Личный слуга императора

Прошло уже много дней с тех пор, как Намджун оставил своего сына в доме Ким Сокджина на попечении его сестры. Он ни разу за это время не навестил его и не справился о его здоровье, хоть и видел командира отряда Хваран на общих заседаниях совета. Оправданием он считал только то, что наедине перекинуться парой слов у них не было возможности. Сокджин покидал зал совета сразу вслед за своей госпожой, в то время как начальник стражи оставался, чтобы решать еще массу вопросов с императором, который все же вынужден был показать, что уже способен говорить, и принять на себя управление государством. Намджун и сам понимал, что это неправильно, недопустимо, но государственные дела не отпускали его ни на миг. Он метался между войском, которое постепенно приходило в себя, восстанавливало силы и увеличивало численность за счет оправившихся от ранений воинов, и дворцом, в котором кипели заговоры и назревала смута. Война была неизбежна. Императрица доказывала всем и каждому, что император недееспособен, что его насильно заставляют взять управление страной такие предатели, как Ким Сувон, чтобы сделать марионеткой в своих руках. И были те, кто принимал ее сторону. Кто-то хотел лучшую должность, кто-то выгоду для семьи, кому-то нечего было ждать от прежней власти, а кто-то просто банально завидовал клану Ким и готов был пойти за кем угодно, только против них. Этих людей было мало, они были чиновниками не слишком высокого ранга, но они были — и это главное! Намджун вычислил всех. Всех, кроме одного. Командир отряда Хваран. Намджун так и не смог найти доказательства его причастности к заговору… Но он был убежден в его виновности… Или все же предубежден?.. Но иначе зачем тогда вообще нужен этот отряд, так рьяно собираемый вдовствующей императрицей?.. Намджун почти не спал, выматывая себя и других, готовясь к очередной войне, когда потери от предыдущей все еще страшным кошмаром говорили о себе. Предатели выбрали самое удачное время, ничего не скажешь. Словно сговорились с Пэкче и Силлой лишить Когурё всех воинов, и что не смогли одни, теперь довершат другие. У Намджуна сердце кровоточило, когда он, приезжая на полигон для осмотра и проверки подготовки воинов, видел то, что осталось от некогда огромного войска. Многие все еще оправлялись от ран, но большинство было уже не вернуть… Самые лучшие, самые опытные, самые сильные воины остались там, сраженные японскими мечами и стрелами трусливых вояк Пэкче… Намджун смотрел и на молодое пополнение, которое набрали уже после сражения, пытаясь хоть немного увеличить численность войска. Кто-то был откровенно силен и талантлив и уже мог показать свои навыки, Намджун ценил таких. Кто-то добивался всего лишь упорством и желанием служить своей стране, выматывая себя на тренировках, Намджун уважал и подбадривал таких. Но кто-то был откровенно слаб и труслив, поступив на службу от безысходности, бедности или по другим причинам, далеким от долга и чести. Намджун таких лишь терпел, понимая, что многие из них с легкостью пойдут на предательство, но вынужден был смириться и держать их в строю лишь из-за малочисленности основного войска. Неоценимую помощь в тренировках не только новичков, но и опытных воинов, а также в самой тактике построения, распределения и маневрирования ему, как ни странно, оказывал отец Чимина Пак Джихун. Сейчас мало осталось старых, закаленных в битвах воинов, служивших с лекарем или под его началом. Но те немногие, оставшиеся в строю, называли его великим воином и командиром. И дело было не в боевых приемах, которыми он охотно делился сейчас с молодыми новобранцами. Пак не только дослужился до тысячника, был допущен в главную ставку командования войском и заслужил одобрение и уважение самого шестого императора Мин своим опытом, смелостью и боевой смекалкой. У него был талант. Мало просто иметь опыт в сражениях. Для победы даже в самых невыгодных условиях необходимо сначала просчитать весь бой в уме и только потом выстраивать воинов согласно ситуации. И тогда даже с парой сотен можно одержать победу над тысячей. Местность, погода, численность воинов, время года… Даже элементарное время суток играет важную роль, ведь если битва должна начаться на рассвете, а ряды твоего войска вынуждены выстроиться лицом к востоку, это уже половина победы для врага. Солнце, восходящее от горизонта, будет слепить воинов и делать их легкой мишенью. У лучников, оставленных в авангарде, будут слезиться глаза, и от них будет мало пользы. Да, медные доспехи и начищенные до блеска щиты могут помочь, отражая лучи, однако лишь малая часть войска могла позволить себе такую защиту. Выход один — правильное построение воинов. И даже если войско противника малочисленно, и можно рассчитывать на легкую победу с простой лобовой атакой, не спеши. Поставь воинов полумесяцем, спрятав основные силы с боков, в овраге или за холмом. Пусть центральная часть, отбиваясь, делает вид, что отступает, уводя за собой противника. И вот тогда в решающий момент ударь с флангов, захлопнув ловушку и наступая с обратной стороны, где солнце уже не мешает биться в полную силу, и добей врага полностью, не дав уйти никому. Сопки, холмы, овраги, деревья и даже густой кустарник — лучшие друзья в любом сражении. Спрятанная в них сотня отборных воинов, атакующая внезапно в самом открытом месте, стоит порой целой тысячи. Подобных нюансов в воинском деле не сосчитать. Ведь ни одна битва не похожа на предыдущую. Разумеется, многое из этого Намджуну было известно, но ни один воин или военачальник не может знать всего. И даже начальник стражи самого императора узнавал для себя что-то новое. Объяснялось это просто. Намджун получил свою высокую должность за преданность и веру в императора заслуженно, но слишком рано. Безусловно, он был смел и отважен в боях, чем завоевал уважение воинов и командиров. Он готов был уже принять под начало тысячу, обещанную ему военачальниками, а со временем, вероятнее всего, вошел бы и в состав основных командиров. Он также был прост в общении, честен и щедр с простыми воинами. К нему тянулись, за ним готовы были идти, что позволило ему со временем собрать вокруг себя достаточное количество друзей, товарищей и просто единомышленников, чтобы помочь юному наследнику занять трон. Император в благодарность за преданность назначил его на этот высокий пост, и Намджун не подвел его, оставаясь одним из самых верных подданных и близких друзей. Но они оба не учли того, что, взлетев так высоко столь резко, Намджун не успел набраться опыта, необходимого для этой должности. Ему пришлось постигать эту науку на собственных ошибках, которых, разумеется, было не избежать. Ведь одно дело вести в атаку сотню, рубя врага мечом и добывая победу любой ценой, и совсем другое командовать многотысячным войском, просчитывая ход сражения на несколько шагов вперед в собственной голове. Разумеется, он был не один и имел рядом с собой военачальников разного уровня, в том числе и своих собственных бывших командиров. Но мало кто из них спешил поделиться знаниями. Одни боялись показаться выскочками, надоедая своими советами, другие лишиться своей должности, а кто-то банально завидовал такому взлету карьеры и ждал любого неверного шага. Пак Джихуну ни бояться, ни тем более завидовать было нечему, поэтому он охотно делился своим опытом и знаниями, за что Намджун был ему бесконечно благодарен и не забывал упомянуть об этом в разговорах с императором. Выйдя из дворца, начальник стражи направился к конюшне, намереваясь как обычно отправиться на полигон, где его как раз ждал Пак Джихун, тренирующий сегодня новобранцев, только пришедших на службу, показывая им самые простые и основные приемы работы с мечом. Намджун, задумавшись, спустился по ступеням и замер на месте как вкопанный, чуть не столкнувшись вновь с командиром отряда Хваран, в этот раз явно ждущим его. — Я знаю, что непростительно виноват, бросив собственного ребенка полностью на Вашу семью… — начал без предисловий Намджун, не дав Сокджину даже поздороваться и вставить слово. — Что?.. — опешил Джин. — Я понимаю, что это слишком тяжело для Вашей сестры, и обязательно заберу его со дня на день, — пообещал начальник стражи. — Но если у Вашей сестры недостаточно молока, если ребенок в тягость или слишком капризный, я, безусловно, готов прямо сейчас… Сокджин стоял и смотрел на начальника стражи, совершенно не слыша, о чем тот говорит. Он только сейчас разглядел, насколько изможден этот мужчина. Буквально за короткое время, с их прошлой встречи, когда они вместе смогли позаботиться о его сыне, Намджун очень сильно изменился. На лице его появились вполне заметные морщины: меж бровей и в носогубных впадинах. Само лицо посерело, а глаза выражали беспокойство не только за сына. Этот человек взвалил на свои плечи слишком много… А ведь он еще достаточно молод и очень хорош собой, но сейчас выглядит как старик… Джин не мог понять себя, не мог понять, почему он об этом думает и почему его вообще волнует как выглядит и как себя чувствует начальник стражи, еще вчера, а возможно и до сих пор считающий его своим врагом и предателем государства. Но, несмотря на все здравые рассуждения, Джину почему-то нестерпимо хотелось подойти ближе и, дотронувшись подушечкой пальца, разгладить эту складку меж бровей на красивом лице начальника стражи. Что же это за наваждение? — … Готов прямо сейчас забрать ребенка, чтобы не быть обузой Вашей семье… — Что?.. — вновь повторил Джин, выплывая из своих странных мыслей. — О чем Вы? — О сыне… — совсем растерялся Намджун. — Никто не считает Вашего сына обузой! — возмутился Джин. — Моя сестра не делает различия между Вашим и своим сыном и заботится о них одинаково! Она уже полюбила его! И если вдруг у нее по каким-то причинам пропадет молоко, моя семья в состоянии нанять кормилицу, способную прокормить двоих! Вам не о чем беспокоиться! — Благодарю Вас… — ответил, все еще не понимая, Намджун. — Но тогда почему Вы здесь? Вы ведь ждали меня? — Да, ждал… — скромно ответил Джин. На самом деле он собирался отчитать начальника стражи за то, что тот совершенно не вспоминает о своем ребенке, у которого до сих пор нет имени. Ведь мальчику необходима отцовская любовь, раз у него нет матери… Но только взглянув на это усталое, осунувшееся лицо, у Джина сразу пропал весь боевой настрой, и он смог лишь произнести тихо: — Я договорился с астрологом. Он ждет нас… Вас… И, если Вы готовы сейчас пойти со мной… — увидев сомнение на лице начальника стражи, он быстро уточнил. — Это совсем близко и не займет много времени! Намджуна ждали. Ему нужно было успеть еще так много, что не хватало времени в сутках, хоть он спал от силы по три часа, а порой и меньше. У него была сотня причин для отказа, но губы сами собой разомкнулись, и голос произнес: — Да… Потому что эти глаза, сверкающие, как капли росы на солнце, под соболиными бровями смотрели так… Так… — Да… Хорошо… Я готов пойти с Вами, — сам собой прозвучал ответ. Джин, поклонившись, скрыл удовлетворенную улыбку и, развернувшись, пропустил начальника стражи вперёд, следуя за ним. Он и сам не понимал, почему этот мужчина так действует на него. Он — Ким Сокджин — представитель золотой молодежи из самого знатного клана в империи, племянник главного министра, командир отряда Хваран, имеющий неоспоримый авторитет у подчиненных, завидный жених, с кем мечтает породниться каждая знатная семья в столице и не только… Он Ким Сокджин! И он теряется, смущается и краснеет, забывая слова, рядом с… мужчиной… Пусть и таким значимым и неординарным, как Ким Намджун — начальник стражи самого императора, поднявшийся до этой должности с самых низов… Но он мужчина!.. А Джин ни разу не девушка!.. Так почему же сейчас, пока ждал у выхода из дворца, он несколько раз поправил повязку-мангон на голове, провел рукой по волосам, приглаживая, чтобы ни один не выбился из пучка и не торчал петухом, оправил ханбок, разгладив все малейшие складочки, и чуть было не пощипал себя за щеки, чтобы придать им румянец, как это делают его сестры, но вовремя себя одернул, вспомнив наконец, что он как ни как все же мужчина! Однако это не помешало ему облизнуть пухлые губы, как только на ступеньках показался начальник стражи. И как это понимать? Почему вместо гневной отповеди, которую собирался произнести, Джин скромно, почти запинаясь, попросил Намджуна сходить с ним к астрологу, с которым сам же и договорился? И почему до сих пор у него щемит сердце от уставшего вида начальника стражи, и так хочется протянуть руку, прикоснуться к его серой щеке и разгладить пальцем эти мелкие морщинки?.. А сам Намджун тоже не мог понять, почему не может отказать этому юноше… Более того, почему сейчас, увидев вдалеке одного из своих подчиненных, он махнул ему рукой, подзывая, и приказал отправиться на полигон вместо себя, предупредив, что сам будет там поздно, потому что собирается навестить сына. Увидев довольный и удовлетворенный взгляд Сокджина после своих слов, Намджун и сам почувствовал радость от того, что этот парень так близко к сердцу принимает его отношения с собственным ребенком. Если только это не прекрасная актерская игра, и Сокджин не придумал все это лишь для того, чтобы усыпить его бдительность и удерживать в заложниках сына самого начальника императорской стражи, получив возможность манипулировать им… Но в этом случае он очень ошибся и просчитался, потому что для Намджуна на первом месте всегда был и останется император и служба на благо империи! И он готов пожертвовать чем угодно, но никогда и в мыслях не допустит слабости и предательства! Однако думать об этом сейчас, идя бок о бок друг с другом, не хотелось… Хотелось подольше наслаждаться этим приятным ощущением в груди и в голове… Но любая дорога имеет свойство заканчиваться… Не заметив как, они оказались у нужного дома, слишком быстро по мнению обоих… Астролог, один из лучших и оплачиваемых в столице, к кому обращались за гороскопом самые знатные и богатые члены кланов, располагался со своими картами в просторном светлом помещении, пристройке к дому, в котором, видимо, и жил. Сокджин, проводив начальника стражи до входа и сообщив слуге о договоренности, остался на улице, потому что тайна гороскопа и линий судьбы человека — это дело личное и огласке не подлежит. Намджун прошел следом за слугой в пристройку и расположился на полу на мягкой подушке. Вскоре в помещение вошел мужчина преклонных лет, назвавшийся астрологом Ли, и, заняв место напротив, устремил внимательный взгляд на начальника стражи. — Вы пришли узнать свою судьбу, начальник стражи Ким Намджун? — спросил мужчина тихим, но уверенным голосом. — Нет, астролог Ли. Моя судьба мне ясна и так. Служить верой и правдой императору, пока небеса не призовут меня. — О, вы напрасно думаете, что все так просто и зависит только от Вас, господин Ким, — ответил астролог. — Очень часто в нашей жизни играют роль обстоятельства, поступки других людей или расположения небесных светил. Элементарная зависть, алчность или обида могут в один миг перевернуть людскую жизнь. Но если человек подготовлен к этому, узнав заранее, что это может произойти, он может защитить себя и своих близких. — Узнать заранее о зависти или обиде? — удивился Намджун. — Как такое возможно? — Звезды… — просто ответил астролог. — Небесные светила и линии судьбы многое могут рассказать. — Многое, но не все, господин астролог. Я не слишком верю во все это. Я привык надеяться только на самого себя. — Что ж… Значит, причина Вашего визита… — Мой сын. У него еще нет имени… Это непростительно с моей стороны, но… — Вы хотите составить его гороскоп? — Да… Да, говорят, это необходимо, чтобы выбрать правильное имя… — Хорошо, что хоть о сыне Вы заботитесь лучше, чем о самом себе. Давайте приступим. Мне нужно знать точное время его рождения. — Я могу лишь назвать день и примерное время. Дело в том, что моя жена умерла, родив ребенка. Соседка услышала крики и прибежала на помощь, но точное время не запомнила и она. Лишь только примерно… Она ведь заботилась больше о жене… Ребенок родился вполне здоровым и не вызывал опасений… Намджун написал на листке рисовой бумаги, протянутом астрологом, нужные цифры. — Это немного сложней и, возможно, не так точно, впрочем, давайте сначала посмотрим… — проговорил себе под нос астролог Ли, перенося кистью цифры в какую-то таблицу с большим количеством линий. Все остальное напоминало Намджуну то, как он со своими помощниками просчитывал каждый раз ход сражения в той или иной битве, рисуя все возможные варианты. Астролог долго чертил линии, пересекающиеся друг с другом, высчитывал какие-то числа и изучал гадальные пластинки, разложенные в определенном порядке. Намджун ждал. Ждал долго. И вот наконец астролог, кажется, и сам до конца не верящий своим расчетам, поднял глаза на мужчину. — В момент рождения Вашего сына семь планет, окрашенные лиловым цветом, выстроились в один ряд. Согласно китайскому трактату о небесных светилах, написанному несколько столетий назад, в день, когда это произойдет, родится миротворец, который однажды поднимется до самых вершин, объединит враждующих и завоюет пол мира. — Что это значит? — не понял Намджун. — Он станет полководцем? — Он станет основателем нового мира, вернет утраченное и прекратит вражду. — А имя? — спросил Намджун, так и не поняв, что пытается сказать астролог. — Су Хён. Ким Су Хён. — Вы уверены? — проворчал мужчина недовольно. С буквы «с» вторые имена начинались в основном у представителей той, другой линии клана Ким. Су Вон, Су Джон, Сок Джин… Неужели его сына необходимо назвать именно так? Он сам предпочел бы назвать его Хен Джин, например, или У Бин, как звали его покойного отца… — Только так! — прервал его сомнения астролог. — Ким Сухён! Его жизнь не будет легкой. Но она будет долгой и насыщенной событиями. Намджун вышел от астролога на улицу, где его терпеливо дожидался Сокджин. — Как все прошло? — спросил парень. — Не совсем понятно, но у моего сына теперь есть имя, — ответил Намджун, с благодарностью взглянув на Джина. — Его зовут Ким Су Хён. — Сухён? — переспросил Джин. — Красивое имя… — улыбнувшись, проговорил он. — Ну еще бы! — не без гордости ответил Намджун. Остаток дня они вновь провели в доме у командира отряда Хваран. Намджун отдыхал здесь душой. Он видел, что и его ребенку хорошо в этой семье, он сыт и спокоен. Настал вечер, и им обоим нужно было возвращаться к своим обязанностям. На улице уже стемнело, путь должен был занять не менее двадцати минут. Атмосфера располагала, и разговор напрашивался сам собой. Джин решился… — Господин начальник стражи… — Я позволил называть себя по имени наедине, — напомнил мужчина. — Намджун-щи… — Джин резко втянул в себя воздух и также резко выдохнул. — Мне не дает покоя наш самый первый разговор… Вернее, наша ссора… Объясните, почему Вы назвали меня предателем?.. Намджун понимал, что идиллия не продлится вечно… Увы, это должно было произойти. Как бы ни был приятен ему этот юноша после близкого знакомства, пришло время вспомнить, кем он являлся на самом деле. — Кому Вы служите? — без обиняков спросил начальник стражи. — Я?.. — растерялся Джин. — Государству… — А конкретнее? — Что Вы имеете в виду?! — возмутился Джин. — Я служу вдовствующей императрице, а значит империи и императору! Я хваран! Мой долг… — И Вы твердо убеждены, что все, что Вы назвали, является одним единым целым? — резко повернулся к нему Намджун, устремив тяжелый взгляд в упор. — Я убежден! А Вы задаете странные вопросы, близкие к… — Да, я задаю вопросы! — снова перебил его Намджун. — Это мой долг! И хочу задать еще один! Государство для Вас — это вдовствующая императрица или император в первую очередь?! Ответьте, Сокджин! — Ваши вопросы близки к крамоле, начальник стражи Ким Намджун! — возмущенно закончил свою фразу Джин. — Они есть единое целое, и это неоспоримо! Как смеете Вы задавать мне подобные вопросы?! — Поверьте, я смею задавать не только эти вопросы, Ким Сокджин! — тихо ответил Намджун. — И я уверен, Вы очень хорошо осведомлены, почему я их задаю! Нужно быть слепым и глухим, чтобы не догадываться ни о чем! Вы не похожи на слепца, и… Намджун не успел договорить. Они почти дошли до ворот дворцового комплекса. Из темноты вдруг вынырнул один из помощников начальника стражи, тот самый, кому он поручил замещать себя в этот день. — Простите, Ваше превосходительство! — пробормотал он поклонившись. — Случилось несчастье! Вас все ищут и ждут! — В чем дело?! — спросил Намджун резко, кинув мимолетный взгляд на Джина. Однако командир отряда Хваран деликатно отошел в сторону, дав возможность подчиненному приватно доложить обстановку начальнику стражи. — Личный слуга императора исчез! — выпалил помощник. — Как исчез? — не понял Намджун. — Как это произошло? — Никто толком ничего не знает. Он просто не вернулся во дворец сегодня днем. До сих пор никто не знает, где он. Все ищут его и… Вас… — Мы не закончили, Ким Сокджин! Но мне срочно необходимо во дворец! Мы продолжим наш разговор очень скоро! — проговорил Намджун, уже спеша по направлению к дворцу. — Как Вам будет угодно, господин начальник стражи! — поклонился юноша и, развернувшись, направился в сторону казармы отряда Хваран. А в императорских покоях стояла мертвая тишина. Слуги передвигались как мыши, боясь резким движением или шорохом навлечь на себя гнев повелителя и лишиться жизни в одно мгновение. Сам император находился в малом зале для заседаний и одаривал тяжелым взглядом каждого, кто осмеливался входить туда. Однако ни один из входящих не мог сообщить ему ничего нового, поэтому взгляд с каждым разом становился все мрачнее, что не предвещало ничего хорошего и грозило обернуться кошмаром. Намджун вошел в полутемный зал под молчаливым взглядом агатовых глаз. — Ваше Императорское Величество… — Ну хоть кто-то объявился… — раздалось тихое в ответ. — Надеюсь, ты весь день был занят государственными делами во благо укрепления империи… — Я ни на минуту не забываю о своем долге, Ваше Императорское Величество! — твердо ответил Намджун. — Но сегодня я позволил себе побыть немного с сыном и узнать у астролога его имя и судьбу… — Это необходимо было делать сейчас, когда мы на пороге очередной войны и в любой момент в эти двери могут ворваться мятежники?! — тихо, но гневно проговорил император. — Или ты настолько сроднился с одним из них, что уже готов закрыть глаза на все, что происходит у тебя под носом?! — Ваше… — Ты думал, я не знаю, в чьей семье находится твой сын?! Ты решил, что можешь скрыть от меня что-то?! — Я не скрывал, Ваше Императорское Величество! — с обидой в голосе произнес Намджун. — И я ни на миг не обольщался по поводу человека, в чьей семье сейчас находится мой ребенок! — Ой ли! И ты поставишь жизнь собственного сына под удар, если придется? — Жизнь сына — ничто, по сравнению с долгом Вам, Ваше Императорское Величество! Как и моя жизнь! Верьте мне, прошу Вас! Я не предам Вас! — Я не знаю кому и чему верить, Намджун! Я не знаю, кому доверять! — произнес тихо Юнги, резко меняясь в лице. — Прошу Вас!.. — повторил Намджун. — Он тоже просил верить ему… — тихо проговорил Юнги. — Где он, Намджун?! Где?! — Могу я узнать, что произошло, Ваше Императорское Величество? — И это мой начальник стражи! — ухмыльнулся Юнги. — Простите меня, я виноват… — Да, ты виноват! И не жди, что я, как прежде, спущу тебе это с рук! Ты понесешь наказание позже! — Я готов, Ваше Императорское Величество! — склонил голову Намджун. В этот момент вошел Хосок, плотно закрыв за собой двери и приказав жестом охране никого не впускать. — Ну что, Хоби? Выяснил что-нибудь? — спросил с надеждой Юнги. — Только то, что с братом он сегодня не встретился, Ваше Императорское Величество… — произнес секретарь. — Это значит, что наши самые плохие подозрения подтвердились?.. — горько констатировал Юнги. — Нет, господин мой! — запротестовал Хосок. — Нет, это невозможно! — Что невозможно? Что он сбежал, или что его… что он… — император не мог произнести эти слова. Страшно было подумать, что его воробья может уже не быть в живых. Наверное, сейчас он бы предпочел предательство… Да, он вынужден будет наказать своего юного слугу, если тот решил сбежать от него, но он сохранит ему жизнь. Сейчас он четко осознал, что не смог бы убить этого воробья, даже если он… В любом случае не смог бы… Пока император погрузился в свои тяжелые мысли, Хосок рассказал Намджуну, что произошло. В этот день Чимин вновь получил от императора разрешение встретиться со своим братом. Утром он выполнил все свои обязанности, и как только повелитель направился в зал заседаний, махнув рукой слуге, что отпускает его, тот под охраной верного Куана поспешил к выходу из дворца. Больше ни самого Чимина, ни стражника никто не видел. Как позже выяснил Хосок, с Тэ Чимин так и не встретился. В это утро сотню, в которой состояли Тэ и Чонгук, отправили на учения на дальний полигон. Они не успели предупредить Чимина. Вернулись они только недавно, и узнав, что Чимина со стражником не могут нигде найти, не стали возвращаться со всеми в казарму, а вместе с Хосоком пришли во дворец и ждут сейчас хоть каких-то новостей. Где все это время был слуга, и где он сейчас — никому не известно. Отправленный к его отцу человек тоже не смог ничего сказать, потому что Джихун не видел сына уже несколько дней. Ни отец, ни брат ни на секунду не верили в версию, что Чимин мог уйти по собственной воле, и были уверены, что с ним что-то случилось. — Я немедленно организую поиски! — проговорил Намджун поклонившись. — Давно пора! — ответил император, все больше хмурясь, но внезапно взгляд его изменился, и он пристально посмотрел на начальника стражи. — Найди его, Намджун! Найди живым! — Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! — ответил начальник стражи, спешно покидая зал заседаний. Однако ни в эту ночь, ни на следующий день никаких известий так и не поступило. Не было ни одной зацепки. Несколько десятков самых верных и надежных воинов было отправлено на поиски. Тэ с Чонгуком тоже попросили Хосока написать прошение в отряд и присоединились к поискам, потому что Тэ не мог сейчас сосредоточиться ни на чем, все время думая лишь о брате. И вот на утро третьего дня один из воинов вдруг обнаружил страшную находку, тут же доложив об этом начальнику стражи. Нужно было решить, как сообщить об этом императору…