Было ли там хоть слово неправды

Неделя проходит как-то медленно и неторопливо. Колсон неожиданно ругается с Фьюри, и они всем отделом перетирают и мусолят подробности, потому что от исхода их спора как всегда зависит многое. Когда эти двое, наконец, приходят к компромиссу, Дейзи расстраивается из-за потерянного артефакта и они его несколько дней ищут — находят в соседнем штате у семнадцатилетнего мальчишки. Как говорится, чудом занесло. Локи проводит заклинание краткосрочной потери памяти почти с сожалением — он помнит себя где-то в таком возрасте и думает, что парню хватило бы этого заряда магии ещё на полжизни, чтобы вспоминать с горящими глазами... С другой стороны, внезапное могущество мало кого доводило до добра, так что от греха подальше он фиксирует заклинание трижды и на всякий случай стирает пару травматичных кривоватых заломов ауры, сформировавшихся ещё несколько лет назад. Такие заломы были чреваты тем, что поначалу почти незаметные, со временем они всё больше и больше кривились, комкались и начинали совсем уж порой погано себя вести, влияя на человека и его жизнь, если не выправить. Так что лови, парень, подарок, раз уж под руку попался. Ты, конечно, об этом не вспомнишь и никогда не узнаешь, что там случилось такого, что в одно прекрасное утро ты вдруг проснулся и понял, что хватит бухать и валять дурака и что пора уже браться за ум и готовиться к поступлению. Потом они пили с Дейзи пиво в местной древней кафешке, и он хвалил Трясучку за интуицию, с которой она ломанулась расследовать потерю, а она в ответ сказала, что ему явно полегчало, а то пару недель назад они за него уже думали волноваться. Локи в ответ заверил, что это им всё показалось, и Дейзи почти ласково ответила: «Ну да, ну да, конечно, Ледяной Принц, как скажешь», даже не думая спорить и одновременно сообщая, что видит его насквозь. Локи покрутил головой и с улыбкой закатил глаза, как всегда, когда они возвращались к его прозвищу, используемому исключительно в таких шутливых ситуациях. Всё-таки повезло ему с командой. И с Колсоном повезло. И с Дейзи. В общем, к воскресенью можно считать, что он в норме и подходит к церкви уже спокойной походкой человека, которому не в новинку идти в выходной день на службу. Церковь встретила его неожиданно музыкой, а Роджерс почти врезался, выворачивая из-за угла с улыбкой в своей обычной форме, явно куда-то спеша. — А, Локи! Как я рад тебя видеть. Проходи, располагайся, у нас сегодня праздничная служба! И пока Локи хмурился, пытаясь вспомнить, что происходит, добавил: — Пальмовое воскресение. Локи заходит в церковь, недовольный уже тем, что происходит что-то не то, что он планировал. В церкви более шумно, чем обычно, вокруг стайки молодёжи суетятся взрослые, а на столах асгардец с удивлением видит расставленные в вазах пучки пальмовых ветвей, с которых свисали цветные яйца, булки и конфеты. У Локи всё ещё нет никакого желания вникать в происходящее, но он вспоминает их походы на Остару в Храм Богини в Асгарде, когда все надевали лучшие платья, а матушка сердилась, когда они не могли ни минуты устоять спокойно, не обернувшись на дочерей её фрейлин — и его отпускает напряжение. Сейчас его никто не заставляет соблюдать обряды. Он просто гость на этом маленьком празднике. Поэтому он украдкой тырит конфету с ближайшей пальмовой ветки и усаживается смотреть на предпраздничную суету, жуя шоколадную конфету. Проповедь он слушает «по диагонали», вникая в отдельные фразы. Гораздо важнее всё вместе. Звуки, включающие в себя хлопание скамеек, чьи-то шаги, перешёптывания, дыхание. Свет, пробивающийся через витражные и панорамные окна. Потрескивание свечей и запах ладана. Умиротворяющий голос Стива. Нет, он периодически говорит с силой, ярко, заботливо пытаясь донести что-то до внимающей аудитории, и его голос разносится акустикой церковных сводов. По счастью, Локи может позволить себе быть внимательным только к тому, что ему по-настоящему важно. И здесь это явно не смысл слов. Голос. Интонация. Глаза, полные теплоты и внимания. Спокойствие. Сегодня Стив Роджерс — его личная медитация. По обрывкам фраз, в которые он вникает, кажется, Сын Божий Иисус въехал в этот день в Иерусалим. Локи примеряет это на себя. Он тоже Сын Божий. Может быть и другого Бога, но он подумал, что они бы с Иешуа друг друга поняли, как дети Богов. Он вспоминает, как и сколько раз он въезжал в Мидгард. И, конечно, первое — это день атаки под Тессерактом. То, что он хотел бы забыть. Если бы он тогда победил, этот день действительно бы праздновался... но то, что он тогда не победил — это к счастью. Так что он решает, что его первым днём въезда в Мидгард можно считать тот, когда они бились с армией Таноса. Тоже так себе был день. И хотя ему всегда казалось, что он будет рад военным победам и трофеям, что он жаждет их... нет, он не любил этот день. Этот день ему праздновать так не хочется. И он никогда так не будет праздноваться. Это день победы над Таносом, и большего ему и не требуется. Он вспомнил, как хотел тогда победить Таноса единолично. И как отрезвляюще было то, что они еле справились все вместе. И как потом оказалось, что единолично — не обязательно. Что победить вместе — это не меньший, если не больший праздник. Быть частью команды. Частью тех, кто справился. Оказалось достаточно. Это было то, что очень изменило его. Превратив Мстителей из соперников в тех, с кем он бился на одной стороне. И с кем они победили вместе. Асгард был его домом, а также домом, отравленным ложью отца и конкуренцией с братом. Да, это была его семья. Со всем тем сложным, что это несло с собой. Мидгард привнёс в его жизнь ощущение команды. И вместо дня въезда в Мидгард он бы праздновал свой день вступления в Щ.И.Т. День, когда Сын Божий, и Бог по рождению и силе Локи вступил в Щ.И.Т. Празднуется тако, пивом и розыгрышем Колсона или Фьюри. Вот это ему больше подходит. Локи улыбнулся и только тогда понял, что проповедь подошла к концу. На сцену у алтаря забирались женщины, одна из которых уже начала под ритмичную музыку из старых больших колонок запевать и пританцовывать, хлопая в ладоши, активно двигая крупными бёдрами и подбадривая криками прихожан. «Ты готов это услышать? Я знаю, что ты хочееееешь! Похлопай в ладоши для Иисуса!» Это был несколько неожиданный поворот событий, на который он смотрел с интересом человека с другой планеты. Он, конечно, ценил танцевальную музыку, но не ожидал увидеть ее здесь. И это, оказывается, отлично. Темнокожие американки всех возрастов собираются у сцены и на ней и танцуют, джазово растягивая «Иисус, ты мой бог» и зажигая под «Иисус любит тебя». Локи украдкой поглядывает на Стива, и тот выглядит рядом с ними как курочка-наседка с цыплятами: хлопает в ладоши, радуется и не может оторвать глаз. К десятому треку с незатейливыми мелодиями и текстами всё про того же Иисуса (чувак, кажется, ты действительно их впечатлил!) Локи и сам не успел понять, как начал танцевать, но сидящих на скамьях не осталось в принципе, даже бабули и дедули притоптывали в такт, мотая головой. Потом он не смог отказать Мэри... Мэри? Откуда он знает, как зовут эту пожилую полную и весёлую тётушку в цветастом малиновом платье с большой грудью? Но отказать ей было невозможно, и вот он уже вгрызается в домашнюю грудинку, а сидящая рядом Мэри чуть ли не заглядывает ему в рот, заботливо подкладывая салата. Вокруг все едят, смеются и перешучиваются, и отпускают его не раньше, чем он уверяет окружающих темнокожих леди, что их застолье сравнимо с пирами в Асгарде (что встречается одобрительными возгласами окружающих женщин, одетых, видимо, в самые свои праздничные одежды). И он действительно вспоминает праздники в Асгарде. Не во Дворце, а на ярмарочной площади, куда они сбегали с Тором, начиная лет с двенадцати на каждый праздник. Там было интереснее. Вкус к дворцовым праздникам он обрёл гораздо позднее. Лет так на двести. А до этого... И вот он здесь, на другой планете и вспоминает Остару в Асгарде, которого больше нет. Мэри как будто чувствует его состояние и прямолинейно говорит: — Иди поговори с Пастором. Локи не понимает, с чего она отправляет его к Стиву, но тётушка не испытывает сомнений: — Иди-иди, тебе станет легче. И только тогда он понимает, что она отправляет его на «душеспасительную беседу», «исповедь». Думая, что его с Иисусом и Стивом связывают те же отношения, что и её. Это забавно. И конечно, он идёт. Он пришёл сюда ради Стива, в конце концов. Кажется, он привык уже к белёным коридорам и к окнам в форме арок — они напоминают ему дом, в Асгарде большая часть окон была именно такой формы. Локи замедляется, поднимаясь на второй этаж. Отсюда тише слышны звуки людских разговоров и музыки из колонок, и почему-то чувствует какое-то волнение — он никогда не был в этой комнате, где святой отец встречается с людьми наедине. Он читал и слышал про это и не мог представить, что там происходит, но догадывался, что зайти сейчас сюда будет не то же самое, что гулять со Стивом по саду, даже если он не воспринимает всерьёз идею «душеспасительной беседы». Хах, так-то он сам кого хочешь спасёт. Не хуже некоторых. — Раньше здесь было иначе, — говорит Стив, когда он садится на кресло в небольшой светлой комнате, где у стены стоит статуя Богоматери, на стене висят картины, а между креслами столик с молитвенником, свечами и курящимся ладаном, — здесь была как и в католических церквях оборудована кабинка. Она была тёмной, а между священником и человеком была стена с небольшим зарешеченным окошком. Чтобы человеческое не мешало общению с божественным. — Забавно и странно, звучит так, словно больше похоже на тюрьму — Локи наклоняет голову, но смотрит куда-то в пол, пытаясь понять, что чувствует. — Да. Мне тоже кажется странным. А сейчас вот оставили просто комнату. Чтобы можно было просто поговорить по-человечески. Но как будто бы вместе с Ним, — и его интонации не оставляют сомнения, о ком он. — Как ты? — Вспомнил Асгард, — Локи криво улыбается, — и твои отправили меня к тебе. — Они умеют заботиться, — Стив мягко улыбается, — не уверен, что смогу быть полезен тебе в качестве «святого отца». Но буду рад быть полезен в качестве друга. Локи молчит в наступившей тишине. И вроде бы Стив не сказал ничего такого... он уверен, что святой отец Роджерс много кому мог бы такое сказать, в конце концов, это его работа. Да и не то чтобы он был настолько одинок, чтобы его вот так растрогало такое предложение. И всё же это было, кажется, что-то очень драгоценное для него, судя по тому, как это задело что-то чувствительное внутри. — Спасибо, — Локи поднял глаза, чтобы обнаружить, что Стив смотрит на него сочувственно и серьёзно, и это как-то чересчур для него, — хэй, не парься, всё нормально. Правда. — Ты забываешь, что я когда-то тоже оказался здесь почти один и это был новый для меня мир. Ну, допустим, не мир, но новое время. Так что это почти то же самое, что мир. Совсееем другой. И вроде бы я уже привык и он мне тоже стал родным. Но знаешь. Того, что моя родина не в этом времени не отменить. И что всех, с кем я рос, уже много десятилетий нет в живых. Так же, как и не отменить того, что ты из Асгарда. Я знаю, что такое потерять дом, поверь. Локи закрывает глаза: — Да, ты прав. Я до сих пор чувствую это. Связь с домом, которого уже нет. Который мы не смогли спасти. Ни я, ни мой более удачливый обычно брат, — в своём голосе он слышит горечь, которой, ему казалось, уже нет. — Такие раны требуют времени. Не требуй от себя слишком многого. — Я уже и забыл, что ты тоже не отсюда. — Мало кто помнит. Только я — да. Мне нравятся песни госпел, которые поёт наш хор, потому что они напоминают мне детство. И я до сих пор предпочитаю мюзиклы и джаз. — Не думал об этом. — Ну, неудивительно. Мало кто думает, я и не ожидаю, что кто-то будет об этом думать. Просто кажется, никто так и не привык к тому, что я стал пастором. А мне нравится. Мне кажется, здесь я приношу больше пользы людям, чем когда был Мстителем. — Тебе хочется приносить пользу? — Да. А тебе нет? — Ну, в какой-то степени да. Но кажется, мне больше нравится знать, что я делаю что-то крутое. Приятно быть крутым перцем, знаешь ли. Я не святоша, уж прости. — И не ожидал от тебя. И всё же ты первый из команды Мстителей и Щ.И.Т.а, кого я вижу в этой церкви уже несколько недель подряд, — Стив смотрит на часы, — о, как раз без пяти, пойдём, хочу показать тебе кое-что. Он идёт быстро, длинный чёрный подол взметается вокруг ног, где-то вдалеке слышны люди, но здесь, на террасе вокруг церкви, по которой они идут, поднимаясь на второй этаж, тихо, садящееся солнце создаёт тёплое освещение, и когда они доходят до пятого этажа по винтовой лестнице, Локи уже понимает, куда он его ведёт. Колокольня. Где-то за спиной тихо возятся и переговариваются пара монахов. Это всего лишь пятый этаж, и Локи помнит, как выглядит Нью-Йорк с вершин небоскрёбов Манхэттена, но это пригород. Здесь тихо и какой-то другой воздух. Он пахнет миндалём, и Локи слышит птиц. Стив улыбается и встаёт, опираясь на перила руками и глядя на открывающуюся панораму небольшого южного городка, как будто это всё, что он хотел показать. Локи вначале не понимает. Потом не понимает снова. А потом оглядывается и выдыхает. От этого места не стоило ждать чего-то «этакого». Здесь просто спокойно. И это странное для его жизни чувство... кажется, он понимает, почему Роджерс привёл его сюда. Он встаёт рядом с ним, опираясь на стену так, чтобы видеть лицо Стива. Оно как обычно дышит спокойствием. Святой отец слегка улыбается, глядя на него. И Локи не может не улыбнуться немного ему в ответ, дескать, да, Стив, да, тут хорошо. И в этот момент за их спиной начинают гудеть колокола. Вибрация, как будто не так уж и быстро для звука, постепенно сгущаясь и наполняясь силой, заполняет всё его тело — от неё не скроешься, каждая клеточка вибрирует и гудит вместе с ними. Это начинается как небольшое гудение, и очень быстро становится на уровне едва переносимого гула, от которого ему вначале хочется сбежать, но он быстро берёт это ощущение под контроль, успокаивая себя — опасности в этом нет. Локи позволяет течь этим волнам через себя, ощущая, как они проходят сквозь воздух, стены, его тело, уходя в землю, и закрывает глаза, отдаваясь этим ощущениям полностью. Звон заполняет его уши, как вода — сосуд. Он открывает глаза через несколько минут после того, как стихает последний звук, и медленно перестаёт гудеть тело. Роджерс всё так же стоит рядом и смотрит на город, реку, пальмы на набережной и садящееся солнце. Он молчит ещё пару минут, позволяя ему постепенно прийти в себя. — Первые месяцы я приходил сюда каждый день. Хорошо прочищает мозги, правда? — Это точно, — говорит Локи, в голове которого нет ни одной мысли, и смотрит на Стива. Они улыбаются друг другу немного иначе: как люди, пережившие один и тот же опыт. — Пойдём, там ещё должны были остаться пирожки от Магдалены. Это нельзя пропустить... Пирожки. Локи, ты ведь знаешь, что такое пирожки? — внезапно озадаченно уточняет Роджерс, глядя на его лицо. — А, да, конечно. Просто не подумал. Они спускаются вниз и жуют пирожки с острым мясом и картошкой от Магдалены, которые и правда оказываются восхитительными, и сама Магдалена, улыбчивая мексиканка средних лет, кажется восхитительно доброй и прекрасной. — А... туда ведь можно будет ещё подняться? — спрашивает Локи при прощании. — Если со мной, то да, — сверкает взглядом и немного прячет улыбку Роджерс. — Тогда я ещё напрошусь. — Я с удовольствием. Приходи. Они прощаются явно довольные друг другом. «Чувствую себя как нашаливший и довольный этим школьник», — думает Стив, складывая руки для вечерней молитвы перед скульптурой Сына Божьего. И он уверен, что Иисус поймёт его. Он всегда рад, когда хорошим людям хорошо. Иногда ему кажется, что он подмигнул бы ему в ответ, если бы мог. Ему немного не хватает подмигивающего и улыбающегося Иисуса. Впрочем... кажется, что-то такое он видел в интернете. Надо поискать. Локи идёт домой и думает, что кажется, он получил сегодня подарок, не считая пирожков от Магдалены в пакете, который ему всучили напоследок. И судя по всему, ему действительно становится лучше. Телефон взрывается мелодией срочного вызова от Колсона. Да твою ж налево... Хоть один вечер дали бы отдохнуть спокойно. Впрочем, именно сейчас он полон сил и не против поразмяться. Так что Локи засовывает пакет с пирожками в карман. Не то чтобы он влазил. Но не то чтобы у него был выбор. Код, высвечивающийся на дисплее, означает Дейзи Джонсон в боевом режиме в городской черте, поэтому дожёвывая пирожок, он на ходу активирует два заклинания. Первое — телепортация по указанным координатам, второе — ограничение землетрясения узким радиусом. Он гордится этой магической разработкой, и именно благодаря ей они с Трясучкой последний год работают в паре — он незаменим рядом с ней в боевых ситуациях в черте города. Но сил, сука, оно жрёт немерено.