Записки об Алисе Делонг

      Алиса пыталась добиться возможности позвонить, но ей грубо отказали, мотивировав это тем, что по новым законам право на звонок упраздняется. Тюремная еда была просто ужасной. Алисе казалось, что повара вырвало в тарелку, и ей это принесла. Но ничего другого не было, поэтому несчастной женщине приходилось буквально упихивать в себя эту бурду. Алиса также спрашивала насчёт адвоката, но ей напомнили, что адвокаты обвиняемым по подобным статьям не предусмотрены, и введено это правило было более 30 лет назад. В СИЗО день для Алисы шёл за год, если не за два. Ей не было страшно: жизнь Алисы была давно разрушена. Её даже не пугало то, что её могли расстрелять. Но её переполняла злоба, желание поквитаться с теми, из-за кого она оказалась на нарах. Боялась она не за себя — за дочь. Гретта и до смерти брата не отличалась хорошим поведением, постоянно обижалась на мать, что та проводит с ними мало времени, что было обоснованно, ведь Алиса тщетно пыталась вылечить мужа от алкоголизма и отвадить его от любовниц, но после трагедии девочка пошла вразнос. В 8 лет она стала беспробудно материться, курить, в грош не ставить мать, несколько раз была поймана на воровстве и только благодаря высокому посту Мани дела были замяты. Это ещё одна из причин, почему Диана ненавидела Алису. А сейчас Мельцер вновь пустилась в воспоминания. Она вспомнила те дни, когда в их дом пришло горе. Сентябрь 1953 года       Западнорусская война наступила для Александра Делонга неожиданно, чего не скажешь о его жене. Она была политически подкована и, хотя СМИ и пытались сглаживать углы, всё понимала. В дом Делонгов быстро пришла повестка. Александр, прочитав её, тяжело вздохнул, оглядел семью (его жена стояла перед ним, обнимая перепуганных детей) и произнёс лишь:       — Надо — значит надо. Аня, пойдём собирать вещи.       Александр не боялся фронта, не боялся, что ему придётся много раз глядеть в лицо смерти, не боялся, что может погибнуть или попасть в плен. Он боялся лишь за то, как теперь будут жить его жена и дети. На что они будут жить. Александр был всецело предан своей семье и жил ради неё. Его дети в тот момент мало что осознавали, но они были очень напуганы. Анна, на ходу утирая слёзы, пошла собирать вещи.       — Оскар, с папой всё будет хорошо? — пролепетал Стасик, прижимаясь к сестре.       — Не хочу врать тебе, братик, — вздохнул Оскар и провёл пальцами по переносице. — Война — это страшное дело. И никто там не застрахован от гибели. Но мы будем верить, что папа вернётся.       А Алиса ничего не могла произнести. Она стояла, как зачарованная, крепко обнимая Стаса. Она, как и Анна, понимала, что шансов вернуться у Александра почти нет, если он уйдёт на фронт именно сейчас. В той нищете, в какой пребывала страна, просто нельзя было изготовить нормальное оружие и в достаточном количестве. Надеяться можно было лишь на помощь союзников. Но для помощи нужно было время, а в тогдашнем положении оно было особенно дорого.       Присели на дорожку. Анна и Алиса тихонько плакали, а мужская половина сидела с каменными лицами. Наконец Александр встал, крепко обнял каждого из члена семьи. Они сфотографировались всей семьёй. Затем взял сумку с вещами, встал в дверном проёме, прошептал «берегите себя, мои любимые» и вышел, не оглядываясь, внутренне ощущая, что он больше не увидит свою семью и не вернётся в этот дом. И Алиса, взглянув в глаза отца, поняла, что он прощается.       Анне было очень тяжело содержать троих детей, в город пришли голод и бомбёжки, поэтому людям часто приходилось прятаться в подвалах. Анна пошла работать на танкостроительный завод. Работала она порою по 16 часов, иногда за еду. Дети, как могли, помогали маме: втроём они шили шинели для фронта. Они по-прежнему старались быть вместе, держаться друг за дружку горой. А на кухне висела фотография, сделанная в день отбытия Александра на фронт. На фото никто не улыбался, и вид у всех был обречённый, хотя и где-то глубоко в душе горела надежда, что всё будет хорошо. Ноябрь 1953 года       Алиса со Стасом и Оскаром возвращались из школы. Исхудавшие от голода, с мешками от недосыпа под глазами, с волдырями от ежедневной работы на руках, они, тем не менее, старались крепиться ради друг друга.       — Алис, — весело начал Оскар, — а я сегодня первый раз за год пятёрку по математике получил.       — Неужели два на два правильно умножил? — рассмеялась Алиса.       — Какая ты зануда, — фыркнул Оскар. — Мне просто сосед шпаргалку дал.       — Нашёл чем гордится, — закатил глаза Стас.       — Слушайте, вы!.. — начал было Оскар, как вдруг по городу завыла сирена.       — Воздушная тревога! Воздушная тревога! В бомбоубежище! — кричали бежавшие во все стороны люди, бросая вещи.       Дети подняли головы и увидели низко летящие самолёты со свастикой. Они побежали было к бомбоубежищу, но поняли, что не успеют, поэтому легли на землю. Снаряды посыпались на землю в нескольких метрах от Делонгов, после чего оглушительно взорвались. Но даже сквозь этот шум были слышны плач и крики людей. Бомбы попали в дома. Дети аккуратно встали и увидели, что десять домов подряд с каждой стороны были разрушены. Обломки полыхали. Помимо жилых домов, там были и несколько магазинов.       — Пожарных! Вызывайте пожарных! — закричал кто-то.       Дети стояли, не в силах пошевелиться от сковавшего их ужаса. Им ещё не доводилось видеть настолько мощный авианалёт. Когда ступор прошёл, они бросились помогать взрослым разгребать обломки, чтобы спасти ещё живых людей. Огонь жёг кожу, но им было всё равно. Они были так воспитаны. И не могли пройти мимо.       Когда они пришли домой, к ним бросилась Анна, вся в слезах.       — Милые мои, — шептала она, целуя детей и дрожа всем телом. — Я так боялась. Был такой сильный налёт.       — Мы под него попали. Даже до бомбоубежища добежать не успели, — произнесла Алиса и заплакала. Анна вскрикнула от ужаса.       — Уничтожено 20 домов, — констатировал Оскар и облизал пересохшие губы.       — Но мы помогли спасателям вытаскивать людей из завалов, — добавил Стас. И добавил без всякой детской гордости. Он считал, что так поступать должен каждый нормальный человек.       — Молодцы какие, — улыбнулась мама, но улыбка её вышла болезненной. — А папа письмо наконец написал.       И даже спустя 44 года Алиса помнила слово в слово содержание того короткого послания.       «Здравствуйте, мои любимые! На фронте не так плохо с оружием и продовольствием, как я изначально думал. В отряде у меня попались ребята очень хорошие, так что воюем потихоньку. Не волнуйтесь, разобьём этих поганых немцев — и заживём! Заранее прошу прощения: не получится часто вам писать. С бумагой и чернилами сильная напряжёнка, командиру-то самому не хватает. Ну а я нормально, не болею. Пишите, как вы. Держитесь там! Жду не дождусь нашей встречи! С любовью, твой муж и ваш папа Александр Делонг»       Все прекрасно понимали, что этот оптимизм Александра, скорее всего, ненатуральный, что он, наверняка, обо многом слукавил, но предпочли умолчать об этом. Это письмо, однако, всё же сумело вселить в них надежду на лучшее. Что удивительно, война не смогла сломать никого из Делонгов, хотя бы потому, что они продолжали жить, продолжали работать, потому что знали, что нужны семье. И жили с этим день за днём, год за годом… 11 марта 1956 года       Алисе в тот день исполнилось 12 лет. Семья хоть ненадолго могла немного расслабиться. Отец прислал дочке с фронта самодельную открытку, где написал «Поздравляю с 12-летием, дорогая Алиса! Ты уже теперь совсем взрослая девушка. Оставайся такой же доброй, честной и любознательной! С любовью, папа», Оскар и Стас на накопленные деньги подарили сестре книгу о психиатрии, а мама, до этого часто недоедая, чтобы скопить средства, преподнесла Алисе чёрные лакированные туфли на среднем каблуке.       — Твои первые каблуки, — улыбнулась Анна и поправила дочке волосы. В тот момент Алиса была по-настоящему счастлива.       — Спасибо вам, мне очень приятно! — проговорила она, наполнив дом своим звонким смехом. Но и эта радость была недолгой… 13 июня 1956 года       Александр вместе с другими членами отряда стремительно наступал на врага. Завязалась кровавая битва, в один момент отряд разделился. Александр оказался с человеком под именем Якуб, тоже поляком, который почему-то всё время оглядывался. В один момент Делонг понял, в чём дело, увидев, как вдруг шевельнулась немецкая каска в кустах: Якуб оказался предателем и собирался рассказать врагу все секретные данные и потом дать команду нападать сидящим в засаде немцам, когда понадобится. Делонг уже собирался бежать к своим, которые находились неподалёку, как вдруг вновь заметил движение в кустах (Якуб первым делом решил избавиться от Александра). Делонг попытался увернуться, но несмотря на осечку снайпера, получил пулю в сердце. На последнем издыхании он успел крикнуть своим «ЯКУБ ПРЕДАТЕЛЬ! ПОДКРЕПЛЕНИЕ… НУЖНО…» и выстрелить в Якуба. Руки Александра дрожали, но он не осёкся. Попал в голову. «Простите меня, Анечка и дети…» — прошептал Делонг, по его щеке скатилась слеза, после чего он несколько раз кашлянул кровью и уже замолк навсегда. Александр погиб. Но до последнего вздоха он оставался человеком.       Через неделю в дом Делонгов пришла похоронка. Анна сначала хотела покончить с собой, но потом быстро взяла себя в руки, потому что чувствовала ответственность перед детьми. Тем не менее, в тот роковой день Анна первый раз в жизни позволила себе напиться. Вернувшись домой со школы и увидев рыдающую мать со стаканом алкоголя и почти пустой бутылкой, дети всё поняли. В похоронке говорилось, что Александр Делонг погиб как герой, что ему посмертно присуждают это звание и ордена… Но его семья отдала бы любые награды за его жизнь. Никто не проронил ни слова в тот вечер. Все лишь тихо плакали. На истерики просто не хватало сил…       В доме занавесили зеркала, убрали все фотографии Александра, кроме одной, которую поставили в чёрную рамку с траурной лентой. Ввиду различных сложностей тело Александра не отдали семье, а похоронили на месте гибели, а вместо памятника воткнули в землю кол. Потом все документы о месте захоронения были утеряны, поэтому Алиса, которая очень хотела найти могилу отца и перезахоронить его, так и не смогла отыскать место, где был похоронен её любимый папа. На самом же деле на том месте проложили железную дорогу, и так удачно, что никто из рабочих не наткнулся на кости, которые, правда, были закопаны довольно глубоко, так что Александр упокоился меж двух столбов контактной подвески. Поминки организовали более чем скромные. Вся семья ходила в прострации, с опухшими от слёз глазами.       Но каково же было мужество Анны, этой великой женщины. Она продолжила жить. Ради детей. Она никогда не сетовала на то, как ей плохо, что у неё болит, никогда не роптала на судьбу. Она вышла из того состояния, в каком была после гибели мужа, и сумела вытащить из него детей. В тот же год Оскар, чтобы ещё больше помочь родне, устроился на оружейный завод, но при этом не бросил школы и шить шинели. Он был весь в отца. Семья на первом месте.       Вспоминая о том, каким был Оскар раньше, Алисе становилось ещё больнее, потому что она потом увидела полную деградацию личности брата, которая началась, к слову, ещё задолго до его тяжёлой болезни. В один момент он стал просто позволять себе то, за что раньше был готов убить другого. Но всему своё время. 18 июня 1958 года       В тот роковой день Алиса находилась в гостях у соседей, которые недавно переехали в пустующий дом (хозяин, у которого не было родни, погиб на фронте), расположенный напротив дома Делонгов. Соседи были врачами, именно поэтому Алиса много времени проводила у них.       Оскар же пытался узнать, есть ли у него возможность продолжить образование. Он получил неоконченное среднее, но 10 июня школа была полностью разрушена в результате взрыва, а других в округе просто не было (они все были разрушены). Но Оскару везде давали от ворот поворот: техникумов в том месте, где они жили, было немного, а уж вузов и подавно, и простым смертным туда было просто не попасть.       В тот день сирена почему-то не зазвучала. Поэтому сброс снарядов с самолётов застал людей врасплох. В числе них были и Анна со Стасом. Они даже не успели вскрикнуть, когда на их дом сбросили бомбу. Они погибли мгновенно. На шум выбежали и Алиса с соседями. Девочка не могла поверить своим глазам: на месте, где ещё недавно стоял её дом, была лишь груда полыхающих обломков. Не веря в самое ужасное, Алиса, вырвавшись от соседки, которая всё поняла, побежала, на ходу рукавом вытирая слёзы и крича, срывая голос, «мама!!!! Стас!!!», не боясь обстрелов, к обломкам. Она готова была кинуться прямо в огонь. Её чудом сумели оттащить, потому что Алиса сопротивлялась, вырывалась и кричала «спасайте их! Они там! Они в подвале! Я уверена!» Но едва прибывшие пожарные потушили огонь и стали разбирать первый слой обломков, как тут же нашли два обезображенных бездыханных тела. Их увидела и Алиса и истошно закричала:       — Нет!!! Нет!!! Это не они!!! Это не могут быть они!!!       Пришедший вскоре Оскар остолбенел от увиденного, но он не позволил себе дать волю чувствам, потому что знал: сейчас он очень нужен сестре. Увидев брата, девочка кинулась к нему. Она вся дрожала от рыданий и ужаса. Оскар прижал её к себе.       — Как мы теперь? — заикаясь, произнесла она.       — Не знаю. Но мы справимся, — твёрдо ответил Оскар, которому хотелось не меньше сестры плакать и кричать от боли и отчаяния.       От прошлой жизни у Алисы не осталось ничего. Сгорели абсолютно все вещи. Всё, что у неё было — это её туфельки на каблуках (которые, тем не менее, ей уже поджимали), синее в белый горошек платьице (подарок отца) и мамины очки. То есть то, в чём она ушла из дома. Это уже после она обнаружит у себя в кармане маленькую копию фотографии, которая висела на кухне… В 14 лет девочка осталась круглой сиротой, и тогда ей впервые за всю войну всерьёз показалось, что жизнь закончена. Она ещё не знала, сколько ударов судьбы ей ещё предстоит познать и ощутить. Могила Стаса и Анны впоследствии была сровнена с землёй, поскольку какому-то чиновнику взбрело в голову построить буквально на костях мечеть. К слову, спустя всего три года после постройки она сгорела, а территория бывшего кладбища поросла бурьяном, так что Алисе было даже некуда возложить цветы, чтобы почтить память тех, кто любил её и кого любила она… 1997 год       Алиса истерически зарыдала и стала кричать, катаясь по полу. Затем она встала и стала что есть мочи бить о каменную стену камеры, чтобы дать выход всему, что она столько лет копила в себе. Она содрала кожу на костяшках пальцев, у неё шла кровь, но Алиса этого не чувствовала.       — Сука! — кричала она. — Что я такого сделала?! Почему я должна была это пережить?! И пусть только хоть какой-то ублюдок посмеет назвать это опытом! Не может смерть быть опытом! Это несправедливо! Мои родители и Стасик заслуживали лучшей жизни!!! Они не должны были так рано и так трагически умереть!!! Я ненавижу этот мир!!! Я ненавижу эту жизнь!!! Ненавижу!!! Будь она проклята!!! Будь прокляты те, кто сломал жизнь мне и моей родне!!! Пусть они все сдохнут!!! Сдохнут в муках!!! Эти ублюдки!!!       На крики Алисы вошёл охранник, держа в руках шокер.       — Пасть заткни! — крикнул мужчина. — Работать мешаешь!       Но Алиса не слышала его. Тогда охранник ударил женщину током, после чего избил до полусмерти со словами «чтоб запомнила»…