Журавль или синица?

      После кошмара наяву просыпаются обычно не с криками, после пережитого ужаса тело выдёргивает тебя нервным толчком, из-за которого в первую очередь срывается в безумный пляс сердце.       Ши Цинсюань медленно открыл глаза, узрев светлый высокий потолок. Он не подумал о том, что довольно странно видеть в обители Хозяина Чёрных Вод такое количество света. Первое, что врезалось в воспоминание — интимный полумрак библиотеки, за которым острым клином по голове ударили воспоминания о насилии.       Тело оцепенело, малейшее движение отдавало изнывающей болью, в то время как от сердца под рёбрами разливался яд адреналина. Уставившись в полоток немигающим взглядом, Ши Цинсюань рвано вздохнул, понятия не имея, что его будет ждать через минуту, через миг. Он скосил взгляд в сторону, и на смену набегающей панике довольно быстро пришло удивление.       «Ши… Уду?» — заморгав в растерянности, Ши Цинсюань наблюдал своего старшего брата, сидящего на полу в медитативной позе. Светлая комната, играющий с длинной занавесью ветерок, богато и аскетично обставленный интерьер создавали картину какой-то нереальности.       Тишина. Свет. Мягкая постель и Ши Уду, находящийся в медитации, словно страж, готовый в любой момент открыть глаза и броситься в бой. Ши Цинсюань был готов поверить, что помер и попал в рай, либо психика настолько отказала, что унесла его в далёкий безопасный уголок подсознания.       Значит, в реальности он всё еще страдает?       От этой мысли Ши Цинсюаню стало худо. Страх уколол сердце. Он не хотел возвращаться туда, о чём боялся вспомнить, ему на физическом уровне требовалось убедиться, что окружение реально. Намереваясь дотянуться до Ши Уду, прикоснуться к нему, удостовериться, что он вовсе не плод его воображения, Ши Цинсюань едва смог поднять руку.       Плечо обдало болью. Кожу саднило и стягивало, а фиолетовые пятна, которых осталось совсем немного, всё же напомнили о произошедшем кошмаре. Так и застыв с занесённой в сторону рукой, Ши Цинсюань болезненно округлил глаза, видя перед собой ужасающие картины. Затуманенный вожделением и голодом взгляд Хэ Сюаня, его бледное лицо, чёрные длинные волосы. Острые уголки книг, впивающиеся в бёдра, холод каменного пола. Запах старой бумаги. Жгучие царапины на плечах, укусы. Боль в пояснице и заду, а ещё звон в голове от удара.       Следы насилия на теле обожгло горячим пламенем. Оцепенев и утонув в воспоминаниях, Ши Цинсюань с ужасом понял, что если бы он и пережил ту ночь, то его тело было бы разодрано вместе с остатками психики.       Прикосновение к тыльной стороне ладони заставило Ши Цинсюаня испуганно втянуть воздух через рот и отдёрнуть руку.       — Цинсюань… это я.       Затравленный взгляд ударил в Ши Уду острыми стрелами, отразив в выражении его лица такую боль, что Ши Цинсюаню стало ещё хуже. На него смотрели с тревогой и жалостью, со страхом, однако, потупив взгляд и на мгновение сомкнув веки, Ши Уду сумел взять под контроль эмоции. Он осторожно убрал руку и, выпрямившись, снова посмотрел на Ши Цинсюаня.       — Брат…       Честно признать, от того, как вдруг изменился взгляд Ши Уду, Ши Цинсюаню стало больно, его будто холодной водой окатили. Хоть он и понимал, что Ши Уду лишь старался вернуть себе самообладание, сердце болезненно отозвалось на его поведение. И тем не менее просто увидеть его рядом оказалось для Ши Цинсюаня глотком свежего воздуха, он вновь потянулся к нему, чтобы убедиться в реальности происходящего. Прикосновение тонких пальцев к щеке заставило Ши Уду и вовсе застыть в неподвижности, он скосил взгляд к руке Ши Цинсюаня, сдержанно выдохнув. Будто хотел дотронуться в ответ, но боялся одним движением обратить его пальцы в пепел.       «Он просто сдерживается, просто боится показать переживания… всё хорошо, всё нормально», — в какой-то жалкой попытке успокоил себя Ши Цинсюань, ощутив уязвимость. Раз Ши Уду выглядел собранным, то и ему стоило найти в себе силы не раскисать.       Быть сильным. Ему тоже нужно быть сильным.       Собравшись с духом и заняв сидячее положение, Ши Цинсюань с трудом сдержался от того, чтобы скривить лицо… слишком сильно. Божественная регенерация, похоже, справилась с основными увечьями, но дурнота, как от похмелья, осталась.       — Сколько я спал?       — Пару дней, — поднявшись с пола и присев на край кровати, Ши Уду выглядел уставшим и напряжённым.       — И ты всё это время был со мной?       — Пришлось. Пришлось, чтобы унять демоническую ци в тебе. Хотя так не должно быть с поглощённой энергией, но она ведь не поглощена, а… текла в тебе, ты… — он словно пытался сформулировать мысль, но слова так и резали язык, поэтому, недовольно вздохнув, Ши Уду произнёс: — Из-за открытия горы Тунлу ты был не в себе. Из-за того, как теперь устроена твоя энергия. Целитель никогда такого не видел. То, как восстановили твои энергетические потоки — это демоническая техника.       — Да, я…       — Но всё позади, не стоит об этом думать.       Ши Цинсюань в негодовании глянул на него. Как только тот затронул тему восстановления духовных сил, Ши Цинсюань полагал, ему придётся объясниться. Во всяком случае, Ши Уду наверняка бы потребовал объяснений, чем вообще думал его младший брат, отправляясь к демонам за помощью. Ну или как так вышло, что вместо похода к Повелительнице Дождя он очутился в Призрачном городе.       Но Ши Уду будто себя одёргивал, запрещая поднимать эту тему. Но хотел узнать, Ши Цинсюань это по его глазам видел.       Двоякое чувство. Он был и благодарен Ши Уду за то, что тот не давил на него, но его колючая сдержанность прямо кричала о злости.       — Что за гора Тунлу? Что за открытие?       Гора Тунлу… кажется, Хэ Сюань тоже упоминал её… Прежде чем…       — Открытие горы Тунлу знаменует рождение нового князя тьмы, — ровным, как столичные дороги, голосом принялся рассказывать Ши Уду. — Точнее, в этот момент гора взывает к демонам, после чего они тысячами стекаются к так называемой медной печи, но добираются туда лишь единицы в лучшем случаем. В «медной печи» происходит превращение демонов в Непревзойдённых. За всю известную нам историю мир узнал рождение лишь двух Непревзойдённых…       На последних словах лицо Ши Уду омрачилось. Не удивительно, ведь он говорил о Хэ Сюане и Хуа Чэне. Однако…       — А что насчёт некого Безликого Бая? — в негодовании нахмурился Ши Цинсюань. — Он ведь тоже считается Непревзойдённым? Или я что-то путаю?       — Он одно из четырёх великих бедствий. Пф… Лазурного демона тоже приписывают к четвёрке, но он не Непревзойдённый. А Безликий Бай… это не так важно. Он уже давно исчез.       — Получается, демоны сходят с ума из-за открытия горы? Из-за колебания уровня тёмной ци?       — Наиболее вероятно. Чем выше уровень сил демона, тем пагубнее приходится на него воздействие.       Слова Ши Уду отозвались в голове болезненным эхом, и в то же время коснулись сердца не менее болезненной надеждой. Значит, Хэ Сюань напал на него под действием губительного влияния открытия горы Тунлу, зова тёмной энергии. Учитывая, что он являлся Непревзойдённым, наверное, стоило подивиться, как он вообще смог хоть ненадолго прийти в себя? Ши Цинсюань хотел вздохнуть с облегчением, найдя подтверждение тому, что Хэ Сюань набросился на него не по собственной воле, но… ему-то что с этого? Как это оправдание поможет забыть насилие?       Сердце болезненно сжалось. Если Хэ Сюань действительно не желал такого исхода, но поддался усиленным тёмной ци инстинктам и желаниям… что же он сейчас чувствовал? Если действительно подумал отказаться от ненависти хотя бы к младшему Ши…       «Не важно… уж точно лучше себя чувствует, чем я», — в отвращении то ли к себе, то ли к Хэ Сюаню, нахмурился он. Даже если демоны и взбесились под влиянием горы Тунлу, то неужели Хэ Сюань не мог изначально сказать ему уходить прочь? Сдержаться, чтобы дать время найти безопасное место и переждать бурю?       — Понятно, — только и пробормотал Ши Цинсюань, нервно сжимая одеяло.       — А вот мне непонятно, Цинсюань.       И всё же голос дрогнул. Пусть Ши Уду и пытался вести себя сдержано, но по его шумному вздохну и напряжённым плечам стало ясно, что маску душевного спокойствия он держал из последних сил.       Ши Уду продолжил:       — Чем ты думал, связываясь с демонами? Идя в Призрачный город?       — Ну а ты чем думал, обменивая наши с Хэ Сюанем судьбы?       Вопрос сорвался непроизвольно, выскользнул, как рыба из рук прямо в море. Ши Уду аж дёрнулся и в негодовании обернулся к нему. Но видя, что Ши Цинсюань пребывал в состоянии полнейшего безразличия, он сохранил лицо и не пустился кидаться осуждениями.       — Цинсюань… учитывая твоё состояние, я не буду кричать и спорить, но я сделал это ради тебя. Чтобы никто до тебя не добрался. Чтобы ты был счастлив.       — Похож я сейчас на счастливого человека?       Уж не знал Ши Цинсюань, что за магия творилась, но вторым вопросом подряд он ударял Ши Уду невидимой пощёчиной, разбивая его уверенность и гордость. Тем не менее тот только недовольно вздыхал, сжимая губы в тонкую линию. Ши Уду молчал, слов не находилось, чтобы выразить переполняющие его чувства. Оттого, видимо, он никак и не мог набраться смелости посмотреть на младшего брата.       В обрушившейся тишине Ши Цинсюань пожелал провалиться под землю. Он даже подумал, что взорвись сейчас Ши Уду порицаниями, это было бы менее жестокой пыткой. Ши Цинсюань всё никак не мог понять, почему же боль в груди разрасталась. Почему, глядя на Ши Уду, сидящего буквально на расстоянии вытянутой руки, ему казалось, будто их разделяли тысячи ли?       — Хочешь отчитать меня? Наказать, дать пощёчину, но не можешь, потому что… я выгляжу слишком жалко, да?       — Цинсюань…       — Я просто хотел вернуть себе силы, — в жалкой попытке оправдаться Ши Цинсюань уронил взгляд к рукам, нервно сжимающим одеяло. — Я просто поверил другу. Я просто чувствовал себя жалким на фоне старшего брата, я не хотел…       — Ты не жалок.       — Верно. Я просто недостаточно умён, чтобы не верить окружающим меня людям, — с грустью вздохнул Ши Цинсюань. Конечно, он сколь угодно мог дрожать и жалеть себя, однако самобичеванием делу не помочь. Ему было просто страшно запираться в коконе своих страхов, оставаться наедине с воспоминаниями. — Что случилось со мной, то случилось. Во всяком случае, я восстановил силы и теперь смогу защитить себя. Думаю, мне понадобится пара дней, чтобы собраться с духом, а потом я вернусь к своим божественным обязанностям. А то я долго отлынивал, ха-х… Правда, я не совсем понимаю, что…       — Цинсюань, — имя в устах Ши Уду прозвучало нетерпеливо, с лёгкой нервозностью. Да и сам он вдруг засуетился. — Не стоит торопиться, я о тебе позабочусь.       Наблюдая, как Ши Уду вдруг обернулся к нему, Ши Цинсюань со вспыхнувшей радостью хотел заглянуть к нему в глаза, но тот столь внезапно прервал зрительный контакт, что ввёл его в недоумение.       — А… спасибо, — неловко пробормотал Ши Цинсюань. — Я ценю твою заботу, но… думаю, если я возьмусь за работу, то смогу быстрее…       — Цинсюань, нет, — моментально одёрнул его Ши Уду. Только к такому выпаду его будто толкнула вовсе не решительность, а страх. — Прошу тебя, отдыхай. Можешь ходить по моему дворцу, а если захочешь выйти наружу… то обязательно обращайся девушкой. Хорошо?       От подобной просьбы — точнее, приказа, если бы не это «хорошо?» — Ши Цинсюань откровенно растерялся. Насколько он помнил, Ши Уду не приходил в восторг, когда видел его в женском обличии, а здесь намеренно просил обращаться?       «Кстати… я ведь всё ещё в мужском обличии. Даже после пережитого я сохранил силы, чтобы поддерживать эту форму,» — в негодовании отметил Ши Цинсюань.       — Просто твоё исчезновение подняло шум, — попытался оправдаться Ши Уду. — Если люди увидят тебя… чтобы ты меньше переживал и… кхм, я хочу сказать, что в женском обличии тебя реже узнают. Если сменишь наряд и причёску, вовсе не узнают. Я не пытаюсь удержать тебя здесь… уже понял, что тщетно пытаться. Но прошу… не появляйся на людях пока в мужском обличии, хорошо?       Что-то здесь не так. Если бы речь шла лишь о желании Ши Уду удержать его под замком, чтобы он ещё каких приключений себе не нашёл, Ши Цинсюань и то бы меньше удивился. Но почему его слова звучали столь противоречиво?       Он заволновался. Почувствовал себя до боли беспомощным и проблемным, словно щенком, с которым хозяин готовился вот-вот расстаться. Ему не столько были непонятны чувства Ши Уду, они пугали его.       Наверняка он видел, в каком состоянии Ши Цинсюань сбежал от Хэ Сюаня. В момент, когда он пересекал портал, Ши Цинсюань думал о Ши Уду, цеплялся за его образ всеми силами. Вероятно, просто упал на порог к его дворцу или кабинету, он вообще не помнил, как обстояли дела.       И каким же увидел его Ши Уду? Избитым, расцарапанным, с синяками и засосами, со спадающими штанами и в распахнутом халате, который едва ли прикрывал живот со следами пота и спермы.       От понимания этого кровь отхлынула с лица. Почувствовав головокружение и слабость, Ши Цинсюань уронил стыдливый испуганный взгляд, рефлекторно притянув к груди руки, словно пытаясь прикрыться.       Матрас чуть просел, а затем распрямился — Ши Уду поднялся с кровати.       — Что ж, тогда… тогда я пойду, мне нужно работать.       От понимания, что он сейчас уйдёт, Ши Цинсюань ощутил приступ страха. Он потянулся к Ши Уду, но не успел ухватить за рукав, отчего в смятении начал издавать непонятные рваные звуки:       — А, э, а… что? Уже? То есть… стой, подожди!..       — На столе твой веер, — подойдя к двери, довольно тихо произнёс Ши Уду. — Тот, которым ты сражался на поле со мной и Пэй Мином. Я нашёл его. Я так понял, ты создал себе духовное оружие… Хэн. Ладно…       — Да стой же! — уже чуть ли не собираясь вскочить с кровати, Ши Цинсюань остановился на этапе сбрасывания одеяла. Потому что, стоило дёрнуться, как область ниже поясницы прострелило тугой болью. — Брат… посмотри на меня. Пожалуйста…       Ши Уду так и стоял у дверей. Не уходил, но и не мог найти в себе силы обернуться, пересилить боль, которую в нём вызывал один лишь взгляд, брошенный на Ши Цинсюаня.       — Не бойся, — с пугающим спокойствием и холодом отозвался Ши Уду. — Я найду эту сволочь и убью самой жестокой смертью.       Он так и ушёл, оставив пропитанные ненавистью слова висеть в воздухе. Они оседали на Ши Цинсюане колючим тяжёлым инеем, от которого покалывало кожу, а внутри всё застыло как во время зимней стужи. И что делать дальше, Ши Цинсюань банально не понимал, только смотрел на закрывшуюся дверь и в полнейшей тишине слушал, как рвётся собственное дыхание.       Обхватив себя за плечи, он шумно вздохнул и попытался унять накатившие эмоции, но дрожь не проходила, глаза обожгло слезами. Ши Цинсюань не плакал, когда его насиловали, когда царапали спину, били о стену. А сейчас, окутанный мягкостью перины и теплом дневного солнца, он зарыдал, не в состоянии остановиться. Только плотно сжимал губы, не давая стонам перерасти в крики.       «Почему… почему ты ушёл? Почему не обнял, не успокоил? Неужели тебе настолько противно теперь смотреть на меня? Неужели ты вообще теперь не сможешь смотреть на меня?..» — сотрясался Ши Цинсюань, схватившись за голову и завалившись на бок.       Видимо, поэтому Ши Уду попросил его сменить обличие. Как жестоко… Но разве он мог иначе? Разве и сам Ши Цинсюань сможет теперь смотреть на себя в зеркало, как на мужчину, после того, что Хэ Сюань сделал с его телом?       Он и сам не понял, когда обратился девушкой, возможно, об этом ему подсказали редкие всхлипы, которые звучали более звонко. Сил уже никаких не осталось, слёзы застыли на щеках солёными сухими дорожками, из-за которых стягивало кожу. С трудом найдя в себе желание шевелиться, Ши Цинсюань провёл ладонью по груди, отмечая появившийся бюст.       «Ха-х… и снова я девушка. Добро пожаловать обратно, старушка. Не получилось нам быть парнем, — с горечью подумала Ши Цинсюань. — А ведь я уже привык… привыкла к мужскому обличию, и думать о себе как о мужчине, это казалось таким обыденным и безопасным… безопасным. Ха… ха-ха…Безопасным, блять…»       Нервный смех прорвался в горле, Ши Цинсюань знобило и трясло от хриплых смешков, но остановиться она оказалась не в силах. Что рыдай, что смейся — похоже, телу уже всё равно.       Она никуда не хотела идти. Вставать с кровати. Под одеялом в тишине она ощущала себя в безопасности, но стоило закрыть глаза, как во сне нападали кошмары. Не о насилии. Ши Цинсюань в страхе, с бешено колотящимся сердцем просыпалась, парализованная адреналином от банального факта погони, как какая-то тень хватала её за руки.       Ужас… и как тут спать?       Прошёл день. Ночь. Наступило утро, и ближе к вечеру заставив себя уже откинуть одеяло, да привести себя в порядок, Ши Цинсюань смогла хоть немного отвлечься от угнетающих мыслей. Её бросало то в слёзы, то опять в дрёму. Но так бесконечно не могло продолжаться. Хотя очень хотелось забиться в угол и ничего не делать, однако…       Она заглянула в зеркало. Ши Уду принёс ей наряды — или их принесли слуги? она тогда ещё лежала без сознания, — которые Повелительница Ветров носила до амнезии.       «Но ты же сам сказал не одеваться как прежде… хотя тебе было не до выбора наряда под мою женскую фигуру, да, брат?» — с горькой улыбкой подумала Ши Цинсюань.       Белая и светло-лазурная ткань так изящно подчёркивали цвет глаз и нежность девичьего личика, что ненароком захотелось скривиться. Нет, она была прекрасна в этом облачении. И серьги красивые, заколка в волосах блестела серебром. Но Ши Цинсюань была такой… она не чувствовала себя такой: мягкой, радостной, воздушной, нежным цветком на тонком стебельке. Ши Цинсюань больше ощущала себя растоптанным сорняком… а вот хотела стать ядовитым плющом с острыми шипами. Чтобы любой, кто посмел бы потянуться к ней, разодрал свои ладони в кровь.       Ши Цинсюань хотела увидеть Ши Уду. Она надеялась, что он вернётся, но того всё не было… Работал? Или избегал её?       «Может, действительно занят? Ведь эта гора Тунлу демонов… с ума сводила…» — нашла наиболее подходящее объяснение Ши Цинсюань, подойдя к столу, на котором лежал её металлический веер. Пальцы осторожно коснулись холодных пластин, и оружие тут же откликнулось на близость хозяйки, радостно затрепетав. Забавно. — «Но я хочу увидеть его…»       И с каким-то запозданием Ши Цинсюань поняла, что не знала пароль от духовной личной сети Ши Уду. Она знала лишь, как связаться напрямую с Линвэнь, но только занеся руку к голове, остановилась. Стоило ли беспокоить её? Помня, в скольких делах она утопала, сейчас, наверное, и вовсе хочет повеситься.       «Может, сходить к ней? Я же не могу… вечно тут сидеть», — эта мысль пугала. Выйти из комнаты, из безопасного места. Но визит к Богине Литературы вполне звучал хорошим поводом, чтобы заставить себя преодолеть страх и пройтись по улице.       Руки нервно сжались в кулаки.       — Я не имею права трусить. Я должна быть сильной… через боль, через «не хочу» и «не могу». Просто терпи.       «Терпи… терпи».       Близость божественного оружия хоть немного, но поднимала самооценку с уверенностью, Ши Цинсюань поместила его за пояс и покинула покои, а затем и дворец Повелителя Воды.       Поначалу было страшно… хотя чего конкретно — Ши Цинсюань не знала. Она не хотела привлекать внимание, но, как оказалось, небожители и не сказать, что оглядывались по сторонам. Чем ближе она подходила ко дворцу Богини Литературы, тем больше становилось людей, которые носились туда-сюда, обращая внимание лишь на тех, кто путался у них под ногами.       «Похоже, из-за этой горы Тунлу тут всё вверх дном… а ведь уже солнце садится», — отметила Ши Цинсюань, и засомневалась, стоило ли навещать Линвэнь в такой трудный час. Но она не собиралась требовать много внимания, лишь узнает, где и как долго будет отсутствовать Ши Уду, а затем вернётся обратно. Выйти на улицу и так оказалось маленькой победой. Всего лишь ещё один рывок, ничего страшного.       Переведя дух и стараясь держаться стороны широкой лестницы, а впоследствии и стен, чтобы её ненароком не сшибли, Ши Цинсюань поразилась хаосу, царящему в обители Богини Литературы. Отовсюду доносилась нецензурная брать, в основном попирающая богов Литературы и работников, не способных справиться с работой и предоставить информацию.       — М-да, от этих бездарей никакого толку…       — С госпожой Линвэнь хоть какое-то понимание происходящего было, а теперь… что? Кто? Куда? Где? А-а! Вот что мне делать с этим списком?! Да они тут все вероятные поселения на севере перечислили!       — Успокойся, толку-то злиться?       — Да я поражаюсь, почему ты не злишься? Если генерал Мингуан хоть с нами, а ваш вообще куда-то пропал… Блин, чёрте что!       Заприметив двух небесных чиновников, стоящих подле выхода из дворца, Ши Цинсюань невольно уловила краем уха их разговор и в любопытстве заинтересовалась словами. За общим шумом и суматохой мало кто обращал на них внимание, потому что двое мужчин не стояли на проходе. Они особо не оглядывались по сторонам, поэтому, пройдя мимо, Ши Цинсюань дерзнула остановиться неподалёку под покатой крышей. Оглядывалась и нетерпеливо качала головой, делая вид, что ожидает кого-то.       — Вот именно, черти, — вздохнул мужчина, служащий Пэй Мину, — такое чувство, что небеса разваливаются на части, со всеми видными фигурами за последние пару месяцев какие-то страсти творятся.       — Эй, говори потише…       — А то что? Ты только посмотри, что с дворцом Линвэнь стало. Чёртова предательница, оказывается, сотворила какую-то проклятую вещь…       — Да в чём же она предательница? Просто… ну… Может, её не так поняли. Моего генерала вообще без оснований обвинили в убийстве нерождённого ребёнка, бред какой-то. Да ещё демоницу ко всему этому приплели… лучше б уничтожили её, да этого мелкого уродца. Теперь, вон, весь зверинец сбежал.       — Вот-вот, от этих демониц одни беды, — раздражённо покачал головой чиновник со Средних небес. — Одна из таких моего наставника убила… и друга покалечила. Дурак был, но… чёрт.       — Времена какие-то тёмные настали, — с грустью подметил его собеседник и в напряжении понизил голос чуть ли не до шёпота, однако порывы слабого ветра доносили до Ши Цинсюань все слова: — Слышал вообще, что произошло несколько дней назад?       — Как о таком не услышать-то, даже до Средних небес дошли эти слухи. Это вообще правда?.. Просто что-то как-то не верится.       — Уж поверь, всё своими глазами видел.       — Да ладно? Ты там был? — опешил мужчина, однако в его голосе прозвучало куда больше любопытства, чем настороженности. — Так это правда, что всё произошло прямо посреди?..       — Ага. Я как раз был в задних рядах, куда мне там стоять подле Владыки… Обычное собрание, ничего не предвещало беды, как — бац — распахиваются двери и просто из неоткуда в проход вываливается Повелитель Ветров.       — Ох ты ж… — болезненно скривился чиновник со Средних небес, — а это… правду говорят, что он, ну, того… весь там был побитый и… без одежды…       — Пф, ну не настолько же ты в слухи верь, а, — шикнул другой бог Войны, — но… недалеко от истины. Походу, пацану вообще не повезло. Быть похищенным и изнасилованным демоном, и так позорно оказаться выброшенным на всеобщее обозрение.       — То есть его действительно?.. Мужик мужика? Уф, отвратительно… Стой, а как вообще он там появился?       — Так тот демон и притворялся Повелителем Земли, а он постоянно с ним шастался.       — Ха, а, может, этот Повелитель Ветра просто с ним сбежал, да надоел любовничку? Тот его и того… демоны ж с ума посходили сейчас. Пф, вот не шастался бы с кем попало, ничего бы такого не случилось. Сам виноват, пойди, его ж Повелитель Воды постоянно из всяких передряг спасал, как знаю. С таким глупым братом…       — М-да. Повелителя Воды тоже очень жаль… так опозориться из-за младшего брата… Хотя, Повелителя Ветров тоже жалко.       — Его репутацию уже загублена, считай. Да и раньше была сомнительной, говорили же, что в бабу постоянно любил превращаться… И не поймёшь, обрезанный рукав он или просто шлюха какая-то.       — Ты за языком-то следи, а?       — А что? Жалеть эту подстилку для демона? Вот моего наставника мне жаль, моего товарища, а этого я не видел ни разу, чего мне жалеть незнакомца какого-то?.. И, кстати, тоже какой-то демон Ветра… беда от этих ветров, честное слово!       Шлюха.       Вот кем теперь считали Повелителя Ветров? Не жертвой, не дураком. Шлюхой. Шлюхой, которая опорочила честь старшего брата, и теперь его слава и доблесть оказались запятнаны отчаянной попыткой Ши Цинсюаня спастись от лап обезумившего демона.       Ши Цинсюань в шоке остолбенела, поражённая жестокими словами мужчин.       Значит, она переместилась не во дворец Повелителя Воды, а прямо к Ши Уду? Она думала о нём, а он в этот миг пребывал на собрании небожителей в приёмном зале Владыки? Представив, как её — его на тот момент — истерзанное тело со следами насилия влетает на всеобщее обозрение, как шепотки окутывают толпу, а насмехающиеся и смущённые взгляды жарят Ши Уду, она просто…       «Но прошу… не появляйся на людях пока в мужском обличии», — эхом раздались в воспоминаниях натужные слова Ши Уду, прежде чем он покинул её.       Вот почему он это сказал.       Вот почему он не мог смотреть на неё.       Вот почему…       Вот… почему…       Репутация загублена. Шлюха. Ветренное божество. Проблемный ребёнок. Подстилка для демона.       «Посмотри на меня, брат…»       Грудь сдавило так сильно от нахлынувших эмоций, что Ши Цинсюань показалось, будто она провалится под землю или лишится чувств. На ресницах застыли бусины слёз. Она потянулась к вееру и, крепко обхватив его, почувствовала, как металлические пластины болезненно впились в ладонь.       Что же ей делать-то в такой ситуации? Хотелось, опустив голову, как можно незаметнее убраться восвояси, но тело онемело, сделалось настолько напряжённым и не поддающимся мысленным командам, что Ши Цинсюань просто не знала, как поступить. Крепче сжала кулак и почувствовала, как острые лезвия прорезают кожу, отрезвляя её разум от нахлынувшего ужаса.       Но куда лучшей пощёчиной на неё подействовал Хэн. Слизывая алые капли, он задрожал от разыгравшегося аппетита. Вибрация, прошедшая по руке, пробудила в Ши Цинсюань чувства, в которых было рождено её божественное оружие. Они медленно напитывали грудь, растекались гранатовым соком по венам. Веер поддразнивал хозяйку, как маленький дьяволёнок капризно топал ножками и хихикал — Ши Цинсюань слышала его шёпот у себя в голове.       Мужчины продолжали сплетничать под изгибами пагод, стоя по другую сторону от широкого входа во дворец. Ши Цинсюань медленно обернулась к ним и буравила безумным немигающим взглядом, игнорируя сухость в глазах. Её убийственная аура, поддразниваемая Хэн, растекалась в вечернем воздухе словно розовые оттенки заката по небу. И в какой-то момент мужчины не могли не ощутить, словно в их спины стреляют невидимые молнии.       Тот, что помоложе, со Средних небес, стоял к Ши Цинсюань спиной, и обернулся во многом из-за настороженного взгляда собеседника, устремлённого к небожительнице. Парень быстро оглянулся и затушевался, сообразив, что привлек чужое внимание недостойными бравого мужа речами. Но спесь стеснения моментально исчезла с его лица, сменившись настороженностью. Приглядываясь к Ши Цинсюань, он выглядел растерянным, а через пару мгновений его глаза ошарашенно расширились.       — Ты! — испуганно отскочив, чиновник не постеснялся повысить голос: — Это ты! Это точно ты! Ты… та самая! Это лицо!..       — Эй-эй, ты чего? — поспешил угомонить его приятель, видимо, смутившись столь неуважительного поведения. Обернувшись к Ши Цинсюань, он хотел было извиниться, но парень в своих эмоциях был беспощаден:       — Чего я?! Эта та самая демоница, что убила моего наставника и покалечила друга! Я узнал эти глаза, это лицо!       Мужчина в негодовании переводил взгляд с Ши Цинсюань на знакомого, но стоило ему внимательнее присмотреться к первой, к её одеждам, чертам лица, а также увидеть веер, сжимаемый в тонких пальцах, как его лицо испуганно побледнело.       Он узнал в незнакомке Ши Цинсюань.       — Идиот, заткнись!.. Это Повелитель Ветров… — зарычал бог на знакомого, пытаясь увести, но тот, словно дикая кошка, вырывался и сыпал гневными криками:       — Ха! Так теперь вообще всё сходится! А я думал, что за сильный демон, повелевающий ветрами?! Почему она на свободе?! Почему её не казнили?! Она ведь с демоном связалась!       — Заткнись, ради всего святого!       — Заткнуться?!       У парня от злости и отчаяния на шее вздулись вены, на губах вырисовывался оскал, в то время как взгляд блестел горем и болью. Он был юным богом Войны, в меру своего характера и молодости не стеснялся выражать эмоции, привлекая внимание людей.       — Как я могу заткнуться?! Почему эта шлюха ходит на свободе, она должна гнить в тюрьме! Она!..       Ши Цинсюань игнорировала обвинения юноши, повторяя про себя, словно мантру «не злись, не злись, не злись». Громкие слова подобно кольям летели прямо в сердце, а недоумевающие любопытные взгляды небесных чиновников, которых становилось всё больше, царапали холодными стрелами. Веер дрожал сильнее. И несмотря на вязкое отвращение, в котором утопала Ши Цинсюань, она приказывала себе оставаться глухой к обидным речам и не выходить из себя.       Но стоило парню назвать её шлюхой, как слова в голове вместе с «не злись, не злись…» спутались с отчаянным повторением «терпи, терпи…». Терпи, пока тебя трахают, чтобы не сдохнуть.       А сейчас… тоже стоило терпеть, чтобы... что?       Что-то сломалось внутри. Хрустнуло.       Рука раскрыла веер и одним взмахом ударила в двух небожителей мощным всплеском духовной энергии. Их снесло как соломенных человечков с высоких ступеней, ударило о соседнее здание: одного о каменную стену, а другой проломил собой деревянные ставни. Чиновники, стоящие поблизости, испуганно охнули и отпрянули, пока поднявшиеся порывы ветра трепали их одежды.       Холодная лютая злость переполняла Ши Цинсюань, толкнула следом за своей жертвой, которая растянулась у подножья стены и пыталась прийти в себя от удара. Ветер аккуратно опустил её на узкую улочку, пока сверху на неё сыпались удивлённые взгляды и встревоженные крики.       Подойдя к богу Войны, корчащемуся не то от злости, не то от боли, Ши Цинсюань помедлила буквально секунду, прежде чем наступить ему на горло, уложив обратно на землю. Молодой мужчина издал сдавленный хрип, хватая её за ногу и пытаясь тщетно скинуть со своей шеи. Не получалось. Не получалось потому, что помимо божественной энергии Ши Цинсюань напитывала себя тёмной ци, которую вырабатывал и преобразовывал собственный организм из-за изменённых энергетических точек. Конечно, с энергией Хэ Сюаня эта сила не сравнится, однако пугающий баланс инь и ян вводили её в состояние вседозволенности.       — Умоляй меня, — холодным от злости голосом произнесла Ши Цинсюань, — умоляй меня, псина. Умоляй о прощении, иначе я раздавлю твою глотку.       С высоты своего положения Ши Цинсюань испытывала нарастающее жестокое удовлетворение. Злость и радость тому, что её нога вдавливала в землю бога Войны, пусть и посредственного, охватывали душу превосходством. Неожиданным открытием того, что в её силах дать сдачи, а не слепо терпеть чьи-то упрёки и грубые слова. Она давит его горло, и ничего не происходило в ответ. Разве это не вызывало бешеный восторг?       Сколько можно уже строить из себя жертву? Сколько можно вести себя цивилизовано, когда тебя окружают дикие псы? И терпеть, терпеть, терпеть…       — Повелитель Ветров! Что ты, чёрт возьми, творишь?!       Нахлынувшее наваждение отступило под возмущённым окликом, вернувшим Ши Цинсюань к реальности. Она задержала взгляд на зеленеющем лице чиновника у себя под ногами, а затем обернулась и обнаружила застывшую посреди улицы грозную фигуру Пэй Мина.       В былые времена генерал вызывал у неё беспокойство. Сейчас же Ши Цинсюань стало разом наплевать на всё.       — Он оскорбил меня. Мне нужно это было стерпеть?       — Какое бы ни было оскорбление, ты его убить пытаешься. На глазах у десятка людей. Прекрати это, или я буду вынужден вмешаться, поскольку ты сейчас напал на моего человека.       — Вмешаться? Подраться что ли?       — Оглянись. Не делай хуже.       Ши Цинсюань бросила беглые взгляды по сторонам, с удивлением отмечая, как быстро на шум сбежалось столь огромное количество людей. На улице, в окнах, на каменных ступенях дворца Литературы. Тревожные шепотки пролетали под небом, возвращая ей долю благоразумия. Стало гадко. Ведь в первую очередь все будут не только обвинять её в помутнении рассудка, но и жалеть Ши Уду, который и так настрадался из-за младшего брата.       Как же обидно…       Болезненно прикрыв глаза и скривившись, Ши Цинсюань убрала ногу с горла парня и отступила к Пэй Мину, который едва уловимо опустил плечи. Честно говоря, она даже порадовалась, что именно этот мужчина оказался здесь. Она хотя бы знала его. Если бы какой другой бог высшего ранга попытался бы до неё достучаться, может, ему и не удалось бы.       Позади раздался судорожный кашель.       — Генерал… генерал Мингуан, что вы делаете?! Кха!.. Это… эта ведь та дрянь, которая убила моего наставника! Почему?!..       — Солдат, замолчи сейчас же! Это к делу не относится.       Жёсткий взгляд, которым осадил подопечного Пэй Мин, хлестнул по чиновнику мокрой плетью. Вздрогнув и в негодовании, немом отчаянии уставившись на Пэй Мина, на того, кто должен был защищать честь и достоинство своих людей, он обомлел от его выпада.       — Не относится?.. Как не относится?! — чередуя кашель с тяжёлым дыханием, бог Войны со Средних небес в отчаянии, чуть ли не со слезами на глазах крикнул: — Всё потому, что она… точнее он, младший брат Повелителя Воды? Вашего друга? То есть высшим божествам преступления могут сходить с рук?! Где справедливость?       — Я предупреждаю, замолчи!       — Или что, генерал?! Если замолчу, вы вернёте моего наставника?! Исцелите моего друга? Нет… нет, конечно, нет. Так почему я должен молчать? Пусть все слышат! Так думаю не только я, многие со Средних небес! Честные, трудящиеся небожители пытаются с трудом пробиться по статусу, заслужить признание, не говоря уже о месте на Верхних небесах! Одна ошибка для нас карается строгим выговором. А этот… эта сука, бежавшая к демону, просто взяла и вернулась без всяких последствий?! Убила ваших же людей, и вы закрыли на это глаза?! Вы что, все слепые? Или нас за идиотов держите?! Вы все жалеете, смеётесь над этим Повелителем Ветров, но он не достоин вашей жалости! Он не мёртв и не изувечен! Он предатель! Он убийца! То, что с ним произошло… да этого мало! За то, что он!..       Юноша кричал, бесновался, вся душа изливалась горестной мукой и скорбью, затмившей разум на фоне несправедливости.       Но он оставался слеп и беспощаден к судьбе Ши Цинсюань, полностью погрузившись в своё горе.       Так с какой стати и ей беспокоиться о чужих судьбах?       Никто не успел предвидеть ход Ши Цинсюань из-за внимания, устремлённого к младшему чиновнику, даже Пэй Мин только заметил, как веер выскользнул из её пальцев. Всё, что успело увидеть большинство небожителей, это как в лицо кричащего юноши ударяют металлические пластины, разрезая его щёки и язык.       Кровь брызнула ярким фонтаном на каменные плиты под испуганный вздох толпы. Веер опасным демоном ворвался в открытый рот парня, рассекая мягкие мышцы и кожу, разрезая связки и сбивая осколки зубов. А затем, словно бумеранг, вернулся обратно в руку Ши Цинсюань, смотрящей на жертву с удовлетворённой жестокостью.       Застывшую в тишине сцену заглушил истошный рёв чиновника, схватившегося за лицо. От звука его голоса у многих людей волосы встали дыбом, практически все женщины отвернулись, многие мужчины отвели взгляды, но подавляющее большинство застыло в полнейшем шоке.       Первым в себя пришёл Пэй Мин:       — Живо! Вызовите целителей! А ты!..       Вступить в конфликт с его подопечным — это одно, а вот открыто навредить — другое. Взгляд Пэй Мина запылал огненной бурей, но она разбилась о холодный омут в глазах Ши Цинсюань. Пэй Мин хотел уже схватить её за руку, встряхнуть, накричать, но он будто врезался в невидимую стену. Ши Цинсюань стояла с расправленными плечами и гордо смотрела на него из-под припущенных ресниц, пока веер в её руках подрагивал от удовольствия.       — Ты… ты идёшь со мной. Это уже чересчур!       Всё же он схватил её за плечо, поспешив увести прочь. Ши Цинсюань не сопротивлялась. На душе немного полегчало, и будь её воля, она бы не остановилась, а продолжила бы терзать наглеца, посмевшего оскорбить её. Пусть теперь бросают в темницу. Вряд ли небожителям удастся напугать её плохими условиями содержания или арестом.       Ши Цинсюань понимала ненависть небожителя со Средних небес, почему он сыпал ей на голову проклятия. Быть может, стоило что-то сказать в своё оправдание? Но нет, люди уже придумали для себя удобную истину: обрезанный рукав с натурой шлюхи; предатель, который поплатился за своё бегство суровой расправой взбесившегося демона.       Никто не хотел её слушать. Проще было отвернуться, промолчать, игнорировать произошедшее… А вот она не могла всё забыть.       Не успели они с Пэй Мином пройти и двадцати метров, как дорогу им преградили невесть откуда взявшиеся небожители в идентичных доспехах, производящих впечатление дворцовой стражи. Аскетичные, сдержанные, с мечами в ножнах — выглядели не менее возвышенными, чем любое присутствующее божество.       Правда, на Пэй Мина они не произвели впечатления.       — Уйдите. Я отведу Повелителя Ветров в зал заточения до дальнейшего…       — Просим прощения, генерал Пэй, — уважительно поклонившись, отозвался один из стражей, — но в этом нет необходимости.       — Нет необходимости? — в недоумении скривился Пэй Мин. — Хотите сами его отвести?       — Не в этом дело. Эти достопочтенные здесь по прямому приказу Владыки, он желает принять у себя Повелителя Ветров. Мы здесь, чтобы сопроводить господина Ши к его святейшеству Владыке Цзюнь У.