***
Женщина всегда накидывалась на него с самого порога. Кирилл не знал, было бы ему проще, если бы хозяйка «Весёлой таксы» при виде его не так яро проявляла свои необузданные желания, но осознавал: будь она более гостеприимной и общительной, он вообще вряд ли бы смог спать с ней. Она встретила Кирилла в своём любимом сиреневом неглиже и без промедлений сразу же потянула его в спальню. Неуклюже плюхнувшись на кровать, застеленную пледом с безумным узором из чёрно-белых пятен, Кирилл без лишних раздумий притянул женщину к себе. Её рыжеватые волосы пушились после ванной, и от них исходил приторно-сладкий цветочный аромат шампуня. Несмотря на поздний час и принятый душ она всё равно воспользовалась косметикой, и её лицо, как и днём в баре, покрывал толстый слой тонального крема и пудры, которыми она пыталась скрыть несовершенства кожи и мешки под глазами. На самом деле для не пренебрегавшей выпивкой и курением женщины сорока с лишним лет она сохранилась довольно неплохо, но одиночество и полное отсутствие вкуса способствовали тому, что её макияж всегда был излишне кричащим, а одежда сверх меры вульгарной. Вероятно, она выглядела бы симпатичнее, если бы не преследовала навязчивую идею во что бы то ни стало выглядеть более юной, однако её стремление молодиться вызывало полностью противоположный эффект. Всякий раз, когда Кирилл приходил к ней, он старался не разглядывать её лицо, но теперь, стоило ей опуститься на его колени, он почему-то не мог заставить себя закрыть глаза. Он уговаривал себя отключить голову, но собственный разум, видимо, решил предать его. Женщина то и дело хищно припадала к губам Кирилла, с причмокивающим звуком впивалась в них, отстранялась, чтобы вдохнуть, снова припадала и снова отстранялась. Всё это время Кирилл безотрывно смотрел на неё. Его руки, приводимые в движение исключительно выработанным за прошедший месяц автоматизмом, блуждали по телу женщины, оглаживали её грудь и бёдра под полами ночнушки, но единственное, о чём он думал, — её лицо. В приглушённом свете ночника оно напоминало потрескавшуюся гипсовую маску с неестественно яркими цветными пятнами в области век, щёк и рта. Под нанесённым гримом проглядывалась каждая мимическая морщина, каждое пигментное пятно, каждый... На долю секунды Кириллу померещилось, что перед ним была Настя — постаревшая на двадцать лет и изрядно потрёпанная жизнью, но всё та же разбитая Настя со слипшимися от туши редкими ресницами и неумело растёртыми румянами, какой он увидел её утром. Мерзостное чувство скрутило его желудок, и ему стало тошно от самого себя. В очередной раз, когда женщина оторвалась от его рта, Кирилл, борясь с накатившим отвращением к себе, сипло спросил: — У тебя есть выпивка? — Как же я люблю, когда ты отбрасываешь свою вежливость и обращаешься ко мне на ты, — женщина хлопнула Кирилла по плечу. — Всегда бы так, а то мне иногда неловко становится. Это было враньём, потому что хозяйка «Весёлой таксы» даже близко не была знакома с таким проявлением человеческой стыдливости, как неловкость. Кирилл избегал формального обращения к женщине только в тех случаях, когда о чём-то просил её, но при этом по имени он её никогда не называл. Она привыкла к этому, и её это вполне устраивало. Женщина принесла в комнату полупустую бутылку бренди, открытую за несколько часов до прихода Кирилла, и протянула её парню. У неё не было никакого желания заморачиваться с бокалами, и она хотела, чтобы её молодой любовник побыстрее смочил горло, и они продолжили. Кирилл приложился к бутылке. Дешёвый алкоголь расцвёл в его горле острым привкусом спирта, но он насильно вынудил себя сделать несколько больших глотков, а затем ещё несколько в ожидании, когда в его грудной клетке разольётся приятное дурманящее тепло. Пока он пил, женщина облокотилась на его плечо и, наматывая на палец прядь вьющихся волос, поинтересовалась: — Ты сегодня нервный какой-то, это связано с девушкой, из-за которой ты днём опоздал? Кирилл чуть не поперхнулся. — Артём тебе рассказал? — Подробностей не знаю, но будет очень грустно, если у тебя кто-то появился. Перестанешь ко мне приходить... — женщина наклонилась к уху Кирилла и прошептала: — Или же ты сегодня в тайне от неё ко мне сбежал, м? — Нет. Я ни с кем не встречаюсь. Можешь об этом не беспокоиться, — Кирилл через силу улыбнулся и наконец-то осмелился прямо посмотреть на льнувшую к нему женщину. — Это хорошо, а то я уже расстроиться успела. Кирилл намеревался покончить со всем как можно скорее. Благодаря неутолимости сексуальных аппетитов женщины с ней можно было обходиться без долгих прелюдий, и он просто повалил её на кровать, пока на него ещё действовал ударивший в голову градус. Женщина под ним хохотнула и, обхватив ногами его талию, стала помогать с ремнём и ширинкой. Полностью они никогда не раздевались, это было негласным правилом. Кириллу в конце концов удалось прикрыть глаза и, позволяя женщине возиться со своими штанами, он склонился к ней и бездумно стал покрывать её шею, ключицы и грудь беспорядочными поцелуями. Ничего возбуждающего он в своих действиях не находил, но женщине они приносили удовольствие, и она лишь сильнее обхватила его ногами. Освободив член Кирилла из-под слоёв ткани, женщина принялась двигать рукой вдоль ещё мягкого ствола. — Неужели ты в баре так испугался моего появления, что до сих пор меня боишься и смущаешься, м? Кирилл терпеть не мог комментарии, которые женщина из раза в раз то и дело отпускала во время секса, поэтому заткнул её смазанным поцелуем. Слух, обоняние, осязание, вкус, зрение — когда он был с ней, он мечтал о том, чтобы все ощущения отключились, а органы чувств временно перестали подавать сигналы в мозг и не напоминали ему о том, как низко он пал. Вот только сегодня Кирилл, наоборот, как назло, чувствовал всё более остро, и такое положение дел нисколько не способствовало его возбуждению. Голос женщины был как никогда высоким и визгливым, приторным шампунем от неё пахло сильнее обычного, её короткие пальцы цеплялись за его плоть с невиданным прежде напором, а её лицо, напоминающее лицо повзрослевшей Насти, было совершенно отвратительным, и Кирилл еле сдерживался от того, чтобы не сбежать. — Не переживай, сейчас мы всё исправим. Женщину не смущало, что член Кирилла по-прежнему оставался вялым. Всё же можно было сделать скидку на то, что он был вымотанным после смены. Она похлопала Кирилла по плечу, намекнув на то, чтобы он отстранился. Парень сел, и она, сев рядом с ним, демонстративно облизнула свои пухлые губы. — Не благодари. — Что… Кирилл не успел ничего сказать. Женщина слезла с кровати и, опустившись на колени, обхватила ртом головку его опущенного пениса. Кирилл дёрнулся от омерзения, но женщина самодовольно восприняла его реакцию как призыв к действию. Она начала остервенело сосать и вылизывать его, и от того, что она вытворяла языком, Кирилл задрожал всем телом. Он сцепил зубы и зажмурился, изо всех сил пытаясь представить на месте хозяйки «Весёлой таксы» кого-нибудь другого, кого угодно, кто бы не напоминал ему Настю. Пусть даже парня, пусть даже знакомого парня, пусть даже друга. Пусть даже Артёма. В этот момент видеть перед собой абсолютно любого человека было бы менее тошнотворно, чем эту женщину. Кирилл что есть мочи перебирал в голове разные образы, но неизбежно останавливался на склонившейся к нему рыжей макушке. Хлюпающие звуки. Рыжие волосы. Хлюпающие звуки. Заплаканное лицо Насти. Хлюпающие звуки. Рыжие волосы. Хлюпающие звуки. Его собственное заплаканное лицо… Не отдавая себе отчёт в том, что делает, Кирилл внезапно отпихнул женщину от себя. От неожиданности она, всё ещё сидя на полу, зависла на месте и уставилась на него широко распахнутыми глазами. Опомнившись несколько мгновений спустя, она обиженно закусила губу и опустила взгляд на пах Кирилла. — Блядь, да что с тобой?! Не слишком ли рано для проблем с причиндалами в твоём-то возрасте? Кирилл не имел не малейшего представления о том, чем для него и Артёма это аукнется в будущем, но не мог и дальше терпеть это гадкое и вымученное подобие полового акта. — Извини. Я сегодня не смогу. — Сегодня? — злобно прошипела женщина. — А ты уверен в том, что если у тебя сегодня на меня не встал, то встанет завтра или послезавтра? — Дело не в тебе. Глупо. — Знаешь, сколько раз за свою жизнь я слышала эту заезженную фразочку? «Дело не в тебе, я просто ещё не готов к чему-то серьёзному!». «Дело не в тебе, я просто полюбил другую!». «Дело не в тебе, я просто двадцатилетний импотент!». Не пизди мне. — Прости, я правда… Невероятно глупо. — Заткнись! — женщина отвесила Кириллу звонкую пощёчину. — Поверить не могу. И я ещё отсосала такому, как ты! Неблагодарный мальчишка! Проваливай отсюда! Кирилл не почувствовал боли от оплеухи. Гневные крики женщины оглушили его, и он только и смог, что в оцепенении пробормотать: — Мне жаль. — Проваливай, — повторила женщина уже более тихо. Кирилл на ватных ногах поднялся с кровати. Он ушёл, слыша, как женщина с громким бульканьем заливает в себя остатки бренди.***
Артём сидел за письменным столом и под светом настольной лампы небрежно набрасывал в блокнот свои мысли о прошедшем дне. Вернее сказать, это были не совсем мысли, а скорее соображения насчёт того, насколько необоснованно высокомерно и жестоко к нему относилась хозяйка «Весёлой таксы». Сначала он дал себе обещание быть более сдержанным в своих выражениях, но, написав несколько предложений, уже не мог остановиться и за глаза осыпал женщину отборной бранью. Когда Артем закончил и с довольной улыбкой захлопнул записную книжку, он улёгся на свой матрас и блаженно закрыл глаза. Может, он и поторопился с выводами относительно свойств блокнота, но какая разница, если ему становилось лучше от того, что он писал? Должны же быть в жизни какие-то маленькие радости. Артём долго лежал и всё думал о том, какие бы возможности он приобрёл, если бы написанное действительно сбывалось. В мечтательных раздумьях он начал засыпать и почти отключился, когда в квартире раздался резкий звук хлопнувшей входной двери. Он подскочил на месте и сел в своей импровизированной кровати. — Кирилл? — крикнул он. Тишина. — Кирилл? Снова нет ответа. — Чёрт тебя дери, если ты меня так разыгрываешь, то тебе мало не покажется. Артём встал и босыми ногами прошлёпал в коридор. Свет в прихожей не горел, и ему пришлось ударить по кнопке выключателя. Он проморгался и посмотрел на входную дверь. — Кирилл?!