XXVI. 9 июля, 2012 — Понедельник
О нет. Шого находит минуту, чтобы посмотреть на небо, потому что, конечно, это слишком много, чтобы быть совпадением? Кто-то точно издевается над ним там. Потом он переводит взгляд на Рёту, который усмехается, как кот, сожравший канарейку, выглядя слишком довольным собой, пока он тащит явно сопротивляющегося Тецую к столу Шого в центре дворика. — Посмотри, в кого я врезался по пути сюда! — Мудак восклицает, напоминая гордого родителя, представляющего своего сына чёртовому свадебному кандидату или вроде того. Ни на секунду не веря в это, Шого смотрит на Тецую, и под влиянием, мальчик заявляет: — Кисе-кун выследил меня и притащил сюда, несмотря на мои возражения. — Эй! — Рёта кричит, изображая обиду. — Ты говоришь так, будто я похитил тебя. — Разве нет? — Шого ввмешивается, разрываясь между раздражением и тревогой. Он — видимо глупо — надеялся, что вчера был последний раз, когда он видел Тецую, по крайней мере, пока другой мальчик не попадёт в первый состав. Следовало бы догадаться, что Рёта снова испортит его планы. Он вздыхает. Обидевшись, Рёта претендует на место напротив него, и кладёт свой купленный магазинный хлеб и молоко. — Я просто хотел, чтобы Курокочи потусовался с нами, — он возмущенно бормочет, возясь с обёрткой. Шого морщится, чувствуя отвращение, а потом открывает свой бенто, чтобы тоже начать есть, пока не замечает Тецую, всё ещё неловко стоящего рядом с ними. Закатив глаза, он показывает направо своим большим пальцем. — Садись уже. Я не могу есть с тобой, нависшим надо мной. Удивлённый (может обращению?) Тецуя смотрит на него, а потом на Рёту, который больше не дуется, а с интересом наблюдает за ними, а его губы изгибаются в мелкой улыбке. — Ладно, — он признаёт, скользя к Шого с собственным бенто. — Так, — Рёта начинает, заговорщицки наклоняясь вперёд. — Какой Аомине-кун? Хайзаки говорит, он лучший игрок в команде, но не рассказывает мне о нём что-нибудь ещё. На последней части он бросает взгляд на Шого, который с энтузиазмом отвечает на него. В любом случае, что он должен сказать? Он редко разговаривает с Дайки, несмотря на то, что они часто находятся рядом друг с другом во время тренировок и игр, и он не уверен, как перепрыгнуть через это конкретное препятствие. Он упёрся в стену в плане слащавой дружбы, и на нём ярко-неоновыми буквами написано «ты социально неловкий неудачник». Он не приспособлен к этому, и более, чем немного раздражает, что Рёта может сделать то, что он не может. Даже в этом! Так легко. Он с трудом проглатывает свою внезапную (и всё же не совсем новоприобретённую) зависть и изо всех пытается сосредоточиться на ответе Тецуи. — Аомине-кун удивительный, — Тецуя говорит с тихой уверенностью, всё его поведение заметно светлеет. — Я никогда не встречал кого-то, кто любит что-то так сильно, как он любит баскетбол. — Воодушевлённый темой, он продолжает, взволнованный своим собственным тецуевским способом. — Он без сомнений помогает мне достичь моей цели, несмотря на то, что только что встретил меня, и он допоздна остаётся со мной каждый раз, чтобы тренироваться. — Это… очень классно. — Рёта отвечает на искренность Тецу своей, глубокая тоска волнами исходит от него, несмотря на его усмешку, и Шого рассеянно задаётся вопросом «не является ли это ужасающим новым началом фан-клуба Дайки? Он с содроганием отгоняет мысль. — Как я и сказал, — Шого ворчливо прерывает их маленький счастливый момент, — он гигантский щенок. Позабавленный, Тецуя сухо соглашается. — Это не неточное описание Аомине-куна. Рёта смеётся, а Шого хмыкает. Тецуя мелко улыбается, и остальной перерыв не такой уж ужасающий, как Шого пугался.XXVII. 11 июля, 2012 — Среда
— Здесь другой? — Ниджимура выпаливает при виде Шого, Рёты и Тецуи за столом, работающих за трёмя открытыми книгами в библиотеке. Даже не поднимая взгляда, Шого немедленно указывает на Рёту с невозмутимым: — Это его вина. — Чт-?! — Блондин вскрикивает, вероятно пронзённый острыми серыми глазами. — Я-я могу объяснить! — Он слабо предлагает, и Шого хмыкает, заглушая остальной разговор, когда он заполняет оставшуюся домашнюю работу. Его оценки по математике улучшились — нечто, чем он был бы доволен, только это математика средней школы — но история всегда доставляла ему проблемы, и даже с будущим знанием, она надирает ему задницу. К счастью, Рёта смог завлечь Тецую присоединиться к их занятиям, и Шого бесстыже пользуется преимуществом странного понимания истории Японии фантомного игрока. Взамен он помогает Тецуе с английским, что лучший предмет Шого. Рёта неожиданно ужасен во всём — значит мелкий засранец действительно говорил правду о помощи и это не была попытка быть неприятностью, как обычно. И можно было бы подумать, что для Шого, обычной жертвы Рёты, это будет просто уморительно, но ему поручил помочь этому болвану его собственный жестокий наставник. «Ты тот, кто привёл его сюда, паршивец. Ты его учишь,» — холодные, жестокие слова его капитана-садиста. Будто Шого хотел, чтобы Рёта был здесь! Угх. По крайней мере, Рёта вполне усердный ученик. Было бы раздражающе вдвойне, если бы он не обращал внимания и не слушал объяснения Шого. Хотя он мог делать всё без всех прикосновений. Он дописывает очень скучное объяснение смерти Оды Нобунаги в ответе на последний вопрос, а потом заглядывает через плечо Тецуи, чтобы проверить его работу. — О, ты понял это очень быстро. Хорошая работа. — Всё потому что ты хороший учитель, Хайзаки-кун, — Тецуя говорит, его выражение лица выдаёт счастье, несмотря на то, что полностью пустое. — Угх, — Шого с ленцой стонет. — Разве я не сказал тебе отбросить кун? — Ты сказал. Я просто выбрал не слушать, — Тецуя мягко говорит, наклоняя голову с почти улыбкой, и Шого невольно усмехается. — Ты маленький засранец, — он говорит, и это забавляет больше, чем что-либо ещё. Боже, почти ужасающе, как легко полюбить этого ребенка. Он приманивает тебя хорошими манерами и юмором, а следующее, что ты замечаешь, ты говоришь долгие, страстные речи о дружбе и командной работе. Он видел, как это произошло с Поколением Мудаков, когда они были в их худшем состоянии, а сейчас его самого втягивает в это. Волнует то, что часть его даже не возражает. Ниджимура занимает место на другой стороне от Рёты, задумчиво обращаясь к Тецуе. — Как тебя зовут, лазурь? — Он спрашивает, откидываясь на стуле и скрещивая руки. — Меня зовут Куроко Тецуя, — он говорит, немного нервно, вероятно растерянный обращению к игроку из третьего состава от капитана. — Он из третьего состава, — Шого вмешивается, отводя внимание от дрожащего Тецуи на себя. Он подавляет смешок при явном облегчении другого мальчика. — Я… помогаю ему попасть в первый состав, — он говорит, удивляя всех за столом, включая себя. Когда он, блять, решил, что собирался продолжить тренировать Тецую? Это должна была быть одноразовая акция! Чёрт… но когда Тецуя обращает шокированные, полные надежды глаза на него, а Рёта гордо улыбается ему, он понимает, что ладно, да, всё направлялось в эту сторону с тех пор, как он столкнулся с Тецуей, с тех пор, как он решил, что в этот раз всё будет по-другому, к чёрту последствия. Возможно, даже с тех пор, как крошечный осколок души парня разбили его так называемые друзья, а потом он провёл весь год, вбивая в их талантливые задницы здравомыслие, только для того, чтобы Шого из всех людей отправили назад во времени. Ниджимура оглядывает их троих, раздумывая, после награждает Шого нечитаемым взглядом. Шого неуверенно хмурится. — Что? — Никто не делал такого раньше, — он замечает, обращаясь к ним обоим, и это не снисходительность, а констатация факта. Замечая решимость, написанную на всём лице Тецуи, Шого фыркает, усмехаясь. — И? Он будет первым. Легко быть уверенным, когда он знает, что это возможно, знает, что Тецуя совершал невозможное снова и снова, и в отличие от Рёты, здесь нет глубоко спрятанной (почти забытой) обиды или зависти. И, возможно, другие могут чувствовать его искренность, потому что улыбка Тецуи увеличивается, а его спина выпрямляется, а бровь Ниджимуры поднимается, прежде чем он тоже улыбается, качая головой. — Удачи, — всё, что он говорит, а потом они обращают их внимание на причину, почему они все в школе в такое раннее утро.XXVIII. 11 июля, 2012 — Среда
— Шооого~! — Зловеще звучит слово из коридора, и становится только громче. Шого в растерянности оглядывается через плечо как раз тогда, когда тёплое тело врезается в него, отправляя на пол и его, и его задницу. У него в руках оказывается светловолосый идиот. — Какого?! — Он ворчит, мгновенно злясь. — Слезь. Ему хочется пожаловаться на использование имени, но он едва смог уговорить этого идиота согласиться на его использование только когда они одни, что, ладно, неоспоримо делает всё интимнее, но! Это лучше, чем альтернатива. Даже так, каждое произношение «Шого» отправляет поток… чего-то сквозь него, чего-то не совсем неприятного, так что он изо всех сил игнорирует это. Рёта немного отстраняется, на нужное расстояние, чтобы посмотреть ему в глаза. Он самодовольно усмехается, и Шого сопротивляется желанию сбросить его. — Я так впечатлен, Шого! То есть, я уже знал, что ты сентиментальный и мягкий внутри, но я думал мне придётся подтолкнуть тебя сильнее, прежде чем ты согласишься помочь Курокочи! Что заставило тебя-? — Заткнись, заткнись, заткнись! — Шого прижимает свои руки к ушам, закрывает глаза и заглушает неловкие слова этого несдержанного засранца мантрой. Он не мягкий! Он задира! Эгоистичный засранец! Он жестокий и грубый, и делает всё это только ради собственных целей! Он мысленно повторяет это себе несколько раз, и это маленькое утешение. После минуты он перестаёт говорить, и когда его приветствует тишина, он открывает глаза. Рёта слишком, слишком близко к его лицу. Прежде чем он может отшатнуться, мудак бросается вперёд и прижимается к его носу поцелуем. Второй грёбаный раз! Какого хрена! Он раздражённо отгоняет усмехающегося Рету, рыча: — Поцелуешь меня снова, и я прикончу тебя. Даже не притворяясь напуганным, Рёта скрещивает ноги и с весельем смотрит, как Шого потирает своё лицо. — Мне интересно, как ты «прикончишь» меня? Бросив резкий взгляд, Шого отодвигается от него и сердито бормочет. — Для начала, я разобью твоё нахальное лицо. — А? Но ты сам сказал, что это лицо было красивым! Как ты вообще можешь шутить о причинении ему вреда? — Рёта скулит, но он всё ещё улыбается. — Отвали. Я сказал «милым», — он спешно говорит впереди Рёты, когда другой мальчик открывает рот, вероятно чтобы выпалить больше хрени, — и это была чертова шутка! Но как угодно! Ты очевидно привлекательный! Иначе ты бы не был моделью. — Шого думает, что я симпатичный. Теперь я могу умереть счастливым, — он приходит в дикий восторг, пряча лицо и в целом будучи гребаным раздражением. — Как хочешь! Мы пропустим обед из-за этого, — он ворчит, вставая на ноги и Рёта послушно следует за ним, любезно затыкаясь. Они направляются к концу коридора, что было первоначальным направлением Шого прежде чем его повалили на чёртов пол. — Знаешь, Курокочи был очень взволнован, — другой мальчик внезапно говорит. Он улыбается, и Шого решает придержать язык за зубами и позволяет ему продолжить. — Он сказал мне, почему он так сильно хочет быть в первом составе, и, ну, мне захотелось помочь ему тоже. Если я могу. Что, у него была другая причина? — Другая, чем просто хотеть играть в играх? — Он спрашивает, на самом деле заинтригованный. Рёта бросает на него таинственную улыбку. — Ты должен узнать у него сам! Он закатывает глаза, а Рёта меняет тему. Но он не может перестать думать об этом. Потому что, ну, он честно не знает? Это странно, но он вроде как предположил, что знал всё, что надо было знать, всё, что надо было знать об этой команде катастрофе. Это как раз столь необходимое напоминание, что Шого не так близок к размолвке — команде — как ему хотелось бы думать, и, хотя он был там с самого начала, он никогда не проводил много времени с сокомандниками. Сейчас похожая ситуация, на самом деле, потому что Шого здесь всё ещё неловкий и упрямый, и бездельничает, неспособный завести друзей сам и нежелающий даже пытаться, слишком боясь выйти за зону своего комфорта, и действительно имеющий шанс. Это… очень жалко. У него немного аппетита после этого открытия, и он проводит весь перерыв отвлечённым, несмотря на попытки Рёты и несколько Тецуи начать разговор.XXIX. 11 июля, 2012 — Среда
— Ты выглядишь так, будто страдаешь запором, — бодрый голос звучит с двери спальни. Шого с вытянутыми конечностями на кровати поворачивает голову, чтобы бросить на брата взгляд, который заслуживает комментарий. — Убирайся, — он ворчит без гнева. Шион усмехается и всё равно заходит в комнату, плюхаясь на край кровати так, будто чёртово место принадлежит ему. — В чём дело? Ты хандришь с тех пор, как пришёл домой, и хотя я здесь не для того, чтобы судить тебя за твою тоскующую фазу, ты не был таким неделями. — Заткнись, — он рычит, но слова удивляют его. Хотя так не должно быть. Если Ниджимура, который знал его — другого него — только два месяца, мог сказать, что в нём что-то было не так, тогда, конечно же, его семья заметила бы. Всё же, что он должен ему сказать? Я из будущего, и страдаю из-за неспособности сделать что-то верно? Если бы. Шион мгновение наблюдает за ним, и Шого пытается что-то сказать. Наконец Шион подсказывает: — Дело в твоих парнях? Шого замирает, каждая мысль и возможный ответ, которые он мог придумать, замедляются при этом дурацком заявлении. — То есть, твоих друзьях? — Шион говорит с запозданием, и Шого чувствует, как может дышать снова. — Хотя честно, с тем, как они смотрят на тебя, я бы не удивился, если- — Хорошо, хорошо! Я расскажу тебе! Только заткнись! — Шого кричит, уши горят, а сердце стучит в его груди. Вероятно, от ярости. Не то чтобы он признает или позволит из-за чего-то другого. — Знал, что ты поймёшь мою точку зрения, Шо-чан, — Шион говорит, с этой самодовольной усмешкой, из-за которой Шого всегда хочется ударить его. И мудак знает это тоже. — Так, в чём проблема? — Он серьёзно спрашивает. Шого отводит взгляд от искреннего беспокойства Шиона, испытывая дискомфорт от напоминания того, какими были Шион и их мама, когда они волновались после того, как Шого выгнали из команды на его втором году, когда он был даже более жестоким и сердитым, но без реальной отдушины, так что он оставался допоздна и пропускал школу и превратил свой собственный баскетбол в дерьмовую шутку. Ему не нравится думать об этом. Он ненавидит ребенка, которым был раньше, но он правда сейчас лучше? Угх. — Что ты-? — он выпаливает, раздражённый собственной слабостью и неуверенностью, но это не совсем верно. — Как ты…? — Он пытается снова, но и это тоже не то. Он разочарованно рычит: — Что, если я облажаюсь?! И… чёрт, это не то, что он хотел сказать. Хотя это то что действительно тревожит его. Он униженно переводит взгляд на брата, но Шион только смотрит на него, без насмешки и без осуждения. — Что ты имеешь в виду? — Он спрашивает, а потом добавляет. — Как, потенциально меняющий жизнь промах или то, что следующий год будет очень неловким? Прикусив внутреннюю сторону щеки, Шого садится и двигается, чтобы сесть ближе к Шиону. Несмотря на то, что Шого намного старше ментально, его старший брат всё ещё надежный источник комфорта и всегда будет, их возраст не важен. — Я хочу сказать первое, но это вероятно второе. Потерев шею, его брат минуту или около того раздумывает над этим, после весело советует ему. — Тогда не облажайся. — Что? — Он рычит, мгновенно забирая обратно всё хорошее, о чём он думал о брате. — Какого хрена? — Ты слышал меня. — Шион улыбается ему, излучая уверенность. Откуда, чёрт возьми, такая уверенность?! — Это бесполезно! Это совсем мне не поможет! — Шого недоверчиво говорит. Покачав головой — будто Шого тот, кто неразумен! — Шион заверяет его. — Если это такое большое дело, тогда убедись, что ты не облажаешься. Конечно, я предполагаю, это связано с тем, что ты заводишь друзей — чем, между прочим, мама и я очень гордимся, — и если ты правда боишься из-за этого, тогда ты должно быть что-то делаешь верно, да? Он толкает Шого плечом, мягко улыбаясь. — Ты не полностью ужасный, Шого. Не волнуйся так сильно. — Спасибо, — Шого выдавливает после некоторого времени, почему-то чувствуя облегчение, несмотря на всю хаотичность. Может быть… всё настолько просто. В конце концов, как он может что-то изменить, если он не даже не пытается? И, ну, он может быть кем угодно, но он не трус. Он возвращает мелкую улыбку. — Это действительно помогает. — Конечно, это помогает. — Собственная усмешка Шиона становится хитрой, когда он говорит. — Я бы сказал, ты поседеешь, если продолжишь так много нервничать, но- знаешь. — Он указывает на их волосы. Шого хмыкает, безжалостно сталкивая Шиона с кровати за глупую шутку, и с громким криком он падает вниз. После начинается драка подушками, пока Шого случайно не разбивает лампу в своей комнате, и они оба клянутся держать это в секрете, пока их мама не вернулась домой. В эту ночь он засыпает, чувствуя себя и радостнее, и увереннее.