Les notes de Joseph

Джозеф обожал весну. Прекрасное время года, когда оживает природа. Джозеф обожал прохладную весеннюю погоду. Лёгкий, холодноватый ветерок, но тёплое, нежное солнце. Природа оживала, сбрасывая холодный снег. Конечно, были грязь и лужи, однако это не могло испортить Дезольньерсу любование молодыми растениями и наслаждение весной в целом. Он любил выглядывать из окна своей спальни, часто засматриваясь на белые тучи на голубом небе. Он любил этот запах свежих растений и цветов. Их сад всегда был красивым, а весной происходило настоящее чудо, когда распускались все прекрасные кусты и деревья. Это вдохновляло Джозефа, ему хотелось творить и просто радоваться жизни. Клод тоже любил весну и, в общем, весна ассоциировалась с ним. Его голубые глаза, с синеватыми краями. Его лёгкая улыбка и светлые волосы, собранные лентой. Они были уже взрослыми юношами, однако Клод не переставал завязывать бант. Джозефу это нравилось, он смотрел на своего брата, и его сердце трепетало от счастья. Даже когда они ссорились, они всё равно и дальше заботились друг о друге, в конце концов, один для второго — самое дорогое, что есть в этом мире. Весна украшала Париж, улицами прыгали солнечные зайчики. Ветер колыхал вывески и навесы, разносил приятные запахи, заставляя прищуриться. Дезольньерсы редко навещали Центральную площадь, в основном проводя время в своём поместье или же в любом другом месте. Почему-то до «сердца» Парижа, добраться всё никак не могли, и виной тому было их расписание занятий, частые приёмы гостей и балы. Джозеф любил наслаждаться весной, конечно, до переломного момента. 5 мая началась Революция. Это было практически лето, но легче от того не стало. Это стало началом конца, и Джозеф с тех пор панически боялся мая. Где-то глубоко в сознании ярко горел огонь, кричали люди, и повсюду была смерть. Тогда, когда умер Клод, оставалось совсем чуть-чуть до его обожаемой весны. До их Дня Рождения. Джозеф не хотел больше наслаждаться весной без брата. Природа уже не была такой яркой и очаровательной, ветер казался раздражающим и мешающим. Солнце глупое, бесполезное. Забавно, что лето Джозеф тоже не любил.

***

Погода в поместье никогда не отличалась чем-то хорошим и приятным, таким уж было это место. Но всё же даже в таком проклятом месте была весна, и была она хорошей, на удивление. Фотограф не помнил, как часто она такая здесь была. Джозеф скептически посматривал на радостных Выживших, особенно Садовницу. Она часто зависала в саду (Дезольньерс клялся — он не следил за этими тараканами (людьми), просто его окна, удивительно или нет, но выходили в сад). Джозеф часто пил чай, облокачиваясь на перила небольшого балкончика, и видел Эмму, всю в грязи и с охапкой садовых инструментов. Она носила в мешочках семена растений и сажала их, в чём ей любезно помогало множество других девушек. Джозефу не было до них дела, однако изредка он наблюдал. Его не интересовала красота природы за окном, он не хотел наслаждаться весной как раньше. Он не мог, и не хотел. Не было рядом того, кто способен вновь заставить его чувствовать себя живым и никто, кажется, не способен вернуть ему былое счастье и вдохновение прекрасным временем года. Однако сегодня было тепло. Очень даже. Джозеф отклонился назад, всматриваясь в календарь: 9 марта. На удивление, было слишком тепло для такой даты. Нет, Джозеф не хотел никуда идти, честно. Он пытался убедить себя в этом, но весёлое щебетание птиц манило, и вновь, кажется, Джозеф услышал родные запахи из улиц Франции, или, даже, из родного поместья. На глаза навернулись слёзы — так сильно он за этим скучал. Стук в дверь вывел его из этого жалостного состояния. Джозеф подсознательно знал кто это, и ему, честно, стало чуток легче. Спокойнее. Хотя бы, его мысли прекратили бушевать из-за воспоминаний дома и, конечно же, Клода. Фотограф впустил гостя, и легко улыбнулся, слушая прибывшего: — Не хочешь пройтись? Сегодня хорошая погода и скоро твой День Рождения. Ты, кажется, не собирался праздновать, но я не хочу видеть тебя грустным заранее, — Эзоп опустил глаза вниз, неловко сжимая перчатки. Он очень редко проявлял инициативу, и Джозеф ухватился за это предложение, словно за соломинку в море: — Конечно. Вот только подумал зайти к тебе. Возможно, Эзоп и вправду сегодня был этой соломинкой.