Нефритовый Рыцарь | Jᴀᴅᴇ Kɴɪɢʜᴛ

      — Сэллоу, еб твою мать, дай поспать! Джейд вздрогнула, подумав, что уже и Фаулер стал называть ее фамилией Себастьяна, и только потом догадалась, что ее попросту с ним перепутали, когда она чуть не снесла вешалку на входе, так же, как и он по возвращении с пьянок или ночных вылазок.       — Тише, Франц, мать не трогай. И не шуми, а то спугнешь зубную фею, что явилась положить тебе галлеон под подушку. Послышался щелчок и звон золота, с которым монета отправилась куда-то на кровать Фаулера, чтобы не бубнил. Джейд не знала, почему пришла именно сюда. Некоторое время ее тошнило в туалете комнаты на верхнем этаже «Трех метел», а после возвращаться к Себастьяну не хотелось. Тянуло куда-то пойти. И она пошла. Пока не обнаружила себя здесь, в темноте спальни мальчиков-шестикурсников. Хотела по памяти и на ощупь попытаться добраться до места Себастьяна через всю комнату, плюхнуться прямо в одежде, не задергивая полог, и уснуть, но продолжала стоять в изножье ближайшей к двери кровати, принадлежащей Оминису.       — Я даже отсюда чувствую, как ты…       — Пьяна? Мне семнадцать, могу себе…       — …на меня смотришь. Что-то хочешь мне сказать? Джейд исступленно заморгала в темноту и выдала:       — Да, Оминис. Кажется, меня от тебя тошнит. Следуя порыву, она понеслась в ванную комнату, что-то сбивая по пути. Ввалилась за дверь, еле успела добраться до унитаза и вернуть назад полбутылки выпитого по дороге смородинового рома.       — Мерлин, помоги, — прошептал в спальне Оминис и принялся одеваться с тяжелым вздохом. Джейд умылась холодной водой, похлопала себя по щекам, натерла язык чьим-то зубным порошком и замерла на выходе, поймав свое отражение в зеркале. Заостренные скулы розовели от пощечин, под глазами поселились тени от постоянного недосыпа, а белки краснели даже издалека.       — Не смотри на меня так, — сказала отражению. — Это последний раз. Дальше будет иначе. С характерным звоном золота в набитых карманах Джейд сбросила с себя мантию Сэллоу, накинутую впопыхах, расстегнула на себе его рубашку и повернулась голой спиной. Полосы руны, оставленные Себастьяном, уже побледнели, зато на плече отчетливо багровел след от укуса и линии царапин, а на шее зиял округлый след засоса. Джейд достала коробочку бадьяновой мази и принялась смазывать рану на руке от собственных зубов. Остальное оставила как есть. На Оминиса наткнулась в общей гостиной. Он, полностью одетый, держал в одной руке бутыль рома, а в другой — метлу.       — О, это мое, — Джейд потянулась за бутылью, но он ловко извернулся и отставил ее на столик позади. — Отдай! И… — на Оминисе застыл озадаченный взгляд. — Зачем тебе метла? Прозрел и решил прокатиться или собрался убраться вместо домовиков, пока все спят?       — Мне? — в ответ удивился Гонт, пропустив подкол. — Это тебе зачем метла? Ты же принесла ее к нам в спальню.       — Я? — еще больше удивилась Джейд. — А… а-а, да, точно. Хотела полетать.       — В такое время? Пять утра, Джейд.       — А что? Имельда уже вовсю круги нарезает. Отдай. Джейд подалась за метлой, но древко выскользнуло и оказалось вне зоны досягаемости.       — Эй! Да что с тобой не так?       — Ты не считаешь, что полеты и смородиновый ром несовместимы?       — Нет.       — Ну, значит, я посчитал за тебя.       — А мне как-то плевать, что ты там считаешь. Посчитай лучше собственные зубы, пока они есть. Оминис засмеялся. Стоило сдержаться, но больно забавной она была в этом неприкрытом раздражении. Джейд снова попыталась выхватить метлу или бутылку, и он успешно отразил нападки, даже не беря волшебную палочку в руки.       — Хочешь, чтобы я применила силу? — пригрозила слизеринка.       — Ты без волшебной палочки, — напомнил Оминис.       — В самом деле? И правда… Ты такой наблюдательный… Да плевать. Зато с ножом. Она мне вовсе не нужна, чтобы при желании тебя отмудохать.       — Вот как? — он почему-то ухмыльнулся от этих слов, будто с вызовом, на который Джейд не повелась.       — Я сказала «при желании». Его пока нет, и только от тебя зависит, когда появится.       — Зато я трезвый.       — И нарываешься.       — И ты правда готова ударить меня из-за того, что я не даю тебе напиться и угробить себя, сев в таком состоянии на метлу?       — Предлагаешь на нее встать? — съязвила Джейд.       — Мерлин, сразу понятно, что ты девушка Себастьяна… — Оминис многозначительно вздохнул, потирая переносицу.       — Кажется, я запретила тебе…       — Поверь, сейчас я думаю исключительно о Себастьяне, которого явно не обрадует скоропостижная потеря невесты.       — Не верю.       — И о себе, конечно же. Меня он по головке не погладит за то, что не уследил за тобой. Джейд прищурено поглядела на его лицо.       — Этим, значит, ты занимаешься? Пытаешься за мной «уследить» по поручению Себастьяна?       — А на что похоже? Джейд ответила на Северном диалекте.       — То, что ты сейчас делаешь, у меня на родине называется так и на ваш дословно переводится, как «гнилой базар». Иначе говоря, бессмысленный и неприятный разговор не по теме. И вообще, почему ты не спишь?       — Не смог, — честно и серьезно ответил Оминис. — Думал о тебе. Джейд удивилась, затем озадачилась, а после — нахмурилась. Была уверена, он почувствовал ход ее эмоций. Мог бы практически слышать ее мысли, будь в голове что-то помимо непонимания.       — Джейд, я…       — Погоди. Ты собираешься об этом поговорить?       — Ну…       — Если так, верни мне ром. Без выпивки я твой гнилой базар не выдержу. Оминис заколебался, расценивая, стоит ли позволить ей пить взамен на возможность продолжить диалог, и все-таки сдался и отдал питье.       — Так вот, я…       — Подожди, — Джейд проверила, достаточно ли рома в бутылке, и направилась на выход.       — Ну и куда ты? — спросил Оминис.       — Раз уж ты не даешь мне полетать, собираюсь поплавать. Гонт несколько секунд стоял неподвижно, затем выругался и стремительно пошел следом, вытащив волшебную палочку.       — Да, ты точно как Себастьян.       — И оденься потеплее! — прилетело вдогонку. Тело дрогнуло, когда на плечи легла тяжелая ткань. Джейд неосознанно дернула плечом, будто хотела сбросить одеяние, почуяв болезненно родной запах.       — Это плащ Себастьяна, — на всякий случай пояснил Гонт, отчего она чуть не фыркнула. Еще бы надумал притащить свой, наглец. Так они и вышли из замка. Джейд, наполовину одетая в вещи Себастьяна и с ромом наготове, и Оминис с чьей-то метлой на плече. Отойдя на расстояние от Хогвартса, она остановилась, залпом выпила ром, отправила бутылку в кусты и повернулась к Гонту.       — Я не должна это делать.       — Что именно?       — Разговаривать с тобой. Идти рядом. Быть рядом. Не должна. И ром — единственный способ притупить грядущее сожаление и угрызения совести за то, что я стою так близко от тебя. Оминис машинально сделал несколько шагов назад.       — Ты беспокоишься из-за Себастьяна? Я ему не…       — Дело не в нем, — возразила Джейд. — Точнее… не совсем. Просто… меня так воспитали, Оминис. Приучили, что, когда появится… мужчина, — она нехотя произнесла это слово, будто в неприязни, — я не должна буду… Она не смогла закончить, но Оминис все понял.       — Не продолжай, — попросил он, желая облегчить ей ношу. — Сам знаю тонкости создания настоящих леди. Тесные рамки, в которые загоняют девушку, душные корсеты, все эти грязные приемы воздействия, преподнесенные как благородное воспитание, на деле стирающие личность, чтобы сделать ее кроткой, послушной, беспроблемной, удобной и пригодной для взаимодействия. Знаешь, почему они это делают? Из-за страха и неуверенности в себе. Они боятся всего: получить отпор, возражение, несогласие. Услышать о себе неприятную правду, не справиться с девушкой и ее характером, осознать, что уступают ей в чем-то. Они слишком гордые, привыкшие побеждать и подминать всех. И пару ищут под стать этому комфорту. Проще воспитать девушку под себя, чем смириться с ее индивидуальностью. Превратить в чистый лист, на котором можно написать свои правила. Потому что только бесхребетная девушка будет терпеть обращение, к которому привыкли все эти… джентльмены. Последнее слово Оминис высказал с явным презрением, будто сплюнул горькую слюну. Джейд остановилась, зажала рот рукой, словно сдерживала рвотный позыв, но не издала ни звука. Слушать Гонта было неприятно, но она молчала. Не было никакого смысла затыкать его. Он говорил правду и злости не заслужил. Показалось, теперь Оминис не осознает, что делает своими словами, затронув больную тему. Джейд даже стало интересно, сможет ли она перехитрить и его и скрыть истинные чувства. И он продолжил, когда она возобновила шаг.       — Только ты совсем другая. Свободная. Не обязана следовать ничьим правилам. Ты же ветер, Джейд. Слишком свободолюбивая. Непокорная. Не потакай их слабостям. Ты всегда была сильнее их всех. Даже в самом уязвимом состоянии. Оминис не планировал говорить ей все это. Только по факту сказанного понял, какую глупость сморозил. Поделился мыслями так уверенно, будто говорил с лучшим другом, которого знал много лет. Более того, ощутил, как перешел некую черту настолько плавно и незаметно для них обоих, что Джейд не высказала возражения и даже не попыталась прервать и заставить замолчать.       — Если бы, — Джейд вздохнула. — Я человек, Оминис. Просто человек, на которого точно так же можно воздействовать, давить, ломать, пытаться подчинить… И свободолюбие — не черта, а скорее способ оправиться, выбраться… почувствовать, другую атмосферу… Она втянула носом холодный воздух, но здесь даже примерно не пахло Севером. Наверное, даже хорошо, что все настолько иначе и по-новому. Неудивительно, что требовалось так много времени и сил привыкнуть к чему-то необычному. Даже просто идти рядом с Оминисом было в новинку, несмотря на предыдущие беседы и прогулки. И он хорошо понимал, насколько важно быть ненавязчивым.       — Извини, — тихо проговорил Гонт.       — Да за что?       — Кажется, мне не стоит называть тебя «леди». Думаю, это слово несет для тебя слишком негативный подтекст. Вчера, когда я заговорил, действительно не подумал, что причина твоего избегания может крыться именно в воспитании и барьерах, которые ты до сих пор не смогла побороть. Может быть, на некоторое время о них удалось забыть, но с обретением Себастьяна они напомнили о себе и стали только теснее. Оминис не видел, как Джейд закивала. Сама не до конца понимала глубинное желание поскорее оградиться от Гонта и вернуться к Себастьяну. Он оказался прав: одна из причин заключалась именно в этом. В том, как упорно Мартина дрессировала ее быть настоящей леди, которой не положено даже смотреть в сторону других мужчин, не говоря уже о разговоре или самовольной встрече тет-а-тет.       — Если тебе будет легче, могу попросить у Себастьяна разрешение на разговор, — догадливо предложил Гонт. Джейд не знала, что ответить. С одной стороны — да, ей определенно станет легче, если Сэллоу разрешит ей поговорить с Оминисом и даст прямо понять, что не против и она ничего плохого не совершит, если просто с ним побеседует. Так не будет испытывать вину и постоянное ощущение, что делает нечто запретное, находясь рядом с Оминисом без ведома Себастьяна. С другой — Сэллоу непременно станут любопытны детали, а разговор явно назревает быть конфиденциальным.       — Зависит от того, что ты собираешься сказать, — решила Джейд.       — А это уже зависит от того, что ты мне позволишь, — решил Оминис, остановился и протянул метлу. — Раз уж ты здесь, со мной, и по какой-то причине еще не побила, я хочу, чтобы тебе было максимально комфортно. Не стану тебя удерживать, принуждать и как-либо давить. Ты вольна уйти в любой момент, остановить меня, если не захочешь дальше слушать.       — Что я позволю… — машинально повторила Джейд и усмехнулась. — Знаешь, меня напрягает твоя явная… осторожность, тактичность и то, как по-особому ты со мной себя ведешь.       — Так и есть, — подтвердил он. — С тобой я осторожен как ни с кем прежде.       — Почему? — Джейд вцепилась взглядом в его спокойное лицо.       — Я… — Гонт вздохнул, готовясь к чему-то серьезному, — не могу с тобой иначе. Прости, Джейд, но я скажу правду. Я чувствую себя обязанным действовать осторожно и взвешенно после всего, что о тебе узнал. Пусть мы разговаривали всего несколько раз, но этого хватило, чтобы посчитать себя кем-то большим для тебя, чем просто никто, как все остальные, кроме Себастьяна. Ты подпустила к себе не только его, но и меня. И между нами… нечто слишком хрупкое и ценное, что я боюсь порушить неосторожным движением или необдуманным словом. Нечто вроде того, что у других людей называется доверием, а для тебя, возможно, настолько эфемерное, что ты сама не осознаешь. Но посмотри сама: вместо того, чтобы спать с Себастьяном в обнимку, ты здесь, со мной. Сказав все это, он затаил дыхание. Стало так тихо, что собственное сердце колотилось непривычно громко. Джейд словно не было здесь. Уже некоторое время опущенная волшебная палочка не давала никакой информации об окружении, отчего было слишком легко представить, что он здесь один и говорит с пустотой. А потом раздался смех. Джейд смеялась холодно, надрывисто и лающе, выталкивая воздух из легких. Если до этого воспринимала Оминиса нормально и даже приняла его слова, то последними фразами он напрочь порушил это отношение, снова представ наглым, самоуверенным и неприятным, как вчера вечером.       — Между… «нами»? — явно издевательски переспросила она. — Это… между мной и тобой? Невиданное самомнение! Думаешь, три разговора со мной дают повод надеяться, что на четвертый мы подружимся? Или дружба с Себастьяном автоматически делает и меня твоим другом, раз уж мы с ним сошлись?       — Разумеется, я так не думаю, — ответил Оминис на несомненно риторические вопросы. — И едва ли сказал бы тебе все это, не будь ты настолько пьяна, чтобы не вспомнить большую часть моих слов. Джейд, я прекрасно понимаю, что…       — Этого никогда не будет, — отрезала Джейд. — Никогда, Оминис. Запомни это. Не знаю, что ты себе там надумал, но явно ошибаешься во всем. Твоя чувствительность, догадливость и проницательность побуждают меня исключительно на размышления, как от тебя избавиться, но ничуть не на доверие. И сочетание твоей близости к Себастьяну и напора, с которым ты ко мне лезешь, может заставить меня всерьез задуматься…       — Бросить его из-за меня? — догадался Оминис. — Ты этого не сделаешь. Снова настала тишина, а затем он ощутил, как Джейд приблизилась к лицу.       — А вот это ты зря. Не слишком похоже на осторожность, — она дыхнула смородиной и оказалась права: реплика была внезапной и опрометчивой. — Больше похоже на провокацию. Мне полагается ответить, что ты понятия не имеешь, что я сделаю и не сделаю?       — Очевидно, не имею, — снова ответил Оминис на явно не требующий этого вопрос, стараясь говорить ровно на таком расстоянии от нее. — Но даже и в мыслях не было тебя провоцировать. Дуновение ветра в дюймах от кожи означало, что Джейд отдалилась.       — Знаешь, зачем я пришла к тебе? Сказать тебе в лицо, что злюсь. Так сильно, что не смогла этого выдержать и хотела высказать лично. Твои советы — полнейшее дерьмо. Я сделала, как ты сказал. Вышла на воздух, прогулялась, а перед этим съела яблоко и выпила чай. И знаешь что? Ничего. Все как и прежде.       — Потому что после прогулки и чая с яблоком ты нивелировала весь эффект сексом и алкоголем.       — Дело не в этом, — невозмутимо ответила Джейд. — Было одно отличие, из-за которого я здесь. Я и правда думала о тебе вместо сна. О том, какой ты… — она осеклась, выбирая подходящее слово, — зараза, — решила в итоге. — И кажется, это ты собирался объясниться, почему не смог уснуть, думая обо мне.       — Я непременно объяснюсь, но… зараза? — недоверчиво удивился Оминис. — Полагаю, ты не это хотела сказать. Не скромничай, меня тебе щадить уж точно незачем. Недолго думая, Джейд весьма эмоционально выплюнула слово на родном языке, значение которого Гонту, в отличие от Себастьяна, было неизвестно.       — И кто же я? — с неуместной усмешкой полюбопытствовал он.       — Стервятина, — дословно перевела Джейд. — Мясо дохлого животного. Падаль.       — Ну вот, так бы сразу и сказала. А то зараза-зараза… — Гонта такая характеристика ничуть не обидела. — Я знал, что ты будешь злиться, но, поверь, не хотел этого. Я… сожалею, что разозлил и потревожил тебя, — тише и серьезнее произнес Оминис, — но не стану забирать слова назад. Тебе было необходимо это услышать. Пока еще есть возможность что-то изменить. Прости, я не смогу спокойно выносить, как ты близишься к грани, и ничего с этим не делать. Даже учитывая все твои запреты. Я не могу бездействовать и молчать. И совершенно неудивительно, что так же не смог сегодня уснуть, как и ты. За ночь успел несколько раз пожалеть о сказанном вечером, но разум все-таки говорил, что это было правильно, как бы недружелюбно ты ни отреагировала. И одновременно мне больно, что я вынужден взять это на себя и говорить неприятную правду. Джейд, я даже сейчас чувствую, насколько ты беспокойна. Словно ожидаешь не разговора, а борьбы. Сейчас для тебя между этим разницы нет и беседа со мной равна поединку. Закономерно, что тебе все это не нравится и ты злишься, готовишься защищаться, пытаешься напасть и скалишься… Я все это знаю, Джейд. Мне невероятно печально от того, что тебе приходится терпеть мое общество и прилагать усилия, чтобы выносить присутствие. Я стыжусь всех негативных чувств, причиной которым стал. Знаю, что превратился для тебя в проблему, которую ты почему-то не спешишь решить. Наверное, и правда дело в Себастьяне, и только моя дружба с ним останавливает тебя, чтобы дать мне по лицу. Ради него ты готова терпеть меня и осторожничать в ответ, хотя вовсю руки чешутся мне навалять. Я все это тоже понимаю. И знаешь… я теряюсь рядом с тобой. Слишком боюсь что-то безвозвратно испортить. А в какие-то моменты так и хочется закричать, насколько с тобой тяжело, схватить за плечи и затрясти. А потом сжать в объятиях и нарушить все обещания. Но я продолжаю держаться на расстоянии, как ты и просила. Не представляю, что будет, если перестать осторожничать и дать себе волю. Ты не из тех, кто простит подобное. И эта необходимость тщательно взвешивать каждое слово и движение рядом с тобой неслабо давит. Давление чувствуется статическим электричеством в морозном воздухе между нами, в твоей оборонительной закрытой стойке с руками на груди, в поджатых обкусанных губах, напряженных мышцах и складке между хмурых бровей. Почти уверен, именно так ты и выглядишь сейчас. И мне… тоже трудно просто стоять рядом. И одновременно так радует, что ты здесь. Мы могли решить все в общей гостиной, но вместо этого ты предпочла уйти и позволила оказаться рядом. Не говорила «да» или «нет», не просила пойти следом и не прогоняла. Знаю, у тебя свой особый способ взаимодействия, который я все пытаюсь разгадать. Надеюсь, что правильно понимаю все твои сигналы и верно трактую их отсутствие. Может, именно поэтому ты все еще здесь. Потому что не требую от тебя ответа и учусь узнавать все сам, не заставляя тебя разговаривать. Твое молчание — такой же знак, как и слово, и бездействие тоже о чем-то говорит. Именно молчание дает понять, что ты позволяешь говорить дальше, пусть и против желания что-либо слышать. Ничего не мешает заткнуть, перебить, но ты этого не делаешь. Для меня имеет значение даже то, как ты идешь. Быстро — не потому, что хочешь убежать. Если бы действительно хотела, то уже давно ушла. Просто не можешь выносить разговор, стоя неподвижно, без возможности избавиться от нервозности. Прости меня. Мне невероятно жаль, что для тебя слишком сложно просто поговорить. Джейд не ответила. Так же, как и Оминис, потерялась в его присутствии. Не знала, как реагировать и что сказать. Смазанный спиртом разум с трудом обрабатывал услышанное и вычленял суть. Ему… больно? С какой это стати? Она вовсе не хотела этого и умудрилась сделать больно, еще не коснувшись?.. Чувствует ли Гонт, насколько сейчас рядом с ним неприятно, некомфортно, нестерпимо? И почему Джейд не может даже пошевелиться? Почему продолжает стоять и не уходит, снова делая вид, что ее здесь нет? И Оминис тоже не исчезал. Правда, расплывался на глазах… Джейд обнаружила, что плачет, и от этого пробрало отчетливое злорадство. Порадовалась выработанному годами умению делать это беззвучно и тому, что слезы капают неслышно. Выкуси, Оминис Гонт. Думал, что все знаешь? Ничего он не знал. Джейд просто была недостаточно осторожной и чересчур мягкой. Это не он слишком много узнал, а она позволила ему. Потеряла бдительность, размякла, дала себе спуск… И тут Оминис протянул руку. Остановил ладонь на уровне ее лица, будто все-таки знал, что она плачет. Словно хотел утешить, не касаясь. Безмолвно говорил: «я здесь, совсем рядом, близко и одновременно — далеко». Вроде бы держался на расстоянии, но до его пальцев сейчас было меньше шага. И один Мерлин знал, чем чревато его преодолеть. «Не представляю, что будет, если перестать осторожничать и дать себе волю». Что он сейчас делает? В следующее мгновение захотелось, чтобы он все-таки подошел. Уткнулся ладонью в ее мокрое лицо, все понял и еще больше пожалел о развязывании всего этого разговора. Пусть корит себя от осознания, что с ней сделал. Пусть знает, что довел до слез. Пусть мучается ночами. Пусть… Но нет. Бледная ладонь безвольно опустилась. Что вообще значил этот жест? Гонт так пытался проверить, не ушла ли Джейд? Шагов не слышал, значит, нет. Неужели… провоцировал? Думал, она сама подойдет и положит щеку на его руку? Может, он и хорошо читал ее сигналы, а вот его поступки вызывали лишь догадки. А может, это все ром, мешающий трезво мыслить… Да, точно ром. Если бы не он, Джейд бы ни за что не стала терпеть это дерьмо. Давно уже ушла, надавала Гонту по наглым щекам… хотя нет, даже касаться не стала бы. Оказалось, она уже некоторое время не дышала в неосознанном нежелании даже так выдать свое присутствие. Ледяной воздух повлек приступ тошноты. Оминис заслышал стремительные шаги, и прежде чем показалось, что она убегает, — характерные звуки, с которыми весь выпитый ром отправился под ближайшее дерево. Гонт сокрушенно провел ладонью по лицу. Снова потерялся. Джейд кашляла и отплевывалась, маскируя сбитым дыханием нечто вроде плача. Когда отдышалась, Оминис протягивал платок. Оставался на расстоянии, но этим жестом дал понять, что… что он хотел-то? Явно же понимал, что она ничего не возьмет.       — И что, по-твоему, значит этот сигнал? — насмешливо спросила Джейд, сплюнув на мерзлую землю.       — Что тебе нужно перестать пить. Тело больше не выдерживает.       — О, и правда. Похоже, меня уже рвет кровью.       — Это смородиновый ром, Джейд, — вздохнул Оминис. — Пока что — всего лишь ром. Она странно усмехнулась, прошла мимо, закинула метлу на плечо и двинулась куда-то вперед. Словно ничего и не произошло. Шаги глухими стуками отдавались по деревянному причалу, когда они сошли с дороги к озеру.       — Слушай, — начала Джейд, остановившись на пристани, — у тебя ничего не получится, Оминис. Давай я сделаю вид, что ты и правда не пытаешься мне помочь и находишься здесь исключительно ради Себастьяна. В любом случае ты опоздал. Еще вчера утром я решила, что пора выбираться. И уж точно способна справиться с этим самостоятельно. И не с таким справлялась. Оминис слышал какое-то шуршание и запоздало понял, что она…       — Ты раздеваешься? — лицо Гонта порозовело и вытянулось от удивления, а волшебная палочка опустилась.       — Я собираюсь плавать, а не утопиться, — Джейд многозначительно потрясла мантией Себастьяна, гремящей золотом. — Сам же говорил, что мне нужно отвлечься и я чахну без воды. К слову, знаешь, чем лечится серотониновый дефицит? Адреналином. Не дав больше ничего сказать, она, абсолютно голая, взобралась на метлу и взмыла в небо, оставив Оминиса ошарашенно моргать внизу. Летела стрелой вертикально вверх, отдавшись воздуху, и, когда оказалась на приличном расстоянии от земли, выдернула из-под себя метлу и камнем упала в Черное озеро. Толща ледяной воды мириадами иголок пронзила тело. Джейд продолжала падать, медленно уходя ко дну. Сердцебиение участилось от полета, и легким почти сразу захотелось сделать вдох, но она не намеревалась всплывать. Опускалась все ниже и ниже, куда еле доходил тусклый свет. Грудь болезненно сдавило от нехватки воздуха, но Джейд держалась. Чтобы всплыть, нужно добраться до самого дна. Оттолкнувшись, Джейд начала активно возвращать себя наверх, работая руками и ногами. Не успела проплыть и полминуты, как что-то резко дернуло невидимым крюком, вытащило из воды и отбросило на причал. Неприятно ударившись о помост, Джейд вскочила на ноги и принялась наступать на Гонта, потирая ушибленный локоть. Оминис выглядел не на шутку напуганным.       — Это было больно! — воскликнула Джейд. — Зачем? Кто тебя просил?       — Слишком долго была под водой, — растерянно оправдался он, почувствовав ее внезапный гнев. — Волшебной палочки нет, заклинание головного пузыря использовать не… Резкий порыв ветра ударил в грудь, чуть не сбив с ног, и оттолкнул назад, к воде. Оминис понял, что Джейд по-настоящему отпихнула его от себя в приливе эмоций, только нашла способ сделать это не касаясь.       — Зараза! — выкрикнула Джейд. — Самоуверенный индюк! Не лезь куда не просят! Мне твоя помощь не нужна! Оминис пятился, отходя все дальше, пока не наткнулся пятками на пустоту и не упал в воду.       — Прости! Мерлин, как холодно! — он торопливо вылез и высушился. И тут же был облит дождем брызг, когда Джейд прыгнула назад в воду. — К твоему сведению, я весьма плохо плаваю, так что, если захочешь снова меня столкнуть, предупреди.       — Тут неглубоко, — Джейд легла на спину и позволила воде держать себя. Вид мокрого и стучащего зубами Гонта немного успокоил, и чувство отмщения перебило злость. — И нормально ты плаваешь. Даже сам выбрался, а не беспомощно барахтался.       — Спасибо Себастьяну, вылезти на причал я могу сам, — усмехнулся Оминис. Сел на пристани и принялся болтать ногами над водой, не боясь, что Джейд его за них стащит обратно. — Прости за жесткое приземление, я бы обязательно поймал тебя, если бы смог… А ты… тебе не холодно?       — Теперь нет. В день зимнего солнцестояния мы купались в проруби, чтобы наполниться силами и почерпнуть энергию из стужи. Уверяю, ты зря за меня беспокоишься, — уже спокойно добавила Джейд, стараясь звучать убедительно и серьезно. — Можешь не тратить время и силы на бесполезные разговоры и попытки помочь. Оставь это, Оминис. Она набрала воздуха и опустилась под воду. Проплыла немного от берега, где было поглубже, зачерпнула почву со дна, прихватила плавающую метлу и вернулась. Проигнорировала протянутую ладонь Оминиса и не сразу ощутила, как он украдкой высушил влагу с ее тела и волос. Не спрашивал, не предупреждал. Просто взял и сделал, как ранее вытащил ее из воды. Думал, она закоченеет без волшебной палочки. Вот же самонадеянный засранец.       — Почему ты все это делаешь? — спросила Джейд, натягивая одежду.       — Что?       — Все. Говоришь со мной, даешь идиотские советы, ходишь следом, чего-то пытаешься добиться… Вернулся бы в теплую кроватку или и вовсе не выходил. Так почему тебе не все равно? Потому что я с Себастьяном или из-за обостренного чувства мнительности, дающего повод считать, что без тебя я не справлюсь, «зачахну» и умру?       — Почему мне не все равно? — Оминис задумался. — Пусть тебе это покажется забавным или удивит, но потому что… такой я человек. То, каким меня видят остальные, значительно отличается от того, какой я с Анной и Себастьяном. Вот и тебе довелось это увидеть.       — Вопрос не в том, какой ты, а в том, почему я.       — Знал, что ты это спросишь, — Гонт улыбнулся. — Причин несколько, и одна из них — конечно же, Себастьян. Ты сблизилась с ним, и это не могло не повлиять на мое желание быть с тобой как минимум в нормальных… отношениях. Но это не главное. Поверь, Джейд, я бы тебя не тронул, если бы не одно серьезное «но». Никогда прежде не ощущал, чтобы кому-то было так же плохо. Даже Анна… ее боль другая. Сильная и острая, но она проходит. Твоя же… постоянная. Хроническая. Последнее время подбиралась к критической отметке. Джейд неслышно насторожилась и недовольно нахмурилась. Но ни одним звуком не дала понять ничего наверняка. Даже дыхание снова затаила.       — Знаю, мне не положено этого знать, и отчасти мне неловко, — постарался смягчить ситуацию Оминис. — Себастьяна тоже порой раздражают моя приставучесть и догадливость и почти так же бесят попытки оказать помощь.       — Так, может, попробуешь ненадолго перестать быть занозой в заднице, вызывающей рвотные позывы? — подсказала Джейд.       — Такая уж у меня роль, Джейд. Вокруг Себастьяна всегда было много людей, и у каждого свое назначение. С Леандером — помериться маскулинностью и побеситься, с Гарретом — вытворить какую-нибудь глупость на пару, с Имельдой — погонять шары…       — Погоди, — Джейд перебила в ступоре, — Себастьян и Имельда…       — Уже почти два года прошло с того времени. У них ничего не было, — успокоил Оминис. — Себастьяну просто нравилось летать с ней наперегонки, не более. Имельда неоднократно звала его на отборочные, но Себастьян принципиально отказывался. Он не особый любитель квиддича, но отлично летает и в факультетскую сборную вписался бы идеально. Имельда не бросала попыток заманить его в команду, и однажды они поспорили, кто из них получит капитанский значок… Но потом Анну прокляли, и с тех пор Себастьяну уже было не до этого.       — Он не рассказывал…       — Тебе не о чем беспокоиться, — добавил Гонт, решив, что она ревнует. — Себастьян всегда оставался закрытым, несмотря на обилие народа вокруг. Думаешь, хоть кто-то из них знал, что у него внутри на самом деле? Он даже Анне в последнее время не доверяет, едва она начала просить оставить затею найти лекарство.       — Себастьяну надоело, что ты вымещаешь на нем потребность быть кому-то нужным и везде пихаешь непрошенные советы? — предположила Джейд.       — Нет, — протянул Оминис.       — Он тебя терпит только потому, что довериться больше некому?       — Почему же некому? — возразил Гонт. — А ты? Вы очень близки.       — И ты начал доставать меня, потому что боишься, что я уведу у тебя друга? — она продолжала строить неверные догадки.       — Я не ревную, — прямо сказал Оминис. — Если ты об этом. Несмотря ни на что, я все еще рад, что ты есть у Себастьяна. Сам чувствую, как ему хорошо с тобой. Он по-настоящему счастлив, и это исключительно твоя заслуга. Джейд поджала губы, заслышав это. Ее заслуга в молчании и притворстве. Неудивительно, что на фоне источающего счастье Себастьяна она кажется Оминису черной дырой.       — С одной стороны, я опасался, что он найдет в твоем лице соратника в опасных и рискованных затеях, — заговорил он, — а с другой — прекрасно понимаю, почему Себастьян отказался впутывать тебя в поиски лекарства. Отвел тебе совершенно другую роль. С тобой он забывает обо всех невзгодах и не желает лишаться единственного человека, который не будет напоминать об Анне.       — Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, — Джейд щелкала застежками на зимнем плаще Себастьяна. — Этот разговор не имеет смысла. Я чувствую себя глупо, все еще находясь здесь, и хочу уйти. Выговорился? Легче стало?       — А тебе? — Оминис безошибочно определил раздражение в ее голосе, по которому понял, что вопрос задан не всерьез.       — Искупалась — и чувствую себя прекрасно, — Джейд гордо вздернула нос, ничуть не соврав. — Вышла из воды и выбралась из ямы. И даже не смей считать себя причастным к улучшению моего самочувствия.       — Ты слишком усердно пытаешься доказать, что я тебе не нужен, — легко улыбнулся Гонт.       — А ты слишком настойчиво пытаешься таким для меня стать.       — В любом случае я рад, что ты и правда способна все наладить. Кажется, я должен вернуть тебе это. — Оминис явил из складок одежды ее флягу. Судя по тяжести, полную. И почему-то теплую, как грелка. — Я наложил Согревающие чары, а внутри чай. Можешь носить там горячий грог или глинтвейн.       — И снова опоздал. Больше не пью, — отрезала Джейд.       — С каких это пор? — изумился Гонт.       — Тело больше не выдерживает. Она издала легкий смешок, ответив его словами. Надменно возвышалась над ним в полный рост, довольная его неправотой и неуместными запоздалыми советами. Оминис это чувствовал. Знал, что опоздал и потерпел поражение в попытке хоть как-то исправить ее состояние. А еще ощущал, что ей стало легче. И от этого не смог не улыбнуться украдкой. Джейд поколебалась и все-таки села рядом с ним, свесив ноги. Бросила взгляд в лицо Оминиса и протянула ему зачарованную флягу с чаем.       — Лучше выпей сам, я же вижу, как ты замерз. Пусть его не трясло, но было явно холоднее, чем ей.       — А утренняя порция витаминов будет? — спросила Джейд насмешливо, в ответ на что получила яблоко. — Ага! Так и знала. Магическим огнем она превратила свежий фрукт в печеный, разделила напополам и поделилась с Оминисом. Он смущенно принял угощение, и они оба явно смягчились с начала беседы.       — Похоже, тебе и правда лучше, — он грел ладони о флягу, покончив с лакомством. — Самое время извиниться. Я был самонадеян, недооценил тебя и переоценил себя. Рад, что ошибся. Вовсе не против оказаться неправым. Не думаю, что знаю все на свете, и точно не считаю, что хоть немного знаю тебя. Просто… чувствовал — и все. Продолжал бы молчать, будь ты вчера такой… как теперь. Джейд не ответила. Не хотела соглашаться или возражать. И тем более успокаивать его и убеждать, что все в порядке. Отстал — и хорошо. Не знала, верить его словам или нет. Больше поразилась тому, как ему удалось сгладить весь негатив, с которым она пришла этим утром. Весьма… мастерски и деликатно. Его порывы и намерения были понятными, логичными и обоснованными. Просто Оминис забыл, что она привыкла обходиться собственными силами, и все пытался добавить своих. Видел в ней Себастьяна, которому непременно нужно помочь, пока не убился, или Анну, которой постоянно больно. Чего Джейд не понимала, так это своих эмоций в отношении Гонта. Лежа в кровати рядом с Себастьяном, она ненавидела его за догадливость, с этим же и пришла, чтобы высказаться. Искренне посчитала его засранцем и в сердцах сбросила с пристани в ледяное озеро. А теперь… ничего от этого не осталось. Перед ней снова был тот самый Оминис, с которым она делилась сомнениями в «Кабаньей голове», обсуждая Себастьяна, и хотела броситься в ноги за такие полезные рассказы о магии. Стало стыдно за грубые слова и плохое мнение, которого он не заслужил. Всего лишь пытался позаботиться, зная, что она воспримет это враждебно. Хотел как лучше…       — Почему ты спрашивал у меня о свитках Себастьяна?       — А? — Оминис ушел в себя, слушая шум воды и мерный стук лодки о пристань.       — Вчера вечером мне показалось, ты что-то хотел сказать, — напомнила Джейд.       — Уверена, что хочешь говорить об этом сейчас?       — Если бы ты сразу перешел к делу, опустив ту муторную часть диалога, где упрямо пытался меня вытащить, мы бы поговорили более продуктивно.       — Прости, но я сказал то, что хотел, и не жалею. Я должен был.       — В следующий раз начинай сразу с дела, а не пытайся ухватиться за идиотский повод заговорить. Джейд желала разозлиться за то, что он развел демагогию и пристал по дурацкой мнимой причине вместо того, чтобы опустить все эти глупости и перейти к сути… но не смогла. Уже не получилось на него гневаться, пусть утро вышло паршивым и компанию Гонта никак нельзя было назвать приятной.       — В следующий раз… — Оминис усмехнулся, уцепившись за эти слова.       — Значит, мне не показалось? Ты правда что-то хотел?       — Да, я собирался… поддержать тебя, — ответил Гонт, заставив Джейд озадаченно замереть. — Если ты хочешь взяться за поиски, я…       — Только не говори, что намереваешься помочь мне, — тут же заупиралась она. — Чертов слизеринец, вспомни, что мы на одном факультете, прежде чем пытаться запудрить мозги!       — Помочь тебе — всего лишь косвенно, — поправил Оминис. — В первую очередь — Себастьяну и Анне. Я ведь тоже хочу ей помочь, хотя Себастьяну кажется, что только и рад засунуть ему в колеса новую палку, запретив лезть в Темную магию или отметая его очередную опасную затею. Джейд недоверчиво хмыкнула.       — Хорошо, я скажу больше, если этого тебе не достаточно, — продолжил Оминис. — Как есть. Я считаю, у нас двоих больше шансов на успех, чем у Себастьяна — в одиночку. Тем более его руки связаны клятвой на крови. И с тех пор как он… обрел тебя, голова Себастьяна забита совсем другим, и свитки из скриптория которую неделю пылятся в крипте. Нет-нет, я тебя не виню, — поспешно добавил он. — Наоборот, хорошо, что ты его отвлекаешь. Может, пусть так и будет дальше? Он останется так же счастлив, а мы с тобой… возьмем на себя его дело. Джейд внимательно смотрела в его лицо. Пыталась уловить повод задуматься или обеспокоиться, но не нашла. Говорил он искренне.       — Хочешь предложить объединиться?       — Хотя бы обдумать такой вариант.       — И с каких это пор?       — Как узнал, что ты просила Себастьяна поделиться записями. Но не планировал заводить этот разговор, пока ты… не поправишься.       — Во-первых, я…       — Не желаешь иметь со мной дел, понимаю…       — Я такого не говорила. Еще только предстоит подумать о тебе как о… партнере, — пояснила Джейд. — Хотела сказать, что сама не уверена, смогу ли реально чем-то помочь Себастьяну. Для начала хотела просто почитать и подумать. Так что если надеешься, что я достану откуда-то решение всех проблем, спешу разочаровать. Почему вообще ты считаешь мое участие полезным? Что такого уникального могу я, с чем не справишься ты?       — Ну, я несовершеннолетний, и руки связаны не только у Себастьяна, — напомнил Оминис. — Не переживай, что ничего не знаешь. Я знаю достаточно, и мне хватит твоего желания заниматься этим делом. У меня есть некоторые задумки, как можно было бы попытаться продвинуть поиски, и это напрямую связано с гоблинами. Как можешь догадаться, у Себастьяна сносит крышу при любом их упоминании, поэтому в тебе я вижу человека не только заинтересованного и доверенного, но и беспристрастного и хладнокровного. В этом плане могу за тебя не беспокоиться и не опасаться, что тебя занесет куда-то не туда.       — Ну, Себастьян высказался явно против моего участия и едва ли изменит решение, — подумав, рассудила Джейд.       — Что планируешь с этим делать? — поинтересовался Оминис. — Послушаешься его?       — Я… — она осеклась, не зная, что ему ответить. Как и планировала, собиралась заняться делами вне зависимости от мнения Себастьяна, но Оминису это знать не положено. Возможно, доля смысла была в его словах. Большая доля, из-за которой Джейд склонялась согласиться, что поиски на пару с Оминисом будут куда более успешными, чем если она вслепую начнет бродить сама, деля вид, что нечто понимает в том, чем Себастьян безуспешно занимался годами. Тем более Гонт лучше Сэллоу знаком с Темной магией, а это значительно расширяет область поисков и увеличивает шансы на успех.       — Я могу поговорить с Себастьяном, — предложил Оминис, когда молчание затянулось. — Вообще, сделал бы это в любом случае, просто намеревался поинтересоваться твоим мнением.       — Мое мнение — он не согласится, — ответила Джейд. — Сама бы даже не пыталась уговорить и переубедить. Оминис не стал интересоваться способами решения таких разногласий. Подозревал, что Джейд раздумывала и вовсе отступить. Она не видела выхода лучше, чем начать внаглую исчезать. Понимала, что это чревато серьезными ссорами, но альтернатив не нашла. Готовилась, что придется выбирать между Себастьяном и обязанностями Хранителя, и выбор явно будет не в его пользу. Выкроить больше времени она не может и должна продолжить исследования. Даже если придется поплатиться былой идиллией.       — Если ты хочешь, чтобы я уговорил Себастьяна… Я… могу быть весьма убедительным, — вкрадчиво произнес Оминис. А вот эти слова Джейд не понравились. То ли дело было в переменившемся тоне, то ли в явном намеке на манипуляцию, но Гонт вдруг предстал неприятным, сказав это. Истинным слизеринцем, готовым на все ради достижения цели. И повезло, что цель была общая. Он не спрашивал напрямую, хочет она этого или нет, и действовал весьма осторожно. Словно прощупывал кончиками пальцев, на что готова пойти сама Джейд в своих стремлениях. По спине пробежал холодок, и она закуталась в плащ Сэллоу. Снова ощутила укол совести за то, что находится здесь, а не рядом с ним, почуяв некогда такой желанный запах, на который текли слюни. Опять показалось неправильным сидеть с Оминисом и в отсутствие Себастьяна едва ли не строить коварные планы вопреки его воле.       — Можешь ничего не отвечать, — невозмутимо продолжил Оминис. — Это мое решение и моя инициатива. Я поступлю по-своему в любом случае, если все еще желаешь заняться поисками. Джейд напряглась. Примерно такими же словами сама бескомпромиссно заявила Себастьяну о желании взяться за поиски. Почему же слова Оминиса только настораживают, хотя в намерении помочь Анне они вроде как заодно? Джейд хотела возразить, попросить не уговаривать Себастьяна или хотя бы поинтересоваться, что Гонт собирается сказать. Но промолчала. Если Оминис действительно способен выбить для нее эту свободу… Может, это именно то, что нужно? Если ссоры все равно не избежать… возможно, будет лучше оставаться пассивным участником и предоставить ему свободу действий? А может, у Гонта получится решить все мирно? Он явно хорошо знает подход к Себастьяну, и если есть возможность обойтись без конфликтов, глупо ее упускать… «Не думаю, что это успешная идея», — вертелось на языке. Это очевидно не кончится ничем хорошим. Все это. Джейд была уверена уже давно. Сейчас стоит хотя бы показать свой скептицизм и неодобрение его затеи. Дать понять, что она против сомнительных приемов. Но Джейд продолжала молчать. Разрывалась между тем, что правильно и желанно. И Оминис, сам того не зная, собирался стать настоящим пособником ее тайных исследований. Он расценил ее молчание как знак согласия. О чем думал на самом деле? Что она сбрасывает с себя ответственность или колеблется с принятием решения? В любом случае о правде даже не догадывался. Не знал, что Джейд нужно именно это. Чтобы он сделал всю грязную работу за нее, поговорил с Себастьяном так, чтобы она могла спокойно уйти когда угодно без подозрений и опаски. Чтобы Себастьян не злился, когда она все испортит своими же руками. Возможно ли это?       — Вот и славно, — Оминис поднялся на ноги, отряхнулся и снова подал руку, как того требовало воспитание. — Могу я… сам найти тебя после разговора? Или лучше прислать сову? Джейд хотела огрызнуться, что запишет его на аудиенцию, но опять не смогла сказать ни слова. В который раз за утро он переменил ее настроение и отношение к себе? Джейд не знала. Терялась. Чувствовала, что тонет в пучине без дна, где отталкиваться не от чего. Погрязает зыбучих песках. А Оминис все протягивал ладонь. И казалось, рано или поздно за нее придется взяться.