О чём грезят боги

      Валентин стоял как громом поражённый и в упор смотрел на парня.       Мог ли он ожидать, что искомый им человек окажется именно таким?       Валентин предполагал, что бармен будет относительно молодым, и, несколько раз перечитав в блокноте описание его внешности, был готов столкнуться с кем-то, кто не боялся выделяться из толпы неформальным видом и отличался присущей всем подобным людям дерзостью. Однако он вовсе не думал, что перед ним предстанет некто, представляющий собой столь печальное зрелище, а вернее, что этот некто в невменяемом состоянии вывалится на дорогу ему под колёса.       Вопреки предположениям Валентина парень вовсе не был похож на бунтаря, который приковывал бы к себе взгляд броской одеждой, ярким цветом волос и излишним количеством пирсинга. Быть может, толстовка и джинсы некогда приходились ему в пору, но теперь болтались чёрной бесформенной грудой, из-за чего он во мраке походил скорее на бестелесное существо, чем на человека — этакий тканевый мешок, заключавший в себя один воздух и бродивший по улицам сам по себе, если не обращать внимание на голову, торчавшую из воротника. Волосы парня сальными прядями спускались по щекам и тёмными мазками обрамляли худое с остро выступающими скулами лицо. В тусклом свете дорожного фонаря его кожа напоминала выцветший пергамент серовато-жёлтого оттенка, отчего от каждой его черты, даже поблёскивающих в растерянности глаз, исходила давящая аура глубокой душевной болезни, смешивающейся с тошнотворной вонью перегара.       Валентин предпочитал сторониться людей такого сорта. Ему было безразлично, шла ли речь о юнцах, лишь из беспечности топивших себя в омуте разрушительных вредных привычек, или же о более зрелых личностях, заливающих алкоголем свои жизненные неурядицы, — какой бы ни была причина, любые попытки как-либо исказить сознание виделись ему недостойными. Валентин придерживался трезвости и отгораживался от людей, не разделявших его любви к ясности рассудка. Неизменно будучи за рулём, он редко позволял себе выпить и будто по своей природе не имел тяги к алкоголю: ему хватало одного бокала вина для того, чтобы ощутить лёгкое помутнение, и оно не доставляло ему никакого удовольствия.       Осознав, что парень попал под машину из-за сильного опьянения, чувство вины, забушевавшее в Валентине, несколько притупилось. Он собирался уехать, но понимание того, что ему всё же удалось пересечься с человеком, которого он без нескольких дней искал почти месяц, вынудило его задержаться.       Парень не вызывал у него расположения, да и весь его вид наводил на мысли о том, что он напрасно провёл последние четыре недели, слепо следуя по следам сложившегося в его воображении образа. Отчего-то ему казалось, что бармен не был настолько юным, и он надеялся, что его возраст был приближен к 25-27 годам. Валентин визуализировал себе кого-то более высокого, не такого изнеможённо худого и определённо не пьяного до такой степени, чтобы еле держаться на ногах. Парень был неопрятным, грязным, отталкивающим своей небрежностью, и при обычных обстоятельствах Валентин не стал бы проводить в его обществе ни одной лишней минуты. Тем не менее, чтобы окончательно заглушить своё любопытство, так долго не дававшее ему покоя после прочтения блокнота, и раз и навсегда на будущее избавить себя от абсурдной затеи преследовать незнакомцев, Валентин натянуто спросил:       — Вы уверены, что вам не нужна помощь?       Парень смотрел как будто сквозь него и, ничего не говоря, покусывал вставленное в губу кольцо.       — Я бы мог довезти вас до дома в качестве моих извинений.       Парень по-прежнему молчал, но слабо кивнул и, по широкой дуге обойдя Валентина заплетающейся походкой, подошёл к задней двери машины. Наблюдая за тем, как ему только со второй попытки удалось зацепиться трясущейся рукой за ручку и открыть дверь, Валентин с разочарованием отметил про себя, что он, судя по всему, спятил, раз решился впустить в отполированный салон человека, которого стоило прямо в одежде тщательно прополоскать с порошком. Когда же Валентин уселся за руль и обернулся назад, чтобы узнать у бармена адрес, он еле удержался от того, чтобы не выкинуть его из машины. Парень прямо в ботинках улёгся на заднем сидении и невидящим взглядом смотрел перед собой.       — Вам плохо?       Парень не отозвался.       — Если вам плохо, давайте поедем в больницу.       Какое-то время ответа не было и Валентин уже действительно было собирался поехать в больницу, однако парень наконец пробормотал:       — Мне плохо, но в больнице с этим не помогут.       — Напрасно вы так думаете. Как минимум можно было бы провериться.       Парень замотал головой и, всё же перестав бесцельно смотреть в спинку кресла перед собой, бросил взгляд на повернувшегося к нему мужчину.       — Не то. Не здесь больно, — парень, оставаясь в лежачем положении, немного пошевелил согнутыми ногами, — а здесь, — он опустил руку на грудь и опять принялся потерянно покусывать пирсинг.       От этих жестов понятнее Валентину всё равно не стало.        — Вы ударились грудной клеткой?       — Нет. Это… А впрочем это не имеет значения. Отвези меня куда-нибудь.       — Куда-нибудь?       — Куда-нибудь. У меня нет дома. Я не соврал.       Валентин медленно и верно начинал жалеть о том, что не уехал, когда была такая возможность. В сложившейся ситуации выставлять парня из машины уже было бы невежливым, а невоспитанность Валентину была несвойственна. Он старался проявлять терпение и для этого даже отвернулся, чтобы больше не мозолить себе глаза тем, как бармен елозил ботинками по обивке. Отгоняя от себя мысли о том, что выпившего парня ещё могло и вывернуть, он возразил механическим тоном:       — Но вы же где-то живёте?       — А ты?       — Мы о вас говорим, а не обо мне.       — Ты, наверное, ехал домой, а я тебе помешал. Езжай, куда ехал. Меня можешь высадить там же. Без разницы.        Валентин вздохнул.        — Вы это серьёзно сейчас? Если вы изначально не собирались ехать в конкретное место, для чего решили морочить мне голову и сели в машину?        — Ну, ты же меня пригласил.        — Я предложил довезти вас до дома, это не было приглашением покататься.       Парень сзади зашевелился. В зеркало заднего вида Валентин увидел, что он сел.        — Извини. Наверное, это моя вечная проблема. Не умею говорить нет. А даже когда говорю, продолжаю при этом внутри чувствовать себя так, будто поступаю неправильно. Я так отказался от одного человека. Сам отказался, а при этом больно, понимаешь?        Если бы Валентин не столкнулся на вокзале со странным парнем и не был знаком с содержанием его дневника, то он, в этом не было сомнений, не имел бы ни малейшего представления о том, о чём толковал бармен, однако благодаря прочитанному он смог сделать для себя некоторые выводы. Выходит, именно бармен был инициатором разрыва взаимоотношений с тем истеричным парнем с вокзала. Только вот почему?        Любопытство снова взяло верх над рассудительностью.        — Кажется, понимаю. Тем не менее, если вы отказались от него, то, берусь предположить, что на это были свои причины. Сейчас вам может быть тяжело это признавать, но, скорее всего, в долгосрочной перспективе вы приняли правильное решение.        — Ты любил когда-нибудь?       Парень в отражении зеркала посмотрел Валентину прямо в глаза, и отчего-то ему от этого сделалось не по себе.        — Допустим.       — Любил или нет? Это ведь простой вопрос.       Валентин перестал сжимать руль и опустил руки на колени.        — Я не считаю, что вопрос, как-либо касающийся человеческих чувств, априори может быть простым.        — Значит, любил, если понимаешь, что это непросто. Почему тогда с такой лёгкостью говоришь мне о том, чтобы я не жалел?       — Надо заметить, что ничего подобного я не говорил. Скорее имел в виду, что время если и не лечит, то по крайней мере рано или поздно точно расставляет всё на свои места.        Парень в отражении отвёл взгляд.       — Я сейчас живу в хостеле, — сменил он тему. — Но у меня проблемы с деньгами, поэтому я толком не знаю, на сколько мне в нём удастся задержаться. Я ещё и поэтому согласился поехать с тобой.       Парень наклонился к водительскому креслу и прошептал Валентину на ухо:       — Я не очень дорого беру, если хочешь.        Валентина словно окатили ледяной водой. Он встрепенулся и вновь схватился за руль. Не глядя на парня, он процедил:       — Ладно. Поехали ко мне.