Личный слуга императора

Наступила и прошла осень, не принеся с собой никаких особых изменений в жизни всей страны и отдельных её жителей. Джин за все это время в столице почти не появлялся, практически поселившись на юге, в доме наместника одной из приграничных провинций, но основное время проводя в стане врага, в небольшом лагере в лесу недалеко от столицы Силлы. Время таяло на глазах. Прошло полгода с того дня, когда император отдал ему приказ доставить вдовствующую императрицу в Когурё, а Джин до сих пор не приблизился к цели ни на шаг. Он смог подкупить во дворце и даже в самом гареме несколько шпионов, но и это пока не принесло результатов. Что же до собственного внутреннего душевного состояния Джина, то он словно заморозил себя внутри. Казалось, что от него осталась одна лишь оболочка, и огонь в его глазах поддерживает единственная цель — выполнить приказ императора. Чонгук с Тэ видели и чувствовали его боль, но помочь, увы, ничем не могли. Они остались вместе с командиром, как и планировал Чонгук, но сами теперь, вместо Джина, курсировали между южной границей и столицей по его поручениям. Джин доверял им и позволил выполнять задания вдвоём, потому что видел, что мальчишки неразлучны с первого дня в отряде, и не хотел причинять им такую же боль от разлуки, какую испытывал сам. В очередной раз направляясь в столицу, парни второй день ехали молча с самого раннего утра. Чонгук не лез к Тэ с разговорами, заметив его состояние. Ещё вчера все было в порядке. Они болтали и дурачились в пути, как обычно. Сегодня же Тэ словно подменили. Он был задумчив и молчалив, надолго уйдя в свои мысли. Ближе к полудню он вдруг осмотрелся по сторонам и впервые за день обратился к возлюбленному: — Чонгук, давай свернем ненадолго с дороги. Хочу посмотреть кое-что. — Хорошо, Тэ, — Чонгук обрадовался хоть какой-то реакции. — Куда ты хочешь поехать? — Я покажу, — произнёс Тэ и, потянув повод, направил Барам в лес. Чонгук последовал за ним. Проехав приличное расстояние между деревьев и камней, где почти не было тропы, постепенно поднимаясь в гору, парни выехали на открытое место. Лес резко закончился, как и сама гора. Впереди было небольшое плато и обрыв, а с двух сторон были видны камни, поросшие колючим кустарником. Тэ остановил Барам и, спрыгнув на землю, посмотрел по сторонам. Чонгук заметил, что выглядел он сейчас ещё хуже, чем утром. Помимо отрешенного взгляда и молчаливости, его начало трясти, словно от холода или страха. Он сделал пару шагов в сторону больших камней на краю плато, но остановился и застыл, не в силах пошевелиться. Чонгук моментально среагировал и, спрыгнув с Тапхуна, тотчас оказался рядом, обняв Тэ со спины. — Я здесь, Тэ. Хочешь, уйдем отсюда? — Нет. Только не отпускай меня, прошу. Будь рядом… — Тебе плохо? — Нет, все в порядке… Просто это место… У меня всегда так… Я не знаю, что это, но не могу здесь находиться, хоть меня тянет сюда… Тянет именно в это время года… — А что это за место, Тэ? — спросил Чонгук, ничего не понимая. — Видишь кусты? На них ягоды. Это ягоды рапсан. Отец говорит, что это лучшее средство от простудной лихорадки. Мы опоздали немного, они уже почти осыпались из-за заморозков. Отец всегда собирал их в первый морозный день. И всегда брал нас с собой. Чимин ходил с ним без проблем и даже с удовольствием, а я не мог. Я не знаю, что здесь происходит со мной, но мне страшно, одиноко, тоскливо и холодно… Всегда… Когда мы немного подросли, отец стал посылать нас одних. Но Чимин, зная мой страх, всегда оставлял меня в лесу и собирал ягоды один, а я помогал только нести их потом домой. В прошлом году я и вовсе уехал в столицу в это время… Чимин ходил один, а на обратном пути нашёл твоего брата, господина Хосока, и спас его. — Да, я знаю, — ответил Чонгук. — И очень благодарен ему и твоему отцу. Если бы не они… Но Тэ его, кажется, даже не слышал. — С того дня наша жизнь очень изменилась… Мы сами изменились… Но я по-прежнему боюсь этого места и не могу спокойно находиться здесь, хоть меня и тянет сюда необъяснимо… Я не знаю, что это, Чонгук. — Тэ, не бойся… Я же теперь с тобой. Я всегда смогу защитить тебя, слышишь? — Слышу, но это другое… Это не просто страх… Я не знаю, как объяснить… Просто, пожалуйста, давай обойдём все вокруг… Просто обойдём и потом уедем… — Хорошо. Они привязали лошадей к деревьям, чтобы те не оступились на камнях и не поцарапались о колючие кусты, следуя за ними, а сами подошли к краю обрыва. Тэ посмотрел вниз, где ещё можно было заметить рваные остатки утреннего тумана. Постояв так немного, он повернул голову, взглянув на камни, и его снова затрясло. — Может, не пойдём туда? — спросил обеспокоенный Чонгук. — Нет, мне надо… — проговорил Тэ. Они подошли к большим валунам и вновь остановились. Тэ уставился в проем между ними невидящим взглядом. — Вот… Вот это самое страшное место для меня… — прошептал он. Чонгук тоже заглянул туда, но не увидел ничего странного или пугающего. Просто камни, как камни, такие же, как везде. — Но там никого и ничего нет, Тэ… — тихим голосом проговорил он. — Хочешь, я могу залезть туда, чтобы ты убедился? — Нет… Не надо… — А в чем тогда дело, Тэ? Что тебя так пугает? Может, когда-то в детстве ты упал на этих камнях и ушибся, но не помнишь этого? — Нет… Дело не в этом… Я… Я всегда боялся, что это место разлучит меня с родными… С Чимином… С отцом... — Что? Как это? Как место может разлучить? — не понял Чонгук. — Я не знаю… Но именно эти мысли и этот страх заполняют меня здесь… И самое страшное, что теперь я боюсь, что это место разлучит меня и с тобой… — с паникой в голосе прошептал Тэ. — Нет! Этого никогда не случится! — уверенно проговорил Чонгук. — Никакое место не способно разлучить меня с тобой! Никогда! — Но… — Нет, Тэ. Возможно что-то из твоих страхов сбылось. Ведь Чимин возвращался именно отсюда, когда встретил моего брата. После этого его забрали во дворец, а ты стал хвараном. Но вы же не расстались. Вы можете видеться… Да, не так часто, но можете… И завтра я обязательно попрошу за тебя начальника стражи, чтобы помог вам с братом увидеться. — Не знаю, Чонгук. Может, ты и прав… — Конечно, прав! Давай уйдём отсюда поскорей? Чонгук повел Тэ в сторону лошадей, все ещё обнимая его за плечо. Он не мог поверить в это, и не мог объяснить, но на него вдруг тоже подействовал этот страх. Страх, что что-то неподвластное им обоим может однажды разлучить их с Тэ. Разве такое возможно? Он ведь не мягкий и нежный Чимин, он сможет защитить и себя, и возлюбленного! Он сможет! — Скоро совсем осыпятся… — прошептал Тэ, когда они проходили мимо кустов рапсан. — Что? — не понял Чонгук. — Ягоды… Уже начали осыпаться… Отец бы расстроился, если бы увидел… — Давай соберём то, что осталось, и отвезем ему? — предложил Чонгук. — Только у нас же нет корзины… А до ближайшей деревни довольно далеко, ты сам говорил… — Корзина не проблема, вокруг полно орешника. Поможешь мне нарезать веток? — спросил Тэ. — Ты что, хочешь сплести корзину? Сейчас? — удивился Чонгук. — Ну, не совсем корзину… — уже более спокойным тоном ответил Тэ. Стоило им только отойти от того пугающего места к кромке леса, его перестало так сильно трясти, и взгляд стал более осмысленным. Тэ показал, какие нужны ветки, и они вдвоём быстро нарезали достаточное количество. Присев на один из камней, Тэ скрутил пучок прутьев у основания лозой, добытой с тех же деревьев, и начал плести что-то похожее на большую воронку, вставляя между продольными прутьями такие же поперечные и постепенно расширяя свою так называемую корзину. — Откуда ты знаешь, как это делать? — спросил Чонгук, с интересом наблюдая за его работой. — Это почти ничем не отличается от клетки для зверьков или ловушки для рыбы, — ответил Тэ. — Ты разве не задавался вопросом, как я добываю кроликов или уток, которых порой ты ешь? — Я думал, стреляешь из лука… — ответил простодушно Чонгук. — И так тоже. Но для того, чтобы подстрелить того же зайца, за ним ещё нужно побегать по лесу полдня. А утку выследить. У нас чаще всего на это нет времени. Поэтому помогают вот такие ловушки, которые нужно только проверять раз в несколько дней. Я с детства хотел стать воином. А отец всегда говорил, что каждый воин должен уметь добыть себе пропитание, иначе умрёт от голода прежде, чем погибнет в бою. — Но я тоже воин… — стушевался Чонгук. — Ты городской житель, — ответил Тэ. — Будешь умным и ловким, всегда сможешь добыть себе чашку риса. В лесу сложней, поэтому мы с Чимином с детства умели ловить рыбу, мелких зверьков и птиц. Тэ, рассказывая все это, ловко переплетал тонкие ветви между собой, а Чонгук слушал его и в который раз ловил себя на мысли, каким разным бывает его возлюбленный, словно в нем живут два человека. То он томный, нежный и утонченный, словно витающий в облаках сын чиновника, или потомок императорского рода, а то, вот как сейчас, такой простой деревенский парень, умеющий, кажется, все на свете, стойко переносящий тяготы жизни простого воина, владеющий мечом не хуже самого Чонгука. За разговором одна корзина уже была сплетена, и Тэ перешёл ко второй. Промежутки между прутьями были слишком большими, и, чтобы ягоды не высыпались, пришлось проложить их внутри ещё и корой. Тэ вновь со страхом посмотрел на то место за камнями, которое находилось недалеко от кустов. Чонгук, заметив это, предложил: — Давай я сам. Он подвёл Тэ к Барам. — Здесь тебе спокойней? Сможешь побыть один? Я постараюсь побыстрей. Тэ кивнул и посмотрел на него с благодарностью. — Только береги руки, кусты колючие. Собрав все оставшиеся ягоды, Чонгук прицепил одну корзину к седлу Барам, а другую к седлу Тапхуна, и они отправились дальше, больше не оглядываясь на это странное и страшное место. Из-за потраченного на ягоды времени, они поняли, что не успеют попасть в столицу в этот день, как бы не гнали лошадей, поэтому решили переночевать в доме Тэ, который стоял теперь пустым уже почти год, с тех пор как ребята в одну из ночей прискакали за Джихуном, чтобы забрать его во дворец к больному Чимину. Тэ так и не узнал, что тогда случилось с братом, но не сомневался в том, что причиной тому был император. Однако сейчас у них вроде бы все наладилось, и Чимин в последние нечастые встречи казался не просто довольным, но даже счастливым. Достав из скрытого от посторонних глаз места мешочек с просом и сушеными приправами, ребята разожгли очаг и приготовили ужин. В доме было холодно, но протапливать его в полную силу на одну ночь не было смысла, да и желания. Поэтому, натянув на себя пару одеял, парни легли недалеко от ещё тёплого очага, тесно прижавшись друг к другу. Чонгук не решился приставать к возлюбленному в этот раз со своими глупостями, как называл их Тэ, хоть и не отказывался никогда, сам получая от этого не меньшее удовольствие. Однако когда они готовы были закрыть глаза и погрузиться в сон, устав за долгий и насыщенный день, Тэ вдруг прошептал в темноте. — Поцелуй меня, Чонгук. — Ты же не любишь этого… — не понял Чон. Тэ действительно редко позволял возлюбленному целовать себя, потому что тот, с первого раза попробовав его на вкус, уже не мог это делать без языка. Тэ же, охотно принимая все другие ласки и отвечая на них с явным желанием, почему-то очень смущался, когда Чонгук начинал его целовать. Но сейчас… — Поцелуй меня… — повторил Тэ. Чонгук, приподнявшись на локте, наклонился и, потеревшись носом о щеку Тэ, словно лаская и успокаивая сначала, приблизился губами к губам. Он хотел сдержаться, правда хотел, но Тэ вдруг приоткрыл сладкий рот, словно приглашая и руша одновременно все благородные намерения Чонгука. Вся воинская выдержка и самодисциплина не могли бы сейчас помочь ему сдержаться. Но, как оказалось, ему и не нужно было сдерживаться. Потому что Тэ наконец отбросил свое смущение и отдался до конца своим чувствам. Стоило только Чонгуку обхватить губами его нижнюю губу и слегка втянуть её в рот, где юркий язычок тут же прошёлся по ней, собирая сладость, Тэ ответил… Впервые за все время он не просто замер и позволил, а ответил, так же захватив в свой плен верхнюю губу Чонгука. Они целовались долго, и это было так потрясающе сладко, что в эту ночь им обоим не хотелось больше ничего. Когда наконец сон все же сморил их, губы обоих горели и пульсировали, но, облизнув их, каждый мог почувствовать на языке вкус возлюбленного, и от этого оба счастливо улыбались засыпая. Уже почти погрузившись в сон, Тэ успел лишь подумать — вот бы и Чимин был так же счастлив, как он сейчас… А Чимин в самом деле был счастлив. Он не мог поверить, что ровно год назад ехал на Барам, позади Тэ, в этот пугающий дворец и больше всего боялся встречи с Чёрным Драконом… Сколько всего произошло за этот год… Было всякое: и плохое, и хорошее… Но плохое Чимин выкинул из головы, не желая вспоминать. Он любил. Так любил! И чувствовал ответную любовь императора. Всем своим существом чувствовал. И именно это он и рассказал Тэ при встрече, которую им смог устроить Чонгук с помощью начальника стражи, как и обещал. Чимин заверил Тэ, что счастливее, чем сейчас, никогда не был и желает только одного, чтобы так оставалось ещё как можно дольше. Однако он молчал о том, что в последнее время стал беспокоиться за императора и его эмоциональное состояние. Нет, в их отношениях ничего не изменилось, повелитель по-прежнему был добр и нежен со своим воробьём, но Чимин знал, как тяжело ему это даётся и чего стоит держать себя в руках и не сорваться на любимом человеке. Он и рад бы был помочь хоть чем-то, но все что мог, это успокоить ненадолго своей лаской, заботой и любовью. Юнги понимал, что слишком расслабился в последнее время, так сильно увлекшись слугой, что почти потерял контроль над управлением собственной страной. Чиновники и министры не прощали ни одной оплошности. Главный министр Ким отвоевывал себе новые голоса на каждом заседании совета. Все, чего смог добиться Юнги — два мешка риса семьям каждого погибшего воина к зиме. Но даже это выполнялось не везде, и приходилось отправлять своих людей чуть ли не в каждую провинцию, чтобы проследить за исполнением его приказа. Слава о нем, как о Чёрном Драконе, меркла и стиралась с каждым днем. Страх перед ним тоже ослабевал. И главная причина была в матери, которую до сих пор не удалось не то что достать и привезти, но даже добраться до неё. Никаких хороших вестей с южной границы от Ким Сокджина не поступало. Прошла ровно половина срока. Если так пойдёт дальше, то соседние Силла и Пэкче оправятся и наберутся сил за зиму, и ещё неизвестно, что придёт им в голову весной. Нельзя оставлять в руках короля Силлы такой важный козырь, как вдовствующая императрица Когурё. И самое главное, что в коридорах дворца все чаще стал звучать шёпот по поводу императора, династии и наследника… Уже неоднократно не только Хосок, но и Намджун, и даже Чимин слышали подобные тихие перешептывания. Юнги пока хранил молчание и делал вид, что ничего об этом не знает, но рано или поздно неминуемо должен был произойти взрыв. В очередной раз вызвав к себе начальника стражи, император одарил его тяжёлым взглядом. — Слышал, от Ким Сокджина прибыли посланники в столицу? — Да, Ваше Императорское Величество. Один из них — брат Вашего личного слуги, на встречу с которым Вы милостиво его отпустили. — Речь сейчас не о моем слуге! — строго заметил император. — Какие новости они доставили с южной границы? — Простите, Ваше Императорское Величество… Нет ничего нового, что могло бы Вас порадовать… — Ты же понимаешь, что время, выделенное Ким Сокджину на выполнение моего приказа, уходит? Осталась половина срока, но это не значит, что я готов ждать так долго! — Умоляю Вас о милости, Ваше Императорское Величество… Позвольте мне самому отправиться на юг… — Намджун опустился на одно колено, смиренно потупив взгляд. — Ты отдаёшь себе отчёт в том, о чем просишь, Намджун? — возмутился император. — Тебе так вскружил голову этот юноша, что ты потерял разум?! — Простите меня… — Ты думаешь, я не знаю, что ты все свое возможное свободное время проводишь в его доме, уже считая его семью своей? — продолжил повелитель. — Я закрываю на это глаза лишь потому, что там находится твой сын, и я делаю вид, что верю, что ты бываешь там только ради него. Хоть ребёнок уже имеет собственную кормилицу, нанятую тобой, но живущую там же. Да, мне известно и об этом! Намджун опустил голову ещё ниже, признавая все, что перечислил император. — Я не лезу в твоё сердце, Намджун, хоть оно, как и все остальное в тебе, принадлежит мне! Но я позволяю тебе эту слабость… Однако мой приказ должен быть выполнен в ближайшее время, и не тобой, а именно Ким Сокджином! Ты слышишь меня? Передай это его посланникам! У нас больше нет времени на ожидание и нерешительность! Нужно действовать! И действовать немедленно! — Слушаюсь, Ваше Императорское Величество, — проговорил начальник стражи. Он вышел из покоев вслед за императором, сопровождая его в большой зал для заседаний, вынужденный остаться там на все время совета повелителя с чиновниками и министрами, поскольку и секретарь, и личный слуга императора были милостиво отпущены им на встречу с родными. И на протяжении всего этого времени Намджун молился. Молился небесам, чтобы помогли Ким Сокджину выполнить наконец приказ императора и поскорее вернуться домой. Вернуться живым и невредимыми. Вернуться к нему. Помогли ли молитвы начальника стражи, или сама судьба решила сжалиться над Ким Сокджином, но ему спустя столько месяцев ожидания улыбнулась наконец удача. Пока даже не удача, а лёгкий намёк на неё, в виде незначительной, едва проверенной информации. Но Джин не был бы одним из достойнейших представителей клана Ким, если бы не сумел воспользоваться этой информацией в своих целях и выжать из неё все возможное, превратив это в план действий, в итоге приведших к победе. За все это время из дворца до них не доходило ни единой нужной новости, хоть связь была налажена, и отчёты поступали ежедневно. Единственное, что смог узнать Джин, что вдовствующая императрица действительно находится во дворце своего брата, ей выделены отдельные личные покои в гаремной части дворца, с братом у них тёплые, доверительные отношения, и он не просто терпит её, а относится к ней, как к матери, которая давно покинула этот мир. Она же всеми силами поддерживает все его идеи и создаёт видимость крепкой семейной любви и заботы. Узнав все это, Джин понял, что задача его многократно усложняется… Ведь при таких отношениях брата и сестры, договориться о её выдаче будет просто невозможно. Разумеется, долго так продолжаться не могло, и рано или поздно вдовствующая императрица показала бы свое лицо и истинные намерения, но у Джина просто не было времени, чтобы ждать этого момента. Информация, которую сейчас узнал Джин, касалась не вдовствующей императрицы, а юной наложницы короля, которая на данный момент считалась его фавориткой. Девушка была захвачена около года назад при набеге на одно из племён соседнего государства Кая. Это небольшое государство было основано в первом веке и представляло собой содружество нескольких племён, но к настоящему времени почти полностью было захвачено Силлой. Молодой король, искренне любивший свою юную супругу, королеву Силлы, тем не менее верностью ей не отличался, был страстен и охоч до женской красоты, и гарем его пополнялся красавицами с завидной регулярностью. Однако ни одна из наложниц не смогла удержаться в звании фаворитки дольше недели. Король быстро увлекался, но так же быстро остывал. Единственной, к кому его чувства не охладели со временем, была королева. Однако полгода назад в гарем короля Силлы вошла его сестра. Первое время она вела себя тише воды, ниже травы, особенно после неудавшегося вторжения Силлы в Когурё и вынужденного отступления, когда королю пришлось просить о перемирии и откупаться дарами. Но с каждым днем вдовствующая императрица все больше входила в доверие к своему брату и сближалась с ним и его окружением. Со всеми, кроме королевы. Они не ругались и не враждовали открыто, соблюдая приличия и видимость хороших отношений, были вежливы, но холодны друг с другом. О юной королеве при дворе складывалось мнение, как о простоватой и не очень умной правительнице, интересующейся только украшениями, музыкой и развлечениями. Предполагалось, что это она не даёт королю развить военную мощь своей страны в полную силу, удерживая его подле себя. Вдовствующая императрица, уловив ситуацию, полностью поддержала оппозицию королевы, в лице министров и военачальников, и медленно, но верно пыталась настроить брата на то, что было ему чуждо и непонятно, но он слушал и верил ей, признавая, а скорей приписывая, сестре опыт и мудрость, которых у неё, разумеется, никогда не было. Когда, после неудавшегося мятежа против собственного сына и столь же неудачного вторжения в Когурё, вдовствующая императрица с позволения и одобрения брата поселилась в его дворце, ей было позволено набрать себе необходимый штат прислуги и взять столько девушек, сколько она посчитает нужным. Боксун и тут подошла к делу с умом и хитростью. Она не спешила с выбором, присматривая каждую служанку по определённым, известным только ей одной, качествам. В первую очередь дело касалось внешности. Все служанки вдовствующей императрицы отличались необыкновенной красотой, в отличие от служанок королевы, которая, разумеется, выбирала их по обратном принципу. Помимо красоты, вдовствующая императрица проверяла девушек и по другим критериям, таким как ум, грамотность, вежливость, знание этикета, умение поддержать беседу, игра на одном или нескольких музыкальных инструментах, нежный музыкальный голос и многое другое. Такая тщательность и дотошность при выборе прислуги, разумеется, были не спроста. И в итоге они принесли свои плоды. Пару месяцев назад король, навестив неважно себя чувствующую сестру в её покоях, согласился остаться на ужин. Такой любитель и ценитель женской красоты, как он, не мог остаться равнодушным к окружавшим его весь вечер девушкам, похожим на райских птиц в его саду. К концу ужина он явно был увлечён одной из них, юной уроженкой Кая, скромной и милой Мисо. Девушка, на протяжении всего вечера следуя незаметным чужому глазу указаниям императрицы, в итоге добилась для неё главного — король потребовал подготовить её и следующей ночью отправить в его покои. Вдовствующая императрица же уговорила его дать на подготовку несколько дней, подогревая и ещё больше распаляя интерес и желание мужчины. Ожидание короля и все старания вдовствующей императрицы оправдались. Девушка так понравилась правителю, что вот уже два месяца оставалась его фавориткой, что не могло не беспокоить юную королеву. Однако никаких конфликтов или недовольств с её стороны до сих пор не было. Но сейчас шпионы донесли Джину, что королеву якобы пытались отравить. Так ли это было на самом деле, или это были только слухи, неизвестно. Но он ухватился за эту новость, как утопающий за соломинку, всеми рецепторами чувствуя, что это его шанс. Как бы вежливо и спокойно ни вели себя женщины, деля одного мужчину, мира между ними быть не может. Это прирождённый дипломат Ким Сокджин усвоил ещё в ранней юности, с первых дней своего обучения на учёную степень. Ревность — это чувство, которое присутствует абсолютно в каждом человеке. Явная или скрытая, она есть у всех. И именно ревность должна сейчас помочь ему в достижении цели. Он приказал своим людям во что бы то ни стало добиться для него личной встречи с королевой. Рискуя абсолютно всем, положив на кон свою жизнь, он сам решил отправиться во дворец. Однако одно дело решить… Ждать пришлось ещё довольно долго, пока его люди смогли найти возможность передать королеве просьбу о встрече. Вернувшиеся и узнавшие обо всем, Чонгук с Тэ уговаривали командира не ходить во дворец самому, ведь это могла быть ловушка. Они предлагали поручить это им и обещали выполнить все указания. Но Джин понимал, что если королева и согласится встретиться с кем-то из них — потенциальных врагов, то только с ним самим. Поэтому, когда наконец пришёл положительный ответ из дворца, Джин не раздумывая отправился туда сам, переодевшись в облачение евнуха, чтобы можно было проникнуть в гаремную часть не вызывая подозрений. Глупо и безрассудно? Да… Но другой возможности встретиться с королевой, вероятнее всего, не появится. Поэтому, оставив вместо себя за старшего Чонгука, Джин один отправился туда, откуда мог вернуться или победителем, или не вернуться совсем. На удивление, по пути во дворец и далее в назначенное место — все прошло без проблем. Сначала Джин обошёлся без проводников, чтобы не привлекать внимания, но в самом дворце его встретила служанка королевы, та самая сестра одной из подосланных им женщин. Проводив Джина до места встречи с королевой, служанка с поклоном удалилась. Это означало, что разговор должен был пройти наедине. Джин вошёл внутрь. Полумрак покоев позволял разглядеть только часть предметов. Сбоку от входа стояла ширма, из-за которой появилась ещё одна служанка. Указав на подушку для сидения рядом с ширмой, она произнесла: — Прошу Вас. Её величество королева готова оказать Вам честь и побеседовать с Вами, — сказав это, она удалилась, так же, как и первая. Джин опустился на колени на подушку. — Благодарю Вас, Ваше Величество, за оказанную милость… — произнёс он поклонившись. Он заметил, что ткань ширмы, натянутая на рейки, была полупрозрачной. Свет, падающий на него из окна, затянутого рисовой бумагой, позволял королеве разглядеть его из-за ширмы, самой оставаясь в тени. Ни в Когурё, ни в Силле, ни в Пэкче у женщин не было принято скрывать свое лицо. Даже монаршие особы общались открыто со своими подданными. В данном случае королева просто, видимо, решила сохранить конфиденциальность и провести границу, так как Джин фактически являлся врагом. — Что привело Вас сюда и заставило искать встречи со мной? — раздался голос из-за ширмы. Из-за секретности разговора королева вынуждена была общаться напрямую и говорить сама, вместо служанки, которой обычно поручалось это. — Простите мне это внезапное вторжение, Ваше Величество, и простите мою дерзость, но я услышал один слух, который дал мне надежду и позволил думать, что у нас с Вами может быть одна цель. — У нас с Вами не может быть ничего общего, пока Вы являетесь врагом моей страны! — безапелляционно заявила королева. — Да, наши государства сейчас находятся в состоянии вражды, но я не враг Вам, Ваше Величество! Умоляю только дать мне шанс доказать это! — Я выслушаю Вас… — милостиво согласилась королева. — И после решу, есть ли смысл в Ваших словах и Вашей просьбе, с которой Вы, без сомнения, явились. Но если хоть в едином слове я почувствую неуважение к моему супругу или угрозу для моей страны, Вас незамедлительно схватят, учтите это! — Разумеется, Ваше Величество, — покорно ответил Джин. — Хорошо. Можете начать. — Совершенно случайно до меня дошли сведения, что вдовствующая императрица Когурё Боксун все это время живёт здесь, во дворце своего брата, короля Силлы, а не в южной провинции по причине слабого здоровья, как пытались заверить императора ваши посланники. — Случайно, говорите? — перебила его королева. — Полноте! Мне прекрасно известно о Ваших шпионах здесь, во дворце, и за его пределами. Поэтому сведения Вы получаете самые точные. Но только до тех пор, пока это позволяю я! Не юлите более, я не терплю этого, иначе наш разговор закончится, не дойдя до сути! Джин понял, что встретил в лице королевы достойного соперника. И если она не согласится помочь, задача его по выполнению приказа усложнится многократно… Насколько он знал, юная королева была моложе его самого на несколько лет. Собственные подданные считали её не слишком умной и ветреной, однако Джин с первых слов убедился в обратном. Королева явно была не глупа, но хитра и дальновидна настолько, чтобы не показывать это другим. У Джина подобные качества вызывали уважение. Он понял, что несмотря на вражду их стран, действительно хотел бы стать королеве другом. — Простите, Ваше Величество. Вы правы. В такой беседе, как у нас, либо полная откровенность, либо ничего. Я буду честен и открыт перед Вами и доверю Вам свою жизнь и судьбу, рассказав все до конца. Королева милостиво кивнула, что не скрылось от Джина за ширмой. Собравшись с духом, он действительно рассказал все как есть. Королева, выслушав его не перебивая, молчала какое-то время, после чего заметила: — Ваша откровенность делает Вам честь. Даже если бы я изначально имела цель схватить и казнить Вас за шпионаж, выведав все таким образом, сейчас, возможно, изменила бы свое решение. — Благодарю Вас, Ваше Величество! — ответил Джин поклонившись. — Я догадывалась о чем-то подобном и понимала, что сестра короля не просто так поселилась здесь, покинув страну и даже пойдя против сына. Вы лишь подтвердили мою догадку. Но это не значит, что я буду помогать Вам, — умерила его возникшую радость королева. — Мне нужно подумать, прежде чем решить, как поступить. — Но Вам ведь угрожает опасность, Ваше Величество… — выложил последний козырь Джин. — Если правда то, что Вас пытались отравить… — Вы и это уже знаете… — ухмыльнулась королева. — Ну разумеется! Ваши шпионы не дремлют… — Простите, но да, это так… — Что ж… Не думаю, что это пыталась сделать сестра короля. Вероятнее, это была инициатива недалекой Мисо, новой наложницы моего супруга. — Вы спокойно говорите о ней… — заметил Джин. — Так и есть. Я закрываю глаза на любовные увлечения его Величества и на количество его наложниц, которое увеличивается с каждым днем, пока это не касается меня лично и его чувств ко мне. — Но эта наложница сильно сблизилась с вдовствующей императрицей. Вас и это не беспокоит? — Не беспокоило до сих пор… — задумчиво ответила королева. — Но… Она замолчала, словно что-то обдумывая. — Так может… — начал было Джин. — Что ж… — решившись, перебила его королева. — Вы были честны со мной. В награду за это я тоже доверюсь Вам. Возможно, Вы действительно появились здесь не случайно именно в этот момент… — Клянусь честью, Ваше Величество, ни одно сказанное Вами слово не выйдет за пределы этих покоев! — поклонившись, дал клятву Джин. — Не сомневаюсь в этом, — произнесла уверенно королева. — Ведь случись подобное, это слово будет последним, произнесенным Вами! И поверьте, это не пустая угроза. Чтобы показать Вам всю серьёзность Вашего положения, могу перечислить всех Ваших шпионов на территории дворца и за его пределами поимённо! А так же могу назвать расположение Вашего лагеря, разбитого в лесу! И нет, королю неизвестно об этом. Но мне мои шпионы доносят обо всем. Джин ещё более проникся уважением к этой молодой женщине. Заслужить репутацию глупенькой и наивной у всех, в том числе и у супруга, не развеивать этот миф, чтобы иметь столько козырей — это достойно восхищения. — Я Ваш покорный слушатель, Ваше Величество! Королева помолчала ещё какое-то время, собираясь с мыслями и решаясь открыться чужому человеку. Но, видимо, почувствовав в Джине союзника, возможно, единственного, все же начала. — Я знаю, что не слишком любима и уважаема собственными подданными. В первую очередь потому, что не могу подарить королю наследника… Супруг искренне привязан ко мне и игнорирует требования совета взять вторую жену, потому что хочет дать мне возможность все же подарить ему первенца. Но небеса гневаются за что-то на нас, увы… Супруг любит меня, но его любовь к женской красоте и разнообразию берет верх, и я вынуждена мириться с этим и даже делать вид, что меня это не сильно трогает, за что меня презирают многие во дворце. Единственное, что я могу, это подсыпать зелье каждой новой наложнице, входящей в гарем короля, дабы никто их них не мог зачать. Их дети не имели бы никаких прав, и дело не в них. Просто тем самым сомнение в отсутствии наследника вызываю не только я, но и сам повелитель, что даёт мне хоть небольшую отсрочку, иначе совет уже давно заставил бы его взять вторую и даже третью супругу. И все могло продолжаться так ещё долго, но полгода назад в гарем вошла сестра короля, перевернув все вверх дном. Мы сохраняем видимость мирного сосуществования, но на самом деле это не так. И дело не в ревности или чем-то подобном. Не секрет, что я всегда была и остаюсь против войн, и настраиваю так же короля. Не потому, что боюсь или жалею кого-то. Да, возможно, мой супруг ленив и слаб в военной стратегии… Но при желании это можно компенсировать опытным начальником стражи и воинами. Однако… В мирное время король принадлежит мне. Во время войны — министрам и военачальникам… Я предпочитаю спокойную жизнь с редкими набегами на приграничные территории, чем неудачные сражения, как в случае с Вашим императором, и вынужденные откупы. И король прислушивался ко мне всегда, сам не желая думать о войне. До недавнего времени… Но вот во дворец вошла его сестра. И спустя недолгий срок все изменилось. Её цель захватить не только Когурё и Пэкче, но и пойти дальше, расширив наше государство насколько возможно. Стать правительницей одной из захваченных территорий, это самое малое из того, о чем она мечтает. Думаю, в её планах ни много ни мало стать соправительницей брата. Несмотря на неудачное сражение и большой откуп, я замечаю, что мой супруг все больше прислушивается к ней, что, конечно, меня не устраивает. Однако она нашла возможность увлечь короля, подсунув ему одну из наложниц, которая до этого была её служанкой. Мисо… Девушка действительно очень красива и хитра, хоть и все равно достаточно глупа. Благодаря советам вдовствующей императрицы, она смогла увлечь короля настолько, что вот уже долгое время является его единственной фавориткой. Само по себе увлечение ею короля не было бы проблемой, если бы не их коалиция с коварной Боксун. Девчонка нужна ей, чтобы подольше удерживать брата подле себя, только и всего. Избавиться от глупой Мисо дело нетрудное, но моя проблема не в ней, а в сестре короля. Я могла бы убрать и её, но супруг, если узнает, не простит мне этого, ведь она единственная его кровная родственница. То, что кто-то из них подсыпал отраву, меня не удивляет. Это только первый шаг. Я не слишком беспокоюсь об этом, ведь помимо дегустаторов, которые могут определить любое зелье в моей еде и питье, мои шпионы донесли мне о планах врагов задолго до самой попытки отравления. И я знаю, что идея принадлежала вдовствующей императрице, хоть и сделано все было руками глупой Мисо. Это уже переходит границы, и мириться с подобным я не собираюсь! И вот тут наши цели действительно сходятся. Вам нужна императрица, а мне нужно убрать её из дворца! — Я готов, Ваше Величество! — воскликнул, потрясенный услышанным, Джин. — Не сомневаюсь. Но у меня есть два условия. — Всё, что угодно Вашему Величеству! — Я помогу Вам и Вашим людям пробраться во дворец, но! Первое — моё имя не должно фигурировать в этом. Всё должно быть сделано так, чтобы король не заподозрил меня ни в чем. — Конечно, Ваше Величество! Всё будет именно так! Каково Ваше второе условие? — Второе — сестра короля не должна пострадать! Вы должны поклясться, что она останется в живых. Я не хочу, чтобы мой супруг страдал, узнав о её гибели. — Клянусь, Ваше Величество! Клянусь своей честью, что Вам не придётся мучиться угрызениями совести перед его Величеством. Император дал слово, что его мать будет жить ещё долго, а его слово — это самое ценное, что может быть! — Хорошо. Тогда предлагаю Вам продумать план и сообщить его мне. Если все устроит, я помогу Вам. Большего Джину было и не нужно. Получить королеву в союзники — это ли не удача! Выйдя из дворца в сопровождении той же служанки, он направился обратно в свой лагерь, по пути незаметно все осматривая и уже продумывая дальнейшие действия. К тому моменту, как он пришёл к своим, и, не находившие себе места от волнения, Чонгук с Тэ смогли выдохнуть, в голове истинного представителя клана Ким созрел план, додумав и доработав который, можно было попытаться выполнить приказ повелителя. Через несколько дней, подготовив все необходимое, Джин вновь попросил встречи с королевой, чтобы рассказать ей все, что придумал. План был прост, но в этом и был его плюс. Нужно просто подставить вдовствующую императрицу, чтобы все выглядело, как ее попытка нападения на королеву. Для этого нужно было спровоцировать ссору, и не просто ссору, а серьёзный конфликт. И для этого им вполне подходила недалёкая Мисо. Задача королевы заключалась в том, чтобы вывести Мисо на открытую вражду, что было проще простого. Чувствуя за спиной такую сильную покровительницу, как сестра короля, и удерживая интерес повелителя к себе так долго, наложница уже возомнила себя второй женой, чего, конечно, не могло быть ни при каких чувствах короля к своей фаворитке, но её это не останавливало. Поэтому, когда королева, обычно проявлявшая безразличие, но соблюдавшая приличия, начала открыто её игнорировать, а прислуга королевы проявлять неуважение, девушка, забыв все указания своей наставницы, открыто возмутилась. Первый раз это произошло во внутреннем саду дворца, где Мисо якобы толкнула одна из служанок королевы. Свидетелями её криков стали все находившиеся поблизости слуги, евнухи и стражники, и сплетни об этом тут же разлетелись по дворцу, достигнув со временем ушей самого короля. Правитель посчитал это недоразумением, успокоив бившуюся в истерике наложницу, и поручил её заботе сестры, проведя эту ночь с супругой, которая, к его удовольствию, ни единым словом не упомянула о случившемся. Очередная ссора не заставила себя ждать, и она произошла уже в присутствии вдовствующей императрицы. Её удалось погасить без участия короля, но она не была последней. И если королева по-прежнему хранила молчание, то вдовствующая императрица заглотила наживку и вдвоём с Мисо принялась настраивать короля против супруги, пытаясь вызвать его гнев. Однако гнев этот скорее был направлен на этих двоих, чем на королеву. Правитель Силлы больше всего ненавидел, когда его покой нарушали подобные инциденты. Поэтому он все больше отдалялся от сестры и наложницы, уделяя все свободное время королеве, в обществе которой чувствовал себя спокойно и умиротворенно. Однако этого было мало. Конфликты продолжались до тех пор, пока королева не добилась желаемого. А именно — когда в адрес одной из конфликтующих сторон прозвучали такие необходимые союзникам слова угрозы. Кто и в чей адрес их произнёс, было уже не важно. Подготовка к основному плану была завершена. Нужно было действовать. И в первую очередь нужно было устранить на время короля. Королева, пообедав с его величеством, провела с ним остаток дня, но была вынуждена отпустить его на ужин в покои сестры. Однако задуманное дело было сделано, супруг перед уходом выпил травяной чай, заваренный ею лично. В этот же вечер, после ужина, король Силлы занемог. Лекари разводили руками, не понимая, что с повелителем. Определённых симптомов не было, он просто был безразличен ко всему, потерял аппетит, его постоянно то знобило, то, наоборот, бросало в жар, болела голова и раздражал свет. Он не мог выйти из покоев, и даже встать по нужде для него было проблематично. Министры начали подозревать отравление. Всплыло воспоминание о судьбе шестого императора Когурё, супруга сестры короля, и подозрение в её причастности к его смерти. Вдовствующая императрица, испугавшись не на шутку, уединилась в своих покоях, выжидая улучшения здоровья короля. Наложница Мисо тоже временно затихла. И лишь королева, единственная женщина, допущенная в покои короля, не проявляла особого беспокойства, нежно заботясь о нем по мере возможности и прекрасно зная, от чего он занемог и как излечить его от этого. Однако спокойствие королевы не распростронялось на вдовствующую императрицу и на наложницы Мисо. В коридорах дворца без конца был слышен шёпот о скором нападении на одну из них. Кто распространял эти слухи, выяснить не могли, но сестра короля в один из позволенных визитов к нему смогла выпросить себе стражников в охрану. Король дал распоряжение секретарю и, снова почувствовав недомогание, махнул рукой, приказывая всем уйти. Как только охрана поступила в распоряжение вдовствующей императрицы, в тот же миг к Джину был отправлен человек, сообщивший, что все готово. Хвараны не заставили себя ждать. Сама же королева, якобы узнав, что состояние супруга вновь ухудшилось, настояла на том, чтобы позаботиться о нем самой, и с его позволения весь оставшийся день и вечер, а после и ночь провела подле супруга, нежно ухаживая за ним и не отлучаясь ни на минуту. Вечером возле покоев вдовствующей императрицы раздался шум и топот множества ног. Испуганная Мисо, находившаяся в тот момент у своей покровительницы, услышав странные звуки, испуганно завизжала, за что получила увесистую пощёчину. — Немедленно прекрати истерику! — приказала Боксун. — Иди и приведи сюда всех стражников, каких сможешь найти! — Но как я выйду, если там сейчас, возможно, враги? — испуганно проговорила наложница. — Они не посмеют тебя тронуть! — заверила её Боксун. — Ты любимая фаворитка короля! Возможно, его будущая супруга и мать наследника. Иди! Именем правителя Силлы созови сюда как можно больше стражников! Привыкшая повиноваться во всем вдовствующей императрице, вдохновленная её лживыми словами, Мисо осмелилась выйти из покоев. Собрав всех стражников, которых смогла найти, в том числе тех, кто был приставлен к сестре короля в качестве охраны, она повела их к покоям вдовствующей императрицы. Однако в одном из коридоров, когда они уже почти достигли цели, им преградили путь другие стражники. Судя по всему, это была охрана королевы. — Как смеете вы задерживать нас и не давать нам пройти к покоям госпожи Боксун, сестры короля?! — потребовала отчёта Мисо. — Мы должны знать, с какой целью вы собрали вокруг себя целую армию! — с вызовом заявил, видимо, старший из стражников королевы. — Возможно, вы собираетесь напасть на нашу госпожу?.. — Если вы не проявите должного уважения, возможно, так и будет! — не удержавшись, ляпнула Мисо, совершив свою роковую ошибку. — Именем королевы! — крикнул старший стражник. — Мы не позволим этому случиться! Обе стороны обнажили оружие. Стражников королевы было меньше почти в два раза. Их легко начали теснить в сторону покоев их госпожи, что и было задумано. Вдовствующая императрица слышала и видела все, что происходило, наблюдая из-за дверей покоев. Сначала она была сильно разгневана на несдержанность наложницы, но потом решила, что так, возможно, и лучше, если её руками она избавится от главной соперницы за внимание брата. Однако победы, которую уже праздновали в душе и сестра короля, и его фаворитка, не случилось. Из тёмных коридоров дворца вдруг появились ещё стражники, которые, встав на сторону защитников королевы, начали теснить противников в обратном направлении с призывами подавить мятеж и предательство. Не успела Боксун отойти от дверей вглубь покоев, как они распахнулись, и в них, еле передвигая ногами, из последних сил цепляясь за стены, ввалилась раненая Мисо. Держась за живот, из которого текла не переставая кровь от ранения мечом, она прошептала одно слово: — Бегите… — после чего упала замертво. Боксун, задохнувшаяся от ужаса, в первый момент застыла, но, услышав приближающийся шум, мало соображая от страха, выбежала из покоев. Заметавшись в поисках выхода, она чуть было не попала прямиком в руки нападавших. — Схватить предателей! Именем короля, подавить мятеж! Убить всех причастных. Мятеж… Её обвиняют в мятеже… Если это дойдет до короля, защитить её будет некому… Поверит ли он королеве, если сестра будет все отрицать?.. Эти мысли и страх не давали ей остановиться и подумать спокойно хоть немного… Возможно, получи она хоть пару минут передышки и возможность сосредоточиться, все сложилось бы по другому. Но, побежав в противоположную сторону от сражавшихся стражников и завернул за угол, она увидела в конце коридора других воинов, которые, заметив её, ускорили шаг с явным намерением схватить. Боксун, вновь развернувшись, метнулась в другой коридор, понимая всю тщетность своего побега. Ведь тем самым она лишь подтвердила свою вину. К сожалению, это дошло до неё слишком поздно. Как и то, что даже сумев выбраться из дворца, она не сможет уйти далеко… Вдруг в одном из небольших переходов показался мужчина. Быстро схватив женщину за руку, он потащил ее за собой. Не успела императрица закричать, как к её губам был приставлен палец и над ухом раздался шепот: — Доверьтесь мне! Следуйте за мной и останетесь живы! Приглядевшись к своему неожиданному спасителю, вдовствующая императрица без труда узнала в нем своего бывшего вассала, такого верного поначалу, но предавшего её в самый ответственный момент. — Нет! Отпусти меня, предатель! Как смеешь появляться передо мной после всего, что натворил?! — Я здесь, чтобы спасти Вам жизнь, госпожа! Или Вы пойдёте со мной, или погибните! Решайте немедленно, иначе будет поздно! Ну же! Боксун все ещё сомневалась, но, услышав приближающиеся шаги стражников, поняла, что другого выхода у нее нет. Догадавшись о её решении, Джин, зажав её ладонь в своей, потянул за собой. Пробежав несколько коридоров и переходов, они оказались на заднем дворе, где была привязана его лошадь. Вскочив в седло сам, следом подняв и посадив перед собой вдовствующую императрицу, он ударил пятками в бока коня, подстегивая его и набирая скорость. Главное было выбраться из столицы. Его люди, остававшиеся все это время в обговоренных местах, присоединились поочерёдно, чтобы в случае погони защитить и отбить командира с его ценным грузом. Однако преследования не было. Не сбавляя скорость, они вырвались за пределы столицы и направились в сторону северной границы Силлы с родной страной. Слишком поздно поняла вдовствующая императрица, что попала в так хорошо спланированную ловушку. Даже если она сможет сбежать от своего так называемого спасителя, а фактически похитителя, бежать ей теперь некуда. Брату, вероятнее всего, донесут, что она пыталась организовать мятеж против королевы, желая возвысить свою подопечную Мисо. А возможно, имела целью сместить и его самого. Королева всеми силами убедит короля в её виновности. Все факты будут налицо. И то, что она сбежала после всего этого, лишь подтвердит её вину. Значит, придётся вернуться в Когурё, к ненавистному сыну. Что он может с ней сделать? Казнить? Вряд ли. Она мать императора, и тем самым неприкосновенна. Тем более, Ким Сокджин пообещал ей жизнь. Что ж… Значит придётся начать все сначала, что, возможно, не так уж и плохо… Так думала вдовствующая императрица, пересекая границу двух государств на спине коня Джина, и позже, разместившись в небольшом паланкине, охраняемом верными Джину хваранами до самой столицы Когурё, где её уже заждался «любящий» сын.