XIII. 4 июня, 2012 — Понедельник
— Вы должно быть шутите надо мной, — Шого не может не думать, чертовски злой и- ну, также немного смущённый. Потому что он правда должен был ожидать такого исхода. Тем не менее, он хмурится и не пытается этого скрыть. — Твои оценки в математике плачевны, Хайзаки-кун, — Анами-сенсей укоризненно заявляет, невозмутимая его открытым разочарованием. — Если бы я не знала лучше, я бы сказала, что ты даже не старался. — Доказывая свою точку зрения, она машет несколькими его тестами, что все покрыты красными отметками, а балы не выше тридцати. Он едва удерживается от того, чтобы закатить глаза, прекрасно понимая, что его учитель с радостью назначит ему наказание, что приведет к тому, что его тренеру расскажут, почему у него проблемы, а если Шого что-то и не нужно, так это тренер, который усаживает его на долбаную беседу. — Я постараюсь в следующий раз, — он говорит, потому что это то, что она хочет услышать, а не потому что ощущает нужду совершенствоваться. Она вскидывает тонкую бровь, совершенно невпечатлённая. — Я уверена, так и будет, — она сухо соглашается, прежде чем застать его врасплох, — потому что с сегодняшнего дня у тебя будет репетитор. — Что?! — Он выпаливает, слишком шокированный, чтобы сохранять спокойствие. — Мне не нужен репетитор! Я могу- — Моё решение окончательное, — она спокойно прерывает, и он замолкает, чувствуя, что она действительно серьёзна. Сдерживая улыбку, она откладывает тесты и берёт лист бумаги с края стола. — Ты будешь встречаться с твоим репетитором каждый понедельник, среду и пятницу, а также два воскресенья в месяц, пока твои оценки не достигнут удовлетворяющего уровня. Шого мгновенно хмурится, напоминая ей. — У меня баскетбол до и после школы. — Я в курсе. Ты найдёшь время и составишь расписание с твоим репетитором, Хайзаки-кун, — она отвечает, невстревоженная. — Твои оценки так же важны, как и баскетбол. Наш школьный девиз распространяется на всё здесь, не только на клубную деятельность. Он разочарованно прикусывает губу, чтобы остаться спокойным, чтобы удержать себя от говорения чего-то, о чём пожалеет. Анами всегда была противной, нечто, о чём ему грустно признавать, он забыл после перехода в старшую школу. Она вероятно не самый плохой человек, но она слишком, блять, строгая. И как многие другие дерьмовые учителя в этой дерьмовой школе, она чертовски суровая. Вздохнув, он спрашивает: — Тогда кто мой репетитор? — Он надеется, что это не кто-то, кого он знает. Чёрт возьми, с его удачей в последнее время, им окажется чёртово Чудо. Бляяять, он не уверен, что сможет с этим справиться. Он отправляет тихую мольбу, что это не Шинтаро или Сейджуро, пока Анами просматривает файл. — Это второгодка из 2B, — она читает вслух, и Шого с облегчением выдыхает. Это превращается в выдох ужасающего удивления, когда она раскрывает. — Ниджимура Шузо. Чёрт. Дерьмо. Его чёртов капитан? Сейджуро был худшим, без сомнений, Шинтаро ужасно неловким вторым, но Ниджимура порождает собственные проблемы. Потому что. Угх, бля, потому что Шого мог или не мог иметь какие-то странные, необъяснимые чувства к Ниджимуре, и эти чувства могли или не могли стать намного сильнее с тех пор, как он обнаружил свою тупую задницу, брошенную в прошлое. Это не его вина, чёрт побери! Ниджимура просто чертовски классный, ладно? И его лицо не ужасно, и он всегда приглядывал за Шого, хотя ему не надо было. Ему не нравится думать об этом. Не о чём думать. Ниджимура очень понятно объяснил, что он чувствовал к Шого, когда без задней мысли оборвал все связи с ним. Даже если всё это произошло в его прошлом. Это произошло. Он справился с этим, и Шого не возражал больше никогда не видеть ублюдка снова. До нынешнего времени. Они видят друг друга почти каждый день, и десять лет не заставили его думать меньше о старом капитане. Он чертовски ненавидит, как сильно ему нравится этот парень. Он внутренне стонет. — Это должен быть он? — Он спрашивает, пытаясь не звучать, как капризный подросток, которым выглядит физически, и вероятно проваливаясь. Улыбка Анами заостряется, будто она чувствует удовольствие от мучения Шого, и он подавляет желание усмехнуться ей, скаля зубы и угрожающе. — Боюсь, он единственный свободный ученик. Ты должен быть благодарен. Ниджимура-кун постоянно получает высокие оценки в твоём худшем предмете. Ха. Она говорит «благодарен». Шого испытывает много всего насчёт этого дерьмового наставничества, и благодарность точно не одно из них. — Спасибо, — он саркастично ворчит, и небрежным взмахом она отпускает его. Боже, он ненавидит её. — Повысь свои оценки, а потом можешь благодарить меня, — она говорит ему, возвращаясь к тому, над чем работала, прежде чем Шого пришёл сюда. Он выходит, не тревожась ответить ей, и когда Рёта спрашивает его об этом позже — его позвали в учительскую во время обеда — он даёт какое-то смутное оправдание об оценках и усердной работе. Потому что, как, бля, он собирается объяснить факт, что он такой тупица, что нуждается во второгодке, обучающем его математике средней школы. Ему двадцать два, чёрт побери! Конечно, он едва проявлял внимание ко многим своим урокам, особенно убей-меня-сейчас математике, но опять же, он уже прошёл через всё это однажды! Он — путешественник во времени, ради бога! Он не должен волноваться об уравнениях и теоремах и прочей хрени. … И, да, ладно, он вроде как более, чем в ужасе, что дошло до такого. Ниджимура уже думает, что он нехороший правонарушитель с проблемами со злостью, едва удерживающий каплю приличия. Но после этого? Он вероятно запишет Шого, как чёртового тупицу, которому трудно сложить два плюс два — не тот, с кем кому-то захочется встречаться, намного меньше — дружить. (Неудивительно, что все всегда оставляют его.)XIV. 4 Июня, 2012 — Понедельник
— Постой, — уверенный голос окликает его, и он морщится, будучи пойманным на побеге, неохотно разворачиваясь лицом к капитану. Ниджимура хмурится на него, скрестив руки и прислонившись к двери раздевалки, как какой-то подражатель якудза. — Нам нужно понять, где и когда мы собираемся встречаться, — он говорит, отталкиваясь от стены и подходя ближе к Шого, когда он просто стоит на месте, как придурок. — Что, никакого ехидного замечания о моём интеллекте? — Шого огрызается, тревожность и ярость бурлят внутри него, заставляя его хотеть ввязаться в драку, действовать глупо. Он обычно вполне хорош в блокировании этого мелкого голоса в глубине своей головы, что подстрекает его, когда он в настроении, и тянет его вниз всякий раз, когда он начинает чувствовать себя хорошо. Но сегодня. Что ж, сегодня, он немного громче, чем обычно, и Шого достаточно дерьма, чтобы слушать. Ниджимура вздыхает, и это тот вздох, что его учителя издают, когда Шого излишне трудный, тот вздох, что издала начальница на его первой работе, когда она нашла Шого, свернувшегося за мусорным баком, в синяках и окровавленного от боя с придурком покупателем. Он усталый и смирившийся, и в нём, как прилив океана, поднимается желание вырубить Ниджимуру, подавляя все мысли и здравый смысл. — Ты, грёбанный- — Он рычит, широко замахиваясь кулаком, целясь в лицо ублюдка, но на милю промахиваясь. Прошло долгое время с тех пор, как Шого дрался с кем-то. Ниджимура ловит его кулак, а потом сжимает рукой другой, когда Шого пытается ударить его левым кулаком. — Эй, идиот- — Он кряхтит, когда колено Шого задевает его живот. — Просто- Ты можешь-? Видимо устав, Ниджимура, блять- Он действительно бьёт Шого головой. Он отшатывается назад, схватившись за голову и выпаливая ругательства. — Какого хуя?! — Просто выслушай меня, ладно? Черт. Ниджимура осторожно потирает собственную голову, раздражённо хмурясь. — Мы оба знаем, ты не глупый. Анами-сенсей даже сказала мне, это потому что ты не обращаешь внимания или потому что ты пропускаешь занятия. — Он направляет на Шого пронзительный взгляд, эффективно останавливая его от спора, так что Шого соглашается на то, что трудно не назвать надутием. Ниджимура закатывает глаза. — Это? Затевать драки в школе, начинать волноваться из-за мелкого репетиторства. Вот что делает тебя дураком. Не твои оценки, что вероятно были бы нормальными, если бы ты действительно постарался. Он протягивает руку, и Шого инстинктивно готовится к удару. Однако кулак Ниджимуры только мягко бьёт его лоб, а когда Шого смотрит на него, он усмехается. — Ты слишком проблемный, — он говорит, но в его тоне и языке тела привязанность, и Шого- Замолкает. Какого хрена. Он под наркотиками или вроде того? С каких грёбаных пор Ниджимура я-был-хулиганом-на-моём-первом-году, Ниджимура я-надеру-тебе-задницу-если-ты-ответишь-мне, жуткий засранец, бессердечный Ниджимура когда-либо смотрел на Хайзаки Шого с чем-то другим, чем снисходительное веселье или раздражение? Ниджимура фыркает, видимо позабавленный молчанием Шого, и закрытый кулак открывается, чтобы растрепать волосы Шого. Естественное прикосновение — это то, что наконец выводит его из ступора, и он отбивает руку Ниджимуры, ворча: — Проблемный, чёрт побери. Усмешка Ниджимуры растёт. — Вот так лучше, — он комментирует, и игнорируя замешательство Шого, продолжает, будто последних несколько минут никогда не происходило. — Поскольку у нас запланированы тренировочные игры с другими школами, я всё равно собирался сократить утренние тренировки, так что мы будем встречаться в это время каждое утро в библиотеке. При напоминании об их учебных занятиях вспыхивает вспышка злости-смущения, но ранние слова Ниджимуры сводят её на нет. Это жалко и грустно, но он просто рад, что Ниджимура не думает о нём хуже из-за этой хрени. И- ну, он даже потрудился успокоить Шого, знаете? Даже идиот был бы рад такому. Угх. Но сидеть за учебниками таким ранним утром? Он едва может иногда функционировать на тренировках, и он правда наслаждается этим. Это будет пыткой. — Обязательно так рано? — Он жалобно вздыхает. — Я не разрешу тебе пропускать тренировку, чтобы учиться, если это то, о чём ты думаешь, — Ниджимура мгновенно и без угрызений совести затыкает его. — После тренировки было бы слишком поздно. Преодолей это. Это твоя вина, что мне придётся отказаться от сна тоже. Усердно учись, и тебе не понадобится моё обучение. Шого снова стонет, хотя Ниджимура выводит его из раздевалки. — Да, да. Увидимся завтра. Не опаздывай.XV. 17 Июня, 2012 — Воскресенье
Проводить три дня в неделю с Ниджимурой в непосредственной близости… и легче, и сложнее, чем ожидалось. Легче, потому что споры с капитаном по поводу алгебры не отличаются от споров по поводу тренировок, и Ниджимура чертовски хороший учитель. Единственная проблема в этой сделке — это то, что Шого в непосредственной близости с чёртовым капитаном три утра в неделю! Он никогда много не взаимодействовал с Ниджимурой за пределами спортивного зала, и даже тогда, когда он выслеживал Шого и тащил назад, всегда вокруг были другие люди. Не говоря уже о том, что между ними, как у капитана и игрока, была невидимая граница, из уважения и авторитета, и следовательно никогда не было возможности для какого-то напряжения или чего-то подобного. Однако сейчас это только Ниджимура и Шого, сидящие прямо рядом друг с другом в библиотеке, без площадки или социального этикета между ними. Ниджимура видимо чёртов золотой мальчик в глазах персонала, так что библиотекарь только дала ему ключ, чтобы впустить внутрь, пока она не появится в восемь. Шого вполне уверен, что они бы рассмеялись ему в лицо, если бы он попросил ключ от чего-то в этой дерьмовой школе. Даже нет беспокойства или раздражения, когда взрослый бросает на него неодобрительные взгляды, чтобы отвлечь его от того, как сильно он наслаждается голосом Ниджимуры. Это такая чертовски глупая вещь, чтобы любить в ком-то, но голос Ниджимуры глубокий и спокойный, а когда он раздраженно что-то рявкает или смеётся, дрожь удовольствия или какой-то хрени пробегает по его спине. Итак, по сути, он разрывался между нетерпением перед встречей с Ниджимурой и страхом перед ней, и это приводит к его нынешней ситуации: Ниджимура придёт в дом Шого сегодня для одного из запланированных двух воскресений этого месяца, и ему надрали задницу против виртуального соперника в Мортал Комбат, пока он тревожно ждёт появления капитана. — Шо-чан, — его мама кричит, и он ставит игру на паузу. — Твой друг здесь! — Хорошо! — Он кричит в ответ, выключая телевизор и откладывая свой контроллер. Он ёрзает на своём месте на полу, а потом пытается не выглядеть так, будто ёрзает, и в конце концов, он вероятно выглядит, как придурок. Раздаётся стук, а потом его дверь открывается. — Привет, Шо-чан, — Ниджимура дразнит, усмехаясь, пока входит внутрь, но всё на чём Шого может сосредоточиться — это факт, что он сейчас наедине с Ниджимурой в его спальне. Тринадцатилетний Шого часто фантазировал об этом точном сценарии, хотя и в других обстоятельствах. Двадцатидвухлетний Шого, конечно же, не собирается думать о них прямо сейчас, когда Ниджимуре только четырнадцать. Он борется с этим, пока Ниджимура осматривает его комнату, прежде чем присоединиться к нему на полу. — Твоя мама не знает, что тебя обучают? — Ниджимура лениво спрашивает, пока он откапывает учебник и несколько карандашей, и рабочую тетрадь. Это привлекает его внимание. — Нет, и даже не думай ей рассказывать. Она достаточно испытывает стресса. Я не хочу добавлять его, — Шого жёстко шепчет, пристально смотря на него. Ниджимура не тревожится отвечать на подразумеваемую угрозу, вместо этого улыбаясь ему, искренне (сейчас Шого знает, что нужно искать). — Кто знал, что самопровозглашённый задира Хайзаки Шого — маменькин сынок? — Заткнись, — Шого вяло огрызвается. — Чем ты мучаешь меня сегодня? — Он пытается сменить тему. Фыркнув, Ниджимура любезно вытаскивает рабочую тетрадь и протягивает её. — На прошлой неделе вы изучали вот это, и я хочу убедиться, что ты действительно понял. Так что просто сделай лицевую сторону, и я обсужу всё с тобой, когда ты закончишь. Вздохнув, Шого берёт карандаш и начинает работать. Может ошеломляющая скука математики успешно убьёт тихий гул довольной энергии, что он ощущает от мельчайшего касания их бёдер.XVI, 20 июля, 2012 — Среда
Шого зевает, глаза слезятся, и он смахивает непрошенные слёзы прочь. — Ты зевнул третий раз за прошедшие пять минут, — Рёта замечает со смехом. — Почему ты такой усталый? Наполовину засыпая и ослабив бдительность, Шого невольно отвечает честно. — Это вина гребанного Ниджимуры. Он ебал меня всю неделю, — он раздражённо ворчит. На них опускается тишина, но он едва замечает, снова засыпая. Он просыпается через мгновение, и вот когда он понимает, что Рёта смотрит на него с ошарашенным взглядом. — Что? — Он ворчит, пробегая рукой по растрёпанным волосам. Шок Рёты медленно переходит в безудержное веселье, и Шого действительно начинает бояться надвигающегося разговора. — Эээ? Я не знал, что ты тип, который целуется и рассказывает, Хайзакичи, — Рёта тянет, губы коварно поднимаются. — О чём ты, блять, говоришь? — Шого рявкает, подавляя любые попытки смущения. Рёта изображает растерянность. — О? Разве ты только что не хвастался, что Ниджимура-сенпай «ебал тебя» всю неделю? Нет никаких слов, чтобы описать поток смущения-ярости-надежды-страха, что затапливает всё его тело при мысли, всепоглощающую пульсацию, что заполняет его голову и сердце так же, как цвет окрашивает его от ушей до пят. — З-заткнись, ублюдок! Всё не так! — Он буквально кричит. — Ниджимура учит меня математике! Засранец только смеётся над ним, и Шого яростно настаивает. — Мы не- Он просто мой капитан! — Боже мой, тебя так легко дразнить, Хайзакичи, — он выдавливает между смешками. — Ты… разве не… слово цундере идеально тебе подходит? — Если бы, — Шого рычит, успокаиваясь, когда всплеск эмоций блекнет и оставляет обычное кипящее волнение. — Я думаю, ты чёртов извращенец. — Ты не это имеешь в виду, — засранец говорит со странной уверенностью. — В любом случае, почему ты не сказал мне, что тебя обучают? — Он скулит. — Я всегда узнаю обо всём случайно! Шого фыркает, копаясь в остатках своего риса. — Это не твоё дело, придурок. — Где вы встречаетесь? И когда? — Рёта спрашивает, видимо не понимая или выбирая не понимать отказа Шого. — Как ты заставил своего капитана согласиться на это? — Каждый понедельник, среду, и пятницу, утром в главной библиотеке в семь, — он послушно даёт детали, а потом хмурится. — Его мне назначили. Лучший предмет Ниджимуры математика, так что… — Он допивает остатки своего виноградного сока, после спрашивает. — Почему тебя волнует? — Хехе, это секрет, — Рёта подмигивает ему, и Шого клянётся любому, кто сомневается в нём, что, честное слово, к нему летит сердечко. Он торопливо уклоняется от него, испытывая отвращение и ужас, а Рёта усмехается ему, а после они расходятся. — Увидимся позже~! — Он бодро машет. — Не скучай по мне слишком сильно, Хайзакичи~! — Кто бы скучал по тебе?!