─── • ✤ • ───
Одиночество и бессмертие — синонимы. Джозеф знал это, живя чертовски долгую жизнь по меркам средневековья (чёрт бы это всё побрал, кто-то смеялся над ним?) Он посвятил свою жизнь технологиям, камере и оккультизму, но лишь ради Клода. Про себя он забыл ещё в тот страшный день. Одиночество…. Ну да, он никогда не отрицал, что был одиноким. Вернее, он им стал. Люди не задерживались возле него — он и сам не хотел. Никто не понимал его, никто не разделял его убеждений. Так зачем ему такие бесполезные люди рядом? Однако из-за возраста, проводить эксперименты становилось всё сложнее. Проявлять фотографии дрожащими руками тоже достаточно хлопотно. Раздражающий кашель часто не отпускал десятками минут.«Клод, мой конец очень похож на твой»
Как бы не было сложно, он не просил помощи. Он не стал бы. В любом случае, его сверхъестественные способности позволяли в фотомире быть в том возрасте, в котором он пожелает. Какое счастье, что он смог вернуться до двадцати, однако его цель — семнадцать. И Клод. Время от времени Джозеф посещал реальный мир. Он уже давно не был… человеком. Даже не его подобием. Возможно, он всё ещё имел отдалённо человеческое лицо, руки и ноги, однако фарфоровая кожа и чёрные трещины всё так же делали его кем угодно, но не человеком. Временами Джозеф посещал своё поместье. Ничего не изменилось, ничего интересного. Здесь не было чего-то, за что он хотел бы схватиться. Не было ничего, что удерживало бы его. Все важные вещи там, в удивительном вечном мире, и Джозеф плюнул на этот мир, возвращаясь «к себе». Клод молчаливо улыбался, прищуривая синие глаза. Его светлые ресницы трепетали, он часто махал рукой, видя брата, поправлял свои волосы, однако молчал. Джозеф знал, что эксперимент проходит удачно, заслугой тому сотни погубленных душ и десятилетия его жизни (и его проданная душа, да кого это волнует?) Ещё немного и Джозеф сможет с ним поговорить, полноценно обнять и объясниться… Больше всего Джозефа волновала реакция Клода. Сейчас в фотомире была его душа, но не разум. Да, звучит нелепо, однако тот Клод, что сейчас улыбается ему — не может сказать ничего. Это просто тот человек, которого Джозеф запомнил. Которого хотел вернуть. Наверное, «окончательный» Клод будет немного иным. А если близнец будет злиться? За то, что натворил Джозеф ради него одного? Но разве у него был выбор? Дезольньерс не тот человек, который легко отпустит кого-то близкого. Ну не смог он. Он не может жить без Клода — так пускай посмотрит на ситуацию с другой стороны. Брат ещё ничего не сказал, а Джозеф уже паниковал. И так всегда. Проводя ещё десятки лет в одиночестве, Джозеф вспоминал других людей. Все они вечно жужжали над ушами, уговаривая отпустить Клода, прекратить убивать свою жизнь бесполезными поисками (ну и кто теперь бесполезный?) и ещё много злых и ненужных вещей. Был кто-то, о ком Джозеф вспоминал чаще всего. Эллиот, кажется, не сильно отличался от других. Всё так же осуждал Дезольньерса за всё это, но произвёл неоспоримое впечатление. Эллиот никогда не был чрезвычайно грубым как другие (не волнуйтесь, они поплатились за это), нет. Он говорил спокойно, пытался донести свою правду. Даже скорее, он просто убеждал Джозефа жить своей жизнью. Заботиться о себе. Пока другие отдалялись от него, Эллиот был рядом до конца. Джозеф вспоминает его, и с ужасом понимает, что его сердце сжимается (чуть менее, как от упоминания Клода), но всё же болезненно, когда он вспоминает этого мужчину. Он был младше, кажется, на десяток лет, проблема в том, что Джозеф просто забыл, когда и как они встретились. Но не смотря на это, Эллиот был… умным. Только сейчас, спустя около сотни лет, Дезольньерс может это признать. Теперь ему просто хватило смелости. Он был… заботливым. По-своему. Он приглашал Джозефа на некоторые мероприятия, просто вытягивал на улицу, навещал (насколько позволял его график). Честно говоря, Дезольньерс забыл, кем он был. Но в голове звучали его слишком праведные речи, и Джозеф думал, что он священник, ну или вроде того. Неважно. Какая разница, если он мёртв. Давно. Джозеф не думал, что будет скучать за кем-то. Кем-то, кроме Клода. Но так происходит. Джозеф не хотел быть одиноким, и Эллиот пытался, пытался, пытался его спасти из этого состояния, пытался вытянуть в мир, насладиться любимой для Джозефа осенью, но тщетно. Собственными руками Джозеф отталкивал их всех, запрещал приближаться, мешать и что-то говорить. Собственными руками он выстроил стены одиночества вокруг себя. Это была цена бессмертия, и Джозеф должен был заплатить её. Джозеф ненавидит кратковременные вещи. Непостоянство и мимолётность. Это всё его подавляет, немного бесит и разочаровывает. Какое ему дело до прошлого? Они там. Джозеф забудет их, обязательно. Не в этом столетии, так в следующем. Абсурдность своих мыслей он не понимал.