Я говорил тебе о трех хищных зверях. Зверях, пожирающих дух человека. Один из них — тщеславие. Второй — высокомерие. А третий зверь — зависть. Эти звери преследуют нас, нам не уничтожить их. Пока мы живы — они дышат нам в спину. Ты, шехзаде, не должен позволить этим языкам пламени спалить твою душу. Подчини их себе, управляй ими. И тогда ничто не сможет устоять перед тобой.
Паргали Ибрагим-паша
В мае 1566 года султан Сулейман выступил в тринадцатый военный поход. Седьмого августа войско приступило к осаде крепости Сигетвар в Восточной Венгрии. Султан Сулейман Великолепный умер в сентябре, во время осады крепости. Не стало великого повелителя, одержавшего множество грандиозных побед, и объединенное войско под командованием великого визиря Семиза Ахмеда-паши выступило в обратный путь, чтобы присягнуть на верность новому падишаху…***
Мустафа и Мехмед упражнялись с саблями в саду. Михриниса стояла немного поодаль и с улыбкой смотрела на них. Осеннее солнце играло на золотистых кронах деревьев и они вспыхивали ярким светом. Михриниса слегка поежилась и поправила на плечах синюю накидку с беличьим мехом. Вдали показался всадник на вороном коне. Михриниса первая заметила его и слегка насторожилась: гонцы давно не приезжали в их дворец. Чауш подошел к Мустафе, поклонился, присел перед ним на одно колено и произнес: — Шехзаде Хазретлери, вам послание от великого визиря Семиза Ахмеда-паши. Мустафа взял из его рук письмо и, развернув, начал читать. Пробежав глазами по строчкам, он побледнел и, сжав письмо в руке, быстро направился во дворец. Шехзаде Мехмед посмотрел ему вслед, а затем повернулся к матери. — Что с отцом? — спросил он. — Не знаю. Я пойду за ним, а ты оставайся здесь, — ответила Михриниса. Она подобрала подол платья и отправилась следом за шехзаде. Мустафа шел очень быстро и не оглядывался. Михриниса едва успевала за ним. Мустафа вошел в свои покои и хлопнул дверью. Она затворилась неплотно. Через несколько мгновений Михриниса подошла к покоям и взялась за ручку двери. Госпожа хотела распахнуть дверь, но что-то остановило ее. Михриниса опустила руку и взглянула в щелку между стеной и дверью. Через нее была видна часть комнаты. Михриниса увидела Мустафу. Он сидел на кровати и прочитывал письмо. Его лицо было бледно, глаза казались потухшими. Письмо выскользнуло из его рук и упало на пол. Шехзаде тяжело вздохнул и уронил голову на руки. Первый и последний раз Михриниса видела его в такой глубокой печали… Она не могла понять, что произошло. Взгляд ее скользнул от Мустафы к письму, и она увидела внизу послания красную, словно сгусток крови, печать великого визиря. Ниса вновь подняла глаза на мужа. Миг, и она все осознала. Значит, теперь она Михриниса Хасеки ¹ Султан, а перед ней ее повелитель… Мустафа поднял голову. Встав с кровати, он наклонился и поднял письмо. В задумчивости он смотрел на него несколько мгновений, а затем устремил взгляд на окно. Отблески солнца играли на его лице и освещали фигуру ярким светом. Свернув послание, Мустафа повернулся к другой двери и негромко позвал: — Стража! В покои вошли два человека в темных одеждах. — Позовите Ташлыджалы, — обратился к ним Мустафа. Стражники поклонились и исчезли в коридоре. Через некоторое время они вернулись вместе с Яхьей-беем. — Шехзаде, вы звали меня? — поклонился он. — Начинай собираться, Ташлыджалы. Мы едем в столицу, — произнес Мустафа. Взгляд Яхьи-бея упал на руки шехзаде, на письмо. Поняв, что произошло, он поклонился и ответил: — Как прикажете. После его ухода Мустафа еще раз взглянул на письмо и задумался. В голове среди прочих мыслей выделялась одна — Селим. Шехзаде не понимал, что произошло с младшим братом. Он живо вспомнил их недавнюю встречу в Бурсе. Селим, к его немалому удивлению, отказался от притязаний на трон. Взамен он попросил лишь одного: сохранить ему жизнь. Он решил стать ангелом? Тот ли это Селим, что хотел избавиться от брата и племянников? Хотя его облик и был таким же, душа изменилась… Но шехзаде Мустафу волновало другое: просьба брата. Уже долгое время он думал об этом, считая некоторые обязанности правителя неправильными. И у него появились на этот счет некоторые мысли…***
После похорон почившего султана и торжественного въезда шехзаде Мустафы в столицу вместе с семьей как будущего падишаха, во дворец Топкапы приехали остальные шехзаде со своими семьями. Первым приехал шехзаде Джихангир. Его дочь, малышка Хафизе Султан, весело бегала по дорожкам сада, пока слуги выгружали вещи. После него во дворец приехали шехзаде Сулейман с Хюмашах Султан и их маленьким сыном. Шехзаде и госпожей тепло встретила Михримах Султан и проводила в приготовленные покои. Почти одновременно в распахнутые ворота Топкапы въехали несколько золоченых карет. Из них вышли шехзаде Баязед и Селим. Братья устремились ко входу во дворец, обменявшись холодными приветствиями. Следом за ними шли их сыновья и дочери, а шествие замыкали Нурбану и Фетхийе. Венецианка со жгучей ненавистью смотрела на спину Фетхийе, идущую впереди. Казалось, Нурбану вот-вот вспыхнет от гнева. Однако она сумела взять себя в руки и, гордо вскинув голову, торжественно вошла во дворец. Михримах Султан встретила их в коридоре. Луноликая госпожа крепко обняла братьев и племянников. Михримах мило улыбалась им, но по ее глазам было видно, что она готова вот-вот расплакаться. В этот раз она обнимала братьев крепче и дольше обычного… После приветствия шехзаде и госпожи разошлись по своим покоям, чтобы приготовиться к церемонии, а Михримах повернулась к Фетхийе и Нурбану: — Я рада видеть вас. Слава Всевышнему, мы все здесь. — И я рада, что мы вместе в этот радостный день, — ответила Фетхийе. Нурбану, едва сдерживавшая гнев, внезапно вскинула голову и выпалила: — Радостный?! Ты считаешь, что это радость?! Это счастье лишь для нового падишаха и его семьи, а для нас вот-вот наступят черные дни! Фетхийе изумленно посмотрела на нее. Михримах гневно сдвинула брови и повернулась к ней: — Замолчи, Нурбану! Что за позор ты устраиваешь? Так ли подобает вести себя матери шехзаде? Немедленно иди в свои покои! Венецианка нехотя поклонилась и исчезла между проемами в коридоре. — Идем. Нужно подготовиться, — примирительно сказала Михримах, взглянув на Фетхийе. — Скоро начнется церемония.