Искать приключения в безлюдном месте после полуночи ― не то, о чем Юдзуру мечтал, думая о Хогвартсе и предстоящем Турнире. Однако прямо сейчас, пока большинство учеников уже давно спали, вместе с Джейсоном он брел по направлению к Лодочному сараю в попытке одну из этих лодок на время реквизировать, и их единственным сопровождением была одинокая безмолвная луна среди звезд.
― Не то чтобы ученикам не разрешали посещать это место, ― начал Юдзуру и бросил тоскливый взгляд на башни Хогвартса, оставшиеся позади, ― но вряд ли кому-то придет в голову делать это ночью. Джейсон, это я так взываю к твоему голосу разума и прошу передумать, пока не поздно.
― Чувак, если что-то пойдет не так, можешь на меня положиться, ― клятвенно заверил тот и снова огляделся. Никто и не думал идти за ними с факелами и палочками на изготовку. ― Ты принес, что я просил?
― Как бы бессмысленно это ни было, но, да, принес. Вот. ― Юдзуру вытащил небольшой оберег, который был у многих учеников в его школе, и потряс им перед его носом. Джейсон с любопытством уставился на омамори. ― Если на нас кто-нибудь нападет, это действительно станет мощной защитой.
В его голосе сквозил неприкрытый сарказм.
Они уже отошли на приличное расстояние от подземной пристани, берег становился все более каменистым и отвесным, но если бы они пошли другим путем, обязательно наткнулись бы на тех же эльфов, которые неустанно следили за чистотой и порядком в школе и на ее территории.
― Главное, в это верить, ― пропустил его недовольство мимо ушей Джейсон. ― Мы почти на месте. Видишь?
Честно говоря, Юдзуру ни черта не увидел, но с максимально серьезным видом кивнул.
― Меня радует, что ты весел и бодр несмотря на пугающую атмосферу.
― Только не говори, что ты боишься, ― со смешком полушепотом протянул Джейсон. Юдзуру мгновенно преобразился и даже с вызовом вздернул подбородок повыше:
― Ученики моего факультета всегда славились смелостью духа и стойкостью, так что называй это обычной предосторожностью. Тем более…
Он резко замолчал и прислушался. Совсем рядом как будто раздался треск под чьей-то тяжелой поступью. Оба замерли, вслушиваясь в ночную тишину, но вновь были слышны лишь тихий шелест листьев и плеск воды у берега.
― Ладно, пошли, иначе так до утра здесь проторчим. Ты вообще знаешь, как управлять этими лодками?
― Ну, надеюсь, простого «Ремигацио» будет достаточно, ― ответил Джейсон и пожал плечами. ― У меня больше нет вариантов, если честно.
В этом Юдзуру был с ним солидарен.
В Лодочном сарае было тихо и безлюдно ― Джейсон шепнул короткое «люмос», и в помещении стало более-менее светло. По крайней мере, можно было заметить, помимо мерцающих бликов в воде, отражающей свет палочки, плавно покачивающиеся небольшие лодки в ряд. Юдзуру читал, что на этих самых лодках сюда впервые доставляли первокурсников, которые через семь лет на них же отправлялись обратно в последний раз, покидая школу.
Недолго думая оба забрались в лодку, опасно накренившуюся, пока оба перелезали через мостик, пытаясь друг друга не задеть, прежде чем отплыть на приличное от берега расстояние. Черная, поблескивавшая в лунном свете гладь озера внушала мнимое спокойствие, если не знать, какие существа могут скрываться на самой глубине.
В детстве отец Юдзуру, когда тот не слушался или начинал капризничать из-за выматывающих каждодневных полетов на буревестниках, читал ему рассказы об Исонадэ ― огромном акулоподобном морском чудовище, которое обязательно маленького Юдзуру найдет, схватит и утащит к себе на дно. В него это всегда вселяло совершенно дикий, парализующий страх и ужас, а от воспоминаний по-прежнему пробирала дрожь.
Вот и сейчас Юдзуру задумчиво смотрел в водную гладь, пока вдруг не понял, что лодка уже давно никуда не плывет, а на него смотрят в ответ.
― Джейсон, ― вполголоса позвал он его, на ощупь пытаясь схватить того за плечо. ― Джейсон!
Он, наконец, сумел оторваться от существа под водой и обернулся. Тот едва ли не с открытым ртом рассматривал такое же существо по другую сторону лодки и никак на него не реагировал.
― Да очнись ты! ― Юдзуру с силой оттащил его от края и встряхнул.
Это были не русалки, вернее, не те, о которых так часто писали в книгах. Это были селки ― они-то как раз и обитали в холодных горных озерах и внешне очень отдаленно напоминали прекрасных сирен. Никакими волшебными способностями они точно не обладали, в этом Юдзуру был уверен.
― Я в порядке, в порядке, просто никогда раньше вблизи их не видел, ― закивал Джейсон и с готовностью принялся рассматривать очередную русалку, набравшуюся храбрости и вынырнувшую почти наполовину из воды. Зацепившись за край лодки, она пытливым взглядом желтых глаз взирала на них двоих, словно рассматривала какую-то диковинку, прежде ей не знакомую. ― Она нас понимает?
― Только если ты говоришь на русалочьем, ― тихо пробормотал Юдзуру, настороженно высматривающий нет ли поблизости еще одной. ― Мне кажется, нам здесь не совсем рады. Может, вернемся обратно?
Ответное молчание Юдзуру вполне справедливо расценил как согласие, а потому обернулся в сторону школы, где горело от силы несколько окошек, и вытащил палочку. Рядом с килем по-прежнему одиноко лежал омамори.
― Смотри, Юзу, там еще… ― не успев договорить, Джейсон вдруг вскрикнул и провалился под воду, но Юдзуру успел заметить длинные и тонкие пальцы, обхватившие того за руки. Его палочка, к счастью, упала на дно лодки, пока Юдзуру, не теряя времени даром, сбросил с себя толстовку и кроссовки и нырнул за ним.
Гребаные гриндилоу.
Юдзуру матерился про себя, вытаскивая палочку и высматривая в мутной толще воды хоть какое-то движение, пока не увидел, наконец, Джейсона, отчаянно размахивающего руками, чтобы сбросить с себя нескольких гриндилоу разом. Предплечье обожгло острой болью: один из мелких засранцев ухватился за него двумя пальцами и потянул на дно.
Перехватив крепче палочку, другой рукой он буквально отодрал его от себя, зная, что это поможет лишь на время, и судорожно вспоминал все существующие заклинания, которые могли бы помочь. В его случае, оказываясь в подобных ситуациях, в голову не лезло ничего, кроме Освобождающего, которое вообще не факт, что сработает.
От кипятка большинство гриндилоу взвизгнули и бросились прочь, а Юдзуру уже чувствовал, что еще немного и ему точно не хватит воздуха. Легкие буквально вспарывало огнем, но это было лишь полбеды ― он снова потерял Джейсона из виду.
Черт возьми, они же не должны погибнуть вот так!
Он нырнул еще глубже.
Я тебе помогу.
Этот странный женский голос раздался в голове неожиданно громко.
Секунду спустя он увидел ту самую селки (ну или, по крайней мере, очень на нее похожую) возле себя; в руках она держала уже не шевелящегося Джейсона.
У него не было времени на страх ― надо было выбираться. Пострадавшая рука с трудом вообще двигалась, и если бы не ее помощь, они бы вряд ли вообще выбрались на поверхность.
Глоток прохладного, свежего ночного воздуха был лучшим, что он вообще когда-либо испытывал до этого.
Забравшись в лодку, он принял из ее рук Джейсона и благодарно кивнул, наблюдая, как она уплывает обратно. Напоследок мелькнул лишь хвост и скрылся под водой, будто ничего не было.
На озере вновь стало тихо.
Промокшая одежда неприятно липла к телу, было холодно ― Юдзуру склонился над Джейсоном и прощупал пульс: слабый, нитевидный, но он был и это стало вторым лучшим событием за весь день.
― Ренервейт, ― выдохнул он, взмахнув палочкой. Это заклинание они изучали на уроке, посвященном оглушению и как с ним справиться, и оно сработало, как нельзя лучше: Джейсон вздрогнул и пришел в себя, начав откашливаться, а Юдзуру, наконец, облегченно выдохнул.
― Спасибо, ― просипел тот, дрожа от холода. ― Давай всё-таки вернёмся.
Когда они добрались до школы, на улице уже светало, но до подъёма оставалось ещё несколько часов. Грязные и продрогшие, они появились в Больничном крыле, где мадам Помфри весьма четко дала понять, насколько безрассудным и откровенно глупым был совершенный ими поступок и она обязана будет доложить обо всем руководству.
Юдзуру оставалось только покорно кивать и с ощущением полной безнадежности ждать появления своей директрисы, которая наверняка будет снова «более, чем разочарована Ханю-куном».
Аракава-сенсей никогда не повышала на учеников голос, не позволяла себе оскорбительные и уничижительные высказывания, но даже в полнейшей тишине имела исключительную способность вызывать у студентов чувство раскаяния и стыда.
Однажды Юдзуру намеренно не явился на экзамен по Чарам, недовольный тем, как его оценивали на протяжении всего учебного года, и уверенный в том, что его оценки должны быть куда выше, чем он получал. Исидзаки-сенсей не посчитала нужным это как-то прокомментировать, очевидно, обстоятельно разъяснив только директрисе, насколько Юдзуру плох, не воспитан и вообще он самый злодейский злодей, каких только земля носит.
Уже на следующий день его вызвали прямиком в личную резиденцию Аракавы ― Павильон Трех Тысяч Лепестков, где он ожидал показательной «порки», но получил лишь отчуждение и напутствие «никогда больше не перечить преподавательнице, если не хочешь потерять место в школе магии Махотокоро».
Экзамен он, конечно, впоследствии сдал, настолько преисполненный в собственной правоте и невозмутимости, что оценки уже не имели никакого значения.
― Я надеюсь, ты вынес для себя урок из всего этого. ― Она едва заметно кивнула в сторону его руки, на которой все еще виднелись ссадины и царапины после встречи с гриндилоу. ― У тебя еще будет возможность рискнуть своей жизнью, так сделай это хотя бы ради победы в Турнире Трех Волшебников, а не трать ее попусту.
Юдзуру поджал губы, наблюдая за тем, как она разворачивается и уходит ― как всегда безукоризненна и утонченна. Многие его сокурсницы сравнивали ее с тонкой веточкой сакуры, только-только начинающей распускаться, но красота ее была холодной, а это всегда Юдзуру отталкивало.
Увернувшись от нескольких ипопаточников (откуда они вообще взялись?), он прошмыгнул в коридор, где нос к носу столкнулся с парнем, которого вроде как зовут...
― Адам?
― Вау, впечатлен, что запомнил, ― он ухмыльнулся. ― А вот ты мне так и не представился, красавчик.
Это был тот самый момент, когда нужно было уйти под благовидным предлогом и забыть этот странный взгляд, но Юдзуру его благополучно упустил, зато с облегчением отметил, что никого по имени Нейтан поблизости не наблюдается. Еще и его гадкие комментарии он бы точно не выдержал.
― Что-то я сильно сомневаюсь, что так себе позволяют общаться все твои однокурсники.
Он прищурился и скрестил руки перед собой. Чертовы ссадины все еще побаливали, хоть на них и ушла почти половина тюбика Заживляющей мази. Адам тоже это заметил, цокнул языком и сказал:
― Откуда столько дерзости в самом прилежном и самом лучшем ученике Махотокоро? Твой друг нам рассказывал, не удивляйся, я не имею способностей к ясновидению и прочей хрени. Ты тогда к нам не пришел, хоть мы и ждали вас всех. Невежливо как-то, не находишь?
Юдзуру подавил в себе желание фыркнуть в ответ и, взмахнув полами мантии, молча удалиться. Вместо этого он с вызовом вздернул подбородок и произнес:
― Ты, правда, хочешь узнать, что такое «невежливо» на самом деле? ― Увидев на его лице заинтересованность, Юдзуру продолжил: ― Судя по тому, кого выбрало ваше Министерство магии в качестве лучших представителей Ильверморни, мне становится понятно, почему вы всегда считались слабыми и ненадежными среди магов. Никакой дисциплины, никакого порядка, сплошь бравада и хвастовство. Теперь попрошу меня извинить, мне нужно идти.
Он видел, как сжались челюсти и задвигались под кожей желваки, но дожидаться ответа не стал.
― Джейсон, если что, тоже с нами! ― выкрикнул ему вслед Адам.
― Всегда бывают исключения из правил.
Услышали его или нет, было уже не совсем важно. Юдзуру шагал по коридору, довольный не столько произведенным эффектом, сколько собственным контролем и уверенностью. Не было внезапной вспышки гнева, не было ощущения мороза по коже и срывающей все "замки" выдержки, и этому могло быть несколько объяснений. Вполне возможно, ночное приключение просто вымотало его и физически, и эмоционально, и на большее просто не хватало сил.
― Эй!
О, как же он ошибался.
Этот голос ему скоро будет сниться.
Юдзуру обернулся ― вид у Нейтана был сконфуженный.
Неужели он так умеет? Удивительно.
Устало вздохнув, он прислонился к стене и вопросительно выгнул бровь в ожидании.
― Я хотел сказать спасибо, ― наконец, выдавил тот, спрятав руки в карманы джинсов.
На этот раз на нем был тонкий лонгслив с длинными рукавами, поэтому нельзя было убедиться, в каком состоянии его чертов шрам. Юдзуру соврал бы, если бы сказал, что его это не интересует.
― Фонтейн… эээ, наш директор, сказал, что это ты его вытащил.
― Не совсем. Без помощи русалки мы бы вряд ли сейчас оба были здесь.
Глаза Нейтана округлились.
― Вы все-таки видели русалок? Нам сказали, это были гриндилоу, и ты типа его спас.
― У меня типа выбора не было, ― спародировал его Юдзуру. Нейтан опустил голову, но было заметно, что все-таки улыбнулся. Правда, когда он снова на него посмотрел, никакой улыбки не было вовсе. Может, Юдзуру просто показалось.
― В любом случае я считаю, это было круто. И смело. Не то что с этим проклятым кубком для развлечения наших министров.
Юдзуру коротко ухмыльнулся. Подобные мысли уже не раз прокручивались у него в голове, стоило только подумать о Турнире и о том, что приз в тысячу галлеонов того явно не стоит. Да и достижение Поттера в том памятном для каждого финальном испытании все равно не переплюнуть: тягаться с одним из самых могущественных темных волшебников в одиночку не каждый осмелится.
― Надеюсь, ты изрядно повеселишься, когда кубок выберет меня, например. Вчера вечером я…
― Я ― тоже, ― прозвучало резкое, пока Юдзуру растерянно хлопал глазами, пытаясь как-то услышанное переварить. В конце концов, это не он тут распылялся по поводу бессмысленности всего происходящего.
Такая разительная смена настроения удивила, но кто он такой, чтобы кого-то судить. Если Нейтан решил так или если за него так решили, Юдзуру в это лезть точно не собирается.
― Не знаю, насколько уместно тебя сейчас поздравлять.
― Поздравлять? У тебя юмор такой? Хотя я бы очень хотел посмотреть на лица министерских, когда кубок выберет кого-то другого, а не меня, ― кисло улыбнулся Нейтан, а потом вдруг посерьезнел: ― Это не значит, что мое отношение к этой затее поменялось.
― Не оправдывайся передо мной.
― С чего ты взял, что я оправдываюсь? ― тут же набычился Нейтан. Мимо прошли две девочки в форме Хаффлпафф, громко шурша чем-то в пакетах, и Юдзуру подождал, пока они пройдут, прежде чем ответить:
― Слушай, давай договоримся: мне неинтересны причины и мотивы твоего странно-спонтанного решения, а даже если и станут интересны, я не буду тебя об этом расспрашивать. ― Он перевел дух и продолжил: ― Но раз мы оба решили попробовать себя испытать, то пусть это будет честно и без оправданий, хорошо?
Ответить ему не успели.
― Нейтан!
К ним направлялся высокий мужчина в очках и элегантном черном костюме-тройке, который выгодно подчеркивал все достоинства его обладателя, и пусть возраст у него был уже довольно солидный, в нем без труда читалась врожденная аристократичность и чистокровность. Юдзуру охарактеризовал бы это как «породистость».
Конечно же, перед ними был Агильберт Фонтейн собственной персоной ― уже пару лет как директор Ильверморни и большой поклонник карликовых пушистиков, судя по многочисленным слухам.
Юдзуру вежливо поклонился, но поспешил убраться подальше, совсем не настроенный на то, чтобы становиться свидетелем их личного разговора. Да и недовольная гримаса на лице Нейтана была весьма красноречивой.
Сейчас он больше всего хотел просто выспаться. Слишком уж насыщенной вышла эта ночь.
***
Утро понедельника выдалось на редкость теплым: солнце слепило так, что Нейтан скинул с себя тонкую простынь, стянул футболку и снова откинулся на подушки, прикрыв глаза рукой. В планах было выспаться часов до двенадцати, извиниться перед Мэрайей, а там уже и занятие по трансфигурации подоспеет.
Он потянулся.
В новом, выделенном для них крыле здания не было ничего вычурного и уж точно не отдавало никакими признаками нахождения здесь гриффиндорцев, что несказанно радовало. Профессор Макгонагалл, выхаживающая вчера здесь в смешной шляпе, раздавала указания эльфам до тех пор, пока не убедилась, что все вещи доставлены и разложены, а гости не испытывают никаких неудобств.
Нейтан их тоже не испытывал вплоть до момента, пока не понял, что их поселили ровно напротив комнаты парней из Махотокоро, а это автоматически означало неизбежную встречу с…
Его шрам до сих пор, между прочим, болел после той небольшой стычки.
― Да твою же мать!
Резко вскочив, он принялся на ходу натягивать джинсы, кофту, кроссовки, схватил жвачку и рюкзак, в которую запихнул учебник и палочку, и вылетел из комнаты.
Он же совсем забыл про хренов уход за магическими существами! Записался на свою голову и умудрился уже забыть!
И ведь как было бы просто сейчас позвонить тому же Винсенту, единственному из их компании, кто тоже выбрал этот факультатив в качестве дополнительного занятия, и разузнать, куда ему вообще идти, но они в Хогвартсе, где отродясь телефонов не было, а потому это грозило вылиться в неприятную проблему.
Спустя полчаса поисков нужного класса, одного скептического взгляда старушенции в шляпе, к которой все же пришлось обратиться, ему, наконец, соизволили указать, что надо было вообще направляться в лес. Мог бы и догадаться. Или в крайнем случае выглянул бы в окно.
Проигнорировав чувство дежавю, возникшее после того, как он догнал остальных и встретился взглядами с Юдзуру ― тот снова только удивленно похлопал глазами, но ничего не сказал, ― Нейтан искренне задался вопросом: какого хрена они делают вокруг старого большого дерева?
― … так что буквально на днях нам пришлось выводить целую колонию, решившую гнездиться на нашей пасеке. Нет, дорогие мои, не в клубе, ― обратился невысокий тучный мужчина с розовыми щеками и горящим взглядом маленьких глаз, вокруг которых расползлись забавные морщины, когда он улыбнулся, посмотрев в сторону хаффлпаффцев. ― Он ведь еще жив?
― Скорее мертв, чем жив, ― откликнулся один из учеников.
― Зато наша пасека, в которой мед «зреет» круглый год, очень даже жив! ― радостно объявил профессор и снова указал на дупло. ― И вот эти засранцы еще не скоро начнут его снова портить.
Нейтан только сейчас понял, про кого шла речь. Ипопаточники. Мелкие, мохнатые насекомые, внешне очень похожие на обычных шмелей, только унылой серой окраски.
― Но вообще-то нам сегодня предстоит понаблюдать за совсем другим существом. Пойдемте.
Он засеменил впереди учеников вниз по склону, довольно шустро маневрируя на спуске, пока, наконец, не остановился возле одного большого валуна. Нейтан едва не споткнулся, не сразу сообразив, что все остановились.
― Знаю, что ты снова скажешь что-нибудь грубое, но… ― тихо обратился к нему Юдзуру. ― Как твой шрам? Еще болит?
И он был прав: у Нейта уже имелось навскидку семь вариантов достойных ответов, но, в конце концов, он выбрал самый жалкий из всех:
― Лучше скажи, что у тебя есть средство от него избавиться. Если нет, иди к черту.
Юдзуру резко отпрянул и посмотрел на него со странной смесью обиды и сожаления в глазах. Как будто ему самому было неловко и стыдно за то, что произошло тогда. Или за этот вопрос. В любом случае Нейтан не планировал разбираться, хотя в противовес своим же мыслям ощутил непонятную досаду, что больше на него внимания не обращали.
Да и хрен с тобой, придурок.
― Думаю, вот этот зверек не нуждается в представлении, ― объявил профессор, вскинув руки вверх. Его энтузиазм вряд ли разделял хоть кто-то, потому что ранним утром в понедельник никто не горел желанием что-то делать и куда-то идти. Кто-то вяло промычал в знак согласия; парень, стоявший слева от него, широко зевнул, пока две девушки просто сели рядом с импровизированным небольшим костром, сложив вещи рядом с собой.
Перед ними лежала крупная саламандра. Они изучали такие на пятом курсе. Помнится, тогда Винсент переживал, что бедное животное мучается в огне, пока не узнал, что она им, собственно, питается и в нем же живет.
После этого и Нейт, и Мэрайя еще долго дразнили парня за его простодушие и наивность.
― Профессор Макмиллан, ― протянула руку одна из японок. ― Скажите, а они могут достигать очень больших размеров или рассказы о гигантской саламандре, обнаруженной в Ирландии, всего лишь легенды?
― Скажу честно, на своей памяти я таких еще не встречал, но слышал ту легенду, о которой вы говорите, ― с важным видом кивнул профессор. ― Да и в заметках Ньюта Скамандера никаких упоминаний о гигантской саламандре, увы, не было.
Он развел руками.
― Если бы они вырастали до огромных размеров, сомневаюсь, что никто бы их не заметил, ― прокомментировал Нейтан. ― Даже не-маги что-нибудь бы да поняли.
― Совершенно верно, мистер..?
― Чен.
Когда разговор плавно перетек в обсуждение отличий перуанских саламандр от амазонских, Нейтан перестал слушать. Он со скучающим видом обвел взглядом близлежащую лужайку с пожухлой травой и узкой тропинкой, ведущей прямиком в Запретный лес, снова пригладил не видевшие расческу уже давно кудри и, наконец, подошел к Юдзуру.
― Извини, ― вполголоса пробормотал он, глядя на резвившееся в огне животное. ― Глупо получилось.
― Я ожидал худшего.
Конечно. Иначе у них не выходит.
Нейтан снова на него посмотрел. В профиль тот выглядел слишком спокойным и умиротворенным, только нервное покусывание губы выдавало с головой. Случайная мысль, что засранец выгодно отличается от всех своих сокурсников (и дело даже не в особенности владения беспалочковой магией или его мантии), ему не понравилась.
Впрочем, его внимание быстро привлек синяк на шее, очень уж недвусмысленный, поэтому он снова отвел взгляд. А затем усмехнулся:
― Ты специально выставил засосы на шее? Нет, я не осуждаю, не думай, это просто забавно.
― Ты, видно, забыл, что на нас той ночью напали гриндилоу? ― раздраженно ответил Юдзуру, повышая тон. К счастью, на них никто не обратил внимания. ― Не один Джейсон пострадал, просто мне досталось меньше. К твоему сожалению, очевидно.
Закончив, он резко развернулся и проскользнул через некоторых учеников, отойдя от него на приличное расстояние.
А Нейтан снова почувствовал себя кретином.
Какое-то уже привычное ощущение.
Проклятье!
***
Вечером того же дня все ученики вместе с преподавателями собрались в Большом зале для торжественного объявления чемпионов и участников Турнира.
Сидевший рядом с Юдзуру Шома порядком нервничал, ерзал на лавке и периодически поглядывал в сторону директоров, собравшихся возле кафедры с совой. Впрочем, волнение читалось в глазах каждого, кто бросил свое имя в кубок.
Юдзуру снова восхищенно взглянул на потолок, усыпанный звездами: когда-нибудь он себе дома такой соорудит, чтобы любоваться подобной красотой перед сном.
За соседним столом сидели ребята из Ильверморни, и даже Джейсон, которому на время позволили покинуть Больничное крыло, был там же, сияя улыбкой, как будто это не он недавно подвергся нападению существ, пусть и не самых опасных, из-за собственной легкомысленности и безрассудства. Последнее Юдзуру мысленно добавил от себя, а через секунду осекся: он ведь тоже там был, идиот.
― У тебя на лице такое выражение, словно уже все предрешено с самого начала, ― обратился к нему Кейджи.
Сидевшая напротив Каори ответила за него:
― Он просто уже смирился.
― С чем?
― С ситуацией. Это же не нам Аракава-сенсей заявила, чтобы мы отстояли честь школы, а конкретно ему.
― Просто она почему-то считает, что моя магия, которую в детстве вдоль и поперек изучали профессора и колдомедики, способна помочь мне превзойти всех остальных. Но это не так.
Юдзуру пожал плечами, уверенный в своей правоте.
Когда в шесть лет после событий одиннадцатого марта у него проявились такие экстраординарные способности, как заморозка воды в чашке, его действительно тщательно и кропотливо изучали в течение долгого времени и пришли к выводу, что он
не_опасен.
Юдзуру тогда был зол абсолютно на всех: на родителей, которые соглашались на все эти безумства с экспериментами; на ученых, которым по большому счету было на него плевать, они просто собирали сведения, насколько он может быть опасен для магического и не только мира в целом; на себя ― за надежду, которую обрел, думая, что ему помогут стать
нормальным волшебником. А о нем-то думать и не собирались.
Только через пару лет, когда его мама познакомилась с Цузуки-сенсеем ― чистокровным волшебником, который когда-то давно предпочел обычную жизнь простого ремесленника, ― он научился контролировать себя намного лучше, подавлять в себе периодические всплески магии и вообще учился жить так, словно ее никогда не было. Хотя притворяться, что так и есть, выходило куда убедительнее, чем это было на самом деле.
Одно он знал наверняка: чем сильнее и ярче такие эмоции, как страх и боль, тем больше его истощает собственный дар. Он как будто… замерзает изнутри. А не думать о землетрясении и потерях, что все они понесли, не получалось, пока для него не нашли, наконец, способ облегчить боль.
Юдзуру дотронулся до браслета, выполняя движение уже на автомате, неосознанно, после чего коснулся амулетов на шее. Просто чтобы убедиться, что всё на месте.
― Юзу, вставай, черт возьми! ― шикнула на него Каори и подтолкнула в плечо. Пока он растерянно озирался по сторонам, возвращаясь в реальность, на него уже глазели несколько десятков пар любопытных глаз. ― Иди уже!
Она буквально вытолкнула его из-за стола, и только по выжидательному взгляду Кингсли Бруствера ― британского министра магии ― и профессора Макгонагалл, держащей в руке клочок бумаги, он понял, что с этого момента является чемпионом и участником Турнира Трех Волшебников.
