Наказание. Нож в спину
21 марта 2023 г. в 17:39
Мир Чонгука и так не был радужным последние месяцы, но после
визита матери, вокруг всё серое и чёрное. Парень совсем потерял интерес к жизни. Он лениво передвигал ноги в сторону столовой. Отсутствие рядом Дэвида уже не напрягало. Привык, свыкся. Они продолжали сидеть на против друг друга за столом, но не смотрели, не замечали. Арестанты, делившие с ними столешницу, перестали разговаривать во время еды. Атмосфера совсем не располагала.
Почти всё свободное время, Чон проводил в библиотеке. Там было довольно холодно, но это помогало не раскисать. Парень много читал, что бы занять голову и развеять накатывающую тоску и непонятную злобу. Внутри парня было посеяно семя смутной агрессии. Откуда оно и кто рассеял это зёрна, теперь не понять. То ли визит матери так повлиял, то ли весть о смерти отца? Парень не проронил не слезинки, когда переосмысливал услышанное, лёжа всю ночь без сна. Он принял это, как факт, что не изменим и казалось бы успокоился. А успокоился ли? Залегло в душе тяжёлым пластом, покрыло коркой.
Может жестокие слова Кайли Стоун, взбудоражили струнки внутренних переживаний? Они давно натянуты, но парень не замечал этого. Было много над чем подумать и копаться в себе хотелось меньше всего.
— Кого я вижу! Сам Красный Дракон за чтением книг. Любишь прозу? Что ты читаешь, Чони? — с наглой, задиристой улыбкой.
В зал зашёл Мэтью Браун. Этому парню двадцать. Он сидит последний год в детском блоке и на следующий перейдёт во взрослый корпус. Парень имеет статус средней агрессивности и за хорошее поведение выпускается в библиотеку и на площадку для дополнительного часа прогулки. Он напал в первый день на Чона, он же потом и отхватил от старших. Это стало рычагом спуска. Браун люто возненавидел азиата. Из-за него пошатнулся его авторитет среди подростков, что он строил уже три года. Ему дали десять лет, за непреднамеренное убийство одноклассника, что умер от удара мячом в голову. А было ли это случайностью? После оглашения приговора и по приезду сюда, Браун хвастался, что сделал это намеренно. Оно и понятно, ему нужно было повысить уровень собственной опасности, что бы преклонять перед собой слабых.
Чонгук не боялся его. Он, вообще, не боялся схваток один на один. Драться умел и мог дать отпор. Это когда тебя бьют сразу восемь, не отобьешься, а с одним можно повоевать.
— Что ты здесь забыл? Детских книжек с картинками тут нет. — Чон решил позлить и сам распалялся всё сильнее.
— А ты смелый. Думаешь крыша прикроет? Какой в них толк, если ты сдохнешь? — Мэтью достаёт перочинный нож.
Чонгук ухмыльнулся. Ему вспомнился подарок Джимми, что был утерян. Чон никогда не вспоминал про него, что бы не расстроить друга, а теперь сожалел, что не смог сохранить.
Медленно поднимаясь из-за стола, Гук внутри собирался с силами. Мэтью медлить не стал, с криком бросился в нападение, замахиваясь ножом. Чон успел схватить и подставить под удар книгу, в толстом переплёте. Нож вошёл и застрял. Это дало Чону преимущество. Пока соперник пытался извлечь оружие, Дракон нанёс несколько сильнейших ударов по печени. Стерпеть боль оказалось не по силам. Браун сжался, зажимая место ушиба. Чон тяжело дышал. Он мог продолжить бить, мог вылить хоть какую-то часть копившегося гнева на этого парня, но не стал.
— Убирайся, Браун!
Взревел парень, отходя на шаг. Он сдерживает себя, но это не на долго. В горле начинает клокотать желание крови. Лицо исказилось на столько, что Мэтью связываться с парнем не решился. Он ранен, а потому, точно не справится. Действовать придётся иначе.
— Хорошо, я сейчас уйду. Будь начеку, Дракон, я слежу за тобой.
Браун, в полусогнутом положении, покинул читательский зал. Чон глубоко дышал. Его распирало желание догнать и добить, но он держался. Уподобляться таким тварям, как сам Мэтью, он не намерен.
Последующие два дня проходили спокойно. Рутина тюремного дня не менялась. Единственным разнообразием было сходить вечером в душ. Воскресенье был помывочный день. Сегодня гнали в душ всех. По-очереди открывая камеры, выпускали заключённых, что с радостью шли получать чистую робу. Чонгук не был исключением. Для него поход в душевую был большим праздником. Во-первых, он любил мыться и всегда отличался чистоплотностью, а во-вторых там были голые парни. Разглядывать в наглую запрещено, можно и «перо» под рёбра схлопотать, а так, скользнуть взглядом, никто не запрещает.
Ещё одной радостью было то, что парень не терял надежды попасть с Дэвидом в одно время. На прошлой неделе случился вопиющий инцидент.
Душевая — это большая продолговатая комната, обложенная керамической плиткой. Скользко, но что делать. В стены вмонтированы душевые лейки. Друг от друга разграниченные перегородками. Такие своеобразные кабинки без дверей по обе стороны стен. Кабинку на против Чона занял Митчелл и парень долго боялся повернуться, потому, как увидев раз голое тело в пене, по которому гуляли руки Дэвида, боялся проявить себя. Дэвид же напротив, смотрел на Гука, особенно изучал его тату на спине.
Вот и теперь, Чон надеялся на встречу и она состоялась, только совсем не так, как этого хотели оба. Когда Дракон зашёл в раздевалку, Дэвид стоял мокрый и голый, тщательно просушивая волосы. Взгляд скользнул по худой узкой спине, наткнулся на ямочки на пояснице и дальше опускаться не посмел. Парень давился слюной и понимал, что не сможет раздеться, если ещё хоть секунду будет лицезреть эту красоту.
В груди жгло желание прикоснуться, но он отвернулся. Голос перепуганного
парня вывел из задумчивости.
— Смотри, какая попка, как у девочки. А, ну, малыш, раздвигай булки.
К Дэвиду подошли двое взрослых парней со спины и один смачно шлепнул по ягодице. Случаи изнасилований были не редкостью. Сильные не брезговали пользоваться слабыми, ради удовольствия, и речи о нетрадиционной ориентации здесь не шло. Просто не имея возможности справлять физиологические потребности в сексе с партнёрами женского пола, выбирались те, кто был меньше, младше и слабее. Дэвид прекрасно подходил под это описание, но чудом, ему удавалось раньше избегать участи быть попользованным. Сегодня не повезло.
— Н-не надо, пожалуйста. Н-не надо.
Дэвид знал не понаслышке, что такое насилие, проходил в первый срок, сейчас был готов расплакаться, лишь бы избежать участи.
Парни сильно хватали за руки и больно тянули в дальний угол раздевалки. Насиловать на глазах у всех было нормой, никто не станет вступаться, всем дорога своя задница. Надзиратели, что могли видеть в камеры происходящее, громко гоготали на такие ролики и не принимали попыток кого-то спасти. Здесь работает принцип естественного отбора, кто сумел, тот и выжил.
Голос начал срываться. Дэвид уже не просил, он верещал во весь голос, оповещая всю часть этого крыла, что творится беззаконие. Все, кто слышал его, либо горько вздыхали, либо лыбились, понимая, что кого-то сейчас поимеют.
Чонгук стоял спиной. Он не смотрел на происходящее. Убеждал себя, что этот парень ему никто, что такая у него судьба, что не нужны ему эти проблемы. Он много о чем думал, пока слух не резанул жалостливы голос сквозь слезы:
— Чонгук, помоги!
Это был крик отчаяния. Столько мольбы было в голосе, столько страха и боли, что сердце Чона не выдержало. Он с силой бросил футболку на пол, что успел снять и до этого мял в руках. Чувствуя, как вновь клокочет в горле ярость, в два шага преодолел расстояние. Все находящиеся в раздевалке, отбежали и скучковались в дальнем углу, напротив.
— Тебе чего? — словно не понимали.
Ребята, что тискали паренька, нахально лыбились, даже скалились. Они прекрасно поняли, что Чон не поздороваться подошёл, но продолжили игру.
— Что, хочешь быть первым? Давай, мы подержим.
Чон метким ударом попадает одному в кадык и тот падает замертво. Сам парень даже не понял, как переступил черту невозврата, он только что убил человека и не понял этого, не осознал. Нет времени на принятие, в нём проснулись демоны, что до этого крепко спали, и теперь их жажду не унять.
Вырвав зареванного Дэвида из ослабевших рук второго насильника, ударил того в челюсть. Парень опешил от мгновенной смерти приятеля и не мог дать должного отпора, да и не сумел бы. Чонгук вцепился тому в лицо и разжав челюсти, просунул пальцы.
Митчелл стоял в стороне и прикрывая рот рукой, смотрел во все глаза, вместе с остальными, как напрягаются мышцы на руках и спине. Чон рвал рот виновному под оглушительный вопль. Несостоявшийся насильник барахтал руками и ногами, надеясь остановить процесс, орал громче Дэвида и лил слезы отчаяния, понимая, что не спасется. Не спасся. Чонгук вложил всю ненависть, агрессию, злобу. Подключил всех своих дремлющих и проснувшихся демонов и чертей, и смотрел, как растягивается кожа в уголках рта, как она лопнула и брызнула кровь в лицо. Глаза бедолаги вылезали из орбит от боли, что он ещё чувствовал, а Чон чувствовал успокоение. Вскоре крик прекратился и рывком Гук сломал трупу челюсть.
Наступила полная тишина. Все кто были в душевой, побросали мочалки и выбежали смотреть. Сорок человек, с ужасом и отвращением пялились на убитых, лужу крови, Чона, залитого этой кровью, что зыркал на всех полыхающим взглядом и Дэвида, что сжался, но встрепенулся от взгляда спасителя и робко к нему подошёл.
— Спасибо, Чонгук.
Парень обнял за талию и прижался щекой к окровавленной шее. Чон замер. Сердце начинало сдавать обороты и он успокаивался. Грозно осмотрев толпу, обнял одной рукой в ответ, оставляя кровавый след на спине. Тем самым негласно обозначая своё. Все стали расходиться. Наиболее впечатлительные вытирали слезы ужаса, но не жалели подонков. В следующий раз они могли напасть на них и этот страшный парень может за них не заступиться.
— Иди, помойся ещё раз.
Скомандовал Чон и Дэвид нехотя оторвался от горячего тела, к которому прилип и хотел срастись. Гук разделся до конца и как ни в чем не бывало зашёл в душевую, сразу получая свободную кабинку. Сейчас он не смотрел ни на кого, только чувствовал, как по его спине скользят чужие взгляды и лев в короне уже не кажется просто картинкой на коже, эта корона — статус, что парень, наконец, подтвердил.
Выходя из душевой, «король» не нашёл мальчишку, пробежав взглядом по кабинкам. В раздевалке во всю орудовали уборщики. Трупы уже вынесены и теперь мыли пол и стены. Никто и слова не сказал, что только что случилось убийство. Их здесь четырнадцать тысяч, никто и не заметит пропажи двоих выродков.
Митчелл сидел в уголке на скамейке. Он уже полностью одет и бережно гладит сложенную на коленях одежду Чона. Тот не испытывая стеснения, подошёл ближе и взяв полотенце, принялся вытирать голову, маяча членом перед лицом парня. Дэвид даже не шелохнулся. Его совсем не заботит, что о нём подумают остальные, видя его взгляд, застывший на чужом органе. Он переспит с Чоном, если тот этого захочет и сделает это не раз, лишь бы он захотел.
Забрав из чужих рук одежду и прикрыв свою наготу, Чон вышел в коридор.
— Зачем ты ждал меня? — не оборачиваясь.
Большими шагами Чонгук покидает крыло душевых, Дэвид семенит
за ним. Он и не думал отставать и намеренно двигался по следам.
— Хотел сказать спасибо. — догоняя.
— Ты уже сказал. — не останавливаясь.
Парень промолчал и продолжил движение по коридору что, то сужался, то расширялся.
— Зачем ты идешь за мной? — Чон сбавляет шаг.
— Возьми меня к себе. — тихо шепчет Дэвид.
Чонгук резко разворачивается и припечатывает мальчишку спиной в стену.
— Не нужно тебе ко мне. У тебя есть своя камера. — прошипел в лицо.
— Я хочу в твою. — настаивает Дэвид.
— Только подумай, каково будет твоё разочарование, если я сделаю с тобой то, что хотели они. — Чон испепеляет взглядом. — Лучше иди к себе.
— Может я хочу, чтобы ты это сделал. — взволнованно задышал парень, нервно облизав губы.
Чон сжал запястье парня, когда он прикоснулся к его щеке.
— Ты играешь с огнём, Дэвид. — первый раз обратился по имени.
— Ты же Дракон. Сожги меня, от твоего пламени я готов сгореть.
Взгляды пересеклись. Адские вспыхи искр засверкали в чёрных глазах, пожирая блеск карих.
— Даю тебе последний шанс передумать. — рычит Чон.
— Это уже лишнее. — мотает головой Дэвид.
Стали доноситься чужие голоса. Из душевой выгоняли последних
заключённых. Чон не сомневаясь пошёл в сторону своей камеры, ведя за руку
мальчишку.
— А если меня потеряют? — всё же испугался Дэвид.
Он не боялся провести ночь в чужой камере, он боялся карцера, что быстро принимал гостей за малейшую провинность.
— Нас видят в камеры. — помахал в сторону одной из них. — Найдут.
Поняв, что Мартин расположен к нему дружески, Чон хоть и не сильно наглел, но стал чувствовать себя вольно. Его камеру перестали запирать днём и делали это только на ночь, ради безопасности самого Чона. Он свободно перемещался по улице и посещал библиотеку, иногда ходил в спортзал. Ходил, с приглашения Миллера, к нему в кабинет и они вместе пили кофе. Охрана видела, что сотворил Гук и немедленно доложили заместителю начальника, на что тот пожал плечами и велел прибрать за парнем.
Вот и сейчас, отследив Чонгука по камерам, а за ним особенно следили, чтобы сберечь, Мартин встал на пути в камеру.
— Я, так полагаю, ты отбил мальчишку для себя? — усмехнулся.
Чон понял, что угрозы нет и расслабленно кивнул.
— У него, действительно, хорошая фигура. — кивнул Чон.
— Вот, держи пока это. У нас не бордель, смазок не держим, все трахаются на сухую, но видимо он тебе не на раз, так что, пожалей парня.
Протянул неполную бутылку оливкового масла. Чон довольно кивнул.
— Я передам Армандо, чтобы снабдил тебя. — усмехнулся и ушёл.
Чон не хотел, что бы Сандорас знал обо всём этом, но понимал, что просить бесполезно, всё равно доложат. Дэвид, что всё слышал и понимал, что привилегии у парня огромные, так же понимал своё жалкое положение подстилки, но добровольно соглашался ею стать.
Чон запустил Митчелла в камеру и закрыл дверь. Он жадно смотрел на парня, раздевая его глазами, но не прикасался.
— Чего ты ждёшь? — не выдержал Митчелл.
— Когда запрут камеру. — подошёл к столу и взял апельсин.
Дэвид согласно кивнул. Он тоже не хотел лишних свидетелей и потому сел на край койки, на которой Чон лежал с пробитой головой.
Вскоре дверь распахнулась. Надзиратель окинул взглядом невозмутимого Чона, что стоял и чистил апельсин и сжавшегося Митчелла, что смутился понимающего взгляда охранника.
— Удачи.
Бросил надзиратель и закрыл дверь, повернув в ней ключ. Послышались шаги и лязганье запоров. Проверялись все камеры на наличие постояльцев.
Чон дочистил фрукт и подсел к Дэвиду. Парень смотрел большими карими глазами, ожидая действий.
— Съешь. Ты давно не ел. — Дэвид смущённо взял апельсин. — Почему ты перестал их принимать? Почему перестал разговаривать со мной? — Чон напал с вопросами.
— Я обиделся. — не стал таить.
Чон поднял брови. В таком-то месте услышать об обидах, мягко говоря, странно.
— На что? — допытывал.
— Ты провёл ночь с девицей. Она намного старше тебя — это же видно. — начал Дэвид, но осёкся и опустил голову.
— Она из прошлого, а ты, в моём настоящем. — тихо шептал Чон, прикасаясь к нежной щеке парня.
Не хотел Чонгук привязываться. Не хотел заводить даже дружбы, но понурое лицо мальчишки, что лениво жуёт дольку, сводит с ума. Он обиделся. Как это умилительно. Чон не сдерживает порыва и обхватывая лицо парня руками, пробирается в рот языком, отбирая ещё сочную, не до конца разжеванную дольку.
— Вкусно. Дай ещё. — усмехается, жуя мякоть.
— У тебя своих зубов нет? — смущается Дэвид.
— Пока есть, но мне лень. — падает на подушку. — Можешь приступать к благодарности, я готов.
Дэвид замер и съежился. Он не знал, что делать. Его насиловали раньше, дважды, но он не дарил ласку, а просто терпел.
— В чем дело? — Чон поднялся, упираясь на локти. — Ты же сам сюда пришёл, я не звал тебя.
— Я знаю. Я видел, как ты смотришь на меня. Тебе хочется близости и я, видимо, устраиваю тебя, но мне нечего предложить в благодарность, кроме согласия на пользование. — начал нервно дышать.
— Я не звал тебя, ты сам пришёл. — ещё раз повторил Гук.
— Мы с ребятами говорили на тему насилия. В моей камере все через это прошли. Некоторые и сейчас через это проходят. Их водят к взрослым. —
слезы начинают набегать. — Они говорят, что если расслабиться, то может быть приятно. — теребит край робы и уже почти плачет.
Чонгук долго смотрел на парня, внимательно слушал его и сделал вывод, что его выбрали для первого раза. Не насилия, а удовольствия.
— Ты хочешь получить удовольствие? — склоняет голову к плечу.
— Да. — Митчелл едва кивает.
— Ты хочешь, чтобы я был нежен с тобой? — Чон садится и смотрит на парня решительно, выжидая.
— Да. — снова едва кивает.
— Тогда целуй меня. — кривая ухмылка не сошла с лица. Чон всё ещё ждал действий.
Дэвид сглатывает и нерешительно тянется к лицу напротив. Гук, как удав, наблюдает за ним. Парень поднимает глаза и сталкиваясь с чёрным
бархатом, тушуется, отстраняется. Он готов расплакаться от нерешительности и страха. Чонгук не простой человек. Он на глазах у толпы, зверски убил человека, а ведь из-за него. Если бы Митчелл не попросил его о помощи, он бы разделся и ушёл мыться. Если Чон разозлится он может сделать то, что хотели другие, он же предупреждал, предлагал отстать. Сейчас он рассчитывает на действия, а Дэвид
ничего не может ему дать, кроме страха и слез.
— Зачем же ты просился ко мне, если не можешь даже поцеловать меня? — с грустью поджал губы Чон.
Гук не злится. Ему жаль мальчишку. Он не виноват, что обладает поистине соблазнительной фигурой и то, что нравится и вызывает желание, он тоже не виноват. Чон хотел парня, но ни за что он не возьмёт его силой. Его демоны не хотят такого рода насилия.
— Прости. Я не знаю. Я думал, что ты сам. — вытирает скупые слезы, поджимая колени к груди.
— Что я должен сделать сам? Что я могу, если ты не хочешь? — устало смотрит на парня. — Тебе не нравятся парни, ведь так? Ты по девочкам?
Дэвид отрицательно мотает головой.
— У меня не было девочек. У меня никого не было. В прошлый срок испытания, тогда я сидел в исправительном учреждении Сент-Клэр в Алабаме, меня насиловал надзиратель. На моё счастье — это быстро вскрылось и его перевели. Больше меня никто не трогал. — Дэвид стирает слезу.
— Как ты оказался в Нью-Йорке? Алабама далеко отсюда. — внимательно смотрит и слушает.
— Когда меня отпустили, я тяжело переживал произошедшее и бежал из штата. Мне казалось, что я смогу начать новую жизнь.
Чону жаль. Он тянет руку и мальчишка подползает к нему, прижимается и тыкаясь лицом в шею, тихо шепчет:
— Я подумал, что смогу попробовать счастье на вкус и наивно решил, что ты можешь мне его показать.
Цепляя подбородок пальцем, Чон касается нетронутых губ. Парня явно никто не целовал раньше. Он крупно задрожал в руках, но цепляясь за
ворот робы, боялся отстраниться. Гук не напирал, действовал мягко, изучая мягкие стенки рта и язык, что вяло ворочается во рту. Мальчишка был под полной властью Дракона, он хотел ему отдаться, но боялся и нервничал. Когда Чон уложил его на кровать и забравшись под одежду, гладил тёплую кожу, парень задыхался от счастья.
— Твои прикосновения сводят с ума. — шептал Митчелл, боясь нарушить атмосферу.
— Я ещё ничего не сделал. — усмехнулся Чон.
— Меня и так-то никто не касался.
Чон провёл по боку кончиками пальцев и Дэвид расплылся в улыбке. Его передёрнуло. Он помогал Чону раздеть себя и прикусил кончик языка, когда тёплые губы стали усыпать его тело поцелуями.
— Чонгук… — шептал, нежась и извиваясь. — Я хочу умереть в твоих руках.
— Не умрёшь. Я не позволю. Ты мне ещё нужен. — через поцелуй отозвался Гук.
— Я хочу попасть под твоё крыло, пока я здесь. И потом, снова вернуться сюда, хочу быть под тобой. — шептал мальчишка, вплетая пальцы в волосы, пока тело горит под чужими ладонями.
— В каком смысле, подо мной? — усмехается, отстранившись.
— Во всех. — Дэвид не таил взгляда, что открыто говорил о сокровенных желаниях.
Митчелл отважился и сам потянулся за поцелуем. Чон не отказал и с жаром прижался к губам, беря в плен язык парня и придавливая того всем весом в койку.
Было не страшно и не стыдно. Митчелл давно утратил способность испытывать чувство стыда. Он не помнил, что такое мораль и, вообще, был слабо с ней знаком. Когда Чон совсем его раздел и потрогал всё, что хотелось, парень спокойно лежал, позволяя и радуясь, что не ошибся. Эту ночь он запомнит, как самую счастливую в своей жизни и это не преувеличение.
Чон не мог похвастаться опытностью, он поставил парня в уже знакомую позу. Рассматривая этот вид, Гук понял, чего так не хватало с Кристиной, она не сводила с ума поджимающимися яичками, когда его палец проникал в неё. Не стонала в подушку, когда он оглаживал нежные стеночки заднего прохода, он не находил у неё интересного бугорка внутри, наткнувшись на который у Дэвида, тот задышал чаще и попросил сделать так ещё.
Гук хорошо учился в школе и знал, что есть у мужчин особая железа, массируя которую, можно сделать приятно. Для него стало приятным открытием то, как
чувствителен оказался Митчелл, как его трясло и как он жадно ловя воздух, просил не прекращать.
— Чонгук, я… это так приятно. У меня… в глазах рябит. — урывками мямлил парень и Чон понял, что тот слишком близок к финалу.
— Прости, но доделывать я не стану. — вынимает пальцы и гладит свой член, что налился так, что начинает болеть.
Громкий протяжный стон разочарования. Чонгук усмехнулся и
подарил одной ягодице целомудренный поцелуй, чувствуя движение кожи, анус рефлекторно сжимается, словно приглашая.
Налив в ладонь масло, смазал себя, помассировал головку. Искорки
наслаждения защипали под кожей. Дэвид так и стоял, раскрепощенно сверкая разработанной дырочкой.
Чон опрокинул парня на спину и чистой рукой подтянул подушку.
— Подложи, чтобы повыше было. — скомандовал Гук.
Митчелл молча выполнил и раздвинул ноги, понимая, что вот сейчас-то
и произойдёт то, чего он так хотел и боялся.
— Расслабься и не нервничай. Я не буду тебя насиловать. Хорошо? — успокаивающе Чон гладин по голове.
Дэвид часто закивал угукнув. В душе он трепетал, но внешне был абсолютно
спокоен и готов принять в себя.
Чон входил медленно, по чуть-чуть. Внимательно вглядываясь в лицо парня, в темноте, что морщась, закусил губу. Было слишком темно, но тихое кряхтение давало понять, что мальчишке не очень приятно.
— Если так больно, то мы можем перестать. — не выдержал и остановил действия тазом.
— Нет. Не больно, не приятно больше, но я потерплю. — Дэвид торопился успокоить, боясь, что Чон передумает.
Чон хотел сказать, что не нужно терпеть, но пресёк себя. Делают же как-то это другие? Кристина всегда просила дать привыкнуть, может это поможет
и Дэвиду? Чон застыл, когда вошёл почти полностью. Парень судорожно дышал и пытался расслабиться. Оба они уже занимались сексом и можно сказать, что оба принудительно,
добровольный желанный контакт проходил сейчас в первый раз. Парни боялись и переживали, но старались это не показывать.
Гул склонился и облокотившись на локти, перебирал волосы парня,
целуя и облизывая его губы.
— Может попробуем? — неуверенный голос мальчишки.
Чон стал мелко и медленно толкаться. Волны жара начали прилив в телах, обдавая теплом.
— Не больно? — встрепенулся Гук, когда Митчелл стал тихо попискивать.
— Нет. Мне… нравится. — через вдох.
Чон набирал обороты, слушая, как часто дышит под ним парень, как постанывает и закинув руки над головой, наслаждается. Подхватив за ягодицы,
приподнял над подушкой и вошёл чуть под другим углом. Дэвида перетряхнуло. Он громко ахнул, что даже сам не ожидал, и закрыл рот рукой.
— Не закрывайся. — шептал Чон.
Новые толчки в том же направлении сводили мальчишку с ума. Он не знал куда деть руки и хватался то за свои волосы, то за одело, на котором лежал.
— Мне так хорошо… хорошо. — выпалил и закатил глаза, изгибая спину.
Чон провёл ладонью по возбужденному члену и собрав смазку с головки,
масленой рукой потирал уздечку.
Стоны стали громче, сильнее. Дэвид закусил кисть, но продолжал громко мычать. Его колотило с новой силой, когда он изливался на живот, но продолжал получать ласку уздечки и простаты. Сперма слабо выталкивалась и тянулась тонкой ниткой, когда толкнувшись последний раз, но до основания, Чон свалился на парня сверху, дергаясь и изливаясь в него.
— С ума сойти, Чонгук. Теперь мне не страшно умереть, ты подарил мне самое большое счастье на свете. Спасибо. — со слезами в глазах, жарко шептал Дэвид, путая пальцы в чужих волосах.
Чон молча целовал парня, что теперь с большой охотой отвечал ему.
После фразы: «Ты сделаешь это со мной ещё раз?» Дэвид стал каждую ночь проводить в камере Чона. Миллер не подвёл и скоро под столом, помимо бутылок с водой появилась коробка с презервативами и лубрикантами всех мастей и вкусов. Чон не представлял, как отреагировал Сандорас на просьбу снабдить паренька всем необходимым для занятия анальным сексом. Он же, получается, изменяет Кристине. Ну, раз коробка появилась, то нет смысла переживать, наверное, он понял и принял желания Чона иметь связь для здоровья.
Чон не считал эти отношения только удовольствием во благо. Он был крепко привязан к парню. Можно сказать, что он любил Митчелла. Эти отношения не пестрили обнимашками и поцелуйчиками, парни днём вели себя более чем отстранённо. Один сидел в камере, другой болтался без дела по территории. Когда Чону становилось совсем скучно он мог позвать надзирателя и тот выпускал Дэвида. Парень приходил в камеру к Гуку и они долго о чем-нибудь говорили. В их отношениях всё решал Чон, а мальчишка приклонялся. Ему было так хорошо и жарко по ночам, что днём он не требовал внимания.
Каждый вечер, проверяя арестантов, охрана без лишних слов выпускала Митчелла и тот целенаправленно торопился к Дракону, что бы согреться в его руках и отдать всего себя или просто тихо выдумывать байки из жизни, которых не происходило.
В одну из первых ночей, засыпая, Чон обнял парня, прижал и попросил что-то рассказать. Не важно, что, лишь бы слышать этот приятный до мурашек голос. Дэвид не долго думая начал рассказ, но вскоре Гук поймал его на не состыковке.
— Так, ты слушаешь, что ли? — удивлённо.
— А, ты, что думал, что я сплю? — усмехнулся Чон и открыл один глаз.
— Предполагал, что ты уснёшь, и я сбегу от тебя. — шутит Дэвид, ярко улыбаясь.
— Куда? — хмыкнул. — Мы заперты.
— Но, здесь есть свободная койка. — указывает рукой.
— Даже не думай. Я не отпущу тебя. — Чон тискал худое тело.
Жаркие поцелуи срывали крышу и мальчишка считал, что выиграл
джек-пот, когда попал именно сюда и встретил своё счастье.
Но ни одно счастье не длится вечно. Чона стали бояться после инцидента в раздевалке душевой. Новость о том, как парень разделался с насильниками, сделала его героем, среди страдальцев, своим в доску среди обитателей триста седьмой и триста шестидесятой, и противником номер один среди тех, кто хотел занять место поближе к солнцу.
Теперь опасно стало передвигаться не только Чону, но и Дэвиду. Как-то раз Миллер вызвал Дракона к себе в кабинет и завёл разговор о безопасности паренька.
— Ты, понимаешь, мне всё равно на ваши отношения. — кавычки пальцами. — Но его жизнь мне дорога, как никогда. — Мартин грузно садится в кресло.
— Почему это? — удивился Чон.
— Перед твоим поступлением, у нас грохнули одного, проходящего испытание. Я веду особый отчёт за таких ребят. Мне пришлось не сладко тогда. Митчелл в большой опасности из-за связи с тобой. Многие ему завидуют, кто-то ненавидит. Ты бы присматривал за ним получше. — спокойно давал советы Миллер.
Чон тогда покивал и решил, что будет больше внимания уделять улыбчивому мальчишке, что сиял, словно находится не в самой жуткой тюрьме, а где-нибудь на Ямайке.
Спустя два дня Дэвид пропал из поля зрения. Чон отправился с тяжёлым сердцем на обед. Они виделись утром, вместе шли на завтрак, касаясь друг друга плечами. Парень самозабвенно много говорил и улыбался, ещё одна ночь наполненная теплом и удовольствием делала своё дело, мальчишка светился, как лампочка. А теперь его нет. Чон не видит Митчелла в толпе, тот не пришёл за стол. Окинув глазами всю огромную столовую, Гук поднялся и пошёл к надзирателю, собирая на себя изумленные, испуганные, ненавидящие взгляды заключённых.
— За моим столом не хватает человека. — тихо и ровно.
— И что? — с презрением.
Надзиратель держал в руках резиновую дубинку и нагло ухмылялся на сведённые брови парня.
— Ты не понял? — схватил охранника за горло и припечатал к стене. — Где мне искать моего человека?
Внутри просыпалось полчище демонов. Чон пытался научиться контролировать себя, но плохо получалось. Парень подстраивался под окружение и принимал правила игры. Выживает сильнейший. Его лицо исказилось ненавистью, в глазах блестели огоньки гнева. Губы кривились, показывая ровный ряд зубов.
Не все работники тюрьмы были знакомы друг с другом. Их здесь семь тысяч, не перезнакомишься. Этот охранник из другого корпуса и о статусе Чона не осведомлён. Его не предупредили, что в детском блоке есть элита.
Когда Гук впечатал надзирателя в стену, огромный зал замолк. Ни одна ложка не ударилась о тарелку. Настала угрожающая, зловещая тишина. Все с интересом ждали продолжения. К пострадавшему охраннику бежала подмога. Чон выхватил дубинку из слабой руки и с силой ударил подоспевшего надзирателя по голове, тот сразу упал, а из рассечения вытекала кровь, расползаясь вязкой лужей.
— Дракон, что ты творишь? Это беспредел! — бежали знакомые надзиратели.
Отвратительный голос Майкла резал слух парня и он очнулся от злости, что застилала глаза.
— Я просто хочу знать, где мой человек?! — гремел голос Чона в тишине.
Подбежавшие надзиратели, проверив пульс пострадавшего, уносили его в лазарет. Охранника, что застыл, пришпиленный к стене, Майкл выпустил. Этот «священник» не боялся бешеного взгляда Чона и потому, отцепив его руку от чужого горла, спокойно, но мерзко произнёс:
— Пойдём, посмотрим по камерам, где твой Митчелл.
Мальчишка, что «подружился» с «бешеным псом», так за спиной надзиратели звали Чона, стал местной знаменитостью. Только помешанные были не в курсе, кто такой Дэвид Митчелл.
Чон кивнул и глубоко дыша, успокаивался. За его спиной раздались зычные голоса надзирателей, что нечего пялиться. Помещение вмиг наполнилось звуками.
— Ты, что творишь? Чон, ты становишься опасен. Я скоро буду вынужден ограничить твою свободу. Ты не имеешь права бить охрану! — гневно распылялся Миллер, тряся в воздухе указательным пальцем.
Все собрались у пульта наблюдения. Майкл искал по камерам передвижение Митчелла, а Мартин отчитывал Чонгука, как школьника, только тому все равно. Он смотрит в монитор и ищет глазами фигуру своего.
— Вот он! — Майкл тычет пальцем в окошко на экране. — Он вышел из твоей камеры.
— Ищи дальше. Мы ходили на завтрак вместе, а потом разошлись. — командовал Чон.
Прокрутив запись на входе в корпус, наткнулись на Чона и Митчелла, что входят в коридор, обмениваются улыбками, Майкл и Мартин громко проскулили и посмотрели на Чона, тот стоял с каменным лицом и не реагировал. Дальше камера ловит макушку Дэвида и видно, что его кто-то утягивает в сторону, но кто не видать.
— Вот черт! — удар кулаком по столу.
— Его похитили. — подытожил «священник».
— И ведь знали слепую зону. Значит, кто-то из наших замешан. — поник Миллер.
— Помоги мне найти Дэвида и я не трону ни одну тварь из охраны, но… — заводился Чон, шагнув ближе к Мартину.
— Я помогу, остынь. — поднял руки вверх заместитель начальника.
Чон сверкал зловещими огоньками в глазах и Миллер понимал, что похоже шутки с этим парнем плохи.
🕯🕯🕯
Армандо довольный, сопровождал Кристину из клиники обратно в ангар. Он смотрел в окно и радостно улыбался. Сегодня сестра прошла осмотр и доктор подтвердил наличие беременности. Хватило одной встречи, чтобы в чреве девушки зародилась новая жизнь. Кристина проплакала полчаса, успокоилась и наглаживая живот, что ещё совсем плоский, запросила мороженое. Брат решил не отказывать сестре ни в чем и купил всё, что ей захотелось.
Телефонный звонок развеял счастье. Звонил Мартин, а значит, что-то случилось. Единственный спокойный звонок от друга, из страшных мест, поступил только тогда, когда Чону понадобились презервативы. Сандорас долго не мог поверить, что Гук подобрал мальчишку, хотя можно было выбрать девочку из женской тюрьмы, но приставать с расспросами не стал и собрав всё необходимое, отправил Диего в путь. Сантос вернулся в строй, почти полностью восстановив челюсть и изредка покидал ангар, для доработки её в городе.
Теперь телефон надрывался и Армандо не хотел отвечать. Кристина заметила и всполошилась.
— Почему ты не отвечаешь? Кто тебе названивает? — недовольным голосом.
— Это дела, детка. Я не буду отвечать, перезвоню позже. — ласково улыбнулся и взял её кисть в свою руку.
Перезвонил. Добравшись до своего кабинета, лидер сбросил чёрную
куртку с жёлтыми рукавами и сразу набрал Миллера.
— Мартин, что-то случилось? — встревожен.
— Случилось. Твой щенок разрушает мою тюрьму. В общем, картина такая. Я рассказывал, как зверски он убил парня в душевой?
— Да.
Армандо довольно кивнул. Сам он не был так жесток и безжалостен. До этого состояния нужно довести. Причины поведения Дракона были ему понятны, тюрьма портит. Он гордился парнем, что тот не распустил нюни и стоял за себя, ещё и защищал своё.
— Сегодня он разбил голову надзирателю резиновой дубинкой и другого, едва не придушил. Он становится неуправляемым, Армандо. — жаловался Мартин.
— Хватит жаловаться. На всё свои причины. Дракон и мухи не тронет, пока та не укусит. — ходил по кабинету.
Теперь, зная, что сестра носит ребёнка от этого парня, Сандорас готов стоять за него горой.
— Кто-то припрятал его мальчишку. — тихо.
— Что это значит? — напрягся Сандорас.
— Посмотрели камеры. Пацана намеренно утянули в слепую зону. Его где-то прячут. Чон рвёт и мечет. Сам сидит за пультом и уже второй час прокручивает записи. — сидя в своём кабинете докладывал обстановку Миллер.
— Чем я могу помочь? — огорчился Армандо.
— У него есть друзья, родня. Помнится к нему приезжала мать. Пусть его кто-нибудь навестит. Пацана мы найдём, не иголка, а вот Дракона надо пресекать. Он становится агрессивен и опасен.
— Где сидит — таким и становится. — съязвил Армандо.
— Это понятно, но ты подумай.
— Я подумаю.
Армандо кивал и соображал, кого бы отправить. Мысли привели его к Стоуну. Незамедлительно был вызван Диего и отдано распоряжение.
🕯🕯🕯
Джимми не забывал о друге ни на день. Тяжело перенося разлуку, парень загонял себя учёбой и работай, что стал подбирать сразу, как смог наладить привычный быт. Школа, друзья, что оказывается у него были, а он и не знал. Пока Чон был рядом, Стоун никого не замечал, сейчас же многие из класса захотели с ним общаться, особенно узнав, как круто парень провёл летние каникулы и, что Гука, шумного приятеля, посадили.
Стоун, как местная знаменитость. Его стали зазывать на вечеринки, девушки разглядели в нём привлекательного парня, а он только отмахивался. В его памяти и сердце по-прежнему жил друг, что обещал вернуться.
Возвращаясь вечером с подработки, парня окружили знакомые куртки. На улице теперь рано темнеет и фонари, тускло освещающие подход к подъезду, осветили три довольных лица и одно озадаченное.
— Ну, здравствуй, Джимми. — ехидно улыбался, показывая пустоты во рту.
Парень хотел пошутить по поводу отсутствия зубов, но его мысли перебили.
— Поехали, — кивнул беззубый. — Тебя ждут.
— Кто? Я не поеду. — испугался и стал озираться по сторонам, в поиске спасения.
— Мы не предлагаем. — добавил тот, что был с зубами, вынимая руки из карманов.
Парня схватили под руки и не обращая внимание на попытки освободиться и возгласы, его всё же затолкали в машину.
— Куда вы меня везёте? — крутил головой.
Паника особенно начала подступать, когда огни городских улиц закончились и впереди только дальняя дорого, да темнота. Вскоре, ситуация прояснилась. Перед глазами встала картина площадки из бетонных плит и Чона, что наносит удар за ударом. Друг давно прощён за это, но страшные воспоминания никуда не делись.
— Выходи, приехали. — шепелявый голос.
Дверь ангара распахнулась и навстречу вышел мужчина. Площадь не освещалась и свет фар явил Джимми лицо хозяина. Это тот человек, что встречал его у больницы.
— Приветствую, Джимми. — добродушно хлопнул в ладоши. — Как добрался? Не обижали?
— Что вам нужно? — решил перейти к делу.
— Хорошо, что сразу о главном. Я Армандо Сандорас. Прошу зайти, будешь гостем. — указал на дверь.
Стоун не хотел заходить, боялся, что выйти уже не сможет, но его подхватили под руки и потащили в дверь.
В ангаре тепло, светло и на удивление, вполне уютно. С виду это жуткое здание, продуваемое всеми ветрами, а на деле приличное жилище, не лишённое комфорта. Вот здесь жил Чон?
— Я не просто так тебя позвал. — Армандо идёт вперёд. — Есть серьёзный разговор.
Стоун молчал. Он тихо шёл следом и дойдя до кабинета, сел в предложенное кресло.
— Ты уже навещал Чонгука? — присаживается на своё место за письменным столом.
Неожиданный вопрос. Джимми ожидал чего угодно. Требований вернуть деньги за украденный товар, попытки прогнуть его и заставить стать курьером, да, что угодно. Вопрос о друге, да ещё в таком мягком тоне, смутил.
— Нет. Я много работаю и учёба. Последний год, мне нужно хорошо учиться. Так хотел Чони. — оправдывается парень, нервно потирая ладони.
— Понимаю, понимаю. — задумчиво. — У Чонгука проблемы, большие.
Сердце рухнуло, оторвавшись от сосудов. Проблемы?
— Что? — Стоун заерзал на месте и подался корпусом вперёд, ожидая ответа.
— Парень страдает от агрессии. Я договорился и его не держат под замком, он свободно перемещается по территории, ходит в библиотеку, читает. — с улыбкой. — Но он уже убил двух заключённых.
Дальше парень не слышал. Уши заложило, голова опустела и остались в ней только слова «убил двоих». Это сейчас о ком ему говорят? О Чони? Его друге, что дрался, конечно, но был добр и жалостлив до умиления. Да быть такого не может.
— Ты меня не слушаешь? — голос пробрался сквозь поток мыслей.
— Что? — округлил глаза Джимми.
— Я хочу, что бы ты навестил его. — Армандо повторил ещё раз.
Джимми машинально закивал в знак согласия, пропустив основную речь.
— Вот и славно. Ты устал, можешь остаться у нас, тебя не тронут. — доброжелательно предложил Армандо.
— Я могу уйти? — замотал головой парень. — Мама будет переживать.
— Какая мама, что ты несёшь? Ты уже две недели, как живёшь один. Утром тебя отвезут в школу. — Сандорас улыбнулся на милую попытку соврать и указал на дверь.
Выйдя из кабинета, наткнулись на спину высокого парня. Он обернулся и Джимми сглотнул. Большие карие глаза, короткая стрижка с выбритыми висками, нос с горбинкой и чуть кривоват. Широкие плечи и накаченные руки. Стоуну понравился этот парень, но он мысленно дал себе пощёчину, что не смеет заглядываться на чужих, пока Чони в тюрьме.
— Диего, приюти паренька у себя. Он должен быть в целости и завтра отвези, куда скажет. — скомандовал лидер.
Сантос молча кивнул и мотнув головой, указал, куда идти. Джимми передвигал ногами, а сам не сводил глаз с татуировки на задней части шеи. Она уходила под ворот и что же там изображено не понять.
Молчаливый парень открыл дверь и впустил гостя. Не проронив не слова, разобрал постель и указав пальцем на парня, а потом на кровать, дал понять, что это для него. Сам удалился из комнаты. Джимми разделся и лёг, что ему оставалось делать. Ужин не предложили, а усталость брала своё и пришлось лечь.
— «Почему он молчит? Может он немой? А, если у него отрезан язык? Эти изверги и не на такое способны. Как же он ест без языка? А как целуется? А с кем ему целоваться, если нет языка?»
Поток вопросов не прекратился бы, если бы дверь не открылась и загадочный молчун не внёс поднос с едой.
— Это мне? — Джимми ткнул в поднос, потом в себя.
Стоун забыл, что Диего понимает речь и не глухой.
— Да. — хрипло.
— «Вау! Он не немой. Отлично! Язык на месте!»
Джимми вылез из кровати и не стесняясь, подсел за стол, где поставлен поднос. Он с удовольствием уплетал угощение и наблюдал, как парень стелит себе на полу.
— Ты, что, будешь спать на полу? — Джимми забылся и остановил действия вопросом. — Как собака?
Сантос резко повернул голову и измерил строгим взглядом.
— Ой. Я не то имел ввиду. Я хотел сказать, что у тебя большая кровать и мы оба поместимся. Я могу одеться. — оправдывался Стоун тыча пальцем в сторону кровати.
Диего скрутил свой настил и бросил в кресло, молча завалившись на кровать.
— Я поел, спасибо. Куда отнести? — Стоун спокойно доел угощение и хотел убрать за собой.
Парень открыл глаза и поднялся с постели, забрал поднос и вышел, кивнув на кровать. Джимми растерялся.
— «Какой молчун». — думалось парню, пока он напяливал джинсы на себя.
Диего зашёл в тот момент, когда Стоун заправлял постель и готовился лечь. Джимми ожидал хоть слова, но мужчина, парнем назвать уже сложно, промолчал и лег с одного края, предоставляя большую часть кровати гостю.
Ночью мальчишка замёрз. Он тихо поскуливал и ежился, чем разбудил Диего.
— «Да, что не так с этим парнем?» — не выдержал Сантос и развернулся посмотреть.
Свернувшись калачиком, Джимми дрожал во сне. Мужчина хмыкнул и встав с кровати, принёс плед, на котором собирался спать на полу. Накрыл и спокойно уснул.
🕯🕯🕯
— Вот смотри. Вот эта камера показывает, как Дэвида схватили. — Чон тычет пальцем в угол монитора, где маленькое окошко показывает съемку. — А это поворот и отсюда идёт этот парень. Разница во времени — десять минут. Что находится на этом повороте?
Чонгук монотонно просматривал записи. Он отмотал время до минуты. Миллер похлопал парня по плечу за старание.
— Тебе бы детективом быть, а не здесь сидеть. Там подсобка, ключи у уборщиков. Я выясню, кто дал ключ, а ты бери Майкла и иди, спасай.
Чон подорвался с места. Дверь открылась и широко улыбаясь, вошёл Майкл, неся для себя горячий кофе. Гук отобрал кружку с напитком и поставил на стол.
— Некогда пить, пойдем. — подхватил под руку и потянул за собой надзирателя.
— Ты, что, нашёл его? — удивился Майкл.
— Кто ищет, тот всегда найдёт. Тем более увести Дэвида так, чтобы не попасть под камеры не удастся. Идём скорее.
Чон тащил надзирателя за собой, а в груди счастливо колотилось сердце. Он не раз просмотрел камеры. Похититель явно был один, больше в этих коридорах никто не отсвечивал. Даже, если мальчишку обидели, он сумеет залечить, зацелует и всё пройдёт.
— Вот она. — указал на дверь. — Дэвид! — позвал Чон.
— Чони? — испуганно, еле слышно.
— Не подходи к двери! — командовал Гук.
Чонгук стал вышибать ногой дверь, что не хотела поддаваться.
— Дай пистолет. — тянет руку к Майклу.
— Да, ты, с ума сошёл, я не могу. — возмутился «священник».
— Да, давай сюда, верну.
Чонгук вырывает пистолет из кобуры и стреляет в замок. Дверь дрогнула. Чон с силой ударил по ней ещё раз и она поддалась. Отдав пистолет, входит в темноту. Майкл ищет на стене выключатель. Щёлк. И подсобка озарилась слабым светом.
— Что за черт? — ошарашено.
В углу на перевёрнутом ведре сидел полуголый парень. По лицу растерта кровь, он весь синюшный и дрожит. Не так далеко от него, в похожей позе, сидит труп. Он изрядно иссох, покрыт тёмными пятнами буро-коричневого цвета, рот приоткрыт и оттуда выпадает кончик языка, багрового цвета, больше похожий на камушек. Глаза полуприкрыты, веки иссушены до корочек и из них торчат острые иголочки ресниц.
Чон смотрел во все глаза на находку, Дэвид тоже посмотрел на соседа и зажмурившись, пискнул, пряча лицо в ладонях.
— Иди ко мне. — Чон растегивает молнию.
Стаскивает с себя куртку и накидывает на замёрзшие плечи. Митчелл
дрожит и переступая на месте озябшими ногами, жмётся к тёплому родному телу.
— Тащи его в душевую, пусть согреется, я вызову своих и пришлю человека с одеждой. — Майкл достаёт рацию.
Чон лишь кивнул, подхватил Дэвида на руки, тот обхватил ногами и они скрылись в коридоре.
— Что произошло? Кто? Скажи, я убью его.
Рычал тихо Чон, настраивая воду погорячее. Он разделся и пошёл в душевую с парнем. Помогал ему смыть запекшуюся кровь с лица и жал к себе всё сильнее.
Разговоров о их отношениях, парни никогда не заводили. Они не были не вместе ни врозь. Они просто обнимались, целовались, удовлетворяли потребности друг друга в ласке и тепле. Не говорили о любви и преданности, не строили планов. Такие жизни, как у них, могут оборваться в любой момент. Если бы Чон не стал искать Дэвида, то дня через полтора-два, парень бы умер от обезвоживания и холода.
— Я не знаю. Их было двое. Они впихнули меня внутрь, сорвали одежду и бросили в темноте. Я наощупь нашёл ведро и сел на него. О том, что я там не один, я и не знал. — слезы начинают душить комом.
Парень прижимается к спасителю и целует его ключицу, одними губами.
— Чони, я умру за тебя.
— Не надо умирать, давай жить.
Чонгуку хочется добавить, что он хочет и в мирную, свободную жизнь забрать с собой этого парня, но сдерживается, молчит. Где она эта жизнь? Свобода. До неё ещё так далеко.
— Я найду их, слышишь. Я не позволю никому прикасаться к тебе. — шепчет на ухо, целуя в щеку.
— Прикоснись ко мне сам. — Дэвид разворачивается спиной.
Чонгук оглаживает худенькую фигуру парня. Рёбра легко прощупываются под пальцами. Тазовые кости, сильно выпирая, упираются в ладони.
— Ты такой худой. — шепчет в затылок.
— И тебе это нравится. — растягивает улыбку.
— Очень. — шёпотом с хрипотцой.
С собой никаких смазочных средств нет, но есть мыло. Не лучший вариант, но от одного раза ничего не будет. Чон выключает воду и тщательно намыливает руки, потом свой орган, что уже ждёт сигнала и не забывает пройтись по промежности парня, пропуская в него два пальца. Дэвид прогибает спину и прижимаясь грудью к холодной плитке, что давно шершавая от мыльного налёта, призывно выдыхает.
Входит плавно, постепенно. Особо можно не осторожничать, Митчелл
приспособился принимать и быстро подстраивается, но Чон бережёт своего
мальчишку, которому не может сказать, что он его любит.
Вцепившись мыльными руками в плечо, обхватив по диагонали грудную клетку, Гук стал толкаться сильнее. Дэвид тихо стонал до того момента, пока внутри не стало образовываться до жути приятное чувство. Оно слегка щекотало и в тоже время расслабляло и поддергивало.
— Чони, ещё, ещё. — закатывал глаза, пока его голову отклонили назад, оттягивая за волосы.
Чон целовал жадно, облизав практически пол-лица. Задыхаясь,
парень затрясся и едва стоял, удерживаемый крепкими руками.
— Я ещё не всё. — мурлыкал Чон, подхватывая одну ногу под коленом.
Он смотрел на своё проникновение в чужое тело и закусывая губу, жадно, шумно дышал. Дэвид нежно постанывал, упираясь в стену одной рукой, а второй ловил бёдра парня, что издавали шлепки при полном проникновении.
— Уммм. Как мне хорошо с тобой.
Чон вжал тело в стену, прижался сам и загнанно дыша, пульсировал внутри. Парням было наплевать, что весь их жаркий момент близости сняла камера и показала в комнате охраны. К счастью в этот момент там никого не было.
Пока парни грелись под тёплыми струями, кастелянша принесла два комплекта чистой одежды и полотенца, собрала робу Чона и унесла с собой. Задавать лишних вопросов женщина не посмела и искать второй комплект одежды не стала. Тихо покинула раздевалку, как и пришла.
🕯🕯🕯
Утро было тёплым. Джимми блаженно вытягивал ноги, тихонько мыча. То, что он накрыт пледом и его крепко обнимают со спины, совсем не смущает, до того момента, пока парень не открыл глаза. Осмотревшись по сторонам, медленно, боязливо, поворачивает голову к себе за спину. Из-за его активности тело сзади издало недовольное бурчание и закинуло ногу на Джимми сверху, прижимая сильнее рукой. Парень не дышал. Он распознал молчаливого хозяина комнаты и довольный, остался ждать, когда тот проснётся.
Через десять минут мужчина зашевелился и рука, что так крепко держала, испарилась. Стоун не знал, что делать. Ему хотелось посмотреть на выражения чужого лица и в то же время он боялся.
— Прости. — едва слышно произнёс слегка шуршащий голос.
Джимми не смог не среагировать. Его разбирал смех и любопытство.
— У тебя тоже зубов нет? Это у вас так положено что ли? — с улыбкой спросил парень, перевернувшись на другой бок и подперев голову рукой.
Диего смутился, но спрятал это за нахмуренными бровями.
— Не твоё дело. — грубо буркнул и встал с кровати. — Пошли, сведу в ванную.
Стоуна распирал смех. Он с трудом сдерживался, прикрывая рот рукой. Сантос больше не произнёс ни слова.
Проходя по коридору, натыкались на сонных бандитов, что ойкали, выходя из спален в трусах и полуголые, встречая постороннего мальчишку.
— Диего, он здесь откуда? — сонные недовольные голоса.
— Сейчас увезу. — рявкнул мужчина, смешно пропуская воздух.
Джимми не сдержался и расхохотался. Диего взбешённый этим, открыл дверь в ванную и схватив парня за тонкую шейку, заволок в уборную.
— Смешно! — ударяет затылком о стену. — Могу ещё повеселить. — ударяет повторно.
Сантос не может распустить руки, мальчишка — гость Армандо, но заткнуть того нужно. Никто не смеет над ним смеяться, тем более при остальных. Джимми морщится от ударов, но не перестаёт улыбаться, рассматривая чужое лицо в близи. Ему не страшно и не очень-то больно. Он засматривается и забывает, что пялиться не красиво.
— Ты, что так смотришь? — удивился Диего и сменил гнев на милость.
— Зубов нет, нос кривой. Ты должен отталкивать такой внешностью, а ты — наоборот. — шепчет Джимми и не сводит глаз с карих радужек с оранжевыми вкраплениями.
— Ты, чего это?! — струсил Сантос.
Он ответно смотрел на парня, что не переставал прижимать к стене, держа за горло. Пытливо рассматривая молодое лицо, заметил едва уловимые веснушки, бледные, но очаровательные.
Джимми потянулся вперёд, прикрывая глаза, слегка раскрывая губы. Диего не понимал, что с ним происходит. Ладонь мягко поглаживала кожу шеи и он сам потянулся вперёд, но громкий стук в дверь испортил атмосферу.
— Умывайся и поехали. — недовольный голос свидетельствовал, что мужчину прервали и он разозлён этим.
Джимми опустил голову и поджав губы, закивал. Он теперь будет изводить себя муками совести, за то, что предал свою любовь, предал Чонгука, возжелав поцеловать другого.
Диего вышел из ванной и ждал парня за дверью, перебирая в голове пережитые эмоции и желания. Нет, больше он не станет идти на поводу и не будет искать проблем, в виде мальчишки. Зачем он ему, вообще?
Возле ванной толпился народ. В этом ангаре, по-соседству с Армандо и Кристиной жили только приближённые. Их не так много, но на тринадцать человек всего две душевые, приходится стоять в очереди.
— Какого чёрта, так долго? — возмущённый голос из толпы.
— Диего, кого ты там охраняешь. Пусти, нам тоже надо. — возмутился Габриэль.
— Подождешь, Алонсо. Там гость полощется. — прошелестел Диего.
Дверь тихонько открылась и оттуда выглянул Джимми с розовыми щеками. То ли он умывался холодной водой, то ли покраснел от смущения, что создал очередь.
— Ты, всё? — внимательно осмотрел и нашёл на лице полюбившиеся веснушки.
Стоун кивнул и просочился в приоткрытую дверь. Диего ухватил его за локоть и потащил на выход из ангара, попутно прихватывая его куртку. Толпа парней застыла с открытыми ртами. Все не понимали, откуда взялся этот парень и почему Сантос с ним возиться.
На улице прохладно и темно. Рассвет только собирается. Свежий ветерок треплет светлые волосы и забирается под воротник, что не до конца застегнут. Парень ежится, пряча руки в карманы и вжимает голову в плечи.
— Садись в машину. — мужчина выгнал из гаража новенькую Ford mustang.
— Это же машина Чони! — воскликнул Джимми, усаживаясь на переднее пассажирское.
Парень восхищённо гладил обивку двери, потолка, провёл рукой по панели. Поерзал на кожаном скрипучем сиденье.
— Дракону она принадлежала только на словах, а мне на деле. — хмыкнул. — Откуда ты про неё знаешь? — то и дело поглядывает на парня.
— Я навещал Чони в больнице и он рассказал мне. Почему она твоя? — удивился Стоун.
Он пристально уставился, не замечая, что начинает криво улыбаться.
— Ты почему, думаешь, у меня зубов нет? Я заслужил эту машину своим внешним видом.
Сантосу не весело вспоминать, как срывал на нём злость и отчаяние Армандо, когда Диего, склонив голову, доложил, что Чон убит. Он понимал чувства лидера и поступил бы также на его месте.
— Это, как это? — чуть слышно.
— Армандо наказал меня за проваленное задание. Я должен был охранять Дракона, но не сберёг.
Всё то время, что Диего держал речь и выруливал с площадки он не смотрел на своего пассажира, но кожей почувствовал, как с той стороны повеяло холодом. Диего было подумал, что открыто окно, но нет. Это мальчишка надулся и сложив руки на груди, сидел в дутой куртке, круглый, как шарик.
— Эй! Ты, чего? — положил руку на плечо и потряс.
— Не трогай меня! — дёрнул плечом. — Это ты виноват, что Чонгуки в тюрьме. Ты катаешься на его машине и хвастается, что заплатил за неё зубами? Да, ты вставишь новые, лучше прежних, а Чонгук там в животное превращается. — задыхается от накатывающих слез. И вот его он хотел целовать?
Сейчас Стоун хочет выцарапать эти обалденные карие глаза. Он не отрицает привлекательность мужчины, но больше даже не посмотрит в его сторону.
— С животным, ты, точно подметил. Чон трахается там, как кролик. Я недавно ему коробку со смазкой возил. Он видимо решил полтюрьмы раком поставить. — злился Сантос.
Мужчина был задет за живое обвинениями мальчишки и хотел дать отпор, ответить, защититься. Он и подумать не мог, что произнесённое вгонит парня в истерику.
— Ты лжёшь! — выплюну Стоун. — Ты наговариваешь на него. Этого не может быть! — слезы, крупными градинами, скатились по щекам.
Диего остановил машину у автобусной остановки рядом с фонарём. Он развернулся к парню корпусом и протянув руку, стёр мокрую дорожку.
— Ты либо гей, либо любишь Чона. — задумчиво протянул слова.
Джимми повернулся к мужчине и шмыгая носом, простонал:
— Скажи, что это неправда, что ты всё наврал. Пожааалуйста. — начинает
кукситься и всхлипывать.
Лицо, освещённое, заглядывающим в окно фонарём, покраснело и веснушки спрятались. Нос немного распух и совсем перестал дышать. Нижняя губа тряслась, хоть и была теперь прихвачена ровными зубками, с небольшой щербинкой между вторым и третьим зубом сверху.
Диего чувствовал вину, но за что? Он просто раскрыл парню глаза.
— Только не говори, что вы клялись друг другу в верности. — скривился. — Или ты обещал ждать его десять лет? Или ещё что-то? Чем там малолетки балуются.
Сантос злился, но не мог определить, что его больше раздражает: чужие слезы или то, что их льют не по нему, или то, что их льёт этот парень и не по нему. Погладив свои короткие волосы, не знал, как поступить.
— Ладно, Джимми, не реви. Я свезу тебя к Дракону и вы всё решите.
Машина снова завелась и тронулась вперёд. Стоун насупился ещё больше и громко шмыгая носом, смотрел в окно. Он не хотел видеть Диего, не хотел, чтобы тот знал его тайну, но подъехав к подъезду, был удивлён тем, что мужчина вышел из машины следом за ним.
— Ты куда? — развернулся и глядя мокрыми глазами, преградил собой путь.
— Мне велено отвезти тебя утром в школу или куда там тебе надо. Хочешь оставить мне в машине? Даже кофе не предложишь?
Диего не стал ждать приглашение и обойдя парня, зашёл в подъезд.
Джимми хлопал глазами с минуту, а потом побежал догонять Сантоса.
Парню ничего не оставалось делать, как согласиться на приём гостя, что и так вошёл следом. Разувшись и повесив куртку на вешалку, Диего отправился в путешествие по квартире. Он заглянул во все двери, чем смутил Стоуна и потом только зашёл на кухню и сел на стул.
— Никого нет. — подытожил свои наблюдения, укладывая локти на стол.
— А кого ты ожидал здесь найти? — удивился Джимми, разливая кипяток по кружкам. — Я сделаю сэндвичи, ты с чем предпочитаешь? — прошёл мимо Диего и открыл дверку холодильника.
— Я всеяден. — спокойно осматривал кухню, что явно ещё не забыла женской руки. — Где твоя мать?
Джимми вынырнул из холодильника и встретился с карим взглядом.
— Она завела отношения и переехала к нему. — выкладывает продукты на стол. — Я достаточно взрослый, чтобы жить один. — криво улыбнулся и принялся за нарезку.
— Не боишься? — напирал Сантос.
Он тоже взял нож и приступил к шинковке томата.
— У тебя здорово получается. Где научился? — вдохновился Джимми, без отрыва наблюдая за скоростью чужих рук.
— Перед тем, как попасть к Армандо, я много чем занимался. Пару месяцев подрабатывал поваром в кафе, оттуда и навык. — пожал плечами, не видя в этом ничего особенного.
— Вау, ты ещё и готовить умеешь? — искренне удивился Стоун. — Ты мне что-нибудь приготовишь… когда-нибудь? — смутился от своего же вопроса.
Диего пристально осмотрел парня и заметив румянец, почувствовал, как внутри растекается удовлетворение.
— Хочешь пригласить меня и на ужин? — поднимает одну бровь.
Джимми даже смотреть на него не стал, знал, что не выдержит взгляда.
— Когда-нибудь. — повторил мальчишка.
— Когда-нибудь. — отозвался эхом мужчина.
Рассвет за окном совсем разошёлся и к восьми утра двор ожил. Люди стали выходить на улицу и спешить по своим делам. Стоун и Сантос допили кофе. Парень собрал учебники, переоделся в форму и вышел к Диего в прихожую, что уже был полностью готов. Мужчина оценил образ парня и отметил, что брюки и жакет хорошо сидят и смотрятся отлично. Джимми чувствовал кожей тяжёлый взгляд, но виду не подал. Оба вышли из квартиры.
— Если меня увидят, на какой машине я приехал, то не поймут. Так что останови мне вон там. — Джимми молчал всю дорогу и ближе к школе заговорил, указав на угол здания.
Диего намеренно проигнорировал просьбу и заехал на парковку
возле входа. Он хотел, что бы школьники видели Стоуна, зачем и сам не знает,
просто хочет и всё.
— Спасибо, что подвёз. — скривился парень. — Встал в аккурат в нужном месте. Вон те, толкаются, это мои. Сейчас они увидят меня и всё, весь день насмарку. — негодовал Джимми.
Ему хватало славы и показывать рядом с собой такого мордоворота, как Диего, совсем не нужно.
— У тебя проблемы в школе? — предположил Сантос.
Мужчина не понял, почему Джимми прячется и скрывается. Он делает свои выводы и выхватывая рюкзак парня из рук, первым выходит из машины. Стоун пищать готов от злости. Он не хотел показывать знакомого. Начнут расспрашивать, а он не хочет объяснять. Диего же, напротив, словно на зло делает.
Высокий, статный, брутальный мачо. Смуглый и спортивный, что и через куртку видно, и кто он мальчишке, друг? А ничего, что разница в возрасте колоссальная. По Диего видно, что тридцать ему уже есть и помотало его в жизни знатно.
— Что ты творишь? — шипел Стоун, выбираясь из салона.
Парень был вне себя от ярости. Одноклассники замерли, заметив неприлично дорогой автомобиль и Джимми, что выходит из двери, которую открыл ему Диего.
— Что-то не так? — строит саму невинность Сантос.
Диего считает, что поступает более, чем правильно. Он сейчас продемонстрирует, что мальчишка имеет защиту и больше его не тронут, а если это не поможет, то он объяснит на пальцах. Зачем он это делает? Об этом можно подумать потом.
Джимми забирает сумку и скривив лицо, уходит, не обернувшись. Сантос проводил мальчишку взглядом и хмыкнув, покачал головой и сел в машину.
🕯🕯🕯
Дракон больше не выпускал своего паренька из рук. Приведя Дэвида, после душа, в свою камеру, завалился с ним на жёсткую койку и долго гладил спину. Ужин они пропустили, потому пришлось довольствоваться фруктами, что каждые три дня поступали, как по расписанию.
— Говоришь, их было двое? — задумчиво протягивает виноградинку
ко рту парня.
В Чоне проснулась забота и он любовно кормил Митчелла виноградом, размышляя, как найти виновных. Отпустить ситуацию он не мог. Это уже не первый инцидент с запиранием. Тот, что умер, сидя на ведре, в чем бы он не провинился, тоже должен быть отомщен.
— Да. Один высокий и худой, а второй ниже и крепче. Я не разглядел
лиц, испугался. — виновато опустил голову.
Чон подхватил подбородок Дэвида и пропихнув ещё одну ягоду в набитый рот, чмокнул в сладкие губы.
— Не переживай, я завтра пойду к охране и пересмотрю ещё раз записи. Где-то же второй должен засветиться. Тебе придётся посидеть в моей камере, одному ходить опасно.
Облокотившись на подушку, Гук притянул Дэвида ближе, тот торопливо
улёгся рядом, дожевывая и сам чмокнул в щеку.
— Пообещай мне, что когда ты выйдешь отсюда, найдешь себе человека. Чтобы он любил тебя и сделал счастливым. — шептал Дэвид.
Митчеллу неприятно думать, что впереди расставание, страшно представить, как он будет жить потом, когда Дракон выпустит его из рук. Наверное, он умрёт от тоски. Когда-нибудь срок его испытания закончится и ему придётся покинуть эти стены.
Чону думать о разлуке тоже не хочется. Он влюблён, даже сильнее, чем когда-то в Джимми. Друга он любил романтично, легко и по-детски, а Дэвид стал для него солнцем, в этом отвратительном, ядовитом месте.
— Обещаю.
Гук дал обещание не задумываясь. Ему всё равно, что с ним будет потом. До освобождения ещё десять лет, точнее девять лет и около девяти месяцев. Сможет ли он прожить столько? Сейчас главнее настоящее и, чтобы в нём было персональное солнце, благодаря которому, он всё стерпит и вынесет.
Ночь была тихой. Мальчишка, что по обычаю, завывал за стеной, как собака, сегодня молчал. Он не спал несколько ночей и видимо организм не выдержал и отключился. Дэвид беззаботно жался к тёплому боку. Даже в кошмарах к нему являлся Чон и спасал его от чудовищ. Парень ежился и попискивал, чем постоянно будил Дракона. Тот лишь гладил по голове и поцеловав в лоб, снова засыпал.
Утром пошли на завтрак. На улице холодно. Роба, хоть и утеплённая, но от пронизывающего ветра не спасает. Дэвид идёт рядом с Чоном, ему ещё холоднее, он совсем худой, но не позволяет себе приблизиться к тёплому телу. Гук расстёгивает и стаскивает верхнюю куртку, накидывает на острые, костлявые плечи.
— Да, ты, что? Одень, замерзнешь. — затрясся от возмущения Дэвид.
Здоровье Чонгука было для него важнее всего и он не хотел и думать, что бы Дракон простудился. Митчелл занервничал и стянув нагретую куртку, быстро вернул в руки хозяину.
— Одень скорее. — тараторит Дэвид.
Чон лишь мягко улыбнулся. Он нисколько не мерз, не показывал этого. Взял в руки куртку и накинув её на плечи мальчишки, застегнул молнию, спутав таким образом его руки.
— Мне тепло, когда ты рядом. — большой палец погладил розовую холодную щеку и Митчелл покраснел ещё сильнее.
— Хватит тискаться, идите уже. — подгонял Стэнли, усмехаясь на
двух парней, что не скрывали от окружающих своих тёплых чувств.
С этим надзирателем, Чон познакомился недавно. Стэнли менял смену Майкла и Арона. Они быстро нашли общий язык, так как разница в возрасте всего три года.
Дракон и не подозревал, что всё это время, скрипя зубами, за ним наблюдает Мэтью Браун. Этот выродок давно ищет способ навредить. С появлением Чона рейтинг Брауна резко упал и на него стали смотреть коса те, кто даже взгляда раньше не смел поднять. Потеря авторитета непростительная роскошь, а значит, нужно устранить соперника. Сделать это необходимо любой ценой.
После завтрака, возвращаясь в корпус, Чон отправил Дэвида в свою камеру, а сам пошёл к охране, прокручивать записи с камер. Пока это проворачивал, наткнулся на запись в душевой, где они с Митчелом. Не услышав ни одного комментария на этот счёт, парень решил, что никто не видел и быстро удалил этот отрезок времени из записи.
Долгие мучения принесли свои плоды. Чон наткнулся на парня, что мог быть причастен к нападению на Дэвида. Подозвав Стэна, попросил опознать арестанта.
— Это Вилли Бэнкс. Он сидит в сто пятой. — посмотрев в журнал, выдал надзиратель.
— С кем он в камере? — нахмурился Чон, толкнув язык в щеку.
У Дракона есть предположения, но он молчит. Угроза Брауна ещё жива в памяти и потому, он хочет разобраться ещё сильнее.
— Не делай так. Это отвратительно. — морщится Стэн.
Стэнли Джонсон был весёлым парнем. Он пришёл сюда от безысходности. Мать тяжело болела, а отец бросил семью ещё несколько лет назад. Потому, молодой человек подался в самое пекло, но здесь хотя бы платят.
— Смущает?! — усмехнулся Чон. — Так с кем он сидит? — собрался и перешёл к делу.
— Мэтью Браун, Чарли… — Стэн хотел перечислить всех поимённо.
— Стоп! — замер Чон, остановив надзирателя. — Мэтью Браун, сидит с Бэнксом? Думаешь просто так, он напала на Митчелла? — в голову стали лезть разумные мысли.
Чонгук замер, улавливая и выстраивая логическую цепочку. Браун предупреждал, что будет следить, значит, связь с Дэвидом не осталась и для него незамеченной.
— Хотя, подожди, — Стен начал активно листать журнал. — Смотри-ка, те парни, что ты убил в раздевалке, они тоже из сто пятой. — испуганно смотрит на Чона.
Джонсона нисколько не смущает, что перед ним сидит жестокий убийца,
он боится за жизнь другого человека.
— Мэтью охотится на Митчелла. Но за что? Что он сделал? — изумляется Стэн, поднимая брови и округляя светлые зелёные глаза.
— Митчелл мишень. Браун мстит мне через него. — пощипывает губу двумя пальцами. — Мне нужно отстранить от себя Дэвида. — Чон констатировал неизбежное.
Эта мысль была для него осиновым колом, проткнувшим грудину.
Боль адская, но неизбежная.
— Может не стоит так радикально? — Джонсон заметил, как тень отчаяния скользнула по бледному, грустному лицу.
— Можешь предложить что-то по-лучше. Он доберётся до него, я не смогу его защитить. — сокрушался Чон.
Одна только мысль, что из-за него может пострадать Дэвид, вводила Чонгука в тихий ужас. Он погрустнел ещё сильнее и уже готовил речь, чтобы продекламировать её Дэвиду и распрощаться с ним.
— Вы все тут, так или иначе, ограничены в передвижениях. Так что, просто не оставляй Митчелла одного. На худой конец, запирай его в камере. — снимает со связки ключ и протягивает Чону. — От того, что ты разорвешь с ним отношения, кроме страданий не получишь ничего.
Джонсон видел Чона насквозь. И когда тот стал упираться и говорить, что нет никаких отношений, что это всё блажь, Стэн сморщил нос и замотал головой.
— Можешь не строить из себя сурового гетеросексуала. Я прекрасно вижу, как ты смотришь на него. Хоть я здесь и недавно, но видел, как ведут себя ублюдки, что трахают мальчиков для удовольствия, а не от большой и чистой любви. — ставит локоть на стол и подпирает голову. — Даже, если вы разойдитесь, Мэтью знает, что Дэвид — твоё больное место и бить он будет по нему. Так что, хочешь спасти парня, держи ближе к себе.
Чонгук видел здравый смысл в этих словах. Если он прогонит Митчелла, то нанести по нему удар будет проще простого, а сам он сойдёт с ума от угрызений совести. Как ни странно, она ещё жива.
— Пожалуй, ты прав. Спасибо. — встал и похлопав приятеля по плечу, Чон сжал в кулаке ключ от своей камеры и направился к Дэвиду.
🕯🕯🕯
Армандо старательно собирал коробку. Это очередная посылка для Красного Дракона. Сегодня Диего заберёт Джимми со школы и они поедут в Райкерс, навестить старого друга.
— Во сколько Стоун заканчивает учёбу? — спросил Сандорас, не отвлекаясь от укладывания тёплой одежды в коробку.
Диего уже два дня крутится вокруг Джимми. Он списывает своё поведение на приказы Армандо, говоря парню, что ему велено, а самому лидеру врёт, что мальчишку обижают в школе и он спасает его от побоев, забирая после школы.
— Сегодня в три двадцать. У него ещё факультатив по углублённой математике, но он отпросился. — рапортовал Сантос, не замечая изумлённого взгляда Армандо.
— А завтра? — аккуратно прощупывает почву, задавая провокационный вопрос, но Диего не замечает и легко клюёт на крючок.
— Завтра пятница. Будет шесть уроков, значит он закончит около двух, но потом ещё два факультатива по полтора часа. Где-то около пяти, а что?
Диего посмотрел на полное изумления, лицо лидера. Тот стоял с открытым ртом и не моргал, застыв с вещами в руках.
— Что? — Сантос помахал рукой перед лицом.
— Ты моя правая рука или секретарь Стоуна? — без намёка на улыбку.
Армандо был озадачен. Диего не мог запомнить планы дня, озвученные утром, а тут он знал наизусть расписание на всю неделю. Диего же не понял, в чем обвиняется.
— Что не так-то? — уже злится Сантос.
— Ты зачем с ним возишься? — медленно произнёс и запаковал коробку, обмотав скотчем.
— Ты сам велел. — смущённо оправдывается Диего.
Армандо ещё раз окинул помощника взглядом, но больше ничего не сказал. Смущение, желание быть ближе, всё это чём-то попахивало. Лидер догадывался, но развивать эти мысли не стал.
— Свезешь Стоуна к Дракону и домой. Больше не езди к нему. Пусть
разгребает проблемы сам, а ты нужен мне здесь. — подталкивает коробку к Диего.
Сантос хотел возразить, наплести что-нибудь про неспособность Джимми к самозащите, но твёрдый голос и грозный взгляд не позволили открыть рта. Диего подчинился, хоть всё внутри протестовало, подхватил коробку и понёс в багажник своего Ford.
Возле школы толпились ребята. Сейчас большой перерыв перед факультативами. Школьники высыпали на улицу. Было холодно, но редкое теперь солнце, манило постоять под холодными лучами. Стоун ждал Диего. Они договорились о встрече и парню не терпелось. Он через пару часов увидит Чони. Своего дорогого и любимого друга. Они так давно не виделись.
Сзади на парня налетел одноклассник и в шутку зажал его голову рукой и начал трепать волосы. Никто не заметил, как на парковке остановился, уже знакомый всем, Ford mustang. Сантос вылетел из салона. В несколько широких шагов, мужчина преодолел расстояние и замахнулся для сокрушительного удара. Наступила тишина и высвободившись из захвата, Джимми едва успел оттолкнуть одноклассника.
— Диего, нет! Не надо! — вскрикнул Стон, выставив руки вперёд и оперевшись ими в грудь мужчины.
Сантос замер, испытующе смотря на Джимми, ожидая объяснений. Диего молчал и не произносил не звука при одноклассниках мальчишки. Он помнил реакцию Стоуна на звук его голоса и совсем не хотел становиться посмешищем и стеснять этим парня.
— Диего, это мой друг. Мы дурачились, не бей его. Он хороший. — тараторил испуганный Джимми.
Мальчишка впервые столкнулся с явной агрессией мужчины и совсем не был к этому готов. Что мог выкинуть Сантос? Он же бандит, способный причинить вред и глазом не моргнуть.
— Поехали, Диего. Нам пора к Чони. — стенал Джимми, разворачивая большое тело в сторону машины.
— Джимми, ты едешь к Чонгуку? — заикаясь, спросил один из толпы.
Имя Чона в школе уникальное, как и он сам, потому сокращённое «Чони» сразу дало понять о ком идёт речь. Джимми развернулся и начиная паниковать, посмотрел на толпу, что начинала кучковаться.
Стоун неуверенно кивнул. Он боялся, что ребята настроены против друга и бывшего одноклассника. Ему будет больно слышать неприятные слова в его адрес, но страхи быстро развеялись.
— Передай ему, что мы помним его.
— Что скучаем. — раздались голоса и одобряющие возгласы.
— Скажи, что любим его! — чей-то девчачий голос из толпы.
Джимми облегчённо выдохнул и счастливо улыбаясь, закивал в знак,
что передаст, он всё передаст.
Парня потянули за рукав и обернувшись, Стоун встретил карий взгляд. Кивком головы Сантос указал, что пора сесть в машину. Сам открыл Джимми дверь и захлопнул, когда тот уселся.
— Ты словно ухаживаешь за мной. Зачем ты так делаешь? Ребята начинают задавать неудобные вопросы.
Джимми дождался, когда Диего займёт место водителя и повернувшись корпусом, наблюдал за мужчиной, что внимательно следил за действиями, выезжая с парковки.
— Не говори глупостей. Я открыл тебе дверь, чтобы скорее усадить. Нам пора выезжать, а ты всё треплешься стоишь. — отмахнулся Диего.
Он не заметил, как поджал губы Джимми. Парню хотелось быть особенным, а он просто пассажир.
— Ты взял с собой сменную одежду? — Диего поджал губы, осматривая школьную форму парня.
— Да, мне нужно переодеться. — кивнул в знак согласия.
Сантос остановился у кафе и пошёл купить кофе, пока мальчишка переодевается в туалете.
Сердце вскоре стало стучать быстрее. Дорога привела к мосту, что вёл прямиком к острову. Было страшно и трепетно. Мальчишка никогда не был в подобных местах и теперь ладошки потели от нервов. Диего искоса поглядывал на Джимми.
— Не нервничай. Тебя так трясёт, что всё вокруг вибрирует. — хмыкнул Сантос. — Ах, да! Я совсем забыл о твоих детских чувствах.
Диего хотелось подковырнуть мальчишку, задеть. Он не хотел обидеть или ещё как-то навредить, но мысль о том, что это светлый парень думает о другом, когда ложится спать, его не радовала. Он не стремился стать ближе, но с каждой встречей, сердце начинало трепетать всё сильнее. Хорошо, что Армандо решил пресечь эти свидания, ни к чему они совсем.
Машину остановили постовые. Они просили открыть багажник. Диего достал коробку и занёс её для осмотра в пункт досмотра. Джимми шёл по шагам, боясь оторваться и затеряться в этом ужасном месте.
— Это для Красного Дракона из детского корпуса. — спокойно сказал Сантос.
Коробку даже не вскрыли. Охрана кивнула и записав имена со слов, пропустила на территорию. Диего нёс коробку, а Стоун с болью в груди шёл рядом, осматриваясь. Это мрачное место. На улице сгущаются сумерки и загораются огни на столбах. Свет должен украшать и дарить надежду, а он лишь подчёркивает темноту этого места. Уродливые изломанные тени пугают мальчишку и не вольно он хватается за локоть мужчины.
Дорога, что им стоит пройти, ведёт мимо отливающих краснотой тёмных зданий. Они словно пропитаны кровью изнутри и та начинает проступать наружу. Дикие звуки и какие-то неразборчивые выкрики встречают гостей.
— Что это за звуки? — Джимми вцепился в руку Диего сильнее и хотел спрятаться за его спиной.
Пульс давно зашкаливал. В висках неприятно пульсировало, во рту пересохло. Холодный ветер, завывая, пугал и забирался под неплотно застегнутый ворот.
— Это психи беспокоятся. Наверное, скоро полнолуние. — Диего сам терпеть не мог это место, но его назначили посыльным на весь срок заключения.
За то, что Чона посадили, вину вменили Сантосу и теперь тот обязан посещать тюрьму Райкерс каждые три дня. Это его своеобразное наказание. Он отбывает срок, вместе с Драконом.
— Психи? Откуда? — блеснул слезами в глазах Джимми.
— А ты думаешь, здесь здорово? Крыша едет, пока сидят. Это Дракону мало дали, всего десятка, а кто-то сидит по четверть века и даже больше. — спокойно рассуждал Диего, а у самого внутри всё переворачивалось, как он не хотел здесь оказаться.
Это место поистине страшно. Это как жерло вулкана, что берёт своё начало прямо в преисподней. Что здесь за адская энергетика, что сотворила из мальчика-ромашки лютого убийцу, что рвёт рты.
Когда Армандо сообщили о случившемся, он тут же донёс эту весть до всех, кто жил с ним в ангаре. Всех, кроме, Кристины. Та погрузилась в свой мир и больше не интересовалась происходящим вокруг. Теперь она читала романы и смотрела мультики.
— А ты, не боишься? — вывел из раздумий голос Джимми.
Мужчина встрепенулся и посмотрел на парня. Его серые глаза блестели
в свете фонарей и даже они потемнели, стали цвета мокрого асфальта.
— Чего мне бояться? — голос Диего опустился на октаву ниже.
В этом месте хотелось вести себя тише, что бы местные демоны, призванные зловещей аурой обитателей, не нашли и не забрали в плен свежие души.
— Ты, не боишься попасть сюда? Здесь не выносимо. — Стоун поежился,
перебирая пальцами чужой рукав.
— Боюсь и не стремлюсь сюда переехать, но при моём образе жизни, мне не стоит зарекаться.
— А ты не думал, сменить образ жизни? Устроиться на работу, жить, как все? — мальчишка заглядывал в лицо, стараясь прочесть ответ.
— Думал, но меня в той жизни никто не ждёт. У меня ничего нет. Если я смогу уйти от Армандо мирно, то он всё равно отберёт у меня машину и квартиру. Я останусь на улице, без денег и связей. Думаешь — это лучше? — ждёт реакции.
— А если ты встретишь человека? — не унимается Джимми, спотыкаясь уже второй раз.
— Кому я нужен? — горькая усмешка.
Разговор на этом был прерван патрульным. Диего приветственно
кивнул и сообщил, что посылка для Дракона из детского корпуса.
— Это кто такой? Мафиози, что ли? — грубый голос.
— Элита. — поправляет Диего.
— Ладно, идите. — бросает подозрительный взгляд на гостей, затем на коробку и уже готовится окрикнуть и затребовать предъявить содержимое коробки, но его отвлекает другой патрульный.
— Такое ощущение, что это не тюрьма для опасных преступников, а детский лагерь со строгими вожатыми. — прокомментировал Джимми.
Ему не нравилось, что халатность и расхлябанность царят на каждом углу. Удобно, когда не создают препятствий, но такое отношение к чужакам, лишний раз подчёркивает абсолютное безразличие к заключённым.
— Мы пришли. — Диего остановил поток недовольства, что грозился
прорваться из мальчишки.
Гостей проводили в комнату для свиданий. Коробку забрали и понесли
Чону в камеру.
— Дракон, к тебе гости.
Дверь камеры отворилась и в темноту вошёл надзиратель, ставя посылку на пол. Чон оторвался от Дэвида, что лежал полуголый под крепким телом и прикрыв его одеялом, пошёл к выходу.
— Дэвид, разбери коробку. Я скоро приду. — развернулся у двери, придумав парню занятие, чтоб не скучал.
Камеру заперли. Дэвид облегченно выдохнул, когда в замочной скважине повернулся ключ. Раньше его до жути пугал этот звук. Казалось, что дверь больше никогда не откроют. Теперь эти два оборота со щелчком внушали спокойствие. Митчелл одел футболку, включил настольную лампу, что была только в этой камере, и принялся распаковывать коробку.
Чонгук спокойно шёл на встречу. Диего каждые три дня привозил фрукты и всё, что требовалось Чону для комфорта. Это было не ново. Встреча с Сантосом, как глоток свежего воздуха, необходима, но привычна и от неё не трепещет в груди.
Диего встретил Чона у двери. Парень удивился, что мужчина хочет уйти не поговорив.
— Я подожду у постового. Там тебя ждут более важные гости. — Диего похлопал Чона по плечу и пошёл вместе с надзирателем.
Внутри всё всколыхнулось. Кто решил его навестить? С замиранием сердца, Чон открывает дверь и видит светлую макушку.
— Джимми? — ноги тяжелеют и подкашиваются.
Стоун также стоит замерев. Он начинает чаще дышать и бледнеет на глазах. Чон переступает порог. Джимми бросается в объятия друга. Чонгук так изменился за эти три месяца. На него странно смотреть. Он словно повзрослел. Черты заострились и лицо стало более мужественным. Это уже совсем не тот мальчишка, что ходил с рюкзаком за плечами, это совсем другой человек.
— Джимми, я так рад, так рад. — обнимает друга и целует его щеки, по которым потекли дорожки слез.
Парни дорвались и оглаживая плечи, руки, спины друг друга соприкоснулись губами. Джимми думалось, что он живёт только ради поцелуя Чона, но что-то не зажглось. В груди Гука, кроме радости от встречи, тоже было спокойно. Парни хотели поцеловать друг друга, как когда-то в больнице, но не получилось. Они терлись носами, но дальше не продвигались.
— Ты, кого-то встретил? — с грустной улыбкой спросил Чон.
— Кажется, да. — склонил голову Стоун. — Я всё равно не перестану любить тебя, не смотря ни на что. — шепчет, утопая в черноте любимых глаз.
— Я тоже храню тебя в сердце. — шепчет в ответ Чон и стирает слезинки с чужого лица.
— У тебя, кто-то есть? Мне сказали, что да. Это правда? — заискивает, смотрит с мольбой.
— Прости, хороший мой. — шепчет Чон, хватаясь за чужие плечи. — Я полюбил его. Он спасает меня своим светом в этом ужасном месте. — на глаза набегают слезы и моргая, Гук пускает слезинки в бег.
— Каким светом, Чони? Здесь одни убийцы! — возмущается Стоун.
Парень признался, что испытывает симпатию к другому человеку, но принять, что его Чонгуки полюбил, да ещё и не кого-нибудь, а преступника, головореза — это невыносимо. Джимми не может принять того, что брат связывает себя с этими грязными людьми, пятнает своё настоящее и будущее.
Чонгук отступил на несколько шагов назад, опустил руки и голову. Ему страшно. Потерять вот так вот друга хуже, чем если бы Джимми просто никогда к нему не приезжал.
— А я? — поднимает глаза и смотрит исподлобья на бледного парня с серыми, как пасмурное небо, глазами. — Тебе же рассказали? Я сам убийца. Я убил тех тварей, что пытались обидеть Дэвида. — очень нежно произнёс имя. — Я убью здесь любого, кто к нему прикоснётся. Я сам местная мразь. Ты ненавидишь меня, Джимми? Я мерзок тебе?! — вскрикивал Чон, не тая слез обиды.
Дракон — бесстрашный, сильный и смелый, отчаянный и безжалостный, стоит сейчас поникший и измотанный, выжатый перед глазами друга, которому клялся быть братом. Нужно ли Стоуну это родство, теперь?
Джимми поник. Он не смотрит на Чона. Глаза изливают горе, что растекается в душе и обжигает, оставляя страшные, болезненные метки. Стоун хочет сказать, что никогда не перестанет видеть в Гуке только хорошее, а осталось ли оно в нём? Спустя такой короткий срок, Чон убил людей, смог переступить через чёрту человечности, что же с ним будет потом?
Дракон не выдержал. Он сорвался с места и отталкивая рывком дверь побежал к себе, в свою тёмную келью, где ждёт его падший ангел, что принимает его любым.
Стоун опускается на стул и укладывая руки на стол, утыкается в них лицом. Надзиратель и Диего врываются в комнату и наблюдают, как громко и отчаянно рыдает Джимми. Его тело содрогается в порывах плача и периодические всхлипы говорят, что слез бесконечный поток.
Убедившись, что с визитером физически всё в порядке, надзиратель уходит, оставляя Диего унимать поток солёных вод. Сантос прошёл в комнату и сел на корточки у ног парня. Гладил его спину и бедро, пытаясь донести, что он рядом. Эта поддержка помогала, но боль унять не могла.
— Что случилось, Джимми? — Диего думал, что Чон подтвердил свою
связь с другим и это так расстроило парня.
— Он думает, что я призираю его. Он признался в убийствах и сказал, что ещё убьёт, кто тронет его парня. — пытается объясниться сквозь слезы. — Неужели можно так полюбить преступника, что бы самому стать таким же? — отрывает зареванное лицо от рук и смотрит в грустные карие глаза, с оранжевыми вкраплениями.
— Видимо, ты не сможешь полюбить преступника. Чон смог. Для тебя он пал, а для того парня взмыл в небеса. Пойдём отсюда.
Диего тянул Джимми за руку и страдал от боли, что переносило его сердце. Он никогда не отмоется от своим грехов, чтобы предстать пред этим парнем чистым.
🕯🕯🕯
Чонгук отпер камеру и ворвался в неё вихрем, пугая Дэвида и сшибая его с ног, роняя на кровать. Он плакал. Его слезы текли тихо, но реки были полноводны.
— Чони, что с тобой? — едва смог выговорить Митчелл, пока его лицо покрывали бесчисленные поцелуи солёных губ.
— Он отвернулся от меня. Он был моим последним дорогим человеком из прошлого и он отвернулся. Нет у меня больше прошлого, есть только ты и эта поганая тюрьма, что с тобой рядом стала раем. — Чон плакал и целовал, целовал и плакал.
Дракон не смотрел, что ему положили в «передачке». Не пустил Дэвида на ужин и сам не пошёл. Он раздел своего послушного мальчика и долго целовал его худое тело, проходя языком по всем выпирающим косточкам. Дэвид не желал большего. Он чувствовал, как нужен сейчас Дракону, как разбитое сердце залечивает тепло его, Дэвида, тела. Он отдал себя без остатка и ни секунды не сожалел ни о чем.
🕯🕯🕯
В полном молчании ехали всю дорогу. Со временем, Джимми успокоился, слезы иссякли. Он потратил полпачки салфеток, что вручил ему Диего. На душе остался шершавый осадок, с которым не возможно справиться, нельзя смыть и оттереть. Стоун безумно хочет поговорить с Чонгуком ещё раз, но возвращаться в это проклятое место не хватит больше сил. Он вымотан и опустошён. Молчание Сантоса навевает ещё больше тоски. Мужчина крепко стискивает руль и гуляет желваками. Верный признак того, что лучше молчать и не лезть.
Огни города, что стали освещать окраины Нью-Йорка, смотрятся, как спасательные маяки. Это как другой мир, другая вселенная. Джимми побывал в двух параллелях и выбрал ту, что привычно манит огнями витрин и вывесок.
— Приехали. — тихо прошелестел голос Диего.
Стоун задремал и сейчас его будит родной уже, слегка шепелявый голос мужчины, что повернувшись, с тоской смотрит на парня. Джимми хотел предложить кофе, а может и выпить чего-нибудь после такой поездки, но Диего вышел из машины и обойдя ее, открыл дверь парню, давая понять, что его не смеют задерживать.
— Ты не зайдешь? — в голосе надежда.
Джимми очень не хочет оставаться один. Ему будет пусто и одиноко в квартире, после того, что случилось. Он изведет себя мыслями и не сможет уснуть.
— Мне не чего там делать. Я не подходящая компания. Нам больше не зачем встречаться.
Диего всю дорогу отгонял от себя эти мысли, но Армандо уже поставил запрет на поездки, а после того, как Стоун не принял любимого друга, посчитав, что преступник не человек, ему, Диего, со своим послужным списком, здесь просто не место.
— Что это значит? Ты, поигрался и все, надоело. Зачем ты отсвечивал перед одноклассниками? Я просил тебя не показываться, а ты делал на зло. Как мне отпираться теперь от вопросов? — начал напирать Джимми.
Ему обидно до слез. Он только что потерял любимого человека и не готов, чтобы и здесь его бросили. Заглядывает в глаза и просит, всем своим слезливым видом, остаться, но Сантос непреклонен. Он обхватывает лицо мальчишки руками и стирает прокатившиеся слезы большими пальцами. Джимми хватается за эти руки.
— Не уходи, прошу. Не оставляй меня одного. Мне не выносимо, после такой поездки. Прошу. — начинает расходиться в слезах, цепляясь за жёлтые рукава куртки.
— Хорошо. — сдаётся Диего. — Я побуду с тобой. Но только сегодня.
У мужчины внутри всё переворачивается от счастливой улыбки Стоуна. Мальчишка же хватает за руку и скорее тянет в подъезд, боясь, что мужчина передумает. Сантос послушно идёт следом. Он не бесхребетный, просто желания быть рядом, прикасаться и поцеловать, становятся всё навязчивее. Диего гонит от себя эти мысли, но поделать ничего не может.
Уже на кухне Джимми суетится, готовя ужин. Он очень хочет накормить гостя и старается уследить, чтобы мясо не пригорело. Пока он стоит у плиты, сзади подходит Диего и осторожно пробирается руками по талии. Джимми замирает. Чувствует, как чужой нос ворошит его волосы на затылке, поднимая их дыбом.
— Джимми, мне лучше уйти. Не могу находиться рядом с тобой. Прости.
Руки с талии пропадают, волос больше ничего не касается. Мальчишка стоит, как статуя и слушает. Его сердце обрывается и ухает вниз, в пропасть. Тихие шаги, шуршание куртки, щелчок дверного замка и тишина. Стоун остался один.
🕯🕯🕯
Утро на острове Райкерс настало отвратительное. Чон крепко прижимал к себе Дэвида, но даже он не мог согреть замерзшую душу. Мальчишка водил пальцем по колючей щеке Чона и напряжённо следил за лицом, что выражало опустошение.
— Чони, что с тобой? — шептал Дэвид, целуя голое плечо.
— Вчера приехал мой друг, брат, мой… — замялся, не зная, какое подобрать определение. — Моя первая детская любовь.
Чону нужно поговорить, ему надо отпустить всю эту ситуацию, что не дала ночью сомкнуть глаз. У него есть, кому выслушать и он расскажет, всё и без утайки.
— Его зовут Джимми. Он мой одноклассник. Мы много лет дружили, а перед судом признались в чувствах. Оказалось, что все эти годы были влюблены. — вздыхает с лёгкой грустью. — Он… Ему рассказали, что я совершил убийства и он не смог принять меня. Он приехал уточнить эту информацию и я подтвердил. Я рассказал ему о тебе и о том, что за тебя убью любого, а он не понял.
Чон пытается скрыт слезы, загнать их обратно, но они предательски копятся в уголках глаз. Дэвид собирает их уголком одеяла и целует в щеку.
— Может быть, его ранили слова обо мне? Может он продолжает любить тебя, а ты… — Митчелл подбирает слова, боясь неправильно выразиться.
— А я полюбил другого. — Чон закончил фразу.
Он и подумать не мог, как легко и радостно станет на душе, когда он произнесёт эти слова вслух, так, что бы их услышали, прониклись ими. Дэвид поднял удивлённый взгляд. В его карих глазах было изумление и восторг. Они заблестели. Изучая лицо Чона, Дэвид быстро бегал глазами от глаз к губам и не знал, что первым сделать.
— Ты, любишь меня… — шептал мальчишка, не веря своему счастью. — Я отдам за тебя жизнь. Это всё, что у меня есть, хоть она не сильно и дорога.
Дэвид не сказал ответных слов, тех, которые хотел слышать Чон. Не первый раз Митчелл грозится умереть в защиту, но до Чонгука никак не дойдёт, что это и есть признание. Иначе сказать Дэвид пока не может, он так не опытен в любви, что выражает её по-своему.
— Твоя жизнь бесценна для меня. Береги её и не смей никому отдавать. Хочу, чтобы мы были вместе, как можно дольше.
🕯🕯🕯
Прошло три месяца. Уже полгода Чон провёл в тюрьме, а на фоне оставшегося срока — это, как шесть дней к году. Всё это время он разделил с Дэвидом. Их тихую любовь перестали трогать остальные. Чон не выпускал Митчелла из виду, а мальчишка постоянно искал глазами своего покровителя, чтобы убедиться, что тот следит за ним.
Ещё три месяца назад Дракон разобрался с последними обидчиками. Те, кто заперли Дэвида в подсобке, были найдены в тёмном коридоре со свернутыми шеями. Перед смертью, они поведали, Браун чокнутый маньяк, что это он заставлял их так поступать, запирать в подсобке, и с Дэвидом, и с тем пареньком, что успел высохнуть. Но чистосердечное их не спасло и точными движениями их лица повернулись к спине.
Такую технику убийства Чон вычитал из книги по судебной медицине, что дал ему Мартин. Тогда Миллер добавил, что так не будет кровавых следов и можно списать на падение.
После пропажи своих подчинённых Браун притих, затаился, готовясь нанести удар побольнее. Чонгук ждал, он не купался в розовых мечтах и внимательно наблюдал за тем, кто и как окружают его и Дэвида. Только сидя в камере, он мог выдохнуть. Находясь наедине с Митчеллом, он отпускал все проблемы и тяжёлые мысли. Ребята научились проводить время в тишине, просто прижавшись друг к другу. Для разнообразия Чон ходил с мальчишкой в спортивный зал по ночам. Днём там было много старших, что получали возможность размяться за примерное поведение, а ночью вся прилегающая территория к детскому корпусу была отдана в пользование странной парочке. Миллер отдал приказ не трогать двух парней, что ходят под фонарями. Паролем стало имя Чона. Стоило ему сказать, что он Красный Дракон, как патрульные опускали автоматы и проходили мимо.
В таких условиях вполне можно жить, ведя за руку свою любовь.
— Какая у нас романтичная прогулка.
Однажды Дэвид посмеялся, когда они в очередной раз шли под окнами корпуса сумасшедших, держались за руки и прислушивались, пытаясь разобрать хоть что-то из того, что вопили заключённые. Чон тогда крепко прижал к себе парня и утянул в поцелуй, полный безумия этого острова. Их особенная любовь подкреплялась особенным антуражем. Страшные завывания звучали музыкой, потешая демонов Чона и пуская их в пляс.
— Давай потанцуем. — шептал Чон, прижимая к себе за талию.
Дэвид ловил волну безумия и радостно улыбаясь, часто кивал. Они кружились в вальсе, движения которого придумывали сами и надзиратели, что видели эту парочку, крестились, понимая, что скорее всего из детского корпуса они переедут сюда, в сумасшедший.
Очередная бессонная ночь, проведённая под звёздами, в компании Митчелла, притупила осторожность и внимательность Чона. Он вяло передвигал ногами и с утра не особо следил за обстановкой. Это не осталось без внимания со стороны Мэтью Брауна. Для этого полоумного Чон был смыслом существования, точнее ненависть к нему и желание уничтожить. Пока ходили на обед, Браун окончательно присматривался и готовился нанести удар перед ужином. Дэвид тревожился весь день. Он не говорил Чону, что внутри поселилось странное чувство, но не переставал вертеть головой. Внимательность Митчелла не мешала планам Брауна, главное, что Дракон по-прежнему спит на ходу.
Вечером, всегда завершающие колонну Чон и Митчелл, оказались не последними на этот раз. Очнувшийся от сонливости Чон, наконец, заметил странные телодвижения вокруг себя. Он окатил злым взглядом всех, кто смел поднять глаза в его сторону. Дэвид испуганно прижался своим плечом к плечу Гука.
Нападение произошло мгновенно. Спереди идущий парень резко развернулся на Чона с ножом, а Дэвид, уловив движения сзади, расставив руки в стороны закрыл собой спину Чона, принимая удар в грудь. Тихий вскрик оборвал жизнь сразу двоих. Гук развернулся и подхватил оседающего Дэвида.
Парень пустил кровь изо рта. Она окрасила его губы, зубы и язык. Чон смотрел не верящими глазами. Он сжимал тело мальчишки и опустившись
на землю, держал его на своих коленях.
— Дэвид. — шептал Чон, пуская ручьи слез. — Мой мальчик.
Дэвид с трудом поднял руку и прикасаясь к щеке Чона, натянул улыбку.
— Я счастлив… умереть за тебя… Я люблю…
Жизнь в карих полуприкрытых глазах потухла. Бледное лицо, кровавые губы с натянутой улыбкой и струйка крови, что медленно ползёт по щеке. Это все, что запомнит Чон о бедном маленьком мальчике, что отдал себя другому, не пожалев даже жизни.
Наплевав на всех вокруг, Чон орал раненным зверем. Он не сдерживал рыдания, что рвалось из его горла дикими звуками и толкало слезы наружу. Он не казался слабым, он был разбитым. Колонна замерла и обступив Дракона, молчала, опустив голову. Надзиратели сбежались на страшные крики, что будоражили душу сильнее воплей умалишённых.
Прибежали и Мартин с Майклом
и Ароном. Растолкав толпу, застыли.
— Кто? Кто?! Сукины дети, сам лично всех перестреляю! — орал Миллер, вырывая автомат у патрульного, что вёл колонну.
Мартин относился к Чону, как к сыну, ему нравился этот спокойный рассудительный парень, что не давал себе волю, пока не доведут. Сейчас потеря Дракона, стала личным горем заместителя начальника. Он махал автоматом, снимая его с предохранителя и его красное искажённое злобой лицо подтверждало решительность перестрелять всю толпу, без разбора.
Наглый взгляд в упор встретился с глазами Миллера. Наводя автомат на Брауна, мужчина не сомневался, что виновен этот ублюдок. Если не он сам, то по его приказу.
— Ты! Чертов говнюк, я пристрелю тебя, как собаку! — громко шипел Мартин.
— Остановись. Он не стоит того, остановись! — выхватывает автомат Майкл, бросаясь к начальнику.
Арон подходит к Чону и кладёт ладонь на его трясущееся плечо. Парень склонился над телом мальчишки и целуя его остывающее лицо, не переставал шептать, как в бреду, что любит и отомстит.
Поднявшись на ноги, подхватив на руки худенькое тело, которое словно вообще перестало иметь вес, Чон понёс Дэвида в лазарет для констатации смерти и фиксации в документах её причины. Его сердце остановилось вместе с раненым сердечком мальчика, которое пылало любовью и было предано до конца.
Мартина уводили под руки надзиратели, патруль погнал толпу в столовую, но эта искренняя боль и страдание, что явил арестантам Чон, перебила аппетит у всей тысячи парней. К еде практически никто не притронулся. Те, кто послабее духом, тихо плакали за столами, пуская слезы в свои тарелки.