Секта. Оковы.

Лэш поддел вилкой бефстроганов, отправил последний кусочек в рот и посмотрел в который раз на Беса с восхищением. В белой рубашке и элегантном костюме цвета кофе с молоком Ойль выглядел таким... интеллигентным и перспективным. Очень далеким от истории шотландских котиков и даже очень далеким от самого Лэша. «Чувствую, что через несколько лет, когда Батя подастся в политическую карьеру, наш Бесик станет руководить отделом. И делать он это будет блистательно», - подумал Лэш отстраненно и вздохнул. В том успешном будущем Бесика в его фантазии места для самого Лэша не нашлось. Адская работа Алексея разъедала, как кислота, все его отношения и личные связи. С другой стороны, ну а где еще он мог бы работать. В Киткате? Может, когда-нибудь он научится жить без эмоциональных привязанностей, и все тогда будет проще. Ойль сложил столовые приборы на тарелке параллельно – сибас на гриле с имбирным соусом был отличным – и внимательно посмотрел на Лэша поверх стакана с минеральной водой. В который раз обласкал взглядом мужественный силуэт напротив него, подчеркнутый сегодняшним изысканным луком - синей водолазкой и серым костюмом от Ральфа Лорена. («Бесик, раз уж мы с тобой должны сегодня выглядеть элегантно, то давай купим достойные шмотки, мы все же не французские убогие жандармы, а агенты британской разведки»). Да, Ойль любовался. Даже после нескольких напряженных дней и ночей, в классическом костюме в центре вычурного Лондонского квартала для гурманов, Лэш ощущался таким же стихийным, свежим и сильным, как морской ветер. И рядом с ним Ойлю было просто ничего не страшно. Ничего. Они обедали между интервью в роскошном ресторане «Савой» с черно-золотой отделкой в стиле классического английского шика: обшитые венге стены, бархатные темные портьеры, разделяющие залы, уютные настольные светильники и огромные вазы с растениями в нишах. На столе – ноутбук Беса. Пока ел, Ойль выгружал в сетевые папки Ми-5 файлы: переведенную в текст запись интервью. Он бегло просмотрел не смолкающие переговоры о предстоящих аукционах на рабов-аристократов. А также немного порылся в полицейских базах данных и светских сводках в поисках дополнительной информации о Кортлэндах. Хоть день был и загруженный, Бес наслаждался им, как праздником: они были вдвоем в красивом месте, обсуждали дело, Лэш выглядел мегасексуально. Не только из-за идеально сидящего костюма, но также из-за живого интереса, которым Лэш светился с самого утра – он горел расследованием, если мог применить свою кипящую энергию движения, а не только сидеть, перебирая бумажки. - Так вот, о чем это я говорил... А то что-то я отвлекся на твой роскошный внешний вид, Бесик. А, ну да, граф Кортлэнд. Вот тебе информация для психологического портрета: попечители его замка в Северном Йоркшире, чтобы оплатить его развод, продали за десять миллионов фунтов картину Рейнолдса. И не заплатили ни фунта налогов. Картина была продана как часть «тканей и обивок замка». Вот такой жадный изворотливый хрен, этот наш худосочный граф-патриарх. Плевал он на закон и общественные правила. Ойль записал себе эту информацию. Его задача была составить психологические портреты участников запутанного клубка отношений, окружавших погибшую семью Криса. Днем они подали заявку на срочную эксгумацию тел Криса и Питера для проведения теста ДНК. Результаты исследования должны были прийти максимум завтра вечером. Не расследуют ли в эти два дня агенты несуществующее убийство? Что, если в могиле действительно вся семья Ратлэндов? Но интуиция Лэша подсказывала иначе. Ойль еще раз прокрутил в голове визит к отцу и мачехе Джорджа, графу Кортлэнду и леди Стюарт. Невысокий худощавый граф в идеальном костюме-тройке с золотой цепочкой, свисающей из кармана, восседал в бархатном кресле. Время во дворце этого господина остановилось: позолоченные канделябры, персидские ковры, картины эпохи возрождения и портреты предков. И красавица жена в застегнутом наглухо платье какого-то пыльного розового оттенка, стоящая возле кресла. Они вдвоем будто позировали на семейный портрет. Отвечал, в основном, граф – кратко, учтиво, но сквозь зубы. Какой у графа бизнес, позвольте спросить? Он владелец земельных угодий и нескольких крупных сельскохозяйственных предприятий. Связывали ли графа какие-либо бизнес отношения с покойным баронетом Ратлэндом старшим? Нет, не связывали. А личные контакты? Да, мужчины состояли в одном закрытом джентльменском клубе, как и еще сто пятьдесят лондонских бизнесменов и аристократов. Иногда виделись, иногда вместе играли в гольф. Что граф и леди думают о смерти семьи Ратлэндов? Думают, что смерть такая же часть жизни, и хоть ему жаль этих людей, больше граф переживает, что Джорджу, старшему сыну, пришлось пережить шок от смерти его одноклассника. Но все, что можно сделать в такой ситуации, это жить дальше. - Сэр Кортлэнд, почему ваш сын был так шокирован смертью Ратлэндов? Парни дружили? – переспросил Лэш, рассматривая лицо графа. Тот наверняка пользовался тональным кремом, цвет лица был слишком ровным, и на нем было столько же эмоций, сколько могла бы выражать гипсовая маска. - Никто не готов к такому, мистер Климович, каждый из нас живет, думая о завтрашнем или вчерашнем дне. Никто не помышляет каждую минуту о возможной смерти, тем более, о возможной гибели целой семьи. Так что да, мой сын был шокирован. Лэш подумал про себя, что аристократ отвечает только на те вопросы, на которые хочет. - Сэр, что скажете об отношениях между семьей Кортлэнд и школой Севеноукс? Граф несколько раз молча моргнул (Лэш озадачился, было ли это связано с какой-то невежливой формой вопроса или с чем-то еще). - Отношениях, сэр? Они договорные, как и положено им быть. Лэш молча сверлил графа взглядом. Но тот не продолжил фразу, смотрел своими чуть выпуклыми глазами, почти не мигая. Граф держался надменно, если не сказать враждебно. Его жена, застывшая у кресла в изящной позе, была похожа скорее на произведение искусства, чем на человека. Она учтиво легонько улыбалась весь разговор, но раскрыла рот едва один раз, когда здоровалась. Будто мадам была немножко не от мира людей: идеальная статуэтка, пополнившая коллекцию могущественного мужа. Сейчас, сидя в ресторане, Лэш думал о них обоих. Решил, что нужно будет побеседовать со «статуэткой» отдельно от пэра. Глядишь, и домашнее насилие какое-нибудь всплывет. Обиженные жены - хорошее подспорье в расследовании. Бес ковырялся в ноутбуке, готовился к предстоящим еще сегодня встречам: с матерью Джорджа и ее новым мужем, а также директором частной школы. Лэш тоже порылся в телефоне, листал налоговые и финансовые сводки: - А надменные землевладельцы в Англии не брезгуют деньгами, Бес. Каждый пятый получатель крупнейших сельскохозяйственных субсидий Евросоюза в Великобритании – аристократ. Самые богатые получили больше всех: фермы герцога Вестминстерского, самого крупного землевладельца – миллион фунтов. А на владения нашего приятного нового знакомого, графа Кортлэнда, пришлось шестьсот кусков фунтов. За один год. Так что аристократы любят деньги и умеют эксплуатировать систему. Я вот думаю, насколько выгодно использовать на отдаленных, разбросанных по всей Англии, фермах, почти бесплатную рабскую силу? И сколько прибыли это могло бы дать, зная высокие английские налоги на труд. Я просто думаю о том, как люди становятся рабовладельцами... - Использовать нелегалов из Сирии для перебирания свеклы это одно, а продавать в секс-рабство подростков из знати – звучит по-другому, Лэш. - Ты прав, Бес, ты прав, уровень наглости явно выше. А все же криминальная дорожка здесь одна: стоит только допустить мысль, что людьми можно владеть и торговать, как в старом добром феодализме, и понеслась. - Ты говоришь, Кортлэнд получил шестьсот кусков за год от ЕС? – переспросил Бес, доливая себе минеральной воды. – А на рабов-аристократов цены в переговорах набегают до полумиллиона. И не за год, а за одну сделку. - Мда, размах пошире, не поспоришь. Человек или люди, которых мы ищем – сверхуверенные в себе социопатичные отморозки, Бес. Они настолько убеждены в своей власти и безнаказанности, что продолжают торговые переговоры практически в открытую... Посмотри в наших базах данных инфо о структуре бизнесов всех этих высокородных шароебов. Вечером обсудим. Нам нужно понять, кто из них максимально наглая сволочь. Лэш расплатился за обед наличкой и вызвал такси. *** Они поехали на встречу с матерью Джорджа, графиней Кортлэнд и ее новым мужем, лордом Стэнли. Эти приняли агентов в неформальной обстановке – на поле для гольфа, под навесом, за столом, накрытым для освежающего чаепития. Графиня и лорд не проявляли особой колкости, отвечали гораздо более вежливо и чаще обменивались доверительными взглядами: в этой семье было явно побольше близости. Поговорили о том, что не только персонал видел аварию, в которой погибла вся семья Ратлэндов. Свидетелем также был сам Джордж, одноклассник погибших молодых людей. Автомобиль Ратлэндов, которых ожидали на ужин, на высокой скорости столкнулся с фурой: большегруз практически смял легковушку, в которой находились баронет Ратлэнд с женой, а также Крис с Питером. Технический анализ показал, что у Мини Кантримен отказали тормоза. Водитель фуры пострадал, но выжил. Нелепая смерть, техническая авария. В результате разговора выяснилось, что отчим Джорджа является совладельцем школы Севеноукс. И что семья имела дружеские и деловые связи с покойными Ратлэндами. - Связи какого характера, миледи? – в лоб спросил Лэш, немного утомленный расшаркиваниями со знатью. Женщина, которая скрывала уютную возрастную полноту под свободным белым костюмом, быстро посмотрела на мужа, потом снова повернулась к Лешему: - Чтобы вы не думали, что мы скрываем какую-то важную информацию... У нас с покойным баронетом Ратлэндом старшим был общий... трасти. - Миледи, расскажите об этом поподробнее, - обратился к ней Лэш, а сам кинул взгляд на Ойля. Бесик кратко кивнул и втупился в экран ноута. Ага, значит, Ойль тоже не в курсе, что это за рыбина такая, «трасти». Ну, Бесу достаточно нескольких минут, чтоб разобраться. - У нас общий дискреционный траст, сэр, на землю и недвижимость, - сухо подытожила графиня и красиво отпила из фарфоровой чашки. Повисла пауза на несколько секунд. Зрачки Беса с бешеной скоростью бегали по экрану – котик сканировал информацию о трастах. Через полминуты Бес поднял голову от ноута: - Кто является бенефициарами по этому трасту, миледи? – спросил он, переводя взгляд с лиц аристократов на зеленые лужайки за их спинами. Графиня молчала. Округлый, выглядящий добряком лорд поставил чашку на столик и откинулся на подушки на садовом диванчике. Но на Ойля он посмотрел холодным и пронзительным взглядом: - Бенефициары – Джордж... И Кристофер Ратлэнд, - ответил он спокойно, но не добавил учтивого «сэр» в конце. Лорд был в ярости? - Значит ли это, что в связи со смертью молодого баронета Кристофера все доходы с доверенного поручителю имущества будет получать только сын миледи Джордж, а все остальные родственники Ратлэндов теряют любые права на имущество? - внятно выговорил Бес. - Да, все верно, - ответил лорд и поджал тонкие губы. Графиня смотрела куда-то вдаль. *** Уже возле выхода агенты встретили и самого Джорджа: парень приехал на выходные к матери. Поговорили немного, но ничего нового не узнали: молодой человек отводил взгляд и не знал, куда ему девать руки, скрещивать на груди или сунуть в карманы, или оставлять на виду, поэтому он опробовал все три способа по очереди. Через пару минут подъехала алая БМВ, и молодой человек сел в машину. - Извините, но Джордж не любит говорить о той аварии. Ему сложно далось то событие, сэр, ведь Джордж и Крис... были приятелями, - тон графини был тем же спокойным и тщательно отмерянным, но чуточку, показалось, все же смягчился. - Да, мы понимаем, - ответил Лэш, фиксируя в памяти номер авто. – А кто за рулем автомобиля, миледи? - А, это его девушка, - улыбнулась графиня, провожая машину взглядом. – Одноклассница Джорджа и дочка виконта Дансборо, директора Севеноукс. Ее зовут Джессика, сэр. *** - Бес, что это за трасты, что за хрень, расскажи мне в деталях. У нас тут какая-то ебаная путаная сеть отношений нарисовалась. Вечер. Они были в офисе, пиджаки небрежно отброшены на диван. Лэш расклеивал на большой доске на стене распечатанные Бесом фотографии знати. Подписывал всех участников и рисовал между ними линии и стрелки. Получалась та еще мозаика. Бесик стянул с себя рубашку и влез в желтое худи, удовлетворенно пошевелил плечами, наслаждаясь мягкой тканью: - Дискреционные трасты, Хозяин – это самый эффективный способ для современных богачей уйти от общественного контроля и от налога на наследство. Они помещают свои активы в трасты, теряя при этом права собственности. И прописывают в договоре бенефициаров, то есть людей, получающих все доходы, а после прекращения траста и само имущество. Обычно бенефициарами являются сами аристократы или члены их семьи. Нет права собственности – нет налогов. Дети, таким образом, получают наследство, а аристократы остаются формально «голыми, бедными и босыми», но продолжают сохранять свою теневую власть через так называемых протекторов – людей, которые дают согласие на решения о распределении доходов. - Это пиздец, Бес, дело становится все запутаннее, - Лэш взъерошил волосы и разместил в центре доски фото Кристофера и Питера – парни улыбались, обнявшись за плечи, а за ними возвышались старинные здания Севеноукс. Приклеил и обвел кружком два портрета слева, отца и мачеху Джорджа: - Так, у этих высокородный гонор и презрение ко всем, кто хотя бы не джентри. А еще куча земли, ферм и ноль социальной совести. - А еще туристическая и кейтеринговая фирма, оформленная на мачеху, леди Стюарт, - добавил Бес, листая базы данных. - Да, запишем сюда тоже. И вот сюда повесим надутого индюка, виконта Дансборо, директора и совладельца школы Севеноукс, - Лэш разместил фотографию седого мужчины с высокими скулами внизу. - Кортлэнды оказывают школе услуги по организации вечеринок, - Бес подошел тоже к доске и нарисовал к директору стрелку, задумчиво пожевал кончик карандаша. Виконт Дансборо, директор школы, с которым они встретились уже за ужином, произвел на Ойля впечатление – он казался Бесу более зрелой копией покойного Эдуарда. У виконта были похожие холодные надменные глаза, прямая спина и орлиный профиль. И тот же зловещий взгляд человека, который смотрит на любого собеседника, как на насекомое, необдуманно присевшее на китайскую вазу в гостиной. - И вот здесь будут наши пышные булочки – графиня и ее рыцарь, - продолжал Лэш, размещая фото матери и отчима справа от центральных фигур. - У этих самый явный мотив пришить всю семейку баронета. Через траст их сыночек остается в стопроцентном выигрыше от всех активов покойного. Так ведь? - Да. А еще, Лэш, ты обратил внимание, что у графа, лорда и директора одинаковые перстни на руках? Я погуглил, у Ратлэнда старшего был такой же. – Бес дописал в схему покойного отца Криса и подчеркнул четырех мужчин одинаковыми волнистыми линиями. - Отец и отчим Джорджа, отец Криса и директор школы все из одной шайки? И что это за перстни? Какая-то клубная хрень? - Да, они учились в одном престижном университете и занимали места в студенческом совете. - Мда уж... Продублируй всю информацию в комп, Бес. Господи, какая паутина. Как сюда вписывается рабовладельчество? Меня не оставляет мысль, что, возможно, мы идем не в том направлении. А вот интуиция говорит мне еще ниже пригнуться к земле, вынюхивая следы. - Я не различаю в своей голове мысли и интуицию, Хозяин, но я с тобой согласен. Слишком много совпадений - это уже закономерность. И да, как ты и предполагал, в Севеноукс учится много аристократов. - Знаю. Именно это меня и пугает. Если завтра подтвердится, что после аварии похоронены были не тела Криса и Питера, а кого-то другого, мы окажемся перед страшным фактом. Я сегодня не выспался и заебался кланяться феодалам, а потому, боюсь, выдвину сейчас какое-то истеричное заявление. Но мысль такая, и я ее скажу: у того, кто стоит за этим преступлением, зреет план организовать массовый терракт, Бес, в результате которого типа «погибнут» десятки подростков – и часть из них будет просто продана в рабство во все уголки планеты по заранее заключенным контрактам. Разворачивая дальше это кошмарное предположение, Бесик... как организовать терракт в данном случае?.. - Я тебя понял, - ответил Бес тихо и обвел кружком фотографию директора школы. – Что может быть проще, чем устроить на территории закрытой частной школы какой-нибудь трагичный пожар. - Или массовое отравление. На вечеринке, организованной, о чудо, компанией старого друга по университету. - Звучит страшно, но очень правдоподобно, Лэш. Сколько еще трастов создано было этой высокородной четверкой в перстнях? И сколько выиграют их дети, если несколько наследников артистократов из других семей исчезнут без вести... - Именно... Ну что ж, посмотрим, что нам принесет завтра. Пока кажется, что мы с тобой взяли след кого-то очень, блядь, жадного, наглого, циничного и влиятельного. И, к сожалению, не факт, что он есть на этой доске. Ты всю информацию залил в систему? Ночью, возможно, Стив или Батя будут еще читать. А мы с тобой теперь поедем домой, нужно отдохнуть. *** Бес с ноутбуком на цыпочках прокрался в гостиную. Он поспал возле Лэша два часа – вполне достаточно, чтобы мозг заработал с новой силой. Нужно было переходить к активным действиям. Бес прочитал все сообщения от продавца баронета и пошел ва-банк – оформил инкассо на триста тысяч фунтов из своих собственных денег. Передал информацию о финансовом документе продавцу и безапеляционно заявил о дате поставки «товара». Через два дня в аэропорту Гатвик Бес должен получить своего раба. С довеском в виде любимого пса, которого можно использовать, чтобы быстрее и эффективнее сломать баронета. Бес отследил IP отправителя, используя системы спутникового слежения, и нашел адрес – пригород Абуджи, Нигерия. Скорее всего, это несуществующий виртуальный адрес, созданный сложной системой маршрутизаторов. Не может быть, чтобы кто-то был настолько туп, чтобы писать о продаже раба со своего основного IP, не используя маски. План был простым, вот только Бес боялся, что Лэш на него не согласится. Раба в аэропорту Бес забирать не будет – он откажется в последнюю минуту от сделки, уже тогда, когда парня доставят в Лондон. А дальше будет стоять задача проследить, с кем свяжется неудачливый посредник, который привезет парня. Будет логично, если он попытается связаться с первичным продавцом, нет? Вот тут-то и выйдет на сцену Бес. Что ему нужно сделать? Всего ничего. Хамелеон бы справился с такой простой задачей в два счета: Бесу нужно заменить баронета – самим собой. Парню свободу, Ойлю – рабство. Вот так он и узнает, кто стоит за рабовладельческими схемами. Ну, наверное узнает, теоретически. Если раньше его не сломают. Или не убьют, как только раскроют подмену. Бес расписал план в файле на основном рабочем столе. Под документом поставил смайлик и приписал: «Привет, Хамелеон! Я знаю, что ты увидишь это сообщение, Мастер – я обнаружил слежку на моем компьютере. Помнишь, мы договорились, что ты меня накажешь при следующей встрече? Я очень буду тебя для этого ждать. И не расстраивайся, если я не дождусь. Пожалуйста, пойми, что самое важное – не то, кем мы являемся: убийцами, рабами, психами или хозяевами. Важно то, кем мы можем стать, если признаемся себе в своих теневых сторонах. У тебя в тени – добрый человек, Тео. Любящий, искренний и веселый. Тебе под силу сбросить тяжелый панцирь, который нарос на тебе из-за травм детства. И ты не станешь из-за этого слабее, совсем наоборот, поверь мне, Мастер. Там, под панцирем – твои крылья. Тебе под силу, Тео, дать себе разрешение просто любить. С уважением, твоя маленькая Сова». Бес закрыл ноутбук. *** Питер ходил по комнате и позвякивал цепью. Ни вчера, ни позавчера он ничего не предпринимал, потому что нна укву уезжал и вскоре возвращался. Но сегодня его долго не будет – Пит подсмотрел в его телефоне покупку билетов на самолет до Каира. Зачем афро в Каир? По делам его алмазного бизнеса? Или по другому поводу? Криса продадут. Бэль продадут. Пит останется один в долбаной Нигерии. Обкуренный, оттраханный, беспомощный, слабый. Слабак Питер. Пит безуспешно попытался стянуть с себя оковы: он намазал себя маслом со свечей в комнате и тянул кольцо на лодыжке до одурения, пока не содрал кожу на пятке и не сделал себе синяк на подъеме стопы. Даже покурить не помогло – он не мог причинить себе еще больше боли. Не мог. Слабак Питер. Пит вышел в коридор, дошел до дальнего места, которое позволяла цепь. И заорал: - Кристофеееееер! Криииииис!! Бэээээль! Никто не откликнулся. Мертвый дом. Нна укву уехал, а слугам, очевидно, поставлена задача никак не реагировать на крики рабов. Но Крис, возможно, его слышит. Почему он не может к нему прийти? Его тоже приковали? Или он ослаб настолько, что не поднимается с кровати? Или... или его больше нет в этом доме? - Криииииис! Пожаааааалуйста! Я так хочу тебя увидеть! – Пит опустился на колени и размазал по щекам слезы. Он кричал еще целый час, пока не охрип, потом прошептал: - Я люблю тебя, бро... Тишина в доме осталась нерушимой. Пит вернулся в комнату, взвесил на руке цепь. И накурился до тошноты. Он не слышал, как и когда вернулся нна укву. Чувствовал сквозь полудрему, что его подняли и отнесли в душ. От прохладной воды Пит очнулся. Африканец стоял над ним обнаженный. Гора мышц с огромным, как шланг пылесоса, хреном. Возбудился, чертов извращенец. Сейчас снова будет ебать с таким азартом, что у Питера будет болеть даже пупок. Питер скукожился и сжал в руках цепь, намотал себе на кулаки. Нна укву поднял парня за талию, бормоча что-то на своей родной тарабарщине. И Питер закинул ему на шею цепь, стянул изо всех сил. Но сил не хватило. На темном лице афро появилось сначала крайне напряженное, потом гневное выражение, и он просто швырнул Питера к стене ударом по ребрам. Питер был все же в два раза меньше. - Я тебя по кругу пущу, бледная плесень, готовься, сучонок, - прохрипел нна укву и выдал парню удар ногой в живот. И вышел из ванной. *** Охранник притащил Питера в комнату для переговоров – ту, в которой когда-то (сто лет назад, господи) его по приказу нна укву взял Крис. Где Крис ласкал его руками и шептал за его спиной, что больше не может сдерживаться. Пит ухватился за это воспоминание, прокручивая его в голове в миллионный раз. Повсюду живые цветы, в углу дремлет над инангой дед-музыкант. За столом – пятеро мужчин, кроме нна укву, восседающего во главе. Выпивка лилась, очевидно, рекой - в воздухе стоял запах алкоголя. - Обслужишь всех по очереди, бледная плесень. Это твое наказание за глупую выходку сегодня. Но я добрый хозяин, так что разрешу тебе снова намазаться маслом, которое тебе так понравилось, когда тебя здесь трахал твой дружок. Вот оно, на столе, принимайся за дело. Питер сжал челюсти и поморгал, сбрасывая непрошенные слезы. Сделал шаг к столу, взял пиалу с маслом, почувствовал ее запах. - У меня аллергия на это масло, - пробормотал он и вдруг вспомнил маму. Он запрещал себе думать о родителях, но тут слово «аллергия» пробудило воспоминания о том, как мама заботилась о Питти, когда он болел. - Аллергия, гагага! Ну тогда намажь жопу своими слезами, худая ватусси, нам все равно. Мужики стали ржать, Пит взял рукой масло и когда оно начало жечь, не сдержался, стал плакать безутешно, заикаясь и захлебываясь рыданиями. Это вызвало дикую радость у мужчин за столом. Один из них поднялся и снял штаны, начал дрочить, выкрикивая на своем языке какие-то фразы. Кто-то смеялся. Вакханалия разбудила деда-музыканта. Дед очнулся и вдруг сильно дернул струны убогого инструмента. Дернул так, что две струны вылетели из креплений. Все повернули к нему головы. Нна укву сердито что-то произнес. И тут произошло то, чего Пит никак не ожидал увидеть. Дед поднялся, разогнулся и вышел на середину комнаты ближе к Питеру. «Дед сошел с ума?.. Ой, да это же не дедушка!» - ошарашенно подумал Пит, когда мельком вблизи увидел, что внутренняя часть век у деда – белая. Это был кто-то совсем другой. «Дед-музыкант» сделал пару танцевальных движений, раскрутил над головой инангу. А потом въебал инструментом в голову охраннику у двери. Подскочил к нему ближе, уклонился от инерции пошатнувшегося тела и перерезал одним движением охраннику горло. Неизвестно откуда взявшимся ножом. Это произошло за пару секунд, Пит даже не успел выдохнуть. Нна укву вскочил на ноги. «Дедушка» сделал пару шагов к Питеру и сгреб его себе за спину, оттолкнул в угол. - Посиди там, мальчик, уступи дяде Хамелеону место на танцполе, - произнес «дед» молодым голосом и страшно улыбнулся. Раскрутил в обоих руках ножи и пошел к столу. Пит от удивления только приоткрыл рот.