XXXVI. 15 июля, 2012 — Воскресенье
Будильник будит его ровно в девять, и пока он жалобно стонет, проводя рукой по лицу, Шого с тоской вспоминает время, когда он проводил выходные без кого-то, требующего его внимания, или запихивающего знания ему в глотку, или — бля, худшее из всех предложений — заставлявшего его быть в сознании таким ранним утром. Он так нелепо близок к отмене всего и вранье о том, что болен, а потом- что ж, до него доходит, что он может сделать это. Почему, чёрт возьми, нет, верно? Не задумываясь о последствиях, Шого хватает телефон с прикроватной тумбочки, вводит пароль, а потом отправляет сообщение в групповой чат, очень прямолинейно заявляющее, что он болен и что сегодня никто не должен приходить. Довольный, он кладёт его на стол, ложится обратно, и очень быстро засыпает. К счастью — или, вероятно, к несчастью — он не видит или не слышит череды сообщений, высвечивающихся на телефоне в ответ. Несдержанный засранец 9:04 — что?! ты в норме? 9:04 — хайзакичи! (」゜ロ゜)」 Фантомная заноза в заднице 9:05 — Хотя у меня есть подозрения, я не спрошу о сомнительной природе твоей болезни. Всего наилучшего. Несдержанный засранец 9:05 — ты был в порядке прошлой носью! 9:05 — вот что она сказала лол (*´ω｀)o 9:06 — ты здесь? не ври мне! ヽ(꒪д꒪)ﾉ 9:08 — я приду! Ниджимура 9:10 — Клянусь богом, если ты притворяешься… 9:12 — Не вынуждай меня надирать тебе задницу, придурок 9:15 — Я загляну позже. Тебе лучше болеть, идиот Несдержанный засранец 9:22 — я принесу лекарства! 9:22 — я буду ухаживать за тобой, чтоб ты стал здоров, как бык! (๑•̀ㅂ•́)و 9:23 — погоди 9:23 — погодь, что у тя? Это простуда? Температура? Понос? 9:23 — не знаю что принестиヾ(๑´д`๑)ﾂ 9:24 — не важно! Я просто принесу всё! 9:24 — Я буду через час! Фантомная заноза в заднице 9:25 — Кисе-кун, пожалуйста, не спамь групповой чат сообщениями, адрессованными только одному человеку. Несдержанный засранец 9:25 — ох! прости, Курокочи! (⌣_⌣»)XXXVII. 15 июля, 2012 — Воскресенье
Он просыпается, глаза раскрываются, а сердце колотится, только чтобы найти Рёту, сидящего на его талии. Руки прижимают его запястья к кровати, а лицо слишком близко к лицу Шого. Кровь почти немедленно приливает к его голове, окрашивает его от шеи до ушей. — Что ты делаешь? — Он намеревался прорычать, но выходит, как шёпот. Рёта слишком близко. Рёта только усмехается, а потом медленно наклоняется, глаза ищущие, дыхание струится по лицу Шого, слишком, слишком близко, и прижимает их носы вместе с весёлым «буууп!» Он смеётся ошарашенному выражению на лице Шого, скатываясь, чтобы сесть рядом с ним на кровати. Вот когда злость перевешивает унижение, и Шого с рыком пинает Рёту. — Уёбок! — Шого полукричит, разозлённый, что Рёта проделал эту хрень снова и в совершенной ярости, что он- что он почти- что он хотел- Он берёт мудака и толкает лицом вниз на кровать. — Мудак! Какого хрена! Несмотря на болезненную позу, Рёта всё ещё умудряется смеяться. — Ой, ой, ой! Прекрати, пожалуйста, мне жаль! — Он не выглядит даже немного сожалеющим, а его борьба полусерьёзна в лучшем случае. — Если бы тебе было жаль, ты бы совсем не делал этого! — Шого рявкает, не позволяя ему встать, но уменьшая количество силы, что использует. — И ты бы не смеялся, засранец, — он добавляет, закатив глаза. — Нет, нет, правда! — Он настаивает, пытаясь подавить улыбку. — Это совсем- — Смех ускользает, после он продолжает, — не весело. Я точно сожалею о моих действиях! Шого вздыхает, медленно двигаясь от ослепляющей злобы до раздражения. — Да, да. — Он отпускает улыбающегося идиота и движется к краю кровати, перекидывая ноги в сторону. Он оглядывается через плечо, брови нахмурены. — Почему ты вообще здесь? Я отменил всё. — Я пришёл увидеть тебя, потому что ты был «болен», — Рёта говорит ему, и Шого может слышать вопросительные знаки в последнем слове. — Врёшь своим друзьям, Шого? Как грубо! — Он жалуется, но его глаза чертовски сияют. — Я болен, — Шого сухо говорит. — Болен тобой. — А! — Рёта драматично ахает, сжимая грудь. — Это ранило меня прямо сюда! Шого выбирает не отвечать на это. Он спрашивает: — Постой, зачем ты пришёл, если я был болен? — Позаботиться о тебе, конечно же! — Рёта напевает, проводя рукой по тщательно уложенным волосам. Он указывает на пакет у двери, объясняя. — Я даже принёс лекарства! — Я был рад выхаживать тебя. Я даже купил наряд медсестры, — Рёта говорит с обидой, но Шого всё ещё застрял на первом предложении, потому что… Какого хрена? Кто вообще-? Для друзей нормально такое делать? Это… расстраивает, что он даже не знает, где начинается эксцентричность Рёты и заканчивается обычная дружба. Будущее знание практически бесполезно, когда дело доходит до такого, что чертовски здорово. И всё же, приятное тепло затапливает его тело от факта, что Рёта рискнул подхватить его (воображаемую) болезнь, только чтобы позаботиться о нём. Только чтобы убедиться, что он в порядке. Испытывая привязанность, радость, и полное счастье, Шого не уверен, что делать, так что… он просто улыбается Рёте и говорит: — Спасибо. По какой-то причине лицо Рёты расслабляется, а глаза раскрываются, и честно, он выглядит, как напуганное животное. Он издаёт приглушённый звук, а потом кидается вперёд, врезаясь в Шого и толкая их обоих на пол запутанной кучей. Как много раз это должно случиться?! — Ау, — Шого морщится. Локоть Рёты ударил его в живот по инерции, а сейчас колено зажато между его бёдрами. — Бля, зачем ты так сделал? — Он стонет, смотря вниз на Рёту, прячущего лицо в шее Шого. Рёта что-то бормочет, но он не может разобрать ни слова. — Что? — Шого ворчит, вытягивая одну из ног и доставая руку между их телами. Рёта раздражённо говорит, в этот раз чуть громче. — Это было нечестно, Хайзакичи. — Что? — Шого снова спрашивает, растеряный и немного раздражённый. — О чём ты говоришь? — Ты не можешь просто- делать это со мной, — Рёта жалуется, губы касаются его кожи каждый раз, когда он говорит, и вызывают шум. — Я не был готов! — Ты не имеешь смысла, — Шого говорит, отползая от Рёты, но тот всё ещё на нём. — Слезь. — Рёта пищит, и Шого рычит. — Если сейчас ты скажешь грязную шутку- Он пытается сесть, голос в его голове подчёркивает — очень осуждающе — как часто они лежат друг на друге, и в итоге он тащит Рёту, потому что он очень крепко цепляется за шею Шого. — Ты отпустишь? — Он требует, пытаясь не отвлекаться на то, как странно потрясающе пахнет этот несдержанный засранец. Кто, чёрт возьми, наносит одеколон, собираясь в дом друга? Когда Рёта только издаёт непонятный звук, Шого бросает на него взгляд и- — Ты краснеешь? — Он с недоверием спрашивает. — Нет! — Рёта мгновенно отрицает, но даже говоря, он не показывает лица. — Ты краснеешь, — Шого повторяет, и чёрт побери, почему он тоже смущается? Какого-! — Я не делаю этого прямо сейчас. — Он убирает руки Рёты от шеи, встаёт без оглядки на него, а потом уходит с ровным «Я в душ». Нет, нет, нет.XXXVIII. 15 июля, 2012 — Воскресенье
Когда он выходит из душа, Шого понимает с тихим ужасом, что забыл захватить сменную одежду. Дерьмо. Он тянет время, несколько минут чистя зубы, но, несмотря на некоторые очень хорошие возражения, он не может оставаться в этой ванной вечно. Он обвязывает полотенце вокруг талии и со скрипом открывает дверь, а когда никого не видит — точнее, Рёту — он торопится в спальню и закрывает дверь. Она пуста. Он с облегчением выдыхает, сразу же хватает какую-то одежду и начинает переодеваться. Он роняет полотенце и сначала скользит в боксёры, торопясь. Дальше штаны, и когда он надевает их, его дверь открывается. Он едва успел. … Почему он не запер её? Тупица. Угх. Он игнорирует Рёту, который быстро отворачивается при виде Шого, и натягивает футболку через голову. После того, как он столько раз переодевался в командных раздевалках, он не очень-то волнуется о своём теле. Он просто уверен, Рёта найдёт способ сделать это странным. — Устраиваешь мне шоу, Хайзакичи? — Рёта дразнит, но его голос звучит немного неестественно. Видите? Странно. — В твоих снах, — его бесцеремонный ответ, но потом он думает об этом и добавляет. — На самом деле, там тоже нет. Даже не думай об этом. Рёта смеётся, разворачиваясь к нему лицом. — Ты не можешь следить за моими снами, Хайзакичи! — Затем он отправляет поцелуй. — Угх, — Шого морщится, уклоняясь от жуткого аниме сердца. — Давай перестанем говорить об этом. Запоздало он бредёт к телефону и снова морщится, когда видит все пропущенные сообщения. Смирившись, он открывает приложение для сообщений и пролистывает к началу одностороннего разговора, и ощущает пульсацию в висках, достигая раздражающего конца. Несдержанный засранец 10:34 — я здесь! σ(≧ε≦ｏ) 10:42 — упс! он очень болен, ребят! (っ- ‸ — ς) 10:42 — вы точно не должны приходить! Ниджимура 10:43 — Да ну 10:43 — Потому что мне сложно поверить Несдержанный засранец 10:44 — он болеет! супер пупер болеет! ✧*。ヾ(｡﹏｡)ﾉﾞ✧*。 Фантомная заноза в заднице 10:46 — Воистину, твои смайлики отображают серьёзность состояния Хайзаки-куна. Несдержанный засранец 10:46 — правда! 10:48 — так болен! (ᗒᗩᗕ)՞ 10:48 — но не волнуйтесь, ребят! Медсестра Кисе в деле! ٩(•ᵕ•๑)ᵒᵏᵎᵎᵎᵎ К этому самоуверенному заявлению прилагается фотография Рёты в медсестринской шапочке с фальшиво-серьезным выражением лица, а весь задний план занимает спящее тело Шого: одеяло откинуто, рубашка задрана так, что виден почти весь живот, а лицо расслабленное и беззащитное. Это самая ужасающая вещь, что он когда-либо, блять, видел, а он видит уродливую рожу Рёты каждый день. Его глаз дёргается, и он слишком крепко сжимает телефон, продолжая читать. Ниджимура 10:50 — Этот идиот просто спит! 10:50 — и где, чёрт побери, ты нашёл эту шапку? Почему ты её носишь? Несдержанный засранец 10:51 — это неправда! 10:51 — он болен от любви! 10:51 — я медсестра, так что ты можешь доверять мне! ヽ(˘ω˘)ゝ Ниджимура 10:52 — Ты придурок 10:52 — и ты не ответил на мой вопрос Несдержанный засранец: 10:52 — грубо! ‧º·(˚ ˃̥⌓˂̥)‧º·˚ 10:52 — я медсестра! Это часть моей формы! Ниджимура: 10:53 — Ага, хорошо 10:53 — Ты же понимаешь, он взбесится, когда увидит эту фотографию Несдержанный засранец 10:57 — я знаю! Могу сделать ещё 1! (｡•̀ᴗ-)✧ Здесь снова прилагается изображение. Каким-то образом оно ещё хуже. Рёта прямо рядом с его лицом, улыбается в камеру, Шого всё ещё спит и выглядит глупо. Но проблема в том, что это выглядит так, будто они в кровати вместе. Дерьмо. Это ужасно. Бля. Он продолжает листать. Фантомная заноза в заднице 11:00 — Кисе-кун, Хайзаки-куну точно не понравится, что ты сделал его фотографии без разрешения или что ты отправил их нам. 11:00 — По крайней мере, ты не должен отправлять их в групповой чат, к которому у него есть доступ. 11:00 — Как видишь, я в этом не участвовал, Хайзаки-кун. Несдержанный засранец 11:01 — курокочи! Ты подлизываешься к Хайзакичи? (ง •̀_•́)ง 11:01 — не слушай его! 11:01 — он убедил твою маму показать ему детские фото! Фантомная заноза в заднице 11:02 — это был ты, Кисе-кун. Несдержанный засранец 11:02 — о да 11:02 — ну! он списал твои ответы на английском! Фантомная заноза в заднице 11:03 - … 11:03 — Это также был ты, Кисе-кун. Несдержанный засранец 11:04 — ох (；° Д゜) Фантомная заноза в заднице 11:04 — Поскольку трудно передать по одной атмосфере, мне бы хотелось, чтобы ты знал, что я тихо осуждаю тебя, Кисе-кун. Несдержанный засранец 11:05 — грубо! Ниджимура 11:05 — Я осуждаю вас обоих. Перестаньте атаковать мой телефон глупой хренью Фантомная заноза в заднице 11:06 — Извиняюсь, Ниджимура-сан. Несдержанный засранец 11:06 — виноват Здесь разговор заканчивается. Шого поднимает взгляд на Рёту, кипя от злобы. — Ты сделал селфи со мной, пока я спал?! — Он рычит, откладывая телефон в карман, после бросается на идиота. — Мудак. — Уххх, — Рёта говорит, медленно пятясь назад и к открытой двери, пока Шого сверлит его взглядом. — Насчёт этого… — Он доходит до двери, и с поспешным «мне жаль!» поворачивается и убегает. Шого кидается в погоню. — Какого хрена, Кисе?! Рёта не останавливается и не оглядывается. — Мне жаль! Но я должен был это сделать! Другого выбора не было! — Что? Почему?! — Шого вопит, добегая до вершины лестницы как раз тогда, когда Рёта наполовину спускается. — Ты спал и не мог меня остановить! — Он весело отвечает, прыгая на последнюю ступеньку и убегая прямо к входной двери. — Чёртов засранец! — Шого кричит в ответ, почти спотыкаясь, когда он перескакивает три ступеньки и твёрдо приземляется на ноги. — Я, блять, задушу тебя! — В другой раз! — Рёта отвечает, откидывая гостевые тапочки, опускаясь, чтобы схватить обувь, и юркнуть за дверь. Он закрывает её как раз вовремя, захлопывая прямо перед лицом Шого. — Трус! — Он говорит через дверь, и слышит пропадающий смех. — Угх, — он стонет, потирая руками горящее лицо. — Так, что случилось, — Шион говорит, усмехаясь и выглядывая с кухни. — Проблема с парнем? — Заткнись, — Шого почти скулит, звуча странно, как Рёта. Он вздрагивает от этой мысли, проходя мимо брата на кухню. Всё это утро чертовски странное.XXXIX. 15 июля, 2012 — Воскресенье
Каким-то способом этот день становится страннее. Шого перестаёт пялиться на капитана и приходит в себя достаточно, чтобы потребовать: — Что ты здесь делаешь? Ниджимура усмехается ему, но это ничего не значит. Это его обычное выражение лица. Так же, как и всегда, Шого смотрит прямо на него. — Я тебя забираю. Идём, — Ниджимура обыденно говорит ему. — Что? Постой, почему? Куда мы идём? — Шого спрашивает, в замешательстве хмурясь. — Перестань задавать так много вопросов и просто сделай это, — Ниджимура хмурится. — Не говори мне, что делать, — его инстинктивный ответ. Хмыкнув, Ниджимура разминает костяшками пальцев череп Шого. — Почему ты такой чертовски сложный? Слушай своего капитана, чёрт побери! — Ладно, ладно, я — Шого хрипит, осторожно потирая места расцветающей боли на его голове, когда Ниджимура отпускает его. — Козёл, — он бормочет себе под нос. — Что это было? — Ничего, — Шого говорит, плюхаясь в прихожей, стремясь надеть обувь. — Как и думал. — Ниджимура закатывает глаза, скрещивает руки и прислоняется к дверному проёму, пока он ждёт Шого. Спустя несколько минут они идут в неизвестном направлении (для Шого), как обычно препираясь. Несмотря на странность идти куда-то с Ниджимурой за пределами школьных рамок или в роли капитана и игрока, Шого чувствует себя спокойно. Наверное, всё дело в том, что последние несколько недель они были очень близко во время репетиторства. Ниджимура стал ему настолько знаком, что проведение с ним времени наедине уже не вызывает паники. И всё же ему любопытно. — Куда ты меня ведёшь? — Шого пытается снова, смотря на капитана. Ниджимура одет в пиджак, белую рубашку и тёмные брюки, и он выглядит хорошо. Стильно. Круто. Уверенно. Вот что Шого нравится в нём больше всего — как он всегда, кажется, держит всё под контролем, и как ничему никогда не позволяет сломать своё хладнокровие. Даже когда его отец был в плохом состоянии, он никогда не давал понять, что с ним происходит что-то необычное. Шого завидует этой невозмутимости, и может именно это привлекло его внимание к Ниджимуре. Знаете, кроме его безусловно симпатичного лица. Ниджимура награждает его весёлым взглядом, после становится серьёзным. — Я не пытался сказать раньше, потому что вы, ребята, выглядели так, будто много веселились, но Анами-сенсей сказала мне, что ты можешь бросить репетиторство в любое время. — Он оценивает реакцию Шого, после кивает. — Да, я не думал, что ты удивишься. Ты выше среднего во всех своих предметах. Его бровь в подозрении поднята, так что Шого пожимает плечами, испытывая небольшой дискомфорт от этого внезапного вопроса. — Я просто- Я не думал, что был смысл… стараться, — он признаётся. Технически это не ложь, поэтому он не хочет об этом говорить. В школе — до дерьмового путешествия во времени — он разочаровался во многих вещах, и академические успехи всегда сопровождались шоком от того, что кто-то, кто выглядел и вел себя как Хайзаки Шого, мог быть кем-то большим, чем тупой хулиган. — Это не важно, — он упрямо говорит. — Хорошо, — Ниджимура говорит, к счастью бросая эту тему. — Мы здесь. «Здесь» — это магазин рамена, а внутри они занимают места. Это не свидание, верно? Нет, явно нет. — И мы здесь… Почему? — Шого сухо спрашивает, опираясь на локти. Ниджимура оглядывает комнату, осматривает занятых работников и счвстливых покупателей, и намеренно не смотрит на Шого. — Если честно, я ожидал, что ты придёшь в ярость от купона, и как щедрый сенпай, я отведу тебя куда-то получше, чем Маджи Бургер, — он лениво говорит. — Например, в магазин рамена. Он добавляет, почти как запоздалую мысль. — Не ожидал, что ты возьмёшь кого-то другого. Пока Шого обрабатывает что это должно значить, шеф подходит к ним, чтобы принять их заказ. — Мне мисо-рамен, — Ниджимура говорит, ожидающе поворачиваясь к Шого. — О, э, я хочу тонкацу-рамен, — Шого растерянно говорит, и парень уходит. Не ожидал, что ты возьмёшь кого-то другого. Это...? Стоит ли ему это понимать? Или это еще одна дружба, о которой Шого ничего не знает? Уф. — Итак, поздравляю с повышением твоих оценок, — Ниджимура говорит, полуулыбаясь. — Знал, что ты справишься. — Э, спасибо, — Шого отвечает, застигнутый врасплох всей этой ситуацией. — Это- Я бы не справился без тебя. — Чтоб ты скромничал? — Ниджимура посмеивается. — Никогда не думал, что увижу такое. — Заткнись, засранец, — Шого хмурится, и это- это знакомо. — Тебе лучше заплатить за это тоже. Тот дерьмовый купон даже не покрыл всю мою еду. — Да, да, — он усмехается, и Шого обнаруживает, что копирует выражение. — Нахальный сопляк. Шого смеётся, и приносят их дымящиеся блюда. Это вкусно, и остаток их не-свидания весёлый и наполнен многими оскорблениями и подразниваниями. После Ниджимура отводит его домой — несмотря на многие возражения — до входной двери Шого. — Спасибо за бесплатную еду, — Шого нагло говорит. — Твоя компания не была такой хреновой, как я ожидал. — То же самое, сопляк, — Ниджимура отвечает, усмехаясь. — Увидимся завтра. — Увидимся, — Шого говорит, но Ниджимура всё ещё там, пристально наблюдает за ним. Ниджимура делает шаг вперёд, поднимает руку и кладёт на макушку Шого, как преддверие совершенно ненужного взъерошивания волос. Шого хмурится, открывает рот, чтобы пожаловаться, но внезапно рука на его голове скользит, чтобы обхватить щёку, и нежно повернуть голову набок, позволяя Ниджимуре оставить целомудренный поцелуй на его щеке. Шого замирает, боясь даже дышать, а Ниджимура через секунду отстраняется, всё ещё усмехаясь, но сейчас выглядя довольным. Всё тело Шого в огне, а его сердце стучит, как бешенное. И он так, так растерян. — Увидимся завтра, — Ниджимура снова говорит, отпускает Шого и уходит, руки в карманах, а язык тела расслаблен. С другой стороны, Шого — натянутая струна, плечи напряжены, а ноги слабые. Оцепенело он касается рукой щеки и его единственная связная мысль — это слово, что описывает большую часть хрени, что с ним произошла: Блять.