Вдали от дома

– Рассел... эй, Рассел... – Что?!.. – Не ори, малых разбудишь... Старший Трингам ошалело моргал, уставившись на Эдварда. А какой ещё может быть реакция человека, которого разбудили в три часа ночи тыканьем в бок металлическим пальцем?.. – Чего тебе?.. – шёпотом сердито спросил Рассел, грозно сведя брови на переносице. – Если это не срочное... – Очень срочное, – шёпотом возвестил Эд. Он выглядел почти инфернально. Если бы Рассел не знал своего друга до такой степени хорошо, он бы мог даже испугаться этой «русалки в ночи»: на Эдварда падал слабый лунный свет, пробившийся через неплотно прикрытые шторы, и его длинные золотые волосы таинственно переливались, струясь волнами до самой талии. Вдобавок ко всему, глаза у старшего Элрика сверкали – словно он что-то задумал. Рассел закатил глаза. – Ну валяй, исчадие драхмийской мифологии, что там у тебя?.. и не пытайся защекотать меня до смерти, это ты с Алом можешь проворачивать, а мне и Винри хватает. Эд беззлобно фыркнул, но возмущаться не стал. Его куда больше волновал вопрос... – Рассел, скажи, есть всё же у пингвинов колени или нет? Они молча гипнотизировали друг друга чуть не минуту, и Эдвард мысленно уже попрощался с жизнью, как вдруг Рассел слегка толкнул его в плечо и деловито прошептал: – Слезь с одеяла, щас узнаем. Через пять минут они стояли в коридоре, и Эд с интересом слушал лекцию друга, заглядывая через его плечо в объёмный фолиант по зоологии. –... так что пингвины ничем не отличаются от нас с тобой. Иными словами, мы тоже отчасти пингвины, – Рассел захлопнул книгу, удовлетворённо кивнув. – Хохлатые? – уточнил Эд. – Конечно хохлатые, на императорских не тянем... а вот на золотоволосых – вполне, как мы выяснили. Ну что, что-то ещё надо? – Рассел ухмыльнулся, косясь на Эда. – Может, тебя волнует проблема соотношения горла и хвоста у удавов или, я не знаю, почему, если помидор ягода, то кетчуп – не варенье... – Да ну тебя, идиот, – хихикнул Эд ему в шею. – Эй, щекотно! – Сорямба... не, больше ничего. Пойдём тортик есть? –...? – Мне стало скучно, у нас остались коржи, и я сделал тортик, чтоб ты меня не убил... – ...псих, как тебя только Ал терпит... – Я вас тоже очень люблю, – Эд ещё раз смущённо фыркнул. Рассел коротко хохотнул, сунул фолиант под мышку и закинул вторую руку на плечо Эду. – Ну пошли уже, кулинар ты наш полночный! Малых будить будем? – Не, пусть спят, оставим им половину, коржи лучше пропитаются... – Пральна, будем сами жрецами ночи! –... не смеши, придурок! – Как сказал Ал, это заразно, а мы с тобой общаемся мно-ого...

***

Чуть больше месяца спустя – Эд... Эй, Эд... – А, ч...?! – Не ори, малых разбудишь! – шёпотом деловито сообщил Рассел, зажимая другу рот ладонью. Эдвард, проморгавшись спросонья, во все глаза сердито уставился на него. Убедившись, что он не собирается кричать, старший Трингам, воровато оглянувшись, убрал ладонь. – Чего тебе? – шёпотом же возмутился Эдвард. – Срочное! – Ну?... – Короче... я тут подумал... нам надо сделать у вас дома в подвале конюшню и назвать её цокцокцокальный этаж! Повисла тишина. Было не слишком темно из-за белых ночей, и старшие прекрасно видели друг друга. Эд ошалело таращился на Рассела, и в его карих глазах вспыхивала целая гамма эмоций – от искреннего восхищения до глубокого возмущения. В конце концов его плечи мелко затряслись от едва сдерживаемого беззвучного хохота. Синие глаза Рассела горели воодушевлением и любопытством. – Да не ржи ты, мы ещё не сделали конюшню, – тихо проворчал он, толкая Эда в бок. – Ну чего скажешь?.. – Это мне месть за пингвинов что ли?.. – Эд почти задыхался. – Что?.. а, не... то есть это хорошая мысль, но я об этом не думал... я просто боялся забыть мысль... – Это гениально... – Полуночники, мать вашу, дайте поспать! – обречённо сквозь сон пробормотал Ал, переворачиваясь на другой бок и натягивая одеяло на голову. – Вот именно, блин, три часа ночи! – буркнул Флетчер, пряча голову под подушку. Эд и Рассел виновато пригнули головы и, давясь смешками, заговорщицки переглянулись. Да уж, что с людьми сессия делает, уму непостижимо...

***

Спустя ещё две недели Эд подорвался с утра и круглыми глазами вытаращился перед собой. Ал, сонно зевая, в недоумении покосился на него. – Братик, ты чего?.. Эд без лишних слов схватил маленькую подушку и швырнул её в сторону мирно сопящих Трингамов, которые по случаю всё той же сессии временно переехали ночевать в комнату к друзьям, чтобы не тратить время на беготню туда-сюда. – Да что-о?! – Рассел сердито фыркнул, приподняв голову. Флетчер потёр глаза. – Срочно, ребят, – у Эда максимально серьёзный и испуганный вид. – Ну чего ещё? – Флетчер тяжело вздохнул под ворчание своего старшего брата. – Как змеи трахаются? Звенящая тишина. – Я имею в виду... – Эд снова уставился перед собой отсутствующим взглядом. – Они же, ну... лапша. После продолжительной паузы Ал, уткнувшись носом в подушку, издал какой-то звук, средний между бульканьем кита, смехом гиены и криками чаек. Рассел ошалело заморгал с таким видом, словно его стукнули по голове чем-то тяжёлым, а Флетчер, плечи которого предательски тряслись теперь от беззвучного смеха, вкрадчиво поинтересовался: – Ты нас для этого в пять утра разбудил, да?.. – А что, только пять? – Эд с удивлением взглянул на настенные часы и тут же густо покраснел. – Ой-ёй... простите... не знаю, чего меня переклинило... Ал, всё ещё всхлипывая от смеха, сел на кровати и сгрёб смущённого донельзя Эда в охапку. – Таки что, – Ал опустил подбородок брату на макушку и ревниво закутал его в одеяло, с лукавым блеском в глазах глядя на друзей. – Как там змеи трахаются?.. – Ща, погоди, очки наденем... – Флетчер на полном серьёзе потянулся к столу, водрузил себе на нос свои очки, а всё ещё пребывающему в прострации Расселу – его, и, откашлявшись, деловито начал: – Дело в том, что змеям для спаривания нужно...