LXXVII — 31 июля, 2012
— О боже, — Шого стонет, заметив за стойкой какого-то придурка, дружелюбно болтающего, словно он не самый большой придурок в мире. Он и забыл, что этот парень будет здесь. Это не было проблемой, поскольку он не планировал посещать фестиваль, но теперь… Ниджимура бросает на него вопросительный взгляд, но веселый голос окликает его прежде, чем он успевает объяснить и, возможно, спрятаться. — Эй, это мой младший брат! — Шион радостно машет им рукой. — Подходите. Не стесняйтесь! Шого снова стонет, смущаясь при одном только взгляде на него. — Уф, давай заглянем на секунду. Если мы не зайдем, он наверняка устроит еще большую сцену. — Не могу дождаться, когда Така и Тацуо станут достаточно взрослыми, чтобы смущаться меня, — Ниджимура говорит, пока они идут, восхищенный перспективой. — Это меня нисколько не удивляет. — Шого закатывает глаза. Шион, должно быть, подслушал их, потому что он злобно смеется. — Это никогда не надоедает, — сообщает он Ниджимуре. Он поворачивается к девушке рядом с ним и говорит. — Хару, это мой младший брат. Разве я не говорил тебе, что он симпатичный? — Заткнись, язычник! — рычит на него Шого. После двух часов, проведенных наедине с людьми, постоянно дразнящими его, он уже близок к тому, чтобы сказать «да пошло оно все!» и ударить кого-нибудь. Хару хихикает, ничуть не обижаясь на него. — Ты не ошибся. — Она приветливо улыбается Шого и говорит. — Приятно познакомиться, Хайзаки-кун. Признаться, мне не терпелось увидеть милого младшего брата, которого так любит Шион. — Вот черт. Шион усмехается, обнимая ее за плечи. — Это Окита Хару. Она моя близкая подруга. Хару, а тот способный парень рядом с моим братом — Ниджимура Шузо. Они с Ниджимурой обмениваются приветствиями, но Шого все равно застревает на формулировке. — Какого хрена ты имеешь в виду, что он «способный»? Этот мудак такой же урод, как и все мы. Просто у него умное лицо! — Шого не может не возразить против того, что Ниджимура может быть нормальным человеком. Он явно гребаный садист. Ничего нормального в этом нет. — Значит, ты считаешь меня умным, да? — Ниджимура самодовольно спрашивает, как обычно слыша только то, что хочет услышать. — …Конечно, это то, что ты из этого понял, — Шион ворчит, как всегда поражаясь невозмутимости этого парня. Даже когда он реагирует, раздражение обычно лишь на поверхности. Почему этот долбаный четырнадцатилетний подросток умеет управлять своими эмоциями лучше, чем он? — Что?! Брат Хайзаки действительно появился? — резко спрашивает какой-то парень, внезапно появляясь по другую сторону от Шиона. Он смотрит на Шого, потом смеётся и толкает Шиона в плечо. — Черт, я могу сказать это, только взглянув на него! Шион пихает его в ответ. — Этот надоедливый парень — Фукава Нацу, — представляется он. — Еще один мой друг. Фукава озорно улыбается Шого и шепотом говорит: — У твоего брата полный братский комплекс, ты знал? С тех пор как я познакомился с ним в средней школе, он рассказывал о тебе, как заботливая бабушка. Пока Шион в отрицании кричит, Окита заговорщически наклоняется вперед и подтверждает: — Это правда. Честно говоря, я знаю о тебе больше, чем о собственном младшем брате. В том числе и о том, что, судя по всему, ты в основном составе в баскетбольной команде на первом году. Поздравляю, кстати. — Спасибо, — Шого говорит, не зная, то ли его забавляет положение брата, то ли он совершенно убит мыслью о том, что он годами сплетничает о Шого с этими людьми. — Хару! Нацу! — Шион кричит, преданный. — Что вы за друзья?! Окита возвращает очки на место. — Самые лучшие, — говорит она, и Шион тут же опровергает это утверждение. — Знаешь, — Ниджимура размышляет, наблюдая за тем, как трое старших детей спорят и переругиваются, — я всегда считал, что Кисе — твой самый большой поклонник, но, похоже, твой старший брат его переплюнул. — …Должен ли я радоваться этому…? — спрашивает Шого. Ниджимура мгновение раздумывает об этом. — Нет, я думаю, ты должен быть в ужасе. Шого проводит рукой по лицу. — Почему я? — спрашивает он у Вселенной. Вселенная не отвечает, но, впрочем, она никогда и не отвечает. До сих пор Шого никогда не встречал и не слышал ни о Фукава Нацу, ни об Окита Хару, а поскольку он живет более чем в десятилетнем будущем, это… что-то значит, не так ли? Он всегда знал, что у его брата было много друзей, но Шион никогда не приводил никого из них домой и не знакомил с ними Шого. Начальная школа не в счет. Даже у Шого были дети, с которыми он играл чаще, чем с другими. Следует отметить, что Шион доверяет им настолько, что так много говорит о Шого. Люди, с которыми он дружит, могут свободно делиться информацией о себе (потому что Шион слушает, не осуждает и никогда не предаст их доверие), но его брат старается не раскрывать слишком много, чтобы не казалось, что он что-то утаивает. Его… любовь к Шого — это одно, но реальные подробности? Шион, должно быть, очень доверяет этим парням. Шион доверяет им, но Шого никогда с ними не встречался. «Неужели это моя вина? спрашивает он, виновато глядя на Шиона. Ты совсем перестал говорить обо мне? Тебе стало стыдно? Ты чувствовал ответственность? Ты винил меня?» Он делает глубокий вдох и отбрасывает эту мысль, понимая, что говорит глупости. У Шиона могли быть подобные мысли, но он никогда не отвернулся и не отвернется от семьи. Шого может сколько угодно обвинять себя, но он никогда не сравнит Шиона с их отцом. Никогда. Он приходит в себя как раз в тот момент, когда Шион отмахивается от своих друзей. — Ладно! — Шион хмыкает, скрестив руки. — Я гордый старший брат! Мне позволено! И я этого не стыжусь! — заявляет он. Фукава фыркает, качая головой. — Да, но Шион, мой чувак, мой приятель, мой брат — мы говорим, что ты должен стыдиться. Окита вклинивается: — Может, тебе стоит найти, ну, знаешь, настоящее хобби? Или, например, увлечься какой-нибудь знаменитостью. Замени свою привязанность к брату кем-то другим. — Фу! — Его только что сравнили со знаменитостью? — Знаменитости — это недостижимые цели, Хару. Я реалист! К тому же, ты знаешь, что у меня теперь есть работа на полставки. Поэтому я и заведую этим киоском вместе с вами, — опровергает Шион. — Я занятой человек. — Не слишком занятой, чтобы болтать мне о своем брате, — сухо говорит Фукава. — Помолчи! — Вы невозможны, — в отчаянии заключает Окита. — Вы все настроены против меня, но, к счастью, Шо-чан все еще на моей стороне! — Он обращается к Шого за поддержкой. Шого делает очень осторожный шаг назад. — Да пошло оно все. Я с самого начала был против тебя. И не называй меня так, придурок. Рядом с ним Ниджимура смеется в руку. Окита и Фукава выглядят не менее позабавленными. — Ты маленький говнюк, — обвиняет Шион, хотя все еще улыбается. — Что случилось с семейной солидарностью?. Шого морщит нос от отвращения. — Что, черт возьми, случилось с тобой в детстве, чтобы ты стал таким? — Черт, а у маленького Хайзаки есть зубки, — Фукава хмыкает, не обращая внимания на кислые взгляды Шиона и Шого. — Эй, чувак, любой, кто не поддастся на обаяние этого парня, для меня нормальный человек. Я был в отчаянии от того, что я единственный, кто не думает, что Шион здесь радуга и бабочки, — добавляет он, с ухмылкой глядя на Шого. Шого его полностью понимает. Его брат шутит о «харизме семьи Хайзаки», но на самом деле это просто Шион, который может одурачить почти любого, чтобы понравиться. Что-то в его покладистом характере и оптимизме притягивает людей и заставляет их не замечать его вопиющих недостатков. В отличие от него, Шого и их мама очень разборчивы в выборе друзей и не так быстро открываются. Они оба уже обжигались, и никто из них не хочет проходить через это снова. Из-за этого они кажутся замкнутыми и асоциальными — так жалуется Шион, когда пытается научить их, как стать доступным человеком. В общем, Шион, наверное, всю школу обвел вокруг пальца. Ему нравится знакомиться с новыми людьми, он запоминает случайные вещи, которые они ему рассказывают, поэтому люди думают, что он хороший человек, и стараются его запомнить. А потом это распространяется, как гребаная болезнь. Все это отталкивает его, даже если он немного завидует. Поэтому он абсолютно искренне сопереживает огорчению на лице Фукавы. — Неправда, — говорит он со смаком. — Шион — кто угодно, только не гребаный святой. Не понимаю, почему это не очевидно. — Это клевета! — восклицает Шион. — Оскорбление личности! Фукава закатывает глаза. — Это колдовство! — настаивает он, отвечая Шого. — Какое-то дерьмо вуду. Ты хоть уверен, что вы действительно братья? Он мог украсть тебя из какой-нибудь бедной семьи и промыть тебе мозги! Я имею в виду, просто подумай о- — Ладно, хватит, — Окита вмешивается, щелкая Фукаву по носу. Он вскрикивает от боли и слезно хватается за нос, но она продолжает, не обращая внимания. — Не втягивай невинных людей в свою оккультную одержимость, чудак. — Сколько раз тебе говорить, что это не одержимость, Хару?! — Он смотрит вдаль, пытаясь изобразить загадочность… и терпя неудачу. — Это образ жизни. — Для чудаков. Фукава разочарованно вскидывает руки. — Если ты занимаешься в скучном клубе вроде кендо, это не значит… — Скучный?! Я покажу тебе скуку! — Подожди, Хару, нет! Окита замахивается шинаем (где она, блядь, прятала эту штуку?) на Фукаву, тот уклоняется в сторону, а затем бросается прочь с ужасом в глазах. Окита следует за ним с довольно тревожным выражением лица, оставляя троих позади в ошеломленном молчании. — …Что это было? — озадаченно спрашивает Шого. Шион вздохнул. — Они должны были помогать мне. — Он качает головой, а затем улыбается Шого. — Не волнуйся. Такое часто случается. А где остальной гарем? Ниджимура поперхнулся воздухом, а Шого провел обеими руками по лицу, окончательно выбившись из сил. — Мои друзья тоже где-то здесь. Мы давно разошлись, но собираемся смотреть фейерверк все вместе, — с сомнением объясняет он сквозь пальцы. Он не слышит, как Ниджимура бормочет, несколько озадаченный «Черт, я член гарема». — Ладно, — легко соглашается Шион. — Так вы, ребята…? Предвидя это, Шого прерывает его грубым: — Это не свидание. Выглядя слишком веселым, Шион спокойно поднимает руки вверх, чтобы отвести гнев Шого. — Я хотел спросить, собираетесь ли вы что-нибудь покупать. Подумал, что, раз уж вы здесь, можно и поработать, — уточняет он. Лицо Шого краснеет, но он отказывается это признавать. — …Я буду снежный рожок, — говорит он, сверкая глазами. — Я тоже, — присоединяется Ниджимура. Шион улыбается им. — Уже на подходе!LXXVIII — 31 июля, 2012
— Хайзакичи! Ниджимура! — Рёта вклинивается между ними и соединяет их руки. — У нас все готово. Пойдемте. — этими словами он начинает вести их к свободному месту на людной улице. — Кто-то взволнован, — Ниджимура комментирует, не сопротивляясь. Рёта радостно ухмыляется. — Фейерверк, Ниджимурачи! Я никогда раньше не смотрел их с группой друзей! — Не всякое занятие интереснее с друзьями, знаешь ли, — Хайзаки сухо замечает, поправляя хватку на уродливом медведе под свободной рукой. Похоже, Рёта только этим и оправдывает свой энтузиазм по любому поводу. — Я никогда раньше не играл в видеоигры с другом! — Я никогда раньше не засиживался допоздна с другом! — Я никогда раньше не завтракал с другом! Это смешно. Но в то же время это даже забавно — когда это не утомляет. Рёта лишь смеется. — Я не узнаю, пока не попробую, верно?» Не найдя ответа на этот вопрос, Шого лишь закатывает глаза и переводит внимание на остальных, когда Рёта отпускает их. Кагами прислонился к забору, а рядом с его ногами лежит игрушка животного. Шого не может удержаться от смеха, когда узнает в ней уродливого тигра. Заметив его реакцию и то, что ее вызвало, Кагами хмуро смотрит на него. — Заткнись. По крайней мере, моя не бросается в глаза. Воспоминание о собственной игрушке снова портит ему настроение. — Уф… — Ему нравится, — Ниджимура уверяет, легонько похлопывая Шого по затылку. — …Конечно, нравится, — неубедительно соглашается он, держа «подарок» на расстоянии вытянутой руки. Дайки поворачивается, видит отвратительную вещь (и, скорее всего, отталкивающее выражение лица Шого) и разражается хохотом. — Эта штука, блять, сверкает? — успевает спросить он. Рёта с любопытством смотрит на него, потом отворачивается и быстро моргает. — Ее образ отпечатался в моем разуме! — Он не сочетается с розовым, как ты, Момои-сан, — оценивает Тецуя. Его голос до смерти удивляет Шого и Ниджимуру, которые не заметили его присутствия. Сацуки слабо улыбается. — Не знаю, хочу ли я, чтобы меня сравнивали с этим… существом, Тец-чан, но спасибо. Шого полностью согласен со всеми, поэтому он бросает взгляд на Ниджимуру и требует: — Какого черта? Им можно говорить гадости о твоем дерьмовом подарке, а мне нельзя? — Вы, ребята, ведете себя невероятно дерзко, не так ли? — опасным голосом (не обращая внимания на явный смех в его глазах) замечает Ниджимура, и все, кроме Шого, замирают, лица быстро теряют цвет. — А по-моему, медвежонок милый. Что думаете? Рёта, пытаясь уклониться от яростного упрека, поправляет: — Я… я имел в виду, что могу смотреть на него вечно и никогда не надоест! Хаха! Так что она естественным образом отпечатается в моем разуме, семпай! — Лично я думаю, что никогда не смогу сравниться с вашим прекрасным подарком, капитан, — плавно поправляет Сацуки. — Вот и всё. — То, чего медведю не хватает в цвете, он компенсирует дизайном, — монотонно объясняет Тецуя. — Я бы никогда не пренебрег ни одним из ваших подарков, семпай. Кагами пожимает плечами. — Он сначала посмеялся над моим. — Мой даже не был оскорблением! — возмущенно восклицает Дайки, когда они выжидательно поворачиваются к нему. — …Но только что-то чистое и хорошее могло бы так сверкать, я уверен! — поспешно добавляет он, столкнувшись с мрачной улыбкой Ниджимуры. На мгновение воцаряется напряженная тишина (нарушаемая лишь фоновым шумом толпы и города в целом), а затем Ниджимура заливисто смеется, схватившись за живот, который начинает болеть. Остальные обмениваются облегченными взглядами, а затем присоединяются к нему, беспомощно забавляясь абсурдностью ситуации и паническим выражением лица, которое было у них всего несколько мгновений назад. Словно ожидая этого, лучи света взмывают вверх и озаряют ночное небо ослепительным переливом красок и форм, а сопровождающие их гул и радостные возгласы толпы навевают тоску и ностальгию. Обычно в таком городе, как Токио, их трудно разглядеть, но с того места, которое они забронировали, открывается прекрасный вид на фейерверк. Шого улыбается, он так же, как и Рёта, взволнован происходящим и только сейчас готов показать это — когда никто не смотрит. Он тоже никогда раньше не видел фейерверков с друзьями. На мгновение он бросает взгляд на окружающих, а затем возвращается к зрелищу. Мало-помалу его одинокие и горькие воспоминания сменяются теми, которые он никогда не захочет забыть.LXXIX — 31 июля, 2012
— Почему ты не сказал, что у тебя скоро день рождения? — Сацуки спрашивает, расстроенная. Эта тема возникла, когда Кагами сообщил, что не сможет провести ночь у Тецуи вместе с остальными. Судя по всему, завтра его родители будут праздновать весь день. Кагами почесал затылок, чувствуя себя неловко из-за внезапного допроса. — Я не подумал об этом? Почему? — Мальчики. — Она обиженно вздыхает и идет вперед, а затем поворачивается лицом ко всей группе с решительным выражением лица. — Мы уже пропустили дни рождения Ниджимуры-сенпая и Ки-тяна, так что не пропустим и этот! Как ваш отличный менеджер, я возьму на себя руководство вечеринкой. — Мы могли бы отпраздновать все их дни рождения одновременно, — Тецуя предлагает с небольшой улыбкой. Он живет ради этой дружеской чепухи, так что Шого не удивлен. — По-моему, неплохо, — Ниджимура говорит, скрещивая руки, когда они останавливаются посреди тротуара. Рёта заметно взволнован перспективой. — Я полностью согласен! — Мне все равно, — Кагами отвечает, хотя и выглядит довольным. — Если ты найдешь время, чтобы сыграть с нами в несколько игр, я согласен, — Дайки говорит, вызывая у Сацуки улыбку и закатывание глаз. — Как будто я буду пытаться удержать вас, придурков, подальше от площадки. — Она задирает нос. — Не то чтобы я не могла. Не недооценивай меня, Дай-чан! — Я, например, с удовольствием посмотрю, как ты будешь мешать этим парням играть, — ухмыляется Ниджимура. Тецуя невинно смотрит на него. — У Ниджимуры-сенпая садистские наклонности. Кагами фыркает. — Не думаю, что ты можешь говорить такое. Рёта поворачивается к Шого, который не счел нужным говорить ничего душещипательного (он явно собирается, вольно или невольно), и говорит ему. — Не нужно покупать мне подарок, Хайзакичи! Все, что мне нужно, — это твоя любовь и поддержка! — Жаль, что я не намерен дарить тебе ни того, ни другого. — Грубо! — Нет, я просто- В кармане шорт (которые он упорно носил под юкатой) завибрировал телефон, он с любопытством достает его, видит, что это Шион звонит ему, и отвечает: — Что такое? — Шого. — Голос его брата звучит грубо и неопределенно, как будто он едва держит себя в руках. У Шого замирает сердце от ужаса, ему трудно дышать, потому что… Он слышал такой голос Шиона всего один раз. Внезапно он не хочет слушать, что скажет Шион, не хочет больше слышать плохих новостей, не думает, что сможет выдержать, когда его мир снова перевернется. Но он ничего не говорит, не кладет трубку, а просто держит телефон в сжатых руках, не обращая внимания на вопросы и обеспокоенные лица друзей, не замечая ничего, кроме человека на другом конце линии, даже собственного сердцебиения, заглушаемого зловещей тишиной. В конце концов Шион говорит снова. — Это мама. Она в больнице. И телефон ускользает из его внезапно ослабевшей руки.Омаке АоКагаКуро
Ахомине 11:38 — у меня другая идея Момои 11:38 — клянусь если ты продолжишь меня будить Ахомине 11:39 — нет выслушай меня! 11:39 — мы оденемся очень модно Момои 11:39 — уже звучит, как ужасный план Ахомине 11:39 — затем мы появимся там, где работает папа тайги Момои 11:40 — о, так сейчас он Тайга? 11:40 — хммм Ахомине 11:41 — что? В смысле кагами 11:41 — это была опечатка Момои 11:42 — да, конечно 11:42 — я уверена, ты печатал Кагами, и как-то получил его имя 11:43 — какое совпадение, что твой телефон изменил его Ахомине 11:43 — сацуки Момои 11:43 — какое безумие, что случилось такое 11:44 — я должна добавить в чат Кагами, чтобы я могла показать ему это удивительное совпадение Ахомине 11:44 — сацуки нет! Момои 11:44 — Сацуки, ДА! 11:45 — привет, Кагами, можешь прокрутить вверх и увидеть кое-что? Спасиб Я 11:47 — … Ахомине 11:47 — всё не так как кажется! Момои 11:48 — позволь добавить и Тец-чана Ахомине 11:49 — ты такая злая, я ненавижу тебя Момои 11:49 — *хихикает* ;) Я 11:51 — Очень настойчиво с твоей стороны, Аомине-кун Ахомине 11:52 — боже, что с тобой случилось тецу? 11:52 — раньше ты был таким милым и невинным Куроко 11:53 — это моя финальная форма Ахомине 11:53 — кто ТЫ?! Куроко 11:53 — Это не я флиртую так поздно с Кагами-куном через Момои-сан 11:54 — Я делаю это днем с изяществом и стилем. Мне не нужна помощь Ахомине 11:55 — тебя РАЗВРАТИЛИ 11:55 — Теперь ты ГРУБЫЙ Куроко 11:55 — Я никогда не делал ничего плохого в своей жизни Момои 11:56 — мы знаем это и мы любим тебя Ахомине 11:56 — и мне вряд ли нужна помощь Сацуки, чтобы ФЛИРТОВАТЬ Я 11:57 — ЛОЖИТЕСЬ СПАТЬ 11:57 — также, я собираюсь проигнорировать весь этот разговор о флирте со мной 11:58 — если один из вас был хорош, я бы заметил Момои 11:58 — и Кагами убивает всех 11:58 — rip