутку… Минутка растянулась на пять, и только после того, как Ал заставил старшего выпить воды, Эд, вернув ему пустой стакан, уселся поудобнее, собственнически притянул к себе брата (тот не сопротивлялся) и начал: – Короче, нас сегодня считали много. Много. Много-много-много… раз. – Прям как в той сказке про Козлёнка, который всех считал, – хихикнул Флетчер. – Да, ну так вот – Рассел прав, это был просто цирк. Короче, ща я буду загибать пальцы, а вы смотрите, – Эд вытянул вперёд руку и многозначительно хмыкнул. – Первый раз… – Эд, ты не загнул палец, а разогнул, – педантично заметил Ал, давясь смешком. – А, да, точно. Так вот, первый раз… – Эд, ты всё равно разгибаешь пальцы, а не сгибаешь. – Да чтоб его, я запутался в своих конечностях… во, всё, – Эдвард, мотнув головой под хохот друзей, невозмутимо-таки загнул большой палец. – Ну в общем, первый раз – пришли мы туда. Они нам говорят: «Стройсь!» Ну окей, мы чего, люди подневольные… они провели перекличку, пересчитали нас и такие: «Ждите, сейчас придёт начальник!». Мы стоим, что ж делать… Приходит начальник гарнизона, смотрит на нас, хмурится вот эдак и такой: «Чёт их маловато… провести перекличку!» А он генерал-майор, кто ж его ослушается… пересчитали. Вы следите за моими пальцами? Это два, – Эд загнул второй палец. – Дальше нам заявляют, мол, господа присяжные заседатели, вперёд на плац! Что мы делаем на плацу? Правильно – нас опять пересчитывают! – Господи, да зачем! – Мэй, от души смеясь, всплеснула руками. – … Да это только начало! Дальше половину строя отпускают, а нам говорят: «Ну, молодые люди, топайте к дежурке». Ладно, бешеной собаке семь вёрст не крюк, приходим к дежурке, выходит дежурный и что он делает?... Ну конечно, он нас пересчитывает! – Да что они там, сдурели? – Винри смахнула с глаз слёзы смеха. – Вы что, испариться по пути могли? – Я ещё не закончил! Потом они начинают затирать про патриотизм, затирают с полчаса, приходит какой-то майор с листом и заявляет: «Сейчас объявим рапорта, так что – стройсь!» И… нас опять пересчитывают! – Эд сжал пальцы в кулак. – Потом… – Братец, ты опять разгибаешь, а не загибаешь… – У меня пальцы на этой руке закончились, пусть так будет! Так вот… вот так вот, – он переглянулся с Алом и они фыркнули. – Да, о чём бишь я… ещё четверть строя отпускают на всякие там спортивные мероприятия. Осталось нас три калеки да два инвалида… – Вот мне интересно, как это ты считал, кто из нас калека, а кто инвалид, и куда ты дел ещё двоих? – держась за живот, поинтересовался Флетчер. – Это я образно! Нда, так мы вот остались в весёленьком составе… и тут опять приходит наш генерал и заявляет: «Сейчас будет общая перекличка!» – мол, все полки собрались… Наш майор грустно так оглядывает нас и спрашивает тихонько: «А можно мне вас не считать?» Мы ему: «Можно, можно!» Стоят, ага, два таких же майора, подполковник и полковник и говорят: «Можно…» Топаем мы опять на плац. А там все подразделения собрались теперь. Начинают перекличку. Стоим, никого не трогаем… И тут генерал орёт: «Четвёртый запасной, не слышу вас!» Майор ему пытается ответить, что нас тут по пальцам пересчитать, а тот ему: «Не слышу!» Ну что ты будешь делать? Сделал он перекличку… уже заканчивает, и тут опять наш генерал орёт – слышно, что не в себе: «Четвёртый, не слышу!!! – Товарищ генерал, их тут всего семеро… – НЕ СЛЫШУ, МАТЬ ВАШУ!» И что вы думаете? Майор психанул, открывает лист и начинается: «ТАКОЙ-ТО!» Мы ему хором, во весь голос: «НАРЯД!» «ТАКОЙ-ТО! – УБОРКА! – ТАКОЙ-ТО! – Я! – ТАКОЙ-ТО! – СТРОЕВАЯ! – ТАКОЙ-ТО! – ПОЛИГОН! – ТАКОЙ-ТО! – ШАХМАТЫ! – ПОЛКОВНИК ЭЛРИК! – Я!»… честное слово, на третий раз у меня было стойкое желание заорать не «я!», а какое-нибудь «Эге-гей!» или «Салют!» или «У аппарата»… Чтоб вы понимали, в строю было изначально тридцать человек. На каждой перекличке надо отвечать полностью… Мне кажется, я своей фамилии за последний, блин, месяц столько не слышал, сколько за сегодня! – Вот-вот! – А если учесть, что наши фамилии каждую по два раза называли, потому что нас угораздило родиться братьями, то вообще застрелиться можно… – ввернул Альфонс. – Ой мамочки… – Винри икнула от смеха. – Я как представлю… – Но-о! – Эдвард вдруг поднял палец. – И даже это ещё не конец! После этого генерал кивает, подходит к нам, улыбается и говорит: «Знаю-знаю, наслышан… Вы, молодые люди, не подумайте, что мы хотим вас тут задерживать, всё понимаю, учёба, да и фюрер мне сказал… в общем, идите у дежурного отметьтесь – и можете быть свободны!» Ну, я бы ему с удовольствием высказал, что я думаю об этом его «не хотим задерживать», но Ал мне наступил на ногу, мы отдали честь, вернулись к дежурке, дежурный вышел и – видать, по инерции – опять… нас пересчитал! Вот теперь – всё! Итого – восемь! Восемь раз! На третий я был взбешён, на пятый смирился, на седьмом ржал, но когда нас посчитали в восьмой раз… – У нас у всех началась истерика, которую вы сейчас и видите! – закончил за него Альфонс. Мэй спрятала покрасневшее от смеха лицо в ладонях. – Вот уж точно цирк…***
На этом армейские байки с воскресного утра не закончились. Впечатлений у парней была уйма, рассказывали они превосходно, и все продолжили хохотать, только теперь поедая завтрак. Когда они доели и горячо поблагодарили девушек, Флетчер забрал у всех тарелки и ушёл (если так только можно сказать, когда просто переступаешь порог соседней комнаты) в кухню – помыть посуду. Рассел тем временем продолжал: – Нет, я, конечно, всё понимаю, но потом он такой заявляет: «Быстро становитесь!».. – Чего-чего он сказал? – Флетчер с круглыми глазами выглянул из-за угла. Рассел озадаченно поднял брови. – Э… ну… «Быстро становитесь..» – А-а, фух, – Флетчер с облегчением улыбнулся. – А мне послышалось «Почти расплодитесь», я и думаю… Договорить он не успел – Альфонс откинулся на подушку и громко захохотал. К нему почти в ту же секунду присоединился Эдвард (причём и буквально – завалившись на него сверху), девочки (Мэй зажмурилась, Винри уткнулась в плечо Расселу) и сам Рассел, запрокинувший голову. – Ля-я… – подвывая, выдохнул Альфонс. – Нихрена себе приказик был бы… «Стройсь! Смир-рна! Крру-угом! Почти ррасплодитесь!».. – Да-а, а то у нас чёт с популяцией проблемы, вымирание начинается… – всхлипнул Рассел, зарываясь носом в волосы Винри. – А вот… вот интересно… почти… это как? – истерически хихикая, поинтересовался Эдвард, не поднимая головы. – Это типа почкованием, как гидры?.. – Не, ну это уже сюр какой-то выходит! – Флетчер, до которого дошло, что он сказал, только после того, как он это произнёс, махнул рукой на посуду и теперь стоял в дверном проёме, тоже трясясь от смеха. – Типа… «У нас недостача в пятом полку! Отряд, почти расплодитесь! – Есть, товарищ капитан!» – и с плеча раз такая копия вылезает… – То есть, такой сюр тебя не устраивает, а вот если весь этот полк, извините, оргией займётся, так это не, это нормально?.. – Альфонс, как не стыдно! – хором возмутились Эдвард и Рассел – впрочем, оба заливаясь до того весёлым гомерическим смехом, что было ясно, что это они только для проформы. – Не, ну а что?.. Я просто пытаюсь осмыслить! Особенно иронически получается, если вспомнить тот факт, что в коробке с нами стояли одни парни… – Заткнись, Ал, просто заткнись, я сейчас помру от смеха! – взмолился Эдвард, зажимая ему рот ладонью.***
После этого случая фраза «почти расплодитесь» вошла в золотой фонд цитат. Шестеро молодых людей смогли успокоиться после этого бурного приступа веселья только спустя минут пятнадцать – и то до сих пор кто-нибудь нет-нет да хихикнет. Флетчер всё же домыл посуду, Винри поставила чайник – и разговор зашёл о делах сравнительно более насущных. Правда, серьёзный разговор никогда не мог длиться слишком долго в такой компании и вскоре как обычно скатился к болтовне. – Не, у нас с братом тоже прекрасный уровень взаимопонимания, – Флетчер пожал плечами. – Поменьше, наверное, чем у вас, но тоже приличный. Взять хоть тот случай с сальмонеллёзом. Рассел хмыкнул, а Эд чуть кружку из рук не выронил. – Каким ещё… сальмонеллёзом? – А, дак я вам не рассказывал? – Флетчер улыбнулся и успокаивающе подмигнул Элрикам. – Смешно было… Короче, час ночи, я дописываю конспект по физиологической алхимии, спать хочу – жуть, и тут меня Рассел за плечо трясёт. Я поворачиваюсь к нему, спрашиваю: «Чего тебе надобно, старче?» – а он так серьёзно нахмурился и спрашивает: «Слушай, как та болезнь называется, которая… ну которая с яйцами ещё, на ц? Из головы вылетело…» – С яйцами? На ц? – кусая губы, переспросила Мэй, пока мальчики истерично хихикали. – Почему на ц и зачем тебе это в час ночи понадобилось, Рассел? – Да я не помню уже, – старший Трингам невинно пожал плечами. – Чего-то я о чём-то думал, мысль шла, дошла до болезни – а я, хоть убей, названия не помню, вот и решил спросить у Флетчера… – Ага, да, – фыркнул тот. – Ну, а я не соображаю, уже сплю почти, я и говорю: «Не помню, давай завтра…» – и вырубаюсь. Утром встаю, а он у меня сходу и спрашивает: «Ну что, вспомнил?» Чего, говорю, вспомнил? «Ну, то, что я вчера спрашивал? – Вот хоть убей, не помню, чего ты там вчера говорил… Повтори лучше. – Болезнь такая, с яйцами, на ц». А, говорю, сальмонеллёз что ли? Он как хлопнет себя по лбу: «Точно, спасибо!» – и умотал куда-то… – Да вы просто одинаково повёрнутые на этой медицине, только с разных сторон, вот и понимаете друг друга с полуслонёнок… – Альфонс провёл ладонью по лбу. – Ага, как обычно, два медбрата несут свой мед-бред… – со вздохом согласился Эдвард. После короткой паузы на осознание стёкла вновь задрожали от смеха. – Да что б вас, мальчики! – Винри тяжело дышала, держась за живот. – Я пресс с вами за день накачаю смехом… Вам бы в каком-нибудь юмористическом шоу выступать, а вы чем занимаетесь? – Фигнёй страдаем, по-видимому, – Эд покачал головой. – Спасибо хоть не сальмонеллёзом… Новый взрыв хохота. – Надо будет с вами поиграть в ту штуку, со словами, – Мэй вытерла слёзы рукавом. – Держу пари, это будет весело. – Ага, как когда мы тогда там на квартире с девочками играли? – хихикнула Винри. – Ой, и не напоминай… помнишь, как Кэт сказала? – Забудешь такое… – Чего она сказала? – в унисон спросили Элрики и Трингамы. – А стоит? – Мэй, отчего-то слегка покраснев, покосилась на Флетчера. Тот возмущённо взмахнул руками. – Конечно стоит! Мы ж вам рассказываем, а нам тоже интересно! – Ну-у… Вин? – Ага… Играли мы в ассоциации, ей ещё одна наша подруга шепчет что-то на ухо… Кэт хмурится, кивает, задумывается… разворачивается к нам и на полном серьёзе выдаёт: «Белое, в ванной, не сперма!» Ал, ровно в этот самый момент решивший глотнуть водички, подавился ею и чуть не выронил стакан. Эд, вспыхнувший до корней волос, принялся хлопать его по спине. Рассел, тоже не менее красный, закашлялся, а Флетчер, круглыми ошарашенными глазами уставившись на лукаво улыбающихся девушек, потерянно улыбнулся, кусая губы: – Я, если честно, боюсь даже представить, что это было… – Сказать? – Мэй наклонила голову. – Ага… – Это был аэрозоль! Повисла довольно долгая тишина. Первым дар речи вернулся к Расселу. – Я дико извиняюсь, но почему белое?.. – Ну, как бы… потому что дымкой такой выходит! – Винри развела руками. – Да, я знаю, у неё действительно довольно странные представления… – А ещё, видимо, очень богатый жизненный опыт, – севшим голосом закончил за неё Эд. Все шестеро обменялись смущёнными и вместе с тем понимающими взглядами – и снова прыснули от смеха. – Теперь мне ещё больше захотелось в это сыграть! – Эд, а может, всё же не стоит?.. – Это почему же? – Ну ты знаешь как это будет выглядеть? «Ал, короче, кря!» – «Дигидрофосфат калия что ли?» – «Он самый!» – А «кря»-то тут при чём? – Рассел держался за живот. – А вот потому что!