Нефритовый Рыцарь | Jᴀᴅᴇ Kɴɪɢʜᴛ

Торчать в замке оказалось просто невыносимо. Джейд с содроганием вспоминала недели добровольного затворничества в кабинете профессора Фига, чувствуя теперь явное желание как можно меньше времени проводить в Хогвартсе. Первое время она просто уходила из замка на длительную прогулку пешком, намеренно оставляя волшебную палочку в спальне. С одной стороны, это было опасно и рискованно, с другой — рука начинала подрагивать, стоило взяться за магический инструмент. Да и в окрестностях Хогвартса было относительно безопасно для подобных прогулок. Джейд подумывала спуститься в зал Хранителей и обсудить с ними свою магию, но подозревала, что они сочтут такое обращение преждевременным. Да и два холста все еще пустовали. Поэтому пришлось разбираться самой… снова. Джейд много времени провела в попытках понять, разобраться и выяснить, что именно привело к бесконтрольному выбросу магии. Снова и снова прокручивала в памяти день визита в Фелдкрофт, но так и не смогла за что-либо зацепиться. Все шло по плану: до ступора впечатлить Соломона, до крайности разозлить Себастьяна… возможно, холодно посмеяться в ответ на его попытку задеть побольнее — и уйти. Джейд готовилась услышать все то, что он сказал, заранее знала его реакцию. Тогда почему ее магия обернулась против него, несмотря на всю подготовку? Она была уверена, что Сэллоу поступил в полном соответствии с ее прогнозами, не сделал ничего неожиданного и уж точно ничем не заслужил такую агрессию в ответ. Покончив с разбором наиболее вероятных причин, Джейд перешла к нереалистичным, не имеющим обоснования. Мысли возникали одна хуже другой, вплоть до одержимости Темной магией, которая однажды поработит разум и будет контролировать тело, неся лишь смерть и разрушение ее руками. Рискуя погрязнуть в собственных опасениях, Джейд решила не усугублять ситуацию, не поддаваться страху и перебороть хотя бы временный блок на использование волшебной палочки. Последовала за слухами, что деревушка Араншир подверглась нашествию акромантулов, вынудивших оставшихся в живых обитателей спешно покинуть дома, и решила, что это подходящее место для сражения с собственным страхом. Еще никогда прежде Джейд не использовала силу древней магии с такой концентрацией и вдумчивостью. Фокусировалась на ощущениях и контроле, пытаясь уловить и запомнить эти чувства. Но ничего не получилось. Магия проходила сквозь нее, не оставляя после себя ничего кроме трупов акромантулов. Ни тепло, ни холод, ни напряжение или порывы к разрушению… пустота. Это удручало. Понимание, что она в одиночку очистила целую деревню от полчищ акромантулов и с такой же легкостью могла бы непреднамеренно лишить жизни случайного человека. Чего бы ни ждали от нее Хранители, Джейд хотела чувствовать контроль над своей магией, а не быть ведомой ей. Что, если это случится еще раз? В голове тут же нарисовались картины, как Джейд непроизвольно использует магию в случайных местах типа общей гостиной или коридора Хогвартса… Впервые хотелось побыстрее расправиться с оставшимися испытаниями и узнать, что же с ней происходит на самом деле. Что это за сила, чему она подчиняется и способна ли одержать верх над ее волей? Джейд надеялась, Хранители бы дали понять, насколько важно подчинять эту магию, учиться одерживать над ней верх, но никакого беспокойства относительно этого не заметила. Лишь надежды, которые подавала Рэкхему и Руквуду. Одна часть разума хотела довериться их мудрости, поверить, что они и правда знали и видели гораздо больше того, что говорили. А другая подбрасывала сомнения, мысли о том, что надежда могла затмить разум, затуманить взор, и Хранители так надеялись обрести в ней преемника, что не замечали всего, что беспокоит ее сейчас. Ответы найти не удалось. Джейд вздохнула и спрятала волшебную палочку в карман. Сжала подрагивающую руку в кулак и прихватила книгу, что одолжила у мистера Олливандера во время недавнего визита в Хогсмид. Накануне отправила анонимное письмо Сироне, владелице «Трех метел», с новостью, что «кто-то» зачистил Араншир от акромантулов, и хотела убедиться, что сведения дошли до получателя и разнеслись дальше. Выйдя в общую гостиную из коридора спален, Джейд машинально бросила взгляд на подводное окно. Пустота на месте, где в первый день стоял Оминис, мгновенно навеяла непонятную тоску. И точно такие же чувства вызывали воспоминания о Сэллоу, расхаживающем вдоль камина с фолиантом в руках. Джейд замерла от осознания, что, похоже, все это время убегала именно от этой пустоты и этих ощущений. Но почему? Глупости… В гостиную тем временем спускались с завтрака немногочисленные обитатели, среди которых был и Оминис. Сэллоу с того вечера даже на глаза не попадался, и с легким уколом тоски Джейд вспомнила те времена, когда он сам при любом удобном случае оказывался на виду. Возможно, решил провести в Фелдкрофте остаток каникул и… выходит, оставил Оминиса одного? Он остановился, ощутив на себе ее застывший взгляд. Подрагивающую руку отпустило, мышцы наконец расслабились, и кисть безвольно повисла. Немного поколебавшись, Джейд поддалась и пошла навстречу Гонту, который одновременно возобновил шаг по направлению к ней.       — Оминис…       — Джейд, — слизеринец старался звучать нейтрально и дружелюбно. — Ты… — он осекся, не зная, что ей сказать, и рискнул предложить: — Может, хочешь пройтись?       — А где…       — Торчит в крипте, катает шары или измывается над жаровнями, — Оминис сразу догадался, о ком речь, и добавил: — Чертовски хочу на воздух. От этого успокаивающего голоса по телу разлилось тепло. Джейд мгновенно насторожилась собственной реакцией и помедлила перед ответом, несмотря на явную тягу согласиться. С другой стороны, чего опасаться? Оминис все знает и явно хорошо понимает, что к чему. Он был там и наверняка все чувствовал. И несмотря ни на что, все еще разговаривает с ней…       — Хорошо, я… не против, — подумав, отозвалась Джейд. — Только оставлю книгу. Она положила чтиво на ближайший столик, и они вместе направились к выходу. Джейд нервно засунула руки в карманы мантии, пряча сжатые кулаки, да и Оминис чувствовал себя явно напряженнее обычного рядом с ней.       — Как Анна? — начала она, едва поняла, что Гонт предоставил ей возможность задать направление беседы. — Знаю, с моей стороны немного нелепо спрашивать, но…       — Ты имеешь такое же право беспокоиться о ней, несмотря ни на что, — успокоил Оминис. — Я чувствую, как та ситуация терзает тебя, не дает покоя и не отпускает до сих пор. Не переживай, Анна в порядке. Не знает, что Себастьян напал на тебя. Соломон был шокирован, когда узнал, что ты спасла нас всех от гоблинов, что немало исправило ситуацию. Остальное ему неизвестно. Значит, о подробностях ссоры Сэллоу решил не распространяться? И как, черт возьми, Оминис способен с такой точностью разгадать ее настроение?       — Ну, шокировать можно и в плохом смысле, — Джейд хмыкнула. — Да и в мои планы вовсе не входило корректировать сложившееся впечатление. Все трое должны были и дальше считать меня пропащей.       — У тебя слишком радикальные методы, — отметил Оминис. — Я не думал, что ты настолько серьезно подойдешь к вопросу доказательства собственной бесполезности.       — Переборщила?       — Ага.       — Зато действенно, — Джейд старалась игнорировать факт, что они в точности повторяют путь на выход из замка, которым когда-то вел ее Сэллоу в день первого визита в Хогсмид. — Даже непривычно, что никто от меня больше ничего не хочет, не дергает и не маячит на горизонте…       — Да уж, ты своего добилась, — Оминис как-то невесело вздохнул. — Время порадоваться и насладиться спокойствием. Да только Джейд не было ни радостно, ни спокойно. Наоборот, тревожно, тоскливо и пусто. Некоторое время шли молча. Только оказавшись на свежем воздухе, она произнесла:       — Я не хотела этого. Клянусь, Оминис, вовсе не намеревалась нападать на Сэллоу или хоть как-то физически вредить…       — Себастьян в порядке, — Гонт безошибочно расценил ее обеспокоенность и поспешил утешить. — Да и… иначе быть не могло! Это же Себастьян, а он обладает не только умением выкручиваться из передряг, но и повышенной живучестью. Знала бы ты, сколько раз он откуда-то падал, чем-то травился или был кем-то укушен, неоднократно едва не утонул, сломал две метлы, пытаясь научиться летать стоя, прошлой весной чуть не пошел на корм гигантскому кальмару, когда на спор полез дергать его за щупальца, а однажды и вовсе был схвачен пролетающим мимо драконом, принявшим Себастьяна за одного из детенышей во время тренировки любимого Конфринго…       — Оминис, я не об этом, — Джейд сокрушенно выдохнула и остановилась. — Я хочу кое о чем тебя спросить. Ты был там как раз перед моей атакой. Можешь вспомнить, что тогда ощутил?       — Силу, — моментально ответил Гонт. — Явные колебания магической энергии.       — Вот именно! — выпалила слизеринка. — Сэллоу невероятно повезло, что с ним не случилось того же, что и с троллем…       — Тролль? — озадаченно повторил Оминис. — При чем здесь тролль? И что такого с ним случилось? Джейд внимательно вгляделась в лицо сокурсника. Небольшая морщинка пролегала между его бровей, а выражение непонимания было вполне искренним.       — Черт, Сэллоу… не рассказал тебе? — она ахнула. — О том, что я сделала со вторым троллем и что на самом деле произошло во время нашего похода в Хогсмид?       — Э-э… нет, — Оминис медленно покачал головой.       — Черт… Джейд застонала, прижала руки ко лбу и терялась, чему удивляться больше: факту, что Сэллоу действительно все это время молчал о произошедшем в Хогсмиде, или что она думала о нем хуже, чем есть на самом деле.       — А я полагала, он тебе доверяет… и не ожидала, что на самом деле способен хоть что-то сохранить в секрете, — вслух признала она.       — Ну, Себастьян мне и правда доверяет, но… разве кому-то еще положено знать, что у вас там случилось? — уточнил Оминис. Они возобновили шаг. Отчасти Гонт был прав, но почему-то Джейд была уверена, что ему все известно.       — То есть тебя вовсе не смутило, что я… едва не… угрохала твоего друга… своей особой магией… неизвестной силы? — тщательно подбирая слова, поинтересовалась слизеринка.       — Ну, — Оминис усмехнулся, — как ответил бы Себастьян, «не угрохала же». Да и вот именно, что магия твоя особая и тебе явно лучше моего известна ее сила, специфика и прочие нюансы. Джейд помрачнела. Отчасти надеялась, что хотя бы у него вызовет беспокойство. Неужели она зря волнуется? Никто, кроме нее, не высказывает никаких волнений.       — Сэллоу мог погибнуть, — скорее себе, нежели спутнику твердила она. — Я могла с легкостью прикончить его, вовсе этого не желая.       — Ну а он чуть не сбросил тебя с обрыва, предварительно задушив, — припомнил Оминис. — Вы поссорились, и так бывает, когда два темпераментных человека вступают в открытое противостояние на эмоциях.       — Мы не поссорились, — возразила Джейд. — Я его спровоцировала. В этом и разница. У меня не было причин нападать на него.       — Если тебя это настолько сильно беспокоит, не лучше ли поговорить с Се…       — Нет, — наотрез отказалась она.       — Как знаешь, — Гонт пожал плечами. — Просто… ты обеспокоена как никогда прежде, и разговор мог бы все прояснить, а Себастьяну будет приятно узнать, что ты о нем…       — Нет, — тише повторила слизеринка.       — Я понял, — отозвался Оминис. — Не подумай ничего такого, я вовсе не стремлюсь вас помирить.       — Я не… — Джейд постаралась передать улыбку через интонацию, — не думаю. Да и возможно ли помирить тех, кто никогда и не дружил?       — И правда, — он усмехнулся, будто только сейчас вспомнил, в каких отношениях она была с Сэллоу. — А ты? — вдруг спросил Гонт. — Как ты после Фелдкрофта? Джейд украдкой глянула на него, хоть и подозревала, что Оминис почувствует этот взгляд. Что-то в нем успокаивало, придавало то самое умиротворение, которое Джейд полагалось испытывать, избавившись от Сэллоу. Возможно, мягкий тон голоса, а может, его способность понять гораздо больше, чем видит Себастьян.       — Я… — Джейд перевела взгляд на дорогу, чтобы не смущать спутника, — ты интересуешься из вежливости или…       — Не одну тебя терзало беспокойство, — прозрачно намекнул Оминис. — Но я пойму твое нежелание распространяться о чем-то личном.       — Учитывая, что в Фелдкрофте я выложила всю правду о себе, считай, мой круг доверия значительно расширился относительно нуля.       — Так это… правда? — тихо изумился Оминис и замедлил шаг. — Ох, Джейд… Я до конца хотел надеяться, что ты соврала, желая специально добиться негативной реакции… хоть и подозревал, что твой характер и личность наверняка имеют под собой весомые основания… вроде тех, что ты и поведала.       — Ну что ты, — сочувствие и явная печаль на его лице мгновенно вызвали желание утешить и отвлечь. — Я вовсе не искала жалости.       — Жалости? — воскликнул Оминис. — Ничуть. Знаешь, ты не одинока в своих переживаниях, пусть твоя история намного хуже, чем у нас троих. Я, Себастьян и Анна, наше детство не назвать радужным и беззаботным, но жалость — явно не то, что хочется получить. А вот понимание и осознание, что ты не один, что кто-то способен понять, через что ты прошел, пусть и добирался своим путем… да.       — Не знала, что мы, оказывается, соревновались, у кого жизнь паршивее…       — Я вовсе не это имел в виду, — объяснился Оминис, заставив тут же пожалеть о сказанном. — Просто хочу сказать, что… — он вздохнул.       — Я понимаю, Оминис, — мягко проговорила Джейд, догадавшись, что он пытался донести. — Иначе бы не шла рядом с тобой. Он кивнул и на мгновение легко улыбнулся. Возможно, опасался, что затронул больную тему или зашел слишком далеко. И хотелось, чтобы услышанное в Фелдкрофте его не беспокоило, ведь иных причин делиться своей историей, кроме откровенной провокации, у нее не было и он бы и дальше ничего не знал.       — Пусть все это тебя не заботит, — прямо попросила она.       — Я не… — он снова вздохнул, — я же сказал, что подозревал нечто подобное. И если бы не узнал в тебе себя, наверное, не догадался. Твоя тотальная скрытность, недоверие, осторожность и отчужденность просто не могли возникнуть на пустом месте. И чем ярче событие, тем более глубокий след оно оставляет и тем сильнее меняет человека. Искажает его и выделяет из привычного окружения. Некоторым удается скрыть эти следы и последствия прошлого, например, как Себастьяну, но и в его поведении можно заподозрить яркое прикрытие для отвлечения внимания, если присмотреться и вдуматься. У каждого свой способ маскировки.       — И у тебя? — совершенно по-идиотски спросила Джейд.       — Разумеется, — улыбнулся Оминис. — Я бы точно не стал использовать свою историю как инструмент шокирующего воздействия на публику. И все же, как ты? — он вернулся к неотвеченному вопросу, уходя от темы.       — Как ты мог догадаться, не очень, — прямо ответила слизеринка.       — Не беспокойся за Себастьяна, — настоял Гонт. — Он попытался прыгнуть выше головы и получил соответствующий результат. Ты ему не по зубам, о чем теперь хорошо известно. Честно говоря, я удивлен, что тебе не все равно. Полагал, по возвращении из Фелдкрофта вы окончательно разойдетесь. Себастьян — явно не твоя забота. Хватает того, что я не могу перестать о нем печься.       — Есть причины всерьез переживать? — поинтересовалась Джейд.       — Переживать? Не то слово! — эмоционально отозвался Оминис. — Стадия переживания уже пройдена. В последнее время я в отчаянии. Впрочем, как и Себастьян. Пусть он и принял поражение, сделав ставку на тебя, но не прекратил погоню за другими возможно рабочими вариантами. И… — он помедлил и заговорил гораздо тише, — порой его слова и ход мыслей заставляют ужаснуться. Беда в том, что я слишком хорошо подозреваю, чем забита голова Себастьяна и что его интересует. А потом страшные догадки подтверждаются, и я просто… — Оминис оборвал фразу, понуро опустив голову. — Не представляешь, сколько всего он пытался испробовать, как много вариантов оказались неподходящими, нерабочими или тупиковыми… И каждый новый провал вынуждает Себастьяна копать все ожесточеннее и глубже, и однажды он просто… погребет себя заживо, не иначе. Мне все сложнее с этим мириться. Я не только не могу оказать помощь, но и обязан мешать в попытке уберечь от необратимых последствий и защитить. Тяжело делить с ним призрачную надежду и горечь неудачи. Эти нескончаемые взлеты и падения… Мы переживаем их вместе. Только и успеваю ловить, прежде чем он окончательно разобьется… А потом вновь и вновь пытаюсь переспорить, воззвать к разуму, что-то донести… и все больше чувствую, что проигрываю. Себастьян очень умен и при этом невероятно упрямый на пути к своей цели. Мы оба одинаково упертые, только он — когда чего-то желает добиться, а я — избежать. И порой мы просто сталкиваемся лбами, как два барана. Мне с ним не справиться. Все меньше сил остается на это противостояние. Джейд исступленно моргала, не видя дороги впереди себя. Нутро объял леденящий холод и что-то неприятно сдавило от отчаяния в его голосе… Плавность, с которой они перешли к чему-то слишком личному, размывала все границы, и она не смогла застать этот момент перемен между ними. Проникновенный тон Оминиса снова не вызвал ни единого подозрения в неискренности. Каждое слово буквально пропиталось болью его души, переполнявшей через край.       — Я так отчаялся, — Гонт приподнял голову и судорожно втянул носом осенний воздух, — что подумывал обратиться к тебе за помощью.       — Ко мне? — удивилась Джейд. — Но разве я могу чем-то…       — Помочь? Не Себастьяну, — уточнил Оминис. — А мне.       — Как? Она теперь полноправно вглядывалась в его задумчивый профиль, подернутый светом уходящего солнца. Слова явно давались Гонту с трудом, но его что-то неумолимо терзало и по итогу одержало верх над сомнениями.       — Ты — уникальный человек, способный одержать верх над Себастьяном, — объяснил он. — Ни я, ни Анна, ни Соломон даже близко не оказываем подобного влияния. Ты можешь сделать все, что у меня не получается: успокоить его, переубедить, защитить, присмотреть, превзойти… Охладить его пыл, пусть и весьма м-м… жесткими методами, отличными от моих. В то время как я пытаюсь вразумить Себастьяна, ты не церемонишься, не щадишь и без жалости исчерпывающе отвечаешь на языке боли и силы, что оказывается гораздо более действенно, чем все мои слова и старания. Ты сильнее, умнее и к тому же абсолютно невосприимчива к его уговорам, манипуляциям и харизме. В тот день… в Фелдкрофте, я впервые ощутил твою стальную твердость и непоколебимость. И то, как без раздумий ты бросилась за Себастьяном, сказав мне, что присмотришь за ним… и как потом помчалась на помощь, заслышав гоблинов… до сих пор из головы не выходит. Я почувствовал, что на тебя можно положиться. Что бы между вами ни происходило, ты не дашь ему попасть в беду. Да и… только ты оказалась способна отвлечь Себастьяна от чертова скриптория, на котором он помешан со дня, когда я имел неосторожность его упомянуть. Я поистине поражен, что из-за тебя он почти на два месяца напрочь забыл о его существовании и только после Фелдкрофта возобновил попытки уговорить меня его открыть.       — И что же ты хочешь от меня? — прямо спросила Джейд. — Чтобы я и дальше отвлекала Сэллоу или вообще заставила позабыть о проклятии сестры?       — Мерлин, нет! — воскликнул Оминис. — Я вовсе не хочу, чтобы Себастьян перестал искать. Наоборот, желаю, чтобы у него получилось. Просто боюсь, что он зайдет слишком далеко в своих поисках, а я не смогу его уберечь.       — Это не ответ на мой вопрос, — настояла слизеринка.       — Ничего, — помедлив, выдохнул Гонт. — От тебя я не хочу ничего.       — И все-таки ты думал обо мне, — подметила она.       — Да, от отчаяния, — кивнул Оминис. — Но одно дело думать и совсем другое — переносить в жизнь. Убивающее заклятие избавит Анну от боли, а Обливиэйт заставит Себастьяна обо всем позабыть, что в теории решит все проблемы, но на практике никто не воспользуется этим вариантом. Давай будем реалистами: ты и правда ничем не можешь помочь, просить тебя о подобном и каким-либо образом вовлекать — эгоистично и абсолютно неприемлемо, и я…       — В отчаянии, — закончила за него Джейд. — Если Сэллоу довел тебя до такого, дело серьезное. Гонт поджал губы и после недолгого молчания произнес:       — Возможно, я чересчур драматизирую. Говорю с тобой, а сам думаю, может, не все так плохо? Мое специфическое видение мира и некоторые жизненные принципы мешают реалистично оценить ситуацию. Себастьян на это тоже не способен, захваченный идеей фикс помочь Анне любой ценой.       — А может, реалистично прогнозируешь вероятные исходы?       — По моим прогнозам Себастьян в шаге от обращения к Темным искусствам. И это пугает меня больше всего. Именно поэтому я не подпускаю его к скрипторию.       — Что Сэллоу надеется там обнаружить?       — Ничего хорошего! — не задумываясь, ответил Оминис. — Скрипторий принадлежал самому Салазару Слизерину и едва ли заполнен светлой магией.       — То есть ты не знаешь, есть там что-то полезное или нет?       — Не знаю.       — То есть… гипотетически возможно, что…       — Что ты пытаешься мне донести? — оборвал Оминис, подозрительно сощурившись.       — Что потенциальный риск, возможно, лишает Анну…       — Потенциальный риск? — Гонт в разы повысил тон голоса. — Моя тетя погибла, войдя в этот скрипторий, он может быть защищен неизвестными чарами, а то и вовсе проклят! Я не могу дать гарантию, что оттуда вообще реально выйти живым!       — Я могу сходить, — смело заявила Джейд. — Мне терять нечего.       — Ни в коем случае! — тут же воскликнул Оминис. — Себя не щадишь — подумай, каково мне будет жить с твоей смертью на своей совести.       — Ну, я тебе не родственник и не друг, так что у тебя нет веских причин переживать за меня.       — Надеюсь, ты шутишь, — проникновенно произнес Гонт, на что Джейд лишь усмехнулась.       — Тогда можем сходить вдвоем. Ты знаешь какие-нибудь заклинания обнаружения Темной магии или проклятий?       — Несколько, — протянул Оминис. — Только вот… Я поклялся не связываться с Темными искусствами.       — «Связываться» — весьма размытое понятие, — подметила Джейд. Он недовольно вздохнул.       — Вот что значит вести диалог со слизеринцем. Всегда найдут лазейку и вывернут формулировку в свою пользу. Желаешь что-то предложить?       — Зависит от того, чего ты хочешь добиться, — улыбнулась Джейд. — Скажи — и я подумаю, что можно сделать.       — Но я вовсе не хотел, чтобы ты…       — Я сказала, что подумаю, — с нажимом повторила она. — Не обещала, что помогу.       — Ну да, — скептически хмыкнул Оминис. — «Просто подумаешь» Конечно.       — Ответь на вопрос!       — Ладно! — сдался он. — Я… хочу, чтобы Себастьян нашел способ избавить Анну от проклятия и при этом не связывался с Темной магией.       — А скрипторий?       — Это входит во вторую часть фразы.       — Что, если я знаю способ оградить Сэллоу от Темных искусств? — интригующе произнесла Джейд. — Надежный и действенный.       — Хм? — Оминис заинтересованно повернул голову, но потом нахмурился: — Зная твои методы, ничего хорошего он не сулит. Да и зачем тебе это?       — Мне нравится злить Сэллоу.       — Не думаю, что дело лишь в этом.       — Хорошо, мне доставляет неподдельное удовольствие его злить. И… сложно выносить твое отчаяние, — невесело сказала Джейд. — И почему только Сэллоу не ценит тебя по достоинству?.. Ты замечательный друг, Оминис, и о такой заботе и внимании можно только мечтать.       — Печально это слышать, — он провел по щеке тыльной стороной ладони. — Не только потому, что я отчетливо чувствую одиночество в твоих словах, но и… Себастьян тоже хороший друг. Он не всегда был таким, как сейчас. И… вот бы все стало как прежде и ты увидела всех нас другими. Говорил же, хочу невозможного, — Оминис горько усмехнулся. — Мы четверо изменились после того, что случилось с Анной, но Себастьян — больше всех. Я не могу винить его, впрочем, как и злиться, ведь понимаю каждую его эмоцию, каждое слово и порыв… Порой находиться рядом слишком больно, и я не хочу, чтобы ты вступала в этот круг. Если честно… я так удивлен, что ты смогла сохранить в себе доброту, учитывая прошлое. Если ты была неоднократно сломлена и все еще имеешь мужество быть такой мягкой с другими, то заслуживаешь…       — Эй, — предостерегающе перебила Джейд, — не обольщайся. Я делаю что хочу без объяснения причин и мотивов, ничего не обещаю, ни на что не подписываюсь и никуда не вступаю. Не думай слишком много, хорошо? Ответить Оминис не успел. Первым почуял пикирующую сову и поднял голову к небу.       — Кажется, это… записка от Анны? — Джейд отвязала пергамент, и сова взмыла в воздух, оттолкнувшись от ее предплечья. — На ней мое имя… — Слизеринка развернула послание, пробежалась глазами по нескольким строчкам и сказала: — Она приглашает вернуться.       — В Фелдкрофт? — удивился Оминис. — Наверное, хочет обсудить что-то важное.       — Сможешь перенести меня? — вдруг спросила Джейд. — Ну или можем дойти до…       — Сейчас? Смогу, если просишь, — Гонт кивнул, закрыл глаза и сосредоточенно нахмурился. Она позволила себе задержать взгляд на его лице, заметила, как морщинка между бровей разгладилась, и торопливо опустила глаза. И в следующую секунду снова подняла. Все еще подозревала, что Оминис чувствует этот взгляд. Или все же нет? Она стоит близко, и, наверное, даже он не может с такой точностью определить место, куда Джейд смотрит. А может, сама того не зная, сейчас вполне ощутимо вовсю поглаживала теплом взора по щеке, по лбу и кончику носа…       — Тебе придется это сделать, — мягко произнес он и слегка улыбнулся. — Но, уверяю, все закончится быстро. Джейд, как и в прошлый раз, обвила его запястье пальцами, толком не успела прочувствовать прикосновение — и оказалась в Фелдкрофте. Некогда охваченная бесконтрольной дрожью правая рука теперь даже не дернулась. Анна ожидала у колодца и несмело помахала, завидев их. Выглядела смущенной и одновременно радостной и какой-то оживленной.       — П-привет… — она стеснительно отвела взгляд и даже не стала обмениваться объятиями с Оминисом. — Не ожидала, что ты… вы так быстро придете. Я не отниму много времени, обещаю. Хотела кое-что тебе сказать… лично, — наконец она посмотрела прямо на Джейд. — Поблагодарить за… все. За гоблинов, за подарок и за Себастьяна. Особенно за него. Знаю, вы в ссоре, но я… просто хочу, чтобы ты знала: я рада что он повстречал тебя и познакомил со мной. Это много значит для меня. Для нас обоих. Теперь уже Джейд смутилась таким заявлением и отмахнулась:       — Ты преувеличиваешь.       — Вовсе нет! — возразила Анна. — Ты просто не знаешь, как он радовался твоему согласию. Чуть ли не скакал по дому, говоря о тебе. А как горели его глаза… Давно не видела брата в подобном предвкушении и восторге. Он словно… стал таким, как раньше. Беззаботным… Вот бы еще раз застать его таким… — сказав это, она устремила взгляд вдаль. Джейд обвила себя руками. Вспомнила, как Сэллоу говорил о сестре примерно то же самое со схожим выражением лица и тоном голоса, сочащимся надеждой и безнадежностью одновременно. «Я бы все отдал, чтобы еще хоть раз ей здесь проиграть…»       — Извини, что толкнула тебя, — поспешно добавила Анна. — Не стоило делать это с человеком, способным навалять Себастьяну. Просто боялась, что ты…       — Да, — выдохнула Джейд. — Понимаю. Я не злюсь на тебя.       — Правда? — Анна с надеждой улыбнулась уголками губ. — Я очень рада! Так волновалась, что из-за меня ты… вы…       — Не о чем беспокоиться, — заверила слизеринка. — Тебе-то уж точно.       — Я не пытаюсь вас помирить, — торопливо пояснила близняшка. — Себастьян может быть несносным, — на этих словах Оминис многозначительно кашлянул, пытаясь скрыть смешок, — и простить его порой трудно. Но он хороший человек, Оминис это подтвердит, и у него благие намерения. Правда, невероятно упрямый и не слушает даже меня. Притворяется глухим, когда я в очередной раз прошу оставить попытки мне помочь. Надеялась, это тебя не коснется. Вовлеченных и так слишком много.       — Значит, ты не веришь, что у него получится? — рассудила Джейд.       — Я… ах, — Анна поморщилась и покачала головой. — Могу сказать только одно: я чувствую, что проклятье необратимо. Себастьян гонится за пустотой, миражом, в который сам уверовал. Я пыталась ему это втолковать, объяснить, что в этой погоне он упускает свою собственную жизнь… Скоро ему исполнится семнадцать, и почти два года Себастьян добровольно скормил этой пустоте… пожертвовал… и ни капли не получил взамен. Может быть, он послушает тебя?       — Хочешь, чтобы я переубедила его? Заставила прекратить поиски?       — Мне больше не на кого надеяться, — вздохнула Анна. — Все, что он делает, — напрасно и безрезультатно. Если бы я хоть как-то смогла это доказать… Ну да ладно. Спасибо тебе еще раз. И… ты такая славная! И очень смелая. Если бы дядя Соломон видел, как ты сражаешься, тоже бы наверняка извинился. Но он и так вовсе на тебя не гневается и не возражает, если ты придешь в гости еще раз. Даже если вы с Себастьяном не помиритесь, может, мы все равно снова соберемся? Поиграем в плюй-камни, например… Джейд не стала ничего обещать. Не хотела давать ложных надежд. Оминис вернул их на дорогу между Хогсмидом и Хогвартсом, и они возобновили медленный шаг.       — А она милая, — подметила Джейд. — Видишь, Анна заморачиваться не стала и прямо попросила вправить Сэллоу мозги. Похоже, не один ты в отчаянии.       — А вот и еще одна действующая сторона, — произнес Оминис. — И что, ты намереваешься исполнить ее просьбу?       — А как ты думаешь, Анну можно спасти? — вместо ответа поинтересовалась слизеринка.       — Несомненно, надеюсь. Думаю, даже Соломон не потерял надежду, пусть и упорно пытается доказать обратное. А вот реально ли найти спасение? Полагаю, да, — рассудил Гонт. — Себастьян обнаружил способ обратить проклятье, наложенное волшебником. Правда, для этого необходим тот, кто наложил проклятие. Анну же прокляли гоблины. Пока что у нас нет ни способа обратить гоблинскую магию, ни точной информации о том, кто именно это сделал. Никакой конкретики.       — Тогда я, пожалуй, повременю с переубеждениями, — решила Джейд. — Пока есть хотя бы одна возможность…       — Хорошо, я подумаю насчет скриптория, — со вздохом сдался Оминис. — Только времени на раздумья совсем немного. Если идти, то на каникулах, пока в подземельях практически пусто. Уже чувствую, что ничем хорошим это не закончится.       — Полностью тебя в этом поддерживаю, — улыбнулась Джейд. — Эта затея явно кончится плохо. Но если тебе вдруг понадобится с кем-то разделить тяготы последствий, я буду рядом, чем бы это ни обернулось. Некоторое время он молчал, усмехаясь, и внезапно поинтересовался:       — Тебе говорили, что ты поразительно добрая? В ответ слизеринка рассмеялась.       — Обычно я исчезаю прежде, чем люди успевают это осознать.