Нефритовый Рыцарь | Jᴀᴅᴇ Kɴɪɢʜᴛ

      — Себастьян! Подожди! Джейд бежала к нему через весь передний двор замка, снова боясь опоздать. На этот раз он не тащил за собой чемодан и шел гораздо быстрее.       — Стой! Собственный голос казался слабым и тихим, а ноги начали грязнуть в снегу. Пророкотал знакомый треск, словно под снежным ковром крылся тонкий лед. Джейд не заметила, как провалилась, в одно мгновение оказавшись в ледяной воде. Послышался какой-то шум, чей-то голос, и, вынырнув, Джейд услышала свое имя.       — Дай руку! Хватайся! Это был Оминис. Протягивал спасительную ладонь.       — Ну же, возьмись за меня! Не глупи! Я не позволю тебе утонуть! Руки своевольно схватили ее за грудки, но вместо того, чтобы вытащить, принялись, наоборот, топить. Джейд пускала пузыри и барахталась, не понимая, что происходит, и по очертаниям узнала Себастьяна. Он вернулся, чтобы убить ее. Ледяная струя ударила в лицо, а затем раздался оглушающий смех.       — Проснись и пой, тентакула! Точнее, заткнись и кончай стонать. С опозданием дошло, что она в спальне и Имельда устроила холодный душ прямо в кровати. Джейд протерла глаза, убрала с лица мокрые волосы и глянула на сокурсницу. Рейес уже полностью экипировалась в спортивную форму и намылилась на выход.       — А что, тебя так любят дома, что оставили в замке на каникулы? — не упустила возможности поддеть соседку Джейд. На ближайшее время они будут здесь только вдвоем.       — Кто бы говорил, — Рейес обернулась у двери. — Если ты под Сэллоу стонешь так же, как и сейчас во сне, то неудивительно, что он слинял, лишь бы этого не слышать. Себастьян, Себастьян! — она принялась театрально восклицать и вынужденно увернулась от посланной вслед мокрой подушки. Хотелось бы запустить в нее ножом, но они остались где-то в куче одежды, которую Джейд изнеможенно скинула вчера перед сном. По правде говоря, стоило отблагодарить Имельду за пробуждение. Сон был настоящим кошмаром, оставившим неприятное послевкусие, а холод и мурашки по коже побудили поскорее подняться и отправиться в горячий душ вместо того, чтобы снова заснуть. Джейд чувствовала себя странно. Наверное, из-за сна, а может, потому что Себастьян ушел и уроки закончились. Некоторое время она не решалась покидать спальню. Не сводила унылого взгляда с воздушного змея, который сегодня обнаружился лежащим на полу. Совпадение или нет, но его чары левитации развеялись одновременно с окончательным исчезновением линий руны со спины, которые обновить было некому. Выйти наружу заставил голод и обещание действовать. В общей гостиной было пусто. С уколом тоски Джейд вспомнила, как они с Себастьяном распивали вино Салазара Слизерина, прихваченное из скриптория. «Обожаю, когда в гостиной никого нет. Так спокойно и умиротворяюще…» Вот бы снова побывать в той ночи… Вновь ощутить его невесомые прикосновения через расстояние к своим пальцам и волосам… Опять пережить эти волнительные моменты, когда еще ничего не началось… Почему она так поздно осознала, насколько прекрасными были те мгновения? По телу снова пробежали мурашки. Джейд отпустила спинку дивана, на котором сидела в ту ночь рядом со спящим Оминисом. По привычке бросила взгляд на место, где впервые увидела Себастьяна, и с тоской отправилась на завтрак. В одиночестве. Место Фига за профессорским столом пустовало. Настоящим везением будет не увидеть его до начала нового семестра. Джейд апатично ковырялась в тарелке, намеренно растягивая завтрак, чтобы украдкой проследить, придет он или нет. Она так долго не видела наставника, что воспоминания о нем стали тускнеть. Почему они вообще поссорились? Это произошло слишком давно, и стоило бы напомнить себе, чтобы ненароком не простить выходку Элеазара чересчур легко из-за срока давности. Столы факультетов тоже не отличались былой многолюдностью. Тарелок с блюдами пропорционально приуменьшилось, как и обитателей. Через стол Когтеврана помахал Гаррет Уизли, и вокруг Джейд было слишком много пустого места, чтобы решить, что это приветствие предназначалось кому-то другому. Она намеревалась составить план. Наконец настало по-настоящему свободное во всех смыслах время, возможность и идеальный шанс заняться делом, как и было обещано. В записях, которые она вела, предпоследней строкой числилось: «изучить труды Исидоры (см. карту), пройти испытания, ответить на все известные вопросы о драной (зачеркнуто) древней магии». «Спасти мир» (зачеркнуто). Следующая строка была в сердцах перечеркнута, и под рваными чернильными линиями значилось что-то не совсем цензурное в адрес Хранителей. Выходит, нечто вроде плана у нее было готово. Осталось только освежить память, чтобы настроиться на тему магии и обратно погрузиться в эту клоаку. И хорошо бы немного потренироваться, а то волшебная палочка так давно лежала в руке, что магия начала вырываться и без нее. Нехорошо все это. Так быть не должно. Правая рука снова затряслась, помешав донести чашку чая до рта. От раздумий отвлекла чья-то сова, опустившись у графина с тыквенным соком. Писем Джейд никогда не получала, кроме совы профессора Фига, чудом уцелевшей после их феерического путешествия до замка. И та доставляла прямо в спальню.       — Сгинь. Я никого не жду. Птица взглянула с укором: то ли не понравился холодный прием, то ли почуяла вранье. Едва ли письмо от Сэллоу. От Себастьяна, в смысле. Это было настолько невероятно, что даже маленькая искорка надежды не затеплилась внутри при виде конверта. А вот Анна вполне могла осмелиться и прислать весточку. И если Джейд еще сможет заставить себя прочесть, то написать ответ — нет. Лучше сделать вид, что письмо не дошло до адресата. Или попросту не смотреть, кому оно адресовано. Джейд попыталась отогнать птицу, но та упорно не желала уходить. Следом совсем рядом приземлилась вторая с увесистым прямоугольным свертком. С неудовольствием обнаружив свое имя на письме и свертке, Джейд принялась отвязывать. Записка была от Анны. Она интересовалась о настроении, самочувствии и планах на Рождество. Приглашала в Фелдкрофт. Заверила, что Соломон — не проблема. Постскриптумом приложила рождественский подарок с одной просьбой: не показывать его Себастьяну. Из конверта выпал небольшой сверток. Открывать Джейд не стала и спрятала во внутренний карман вместе с письмом. Отвечать не желала. Попросту не знала, как ответить на все вопросы близняшки. Настроение — странное. Еще вчера ожидалось, что после ухода Себастьяна она будет грустить, плакать и все каникулы бороться с хандрой. Но грусти не было, только тоска по былым временам и до неприятного непривычное спокойствие. Ощущение, словно что-то не так только потому, что так быть не должно. Разум велел убиваться по Себастьяну, говоря, что так будет правильно, а на деле вышло иначе. Какая-то другая, злобная часть разума и вовсе радовалась, что Сэллоу здесь нет. Наконец-то он дал вздохнуть спокойно и разобраться с делами, что было ранее невозможно. Избавил от своего общества, от потенциальных навязчивых вопросов и вездесущего внимания. И за такие мысли Джейд было стыдно, но отрицать факт их существования глупо. Самочувствие — еще более странное. Джейд словно была забитым мусором сливным стоком, который наконец-то прочистили, позволив грязной застоявшейся воде наконец вытечь. Чувство вызволения. Ловушка, в которую она попала, сойдясь с Себастьяном, разомкнулась. Планы на Рождество — проникнуть в кабинет директора, чтобы пройти следующее испытание, пока оставшиеся обитатели замка будут заняты. Чем не оптимальный момент использовать ситуацию в свою пользу? У Джейд были важные дела, и празднования в планы не входили. Вторая сова принесла книгу. Под оберткой обнаружилось руководство по управлению и контролю стихийной магии… для родителей. Видимо, какая-то методическая литература, призванная учить семьи маленьких колдунов помогать справляться с волшебством. На форзаце красовалась печать школьной библиотеки, что немного удивило: едва ли кто-то из студентов Хогвартса намеревался в скором времени учить детей управлять стихийной магией. Сопутствующая мысль заставила осмотреть слизеринский стол. Оминис тоже был здесь. Сидел оптимально далеко, чтобы не мельтешить перед глазами, и достаточно близко, чтобы обозначить свое присутствие и готовность контактировать. Джейд немного подумала, забрала почту, прихватила чашку недопитого чая и пошла к нему.       — Ты послал мне библиотечную книгу с совой? Я сижу за пару футов от тебя.       — Ну, я подумал, так будет лучше, чем пихать ее тебе в руки лично. Он чуть приспустил газету, но недостаточно, чтобы дать заметить свою усмешку.       — М-м… а я думала, ты уедешь домой на каникулы. Неужели остался ради меня? Оминис сложил «Ежедневный пророк» и уже не улыбался.       — Предпочитаю по возможности оставаться вне дома. Да и скорее ради Себастьяна и Анны, нежели ради тебя. Джейд мгновенно смутилась. Не додумалась связать его нахождение здесь с тотальным нежеланием возвращаться в неблагоприятную среду.       — Извини, — она поспешила занять руки чашкой.       — Да ничего, — успокоил Гонт. — Ты, значит, тоже здесь? Он не стал, как Имельда, намекать, что ее никто не ждет и идти некуда.       — Да, у меня… дела, — уклончиво объяснилась Джейд.       — Тоже осталась ради Себастьяна?       — В каком-то смысле. В каком-то очень извращенном и перекрученном смысле. Оминис понимающе закивал. Джейд заметила рядом с газетой конверт, наверняка тоже от Анны.       — Слушай, а ты… Перебив Оминиса, внезапным пятном у стола материализовались Гаррет и Леандер и сели по обе стороны от слизеринца.       — Ребят, — начал Уизли странным непривычным тоном, — а Сэллоу где?       — Не здесь, — ответил Оминис.       — Да мы уже поняли, — обронил Пруэтт. — Искали его вчера весь вечер и сегодня с утра. Успели даже к Сироне заскочить. Хотите виски? Из складок гриффиндорской жилетки появилась маленькая бутылочка янтарной жидкости. Джейд отрицательно помотала головой. Оминис тоже ожидаемо отказался.       — Мы не знаем, куда отправился Себастьян, — честно ответил он. — В Фелдкрофте искать тем более бесполезно. А он вам зачем-то нужен?       — Ну, просто странно, что ушел не попрощавшись, — как-то натянуто сказал Гаррет. — Вы типа… поссорились? — он вопросительно глянул на Джейд, адресовав вопрос ей, но Оминис принял его на свой счет.       — Хер его знает, — они с Гонтом ответили в унисон одними словами и оба одновременно смутились.       — Ну, в общем-то да, это же Себастьян, чего ожидать, — добавил Оминис.       — А, ну… если что, мы тоже здесь на каникулах, так что… да, — неловко вымолвил Гаррет, и гриффиндорцы отправились на выход.       — Вообще, нехорошо, что Себастьян ушел один, — подумав, произнес Гонт. Почудилось, что визит парней заставил его если не встревожиться, то о чем-то задуматься.       — У меня есть пару идей, где он может быть, — Джейд решила не молчать, раз исчезновение Себастьяна взволновало сразу несколько человек.       — Да? И где же? — Оминис так встрепенулся, что только доказало серьезность ситуации.       — Заброшенный лагерь, в котором мы провели прошлый месяц, и… Лондон.       — Лондон? — громче обычного повторил Гонт, чем привлек внимание кучки когтевранцев позади себя.       — Ну, он звал меня туда на каникулы, так что…       — Ах, блядь, — горько выдохнул Оминис, чем окончательно выдал опасения, раз уж дошло до брани, и тут же смутился снова: — Извини.       — Да ничего. Что-то случилось? — обеспокоилась Джейд.       — Ну, это мы узнаем уже по факту, — он невесело вздохнул, сворачивая письмо в газету. — Я могу попросить тебя?..       — Да, я проверю, — речь явно шла об их с Себастьяном убежище. — Все равно собиралась прогуляться.       — Ладно, тогда… спасибо. Пока. Торопливо выбравшись из-за стола, Оминис направился вслед за гриффиндорцами, явно преждевременно закончив разговор. Проводив его взглядом озадаченности, Джейд потуплено уставилась на стол. «Да что это такое, на хер, было?!» — воскликнуло сознание голосом Себастьяна. Все стало еще более странно. Она ожидала, что Оминис будет пытаться с ней поговорить насчет вчерашнего, и готовилась на этот раз ответить ему взаимностью. Слишком много оставалось непонятным, и она была не против что-то прояснить. Но Себастьян даже своим отсутствием умудрился захватить внимание. Это было отчасти немного обидно. Джейд ощутила непривычный укол одиночества, покинутая еще и Оминисом. Когда оказалась настроена на нечто вроде сближения, их намерения кардинально различались и снова не совпали. И если она сама подойдет к Гонту со своими проблемами и вопросами, он наверняка ответит, что сейчас не до этого. И, судя по обстановке, окажется прав: похоже, назревают проблемы посерьезнее их разногласий. Что же могло заставить его настолько всполошиться? Если Оминис не рассказал ей сейчас, значит, имел на то причины. Возможно, Джейд это даже не касалось. С другой стороны… если замешан Себастьян, разве они не достаточно тесно связаны, чтобы ей полагалось быть в курсе? На столе символично лежали книга по контролю стихийного волшебства и письмо от Анны, наглядно демонстрируя выбор: написать близняшке с просьбой дать ответы или заняться древней магией. Остаться Хранителем или снова стать невестой?.. девушкой?.. человеком, которому не плевать на Сэллоу, и вместе с остальными встревожиться его уходом? Джейд глянула в сторону дверей Большого зала. На том месте они с Себастьяном стояли перед всеми в день, когда на пальце появилось до неприличия дорогое кольцо. Прекрасное место. У всех на виду. Зеленый бриллиант исправно отражал свет. Ему было все равно, поссорились они с Себастьяном или нет. Он оставался собой, несмотря ни на что. Иронично. Джейд залпом допила остывший чай и намерилась последовать этому примеру. Уже на подходе к точке, обозначенной на карте как «хранилище знаний Исидоры», стало понятно, что путь вперед по подозрительно точному совпадению пролегает через пару лагерей гоблинов, ведущих раскопки в скалах поблизости. Решив, что это знак проявить осторожность и сходу в бой не соваться, Джейд развернула метлу в другую сторону. Тем более что правая рука снова затряслась, напоминая об уязвимости и нестабильности. Заброшенный лагерь, отжатый у браконьеров и приспособленный под убежище на двоих, был пуст. Джейд входила в палатку с надеждой застать Себастьяна на кровати в куче одеял, пусть даже в окружении множества пустых бутылок — плевать. Они бы поговорили, все прояснили и помирились. Себастьян вернулся бы в Хогвартс, успокоил взволнованных друзей, и они вместе пошли бы плескаться в ванной старост. При этом пришлось бы самой каким-то неведомым образом отделиться от этой группы и пойти своим путем. Потому что недостаточно сделать выбор в пользу ипостаси Хранителя — необходимо и дальше его придерживаться. Поэтому, как бы ни было тоскливо обнаружить палатку пустой, Джейд снова испытала патологическое облегчение. Своим отсутствием Себастьян сделал выбор за нее. Здесь все было так, как они оставили: смятая холодная постель, какие-то засохшие объедки, недопитое вино и остальной мусор. Шахматная доска, на которой фигуры так и не дождались следующего хода, поскольку оппоненты отвлеклись друг на друга и плюнули на игру. Джейд еще хорошо помнила, как они играли в волшебные шахматы: она из рук вон плохо умела выстраивать стратегию на несколько ходов вперед, а Себастьян был влюблен и порой делал такие тупые ходы, что фигуры сами сбрасывались с доски, отказываясь дальше участвовать в заведомо проигрышной партии. И вот чем все закончилось: она ждет его возвращения сюда, что едва ли случится, и чувствует себя одновременно одинокой и свободной, не зная, радоваться освобождению или опечалиться разлукой. Джейд обновила защитные чары вокруг лагеря на всякий случай, но не оставила ни записки, ни следа своего визита. Некоторое время бродила неподалеку, морально готовясь снова использовать древнюю магию, изрядно отвыкнув от нее. Опять пришлось успокаивать мышечный тремор и убеждать себя, что она не делает ничего плохого, намеренно практикуя свой «дар» на одних невинных живых существах, чтобы случайно не сорваться на других. И если раньше она предпочитала отгораживаться от древней магии потому, что опасалась вызвать неодобрение Хранителей и запороть все, к чему они с Фигом стремились в своем деле, то теперь выбор не имел ничего общего с ними всеми. Только ей решать, что одобрить, а что — нет. На ком тренировать древнюю магию, а кого старательно беречь от ее разрушительного влияния. Может быть, смысл был в этом: научиться понимать, что правильно и плохо, и учиться делать выбор. Только вот все было бы гораздо легче, услышь Джейд прямые указания от кого-то, а не прокладывая путь через догадки и шаткие домыслы. Но никто не намеревался облегчать ей жизнь. Пока только наоборот. Сейчас самое время разозлиться на Хранителей за нежелание обучить ее элементарному созидательному колдовству, чтобы дать выход древней магии во благо, а не разрушение. Но они оставались лишь портретами с неясными мотивами и предназначением. Чтобы потянуть время, Джейд заглянула в руководство, присланное Оминисом, сделала несколько простеньких упражнений на концентрацию и почувствовала себя глупо и еще более тоскливо. Стало неприятно заниматься всем этим одной, без родителя, наставника, учителя, компаньона… Какой-то сакральный смысл был в этих действиях, но Джейд не знала, заботилась о себе или об окружающих. Закралась и очевидно эгоистичная мысль: почему она думает о других, когда о ней не думает никто? Фиг, Хранители, даже, возможно, Оминис, думающий только о том, как бы безопасно ее потрогать, не получив заряд древней магии в лицо… О соотношении эгоизма и альтруизма в Себастьяне думать не хотелось. Джейд захлопнула книгу и твердым шагом направилась на вой своры бродячих псин в самом подходящем для тренировок настроении. Нервный тремор пока не проявился, и тренировка вышла обычной. Долгий перерыв в использовании магии никак не сказался, и ничего примечательного не произошло, хотя Джейд готовилась отслеживать и помечать любые изменения. То же самое вышло и в гнезде акромантулов. Древняя магия уничтожала исправно, не с большей или меньшей интенсивностью, чем прежде. Настало время вернуться в горы и пройти через гоблинов. И снова ничего. Джейд сражалась так привычно, будто и не было этого пробела в практике. Отлаженные движения, отточенные комбинации, проверенные заклинания… Так гладко, что даже настораживало. Словно что-то подсказывало, что практиковать древнюю магию у нее выходит намного лучше, чем изучать ее. Да только хотелось как раз наоборот… Путь в размышлениях на эту тему привел ко входу в скале. Пройдя туннель, полный пауков, Джейд очутилась в каких-то старых развалинах. Это место казалось одновременно необитаемым, давно покинутым, и обчищенным гоблинами или кем-то заинтересованным и любопытным. Пауки, сражения, снова пауки… неужели этим она будет заниматься остаток жизни? Каменные статуи по пути, затхлый пыльный воздух… Себастьяну бы здесь определенно понравилось. На мгновение Джейд представила его рядом. Вообразила, что смогла рассказать правду и они вместе отправились на поиски разгадок. Сейчас бы вместе расправлялись с акромантулами, как настоящая команда… Джейд практически слышала его фирменное Конфринго… Замечтавшись, она не углядела кирпич под ногами и упала куда-то вниз, оступившись. Не успела опомниться, как заслышала рык тролля. Желала попрактиковаться — пожалуйста. Если окажется, что Себастьян следил за ней все это время и придет на подмогу, она возражать не станет. Но его по-прежнему не было. И это осознание ударило больнее, чем дубинка тролля вследствие пары пропущенных ударов. Вот и сказалась потеря былой формы и концентрации. Но боль все равно обрадовала. Приятно осознавать собственную несовершенность и уязвимость. Когда все закончилось, Джейд с усмешкой откупорила флакон старого доброго Рябинового отвара. Для нее он имел вкус победы. После зачистки руин удалось осмотреться и все хорошенько облазить. На нижних этажах не оказалось ничего полезного, разве что пара завалявшихся мешочков с монетами. А на верхнем обнаружилась дверь, запертая механизмом, приводимым в действие древней магией. За ней располагалась обитель Исидоры. Нетронутая. Джейд поняла это сразу, не нуждаясь в подтверждениях. Следов древней магии здесь не было, но чутье подсказало, что Морганак некоторое время пробыла именно здесь, в этом помещении. Над давно потухшим огнем стоял котел, на столе остались свечи, была даже кровать, накрытая выделанными шкурами дворняг, и засушенные и сгнившие припасы. Но самое главное — книги. Несколько небольших полок с книгами и ценнейшие записи Исидоры, оставленные на столе. Все это осталось не разграбленным по одной причине: войти сюда мог только носитель древней магии. Джейд не терпелось все это прочесть, поэтому она, скрытая за хитроумной дверью, оставила метлу у стены, зажгла свечи и принялась инспектировать записи и книги. Разочарование постигло почти сразу, едва стало понятно, насколько устарела литература на полках Исидоры. Морганак изучала медицину; наверное, намеревалась стать целителем. Все ее труды и записи, посвященные чуме, стали неактуальны. Справочники, свитки и книги вековой давности не годились даже для библиотеки Хогвартса. Предвкушение лопнуло, как мыльный пузырь, когда Джейд прошерстила каждую книгу на полке, хотя, впервые увидев этот скарб, терялась, сколько времени понадобится, чтобы все это исследовать. Пару часов. Ровно за столько она управилась с полками и уныло перешла за стол. Возможно, по меркам Хранителей здесь было много интересного, родись Джейд на несколько веков раньше. Но не теперь, когда вся эта бумага годилась разве что на розжиг костра или чтобы подтереться. Досада росла по мере роста стопки бесполезных книг на столе. Снова все впустую. Ради чего этот путь? Джейд опоздала или гналась за пустотой, наивно уверенная, что дорога кончится чем-то стоящим? Невовремя вспомнился Себастьян, которому талдычили то же самое: «ты впустую тратишь время и ничего не добьешься». Выходит, это правда? Они действительно настолько похожи в своих убеждениях выжать несуществующее из пустоты? А по итогу что? Оба окажутся неправы? От досады Джейд свернула стол, опрокинув книги на пол. Принялась топтаться в поисках бутылки чего-нибудь вроде утешительного трофейного вина Слизерина, но, видимо, Исидора вела здоровый образ жизни и пила исключительно воду. Среди пустых банок, флаконов и разбитого хрусталя не нашлось ничего полезного. Джейд потушила свечи, прихватила одну единственную тетрадь, наиболее интересную из всех, где Исидора вела нечто вроде записей своих похождений, и только в темноте заметила тусклый свет. Подумав, что это след древней магии, пошла к нему. В углу затаился неприметный флакончик, такой пыльный, что синеватое свечение едва пробивалось. Воспоминания? Лучше чем ничего. Что бы там ни было, возвращаться с надеждой было приятнее, чем с досадой и разочарованием. Когда Джейд вышла из развалин, уже давно стемнело. Она не удержалась и все-таки вернулась в убежище, чтобы застать там пустоту. Порожденная усталостью идея заночевать там перебилась голодом и воспоминаниями об Оминисе, которого ее затянувшееся отсутствие без объяснений могло так же встревожить. Не хотелось, чтобы он рыскал по всей округе в ее поисках с гриффиндорцами на пару. Было странно и непривычно ощущать такое явное влияние с его стороны, но определенно не стоит добавлять Гонту еще больше волнений. По крайней мере, сегодня. Он обнаружился в общей гостиной, а не в собственной спальне, как полагалось. Очевидно, ждал ее. Почему-то ничего подозрительного и настораживающего в этом Джейд не увидела. Оминис предстал просто взволнованным за друга человеком. Никакого двойного дна и тайных умыслов.       — Ну и чего не спишь? — слишком расслабленно от усталости спросила Джейд, беря из вазочки пирожное.       — Не смог, — резонно ответил он. — А ты… в порядке? — осведомился как-то настороженно.       — Ага. Проверила лагерь днем и вечером. Себастьян там не появлялся. А у тебя что?       — Шоколадка, — убито ответил Гонт. — Ебаная шоколадка. Джейд озадаченно замолчала, глядя в его не менее уставшее и опечаленное лицо. Себастьян не натворил дел — это хорошо. Иначе бы Оминис не ругался устало на шоколад, а орал на него. Но Гонт оставался взволнованным и грустным, и это… пожалуй, плохо.       — Выпей чаю и попытайся заснуть, — решила посоветовать Джейд, стараясь придать голосу мягкость. — Если хочешь, могу тебя усыпить.       — Навсегда? — в его тоне зазвенела ироничная надежда. — Извини, — тут же бросил Оминис вдогонку. — Паршивое настроение, нервы ни к черту. Он слишком много раз извинился за сегодня. Почему-то снова не торопился раскрывать подробности событий сегодняшнего дня, а Джейд не настаивала. Так и они и стояли посреди общей гостиной.       — А ты? — спросил Гонт, нарушая затянувшуюся тишину. — Пойдешь спать?       — С такого расстояния не чувствуешь, как я воняю? В таком виде в кровать не полезу. Мне нужно помыться, а если разбужу Имельду своей возней, она задушит меня подушкой во сне. Так что останусь здесь, почитаю что-нибудь…       — Можешь помыться у нас, если хочешь, — выпалил Оминис. Перетерпел смущение и добавил: — Райли и Фаулер тоже свалили, так что в спальне только я, и… можешь остаться. Я попросил домовика не менять постельное белье Себастьяна, так что…       — Зачем? — в непонимании спросила Джейд.       — Да, это может быть неприемлемо, но, если хочешь, я не против, а Шарпу и тем более Блэку плевать, где ты спишь. Всяко лучше, чем провести ночь на диване…       — Нет, зачем ты попросил оставить белье?       — А, ну… — что-то заставило Гонта порозоветь и смутиться слишком явно. — Я подумал… что ты будешь скучать… по Себастьяну, — нескладно ответил он. — И, возможно, захочешь, ну… Мерлин, это еще более глупо, чем объяснять собственную шутку! Не поверю, что тебе не нравится его запах и ты бы не хотела воспользоваться ситуацией в его отсутствие.       — Нравится, но… ты сделал это для меня? — удивилась Джейд.       — Ну не для себя же, — проворчал Оминис. — Два раза на одних и тех же простынях обычно не сплю. Впрочем, как и в кровати Себастьяна, — добавил в пояснении на всякий случай. Несколько секунд Джейд моргала в недоумении, затем рассмеялась.       — Два раза… на одних и тех же простынях… ой умора.       — Ну извини, на голой земле спать не приходилось.       — А ты забавный, — решила Джейд. Не стала церемониться и подхватила всю вазочку с пирожными целиком. — Ладно, я согласна. Но только потому, что не хочу стать причиной, по которой Имельда проведет несколько лет жизни в Азкабане за убийство. И на диване спать и правда не очень удобно. На самом деле с диванами в общей гостиной все было в порядке, и оба это знали. Просто Оминис предстал слишком грустным, чтобы уйти и оставить его одного. И еле заметная улыбка на губах Гонта только доказала правильность решения.       — Дамы вперед, — он учтиво пропустил ее первой. На контрасте с унылой пустотой общей гостиной, болезненно-тоскливыми воспоминаниями и холодом спальня мальчиков встретила теплом, уютом и приятным уединением. Без Райли и Фаулера здесь и правда было отлично. Да и без Себастьяна, что уж таить. Странное ощущение. Хотелось по-хозяйски плюхнуться на его кровать и устало растянуться, но вместо этого Джейд принялась сбрасывать пыльную и грязную одежду.       — А… Чем это ты пахнешь? — принюхался Оминис у вешалки.       — М-м… несбыточными надеждами и разочарованием?       — Рябиновый отвар, — безошибочно определил он. — Что-то случилось?       — Танец с горным троллем, — без задней мысли ответила Джейд и спохватилась: — Давай ты не будешь беспокоиться на этот счет, а я сделаю вид, что остаться здесь приемлемо и мне не за что себя корить.       — Ладно, — смирился Гонт, пусть и нехотя.       — Правда, не беспокойся. — Джейд стало совестно от его взволнованного тона. Возможно, стоило промолчать, но и врать не хотелось. — О, здесь даже есть одежда Себастьяна из стирки… Ха! Отличные трусы со змеями.       — Это… мои, — поправил Оминис, став пунцовым, и наверняка никогда прежде ни о чем так не жалел, как о решении пригласить ее сюда в этот момент.       — Ну, по крайней мере, они чистые, — успокоила Джейд. Носить вещи Себастьяна было вполне привычным, и после горячего душа они оказались как раз кстати. Задержавшись у зеркала, Джейд решительно помазала бадьяновой мазью все следы, оставленные им, которые сойдут с нее назавтра. Показала отражению язык и вышла обратно в спальню. Оминис еще не спал. Переоделся в пижаму и разливал по чашкам душистый чай.       — Передержал. Получился слишком горячий, — виновато произнес он. Джейд с соседней кровати Фаулера задумчиво смотрела, как он дует на свою чашку. В душевой под струями пыталась размышлять о чем-то продуктивном, о магии и Исидоре, но мысли путались и перебивали одна другую. Видимо, сейчас было нечто поважнее. Например, Оминис. Сегодня он предстал в другом свете. Повернулся новой стороной, которую Джейд раньше не видела. И наблюдать его таким было… непривычно. Он как будто сразу стал более живым, чем обычно, настоящим и искренним, пусть и не в самых позитивных эмоциях. Сегодня что-то снова изменилось и уже не было связано с отсутствием Сэллоу. Нечто… между ними. Потому что в этот день мысли о Гонте перебивали Себастьяна. Хотя должно было случиться наоборот…       — Кажется, теперь я понимаю, почему ты предложил мне этот чай в первый раз, — сказала Джейд, узнав тот самый запах. — И почему так упорно пытался помочь.       — Да? А что изменилось?       — Ты. Я вижу и, наверное, примерно понимаю, что ты чувствуешь, и это тревожит меня. Ты теперь такой грустный и беспокойный, и я… чувствую явное желание как-то это изменить… поправить… облегчить… Или развеселить тебя… Это дурацкое и иррациональное ощущение, подкрепленное уверенностью, что меня здесь быть не должно, но я тут и… не могу отрицать. И смолчать, видимо, тоже. Глупо. Оминис в который раз за день смутился.       — О, ты мне сочувствуешь? Это очень… мило. Спасибо. И ничего глупого здесь нет. Небезразличие — часть человеческой природы.       — Думаешь, причина в тебе? Делала бы я то же самое, например, для Фаулера? Или если бы ты не был другом Себастьяна?       — Да, — решил Оминис. — Делала бы. И дело не во мне, а в тебе. Ты просто удивительно добрый человек. Независимо ни от чего. Несмотря ни на что. Вспомнились слова Рэкхема, который считал Джейд человеком с чистой душой, несмотря на все прошлое. И Анна, утверждающая, что Визенгамот порой оправдывает применение Непростительных заклятий… Что они все пытались этим сказать?       — Ты имеешь в виду «мягкий и бесхарактерный»?       — О Мерлин, нет, — с улыбкой протянул Гонт. — Вовсе нет. Ты не мягкая и уж точно не бесхарактерная. Наоборот. Сейчас принимаешь доброту за слабость только потому, что привыкла держать меня на расстоянии, но почему-то сочувствие пересилило и одержало верх над упрямством. Он отпил чая, сделав вид, что тот не слишком горячий.       — Значит, для этого были причины, — решила Джейд. — Например, одна по фамилии «Сэллоу». Если тебе плохо, потенциально это может сказаться и на нем, и невольно я желаю, чтобы у него все было хорошо и… у Анны тоже… ну и, видимо, у тебя. Аргументы показались глупыми, и теперь уже она поспешно испила чая. Говорить с Оминисом все равно было неловко, даже с учетом того, что Джейд была настроена на беседу с самого утра.       — И, кажется, я слишком быстро забываю все плохое. Еще вчера злилась на вас обоих, сегодня же — как ветром сдуло.       — Незлопамятность — точно не показатель слабости. Всего лишь способ оградиться от негативных эмоций. Их было так много, что организму проще поскорее выкинуть, чем копить внутри. Думаю, так. Могу только предположить. Не берусь сказать точно. Резонное предположение. Очень похоже на правду. Мозг получил столько всего за короткое время, что выбросил или заблокировал часть, оставив на потом, чтобы утешиться и не сгореть от стресса.       — Зато теперь, видя, как искренне ты беспокоишься за задницу Себастьяна, не смею упрекнуть тебя в злонамеренности, — рассудила Джейд. — Кажется, мне положено извиниться. Похоже, я снова в тебе ошиблась. В хорошем смысле.       — Уверен, это не окончательное мнение, — Гонт улыбнулся. — Заметил, что оно крайне нестабильно и изменчиво под влиянием внешних факторов. Вчера ссора, сегодня — угощение. Сейчас ты на редкость в хорошем настроении, вот и непривычно любезна. Стоит мне сказать нечто, что тебе не понравится, и ты снова захочешь меня придушить. Если что, я все еще считаю, что это послужит на благо.       — О, в нынешних реалиях тебе придется постараться, чтобы довести меня до такого состояния. Настроение непозволительно хорошее относительно обстоятельств.       — Оставлю как есть. Он снова отпил из чашки, пряча усмешку.       — И какой же ты на самом деле? — Джейд склонила голову и с любопытством всмотрелась в его лицо. Приглушенного света было недостаточно, чтобы рассмотреть, но сейчас это было необязательно.       — Очень… непростой вопрос, — уклончиво сказал Оминис. — Могу ответить массой разных способов. Но… Неужели хочешь поговорить обо мне? Понятно, что его смутило. Обычно темой разговора был Себастьян. Ничего личного. Теперь решение только за Джейд, хочет ли она идти куда-то дальше или остаться здесь. Гонт больше не выглядел уставшим или беспокойным. И беседа не казалась ему неприятной. Атмосфера сложилась крайне располагающей к подобным темам, но что-то не дало согласиться, а вопрос показался поспешным. Особенно на фоне массы не отвеченных накануне.       — Вообще, если честно, меня все еще беспокоит вчерашний день, — решила Джейд. — Ничего не понимаю. Отчасти ссора стала неактуальной, потому как былые чувства притупились, а новые не соответствовали ожиданиям, но она решила хотя бы попытаться получить какую-то полезную информацию относительно случившегося.       — Спрашивай, — Оминис сделал призывный жест рукой.       — Почему ты так странно вчера вел разговор? Совсем не так, как сейчас или как обычно. Меня насторожил не столько Себастьян, сколько ты, и показалось, именно от тебя исходит наибольшая подозрительность.       — Как ты сама когда-то сказала Себастьяну, просто не ведусь на его дерьмо, — ответил Оминис. — Он пришел с одной целью: заставить нас передумать и отказаться от решения. Желал добиться именно этого: чтобы все было как хочет он. Не знаю, удалось бы ему переубедить тебя, но я-то в любом случае остался бы непреклонен и постарался утащить тебя обратно на свою сторону. Себастьян руководствуется эмоциями, мы же с тобой видим ситуацию иначе и следуем воле разума. Эгоизм, задетое самолюбие и ревность заставляют его вести себя как придурок, и ничего разумного в его действиях нет. При этом он изо всех сил старается доказать свою правоту всеми доступными способами, выворачивая ситуацию наизнанку и пытаясь очернить наши мотивы. Если посмотреть с его точки зрения — да, конечно, я злостно наложил лапы на его невесту, чтобы делать с ней неизвестно что в его отсутствие. А по факту мы не намереваемся совершать ничего непристойного и задумали все это из благих побуждений. И что остается делать? Не позволять Себастьяну влиять на решение, что бы он ни сказал и ни сделал.       — Значит, это он пытался мной манипулировать? — подумав, произнесла Джейд.       — Полагаю, мог бы сыграть на чувстве вины и воззвать к совести. Возможно, снова включить собственника и ревнивца. Или очаровать. Он же слизеринец, Джейд, — напомнил Оминис с еле заметной неприязнью. — Крайне упрямый и гордый, умный и бессовестный слизеринец, который очень не хочет позволить нам двоим помочь его сестре по множеству не самых разумных причин, в основном обусловленных эгоизмом, страхами и неуверенностью в себе.       — Это ведь глупо… Вместо того, чтобы объединиться, он думает… о том, что мы своим решением задели его гордость и самолюбие?       — Именно так, — кивнул Гонт. — Ну и такой ревности за ним я раньше не замечал.       — Да я вроде не…       — Не только тебя ко мне, — уточнил он. — Меня к тебе тоже. Ты в своих убеждениях на мой счет достаточно тверда, а я, как инициатор, вызываю больше вопросов. Опять же, эмоции Себастьяна мне вполне понятны. Это нам не о чем беспокоиться, потому что для нас все предельно ясно, а вот Себастьян такой уверенностью не похвастает. Жаль, в его голову наше видение не вложить. Вот и приходится… делать примерно то, что ты видела. Возможно, это было грубо и невежливо, но с Себастьяном порой иначе нельзя. Либо так, либо никак. Думаю, ты это поймешь в свое время.       — Ты делаешь все наоборот: вместо меня должен щадить его. Оминис засмеялся. Наверное, Джейд показалась ему наивной.       — Ах, Джейд… Больше не могу жалеть Себастьяна. Он это принимает за слабость и нагло пользуется. Это все равно что дать ему зеленый свет творить всяческий беспредел и собственноручно вложить в ладонь инструмент разрушения своей жизни и окружающих заодно. Как бы нехорошо это ни виделось со стороны, но я точно знаю, когда следует быть с ним жестким. Да и… считаешь, конфликт реально разрешить мирно? Думаешь, была бы способна его уговорить?       — Нет, — без колебаний ответила Джейд. — Ты прав, уговорить его по-хорошему и вразумить нереально. Прав почти во всем. Я бы не дала Себастьяну переубедить себя, но хорошо понимаю, что мягкие способы здесь бесполезны. От задуманного я бы не отступилась. Наверное, должна поблагодарить тебя за жесткость, потому что сама… пока не привыкла так с ним обращаться.       — Скорее, отвыкла, — поправил Гонт с улыбкой.       — Да просто он мало похож на того парня, который вызывал лишь желание ударить. И вообще… это нормально, что я думаю о тебе больше, чем о Себастьяне? — вдруг решила поинтересоваться Джейд. — Кажется, это неправильно.       — Ну, Себастьяна здесь нет, в то время как я прямо перед глазами, и, возможно, ты злишься на него, поэтому и не переживаешь. Мне сложно сказать, Джейд. Но тебе совершенно точно не стоит винить себя за эмоции. Все, что ты чувствуешь, это просто ответная реакция на события. Она не может быть правильной или неправильной.       — Разве? А по-моему, я должна волноваться примерно так же, как и ты, а не тихо наслаждаться спокойствием и тем, что Себастьян больше не мешает нам творить то, что мы считаем правильным, а он не одобряет.       — Каждый реагирует на разлуку по-разному, — объяснил Оминис. — Возможно, тебе спокойно потому, что ссора принесла стресс, а исчезновение Себастьяна ознаменовало избавление от раздражающего фактора и необходимости прояснять конфликт. Думаю, пройдет немного времени, и ты начнешь скучать в полную силу. Не беспокойся. Джейд поджала губы.       — А может, это не спокойствие, а пустота? — предположила она. — Отсутствие того, что следует чувствовать после всего случившегося? Должна ощущать, но нет никакой реакции. Ничего нет.       — А если наоборот? Всего настолько много, что часть из этого мозг попросту блокирует, чтобы уберечь тебя от разрушительного шквала?       — Может быть. Джейд торопливо отпила чая, некоторое время просидев без движения. Слова Оминиса звучали убедительно. Сложно представить нынешнее состояние, если бы ко всему имеющемуся добавились еще и мысли о Себастьяне. Только оставалось непонятным, почему Оминис вышел на передний план. Неужели просто потому, что остался? И как он сумел за какой-то короткий разговор прояснить большую часть былых вопросов и успокоить волнения… или все дело в душистом чае? Почему с ним так спокойно и… хорошо? Что такого Гонт делает и говорит, производя подобный умиротворяющий эффект? То, что она хочет услышать?       — Ладно, я… хотела еще почитать сегодня, — Джейд вернула пустую чашку на блюдце и засобиралась на кровать. — И да, насчет твоего предложения объединиться и попробовать что-то поискать для Анны… еще в силе?       — Да, но если собираешься дать ответ сейчас, рекомендую повременить до завтра.       — Почему? — удивилась Джейд.       — Просто ты в хорошем настроении, и я бы не хотел, чтобы твое решение было обоснованно эмоциональным подъемом и иллюзией ментальной близости со мной, — объяснил Оминис.       — Иллюзией… ментальной близости… Ты так называешь наш разговор, чтобы я утешилась иллюзией сохранения прежней дистанции и не принимала его серьезно? Даже когда я пыталась тебя придушить, уже на тот момент приняла решение согласиться. Так что… ничего не изменилось. Мое отношение к тебе не влияет на желание попытаться оказать Анне посильную помощь. Если хочешь… в общем, я согласна.       — О, значит, это взвешенное решение? — Гонт приподнял брови. — А то я уже подумал, что ты легко сдалась под влиянием чая и пирожных.       — Это был непростой выбор, и я иду на серьезные жертвы чуть ли не против воли с пониманием, что это усугубит мои отношения… А знаешь, — решила Джейд, — ты прав. Мне не нравится, как просто тебе досталось мое согласие. А чем ты жертвуешь? Возможно, будет честно, если я попрошу что-то взамен? Нечто, что заставит задуматься и тебя и помучиться с выбором? Чтобы не только я делала то, чего не очень-то и хочу, отправляясь с тобой в неизвестность вместо того, чтобы делать это одной и тем самым меньше нервировать Себастьяна.       — Считаешь это нечестным? И чего хочешь? — Оминис не стал упираться.       — Справедливости, — Джейд подняла подбородок. — Ты пошатнул мои принципы, и я хочу сделать то же самое с твоими.       — Класс, — Гонт мгновенно помрачнел, не предвидя ничего хорошего. — Ну и что же я сделал не так? Или тебе нестерпимо знать, что снова безнаказанно просто до тебя дотронулся, и ты желаешь отмщения, чтобы этого впредь не случилось?       — Ты сказал, что мои принципы — это барьеры и ты делаешь мне только лучше, ломая их. Может, если я отвечу тем же, это и тебе пойдет на благо? Давай мы оба сделаем то, чего не хотим. По твоей логике обоим станет лучше. Разве не так?       — Ты вредничаешь, — решил Оминис. — Испытываешь меня, чтобы выяснить, как далеко зайду я ради идеи.       — Да ты сам это делал! — воскликнула Джейд. — У озера на пристани, помнишь? Говорил, что способен уломать Себастьяна передумать, а точнее, сломать… И пытался подбить меня на это. Скажешь, нет?       — Просто дал понять, что могу, если ты захочешь.       — Я хочу, чтобы ты сломал себя, — оповестила Джейд. — Ты делаешь это со мной, с Себастьяном… но не с собой.       — Собираешься поставить мне ультиматум? — предположил Оминис. — Либо я делаю как ты хочешь, либо никакого сотрудничества?       — Вот именно, что это должно быть сотрудничество. Честное и справедливое партнерство. Пока что ты толкаешь меня вперед, сам стоя на месте.       — Значит, так ты это видишь? Я… толкаю тебя? Ладно, пускай. И что же задумала ты? — Гонт слегка склонил голову в ее сторону. — По-твоему, я должен… чем-то заплатить за твое согласие? Джейд вовсе не планировала выдвигать дополнительных условий. Только в моменте решила, что и правда жертвует и платит только она. Мысли о несправедливости и невыгодном положении рождались прямо здесь и сейчас, пока они разговаривали. Похоже, Оминис уже сам пожалел, что капнул дегтя в бочку меда своими словами.       — «Заплатить» — неподходящее слово. Я тебе ничего не продаю, — Джейд поморщилась. — Просто… может, нам стоит поменяться местами, а тебе — испробовать собственную пилюлю, которой ты пытался вылечить меня, подталкивая к тому, чего я не хочу делать? Ведь так ты поступил с Себастьяном? Поставил его на свое место, показав через меня, как тебе хреново?       — Я не использовал тебя, чтобы проучить его, — отчетливо произнес Оминис. — Если ты опять об этом. Скажи, что тебя так злит? Что изменилось? Вот мы мирно попиваем чай, и тут ты резко становишься… прежней собой. Снова не доверяешь и дистанцируешься.       — Ничего, — буркнула Джейд. — Просто пытаюсь понять, как к тебе относиться. Стабилизировать мнение и восприятие.       — А можно добиться этого иными способами кроме принуждения меня к использованию Темной магии?       — Почему ты…       — Это, очевидно, для тебя мое самое слабое место, — пояснил Гонт. — Вряд ли ты заставишь меня кого-то пытать или убить, выходит, попросишь применить на себе Империус? По ответной тишине он понял, что оказался прав. Джейд стушевалась и затихла, наблюдая, как Гонт улыбается, довольный догадливостью. Поразительно, учитывая, что она сама придумала это всего несколько минут назад.       — Если для тебя некоторые мои действия по ощущениям сравнимы со сломом воли, то я…       — Погоди, — оборвала Джейд. — Не отвечай ничего сегодня. Не хочу, чтобы ты соглашался только для того, чтобы я не злилась. Наверное, для тебя это будет непростой шаг, так что… не обязательно отвечать сейчас. И, пожалуй, я все-таки пойду к себе.       — Ты ничего плохого не сделала, — оповестил Оминис, заслышав, что она собирает вещи. — Не вини себя за то, что просто поговорила с кем-то кроме Себастьяна. И не жалей о том, что пришла сюда. Джейд сжала зубы и прикрыла веки. Он был чертовски догадлив. Зараза.       — Я постараюсь, — негромко ответила она скорее себе, чем ему. — И пока я здесь… можешь подсказать, что мне Анна прислала с письмом в подарок на Рождество? В руки Оминису попал сверток. Под пергаментом оказался небольшой пакетик с чем-то вроде сухой травы. Гонт осторожно прощупал подарок, и его лицо моментально приобрело выражение удивления вперемешку с негодованием.       — Анна, вот же топеройка! — воскликнул он, недовольно сдвинув брови. — Знала, что подарить…       — Так что это? — заинтригованно спросила Джейд. — Поначалу решила, что чай, но теперь не уверена.       — Это… лекарство, — подумав, ответил Оминис.       — Анна прислала мне свое лекарство? Но зачем?       — М-м… для поднятия настроения. Это не совсем лекарство. Оно лишь купирует симптомы, но не влияет на проклятье. Анна принимает его для повышения аппетита, облегчения болей, спазмов и тошноты и для улучшения сна. Из-за длительного применения у нее выработалась высокая толерантность, поэтому для достижения эффекта дозы постепенно увеличивают. Для здорового человека, никогда его не принимавшего, эффект будет другим, более ярким.       — Каким? — с явным интересом спросила Джейд.       — Ну… — Гонт заколебался. — Ты когда-нибудь курила трубку?       — Мартина учила нас изящно держать мундштук, оттопырив мизинец, считается? — Джейд картинно скрючила пальцы. — А разбойники забивали самокрутки и пихали какую-то хрень под губу. Мне не понравилось, и без того жутко воняла и пожалела зубы. Так значит, Анна подарила мне лечебный табак? Я не любитель. Горько и невкусно.       — Нет, Джейд, это не табак, — загадочно улыбнулся Оминис. — Кое-что гораздо прикольнее и вкуснее.       — Да? — она потопталась у двери в явных раздумьях. — Настолько прикольное, что тянет на рождественский подарок? А мне обязательно ждать Рождества, чтобы его распаковать?       — Конечно не обязательно. Его странная улыбка не отпускала и заставила повременить с уходом. Джейд глянула на записи Исидоры и пузырек с воспоминаниями, затем на Оминиса и решила, что на сегодня сделала достаточно во благо древней магии.       — Подозреваю, ты с этой штукой уже имел дело, — она бросила грязную одежду на пол у вешалки и сверху пристроила вещи Исидоры.       — Угу. Тебе понравится. Рассказать, что с этим делать?       — Лучше покажи, — решила Джейд.       — Мерлин… не верю, что это происходит на самом деле, — Оминис зажмурился на пару секунд. — Ладно. Понадобится твой кинжал. Джейд внимательно наблюдала, как он, действуя на ощупь с волшебной палочкой в зубах, осторожно разрывает пакетик и высыпает содержимое. Раскрывает «ебаную шоколадку», прихваченную из Лондона в качестве утешения за провал с поисками Себастьяна, и достает лист пергамента, в который она запакована.       — Может, давай лучше я? Просто говори, что нужно делать.       — Измельчить до однородного состояния, — распорядился Оминис. — Чтобы не было крупных частей. Но не переборщи и в пыль не сотри. Постарайся не уронить и не чихай. Пока она орудовала кинжалом, крошила сухие листья какого-то неведомого растения, издающие явный сладковатый аромат и смесь мяты и хвои, думая, как было бы проще использовать ступку, он разравнивал шоколадный лист и по взмаху волшебной палочки покрыл его чем-то блестящим.       — Это что? — спросила Джейд.       — Тонкий слой металла, — объяснил он. — Чтобы бумага не прогорела. Очень тонкий. Раз уж трубки у тебя нет… Он скатал металлический лист вокруг волшебной палочки, сделав из него полую трубку с расширением на конце. Загнул этот конец перпендикулярно и пальцем разровнял образовавшуюся лунку. Кончиками проверил устройство на пригодность и поинтересовался:       — Готово? Засыпай сюда.       — Все целиком? Кажется, здесь несколько порций. На двоих как минимум.       — Тогда дели пополам. И еще кое-что… сейчас… Он разлил по чашкам душистый чай, притащил еще пирожных и яблоки. Джейд не стала спрашивать зачем, просто заинтригованно наблюдала с ощущением, что ее ждет нечто неописуемое.       — А со мной ничего не будет? — осведомилась на всякий случай, ссыпая в импровизированную металлическую трубку раскрошенную сухую зелень. — Учитывая, что было после зелья Гаррета.       — Ничего плохого, — уверенно ответил Оминис. — Все будет иначе.       — Почему Анна просила не говорить Себастьяну?       — А вот ему такое нельзя. Поджигай.       — Я? Как?       — Без мундштука не справишься?       — Ты первый, — настояла Джейд.       — Ну, это же твой подарок…       — Без тебя я бы даже не поняла, как его использовать, и искупала в кипятке. Вперед. Хочу поднять тебе настроение.       — Ну ладно, — сдался Гонт. — Смотри. Ничего сложного. Берешь за кончик и тянешь в себя. Только дым сразу не выдыхай, а держи как можно дольше.       — Ага. Ну, давай. Джейд поджала ноги под себя, устроившись на чужой кровати, и следила, как Оминис берет причудливое самодельное приспособление в рот полым концом, волшебной палочкой поджигает сухую лекарственную траву Анны и затягивается. На некоторое время задерживает дыхание и выдыхает дым тонкой струйкой.       — Теперь ты.       — Еще подсыпать?       — Не надо, там осталось. Анна расщедрилась. Приступов в последнее время было меньше обычного, так что поделилась излишками. Джейд приняла трубку из его рук. Металлическая бумага пахла шоколадом, и трава добавляла сладостного запаха. Неуверенно обхватив ее губами, Джейд проделала с остатками лекарства то же самое, что и Гонт. Глубоко втянула теплый дым и замерла, чувствуя лишь стук сердцебиения в груди.       — Выдыхай, — шепнул Оминис, когда прошло слишком много времени. Джейд выпустила дымку, чуть закашлявшись от непривычного ощущения в легких. Сладость травы и шоколада осталась на языке и обволокла горло. Кроме этого ничего не изменилось.       — И все? — разочарованно спросила Джейд. — Что именно я должна почувствовать?       — Подожди, подожди, — Оминис поднял палец, — еще немного… еще… Отчего-то он постепенно расплывался в улыбке, пока она в непонимании держала руки сложенными на груди, и вдруг засмеялся. Оглушительно заржал на всю спальню, несмотря на поздний час. Хохотал во все горло, запрокинув голову к потолку. Подумав, что это какой-то дурацкий розыгрыш, Джейд намерилась высказать свое негодование, но вместо этого ощутила, как губы сами собой ширятся в беспричинной улыбке. Попыталась это остановить, но ничего не получилось. Рот жил своей жизнью, по-идиотски лыбился и прекращать не собирался. Уголки губ натянулись к ушам и зафиксировались намертво. Тело и голову объяло расслабление такой силы, что потеря контроля вовсе не казалась проблемой. Джейд лениво наблюдала, как на своей кровати неустанно хихикал Оминис, и его звенящий смех приятно грел душу. Тоже хотелось смеяться, но расслабление переросло в лень, и она просто замерла, редко моргая.       — Теперь понимаешь? — окликнул Оминис, ухахатываясь в подушку.       — Ага… Она даже не была уверена, что сказала это вслух, а не оставила в пределах сознания. Настроение взлетело до небывалых высот, легкость, спокойствие и умиротворение разлились внутри вместе с дымом. Все проблемы разом куда-то улетучились, и заботы перестали существовать. Джейд не могла вспомнить, почему и о чем переживала часами ранее. Здесь так тепло, никуда не надо, ничего не требовалось… Время не текло по капле в секунду, а медленно тянулось густой пастой. Мыслей не было совершенно никаких, да и думать сейчас вовсе не обязательно. Все будет в порядке. Спальня погрузилась в темноту, а голова удобно упала на подушку. Уставшие за день мышцы наслаждались заслуженным покоем, только щеки болели от улыбки. Оминис больше не смеялся. Жаль. От его невероятно красивого смеха хотелось жить дальше и идти к новым свершениям. Стало любопытно, что он делает, и одновременно лениво шевелиться и открывать глаза.       — Не уходи, — его голос послышался почти у самого уха. — Тебе нужно кое-что попробовать. В ответ тело пробурчало что-то неразборчивое.       — Открой рот. Доверься мне. Джейд послушалась, не размыкая век, за что получила в лицо чем-то мягким.       — Ой… извини… сейчас… По лицу заскользил шелковый платок.       — Вот. Кусай. Зубы впились в пирожное. Рецепторы накрыла такая невероятная вкусность, что мозг тут же пробудился от ленной пелены.       — Здорово, да? — Оминис безошибочно уловил ее впечатления.       — Никогда не ела ничего вкуснее.       — Возьми чай. Жидкость приятно потекла по горлу, щекоча пищевод. Взгляд упал на яблоки в вазочке. Во рту моментально образовалось столько слюны, будто это были последние яблоки в мире. Пока Оминис доедал пирожное, она потянулась, схватила фрукт и сползла на пол, к нему. Магическим огнем поджарила яблоко, разделила пополам, пачкая руки в соку.       — Пахнет просто… волшебно, — Оминис, весь в крошках, лежал затылком на кровати Фаулера, сидя на полу совсем рядом.       — Кусай. Джейд поднесла половинку к его губам и следом укусила сама, позабыв о второй. Сегодня они делили на двоих эту спальню, былые переживания о Себастьяне, пирожные, яблоко и подарок Анны. Стали двумя половинками чего-то целого.       — Теперь у меня с тобой ассоциируется не только запах Рябинового отвара, но и печеного яблока, — растянуто проговорил Оминис. — Это безумно вкусно.       — Я не знаю, как ты пахнешь, — вдруг поняла Джейд. — Наверняка чем-то классным.       — Можешь понюхать.       — Правда? — обрадовалась она.       — Да, но не сегодня, — осадил Оминис. — Завтра — пожалуйста. Если захочешь.       — Почему завтра? А если хочу сегодня?       — Потому что сегодня все ненастоящее. Все, что мы ощущаем, слышим, говорим, чувствуем… Все желания… искусственные.       — Значит, мы можем делать что хотим?       — Не можем.       — Почему?       — Пожалеем, — коротко ответил Гонт. — Забей лучше вторую половину. Себастьян может вернуться, пока мы спим.       — И его, конечно, больше всего огорчит, что мы с ним не поделились, — фыркнула Джейд. Оминис засмеялся, и она невольно захихикала. Тело послушно принялось наполнять самодельную трубку остатками лечебных трав. В руке оказалась волшебная палочка Оминиса и исправно подожгла вторую порцию подарка. На этот раз они поменялись местами. Джейд хохотала, сидя на полу рядом с Оминисом, а он расслабленно слушал с улыбкой блаженства и закрытыми глазами. Отсмеявшись до болей в животе, Джейд положила голову набок, наблюдая за ним.       — О чем думаешь? — спросила у него.       — О чае… не могу руку поднять. Слишком… лень. Джейд налила для него чашку, пролив большую часть на блюдечко, и прислонила к его губам.       — Пей. Стараясь не залить ворот его пижамы, аккуратно напоила.       — Мерлин… как же хорошо… — Оминис облизнулся. — Возьми шоколадку. Это для тебя.       — Только если пополам, — провозгласила Джейд и разломала плитку, издающую чарующий аромат элитного шоколада. — Все по-честному.       — В мире редко что бывает по-честному.       — А сегодня будет так.       — Ты невероятно добра.       — Тот горный тролль с тобой не согласится. И снова некоторое время они смеялись.       — Положи шоколад на язык… не жуй, просто рассасывай, — посоветовал Оминис. — И не делай глупостей.       — М-м? Например? — непонимающе спросила Джейд.       — Съешь — поймешь.       — Так, можешь, мне не стоит ее есть, если потом захочется делать глупости, которые нельзя делать?       — Стоит.       — Ну… ладно. Раз уж ты так уверен…       — Да. Это того стоит. Что бы ни случилось, стоит того, чтобы пожалеть.       — Но ты же сказал…       — Перед этим еще предстоит что-то сделать. Ешь. Джейд положила в рот кусочек шоколадки и принялась смаковать.       — Потрясающе… великолепно… это лучший шоколад в моей жизни… спасибо. Себастьяну следовало свалить только ради этого момента.       — Об этом ты думаешь? — спросил Оминис. — О Себастьяне?       — У тебя… голос очень красивый, — Джейд придвинулась ближе. — И сидеть неудобно.       — Ложись. Должно быть удобно. Джейд вскарабкалась на кровать, но легла не вдоль, а поперек, оставляя Оминису половину.       — Иди сюда, — позвала его.       — Помни, что я говорил о глупостях.       — Вообще не понимаю, чего ты такой напряженный. Расслабься и просто ложись.       — Да просто… мало ли, как на тебя эта штука повлияет и чего заставит захотеть. Вдруг вытащит на поверхность мысли, которые в обычном состоянии подавляешь…       — Мысли? — Джейд протяжно засмеялась.       — Понял… хорошо. Славно. Теперь мне спокойнее. Оминис вздохнул и все-таки лег рядом, вытянув ноги на пол между кроватей.       — И что я должна была понять, съев твой чудесный шоколад?       — То, что…       — Погоди, — Джейд поерзала и придвинулась ближе.       — Ты чего?       — Просто хочу тебя послушать. Продолжай.       — Хорошо, что ты ни о чем не думаешь, — заговорил Оминис недалеко от ее подставленного уха. — И тебе не хочется… ничего. Так повезло не чувствовать этой удушающей тоски по прикосновениям и объятиям… даже сейчас… поразительная выдержка. Видно, что всю жизнь провела без этого. Настолько долго, что этой части мира для тебя словно не существует… С другой стороны, ты даже не представляешь, что упускаешь. Был бы здесь Себастьян… или хотя бы Анна… или если бы ты позволила мне прикоснуться к себе… и разделить эти ощущения… такого больше не будет. Только здесь и сейчас. Некоторое время он молчал. Джейд издала недовольный стон, расцененный как просьба продолжить.       — Возможно, я не прав, когда прошу от тебя слишком многого. Ломлюсь в твой привычный и годами выстроенный мир как бешеный дромарог. А может, тебе и правда станет лучше. Я ни в чем не уверен. То думаю, что все знаю, то чувствую себя последним идиотом и только и делаю, что ошибаюсь в каждом слове, действии и намерении. По крайней мере, я стараюсь… быть аккуратным. Но эти моменты… иногда так сложно… если бы я только мог… Оминис снова замолчал. Слушал глубокое дыхание, ожидая каких-то слов, но так и не получил ответа.       — Ты… спишь? — он повернул голову в ее сторону. В спальне стоял запах мятной хвои, дорогого шоколада и печеного яблока. А ноздри различали совсем другое: мороз, Рябиновый отвар, шампунь Себастьяна и бадьяновую мазь.       — Мерлин… — прошептал Оминис в облегчении, поняв, что она спит. — Хорошо, что ты всего этого не слышала. Больше никаких глупостей. Хотел бы дать обещание, но не смог.