Да здравствует королева Платина!

      Король знал толк в приёмах и развлечениях: бывший недавно мрачным чертогом обеденный зал облачился в яркий, тёплый свет свечей, массивный деревянный стол покрылся белоснежной скатертью, от высоких сводов лёгким эхом отскакивали звуки непринужденных разговоров и ненавязчивых мадригалов. Удовлетворенная собранием знать, одетая в свои лучшие наряды, умиротворенно поедала поданные диковинные яства, запивая гастрономическое буйство из диковинных фруктов, орехов и обильно приправленных золотыми по ценам специями блюд хоть и разбавленным, но всё ещё сладким как мёд вином и самыми разнообразными ягодными настойками всех цветов радуги.              Война закончена. Пока что. И хотя монарх ещё не успел вынести своё решение по поводу дальнейших действий официально, ответ на волнующий вопрос, что же делать дальше, окружающие уже знали. Вот уже совсем скоро они разойдутся по своим наделам, спокойно соберут с крестьян налоги, а зиму проведут уже в тепле и уюте собственных резиденций, под аккомпанемент мирного потрескивания каминов. А за это время отольют пушкари мощные орудия, ощетинится крестьянское ополчение пиками, алебардами и мушкетами, все снова соберутся и уже с новыми силами накинутся на врага, утвердив окончательно стратегическое и организационное превосходство над немытыми варварами. — Мне нравится твоя смелость, Платина, — будто невзначай бросил король, — но я думаю, тебе стоило бы извиниться перед герцогом. Такие обвинения — это уже слишком. — Я просто хотела, чтобы меня поняли и услышали. — Тебя поняли и услышали, но его предложение, согласись, более разумно, пускай он даже на этом и заработает. Богиня ему судья. — Но мы столько всего теряем из-за этой паузы… — А можем потерять ещё больше, если поторопимся и ошибемся. Платина, ты уже взрослая, рано или поздно ты можешь занять моё место, поэтому ты должна понимать… Посмотри на этих пони. — гнедой единорог взглядом окинул ужинающих, — Постарайся представить, сколько народу за ними стоит: у каждого из них есть собственные слуги, войска и ресурсы. Каждый из них властвует над другими пони, как мы над ними. Как думаешь, почему они все сейчас здесь? — Почему? — Нет, я хочу, чтобы ты сама ответила на этот вопрос. — Вы король, они вам служат, если смотреть в общем… — Я хочу дать тебе совет на будущее. Все эти пони могли бы отправить нас в петлю уже к утру, если бы хотели, и ни одна гвардия бы нас не уберегла. Но они не хотят, как видишь. Вместо этого они ужинают здесь, с нами. Потому что им выгодно быть с нами. Мы, принцесса — та система, что позволяет им становиться сильнее и богаче, но помни, что ровно в тот момент, когда мы не сможем более им этого дать — все они от нас отвернутся. — Понимаю… — Это вряд ли. — с некоторым теплом ответил отец, — Никто в твоём возрасте этого не понимает. Я тоже был таким же, поверь. Думал, что всё можно решить хорошим ударом булавой. — Я извинюсь перед герцогом, отец, обещаю. Хотите, я сейчас встану? — Не нужно. Хуфсбург не из тщеславных, полагаю, ему будет достаточно, если вы поговорите с ним тет-а-тет. — договорив, король поднялся с места, подняв над собой тяжёлый серебряный кубок. Собравшиеся притихли, — Господа! Я думаю, настало время огласить моё решение. Я выслушал ваши донесения и предложения и пришёл к выводу, — сделав паузу, единорог покосился взглядом на свою помрачневшую дочь, — что мы откладываем наше контрнаступление до весны… Пока не начнёт сходить снег. — Платина подняла глаза на отца и слегка улыбнулась, — Предложение герцога Мейнцкого я считаю достаточно разумным, однако я также вынужден был учесть как и вполне обоснованные возражения, так и бедственное положение своих подданных из малого феода. Поэтому, не смотря на то, что нам действительно нужно время на восстановление сил, затягивать кампанию я также нахожу опрометчивым. Однако, я попрошу вас, друзья, не расслабляться. Позже вы получите приказы, в которых я укажу, сколько оружия и припасов вам нужно будет предоставить к весне, а также сколько солдат потребуется от вас для ополчения. Прошу отнестись к этому со всей ответственностью: нам нужны толковые войны, а не сброд: у них должны быть и пушки, и пики, и мушкеты, им нужно хорошо платить и добротно кормить. Я обещаю вам друзья, даже если это и будет для вас тяжёлым бременем, то продлится все это недолго, если мы с вами все сделаем правильно. Мы столкнулись с серьёзным испытанием, и воевать вполсилы, думаю, больше позволить себе не можем… Я хотел бы отдельно поблагодарить господина Канцлера и господина Айронбика за их помощь. Возможно, всё получилось немного не так, как задумывалось изначально, однако же я и, надеюсь, вся Уникорния ценим ваш вклад. Ещё… я хотел бы поблагодарить ещё одну пони: мою дочь и наследницу — принцессу Платину. — единорожка мигом напряглась и выпрямилась, будто не поверив собственным ушам, — О её самоотверженности и смелости ещё будут писать в летописях, а народ сложит о ней легенды. К празднику, господа! — Да здравствует король! — разразилась толпа, зазвенели полные кубки, — Да здравствует принцесса Платина! — Ты, — обратился единорог к дочери, опустившись обратно на своё место, — обещала извиниться перед герцогом. — быстро поняв намёк, Платина удалилась в глубину зала.       Размеренный ужин быстро перешёл к задорному, бурному празденству. Ансамбль грянул бранль, зашелестели платья, исшитые золотыми нитями пурпуэны и роскошные шапероны, забряцали золоченые, короткие костюмные мечи пони помоложе, резво организовавших несколько широких кругов подле стола. Молодые графы, бароны и герцоги с невероятной грациозностью, свойственной лишь кобылам и жеребцам голубых кровей, кружили свой хоровод, грозно прицокивая копытами через каждые несколько шагов на радость своим матерям и отцам, тем, кому года танцевать уже не позволяли. — Господин Хуфсбург, я хотела бы попросить у вас прощения за свой тон на совете. — Платина нашла герцога стоящим рядом с высоким жеребцом телосложения весьма слабого, с простоватой стрижкой «под горшок», очень контрастирующей с атласом и соболиным мехом его одежд. — Ах, ваше высочество, не стоит. Наш с вами спор, пожалуй, венчал это утомительное мероприятие, так что вам не за что извиняться. Когда-нибудь из вас может получиться прекрасный оратор… — Рада, что вы не обиде. — Позвольте представить своего сына, — герцог плавно положил копыто на спину своего собеседника. — Кьюрдроп Хуфсбург Мейнцкий. — единорожек низко поклонился принцессе. — Между прочим, подающий надежды врач. По крайней мере, мне так о нём отзывались в Кантерлотском университете. — Похвально видеть последователей святой Медоубрук в вашей фамилии. — с некоторым нетерпением улыбнулась кобылка, — А что же сподвигло господина Кьюрдропа? — Каждый служит Королю по своим возможностям. — единорожек практически один в один повторял манеру общения своего отца — вкрадчивую и льстивую, — Не каждому из нас Богиня уготовила судьбу воина. Тем более, ни одно государство ещё не обходилось без хороших лекарей. — Герцог, я хотела с вами кое-что обсудить. Если позволите, без лишних ушей. — Понимаю… Кьюрдроп, я полагаю, тебе стоило бы сходить потанцевать. Право негоже провести весь ужин подле своего старика. — наследник понимающе откланялся, пока двое отошли немного подальше, за одну из массивных колонн. — Капитан Айронбик с вами сегодня говорил? — Ах, вы об этом… признаться, меня тоже удивила такая резкая смена настроений. С другой стороны, ваше высочество, его можно понять: несчастный пегас ожидал хорошей драки и пленных чейнджлингов… в товарных количествах. А получается, что мы с вами разве что возместили ему расходы. — Меня это беспокоит. Вы можете счесть меня мнительной, но в наше время можно ожидать чего угодно. Чем вы ему ответили, герцог? — Я, конечно, пообещал подумать над этим предложением, но, честно говоря, я покамест просто хочу найти вескую причину для отказа. Капитан был крайне настойчив, знаете ли, даже навязчив. — Вас это не смущает? — Разве что совсем немного. К чему вы клоните, ваше высочество? — Я хочу кое-что понять, герцог. Кстати, вы наверняка об этом знаете гораздо больше моего, — Платина воровато оглянулась, — насколько реально достать клинок из оленийской стали? — Богиня милостивая, я бы на вашем месте не стал так громко об этом спрашивать. Вы же знаете, какой это грех. — То есть, просто купить я его не могу? — Помилуйте, ни один богобоязненный кузнец за такое не возьмётся. Неужели у вас, ваше высочество, есть такие враги, что они даже не заслуживают загробной жизни? — У капитана, видимо, есть. — Что вы имеете в виду? — Я уже начинаю сомневаться, Айронбик ли это. — Вы думаете… — Да. И я надеюсь, вы понимаете, насколько все может быть плохо, если это так? — С другой стороны… А что, если вы ошибаетесь? В конце концов, кто из нас не без греха, кто из нас никогда не менял мнения? — Ваше высочество. — диалог прервал Кловер. — Вы очень кстати, барон. Мы говорим о капитане Айронбике, хотелось бы услышать ваше мнение. — Это не капитан. — без тени сомнения ответил барон. — И вы тоже, господин барон, — тяжело выдохнул Хуфсбург. — Ни одному пони и в голову не придёт хвастаться кинжалом… — Из оленийской стали? — прервала единорожка. — Да уж! Отличная работа, говорит, будто вообще не знает, что туда добавлено. — Ну, может он действительно не знает? — умолял герцог. — Тогда он должен не знать, что небо голубое, а земля круглая. — возразила принцесса, — Схватим его! — Ни в коем случае! — прошипел Кловер, — У нас должны быть веские доказательства, иначе он может улизнуть. Мало ли, может он просто так бахвалится спьяну… — А я о чем! — подхватил герцог. — Я думаю, — Платина тоже перешла на полушепот, — мы все заметили это недавно, уверена, настоящий капитан ещё где-то здесь. — А если нет? Может весь его доклад — фикция? Он же улетал в разведку наверняка не всем войском. Что, если его подменили уже там? — Как мы это узнаем? — Я думаю вот что, — высказал идею барон, — вы, принцесса, оставайтесь здесь, будьте на виду, словно ничего не происходит. А мы с герцогом поищем улики в замке. — Барон, ну неужели вы хотите устроить сцену из-за одного кинжала? — Если вы переживаете за свои планы, герцог, — уже с некоторым раздражением добавила Платина, — то это вопрос уже решённый, не волнуйтесь. Но если мы это так оставим, то завтра уже можем не проснуться. — Не подавайте виду, ваше высочество. — барон удалился, увлекая за собой сдавшегося Хуфсбурга.       Праздник продолжался. Устроившись поудобнее, так, чтобы её не донимали пустыми разговорами, единорожка принялась наблюдать: капитан сидел за столом, с полуразворота наблюдая за танцующими.       Костюм его правильный — пегасы любят всё пёстрое и эпатажное, такое, что уважающий себя единорог или земной пони в жизни бы не надел, ибо у них Богиня не отняла ещё элементарный стыд. Манеры тоже свойственные: это ещё подконтрольным королю крылатым можно было вбить какой-то этикет, да и всё равно — можно пегаса согнать с облака, а вот облако из пегаса не вытравить никак. Прям с пола они там у себя едят что ли… Понятное дело, орудовать приборами без магии может и не так легко, но земные же как-то приспособились. Вот канцлер: ловко зачерпывает суп краюхой хлеба, и никакие ложки ему не нужны. Все всё понимают, и внимание особо не обращают. А этот прямо из миски пьёт, будто так и надо. Вроде бы всё, как должно быть: пегасий капитан без манер напился вина, ведёт себя, как свинья и хвастается ножом, за который в лучшие годы от церкви бы отлучили… Но нет, что-то в нём всё же не так.       «Надо подобраться ближе», — решила для себя Платина. Но как? Просто сесть рядом — вариант не самый лучший. Пройти мимо… несколько раз? Можно привлечь лишнее внимание. — Отчего же вы не танцуете? — очень удачно под копыто принцессы попался озадаченный Кьюрдроп. Вопрос, казалось, ещё больше погрузил его в растерянность. — Я… Простите, ваше высочество, я хотел отыскать отца. — Он сейчас немного занят. — мягко ответила пони, — А вам всё же надо отдохнуть. Вперёд! Я вас приглашаю. — Ваше высочество… — Кьюрдроп! Принцесса вас просит. Или вы не умеете танцевать? — Признаться… — Ясно, не умеете. Ну ничего, я вас научу, тут ничего сложного нет. И не сутультесь. — словно по заказу танцующие разбились на пары, заиграла знакомая принцессе музыка, — Просто повторяйте за мной, когда я закончу, и всё — вы уже танцуете. Ну? Вот, совсем не страшно. — И правда! — немного повеселел долговязый единорожек. — Вас не обучают этому в университете? — У нас, право, нет на это времени. Вы, ваше высочество, даже не представляете, сколько всего важного мы изучаем. — Что же, к примеру? — Много времени уходит на Древний язык и ботанику. — Древний язык? Я думала, ему учат в церкви. Зачем он вам? — А вы представьте, ваше высочество, что вам потребуется посетить тот же Мейргриб, встретиться там с замечательными мудрецами… А говорить вы с ними не можете, ибо нашего языка они не знают. Вы не сможете поделиться с ними знаниями или получить от них таковые, не сможете прочитать их книг. Древний язык учат все, кто алчет мудрости. — И много вы повидали, этих иноземцев? — Осмелюсь сказать — немало. Науке о северных растениях нас обучает самый настоящий чейнджлинг… — Чейнджлинг, да преподаёт?! — Платина инстинктивно обернулась в сторону наблюдающего капитана, — Не верю, Кьюрдроп, хоть убейте, не верю. — А зря. Лет десять назад он попал в плен к пегасам. Те, увидев у него в вещах книги, быстро всё смекнули и продали его университету… Ну как продали… Ему пришлось его выкупить, чтобы крылатые оставили чейнджлингу жизнь. Тот поселился у нас, увидел библиотеку и теперь ни за что не соглашается покидать университет. — Удивительно! И что бы вы могли о нём сказать? — Даже и не знаю, я, признаться, не особо обращал внимание. — Если вы ещё не заметили, Кьюрдроп, то мы с ними воюем. Для нас сейчас любая деталь в них важна. — Ну… — Это может быть что угодно: поведение, слова… — Он их иногда путает, но я всегда думал, что такое простительно чужеземцам. — Никто не спорит. Может быть, вы замечали что-то ещё? — Дайте подумать… Нашу веру он принял, одевается так же, говорит с ошибками, но я об этом уже… Стойте! Он не ест с остальными, точно! — Почему? — Платина напряглась. — Помнится, он однажды захворал, и мы с товарищами собрались его навестить: справиться о здоровье, принести угощений. Знаете, когда он увидел мёд, то накричал на нас так, будто мы хотели его отравить. Чуть успокоившись, он объяснил нам, что мёд для чейнджлингов… — Прошу меня извинить. — план моментально зародился в голове у пони, — Спасибо за танец. — Платина бесцеремонно подсела к удивленному Айронбику. На какое-то мгновение ей показалось, что от внезапного появления кобылки капитан одернулся в несвойственной ему манере, а зрачки будто резко сузились. — У вас, капитан, какой-то печальный вид. — в глубине зала принцесса увидела Кловера и герцога. Завидев свою подопечную, барон демонстративно, под очевидную ругань Хуфсбурга, закатил глаза и стукнул себя по лбу копытом. — Меня злит, принцесса, что весь этот поход по сути был пшиком. Мы ничего не добились, а теперь сидим здесь и делаем вид, будто ничего не происходить. — Согласна с вами. — Платина подметила, — Но что мы сделаем против воли короля? Нам остаётся только смириться. — Я думаю, вам… Нам нужно готовиться к обороне города. Чую я, что-то будет. Возможно даже, что вас нужно будет отсюда вытаскивать. — Куда же мы отсюда денемся? В замок ведёт лишь одна дорога. Если нас осадят, то мы здесь будем, по сути, взаперти. — И здесь нет никаких альтернатив? Может, какие-то подземные ходы, лазы? — Выпейте со мной мёду. — принцесса натянуто улыбнулась, подливая в кубок капитана напиток, — не думайте об этом. — При всём уважении, но я не пью мёд. — Капитан, у нас здесь варят лучший мёд в королевстве. Я не отпущу вас, пока не попробуете. — Ваше высочество, — Айронбик заметно занервничал, — я… — Неужели вы, такой мощный и мужественный жеребец откажете принцессе в услуге? — Но я действительно… — Господа! — Платина резко поднялась со своего места, громко постучав ножом по кубку, — Я с великим удовольствием хотела бы поднять тост за всех тех, кто смог к нам сегодня присоединиться! Хотела бы… но не могу! — зал немного притих, — Потому сегодня среди нас есть те, кому мы не рады. Те, кто обманом проникнул в наши ряды под личиной уважаемого пони и хочет погубить нас в нашем собственном доме! — Принцесса! — разозлился король, — Извольте объясниться! Почему вы решили, что можете так выражаться о… — Капитан Айронбик — не тот за кого себя выдаёт! Я бы даже сказала, что это вообще не капитан! — Да как вы смеете! — Чем вы можете этим доказать, принцесса? — король встал со своего места и подошёл ближе к эпицентру событий. — Вот чем! — кобылка магией вытянула кинжал из-за пояса капитана, хлопнув греховным металлом по столу, — Думаю, не нужно объяснять, что это. Зачем вам, капитан, клинок, в который добавлена жертвенная кровь? Или вы не знали? Или вы, может, не придали этому значение? — Я чего-то не вижу в этом подтверждения вашим словам. — король ближе подошёл к дочери, в его голосе звучали разочарование и злость. — Действительно, принцесса, мне не понятны ваши обвинения. — Тогда выпейте. Со мной. Это. — кобылка с грохотом поставила возле Айронбика кубок, — Ни один пони ещё не умер от мëда. Докажите и мне, и окружающим, что вы таковым являетесь. — Немедленно прекратите этот спектакль! — зарычал гнедой единорог. — Нет, ваше величество. — капитан поднял кубок, — я хочу, чтобы никто не остался в смятении. Я не пью мёд, принцесса, потому что мне столько раз лечили им раны, что меня воротит от одного только запаха. Но раз вы настаиваете, — сделав глубокий вдох, пегас залпом выпил содержимое, — пожалуйста. Спасибо, что напомнили мне о боли ушедших дней. А касаемо кинжала… Вам, наверное, не знакомо такое слово, как трофей. Меня однажды хотели убить этим клинком. Его хозяин давно в могиле, а нож этот я ношу, как напоминание о смерти, к которой мы все когда-нибудь придём. Спасибо за тёплый приём, ваше величество. — вернув за пояс кинжал, Айронбик удалился.