Личный слуга императора

В полумраке коридоров дворца происходило что-то пугающее. Было неспокойно. Тени, отраженные на стенах от тусклого света фонарей, мелькали тут и там. Шорохи и шепот раздавались в тишине переходов. Страх и неизвестность поселились вокруг. Суета была везде, кроме покоев наследников. Здесь, в дальнем крыле, было темно и тихо. Но так только казалось. На самом деле здесь тоже не спали. Двое: Юнги — двенадцатилетний старший наследник, и Хосок — его тринадцатилетний слуга и единственный друг, если в этом мире вообще могли быть друзья, стояли, прижавшись к тонкой двери покоев, и пытались расслышать хоть что-то. Сердце наследника было полно тревоги лишь за одного человека. Предчувствие и страх не давали ему покоя. Но что он мог сделать… Один. С единственным верным слугой против всех людей во дворце, готовых теперь служить его матери. Ничего… Император покинул этот мир. В этом можно было уже не сомневаться. Все ждали этого, и никто не верил в чудо. Его отравили. В этом тоже не было сомнений. Даже верная старая шаманка, не раз спасавшая жизнь своему господину, когда все лекари были бессильны, сейчас сидела у порога, держа в руках бесполезный уже бубен и смотря в пустоту безжизненными глазами, словно собиралась отправиться вслед за императором на небо… Еще вчера шестой император династии Мин, правитель Когурё, был жив, здоров и силен физически и духовно. И вот его уже нет. Его посмели отравить в его же дворце! Кто? Враги, которые после вчерашних несостоявшихся переговоров должны были стать друзьями, или друзья, верные подданные, которые на самом деле всегда были врагами?.. Однако, кто бы ни был виноват в этом, выигрывал в итоге только один человек — вдовствующая императрица. И сейчас она сделает все что угодно, лишь бы утвердить свою власть. И именно поэтому юный наследник не находил себе места от тревоги, но боялся он вовсе не за себя. Лишь один человек в умелых руках чиновников мог стать помехой на пути его матери к власти. Второй сын императора, младший наследник. По сути, совсем еще ребенок, не проживший на этой земле и четырех полных лет. Единственный, кто смог пробиться в душу и сердце старшего брата. Все началось с того, что правитель Когурё, шестой император династии Мин — Сэджон, отказался брать в жены девушку из семейства Ким, самой значимой фамилии Когурё, бывшей императорской ветви, с начала основания правившей этой страной. В результате междоусобной войны между кланами, около века тому назад, династия Ким была свергнута другой, менее численной и богатой, но тем не менее сильной и славившейся своими воинами династией Мин. Свергнута, но не сломлена, не раздавлена и не уничтожена. Они смогли не только сохранить свое богатство, но и статус, значимость и даже власть. Определенные ветви семьи за эти годы обеднели и даже исчезли, другие же лишь утвердили свою власть, заняв главные должности в совете. Это длилось всего сто с небольшим лет. И все императоры из династии Мин неизменно брали в жены девушек из династии Ким, дабы упрочить свое положение и иметь поддержку самой богатой и влиятельной семьи государства. За это время две страны, находившиеся ближе всех к Когурё с южной стороны — Силла и Пэкче, развились и расширились. Создав свои армии и освоив военную науку, каждый из правителей этих стран начал поглядывать на соседние государства с целью захвата и расширения своих территорий. Столкнувшись в нескольких неизбежных битвах, правители поняли, что примерно равны в силах, и по отдельности каждый из них вряд ли сможет победить другого. К тому же, с севера Когурё все чаще начали беспокоить китайцы, пока небольшими, но с каждым разом увеличивающимися по числу воинов, набегами. Поэтому перед нынешним императором Сэджоном встал вопрос об объединении с одним из южных государств и о союзничестве в борьбе с другими противниками. Впервые за всю историю династии Мин молодой император отказался жениться на представительнице семейства Ким и после недолгих переговоров взял в жены дочь короля Силлы, юную Боксун, поразившую его своей красотой и незаурядным умом. Договор о союзничестве был подписан, и на несколько лет наступил покой. За это время юная жена смогла произвести на свет лишь одного сына, названного при рождении Юнги. После этого у нее родилась мертвая дочь, что послужило причиной тяжелой болезни и, как следствие, последующего бесплодия. Несмотря на то, что наследник родился не очень крупным и крепким, и лекари, и старая верная шаманка в один голос заверяли, что здоровью его ничто не угрожает. Однако несколько лет спустя семья Ким вновь возобновила свои претензии по поводу женитьбы на одной из их наследниц, согласившись сделать ее второй женой. Причиной называлось то, что одного наследника для династии недостаточно. Несмотря на большое количество наложниц и рожденных ими детей, ни один из этих отпрысков не имел ни единого шанса когда-нибудь взойти на престол. Лишь только законный наследник, рожденный от законной супруги, мог наследовать трон. Император готов был уже ответить согласием, но вновь независящие от него обстоятельства помешали этому. За шесть лет, после его женитьбы на принцессе из Силлы, старый король умер, и трон занял его старший сын, сводный брат Боксун. Новый король, наплевав на все договоренности, разорвал договор о мире и заявил, что не считает себя обязанным выполнять все обещания своего покойного отца. И вновь границы всех трех стран стали неспокойными. Участились набеги и грабежи. До настоящей войны пока не дошло, но это было лишь делом времени. Вновь перед императором встал вопрос, как укрепить безопасность своей страны. На этот раз его взор обратился в противоположную сторону, в сторону государства Пэкче, отличающегося по своим устоям и порядкам от двух соседних. Начать с того, что у них не было ни короля, ни императора, лишь правитель, назначенный советом. Также в этой стране наследниками признавались все дети, независимо от того, рождены они были от супруги или от одной из большого количества наложниц. Правитель Пэкче сам предложил в жены императору одну из своих дочерей. Узнав, на ком в скором времени собирается жениться повелитель Когурё, все надолго застыли в немом шоке. Рожденная от простолюдинки, шестнадцатилетняя дочь правителя Пэкче никак не тянула на звание императрицы. Главным ее минусом было то, что она была смуглой, с золотым цветом кожи. Испокон веков императоры и императрицы Когурё славились своей алебастровой кожей. Дочь короля Силлы, нынешняя императрица, также обладала белоснежной чистотой и гладкостью лица. Помимо этого, в династии Мин каждый старший наследник рождался с совсем белыми или светло-русыми волосами, что подтверждало его право на трон и пресекало все попытки семьи Ким опротестовать это. Девушка же из Пэкче была обычной, золотокожей, как большинство жителей этих стран, что уже заставило всех членов совета потерять к ней всякое уважение и интерес. Помимо этого, она обладала легким, в чем-то даже слишком веселым характером. Она была непосредственна, наивна и чиста, остра на язык и прямолинейна. И это так же не вписывалось в общепринятые рамки поведения во дворце. Но, как бы там ни было, император, впервые увидев ее, потерял голову. Влюбившись с первого взгляда и наплевав на все минусы, он сразу же согласился взять ее второй женой, вызвав тем самым гнев и ненависть не только семьи Ким, но и первой императрицы. Соран, так звали невесту и будущую жену императора, к удивлению даже его самого, ответила ему взаимностью и тоже полюбила в ответ своего жениха, что в таких союзах бывает крайне редко. Впервые оба проходящих свадебный обряд были счастливы и желали этого всей душой. И, пожалуй, впервые, через некоторое время после их свадьбы, семилетний Юнги услышал смех своего отца. Это было странно и непривычно, но, видимо, в этот день младшая жена сообщила тому, что ждет ребенка. Несколько месяцев спустя у императора родился второй наследник, которого при рождении нарекли Тэхеном. Старшему наследнику к тому времени почти исполнилось восемь. Несмотря на то, что мальчик родился не светлокожим, а почти смуглым, таким же как мать, Сэджон принял его и со временем проникся к нему, пожалуй, даже большей привязанностью и любовью, чем к старшему, замкнутому и вечно хмурому, сыну. Тэхен взял от матери не только внешность, но и невероятно легкий ангельский нрав, рассматривая окружающий его мир чистым взглядом и с широкой улыбкой. Однако по настоянию главного министра, единственного посвященного в тайну внешности младшего наследника, кроме родителей и самых близких слуг, мальчика скрывали сколько могли. Сначала прятали, закрывая краем пеленки, а затем стали мазать белилами, приготовленными дворцовым лекарем по специальному рецепту, чтобы не навредить нежной детской коже. Когда пришло время показать наследника членам совета и чиновникам, его лицо уже ежедневно выбеливали, и никто так и не узнал, каков его настоящий облик. Вскоре старый главный министр умер. Его место занял старший сын. Не осталось никого, кроме самих родителей и двух их слуг, кто знал бы этот секрет. Даже первая императрица не была посвящена в тайну, хоть и догадывалась обо всем, прекрасно видя белила на лице ребенка, такие же, как на лице его матери. А после и точно все узнала от своей верной служанки Квахи, подглядевшей и подслушавшей все, что нужно. Однако был еще один человек, который узнал эту тайну, и знал, как выглядит младший наследник, возможно даже лучше самих родителей, изучив его лицо до мельчайших подробностей. Когда Тэхену исполнился год, первая императрица потребовала согласно обычаям, оторвав его от матери, переместить младшего наследника в отдельные покои. Император, зная правила, согласился, впервые не вняв уговорам младшей жены. Как-то ночью, когда мальчику уже исполнилось полтора года, Юнги, живший в том же крыле для наследников, никак не мог уснуть от сильного плача ребенка, который был слышен даже в его покоях. Остановив Хосока, который хотел сходить проверить в чем дело, он сам вышел в коридор. Этот плач был странным, потому что мальчик был очень спокойным, и никакого шума от него до этого не было слышно. Было странно и то, что верная служанка, неотлучно находившаяся при нем, не успокоила его. Не успел наследник дойти до двери, из-за которой доносился плач, как заметил тень, мелькнувшую в конце коридора. Он вжался в нишу одной из стен и затих. Тень, остановившись на секунду, двинулась в сторону покоев младшего принца. Наследник не понял, а скорее почувствовал, что должно произойти. Безразличный ко всему и всем, воспитанный в жестокости и страхе, девятилетний мальчик сам не мог объяснить свой следующий поступок. Зачем ему это? Разве есть ему дело до кого-то? Но тем не менее, как только тень приблизилась к покоям ребенка, наследник схватил медную восточную лампу с ароматным маслом, подаренную каким-то послом, зажег ее от небольшого светильника, горевшего рядом с нишей, в которой он прятался, и с сильным грохотом бросил ее об пол возле шелковой обивки стены. Масло, расплескавшись, тут же загорелось, огонь перешел на ткань. Услышав шум и заметив огонь, в коридор сбежались стражники и сонные слуги, но Юнги там уже не было, как и человека, чья тень сразу исчезла, как только раздался шум. Как потом выяснилось, служанка в ту ночь исчезла, и больше ее никто не видел. Вторая императрица уговорила правителя усилить охрану младшего наследника, и тот, не в силах ни в чем отказать любимой супруге, помимо новой няньки поставил у покоев младшего сына двух евнухов, которые были очень популярны в то время. Однако с той ночи старший наследник часто просыпался с беспокойством и прислушивался, не раздается ли плач из соседних покоев. Юнги, будучи еще семилетним мальчишкой, обследуя дворец с верным Хосоком, обнаружил в стенах тайные переходы. Какие-то из них были закрыты, и как бы ни старались, мальчики не смогли их открыть. Это по большей части были двери, ведущие в главные залы и покои императора. Однако в гаремном крыле все проходы, которые проходили мимо покоев императриц, наложниц, наследников и слуг, были открыты. Можно было попасть из одного крыла в другое, минуя все коридоры со стражей и слугами. Кроме императора, об этих проходах никто не подозревал, а может, не знал и он сам. Юнги же часто пользовался ими, когда не хотел никого видеть и искал уединения. И вот теперь этот проход очень ему пригодился. Как-то ночью наследник, не выдержал и, проигнорировав уговоры Хосока, пробрался в покои брата. Служанка спала за дверью на специальном матраце. Мальчик тоже крепко спал. Юнги впервые увидел и разглядел своего брата без этой белой маски, наносимой на его лицо каждое утро. Мальчик был очень милым и улыбался даже во сне. Пухлые губы, густые брови, длинные ресницы и большие уши… И маленькая родинка на кончике носа. Юнги смог разглядеть и другие крошечные родинки, но именно эта надолго привлекла его внимание и запала в сердце. «Да малыш… — подумал он. — Даже если мне не суждено увидеть следующий рассвет, тебе все равно никогда не стать императором… С такими-то изъянами на коже…» Для будущего императора, кроме смуглого цвета, никакие пятна на коже, даже самые крошечные, также не допускались. А тут столько всего. Но вот что действительно стало шоком для юного наследника, это то, что в сердце вдруг словно открылось что-то, впустив туда небольшой комок нежности и… любви?.. Наследник не знал, что это за чувство, но теперь он почти каждую ночь приходил в эти покои и просто смотрел на младшего брата, иногда даже гладил его по щеке или держал за руку, уже ничему в себе не удивляясь. Благодаря этим своим ночным визитам, он смог еще пару раз спасти жизнь брату, и когда замечал что-то, не разбираясь, просто создавал шум, будя этим служанку. В одну из ночей, когда Тэхену вскоре должно было исполниться два, Юнги, как обычно придя и сев у его кроватки, обнаружил вдруг, что мальчик не спит и, открыв глазки, смотрит на него. Первым желанием Юнги было сорваться и убежать, но мальчик вдруг улыбнулся ему так искренне и так очаровательно, что старший наследник, уже не отрицающий того, что любит своего маленького брата, застыл на несколько минут, а после выдавил из себя что-то, отдаленно напоминающее улыбку. С той ночи почти всегда, когда Юнги навещал брата, тот не спал и ждал его. Они общались молча, только глазами. Тэхен тянулся к брату, отдавая ему всю свою чистую детскую любовь. Однако однажды это чуть не обернулось для них непредвиденными проблемами и расставанием. В честь двухлетия младшего наследника был собран общий совет всех приближенных к императору чиновников с последующим праздником. Жены и дети императора также присутствовали в общем зале. Когда маленький Тэхен увидел брата, он, к удивлению всех, подбежал к нему. Старший наследник в душе был ни жив ни мертв, но виду не показал. Он стоял с безразличным лицом и ни разу не взглянул на брата, пока служанки, опомнившись, не подбежали и не увели мальчика. Тэхен не плакал. Он просто смотрел неотрывно на старшего обожаемого брата все время, пока они находились в зале, хлопал длинными ресничками и искренне не понимал, чем провинился. Слава небесам, он не умел еще разговаривать и не назвал брата по имени или не произнес еще что-то. Той ночью старший наследник в комнату к брату не пришел. И в следующую ночь тоже… Прошла неделя. Он выдержал всего семь дней. На восьмой же, не выдержав, вновь пробрался в комнату к младшему. Тэхен не спал. Это было понятно по дыханию и по дрожащим ресничкам. Но он упорно делал вид, что спит, видимо, боясь спугнуть Юнги. Он боялся, что тот снова перестанет приходить. Юнги, посидев немного, вдруг сделал то, чего и сам от себя никогда не ожидал. Он взял маленькую ладошку брата в свою ладонь и, когда тот, не выдержав, открыл глазки, тихо прошептал: — Тэхен, ты же уже взрослый и все понимаешь. Прошу, никогда не подходи ко мне, если мы не одни. Никогда не говори со мной. Никогда не смотри в мою сторону. Никогда. Меня нет там! Я есть только здесь! Ты понял? Мальчик молчал. — Ты понял меня, Тэхен? Малыш неуверенно кивнул, видимо поняв, о чем говорит брат. — Если ты снова сделаешь так, как сделал на празднике, я больше никогда не приду к тебе. Ты понимаешь? Тэхен снова кивнул уже более уверенно. Юнги удовлетворенно вздохнул. Кажется, мальчик очень смышленый, и с ним можно договориться. Вдруг малыш приподнялся на своей кроватке и, не успел Юнги опомниться, как его шею обвили маленькие ручки, а к щеке прижалась теплая, нежная, мягкая щечка. Старший наследник, которого за всю его жизнь ни разу никто не обнимал, сидел, не в силах пошевелиться и не зная, как реагировать на такое. Он просто застыл, пока ребенок изливал на него весь свой приступ нежности и любви. С этой ночи они стали иногда разговаривать шепотом. Вернее, говорил Юнги, в основном рассказывал, что с ним произошло за день. Тэхен же внимательно слушал и, иногда беря руку брата в свои ладошки, прижимался к ней щекой. Так они сидели, пока младший наследник не засыпал. После этого Юнги уходил к себе в покои, но еще долго не мог прогнать из сердца это щемящее чувство. Он не знал, что название этому чувству — нежность и любовь. Его никто и никогда этому не учил. Так прошло почти два года. Тэхен понемногу научился разговаривать, правда пока у него это получалось не очень понятно, особенно когда он спешил что-то рассказать, но должен был это делать очень тихо. Юнги тяжело было видеть, как этот ребенок с малых лет каждое утро вынужден был начинать с того, что терпел, пока ему нанесут на лицо и шею белила. Малыш так привык к этому, что не представлял себе, как может быть по-другому. Юнги несколько раз наблюдал за процессом сквозь щель в стене из тайного прохода и возненавидел тех, кто придумал эту экзекуцию и средства для нее, а именно всех лекарей. Ведь можно было не заставлять ребенка проходить через это каждый день, а только перед выходом из дворца. Ведь сюда, тем более в гаремную часть дворца, кроме личных слуг, никто чужой не допускался. Всему виной были старшая императрица, мать Юнги, которую он в душе презирал, и ее верная служанка Квахи, эта сука, которую он в душе ненавидел. Эта тварь выслеживала, вынюхивала и выпытывала всю информацию, чтобы тут же донести своей госпоже. Юнги еще в одиннадцатилетнем возрасте, когда начал вникать и понимать, что к чему, поклялся себе, что когда-нибудь убьет эту тварь. Он тогда заболел очень сильно. Была эпидемия какой-то простуды. Он вышел из покоев в полубредовом состоянии, потому что очень хотел пить. Хосок тоже был болен и без сознания лежал в специально отведенном для больных крыле дворца. А служанка, приставленная к наследнику, просто куда-то исчезла. Возможно, ушла за лекарством или едой, но Юнги больше никогда ее не видел. Вероятно, после этого инцидента за свой проступок она лишилась головы. Он шел, шатаясь, по коридору крыла наследников, как вдруг из-за поворота навстречу ему вышла вторая жена отца, видимо, навещавшая своего сына. За ней шли две ее служанки из Пэкче. Не успели они поравняться с ним, как перед глазами у мальчика все поплыло, и он начал оседать на пол. Соран тут же бросилась к нему под умоляющие крики служанок о том, что она сама может заразиться и заболеть. Они причитали до тех пор, пока госпожа не прикрикнула на них. — Он ребенок! Он всего лишь мальчик! Неужели вы не видите, как ему плохо? Вы готовы просто бросить человека лишь потому, что он заразен? Младшая императрица с одной из служанок довели наследника обратно до его покоев и уложили вновь на кровать. — Пить… — едва слышно прошептал он. Соран расслышала и догадалась. Она поручила одной из девушек принести воды и свою шкатулку. Они вновь попытались роптать, но она цыкнула на них, заставив замолчать. В принесенную горячую воду она высыпала какую-то траву, перемолотую в порошок и приятно пахнущую, и, размешав и слегка остудив, поднесла чашу к губам наследника. Он, хоть и в полубессознательном состоянии, все же посмотрел с опаской на кружку, но очень уж хотелось пить. Поэтому, спустя мгновение, он все же припал сухими губами к сосуду с живительной влагой. — Пейте, Ваше Высочество. Не бойтесь, это всего лишь листья дикой малины, перетертые в муку. В таком виде их не надо заваривать, достаточно просто развести в горячей воде. Они должны унять лихорадку, но ни в коем случае не навредят Вам. Я не собираюсь травить сына того, кто стал для меня самым дорогим человеком на земле. Я хочу лишь помочь. Проговорив это, она положила прохладную ладонь на огненно-горячий лоб Юнги и немного подержала ее, не убирая. После знакомства и общения с младшим братом, это было самое приятное, что когда либо испытывал старший наследник. — Я еще приду навестить Вас, Ваше Высочество. Поправляйтесь. Еще одна кружка с таким же напитком на столе. Вам нужно больше пить. Пейте, пока напиток теплый. Я еще навещу Вас. Однако этим последним ее словам не суждено было сбыться. И все из-за этой суки, служанки матери, которая тут же пронюхала, что произошло, и в подробностях, еще и приукрасив, донесла своей госпоже. Та, в свою очередь, перевернув все так, как будто служанку наследника убрали специально, чтобы его отравить, добилась того, чтобы всю прислугу младшей императрицы из Пэкче, заподозренную в измене, отправили на родину, заменив людьми Когурё. Соран смогла отбить лишь одну личную служанку. Это означало, что маленького Тэхена теперь тоже должны были охранять и ухаживать за ним люди Когурё, и, вероятнее всего, это будут люди первой жены. И старший наследник понял, что брату теперь будет грозить еще большая опасность, и он должен во что бы то ни стало защитить его. Каждую ночь до сегодняшнего дня они с Хосоком по очереди проверяли, все ли в порядке у младшего наследника, устраивая шум из-за любой опасности или намека на нее. Но сегодня, из-за суеты во дворце и страха перед будущим, никто не спал, и после посещения ложа умирающего императора все вынуждены были вернуться в свои покои. Во дворце должна была стоять полная тишина, дабы ничто не помешало душе правителя улететь на небо. И поэтому сейчас, слыша шум и суету в коридорах, наследник с верным другом поняли, что случилось страшное. И поэтому Юнги, не внемля предупреждающему голосу разума своего слуги, спешил сейчас по тайному проходу к покоям брата, в надежде уберечь его от всего плохого. Однако, войдя в комнату, он обнаружил там лишь темную пустоту… — Где же ты, брат?..