Королевы, лошади и красные нити

Рукия провела Казуи в большую комнату для гостей, расположенную через две двери от комнаты Ичики, и мальчик оглядел почти полностью пустое помещение с плохо скрываемым разочарованием на лице. Рукия не винила его: фусума у одной стены скрывали кладовку, где, как она знала, хранился футон, а на неглубоком деревянном подоконнике стоял маленький горшок с растущим крошечным бонсаем, но в остальном комната была чистым листом с циновками татами на полу и мало чем ещё. — Завтра мы должны принести тебе кое-что, чтобы ты чувствовал себя как дома, — мягко сказала она, когда Ичика вошла в комнату сзади них. — А пока здесь есть футон, — объяснила шинигами и постучала пальцем по одному из фусума, — на котором ты будешь спать сегодня. И я уверена, что Ичика охотно одолжит тебе несколько своих книг. Правда, Ичика? Дочка хмыкнула, но улыбнулась Казуи, когда он с надеждой посмотрел на неё. — Да, у меня много книг, которые ты можешь одолжить, и игрушки тоже. — У тебя есть покемоны? — спросил он. Его руки сжали в кулаки рубашку, и он посмотрел на неё, грязную и испачканную, затем на Рукию в её шихакушо и белом хаори, и на Ичику в её собственной, уменьшенной версии хакама и косодэ Рукии. — Мне нужно начать… так одеваться? Ичика моргнула, глядя на него. — Что такое покемон? — спросила она. — И это форма шинигами, дурак, ты не… — Ичика! — Рукия резко прервала её. — Что я тебе говорила о том, что нельзя обзывать людей? Её дочь только фыркнула. — Ты обзываешь папу, — заметила она. — И я слышала, как ты называла Ичиго идиотом, — она положила руку на рукоять своего занпакто. — Но, наверное, я не должна так тебя называть, раз ты здесь не живешь и не знаешь, — пробормотала она Казуи в качестве извинения. Он погладил свою рубашку. — Всё в порядке, — прошептал он. — В любом случае, тебе не обязательно носить её, если ты не шинигами или ученик, как я. Но ты будешь выделяться в этой одежде, — продолжила Ичика. — Хн. Да, мы найдем тебе подходящие вещи, — задумчиво сказала Рукия. Она внезапно напряглась, почувствовав волну беспокойства, исходящую от Ичиго, и чувство вины через их связь. Не успела она спросить его об этом, как почувствовала, что он подходит ближе. Вскоре его шаги эхом отдались по энгаве, и он шагнул в комнату. — Привет. Устраиваешься? — спросил он и положил руку на плечо Казуи. Он посмотрел на Ичику, и Рукия почувствовала ещё один укол вины. — Абараи-чан не знает, что такое покемон, — сообщил Казуи, явно озадаченный, — а Кучики-сан говорит, что мне нужна новая одежда. — В Сейрейтее не так много электроники… — начал объяснять Ичиго. — Кучики-чан, — угрюмо проворчала Ичика, прервав его, и посмотрела на маму. — Мама говорит, что я не могу больше использовать Абараи. Брови Ичиго нахмурились, и он взглянул на Рукию, которая отвела взгляд. — Иногда фамилии меняются, — медленно сказал он. Казуи кивнул, соглашаясь с отцом. — Я теперь Иноуэ Казуи, — сказал он и взглянул вверх, когда Ичиго сильно сжал его плечо. — Потому что папа и мама развелись. Юная шинигами снова фыркнула и скрестила руки. — Ну, по крайней мере он всё ещё твой. Она, — Ичика дернула подбородком на Рукию, — сказала мне, что Ичиго мой папа. — Что? — Казуи посмотрел на Ичиго, слегка приоткрыв рот. Рукия подавила стон и увидела, что Ичиго сделал то же самое. Они ещё не рассказали об этом Казуи, и Ичика явно не унаследовала от Рукии чувство благоразумия. — Мы собирались рассказать тебе, Казуи-кун, — сказала она таким нежным голосом, каким только могла. — Но Ичика — моя с Ичиго дочь. — Ты… А как же мама? — потребовал Казуи и отошел от Ичиго. — Ты сказал, что она врала тебе обо мне, но у тебя всё время была Ичика? Ты тоже врал? Ичиго провел ладонью по лицу. — Всё… гораздо сложнее, — наконец сказал он и присел, чтобы быть на одном уровне с Казуи. — Я не врал, — уверенно сказал он. — Я не знал до прошлого года, что Ичика моя дочь, Рукия и я никогда не врали твоей матери, — он посмотрел на Ичику, глаза которой были опущены. — Ичика родилась ещё до того, как я начал встречаться с Иноуэ. Мы рассказали ей только в конце прошлого года, как раз перед тем, как я рассказал тебе… обо всем. Его дочь снова надулась. — Почему ты должен был кому-то рассказывать? — неожиданно потребовала она. — Ты прогнал папу, и его нет уже несколько месяцев, и дядя даже не говорит мне, где он, ты всё испортил! — закричала она. Прежде чем Ичиго и Рукия успели пошевелиться, она выбежала из комнаты, звук её ног, шлепающих по энгаве, становился всё более отдалённым. Глаза Казуи выглядели подозрительно стеклянными, и он нетерпеливо потирал их. — Она действительно злится, — прошептал он. — Ты действительно прогнал Абараи-сана? Куда он делся? Рукия только вздохнула. — Я пойду за ней, — сказала она, но Ичиго поднялся и остановил её, взяв за руку. — Я пойду, — увидев её недоверчивый взгляд, он слегка улыбнулся. — Просто предчувствие, — сказал он. — Ты поможешь Казуи устроиться? Ей это не нравилось, но — Ичика, казалось, злилась на неё больше, чем на Ичиго. Возможно, он был прав. — Хорошо. Почему бы мне не помочь тебе помыться к ужину, Казуи, а потом мы поедим все вместе? — предположительно, к тому времени Ичиго сможет успокоить их дочь. Мальчик посмотрел между ними, но в конце концов робко кивнул. — Хорошо, — тихо сказал он. — Можно мне помыть волосы? — Конечно, можно, — согласилась Рукия и снова бросила на Ичиго обеспокоенный взгляд. Ичиго сжал её предплечье и, оставив поцелуй на лбу Казуи, вышел на улицу. Он сомневался, что Ичика ушла далеко. Она явно унаследовала от него некоторую долю безрассудства и, вероятно, научилась большему у Ренджи, но Ичиго не думал, что она покинет поместье. Общество душ всегда было настолько насыщено рейши, что найти кого-либо было сложно, но Ичиго всегда удавалось найти Рукию, несмотря ни на что; Ичика была их, так что, возможно, он сможет найти и её. Ему потребовалось лишь мгновение, чтобы с закрытыми глазами найти её, — нить привела к угрюмой девочке, бросающей камешки в один из прудов её дяди. По крайней мере, это был не тот, в котором водились белые кои. Он легко переместился к ней, используя шунпо, но вместо того, чтобы говорить, просто встал рядом и позволил ей бросать камешки один за другим в воду. — Собираешься заставить меня извиниться перед ней? — спросила Ичика, когда бросила последний камешек. — Дядя всегда заставляет меня кланяться и просить прощения. Ичиго посмотрел на неё сверху вниз. В свете заката она была очень похожа на свою мать, не считая ярких волос: глаза — Рукии, упрямо сжатые губы — тоже её. — Вынужденное извинение — не очень-то и нужно, — сказал он. Она нетерпеливо стряхнула с лица шальную чёлку. — Ты говоришь как Нагата-сенсей. А он читает мне лекции о гневе и травмах. А. Ичиго повернул голову, рассматривая пруд и красивый двор вокруг него. Она выбрала хорошее место для своих размышлений. — Мы причинили тебе боль, — мягко сказал он. — Никто из нас не хотел этого, но я понимаю, почему ты злишься. Ичика усмехнулась и отвернулась от него. — Почему ты должен был всем рассказать? — спросила она снова. — Мама и папа были женаты, зачем тебе понадобилось приходить сюда и всё портить? А потом… потом ты просто ушёл почти на год! Его сердце сжалось. Под её гневом он слышал её боль. И он понял, что, пытаясь защитить Казуи, он причинил боль дочери, которую едва успел узнать. — Мне жаль, — тихо сказал он, и его губы слегка дёрнулись вверх, когда Ичика удивленно подняла на него глаза. Он опустился на мягкую траву, подтянув колени к груди, и через мгновение она присоединилась к нему. — Я не хотел всё портить, — пробормотал Ичиго. — Ну, ты это сделал, — ответила она, но в её голосе уже не было открытого гнева. — Как ты думаешь, они были счастливы вместе? — он внимательно наблюдал за ней. Ичиго был врачом, но он не был педиатром или психологом, и он понятия не имел, достаточно ли Ичика взрослая для такого разговора. Но это было лучше, чем просто сказать ей, что она не может кричать на Рукию. — Хн, — она притянула ноги к груди и обхватила их руками. — Они часто ссорились, когда думали, что я их не слышу, — призналась Ичика. — И они жили в казарме, а не вместе, как родители моих друзей. Папа часто уходил, как и сейчас. Но они были женаты, пока не появился ты и… и… Он вздохнул. — Да, они были женаты. И я сказал Рукии, что не хочу, чтобы она бросала Ренджи, если любит его. Я просто хотел узнать тебя получше, Ичика. — Но она ушла от него. И ты ухаживаешь за ней, — его дочь нащупала ещё один камешек и бросила его в пруд. Он пролетел над водой и упал на мелководье у дальнего края водоема; она неплохо бросала. — Она ушла, а я ухаживаю, — признал Ичиго. — Всё из-за этой красной нити? — Ааа, значит, ты тоже её видишь? — спросил он, и на её кивок Ичиго слабо улыбнулся. — Мы с ней всегда были связаны. — Всегда? — скептически спросила Ичика. Но она положила подбородок на колени, чтобы послушать. — Да. Думаю, ещё до этой жизни. Я почувствовал это, когда она впервые пронзила меня своим занпакто, — сказал Ичиго мягким голосом. Он посмотрел на темнеющее небо и на секунду закрыл глаза, вспоминая тот момент, когда она изменила весь его мир и дала ему силу, необходимую для спасения его семьи — и защиты целой горы людей. — Подожди, она пронзила тебя? — спросила Ичика. — Ты сражался против Общества Душ или что-то в этом роде? Разве ты не был ещё ребенком, когда встретил маму? Он открыл глаза и усмехнулся. — Я не сражался с Обществом Душ, но я был ребенком. Рукия охотилась на пустого, который охотился на меня, потому что я, даже будучи человеком, уже повсюду расплескивал свою реяцу. Она была ранена и не могла убить пустого, поэтому пронзила меня Соде но Шираюки, одалживая свою силу. Ичика на мгновение замолчала, а затем подняла голову и уставилась на него, приоткрыв рот. — Погоди. Ты — риока в этой сказке, — обвинила она. — А мама — шинигами?! «Эм». — Какая сказка? — спросил Ичиго, но он был уверен, что уже знает ответ. Зангецу захихикал внутри него, забавляясь и потешаясь над внезапным ужасом своего хозяина. — Сказка. Все знают её, — уверенно сказала Ичика. — Девушка шинигами отдала свои силы мальчику человеку, чтобы он смог защитить свою семью и друзей. Когда другие шинигами узнали об этом, они вернули её в Сейрейтей, чтобы казнить за преступление. Зангецу хмыкнул. «Интересно, превратят ли они вас с Королевой в историю», — прокомментировал он. Ичиго тихо хмыкнул, но не стал перебивать дочь. — Брат шинигами пытался убить мальчика, но он выжил, потому что очень любил её и стал ещё сильнее, потому что хотел спасти её. Затем он ворвался в Сейрейтей и сразился со всеми, чтобы спасти её. Он победил капитана Зараки, хотя тот был одним из самых сильных людей в Сейрейтее. Он почти не справился! — воскликнула Ичика. — Другие шинигами уже привели девушку на место казни, и они выпустили Сокёку, чтобы уничтожить её душу. Но мальчик подоспел как раз вовремя и спас её! Он уничтожил Сокёку, а потом поцеловал её прямо там, на глазах у всех! К концу рассказа щёки Ичиго пылали, а Зангецу смеялся. Вдалеке он чувствовал, как Соде но Шираюки тоже смеется, даже не испытывая ни капли сочувствия. — Все было не совсем так, — пробормотал он. — Я не мог поцеловать её еще два года, — он не должен был удивляться, что Общество Душ превратило его спасение Рукии в историю. Если бы у него было время подумать об этом тогда, то Готей 13, должно быть, подумал, что он влюбился, раз сражался со всеми, чтобы спасти её. Она фыркнула. — Но ты хотел, — догадалась Ичика. — Ну да, — пробормотал Ичиго, его щёки снова запылали. — Но мне было пятнадцать, я был идиотом, и шла война. Ичика торжественно кивнула. — В истории говорится, что мальчик-реока пожертвовал своей силой, чтобы спасти всех нас, и что он и шинигами разделили последний поцелуй, прежде чем она исчезла. — На самом деле всё было не так, — тихо сказал Ичиго. Его руки сжались вокруг коленей. — Я не целовал её тогда. Я не целовал её до тренировки, чтобы победить Яхве. Она хмыкнула. — Почему ты ушел, сказав мне, что я твой ребенок? — спросила она, меняя тему. — Мама просто сказала, что ты должен вернуться домой, а потом уговорила стариков разрешить ей покинуть папу. — Её выражение лица потемнело. — Она была очень расстроена после встречи с ними, и дядя тоже. Я не думаю, что они были очень добры к ней. А потом тебя очень долго не было. Он хмыкнул. — Я не хотел оставлять тебя, ни одну из вас. Но я должен был позаботиться о делах в Мире Живых, прежде чем вернуться. — Как Казуи, — догадалась она, и пока Ичиго краем глаза наблюдал за ней, она придвинулась ближе. Его сердце забилось быстрее. — Как Казуи, — согласился он. — Я хочу, чтобы вы оба были в безопасности и чтобы о вас заботились. — Он собирается остаться здесь навсегда? — Хн. Не навсегда, — тихо сказал Ичиго, и когда Ичика снова придвинулась ближе, он нерешительно обнял её за плечи. Когда она не отстранилась, он медленно вздохнул, пытаясь скрыть облегчение. Может быть, его дочь не ненавидела его. — Но ненадолго, пока мы не уладим кое-какие дела. Она снова надулась. — А папа? Он ведь тоже вернется? Дядя мне ничего не говорит. Сердце Ичиго ёкнуло, но он легонько сжал её плечо. — Он вернется. Я поговорю с Бьякуей о том, чтобы узнать, где он, хорошо? «Не делай из меня лжеца, Ренджи», — подумал он. Насколько он мог судить, после войны между оставшейся Эспадой и Обществом Душ наступила разрядка, но Бьякуя выглядел обеспокоенным. — Хорошо, — сказала она и прижалась к нему. Они сидели так, любуясь закатом, пока их не нашел слуга и не позвал на ужин.

***

Ичиго и Рукия провели ночь в поместье, она в своей старой комнате, а он в гостевой недалеко от Казуи, и после завтрака наставник Ичики встретил их у дверей. Ичиго внимательно оглядел пожилого мужчину. — Куросаки-сан, — сказал Нагата с лёгким поклоном. — Казуи будет посещать уроки Ичики, пока он здесь, и будет свободен, чтобы проводить время с вами во второй половине дня и по вечерам, — объяснил он. — Я начну с оценки его уровня мастерства сегодня, и он сможет присоединиться к вам во время обеда. Ичиго коротко кивнул. — Я бы хотел поговорить с вами об этом после. В Каракуре школа немного отличается от той, что здесь. — Как скажете, Куросаки-сан, — согласился Нагата. Казуи поднял на него глаза. — Подожди, я не пойду с тобой? — спросил он. Его волосы были свежевымыты, на нём было темно-синее кимоно и хакама, а также совершенно новые варадзи. Он с тревогой потянул за оби, обернутое вокруг его талии, но не стал возражать против своего нового наряда. Ичиго молча поблагодарил Рукию и всех слуг поместья, которые за последние двенадцать часов нашли для его сына новую одежду. Ичиго наклонился и снова взъерошил его волосы. — Я должен работать, а Нагата-сенсей гораздо лучший учитель, чем я. Может быть, даже лучше, чем твои учителя в школе в Каракуре. Увидимся за обедом, хорошо? Очень важно, чтобы ты продолжал учиться, пока ты здесь. Казуи немного надулся, но кивнул. — Ну, если это я и Ичика, то, думаю, все в порядке, — сказал он. Старший ребенок немного нерешительно улыбнулся ему. Нагата кивнул Ичиго и Рукии, а затем подтолкнул своих подопечных. — Обед будет в час, Куросаки-сан, — оповестил он. — Значит ли это, что вы будете работать полдня, лейтенант Куросаки? — дразняще спросила Рукия, когда они остались одни. Ичиго усмехнулся, глядя на неё. — Я надеялся, что вы согласитесь провести эти полдня со мной, капитан. Может быть, мы могли бы пообедать все вместе, вчетвером? — Хм. Думаешь, Казуи не будет возражать? — шаги Рукии были тихими, когда они шли по энгава, и он не отставал от неё. — Я так не думаю. Ты же мама Ичики, в конце концов, — успокоил он её. — Я могу взять Ичику на весь день, если хочешь. Рукия обвила его руку своей. — Хорошо. Но в следующий раз ты должен спрашивать у меня разрешения заранее, — высокомерно сказала она и вскрикнула, когда Ичиго подхватил её на руки. — Опусти меня на землю, Ичиго, это так недостойно! — губы Ичиго прервали её, и Рукия скользнула руками по его шее, углубляя поцелуй и притягивая его ближе к себе. — Спасибо, — сказал он, когда они расстались, и прикоснулся лбом к её лбу. — За что? — она провела пальцами по его волосам и убрала торчащую ярко-рыжую челку с его глаз. — За то, что пошла со мной за Казуи и помогла ему устроиться. Убедила Нагату-сенсея взять его в ученики. О, и за надирание пустым задниц, что заставило нас выглядеть крутыми перед ним, — шутливо добавил Ичиго. Её губы изогнулись, и Рукия прижалась к его щеке. — Я рада, что смогла помочь, — мягко сказала она. — Может быть, в день отдыха ты сможешь провести время и с нами? Мы можем пройтись по первому району и показать Казуи всё вокруг. Может быть, и Ичике тоже — она уже выходила из Сейрейтея? — Ичиго осторожно опустил Рукию на землю. — Я водила её в несколько районов Руконгая, — сказала Рукия, слегка похлопав себя по румяным щекам. — И что я тебе говорила о физической привязанности, пока мы на службе? — спросила она, явно пытаясь сохранить достоинство. Ичиго только рассмеялся. — Мы не на службе, пока не вернемся в отряд, — заметил он. Рукия легонько ударила его по груди. — Мы опоздаем, если не поторопимся. Пойдем, — приказала она, и когда она скользнула в шунпо, он последовал за ней.

POV Ренджи

Он не был уверен, когда в последний раз видел солнце. Три месяца назад? Шесть? В этом мире бесконечной ночи дни сливались друг с другом. Ренджи снял ножны с Забимару, когда только что убитый им пустой растворился в рейши, и снова взвалил Маэкаву на плечо. Он потерял ногу выше колена, и единственное, что держало его вместе, были бинты и наспех наложенное кидо. Такедо, по крайней мере, ещё мог сражаться, но его левая рука была обездвижена — она была сломана в трех местах — и, как и у Маэкавы, его туловище было обмотано бинтами от плеча до пояса. Ренджи был не намного лучше: верхнюю половину его шихакушо заменили окровавленные бинты, обмотавшие обе руки и живот. — Надо двигаться дальше, лейтенант, — пробормотал Такедо, всё ещё держа руку на своем занпакто. Он нервно оглядел бесплодную песчаную пустошь. Бесконечную ночь освещал лишь полумесяц. Вдалеке раздался грохот, и они оба вздрогнули. Ренджи провёл рукой по лицу, скривившись от неровной бороды, которая успела вырасти за всё время. Трое из его людей пали, сраженные вастолордом, но остальные пять членов его отряда отсутствовали. Они отсутствовали уже более двух месяцев, разлучившись с ними в лесу Меносов в тот самый день, когда их устройства связи были разбиты удачным выстрелом адьюкаса. Их запасы иссякли почти до нуля, и ни Ренджи, ни Такедо не обладали достаточными навыками, чтобы передать сообщение в Общество Душ. — Да, — согласился он. — Может, попробуем еще раз пройтись по лесу. Там должно быть что-то. И просто Ренджи. Здесь не так много пользы от титулов. Другой шинигами вздохнул, больше не пытаясь это скрывать. — Мы искали везде, кроме Лас Ночес, — заметил Такедо, но убрал клинок в ножны и поправил рюкзак на плечах. — Не то чтобы мы вообще могли его найти. — Хн. Кто знает, что задумала эта проклятая Эспада? — пробормотал Ренджи. Он отправился в путь, следуя по тропе, которая должна была привести их обратно к входу в лес, подземную часть Уэко Мундо, где находились более слабые пустые. — Разве парочка из них не заключила с нами союз во время войны? — спросил Такедо. — Если бы мы смогли добраться до Лас Ночес, возможно, кто-то из них смог бы открыть гарганту и вернуть нас в Общество Душ. Песок под ногами был холодным и режущим; Ренджи оставлял кровавые следы, которые исчезали, когда поверхность сдвигалась и погребала красноватые зерна. Он поднял Маэкаву на плечи и оглянулся на своего спутника. — Может быть, Неллиэл так и сделает, — неохотно согласился он. — Неизвестно, как бы поступили Гриммджоу и Халлибел. Это был не совсем официальный союз. Мужчина рядом с ним хмыкнул, и они замолчали, шагая вместе под луной. Ренджи был уверен, что они умрут здесь. Он не возражал против этой идеи; он уйдет, сражаясь, как он всегда думал, уничтожая пустых, которые пытались охотиться на людей Мира Живых. Но — лицо Ичики промелькнуло в его памяти, её волосы всё ещё были алыми, и он вздохнул. Кровная дочь или нет, но он скучал по ней. И он не хотел разбивать ей сердце, умирая здесь, почти в одиночестве, в другом мире. Они шли несколько часов, преодолевая бесконечные расстояния и ничего не находя — даже Лас Ночес вдалеке не было видно. Забимару лишь уныло гудел в самой глубине, занпакто был так же сломлен, как и он сам. Нуэ уже несколько недель не давал ему покоя, хотя всё ещё откликался, когда Ренджи выпускал свой клинок. — Думаешь, мы столкнемся с тем странным шинигами, который живет здесь? — спросил Такедо через некоторое время. Если он когда-нибудь выберется из Уэко Мундо, он собирался искупаться в самой горячей воде, какую только сможет найти, и заставить Рангику купить ему пару мягких сапог с флисовой подкладкой, о которых она всегда бредила. Он бы перевязал ноги, но чистые бинты были на исходе. Может быть, он мог бы оторвать часть своих хакама, чтобы замотать ноги на время. — Может быть, — согласился Ренджи. Они снова были близко к подземному лесу; он мог поклясться, что чувствует запах пустых, скопившихся под песками и сквозь деревья с кварцевыми кристаллами. — Рукия всегда интересовалась, что с ним случилось. Здесь, на расстоянии одного измерения от его бывшей жены, вспоминать о ней было немного больно. Ему было интересно, что она делает, и пришёл ли Ичиго, наконец, погостить в Обществе Душ. До того, как Бьякуя отправил его на эту миссию, ходили слухи, что спаситель Общества Душ переезжает туда и берет с собой ребенка. Ренджи не верил в часть про Казуи — жена Ичиго была слишком привязана к ребенку. Внезапно земля зашевелилась, и Такедо вскрикнул, когда она провалилась под ними. Ренджи выругался и крепко ухватился за Маэкаву, когда они провалились сквозь затхлый воздух и приземлились на землю, окруженную пустыми. Ренджи в мгновение ока достал занпакто и, не колеблясь, крикнул: «Реви, Забимару!», когда Такедо выпустил свой шикай. Нуэ заурчал внутри и проснулся, все еще готовый к бою после всего этого времени. Первую группу пустых было легко убить: они были просто кормом, существами с ограниченным интеллектом, которые легко растворились под мощью его выдвигающегося клинка и молниеносного копья, которым орудовал Такедо. У парня было мужество, и Ренджи был благодарен, что ему все еще есть с кем сражаться рядом, когда пустой класса гиллиан с ревом ярости взвился к невидимому небу над головой и прыгнул на него. Все еще держа тело товарища на плече, Ренджи подпрыгнул и снова взмахнул Забимару: зазубренные края длинного клинка выбивали куски дерева из высоких безлистных деревьев. Он злобно оскалился и снова взмахнул клинком, одним ударом уничтожив целый ряд тварей. Но их было больше, и Такедо отступил назад, ближе к нему, когда Ренджи позвал: «Банкай! Сōō Забимару!». Зеленый мех банкая его занпакто накрыл его. «Хихио Забимару!» — крикнул он, и огромная рука, ставшая частью его самого, взметнулась, врезаясь во врагов и сокрушая их. Копье Такедо металось в любого пустого, оказавшегося слишком близко, сверкая серебром в окружающем их темном мире. — Их слишком много, — выдавил Такедо. — Мы должны прорубить себе путь. — Хн, — Ренджи кивнул, и рука снова пришла в движение, раздавив еще пару пустых. Потребовалось время, но вместе они проложили тропу и пошли по ней, уворачиваясь от пустых и очищая их. В конце концов лес стал тише, и они замедлили шаг, осторожнее пробираясь через хрустальные столбы. — Мне кажется, я вижу пещеру, — тихо сказал Такедо. — Видишь вон ту тень? — Да. Может быть, мы сможем укрыться там на некоторое время, — согласился Ренджи. Может быть, они даже смогут найти Кано. Ему каким-то образом удалось пережить десятилетия в Уэко Мундо; возможно, он сможет им помочь. Ренджи покрепче прижал к себе Маэкаву, который слабо застонал, и крепко ухватился за Забимару, пока они крались к пещере сквозь лесной мрак. В пещере, к счастью, не было пустых, и Ренджи слабо выдохнул слова благодарности. — Будем отдыхать посменно, — распорядился он, когда они с Такедо запечатали оружие и осторожно уложили раненого товарища в глубине пещеры. Когда он выпрямился, то понял, что в тени что-то есть, и снова положил руку на рукоять меча. Другой рукой он наколдовал маленький огонек, сделанный из кидо, и приблизился к нему. Свет кидо сверкал и местами отскакивал от него, и, подойдя ближе, Ренджи понял, почему. Фигура превратилась в длинноволосый коричневый плащ и несколько масок пустых, отделенных от своих прежних владельцев. Ренджи протянул руку и быстро поднял плащ. Под ним лежал сломанный занпакто, металл уже распадался. Он склонил голову. Кано Ашидо встретил свой конец здесь, месяцы или, может быть, даже годы назад. — Что это? Ренджи бросил плащ обратно на землю. — Кано мертв, — сказал он прямо. — Должно быть, здесь он останавливался, когда не убивал пустых. Такедо вздохнул и опустил рюкзак на землю. — Пойду посмотрю, смогу ли я помочь Маэкаве, — сказал он. По крайней мере, он мог это сделать. Ренджи молча ругался на то, что никто из них не смог справиться с Тентейкурой; возможно, так они смогли бы найти остальных членов отряда. Быстрая разведка пещеры не выявила никаких признаков того, что остальные пять человек когда-либо искали убежища в её пределах, и, осмотрев её, Ренджи решил, что это не могло быть домом Кано, если не сказать больше. Возможно, в лесу были другие пещеры, другие места, где могли бы укрыться его люди. Они пробыли в пещере какое-то время, которое Ренджи не стал измерять. Такедо использовал исцеляющее кидо, чтобы уменьшить тяжелейшие раны Маэкавы, а затем и их собственные; Ренджи взял на себя первую вахту, а Такедо — вторую. Они двинулись дальше, когда оба немного отдохнули. Спустя несколько часов, а может, и дней, они наткнулись на целую роту адьюкасов, и Ренджи выругался, снова схватившись за Забимару. Такедо, несший Маэкаву, упал первым, окровавленный, с почти оторванной рукой, когда он нанес последний удар копьем по пустому. Ренджи выругался и вытер кровь с глаз — рана на виске кровоточила, как недорезанная свинья. Что-то схватило его за лодыжки, и он снова выругался, размахивая Забимару, чтобы вырвать то, что его схватило. Он оторвал руки пустому от запястий и сморщился от пронзительного вопля, который раздался в ответ. Его клинок снова взметнулся и вонзился в маску твари, очистив её и прекратив крики. Но их было больше, гораздо больше, и вот уже несколько когтей вонзились в мышцы его спины, когда он крутанулся, чтобы уклониться от жала вертикально стоящего пустого с хвостом скорпиона. Ренджи отчаянно призвал свой банкай, но тот не смог остановить кровотечение, и он зарычал от боли, когда еще один адьюкас прорвался сквозь его защиту и вспорол кожу на грудной клетке. Кровь капала на землю под ним и лилась изо рта, он кашлял и отплевывался, когда задыхался. Рука его банкая взмахнула и отбросила врагов, но Ренджи покачнулся от потери крови. Алые волосы рассыпались вокруг него, когда он еще раз взмахнул рукой и рухнул, а столбы кристаллического кварца расплылись в его глазах. Падая, Ренджи увидел мелькнувшее лицо Ичики, а затем ничего. Оставшиеся адьюкасы приблизились, настороженно, но с нетерпением наблюдая, как исчезает банкай их противника и остается только запечатанный меч. — Трое шинигами, — провозгласил один из них. — Восхитительно. — Мне не нужен калека, можешь взять его, — сказал другой. Длинная тень странной формы упала на них. — Я возьму всех троих, — сказал её владелец глубоким голосом.