Утро 25 мая закономерно началось не с кофе. Как-никак - годовщина освобождения Милоса и полгода с «случайного» присоединения Драхмы, то есть с установления крепких дружеских отношений с северными соседями и прекращения многолетних тяжёлых стычек. Но о сущности торжественного повода в четвёртом общежитии Северного государственного университета задумывались сейчас маловато.
– Винри, чёрт возьми, где гель для укладки?!
– Ал, блин, куда ты фуражки закинул?!
– Да что ты на меня орёшь, сам их на крючок повесил! А вот почему ты туфли не начистил, будь добр признаться!
– Отстань, они и так блестят!
– Через я!
– Именно... стой, что?
– Мэй, поправь мне аксельбанты на кителе, не успеваю выбриться!
– А аксельбанты - это что?..
– !!!
– Да всё, всё, не убивай, вспомнила...
– Извините, я не помешаю вашему домашнему апокалипсису?.. – университетский товарищ парней по Алхимическому факультету, скромный и чересчур стеснительный Мэтью Лаврентьев робко вжался в стену общажного коридора, с благоговением наблюдая, как мимо него проносятся наполовину одетые (то есть, в трусах, рубашках и носках) Элрики и Трингамы.
– А, утречка, Мэтт! – бросил на ходу Ал, пролетая мимо Мэтта в комнату Трингамов с бутербродом в правой руке.
– Здоров, Матьтвою! – жизнерадостно фыркнул Эд, втаскивая за локоть совсем оробевшего Мэтью в их с Алом комнату и подталкивая его к кровати. При этом он на ходу умудрялся зачёсывать чёлку назад и закреплять её лаком ультрасильной фиксации. – Сядь и не путайся под ногами!
– Эдвард!
– Да что? Он же не обижается!
– Всё равно получишь!
– Ты гляди-ка, раскомандовался! Я тут полковник, а не ты!
– Я подполковник!
– Вот именно, что под, так что сиди молча и внимай!
– Да щас, размечтался!
Мэтт в священном ужасе следил, как Элрики и Трингамы хаотически носятся туда-сюда. Постепенно они на глазах превращались из заспанных студентов в подтянутых красавцев-офицеров. В какой-то момент к Мэтту подсели ещё Винри и Мэй, с восхищёнными улыбками следящие за тем, как мальчики переругиваются между собой, застёгивая белоснежные широкие армейские ремни с золотыми пряжками. Но когда до финала оставались лишь кители и фуражки, парни вдруг ни с того ни с сего вытолкали девушек и младшего товарища за дверь.
– Эй! – возмутилась было Винри.
– Почему?.. – обиженно насупилась Мэй.
– Я что-то не то?.. – начал Мэтт, виновато втянув голову в плечи.
Мальчики синхронно фыркнули, Флетчер, с боевым видом скрестив руки на груди, солидно заявил:
– Примета такая – нельзя! – и дверь захлопнулась.
– Ой, ну и пожалуйста, – насупилась Винри, поправляя лацканы пальто. Они собирались идти сразу с парнями, чтобы потом не толкаться в толпе и видеть парад с лучших мест.
– И не говори, – вздохнула Мэй, натягивая перчатки. – Тоже мне суеверные нашлись...
– Да не, они правда довольно трепетно к таким вещам относятся, особенно Ал, – примиряюще поднял руки Мэтт. – Особенно в отношении воен...
– Ну вот, мы готовы! – весело объявил голос Рассела у них над головами.
Троица обернулась и в один голос ахнула.
– Господи!
– С ума сойти!
– Обалдеть...
– Что скажете, неплохо? – Эд, слегка покраснев, коснулся пальцами, обтянутыми новёхонькими узкими белыми перчатками, околыша фуражки.
– А ведь вы нас в полном обмундировании, да ещё и парадном, и не видели никогда? – Ал, тоже разрумянившийся, почти кокетливо наклонил голову.
– А... а у вас и медали есть? – севшим голосом спросил Мэтт, совершенно забыв, что откровенно пялиться на кого-то не особо прилично.
– Есть, – Флетчер, закрасневшийся, как и друзья, хмыкнул, указывая на свою грудь. – У каждого по три, только разные. У нас с братом – за освобождение Драхмы и за достижения в обеспечении безопасности гражданского населения, то есть, за разработку ряда вакцин... а у Эда и Ала, – он махнул рукой в сторону Альфонса, который стоял справа от него. – Такая же – за освобождение Драхмы и вторая – за урегулирование конфликта с Милосом. И ещё у всех за улаживание аместрийского вопроса с красной водой… Такие дела.
– Почему... я не в курсе? – Мэтт выглядел так, словно его хорошо стукнули по голове. – То есть, вы прямо... воевали?
– Мы, как бы тебе сказать, скорее миротворцы, – Рассел с широкой улыбкой смущённо развел руками. – То есть, людей не убиваем, а спасаем. По крайней мере стараемся. Но... да, вообще-то – воевали. В Драхме так точно… Да и в Централе с этим… – он неопределённо махнул рукой и поморщился. Не то чтобы вспоминать Такера в самом деле было так уж приятно.
Девочки молча с абсолютным восторгом в глазах (если не с сердечками вместо зрачков) разглядывали парней. А ведь они и правда их ещё не видели в полном обмундировании...
– Ну хватит глазеть, идём, опоздаем на парад! – фыркнул старший Трингам, пряча за внешней развязанностью дикое смущение. – А нам нельзя опаздывать, мало того, что парад, так мы ещё и в первой коробке и первым рядом идём!
– В коробке?.. – Мэтт вдруг хихикнул. За что удостоился – неожиданно – осуждающих взглядов всех четверых. И тут же поэтому сник. – Извините, просто звучит смешно... Я не хотел вас обидеть...
– Гражданские, – вздохнул Флетчер, пока Рассел и Эд синхронно закатывали глаза, а Альфонс недовольно морщился. – Что с вами поделать... ну жаргон у нас такой, нас месяц по вечерам гоняли как сидоровых коз на этой строевой, конечно мы сленгом начнём раскидываться...
– Простите, – Мэтт замахал руками, едва не плача. – Я правда не...
– Ой да ладно тебе, – Альфонс вдруг неожиданно светло улыбнулся ему и подмигнул, косясь на старшего брата. – Вот смотри, Эд, mon croissant tres doux, ты обижаешься?
– Не, я просто ворчу, потому что... потому что ворчу, – неожиданно улыбнулся и тот.
– Потому что ты Эд, – подтвердил Рассел, кивая Мэтту. – Не сердимся мы вовсе! Просто для нас это довольно серьёзные вещи!
– Я больше не...
– Ну хватит, опоздаем! – прервал его извинения Флетчер – и галантно предложил руку Мэй. – Идём?
Лицо той просияло восторгом ещё прежде, чем она успела ухватить его под локоть. В обыденной жизни часто не находилось времени чистому благоговению просто потому, что быт приедался. Флетчер обычно ходил в белом халате поверх рубашки и брюк, и если в начале это вызывало безусловное уважение, то теперь она как-то свыклась... а теперь – теперь! Идти под руку с блестящим офицером, который будет маршировать в первой линии парада! Ловить на себе восхищённые и завистливые взгляды! Знать, что на него смотрят с восторгом – и знать, что он любит её! С ума сойти...
– Братец прав – пора, – Рассел элегантно протянул локоть Винри, глаза которой горели не меньшей гордостью и восторгом, чем у Мэй, – и та с готовностью сжала его локоть ладошкой в чёрной флисовой перчатке.
Они с Мэй постарались и выглядели соответственно мальчикам: то есть, были обворожительны. Волосы у обеих аккуратно убраны в узлы на затылке и скреплены заколками, пальто – синее у Винри, белое у Мэй – ненавязчиво, но красиво подчёркивали их стройные фигуры, туфли на каблуках уже вызывающе зацокали по коридору общежития – звуча кокетливо на фоне стука металлических набоек на каблуках туфель мальчиков. Одним словом, Трингамы и даже Элрики смотрели на девушек с не меньшим восторгом и обожанием, чем те на них. И кстати совершенно справедливо считали, что ещё непонятно, кто кому на улицах города будет завидовать.
– Ну а тебе, Мэтью, мы руки не предложим, ты всё-таки не дама, – фыркнул снова Эд, обгоняя друзей и вышагивая теперь перед ними. Хвост золотых волос спускался у него до талии и на фоне ультрамаринового кителя выглядел роскошно – впрочем, как и у брата, шагающего рядом с ним.
– Я бы мог даже сказать, что жаль, но не стану, – Мэтт замыкал процессию и получал от этого истинное удовольствие – он и не мешал никому, и мог беззастенчиво пялиться на друзей. – Странно, правда, что у вас с Алом нет девушек...
Вся компания, идущая перед ним, подавилась странным смешком. Эд и Ал переглянулись, не оборачиваясь, и Мэтт мог поклясться, что они покраснели.
– Да так, Мэтт... просто... нам пока самим это неинтересно, – Альфонс пожал плечами.
– Как-то не до отношений с девочками, – согласился с ним Эд, кусая губы, чтобы не зайтись истеричным смешком.
– Завидую я вам, – совершенно чистосердечно признался Мэтт. – Вот бы мне так...
«Неловкая ситуация, да, братик?»
«И не говори».
– Ой, какие красавцы! – вахтёрша, широко заулыбавшись, всплеснула руками. – Неужто на парад?
– На него самый – доброе утро! – Альфонс щёлкнул каблуками и отдал ей честь – к смеху друзей и брата и почти обмороку добродушной женщины. – Пропустите нас?
– Конечно!.. удачи вам! Жаль, что я не смогу этого видеть...
– Хотите – мы персонально для вас пройдём строевым шагом по коридору? – это уже Рассел.
– А можно?..
– Ну конечно!
Спустя пять минут компания, абсолютно довольная собой (особенно четверо парней в форме), шагала по проспекту.
– Это было смешно!
– Да, но мы весь этаж разбудили...
– Ничего, им полезно раньше просыпаться!
Их встречали улыбки, светлевшие со всех сторон – и не только женские, но и мужские, детские, старческие...
– А почему нельзя поехать на трамвае? – несмело полюбопытствовал Мэттью. – Тогда бы не пришлось так рано вставать...
– Да ты с ума сошёл? – в унисон возмутились мальчики, сердито – как один – уставившись на него – даром, что шли в линию.
– Ну что, что я опять не так сказал? – Мэтт зажмурился и замахал руками. – Я ж не знаю ничего!.. почему нельзя?..
– Гражданские... – снова закатили глаза старшие, а младшие, переглянувшись, со вздохом пояснили:
– Форма – помнётся.
После короткой паузы Мэтью всё же переспросил:
– Помнётся?..
– Да, – кивнул Флетчер.
– А нельзя?..
– Нельзя, конечно! Мы же первые в строю, в параде – после знаменной группы – и вообще! – Ал развёл руками. – Да нас же там четвертуют! Учитывая то, что командует парадом небезызвестный нам генерал-полковник…
– Ага!
– Вот именно!
– Ла-адно, понял...
Над головами вдруг полилась из громкоговорителей музыка – знакомый марш – и Элрики и Трингамы внезапно одновременно опустили правые ноги на асфальт, звонко цокнув каблуками.
– Тьфу ты, рефлекс срабатывает, – хмыкнул Рассел, качая головой. – На автомате просто.
– Так я думаю, столько времени по плацу вышагивать, – Эд кивнул. Они шли в ногу – почти против воли – и он со смехом поднёс правую руку к груди. – «Носочек тянем!»
– «Спину ровнее!» – подхватил весело Ал, тоже взмахивая руками по регламенту.
– «Ногу держим под углом в 20 градусов!» – весело передразнил кого-то только четвёрке знакомого Флетчер, отбивая шаг левой ногой.
– «Раз, раз, раз-два-три!» – скомандовал Рассел, пока они переходили так дорогу.
Все четверо покатились со смеху. Девочки и Мэтт с улыбками качали головами. Почти индивидуальное представление...
В какой-то момент Мэй и Винри выскользнули из-под рук Трингамов и пошли с ними рядом.
– Эй, вы чего? – Рассел удивлённо вздёрнул брови.
– Что не так? – нахмурился Флетчер.
– Всё так, – подмигнула им Винри, поправляя выбившуюся прядь. – Просто вы идёте в ногу – и мы хотим посмотреть на это со стороны!
Синхронно фырканье и закатыванье глаз.
– Да нам ещё по всему городу после парада в ногу идти под барабан, мы ж «элита»... – Эд дёрнул уголком губ. – насмотритесь!
– А мы хотим сейчас!
– Гражданские...
Мальчики не чеканили шаг, но и в самом деле шли в ногу, так, что любо-дорого было смотреть. Правда, они переговаривались и смеялись – но кто же сейчас будет ругать за разговорчики в строю? Внезапно Альфонса кто-то робко дёрнул за рукав, и он, не сбавляя шага, с удивлением опустил глаза на мальчишку с упрямым и испуганным взглядом, едва доходящего ему до пояса.
– Слушаю вас, молодой человек?
– Простите, господин... вы... вы по званию...
– Подполковник, – подсказал Ал, ободряюще улыбаясь.
– Господин подполковник! Мой дедушка воевал, и он сейчас здесь, вон стоит, и он хотел попросить, если можно... – мальчишка густо покраснел и стушевался (он явно пытался соответствовать этим взрослым солидным «дяденькам в форме»), но упрямо мотнул головой. – Чтобы вы прошли настоящим строевым шагом, господин подполковник!
Ал изумлённо вскинул глаза, за ним и Эд, за ним – Трингамы – и они увидели серого высокого седого старика в изумрудной форме. Китель с правой стороны был весь увешан медалями. Дедушка опирался на трость и как-то смущённо улыбался. Эд разглядел три небольшие звезды на его погонах. Старлей... Старший Элрик усмехнулся и обернулся к друзьям. Рассел дёрнул уголком губ, Флетчер кивнул. Эд скосил глаза на брата. Ал подмигнул ему. Эдвард откашлялся и звучно скомандовал хорошо поставленным голосом (не зря же он полковник):
– Ра-асчёт... ша-агом...
Все четверо застыли с занесёнными левыми ногами.
– Марш!
Четыре каблука звонко в унисон отбили ритм марша на асфальте, четыре руки в белых перчатках взлетели на уровень груди, четыре искренние улыбки расцвели на лицах четырёх светловолосых государственных алхимиков. Кто-то даже зааплодировал. Девочки забежали вперёд, чтобы подольше полюбоваться на мальчишек. Дедушка-ветеран улыбался светло и радостно, как ребёнок, когда молодые люди, чеканя шаг лаковыми новыми туфлями, приблизились к нему. Но это было ещё не всё. Когда до пожилого солдата оставалось метров десять, Эдвард вдруг зычно объявил:
– Для встречи справа – на кра-УЛ!
Крайний справа Альфонс уставился прямо перед собой, Трингамы и сам Эдвард синхронно повернули головы направо, все четверо прижали руки по бокам. Старичок растерянно качал головой, смаргивая редкие слёзы. Ему?.. ему лично – для встречи справа?..
– Малыш, какое тебе звание дядя сказал?..
– Подполковник! – запыхавшись, выпалил тот. – У него две большие звезды на погонах! А у дяди, который рядом с ним, – три! А у остальных двух – по одной!
– Два майора, подполковник и полковник – и такие молодые... – потрясённо пробормотал ветеран. – И мне – лично...
– С праздником вас! – мальчики, уже прошедшие мимо, уже обернулись и, смеясь, махали ему руками.
– Спасибо! – на выдохе неожиданно звонко – как мальчишка в первые годы призыва – крикнул им вслед дедушка. Как будто его собственная юность прошагала только что мимо. – Вы в параде?
– В параде!
– А где?
– А вы увидите!
И прежде, чем он успел хоть что-то ещё уточнить, Элрики и Трингамы, уже о чём-то жизнерадостно, но ожесточённо споря и бурно жестикулируя, в компании девушек и Мэтта скрылись за поворотом.
– Такие молодые – а уже при звёздах, – покачала головой женщина лет тридцати в алом платке. – И медали тоже у всех четверых... как думаете, заслуженные или так?
– А вот пойдём на парад – и узнаем, дочка! – молодцевато подмигнул ей дедушка.
***
– Интересно, как там фюрер сейчас... – шёпотом озвучил свои мысли Рассел, когда они уже стояли навытяжку на центральной площади города и ждали начала парада.
– Да как-как, – шёпотом же ответил ему Флетчер, – приветствует войска...
– Я б посмотрел...
– А Армстронг тебя не устраивает что ли? – это в спор, не шелохнувшись и почти не разжимая губ, вклинился Ал. – Нас так сейчас поприветствуют, что мало не покажется...
– Ну тоже да...
– ЗДРАВСТВУЙТЕ, ТОВАРИЩИ! – громыхнул женский голос совсем рядом.
Три, два, один – и...
– ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЕМ, ТОВАРИЩ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК! – в унисон грянула тысяча голосов на выдохе.
– ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С ГОДОВЩИНОЙ ОСВОБОЖДЕНИЯ ДРУЖЕСКОГО ГОСУДАРСТВА МИЛОС! – Мира Оливия Армстронг на удивление, кажется, едва сдерживала улыбку. Давно она их не видела. Да ещё и при параде. Ещё и причёсанных.
Эдвард смотрел ей прямо в синие упрямые глаза своими не менее упрямыми карими – и после секунды положенной тишины...
– УР-Р-А-А-А-А! УР-Р-А-А-А-А! УР-Р-А-А-А!
«Командующий Северо-Западным гарнизоном генерал-полковник Армстронг приветствовала парадные расчёты официальных боевых подразделений армии Аместриса...»
– Смотри-смотри, сейчас пойдут, сейчас! – Мэй, едва не визжа, теребила Винри за рукав.
– Да где же они, где... – та, сощурившись, пыталась разглядеть знакомые лица в синем море коробки.
– Да вон же, впереди всех!
– Я не вижу в первой линии...
– Да не в первой линии, а перед ней!
– А ведь она права! – ахнул Мэтью. – Они же... они...
– Ах заразы такие! – Винри восторженно захлопала в ладоши. – Да они не просто в параде идут – они возглавляют его, сразу после знамённых групп и барабанщиков! Ну я ему...
Сердца ухали где-то в животах. На ослепительно чистом весеннем небе поднималось солнце. А в Централе, говорят, дождь...
– ПАРАД, СМИРНО! К ТОРЖЕСТВЕННОМУ МАРШУ...
И тепло, тепло ведь, весна!
– ПО-БАТАЛЬОННО, НА ОДНОГО ЛИНЕЙНОГО ДИСТАНЦИИ!
Ну всё, пора. Эд подобрался и окончательно расправил плечи. Стальные рука и нога приятно тянули после свежей настройки. Он их чувствовал.
– РАВНЕНИЕ НАПРА-ВО! ПЕРВЫЙ БАТАЛЬОН – ПРЯМО, ОСТАЛЬНЫЕ НАПРА-ВО!
Шаг. Шаг. Пока на месте. Каблуки уже глухо звякают об землю.
– НА ПЛЕ-ЧО!
За спинами – шорох батальонов, выполняющих команду. Их оружие – в правых карманах. Такое маленькое, но вполне действенное – часы.
– ШАГОМ МАРШ!
Барабанная дробь. Носок. 20 градусов. Щёлк каблуков по брусчатке. На небе ни облачка. Лёгкий весенний ветер в лицо. Знамённая группа. Барабанщики. И вот...
Эдвард повернул голову направо и приложил ладонь к фуражке, лучезарно улыбаясь. За ним трое в линии – младший брат, лучший друг и младший брат лучшего друга – проделали то же самое. Солнце сверкало на золотых звёздах, аксельбантах, на сияющих медалях и начищенных пряжках. Ультрамариновый с белым и с золотом делал из этого батальона настоящую нарядную картинку.
«Перед трибунами проходит парадный расчёт элитного подразделения государственных алхимиков Аместрийских военных сил. Расчёт возглавляет трижды герой Аместриса Стальной алхимик полковник Эдвард Элрик...»
Трибуны взорвались. Там бушевало море восторженных криков, рукоплещущих рук и взлетающих шапок и шляп. Даже Мэтт едва не подпрыгивал на своём месте от воодушевления.
***
– Только не нужно сходить с ума, ладно? – втолковывали хором Рассел, Флетчер и Ал главному куратору по организации парада. Эд, багровый как свёкла, стоял поодаль, опустив взгляд себе под ноги. Командовать парадным расчётом на главной площади города с тем, чтобы ещё и твоё имя огласили – это вам не хухры-мухры. И сколько он не пытался отбрыкиваться, ничего не получилось. Три звезды на погонах сняли все вопросы, а бурный восторг Альфонса и обоих Трингамов по этому поводу просто не дали Эду ни единого шанса соскочить с этой «чести».
– Ну вы же тоже...
– А нечего! – Рассел сердито взмахнул руками. – Мы такие же, как все! Остальных не объявляете – ну так и нас не надо!
– Ла-адно, я подумаю... – парень лет двадцати шести поморщился, задумчиво почёсывая подбородок.
***
И вот...
– Перед знаменем самого древнего подразделения армии наших стран проходят ещё три трижды героя Аместриса – Воздушный алхимик подполковник Альфонс Элрик...
«Ах ты зараза!» – мысленно выругался тот, продолжая широко улыбаться и искренне надеясь, что с трибун не слишком заметно его краснеющие щёки.
– Алхимик, связующий материю, майор Рассел Трингам!
«Да чтоб вас всех!» – чертыхнулся тот про себя. Ладонь, приложенная к козырьку, слегка подрагивала от радостного напряжения. Музыка и крики не стихали.
– Изумрудный алхимик майор Флетчер Трингам!
«Да что ж ты будешь делать!» – обречённо подумал тот, по-прежнему весело улыбаясь пёстрой толпе.
Шаг чеканился, воздух звенел.
– Дедушка, это те самые дяденьки! – мальчишка никак не мог усидеть на месте спокойно. – Это же братья Элрики и братья Трингамы, знаменитые алхимики!
– Так что ж это, для меня сами Элрики и Трингамы маршировали?.. – старик сам едва не подпрыгивал, хотя к его сединам и увешанному наградами кителю это не шло.
– Так выходит, что их медали... – женщина с красным платком изумлённо прикрыла рот ладонью.
– Заслуженные, дочка, заслуженные!
«Государственные алхимики не только участвуют в урегулировании военных конфликтов, но также являются многопрофильными специалистами – в области юриспруденции, дипломатии, науки, медицины...»
Хорошо, что они уже проходили и внимание зрителей привлекали теперь понемногу смещалось на затянутых в чёрное курсантов военно-морского училища – потому что к краю площади щёки у всех четверых парней горели не хуже маковых цветков. Не сказать, чтобы им это не шло . Но всё-таки попадаться на глаза генерал-полковнику в таком виде они бы очень не хотели. Не солидно же!
