Было ли там хоть слово неправды

То, что телепортация переносит его в церковь — оказывается неприятным сюрпризом. Не любит он такие совпадения. Но думать об этом он будет позже. Стены второго этажа вокруг Трясучки уже разрушены, и Локи мгновенно переключается в боевой режим максимальной концентрации внимания. Полутора секунд с его расширенным боковым зрением хватает, чтобы оценить обстановку: Дрожь ранена и всё её внимание направлено на мужчину, видимо, нелюдя, который, судя по всему, обладает сверхспособностями. Он направил в её сторону руку, и, судя по взгляду и эманациям, это не просто угрожающий жест. За мужчиной стоят ещё несколько человек с немного странными для ситуации позами и пафосными выражениями лиц. Кажется, ни разу не бойцы, но скидывать со счетов нельзя. За Дейзи горстка детей лет двенадцати, кажется, они очень испуганы, мёртвых и раненых не видно. Ага, вот и причина того, что она так разошлась. В общем, обстановка более-менее ясна, по крайней мере, достаточно для принятия первичного решения, и оно будет классическим для их работы с новым противником и уже отработано. Локи щёлкает пальцами, создавая десять иллюзорных фигур Трясучки. Пока мужчина с дикими глазами пытается адаптироваться к ситуации, асгардец перемещается за его спину и сковывает магическими наручниками, попутно сканируя ауру, пытаясь понять, чем тот может ему сейчас навредить. Это кажется как-то слишком просто, с другой стороны — может быть они слишком переоценивают своих противников. На странных адептов странного мужика он накидывает магическую сеть и возвращается к Джонсон. — Дети, Локи, дети! — шипит она ему, положив руку на рану. Локи закатывает глаза. Трясучка отвечает Колсону, пока он подходит к детям. С детьми он общаться не особо умеет. — Ребятки, всё в порядке, вы в безопасности, — он улыбается и поднимает руки, показывая, что он безоружен и им ничего не грозит. Дети смотрят на него испугано и молча, и он матерится про себя, потому что без понятия, как себя с ними вести. Впрочем, на такой случай и существуют протоколы. Он вспоминает по пунктам: проверить состояние здоровья и наличие травм, усадить, выдать воды, объяснить, что сейчас о них позаботятся... он выполняет эти пункты почти на бегу, чтобы вернуться к Дрожи. — Да в порядке я, в порядке, — она улыбается явно сквозь боль, пытаясь лечь поудобнее на мозаичном полу церкви, используя постамент статуи Иисуса в качестве опоры для спины и головы. Локи наколдовывает ей меховой плащ, воду, сканирует тело, в очередной раз щёлкает пальцами, активируя обезболивающее и исцеляющее заклинание. Нет, полностью оно эту рану не залечит, но ей точно будет лучше и она спокойно продержится до прилёта Колсона и команды, а то, что они уже на подлёте, он не сомневается. Поэтому спокойно усаживается рядом, оценивающе глядя, как разглаживается её нахмуренное лицо — обезболивающие заклинания действуют почти моментально. — Будешь пирожок? — бумажный пакет громко шуршит, пока он разворачивает смятую сдобу. — С каких пор ты пирожки таскаешь с собой в карманах? — С тех же самых, с которых ты начала опекать детей. С сегодня. Ну ты же не против? — Я и против пирожков? — она вгрызается в него с голодным видом. — Что там с детьми? Может их накормить надо? — Детьми пусть Джемма вон занимается, они в порядке. Я им включил мультик, — он машет рукой в сторону иллюзорного, созданного им экрана, транслирующего мультики с канала Диснея, которые смотрел какой-то малой в миле от них в своей детской. — А я пока присмотрю за одной оторвой, которую хлебом не корми, дай дома поразрушать. Не могла подождать пять минут? Знала же, что я сейчас буду, — Локи ворчит, но они оба знают, что он не всерьёз. Он садится ближе и приобнимает её, прижимая спиной к себе. — Тут были дети, а мужик был явно не в себе, ты видел, как у него глаза светились? Я немного переволновалась, — Дейзи откидывает голову ему на плечо и явно с трудом выпрямляет ногу. — Неа, глаза не видел. Но чует моя душенька, что ещё успею. Вот скажи мне, как так получается, что ты всё время в эпицентре событий оказываешься? — Карма у меня такая. — Дурная у тебя карма, — Локи ворошит её волосы, вдыхая запах, этот диалог отточен десятками боевых ситуаций и уже почти ритуален. Думать о том, кто это был и что ему надо, он пока не хочет — будет ещё время. Сейчас он привычно выдыхает: Джонсон в порядке, несмотря на свою любовь к тому, чтобы лезть в самое пекло без подстраховки. Он мягко подхватывает её на руки, стараясь не задевать раненую сторону, когда слышит приземляющийся квинджет. — Люблю, когда ты таскаешь меня на руках, — Трясучка фирменно улыбается, делая вид, что она вообще в порядке, и он ухмыляется ей в ответ: — Люблю таскать на руках опасных принцесс. Хобби у меня такое. Флиртовать после боя — привычный способ сбросить напряжение. Секс тоже, но не когда кто-то из них ранен. Так что сегодня только скромный, почти дружеский поцелуй в висок, когда он укладывает её на кушетку в медотсеке. Хорошее боевое партнёрство — это всегда почти семья. И как ни странно, Дейзи оказалась для него практически первым отличным боевым товарищем. С ней Локи был уверен за свою спину как ни с кем раньше. Доверять это было вообще не его, но после того, как она ломанулась защищать его от удара молнией от очередного нелюдя... она поймала бы её всем телом, если бы Локи не поставил Щит. Вот он как будто с молниями не справился бы, с его-то братом. Именно тогда он практически первый раз испытал страх за свою напарницу. Секс случился раз на десятый. Как раз тогда, когда он наорал на неё в первый раз, обвиняя в неосторожности. Она наорала на него тоже, требуя отвалить со своими советами. Ну и потом они не нашли ничего лучшего, кроме как заняться сексом. Пляжи Перу, где они тогда находились, были очень романтичным местом. Пусть и немного раскуроченным после их схватки. Они даже как-то примерили на себя идею отношений, но это было явно не их — в какой-то момент весь Зефир стоял на ушах из-за распрей, даже Колсону пришлось вмешаться. Хватило их на три недели. Так что в итоге остановились на боевом братстве с привилегиями. Дружеская нежность, готовность защитить друг друга, товарищеская надёжность и секс под настроение. В общем-то идеальный коктейль, по мнению Локи. — Ну и что тут произошло? О, Колсон, лёгок на помине. Дейзи приступает к рапорту, лёжа на коленях у Локи, и он кивает головой, выслушивая ключевые детали: 1) У главного светились глаза и некий нимб над головой. Он стрелял в неё лучом энергии. 2) С ним были его последователи, которые, в отличие от него, не обладают сверхсилой, их ещё предстоит допросить. 3) Судя по всему, это секта, которую возглавляет нелюдь. 4) Секта, которую интересуют верующие люди. Что от них было надо, пока не понятно. Подростками занимается Джемма, адептов невнятного мужика допрашивает Мэй, и всё, что сейчас интересует Локи — это то, почему церковь. И видимо, они узнают об этом в ближайшее время. Так оно и происходит. Мэй зовет их для того, чтобы показать главные моменты разговора с задержанными парнями и девушками. По ним видно, что они только рады вещать о том, что их главный пришёл спасти этот мир. «Спасатели мира» — это их локальный мем в ЩИТе, ибо именно от таких «спасателей» им чаще всего и приходится спасать людей и мир. Локи даже вздрагивал первое время, когда слышал эту идею в десятый раз от их противников, но уже привык. Впрочем, он тоже когда-то говорил о спасении этого мира, сейчас вспоминать... уже как и не про себя. Но зато он хорошо представляет, что такое помрачение рассудка «спасателей». На этот раз мужик-с-нимбом, как они его окрестили, претендует на «Второе Пришествие». И это тоже для Локи не новость, библию он прочитал где-то год назад, когда у них уже было «Второе Пришествие», и он усмехается — какое, интересно, это пришествие на памяти Колсона? А вот зачем ему молодые христиане, из допроса совершенно непонятно. Сами адепты бормочут что-то о славе господней и о том, что мир «осияется светом, когда придёт время». — Как его зовут, говоришь? — Вирджиний. — Ты шутишь? — Неа. Хохма, да? Локи не совсем понимает, о чём Дейзи и Мэй ведут речь, а когда они объясняют ему, что это мужская форма женского имени, по сути имеющая значение «Девственник», или «дева» в мужском роде и закатывает глаза. С другой стороны, аскеза, в том числе отказ от секса, всегда была в Асгарде распространённой частью духовного пути, так что имя как бы намекает, что парень, возможно, не занимается прямым обманом, а верит в то, что говорит. Так что он дожидается медиков, которые перевязывают Джонсон, ещё раз целует её в нос, тихонечко снимает свои заклятия (всё-таки он ни разу не целитель, и пользуется он этим классом заклятий только при необходимости), берёт с неё обещание вести себя как паинька и поспать, и отправляется домой. Уже лёжа в кровати, он вдруг набирает сообщение Стиву: «Привет, прости, что я почти ночью. У нас сегодня было происшествие в церкви, подумал, что ты захочешь знать» «Да, я уже в курсе, Фил написал, спасибо, что подумал обо мне» «Фил» — Локи знает, что Стив и Колсон знакомы довольно давно, и чувствует укол какого-то странного чувства, похожего на ревность. Понять бы ещё кого к кому — Колсон, который закрыл глаза на всю историю с тессерактом, поверив в него в то сложное время больше, чем он сам в себя... да ладно, он почти каждому из основного состава был кому как отец, кому как старший брат. Ему в том числе. Это было не стыдно. У них там у самих была маленькая секта имени Фила Колсона — это была их маленькая шутка с Дейзи, которую он ни с кем больше обсуждать бы не стал, но у Трясучки было достаточно самоиронии, чтобы они могли немного посмеяться над этим. Писать Роджерсу, лёжа в кровати, неожиданно приятно. Как будто они тоже достаточно близки с ним. На короткой ноге. «Меня беспокоит эта история». «Меня тоже. Мы молимся об этих людях». Ну да, что ещё он мог услышать от священника. И всё же от Роджерса он подсознательно ожидал чего-то ещё. «Я просил Фила поговорить с ним, он разрешил, завтра у нас будет встреча». А вот это уже интересно. «Я буду завтра в центре, увидимся» «Доброй ночи» «Доброй ночи». Он засыпает, думая о молитве Стива Роджерса. О том, как он складывает свои сильные руки в кротком жесте примирения и опускает голову и глаза. Было в этом что-то... что-то завораживающее для него.

***

Стив волнуется. Он не думает, что этот парень действительно является вторым воплощением Иисуса — что-то он сомневается, что Второе Пришествие будет выглядеть, как нападение на церкви. Но он боится, что Вирджиний сам верит в то, кем является. Он не знает, зачем идёт к нему. Нет, всё просто, долг пастора — быть рядом с теми, кто блуждает во тьме, но он не знает, что скажет ему. Он давно не был в центре ЩИТа и забыл как здесь... глобально. Он даже немного и мельком стесняется своего белого воротничка. Благо, Фил выходит ему навстречу, и огромное количество людей, суетящихся в светлом стеклянно-металлическом здании снова перестают его волновать, напоминая о делах давно минувших дней, как только он переключается на разговор. И всё же, он остро чувствует здесь свою новую чуждость, несмотря на то, что Колсон регулярно зовёт его в ЩИТ — мягко, но... это же Колсон. И хотя с Филом они отлично ладят, здесь и сейчас это государственная организация, к которым он с какого-то момента относится настороженно, хотя и прослужил в них большую часть жизни. Всё-таки не просто так он решил уйти из команды и вообще из всей этой системы. Коридоры больше напоминают улицы, полуденное солнце светит в панорамные окна-стены переходов между корпусами, и он рад, когда из какого-то коридора им навстречу выворачивает Локи: — О, а я как раз хотел вас перехватить, — Стив пожимает ему руку и думает, что младший Одинсон сегодня ему кажется ближе, чем Колсон. Фил полностью принадлежит ЩИТу, а с Локи они виделись буквально вчера и танцевали вместе под госпел, и это делает его и частью его мира тоже. Они обмениваются ничего не значащими фразами о погоде и дороге, Колсон стреляет глазами в них, как будто увидел что-то интересное, но молчит, старый лис. Почему-то при этой мысли Роджерс действительно успокаивается. И когда офицер Мэй закрывает дверь допросной, оставляя их в помещении без окон наедине, он уже не волнуется. Нет, Стив знает — как и Вирджиний, что они не наедине. За зеркальным стеклом Локи, Мэй, Фил. Но здесь и сейчас он вдвоём с этим парнем, чьи руки скованы и пристёгнуты к столу. Они изучающе смотрят друг на друга. Лёгкая усмешка, уверенный взгляд, но он выглядит как человек. Человек, живущий точно не в Манхэттене. Перебивается заработками, не сильно заботится о здоровье. Курит, никакого спортзала. Отросшие до плеч, не очень чистые волосы точно давно не были у парикмахера. Одежда из масс-маркета. Но фенечки, подвески и татуировки выдают адепта нью-эйджа. А вот карие глаза... глаза почти светятся знанием Истины. Не факт, что эта «истина» истинна, но для него точно да. — Ты не веришь в меня. Нет, он не ожидал, что будет просто, но голос мужчины действительно звучит, как обладающий какой-то силой и несколько подавляет. — Ты не веришь, потому что разуверился в силе. Но Господь посылает тебе меня. Я пришёл сюда за тобой. Приди ко мне, и вместе мы приблизим Царствие Небесное. — Каким образом? — Поймёшь, если уверуешь. — Сейчас ты в штабе ЩИТа. Если ты хочешь больше рассказать о себе и своём учении — это самое лучшее время. — Нет учения. Есть благая весть — этот мир будет спасён. —Что это значит? — Это значит, что ты можешь сделать свой вклад в спасение этого мира. Я пришёл сюда за тобой. В тебе много силы, и я знаю, что ты веришь и хочешь помочь этому миру. Сделай это. Роджерс пожимает плечами: — Я не буду ничего делать, пока не пойму, что ты предлагаешь. Я не мальчик, которого можно взять только на идею спасения. Если тебе есть, что предложить, скажи это. — Вот об этом я и говорю: ты не можешь довериться мне. Сын Господа сказал: будьте как дети и придёт Царствие Небесное. Стив качает головой, вглядываясь в его лицо: — Цитат тоже недостаточно. — Убедит ли тебя чудо? — Скорее в том, что ты нелюдь. Иисус не стал бы разыгрывать закрытые карты. Пока что то, что я вижу, скорее говорит мне о том, что ты нелюдь, который хочет сыграть на идее о Втором Пришествии. — В тебе недостаточно веры, святой отец. — Всё может быть, — Роджерс равнодушно пожимает плечами. Не то, чтобы у него был большой опыт допросов, но сейчас его явно пытаются развести, и вестись он не намерен. — Я был в Саду. И Господь сказал мне: ты сын мой, встань и иди. — В каком саду? — В центральном парке на прошлой неделе, — вот тут Роджерс чувствует, что его интонация становится живой, совсем другой, человеческой, а не нарочито «мессианской», — Я никогда не был нелюдем. Я был обычным человеком, но Господь выбрал меня, чтобы нести благую весть и спасти мир. — А каким способом мир будет спасён? — Мир будет спасён, когда ангелы вознесутся. — Какие ангелы? — Ангелы, решившие отдать свою жизнь за спасение этого мира. И ты можешь быть среди них. И соберётся стадо овец божьих, и восславят они Господа, и это спасёт мир. И я знаю, что ты хочешь этого. Ты хочешь спасти этих невинных страдающих людей. Ты рождён для этого. И ты можешь это сделать. Сейчас ты действительно можешь сделать это, — голос его становится мягким и почти не увещивающим. — Каким образом жертва людей спасёт этот мир? И что будет, когда он станет спасён? — Господь примет сей дар праведников, и смерть отступит от этого мира и наступит райский сад.— интонации и вибрации «Сына Божьего» возвращаются. — Тебе не кажется, что это несколько отходит от каноничного сюжета? — Да, потому что и мир отошёл от слов Господа и утерял его. Но сотня праведников… Разговор зацикливается. Стив выходит мрачнее тучи: — Кажется, он действительно верит в то, что говорит. И я бы предположил, что у парня ментальные проблемы и нужен психиатр, но у него есть какая-то сила, которая появилась у него неделю назад. — Может быть им кто-то управляет? — Возможно. И тогда это означает, что он такая же жертва, как и остальные. — А если нет? — А если нет, то совсем непонятно, что произошло. Неделю назад на него снизошла благодать с идеей принести в жертву сотню праведников и готовым планом врываться в церкви, а также сверхсилой, телепатией и лазерами? Звучит сомнительно. — Спасибо, что пришли, святой отец, очень выручили, — Мэй как всегда серьёзна. Роджерс кивает и просит простить: ему пора. Локи навязывается проводить его. — Знаешь, что меня сегодня беспокоит больше всего? — этот вопрос явно не требует ответа, и Локи взглядом показывает, что он весь внимание и готов слушать. — Он знает, за какие верёвочки дёргать, — Стив качает головой, — если бы я был чуть менее устойчив к подобным воздействиям. Если бы у меня не было Мстительского опыта, например. Всего того, что я прошёл. Он поднимает глаза на Локи, и асгардца прошивает насквозь той печалью и сочувствием, которые в них светятся. — Я бы, возможно, пошёл за ним. Потому что то, что он предлагает, возможность отдать всего лишь одну мою жизнь за то, чтобы эта планета стала райским садом и страдания людей прекратились... бедность, преступность, насилие. Прекратить всё это своим самопожертвованием — это мучительное искушение, — Роджерс поджимает губы, грустно усмехаясь, — я не раз был готов отдать свою жизнь и за меньшее. Многие из тех, что искренне веруют — лёгкая добыча для него. И я бы был готов поверить ему, но тот способ, которым он идёт, выдаёт его с головой. Его надо остановить, Локи. Я боюсь, что то, что он попался вам — всего лишь часть его плана. Когда раздаётся звонок, они оба думают об одном и том же, и оба оказываются правы: Вирджиний сбежал. Они смотрят друг на друга без слов, и Локи одолевают дурные предчувствия. Ох, не нравилось ему это совпадение. То, что он начал ходить в церковь и буквально следом за этим у них появился этот псих. Но реакция Стива была ещё хуже. Кажется, этот водоворот пришёл и по его душу. Да, он всё отлично анализировал, но то, что несмотря на это, слова Вирджиния, с которым он контактировал буквально полчаса, он обозначил как мучительное искушение... что будет, если воздействие будет немного дольше? Локи был уверен, что его нельзя сейчас оставлять без присмотра. Он подумает об этом, как только разберётся с побегом псевдомессии. Что-то в этом всём сквозило знакомое. Осталось понять, что.