Он не поверил своим глазам...

Утро наступило быстрее чем кто-то ожидал, но Повелитель не вышел к утреннему намазу, и никто не удивился. По дворцу ходил слух, что всю ночь из балконной двери слышались голоса, повторяющие два слова «Махмуд-Анна». К полудню к покоям Повелителя подошли Муса-ага и Намык-паша. Увидев их, Заир-ага сказал, чтобы они уходили так как Повелитель ещё не просыпался. Намык-паша спросил были ли какие-то распоряжения, отданные Повелителем предыдущей ночью. Посмотрев на друга Повелителя, Заир-ага ответил: -Было одно распоряжение, не входить в покои пока Повелитель сам не выйдет, - и рассмеявшись собственной шутке, Заир-ага попросил мужчин удалится. -Ну, ты зови если, что, мы поможем тебе, - с улыбкой сказал Муса-ага. А Намык-паша добавил: -Какое счастье что вас двоих не будет в моём доме после моей свадьбы. -Ты не переживай паша, мы и к тебе с Повелителем наведаемся утром после свадьбы, - всё с той же улыбкой сказал Муса-ага. -Я прикажу двери на засов запереть и вас не пускать, - парировал Намык-паша. И со смехом мужчины ушли по своим делам. Подошёл Пётр Иванович. Заир-ага осведомился о том, что ему нужно. Он сказал, что он едет в посольство по приглашению посла на обед, и вернётся после четырёх. Он добавил, что он понимает, что дочь занята, но он хотел кому-то дать знать, чтобы не волновать её. Заир-ага, поклонившись сказал, что обязательно передаст всё госпоже. Пётр Иванович, поклонившись ушёл. Чтобы не смущать госпожу, простыню сняли со стены, прикрепили к двум шестам и установив их на повозку провезли по всем площадям города. Когда повозка вернулась, Джеври-калфа лично забрала простыню и сожгла, а пепел развеяла над Босфором, чтобы никому в голову не пришло навести порчу на жену Повелителя и её потомство. Вернувшись с Босфора, Джеври-калфа подошла к покоям и спросила Заира-агу не просили ли молодожёны кофе и завтрак. Тот сказал, что никто ещё из покоев не выходил и никаких просьб не передавал. В этот момент из-за двери раздался приглушённый звук: -Мааааахмууууууд…. Аааааааааааааа… Джеври-калфа и Заир-ага опустили глаза, и чуть улыбнулись. Калфа посмотрела на хранителя покоев и сказала: -Когда кофе и еда понадобятся, ты зови, сама принесу. -Хорошо калфа. -Я пошла, - и Джеври с поднятыми уголками рта пошла в гарем. А счастливые молодожёны, наконец-то дорвавшиеся друг до друга, получали удовольствие от того, что они были вдвоём. -Махмуд, уже ко второму намазу зовут, - в полудрёме сказала Анна, поворачиваясь к мужу. -Не пойду, сегодня можно и пропустить, - так же сонно ответил Махмуд. – Я всю ночь молился моей богине, - и он поцеловал плечо жены. -Какой богине ты молился всю ночь? – спросила Анна, дотрагиваясь до его лица - Что-то я не припомню, - и она рассмеялась. -Как не припомнишь? Я всю ночь молился тебе, моя богиня, - с улыбкой ответил Махмуд, и поцеловал жену в губы. Он и не заметил, как поцелуй стал чем-то большим, чем поцелуй. – Ты, моя богиня. Богиня любви Афродита, а я твой бог войны, - со смехом сказал Махмуд, продолжая целовать Анну спускаясь всё ниже и ниже по её телу. -Махмуд, почему ты зовёшь меня Афродитой? – задыхаясь спросила Анна. -Намык рассказал о Греческих богах и там была богиня любви Афродита, он тебя с ней сравнил, - ответил Махмуд делая, что-то изумительное с Аниным пупком, и продолжил спускаться всё ниже и ниже. – А сейчас я буду поклоняться и боготворить тебя, - раздвигая ноги Анны сказал Махмуд. За эту ночь Анна узнала, как можно достичь блаженство и умерев снова родиться. Руки, губы, всё тело Махмуда вызывали у неё экстаз и изумительные ощущения. Она не могла представить себе, как она жила без них до этой ночи. Как она могла отказывать себе в этом блаженстве. И сейчас в очередной раз находясь между этим миром и раем, она в экстазе звала своего почитателя, своего поклонника, своего обожателя, и из её уст вырвалось только одно слово: -Мааааахмууууууд…, - а следом за ним выдох полнейшего блаженства, - Аааааааааааааа… Когда Махмуд понял, что она возвращается к нему из поднебесной высоты он резко вошёл в её лоно и был принят её пульсирующим телом, требующим от него его сущности. И вновь поднявшись на Олимп, она почувствовала вырвавшуюся струю, ударившуюся о стену и превратившуюся в жизни-дающий фонтан. Через много лет, Анна вспомнит это утро и вспомнит историю, которую она читала много лет до этого. В истории говорилось, что иногда Всевышний позволят женщине почувствовать момент зачатия, но это происходит только с той кто отдаёт себя без возврата любимому, а любимый не видит ни одной другой женщины кроме той на чей алтарь он приносит своё сердце. В то утро они были счастливы, и приносили дары на алтарь любви. Совсем скоро они встанут, приведут себя в порядок, выйдут к подданным и семье, получат ещё поздравления и подарки, но сейчас, они любили друг друга и не хотели ничего знать кроме своей любви. -Анна, у вас всё готово к свадьбе? – спросил Махмуд за завтраком. Прошло уже две недели после свадьбы и день свадьбы Гюльфидан приближался с большей скоростью чем кто-то его ожидал. -Насколько я знаю, всё готово, - ответила Анна, подливая кофе в чашку Махмуду. – Единственное, что меня беспокоит, так это то, что ты до сих пор не поговорил с Эсмой-султан. -Я сегодня же это сделаю, - с вздохом ответил Махмуд. -Махмуд, если ты этого не сделаешь, то это сделаю я. Я не допущу скандала на свадьбе, - смотря мужу в глаза сказала Анна. -Я понял, понял. Сейчас же пошлю за ней, - ответил Махмуд, и крикнул Заира-агу. Когда ага вошёл в столовую, Махмуд приказал ему съездить за Эсмой-султан. Он добавил, что она обязана приехать немедленно. Заир, поклонившись вышел, у него было нехорошее предчувствие. Он обратил внимание, что глаза госпожи блестели, а он знал, что если её глаза блестят, то быть беде. Гром и молния это был самый лучший исход. Люди лишались должностей, на которых работали годами. А Повелитель не вмешивался, он говорил, что всё что происходит во дворце это всё обязанности хозяйки дома, а ему и страны достаточно для управления. Поэтому он приказал быстро оседлать лошадь и взяв с собой четверых бостанджи отправился к Эсме-султан. Приехав к ней, он поклонился и сказал, что Повелитель хочет её немедленно видеть. Эсма немного удивилась и сказала, что заедет к брату завтра. Заир сказал, что в её интересах было бы лучше сейчас же ехать к брату. Эсма сказала, что она очень занята и приедет во дворец завтра. -Госпожа, я прошу вас не упрямиться и ехать сейчас, - с опущенной головой сказал Заир-ага, - если вы не приедете сами, то к вам приедет Госпожа, и поверьте мне, вы не хотите этого визита. -Какая госпожа ко мне может приехать? -Хасеки-Султан. -Учительница? -Да, Госпожа, - ответил Заир-ага. – Как вы знаете она и есть Хасеки-Султан. И Повелитель во всём, что касается семьи и дома прислушивается к ней. -Ну, хорошо, я поеду, - сказала Эсма и приказала закладывать карету. Через полчаса карета в сопровождении Заира-аги и бостанджи въехала в ворота дворца. Не спрашивая дороги, Эсма-султан прошла в покои брата. Заир-ага постучал и вошёл доложить, что Эсма-султан прибыла во дворец. Повелитель немедленно приказал впустить её. Эсма вошла с улыбкой и поклонилась брату. -Брат, Вы хотели меня видеть? – с удивлением спросила Султанша. -Да, сестра очень хотел, - так же с улыбкой ответил Султан. -Я слушаю Вас, что-то случилось? – поинтересовалась Эсма. Вздохнув, Махмуд начал теребить перстень на правой руке. Опустив глаза на секунду, он их поднял и посмотрел на сестру. -Эсма, давай присядем, - предложил он. Не говоря ни слова, Эсма присела на кресло. -Сестра… - немного замявшись начал Повелитель Мира, - как ты знаешь наша племянница через неделю выходит замуж. -Да, брат, я знаю об этом. Я планирую быть на свадьбе. Это моя первая племянница, которая выходит замуж, - спокойно ответила «любящая тётушка». -Все будут рады тебя видеть и на вечере хны, и на свадьбе, - сказал Махмуд. Он опять посмотрел на перстень и опять вздохнул. Посмотрев на сестру, он начал, - Эсма… Но тут открылась дверь и в комнату из своих покоев, которые были закончены всего лишь два дня тому назад, вошла Анна. С улыбкой на лице она подошла к сидящим брату и сестре, поклонилась Повелителю, и посмотрев ему в глаза поняла, что он ещё даже не начал разговор. Ещё раз улыбнувшись Повелителю, который к этому времени уже стоял и думал о том, как ему убежать от надвигающейся бури, Анна повернулась к Эсме и сказала: -Дорогая сестра, я не имела удовольствие с вами поговорить после вечера хны. Я очень сильно хотела вас поблагодарить за тот подарок, который вы преподнесли мне на вечере хны. Так, что примите мою благодарность сейчас, - Анна посмотрела ей в глаза. – Если я ещё раз увижу вас рядом с моими детьми, если вы ещё раз посмеете им сказать, что-то выходящее за рамки здравствуйте/до свиданья/хорошая погода/красивое платье, то я забуду, что вы родная сестра моего мужа и придушу вас своими руками. Если хоть один мой ребёнок ещё раз заплачет из-за вас, то будьте уверены, что ваш смертный приговор уже подписан, - спокойно сказала Анна. Продолжая смотреть в глаза султанши, она добавила – Намык-паша уже не ваш. Вы сделали всё для того, чтобы он перестал быть вашим. Ещё один такой фортель или взгляд в его сторону, и вы лишитесь обоих глаз. – И мило улыбнувшись, Анна поклонилась Повелителю и со словами «С вашего позволения» вернулась к себе в покои. Впервые в жизни Эсма-султан не знала, что сказать. Она с широко открытыми глазами смотрела на Махмуда, и пыталась ему что-то сказать. А он делал всё, чтобы не рассмеяться, и когда он смог проглотить смех, он посмотрел на Эсму и сказал: -Это всё, что я хотел тебе сказать. -Но, Повелитель… - попыталась сказать Эсма. -Как ты могла? – спросил Махмуд. - Тебя же выдали замуж не спросив. А ты обманула меня и попыталась выдать Гюльфидан за нелюбимого. Почему, ты не пришла ко мне и не сказала, что ты любишь Намыка и хочешь выйти за него замуж? Почему, ты играла им как с мышонком? У него тоже есть чувства. Как ты могла?!! -Повелитель, я… - опять попыталась, что-то сказать Султанша. -Эсма, Намык уже не твой. И если ты попытаешься остановить свадьбу, я Анну останавливать не буду. И поверь мне, её гнев, хуже моего. Ты можешь идти. - Окончил разговор Махмуд, и добавил - Буду рад тебя видеть на свадьбе, дорогая сестра. Эсма-султан, женщина, которую никто и никогда не мог поставить на место или что-то сказать в том духе и тоне, в котором с ней говорила Анна, поняла, что на этот раз она окончательно потеряла Намыка. А Анна, в приподнятом настроении продолжала заниматься устройством своих новых апартаментов с помощью Салихи, Гюльфидан и ещё нескольких девушек из гарема.