Нефритовый Рыцарь | Jᴀᴅᴇ Kɴɪɢʜᴛ

Себастьян за ночь не вернулся и на следующее утро не обнаружился. Зато пришел к Джейд во сне, чтобы взять за руку и увести за собой куда-то в темноту. Там, где не видно ничего, осталось лишь довольствоваться осязанием и слухом. Теплые руки гладили ватное тело, голос ласкал уши, пока собственные губы шептали его имя. Джейд звала его назад, пыталась выяснить, где он пропадает и куда податься в поисках. Но Себастьян не отвечал. Вместо этого сменил соблазнительную хватку вокруг горла на железную и удушающую. Намерился заставить замолчать навечно. Джейд пыталась вырваться, закричать, но только больше путалась во тьме, не имея возможности продохнуть. Из кошмара вытащил Оминис. Не буквально, не касаясь, но с большим трудом. Оказывается, она так крепко спала, что не просыпалась от его голоса и задыхалась взаправду, запутавшись в простынях, отчего Гонт растерялся и позабыл о волшебной палочке. Ночь Джейд провела на кровати Фаулера, так и не добравшись до места Себастьяна. Оминис, судя по разложенной постели, спал у себя. Хотелось верить, что прикосновения тоже были частью сна, но Гонт наверняка слышал ее стоны, как и Имельда накануне. За последнее время столько всего произошло, что Джейд уже не хотела ничего обсуждать. Не желала, чтобы Оминис снова начал разворачивать свои унылые речи на тему того, насколько она не в порядке, и сердобольно навязывать способы разрешения проблемы. Не выйдет. Это так просто не решается. Он сразу почуял, что сегодня она в скверном расположении духа, и не приставал. За завтраком сел дальше обычного, но переборщил с тактичной ненавязчивостью, и пришлось тащить к нему тарелку через полстола.       — Сегодня опять собираешься в Лондон? — осведомилась Джейд, садясь напротив. — Если нет, предлагаю заняться делом. Без лишних слов и возни.       — А…       — Считай, я передумала насчет Империуса. К черту Темную магию. Я хочу попытаться помочь Анне и закончить это дерьмо. Хочу… выполнить обещания. Мне все это надоело. Надоело думать, колебаться и сомневаться. В очередной раз спрашивать себя, правильно ли принятое решение, воображать различные варианты последующих событий… задолбало.       — Джейд…       — Какой смысл напрягать извилины и тратить время, если ничего не меняется?       — Джейд.       — С Себастьяном разберемся по факту. Нас двое, а он один, притом еще и неправ. Его здесь нет, и это не наша проблема, а его выбор.       — Джейд!       — А? Она опомнилась и заморгала, глядя на Оминиса.       — Не торопись.       — Я не тороплюсь, а наоборот, слишком затягиваю. Я приняла решение. Уже некоторое время назад.       — Я понимаю. Я… тоже. Послушай… это очень важно. Есть один… нюанс.       — Да?       — «К черту Темную магию» не получится, — нехотя вымолвил Гонт. — Я намеревался посвятить тебя в план в случае согласия, а потом дать время подумать и принять окончательное решение, уже зная, во что я тебя собираюсь вовлечь и чем это может обернуться. Некоторое время она молчала. Приподнялась на локтях над столом и заговорила тише.       — Честно? Меня задрало думать и принимать решения, — выплюнула Джейд. — Сделай это за меня, хорошо? Давай ты будешь мозгом, а я — твоими руками. Отличное выйдет сотрудничество. Чем не Империус?       — Джейд, я… не могу взять все на себя. Если мы и пойдем на это, то с пониманием ответственности и добровольно. Это слишком серьезный шаг, чтобы я давил на тебя или… Со звонким стуком фарфора Джейд отбросила вилку на тарелку.       — Что это ты вдруг так осторожничаешь, когда меня переполняет решимость? — она устремила на Оминиса прищуренный взгляд. — Или я тебе своим напором и решимостью напоминаю Себастьяна, у которого руки чешутся от слов «Темная магия»?       — Прошу, потише. Я просто хочу, чтобы ты шла на это осознанно…       — Осознанно? О, да я более чем осознанна! Как понимаешь, осознанно сижу здесь с тобой вместо того, чтобы осознанно пуститься на поиски Сэллоу по всему Лондону. Осознанно собираюсь сделать то, что ему осознанно не понравится. Знал бы ты, сколько времени я провела, думая обо всем этом, — зашипела Джейд, понизив голос. — Как долго сомневалась. Думаешь, сама не понимаю, насколько сомнительна и одновременно правильна наша затея? Нет ни одной мысли по теме, которую мозг бы не обсосал со всех сторон. И все же я здесь. Осознанно. Так что кончай трепаться. Хочешь поговорить — расскажи о плане. Он болезненно скривился и сдался. Достал из-за пазухи свернутый пергамент и ответил:       — Гоблины. Предлагаю попытаться добыть информацию напрямую. Как понимаешь, разговорчивостью они не отличаются и ответами просто так не поделятся. Сыворотка правды на них не действует, так что остаются только…       — Пытки? — предположила Джейд, принявшись размазывать по тосту варенье, и даже не заглянула в свиток, доверив эту часть ему. — Я не возражаю. Главное, чтобы это было не зря. Или… может, обойдемся, скажем, Империусом?       — Джейд… — потерянно бросил Гонт.       — Что? — отозвалась она. — Кто-то из нас двоих должен быть не против, не скованный предрассудками и барьерами, — слегка язвительно произнесла Джейд последнее слово. Растерянность Оминиса улучшила настроение, приправив его ехидством и чувством превосходства. Ему было нелегко и некомфортно обсуждать пытки гоблинов за завтраком, и почему-то это дало Джейд какое-то преимущество от осознания, что самой проще простого пойти и попытать парочку ради цели. Возможно, такой она казалась ему, проявляя собственную слабость и упираясь в чем-то. Теперь же чаша весов сместилась на ее сторону.       — Да и вообще, если ты не в курсе, разговорить кого-то можно и голыми руками, — спокойнее добавила Джейд. — Ну или почти голыми. Я могу обойтись без Круциатуса.       — И почему я не сомневаюсь…       — Потому что знал, кому предлагать взяться за это. Тост будешь? Варенье отличное.       — Давай, — вздохнул Оминис.       — Тебя утешит возможность обойтись без Темной магии? — Джейд придвинула к нему тарелку с двумя поджаристыми тостами и засахаренными ягодами.       — Совсем немного.       — Можешь просто отдать мне свиток, и я отправлюсь погулять на полдня, — предложила Джейд, наблюдая, с каким кислым лицом он завтракает. — Релевантный опыт у меня есть, так что твое присутствие вовсе не обязательно.       — Думаешь, мне будет легче, если ты пойдешь на это одна? Разницы нет, где буду я, пока ты будешь… там. Хотя нет, есть. Давай договоримся: если идешь ты, то и я. Не желаю сваливать всю ответственность на тебя. Хочу быть рядом, если что-то пойдет не так, и… поддержать.       — Эй-эй, — осадила Джейд, засмеявшись, — прозвучит иронично, но… мистер Гонт, вы забыли, кто я? Из нас двоих это скорее мне придется тебя успокаивать и приводить в чувства, чем наоборот. Так что, может, все-таки предоставишь грязную работу мне и спокойно проведешь вечер за чашечкой чая на чистых простынях?       — Смейся, — укоризненно ответил Оминис. — Может быть, я не такой, как ты, и мои руки не в крови по локоть, но я принципиально хочу пойти с тобой по некоторым причинам. Ты ничего не требуешь взамен, и уже я считаю это нечестным. Намереваюсь разделить ответственность, чтобы отвечать за последствия наравне с тобой или даже, по возможности, за тебя.       — Слишком много на себя берешь, — Джейд облизнула нож от варенья. — Ты протащил на себе Себастьяна все эти годы. Отдохни.       — Это ты слишком много берешь, — возразил он. — Последними поступками Себастьян и вовсе не заслужил твоей доброты и самоотверженности.       — Ну, за это ему еще предстоит ответить… И не забывай про Анну. Мы пойдем пытать гоблинов ради Анны. Оминис замер с тостом в руке.       — Мерлин, как же отвратительно это звучит, — он вернул хлеб на тарелку и тут же взял обратно, чтобы чем-то занять руки. — Ты только ей об этом не умудрись ляпнуть, — совсем мрачно напомнил Гонт. — Я вовсе не уверен, что и Себастьяну следует знать.       — Да, насчет Себастьяна, — Джейд задумчиво болтала в чашке чайной ложечкой. — Я не хочу, чтобы он знал, что конкретно я сделаю. Принципиально не хочу.       — Ну, пока ничего не делаешь, — Оминис прозрачно намекнул, что еще не поздно отступить.       — Нет. Пойми, что передо мной стоит выбор, смолчать или соврать, а вру я не очень хорошо и еще менее охотно. Но он же, пиявка, не отцепится, пока все соки не высосет.       — Да, это… проблема, — выдохнул Гонт.       — Пока не придумала, как ее решить, — призналась Джейд. — Не верю, что Себастьян сможет понять меня. Наверняка разозлится… в лучшем случае. Я вижу только один исход — конец, — заключила она траурным тоном.       — И ты все равно идешь на это, подозревая, что он тебя…       — Не произноси это слово, — торопливо попросила Джейд. — Да, иду. Пресекая дальнейшие вопросы — решение мое собственное, взвешенное и осознанное, и если бы ты не подкинул идею с пытками, я бы рано или поздно пришла к тому же самому, так что да… если каким-то чудом удастся сохранить некое подобие былых отношений с Себастьяном — хорошо. Нет — плохо, но против течения не поплыть. В любом случае ты здесь ни при чем.       — Ты можешь этого не…       — Хватит, — оборвала Джейд. — Пожалуйста. Больше не хочу об этом говорить. Мне нужно собираться. Теперь уже она в спешке вылетела из-за стола, поспешно окончив диалог. Навязываться следом Оминис разумно не стал. Джейд собирала вещи с ощущением, что идет на казнь. Помимо ножей и волшебной палочки понадобилась сменная одежда для маскировки и парочка пузырьков целебного зелья. Оставив мысли в спальне, Джейд вышла в гостиную. Оминис был там. Стоял у окна, как в первый день. Джейд рефлекторно глянула на место у камина, вспоминая силуэт Себастьяна на месте пустоты.       — Мистер Гонт, вы ждете особого приглашения? — бросила ему через полгостиной. На выход они шли безмолвно. Оминис молчал, когда покинули замок и шли за территорию, откуда можно свободно отправиться дальше.       — Полагаю, мне стоит использовать на тебе Дезиллюминационные чары, — предположила Джейд, натягивая маску Пепламбы, спрятанную под коричневым шарфом с дурацким узором, стащенным откуда-то месяцами назад.       — Да, разумеется. Гонт слился с окружением под ее чарами. Джейд покончила с переодеванием и оседлала метлу.       — Мы полетим, — сказала ему. — Не очень далеко, но и неблизко. Держись крепко. Описать место назначения для трансгрессии бесполезно — Оминис мог переправить только в уже знакомую точку, но никак не в случайную, обозначенную на ее самодельной чернильной карте в блокноте, как место скопления гоблинов.       — За… тебя? — послышался его удивленный голос.       — Какие-то проблемы? Прости за грубость, но… ты видишь здесь кого-то еще? — проворчала Джейд. — Или собираешься взять пример с Себастьяна и лететь без рук? На мне три слоя одежды, а на тебе — перчатки. Давай. Сделаем это, оба стиснув зубы. Так надо. Так и хотелось добавить: «ради Анны», и эта фраза постепенно становилась метафорическим обоснованием любой дичи сомнительной морали, которую делать не хотелось, но приходилось. Оминис обеспокоенно вздохнул и зашевелился.       — Извини, — произнес зачем-то, прежде чем взяться за талию. Джейд промолчала, сомкнув губы. Через одежду касание почти не чувствовалось. Просто что-то сдавливало.       — Пожалуйста, возьмись как следует, — попросила Джейд, уже чувствуя себя уставшей. — Представь, что летишь с Себастьяном. У тебя же нет проблем, чтобы держаться за него? Хватка стала чуть более явной, но по-прежнему деликатной.       — Мне придется лететь со скоростью слизня, чтобы случайно тебя не уронить, если не перестанешь нежничать, — с легким раздражением сказала Джейд. — Боишься, что Себастьян тебе руки отрубит? Учитывая последние события, есть более веские причины для беспокойства. Только с третьего раза Оминис взялся нормально, и они взлетели. И все равно с ним позади полет был в разы медленнее и осторожнее. Джейд приземлилась на безопасном расстоянии от лагеря.       — Если хочешь пойти со мной прямо туда, не высовывайся, не вмешивайся и молчи. Не вздумай наделать херни или использовать магию. Помни, что ты под Надзором. Даже если что-то пойдет не так, не колдуй, я сама со всем разберусь. А еще лучше подумай хорошенько и останься здесь. Я все сделаю одна, без тебя. Разум был в этом уверен, а вот тело предательски сомневалось. Правая рука неистово дрожала уже некоторое время. Джейд держала метлу одной левой, чтобы не позволить тремору сбить древко с курса. И как же хорошо, что Оминис не видел. Если бы не эта деталь, его бы, очевидно, здесь не было. И пусть у него оставалась повышенная чувствительность и догадливость, он не всевидящий.       — Я могу остаться, — негромко произнес Гонт, — а могу пойти следом так, что ты не узнаешь. Если будет спокойнее пребывать в неведении.       — Как хочешь, — безразлично бросила Джейд. — Главное — не доставляй проблем. Мне достаточно того, что ты знаешь о моих намерениях. Слышать и присутствовать — это уже по твоему желанию. Только, пожалуйста, не мешай и не останавливай. Как договорились — никаких Круциатусов. Она попутно встряхивала правой рукой, желая вернуть мышцы в нормальное состояние, иначе просто не сможет ровно держать волшебную палочку. Сама нервозности не ощущала, но тело придерживалось другого мнения и направило все напряжение в кисть.       — Прежде чем уйдешь, хочу, чтобы ты кое-что услышала, — заговорил Оминис. — Ничего не отвечай, просто послушай. Когда Себастьян вернется, разбираться будем вместе. Я тебя одну с этим не оставлю. Знай: может быть, то, что мы собираемся делать, неправильно, но я на твоей стороне и при необходимости защищу от его идиотских нападок. Джейд раздраженно молчала. Разделение ответственности несильно беспокоило сейчас, на пороге грязных деяний. Рука и не думала успокаиваться, что бы она ни делала: трясла ей, сжимала и разжимала кулак, даже саданула украдкой о ствол ближайшего дерева. Бесполезно. Во фляге во внутреннем кармане был налит чай, и несколько глотков согрели изнутри, но не успокоили. Внезапная затея попросить Оминиса подержать себя за руку прошибла позвоночник холодным ударом.       — Только этого не хватало… Кулак ненавистной руки ударился о шершавую кору, обдирая кожу с костяшек. Вместо того, чтобы отправиться к гоблинам со своей злостью и негативом, она снова сорвалась на себе. Столько времени прошло, а в этом плане ничего не менялось. Все по-старому. Никакого прогресса. Если Гонт и понимал, что она делает, то молчал, что было как нельзя кстати. Любезно избавил от необходимости объясняться, оправдываться и отбиваться. Стало легче. Возможно, от боли, а может, от осознания, что Оминис не так уж и плох, когда невидим и молчит. Эта мысль показалась крайне забавной, и Джейд внезапно засмеялась как ненормальная. Не стала извиняться за нервозность и скрывать эту натуру. Сам напросился. Она дала возможность остаться. Но он пошел следом. Может, Гонт послушает, что-то для себя уяснит и отстанет. Испугается и больше никогда сам к ней не полезет. Возненавидит, начнет презирать, сторониться, брезговать… отлично! А может, и Себастьян каким-то образом поймет, на что она идет ради… них всех. Джейд сделала несколько глубоких вдохов, сбросила внезапный порыв непонятных эмоций и идею глупо взяться за руки и произнесла:       — Послушай и ты кое-что. Без тебя было бы проще и привычнее разобраться со всем самой, но… с тобой… терпимо. Пока ты не приносишь проблем, — добавила она многозначительно. Почему-то показалось, что он улыбался невидимой улыбкой. Идти на дело с Гонтом на хвосте ощущалось совсем иначе. Дискомфорт заполонил разум, а напряжение так и не уходило из руки. Джейд не терпелось дать ему высвобождение, разжать эту пружину, и хорошо, что впереди гоблины, а не Оминис, Анна или Себастьян. Успокоило только это. Знакомые скрипучие грубые тембры начали доноситься до ушей, пока Джейд невидимой тенью скользила к лагерю. Она никогда не занималась пытками гоблинов, зато проворачивала это с людьми и рассчитывала, что механизм не сильно различался. Ворваться, обезвредить, связать — ничего сложного, и вот перед ней в линию подвешены Левиосо, заткнуты Силенцио и связаны Инкарцеро двенадцать гоблинов. Топоры, секиры и арбалеты свалены в кучу, палатки проверены на предмет затаившихся — Джейд стало тошно от того, насколько умело она это делала. Успех был сомнительным, превосходство — дурно пахнущим гнильцой и смертью, навыки — грязными, а она сама — не достойной ни уважения, ни восхищения за содеянное. Облачение бандитки словно подтверждало, что она сейчас та, кем и является, прежде скрытая под выглаженной школьной формой. Да только овечья шкура не делала волка одним из них. Сплошное притворство. Кто она на самом деле? По велению волшебной палочки двенадцать одинаковых свитков пергамента зависли перед лицами гоблинов. Копии того, что написал для нее по памяти Оминис, содержали суть проклятья Анны.       — Я желаю, чтобы вы внимательно прочли это, — властно распорядилась Джейд, не узнав собственный голос в стальном тембре. — Каждую букву. После этого я буду задавать вопросы, от которых зависят ваши жизни. Некоторое время она прохаживалась вдоль шеренги, пока лишенные речи гоблины корчились и извивались во власти веревок и магии. Дав им достаточно времени ознакомиться с пергаментами, Джейд демонстративно подняла гоблинский кинжал.       — Теперь я желаю знать, известно ли кому-нибудь, что за проклятье здесь описано. Меня интересует что угодно. Любая информация будет полезной. Она подошла к первому из линии, сняла с него чары немоты и тут же увернулась от плевка. С размаху всадила нож в горло гоблина, не церемонясь ни секунды, и перешла к следующему. Он оторопело глядел на собрата, испускающего дух подвешенным в воздухе, и заметался в страхе, как червяк с оттяпанным концом. Рука твердо сжимала рукоять и больше не дрожала.       — Я ничего не знаю! — кричал гоблин. — Не уби… С влажным характерным звуком клинок нашел пристанище аккурат между ребер жертвы. Бордовая кровь полилась с мясистых губ, заливая тугие веревки.       — Мне нужен тот, кто знает. Говорите или умрете. Им ничего не стоило наболтать чуши ради спасения. Более того, Джейд пока не знала, как проверить информацию на достоверность. Это они с Оминисом не обсуждали. Пока что все, чего она пыталась добиться, — узнать хоть какие-то сведения. Надеялась, что этой боли и страха будет достаточно, чтобы разговорить. Не хотела мучить их… в полную силу. Но гоблины оказались такими же толстокожими, как тролли, когда дело коснулось допроса. Предпочли умереть, лишь бы не вести разговоры с ведьмой и тем более унижаться в мольбе. Некоторые перед смертью бросались оскорблениями, будто не зная, что брань станет их последними словами. Кто-то все-таки попросил пощады под воздействием страха и инстинкта самосохранения, но таких были единицы. Большинство просто пошли в расход, чтобы напугать остальных, и не сказали почти ничего цензурного или вразумительного. С каждой следующей попыткой Джейд действовала жестче и ожесточеннее, не отбирая жизнь точным ударом ножа в правильное место, а добавляя все больше и больше боли перед смертью. Рассекала сухожилия, оставляя плоть лоскутами висеть на костях, безжалостно изрезала грубую кожу глубокими линиями, хладнокровно наносила несмертельные, но неприятные повреждения, всаживая кинжал в ухо, вдоль лопатки и поперек бедра. Безрезультатно. Они умирали на глазах сородичей, истекали кровью на снег, плевались и пускали бордовые слюни, орали, ругались на своем языке, но не раскалывались. Ни один из двенадцати не сказал ничего полезного. И все равно это был не максимум боли, на который она способна. Когда Джейд прикончила последнего, Оминис подал голос.       — По-твоему, это пытки? — спросил беззлобно, ровным тоном. Джейд отрывисто захохотала, высвобождая кинжал из черепа гоблина с чавкающим звуком, от которого Оминис неприязненно поморщился.       — Нет, по-моему, это пока еще не пытки. Я надеялась, мне не придется их действительно пытать, чтобы расколоть. А вообще, во-первых, на людях срабатывало, во-вторых, я разминаюсь и мне необходимо настроиться на реальные пытки, в-третьих… да вы сама доброта, мистер Гонт! Хочешь сказать, я нежничаю и все-таки стоит перейти к Круциатусу? Я же говорила, что не хочу прибегать к Темной магии. Сама справлюсь.       — Просто ты… убиваешь их, — сдавленно произнес Оминис, поняв, что она показательно поставила его фамилию в один ряд с Непростительным заклятием.       — Мне им, что ли, чаю разлить и извиниться за беспокойство? — огрызнулась Джейд. — Понимаешь, что будет, если их мирно отпустить? У вас с гоблинами и так обстановка не самая спокойная, проще их убить и стереть с лица земли, чем… почему я вообще тебе все это объясняю? — воскликнула она в раздражении. — Я думала, ты понимал, на что идешь и что мы здесь не подарки на Рождество раздавать будем.       — Да, но…       — Дай угадаю, тебе не по себе от того, как я это делаю? — недовольно предположила Джейд. — Как… умело, верно? Не нравится хладнокровие и спокойствие? Позволь тебе напомнить, Оминис: мы из разных миров. В твоем крахмалят простыни каждый день, трапезничают устрицами и шампанским, обсуждая курс галлеона к фунту со своих уютных местечек у камина, а в моем — спят на голой земле, жрут сырую рыбу, запивая мутной брагой, пускают кровь кинжалами и сворачивают шеи голыми руками. И пусть я предпочитаю не вспоминать об этом периоде жизни, он теперь навсегда часть меня, а навыки и умения просто так не забыть. Сам не забывайся, Гонт. В этот момент перед тобой стоит настоящий северный разбойник, взращенный головорезами, который бы в реальном мире не оставил от тебя и мокрого места. Так что закрой рот и порадуйся, что я с тобой заодно и тебе не приходится марать руки и пятнать репутацию. Я делаю то, что должна. С тобой или без. Ясно изъясняюсь? Да, я их убиваю. Это проблема? Хочешь — можешь валить и вызвать на меня мракоборцев. Боишься, что я стала похожа на Себастьяна и не смогу остановиться? Ошибаешься. Я намного хуже него. У меня его тяги никогда не было. Мне уже удерживаться не от чего, потому что насилия было так много, что уже давно не привлекает, а наоборот, отвращает. Тебе понятно? Сэллоу, этому невинному созданию, в самом влажном сне не снилось то, что я творила, пока у него детский голос ломался. На что он так жадно облизывается, я уже прошла множество раз. Именно по незнанию он не понимает, к чему тянется, я же прекрасно осознаю все последствия и тонкости. И убиваю гоблинов не потому, что мне не терпится кого-то зарезать. А потому что так надо. Не строй из себя идиота и избавь меня от своего дерьма. Тебя здесь и вовсе быть не должно. Мне сейчас абсолютно наплевать на твои впечатления и вопросы морали. Добро пожаловать в мой мир, мистер Гонт. Ты тут чужой, и тебе здесь не рады. Не мешайся под ногами, не лезь под нож и завали ебальник. Пустота, в которой скрывался под чарами Оминис, не ответила. Джейд часто дышала, явно от нервов и гнева. Хорошо, что он молчал. Все-таки был явно поумнее и сдержаннее Себастьяна и умел заткнуться, когда необходимо. Или просто оказался слишком шокирован ее поведением и новым амплуа. На-пле-вать. Пусть знает воочию, кто она, раз уж навязался и спровоцировал. Джейд здесь не в составе дипломатической делегации. И мнение Оминиса сейчас абсолютно не учитывалось. Может, он уже пожалел о затее, испугался, передумал — это лишь его собственные проблемы. Пусть даже обернет все против нее, ничего не изменится и она продолжит, пока не добьется прогресса. Или пока цена не перевалит за приемлемую. Необоснованно дорого она не заплатит. Всему есть мера. Интересно, сколько гоблинов понадобится? Хотелось надеяться, что не очень много. Не было никакого желания устраивать геноцид и обострять ситуацию в магическом мире из-за какой-то проклятой девочки. Джейд перевела дыхание, восстанавливаясь. Возможно, Оминиса пугало именно это: что она не остановится, пока не перебьет сотню, тысячу гоблинов на пути к желаемому. И ему придется оттаскивать ее за руки. Этого не произойдет. Будет обидно, если все окажется впустую. Но чего точно не случится — голову она не потеряет. Джейд удовлетворилась тишиной и без малейших угрызений совести за грубость и несдержанность взялась за уборку. Вновь подрагивающей рукой запустила заряд древней магии в ближайшее тело, расщепив его на ошметки, исчезнувшие в воздухе бесследно. Почему-то использование древней магии на глазах Себастьяна в Хогсмиде и теперь в присутствии Оминиса не противоречило Непреложному обету. Иронично, что наглядная демонстрация не считалась за тайну, раскрытие которой сулило смерть. Но стоит Джейд заговорить… Она молча избавилась от двенадцати тел, оставив лишь следы крови на снегу. Прошлась по палаткам, прибирая к рукам монеты — этап необязательный, но воровская натура не могла успокоиться, пока лагерь не будет обчищен. Им эти галлеоны уже не пригодятся. Джейд зачищала так каждую точку. Не оставляла золото и уносила с собой, сваливая на дно чемодана в слизеринской спальне. Понимала, что столько денег ей не требуется, но верила, что однажды эти грязные, залитые кровью монеты послужат на благо.       — Пора уходить, — Джейд перекинула ногу через метлу. — Попробую еще раз. Постараюсь… растянуть процесс и добиться максимума продуктивности. Выжать как можно больше. Невидимый Гонт в прежнем молчании забрался на метлу сзади. Снова до раздражающего несмело положил руки в зимних перчатках на талию. Джейд подумала, что побрезговал. Оминис же наоборот, больше всего сейчас желал просто обнять эту несдержанную и опасную северную разбойницу. Но сделать это было все равно что лизнуть металл на морозе — прилипнет намертво, и отодрать себя удастся только с болью и кровью, оставив на ней частички себя. Знал, что ей в эти секунды очень плохо, и сдерживался, лишенный права помочь. Оминис неслышно вдохнул, успокаиваясь, и схватился крепче, пока она не почуяла неладное и снова не вскипела. Ощущения были странными. Не страх, не отвращение и не опаска, нечто другое, непонятное. Будто впереди сидел другой человек, не знакомый ему, одновременно такой… хотелось думать, близкий, но мыслить так Оминис не осмеливался. Все еще не позволял себе подобной роскоши.       — Ты специально не сказала сразу, что мы полетим? — спросил он.       — Что? — Джейд остановила метлу и обернулась, когда ветер перестал свистеть в ушах. — Что ты там мяучишь?       — Не хотела, чтобы я шел только затем, чтобы за тебя взяться? Опасалась, я соглашусь только ради этого?       — А тебе обязательно спрашивать сейчас, когда мы в воздухе? — поинтересовалась она крайне недовольно. — Вообще, нет, были мысли поважнее. И твои прикосновения меня не пугают. Просто неприятно. А что с тобой такое? Ты сегодня зациклен на этом еще больше моего. Слава Мерлину, она не видела его лица. Не обратила особого внимания на вопрос и возобновила полет в сторону следующей точки. И правда. Что это с ним такое? Почему для него сегодня касания имеют большую важность, чем для нее? Только потому, что она позволила больше? Или ослабление барьеров — последствия ее нынешнего состояния, в котором все мысли только о крови и боли? Почему же его мысли теперь о ней? Джейд пошла на снижение. И снова лагерь, полный гоблинов, и Гонт с волшебной палочкой, цепляющей силуэты, пока она нехотя готовила новую партию для настоящих пыток. Оминис остался неподалеку, не покидая ее ни на минуту. Как же она двигалась… Что за талант? Всего несколько месяцев с волшебной палочкой в руках, и колдовать вот так? Невероятно… Сейчас от ее магии захватывало дух. Хотелось следить неотрывно, наблюдать, видеть… Но даже заклинания она использовала невербально. Потрясающе. Без труда обезвредила девять голов и точно так же связала, выстроила в шеренгу и велела каждому читать. Вот теперь Оминис ощутил, что делает что-то неправильное. Когда на место размышлений о моральной стороне вопроса пришло… восхищение. Он стоял совсем рядом с настоящей убийцей и получал удовольствие от того, что она… такая. Что с ним заодно. Что он знает ее. Хотя бы немного. Будто он приручил опаснейшего диковинного зверя, несущего смерть. По его воле. На этот раз Джейд действовала иначе и сменила тактику. Ей и правда вовсе не нужна Темная магия и Круциатус, чтобы сделать больно. Гоблины орали, срывая связки, когда она наносила уже не глубокие надрезы, а снимала кожу живьем. С каждого из девяти. Так было больнее и эффективнее. Джейд не стала убивать их по очереди, а освежевала всех сразу и по одному добавляла огня оголенной плоти, втыкала множество тонких, раскаленных добела иголок, терла по обнаженным мышцам шершавой металлической щеткой, обливала струйкой кипятка… Теперь принялась пытать. Вокруг стоял запах жженого мяса и кипящей крови, а ор стоял такой, что сюда бы заявилось все Министерство магии, не наложи Джейд предварительно заглушающие чары, изолирующие лагерь от остального мира. Здесь царствовала боль и медленные мучения. Маленькими кусочками плоть отрезалась от тел. С неприятным хрустом тонкие длинные пальцы ломались один за другим. Обухом рукояти кинжала выбивались желтые зубы и вырывались грязные длинные ногти. Ни один мускул не дрогнул за все время, пока Джейд делала это. Мозг подавал четкие сигналы, точно зная, какой шаг будет следующим. Дозировал силу нажатия, интенсивность движений и глубину увечий. Не забыл, как это делается. И за каждым движением стояла надежда. Мольба выяснить нечто полезное, услышать хоть что-то кроме душераздирающих криков мучений. Получить сигнал, после которого можно все прекратить… и удостовериться, что это не напрасно. Но они только кричали, словно уже оказались в аду, где она — их личный демон боли и нескончаемых пыток. Потому что на этот раз повреждения и раны были болезненными, но не смертельными. Организм гоблина более вынослив, так что они промучаются дольше и сильнее прежде чем умереть от болевого шока или потери крови. Следующего на очереди Джейд связала по рукам и ногам, магией натянула веревки в разные стороны и принялась растягивать как тряпичную куклу.       — Это не гоблинская магия! — заорал кто-то из ряда, не выдержав безумных криков. — Не гоблинская! Вы ошиблись! Ошиблись! С влажным хрустом конечности вылетели из суставов, и искалеченная туша упала в снег. Джейд затряслась всем телом, зарычала и одним зарядом древней магии убила оставшихся ослабших и изувеченных гоблинов. Избавила от мучений. Упала на колени в снег и некоторое время просто тяжело дышала, смотря в никуда.       — Все, — безжизненно провозгласила Джейд. Сняла с Оминиса Дезиллюминационные чары, сунула волшебную палочку в карман и схватила правую руку левой, уже чувствуя тряску.       — Я больше не буду. Хватит. Они ничего не говорят, а что скажут, на достоверность не проверим. Это бесполезно. Все это бессмысленно! Именно это ранило больше всего. Осознание безуспешности всей затеи. Провал. Джейд бы так остро не отреагировала, узнай они хоть что-то. Но фактически она принесла в два лагеря мучения и смерть… и это не обернулось ничем. Двадцать одно живое волшебное существо пало ни за что. И когда Джейд поняла, что все закончилось проигрышем, последствия содеянного обрушились в полную силу. От ненависти хотелось содрать с себя шкуру, и Джейд стащила плащ браконьера, избавляясь от облачения бандитки. Сорвала маску Пепламбы с лица и бросила в огонь. С диким рыком бешенства развернула какой-то столик. Принялась пинать его ногами в щепки. С треском отломала ножку и перешла на пустой ящик. Некоторое время громила лагерь, бросалась взрывными бочками, била стекло, крушила мебель и рычала. В ушах стояли крики, в голове пульсировала боль, и с каждым ударом сердца крепло осознание, насколько все это оказалось… впустую. Только избавившись от излишков сил и кипящей разрушительной энергии, Джейд притихла. Заметила кровь, капающую с правой руки. То ли гоблинскую, то ли собственную — наверное, порезалась. Попыталась оттереть снегом, снова зарычала, переходя на визг, и в итоге просто засунула руки в кипящий котел над огнем. Последовавший за этим болезненный вскрик сквозь зубы заставил Оминиса вздрогнуть.       — Джейд… — Он терялся, как ее успокоить сейчас, но не мог остаться в стороне, когда она начала делать больно еще и себе в качестве мнимой компенсации. Только так могла обрести нечто, похожее на успокоение.       — Отвали! — Она агрессивно терла ошпаренные руки снегом. — Не лезь! Зачем я вообще согласилась взять тебя с собой?       — Чтобы я тебя утешил, когда все закончится, и сказал, что все в порядке.       — Себя утешь, придурок! Я сама справляюсь с такими вещами!       — Я… заметил, как ты справляешься, — хмыкнул Оминис. — Помогло?       — Нет! — выпалила Джейд. — Что бы ты ни сказал и ни сделал, мне не поможет ничего! Ни хрена не будет в порядке! Все эти гоблины умерли ни за что! Я их убила! Этими руками!       — Тогда почему остановилась? Можешь попробовать еще раз. Я знаю подходящее пыточное заклинание, не против научить, если… Оминис затих, когда она тяжело задышала где-то поблизости.       — Ты… — тихо начала Джейд тоном, разительно отличавшимся от прежних эмоциональных криков. — Ты сейчас это серьезно говоришь? Предлагаешь мне… попробовать еще раз? Хочешь меня… научить?.. Ее голос разливался сдерживаемой яростью, и одного неверного слова было сейчас достаточно, чтобы прорвать плотину.       — Серьезно, — ответил Оминис чистую правду. — Если ты этого хочешь, я помогу.       — Проваливай, — жестко сказала Джейд. — Вали к черту. Это уже слишком. Ты потерял меру. Мне все это не нравится. Я совершила ошибку, взяв тебя с собой.       — Джейд…       — Катись!       — Но…       — Трансгрессируй на хер отсюда!       — Да что не так? — воскликнул Оминис. — Все же нормально! Ты справляешься просто прекрасно! Я никогда не встречал человека, который одним кинжалом способен…       — Заткнись.       — Говорю честно что думаю.       — Я сказала заткнись! — рявкнула Джейд у его лица. — Ты меня слышишь? А себя? «Я знаю подходящее пыточное заклинание», — передразнила она. — О, я не сомневаюсь, что ты знаешь, Гонт! Что с тобой происходит? Что ты снова пытаешься со мной провернуть? Спрашиваешь, что не так? Ты, Мерлин тебя дери! Какого черта ты творишь? Что за внезапные желания обучить меня пыточной магии и продолжить издеваться над этими… существами ради забавы? Ничего не перепутал? С Себастьяном вел себя совершенно наоборот. Ты хоть понимаешь, что я только что сделала, или криков наслушался и с катушек слетел, вспомнив, как самого пытали? Почему ведешь себя так, словно тебя все это ничуть не смущает и ты хочешь еще? Понравилось представление? Я думала, ты будешь в ужасе! Считала, ты все это терпеть не можешь, как и я! А ты сам, оказывается, едва ли понимаешь, когда следует остановиться! Или того хуже, используешь меня ради удовлетворения больных фантазий? Что с тобой не так, мать твою?!       — Джейд, ты не в себе… Из-под ног в одно мгновение выбили опору, а лицо ощутило жесткость и холод. Оминис опомниться не успел, как Джейд принялась тыкать его ногой в затылок, утапливая в кровавый снег.       — Я не в себе, говоришь? О, это мое привычное состояние, — заговорила она сверху, изливаясь ядом. — А ты? Ты сейчас в себе? Или в тебе некто другой, с кем я не знакома? Назови мне хотя бы одну причину, по которой я заслужила от тебя похвалу за то, от чего ты так старательно удерживал Себастьяна.       — Чтобы я сгладил чувство вины и мысли о том, насколько это неправильно, — проговорил Оминис в снег.       — Одобрением?! — оглушительно вскрикнула Джейд, надавив на затылок. — Типа… да, у тебя замечательно получается нести боль, мучения и разрушения, пожалуйста, сделай так еще раз и продолжай убивать?! Ты либо нагло врешь, скрывая истинные мотивы, либо тупой, чего за тобой я прежде не замечала. Если ты снова что-то задумал… Я уже не знаю, что и думать. Может, ты вытащил меня только ради удовлетворения своих тайных желаний. Кто тебя знает, Оминис чертов Гонт.       — Думаешь, лучше, чтобы я порицал тебя? — ровным тоном спросил Оминис. — Как мне тебя успокоить?       — Не вести себя как псих и сказать мне правду!       — Правду? Идет. Ты слишком хорошо делаешь плохие вещи. И это восхищает меня. И вместо того, чтобы сломаться, заплакать, ты… продолжаешь держаться. Это потрясающе. Нога на затылке замерла и исчезла. Оминис ожидал удара, которого не последовало. По скрипу снега понял, что Джейд села рядом.       — О, значит, тебе нравится, как я держусь и не ломаюсь. А должен презирать, — произнесла она тусклым голосом. Гонт тоже сел и отряхнулся.       — Я знаю, Джейд. Но не могу. Не получается. Ты была так… собрана, хладнокровна, настоящий профессионал… Я чувствовал такую твердость, силу и стойкость… будто ты и правда делаешь то, что должна.       — Ты… издеваешься? — изумленно спросила Джейд. — Еще одно слово — и почувствуешь вечный покой! Я не буду твоим ручным палачом и убийцей! Ты правда настолько туп и ничего не понимаешь? В упор не чуешь, как сильно я сейчас себя ненавижу? Насколько мне… противна эта часть, которую ты сейчас восхваляешь?.. Хочешь меня сломать? Опоздал. Я ломаюсь, но совсем иначе. В одиночестве и… так, чтобы собраться заново, когда станет легче. Схема выработана годами. И ты этого… — она жестко усмехнулась, — не увидишь.       — Я пытаюсь тебя утешить!       — Мне не нужны твои утешения! Ни одно твое слово не избавит меня от ненависти, сожалений, грядущих кошмаров и криков в ушах. Ни одно! Все, что ты сейчас делаешь, — провоцируешь меня и пытаешься подобраться, используя мои слабости и уязвимость. Но я тебе этого не позволю. Даже не надейся. Не знаю, что тебе нужно, но уверена: ты ненормальный. Конченный, — прямо сказала Джейд. — Манипулятор похлеще Себастьяна. Знал, какой уязвимой делает меня… все это. Надавил, втерся в доверие и увязался следом, чтобы понаблюдать, как я… работаю. И тебе настолько понравилось, что захотелось еще. Я не стану участвовать в твоих больных играх. Хочешь мучить гоблинов — пожалуйста, но без меня.       — Не хочу, — ответил Оминис. — И я… да, пожалуй, ты права. Видимо, я все-таки не в себе, — добавил, подумав. — Но не в том смысле, как тебе это кажется. Как и прежде, у меня не было тайных намерений и злых умыслов на твой счет. Когда ты закончила здесь… просто хотел поддержать тебя. Любое твое решение. Продолжить или остановиться — решать не мне. Я всего лишь… рядом. Джейд звучно сплюнула, явно намекая, что думает о его словах.       — А может, просто поехавший. Она поднялась, закинула метлу на плечо и пошла пешком куда-то в сторону. Не стала ничего больше спрашивать и прояснять.       — Может, и так, — произнес Оминис, вставая на ноги. Скрип снега за спиной означал, что Гонт пустился следом. Его идиотское поведение освежило память, напомнив, почему Джейд перестала общаться с Фигом. Из-за неприятного подозрения, что он ее использовал. Выжимал себе в рот кровь с ее одежды, облизывался и причмокивал. И показалось, Оминис сегодня делал то же самое. Она в который раз убедилась, что не представляет, что у него внутри. Какие последствия на самом деле повлекло все то, что с ним делали в детстве? Возможно, он еще больший псих, чем Себастьян. Все они трое… психи. И каждый по-своему сходил с ума. Сегодня настала очередь Гонта. Где тот разумный и осторожный Оминис, удерживающий Себастьяна от бездумных поступков? Почему он словно толкает ее во тьму, скалясь невидимой улыбкой за ее спиной? Неужели не осознает, насколько это ненормально? Думает, раз она вышла оттуда, то и вернуться ничего не стоит? Если не щадит, то теперь… скармливает? И заинтригованно ждет, чем все закончится? Или специально ставит ее в уязвимое положение, играя на болезненных воспоминаниях, чтобы благородно прийти на помощь? Почему пытается вложить в ее трясущуюся от нервного и магического напряжения руку оружие, которое так тщательно отбирал и прятал от Себастьяна? Да что у него в голове?!       — Намереваешься дойти до Хогвартса пешком? — окликнул Гонт позади. — Предлагаю трансгрессировать.       — Хочу пройтись, — ответила Джейд вполне мирно вместо ожидаемого злобного предложения закрыть рот.       — Тогда накинь мой плащ, — не уступал он. — Ты без мантии.       — А ты — без чувства меры. Меня греет ярость. Не чуешь? — издевательски спросила она.       — Джейд…       — Где твоя догадливость? Не понимаешь, что сейчас я хочу остаться одна?       — Я тебя здесь одну не оставлю.       — А что, два десятка мертвых гоблинов для тебя не показатель, что с волшебниками я тоже справлюсь?       — Дело не…       — Какой же ты упрямый и назойливый! — Джейд развернулась к Гонту и остановилась. — В отсутствие Себастьяна теперь ты моя заноза в заднице? Поздравляю, у тебя отлично получается! Такой же мерзкий и приставучий, как и он в первое время. Что ты от меня хочешь? Успокоить? Таким способом явно не получится. Хуже не делай — зубов не досчитаешься. Она возобновила шаг. Шла, сама не зная куда, движимая неприятными эмоциями. Остановилась на возвышенности и осмотрелась. Где-то вдалеке виднелись огни небольшого поселения. Ближе, у подножия холма — развалины. А там — свечение. Древняя магия. Что-то от этого вида натолкнуло на мысли. Если Джейд способна видеть древнюю магию, но не может ее почувствовать, то Оминис… наоборот. И раз уж он здесь, может, послужит на пользу ее тупикового исследования?       — Видишь те руины? — окликнула Джейд Оминиса.       — Не думаю, что это подходящая формулировка.       — Мне сейчас не до церемоний, — рыкнула она. — Видишь или нет?       — Ну, фактически…       — Гонт!       — Нет, Джейд, радиуса действия заклинания недостаточно. А что?       — Пойдем. Теперь мысли о магии перебили гоблинов. Магия… магия… древняя магия… Должно быть что-то… полезное. С каждым шагом они подходили ближе к светящимся сгусткам. Но Оминис продолжал молчать.       — А теперь?       — Все еще не вижу. Эти? — Гонт указал точно в сторону руин.       — Ага. Все ты видишь. Эти.       — И что тебя в них так заинтересовало? Джейд прошла еще немного в раздумьях и остановилась.       — Ты говорил, что чувствуешь мою магию. Назвал ее уникальной. Помнишь такое?       — Да, — слегка растерянно произнес Оминис. — В чем дело?       — Пойдем. Они спустились к подножию холма, подошли к руинам ближе, откуда сгустки древней магии отбрасывали отблески на полуразрушенные стены и блестящий нетронутый снег.       — Что чувствуешь? — спросила Джейд с замиранием сердца, подведя его на достаточное расстояние, откуда он должен почуять необычную магию, которая и выделила ее в его слепых глазах среди остальных обитателей слизеринской гостиной в первый день.       — Замерз, но не думаю, что ты хочешь услышать от меня именно это.       — Магию чувствуешь? — с нажимом Джейд выделила первое слово.       — Твою? Ну, сейчас ты в спокойствии, а я — наоборот, так что… если сосредоточиться…       — Сосредоточься, успокойся и почувствуй.       — Что ты пытаешься…       — Просто сделай, как прошу, и свалим отсюда.       — Ладно. Постараюсь… Гонт сглотнул, глубоко вдохнул и протяжно выдохнул облачком пара. В свете волшебной палочки его лицо казалось бледнее обычного, и на контрасте кожи багровела гоблинская кровь, оставшаяся от растаявшего снега. Волосы растрепались, хоть он и пытался их пригладить до обычного состояния.       — Что чувствуешь? — спросила Джейд, как никогда внимательно вглядываясь в его лицо.       — Нервничаю? — неуверенно ответил он, приподняв брови. — Я не понимаю, какой ответ ты хочешь получить.       — Магию чувствуешь? — снова с раздражением выделила суть.       — Ты… странная.       — Да или нет?       — Скорее нет, чем да. Ну то есть… не больше обычного. Восприятие зависит не только от твоего состояния, но и от меня. Сейчас я… не лучший детектор. Джейд вытащила скрученный и смятый свиток, копии которого читали гоблины. Магией создала несколько новых экземпляров, перемешала и приказала Гонту выбрать настоящий.       — Сможешь?       — Что за внезапные эксперименты? — нахмурился он. — Зачем эти проверки?       — Из любопытства. Так можешь или нет? Он ощупал каждый, задержавшись ненадолго, и в конце остановился на одном из вариантов. Настоящем.       — И как ты это понял?       — Мерлин, Джейд… Это сложно объяснить. Просто… чувствую. Ну так какого черта он не чувствует сгустков, висящих неподалеку? Даже не смущается этой капли света и магии. Или не магии?.. Джейд подвела его ближе, практически вплотную. Подошла к сгустку и убедилась, что это именно они. Следы древней магии. Глянула на погасшую и опущенную волшебную палочку Гонта, удостоверившись, что сейчас он ничего не видит, и подняла свою. Набрала на кончик немного следов, потрогала рукой, ничего не ощутив. Приблизилась к Оминису со светом в ладонях. Рассеяла следы древней магии над ним. Смотрела, как они кружились вихрем, оседали на его волосах, коже, руках… Освещали лицо, замерзшие губы, путались в меху на воротнике… Он должен был это ощутить. Понять, почуять, уловить присутствие магии… Обратить внимание, насторожиться… пожалуйста, хоть что-то… Он же не слеп. Гонт способен это увидеть. Прямо перед ним витают в воздухе следы могущественной древней магии, которой способны владеть лишь единицы на целые века и еще меньше могут ее видеть. Но он… должен чувствовать эту мощь, силу, магию… Ну пожалуйста… Оминис… Ничего. Он как стоял молча с потерянным выражением на бледном лице, так и остался. Даже морщинка не появилась между его бровей. Джейд чуть не плакала от осознания, что он ничего не ощущает и не замечает. Для него ее древняя магия чувствовалась только внутри ее тела. И следов словно не существовало вовсе. Никакого отклика. Пустота. Джейд пока не понимала почему, но это разбивало ей сердце.       — А сейчас? — спросила она треснутым голосом.       — Джейд, что я должен почувствовать? — теперь Оминис хмурился, словно эти однообразные вопросы начинали его нервировать.       — Магию, Оминис, — чистейшей грустью выдохнула Джейд. — Чертову магию. Последний сгусток распался частичками света, затанцевал в потоке ветра и крупицами осветил пространство. И либо Гонт соврал, либо… это были лишь следы магии, но не магия. Горько. Еще одно поражение. Джейд подняла голову, наблюдая за искорками, унесенными ветром к небу, и сокрушенно поджала губы.       — Давай возвращаться.       — Что ты хотела? — спросил Гонт. Что она хотела? Чтобы он почувствовал эту проклятую древнюю магию отдельно от нее. Доказал, что не одна она видит эти следы. Что он тоже может их воспринимать своим чертовым чутьем. Что все это взаправду существует, а не является плодом ее воображения, внушенного и порожденного коллективным помешательством Хранителей. Всполошился и сказал: «Ого! Что это в тех руинах? Похоже на необычную форму магии! Никогда такой не встречал!» Да что угодно вместо пустоты и недоуменного молчания. Что-то здесь было нечисто, и в затылке неприятным зудом росло подозрение. Повернувшись к Гонту, Джейд устало и тихо попросила:       — Перенеси меня, пожалуйста, назад. Секундным касанием Оминис без лишних слов и вопросов вернул их в окрестности Хогвартса. Оказавшись там, Джейд стремительно двинулась к замку. Головная боль мешала сосредоточиться на чем-то одном, и мысли атаковали обессиленный мозг. Гоблины… магия… Оминис… Себастьян… Анна… Хранители… Все это ударами по вискам вторило каждому шагу, но чем дальше Джейд шла, тем больше ощущала собственное бессилие, некомпетентность, непонимание… Прошло уже почти полгода, а за это время она лишилась наставника, разочаровалась в единственном авторитетном человеке, нажила серьезных врагов, убила множество человек, а сегодня еще и пытала невиновных гоблинов ради ничего… И эти сгустки… тоже были попросту ничем. Оминис способен отличить настоящий пергамент от магически созданной копии, но не обратил никакого внимания на исходящие светом скопления магической энергии, как она предполагала. Как они все предполагали… Что-то определенно было не так со всем этим. С Хранителями, магией, сгустками, следами, источниками… Джейд уже давно это подозревала, но лишь больше тонула в пучине неотвеченных вопросов о магии…       — Джейд, подожди.       — А? Она машинально обернулась, позабыв обо всем на свете. Оминис остановил ее в подземелье, почти у самого входа в общую гостиную.       — Чего звал, Гонт?       — Послушаешь меня? Хочу сказать кое-что. Джейд устало прислонилась к стене, не найдя сил ответить.       — Подозреваю, ты едва ли простишь меня, и Себастьян будет в гневе. Уверен, ты расскажешь ему. Молчать о таком… Я бы и сам не смог, но предоставлю решение тебе. И… раз уж я не могу ничего сказать, чтобы тебя утешить, пора… сделать…       — Что ты… — Джейд не успела даже предположить, что он намеревается совершить в следующее мгновение, вскидывая волшебную палочку.       — Империо, — приказал Гонт. Все тело в одну секунду стало невероятно легким, практически невесомым. Прежняя усталость больше не ощущалась, ровно как и былое напряжение в мышцах. Мысли исчезли из головы, разум опустел, наполненный лишь вакуумом.       — Знаешь, Джейд, люди с сильной личностью и твердой волей способны противостоять этому заклинанию, — голос Оминиса влился в опустошенную голову, эхом отзываясь внутри черепа. — И я абсолютно уверен, что ты такая. Поэтому… я хочу, чтобы ты сопротивлялась. Идем. Идти… куда? Сопротивляться? Чему? Идти или сопротивляться? Ноги сами собой понесли вперед, пока заколдованный мозг пытался обработать два конфликтующих приказа. Идти? Сопротивляться? Сопротивляться ходьбе? Стоять? Остановиться?       — Ты ведь не хочешь плестись за мной неизвестно куда, — говорил Оминис. — Хочешь вернуться в гостиную, как можно быстрее оказаться в спальне, вымыться и уснуть… Она… хочет? Это приказ? Она должна хотеть?       — А еще ты ненавидишь меня и желаешь выбить мне зубы, снова втоптать в кровавый снег за то, что я сделал с тобой… Втоптать в снег? Но здесь нет снега…       — Ты не сопротивляешься. Слишком много задач. Идти, сопротивляться, хотеть, плестись, вернуться, вымыться, уснуть, ненавидеть… Тело продолжало идти, посчитав этот приказ главенствующим.       — Стой. Джейд моментально остановилась. Гонт оказался у входа в крипту. Направил волшебную палочку на механизм, открывая его.       — Сопротивляйся. Давай же… Его тон был полон надежды. Чего он хочет? Сопротивляться… Если не стоять, то снова идти? Тело обратилось в шаг. Выполнило приказ сопротивляться.       — Мерлин… — Гонт измученно вздохнул. — Иди в крипту. Она беспрекословно подчинилась. Спустилась по ступеням в темноту, где для нее Оминис зажег несколько жаровен.       — Остановись. Прекрати, черт возьми, быть такой послушной! Прекратить… быть… Мозг потерялся в командах. Тело продолжало стоять. Оминис провел рукой по лицу, зачесывая влажные от снега волосы назад. Повел волшебной палочкой, призывая к себе ящик.       — Возьми кинжал. Не гоблинский, обычный. Знаю, у тебя их два. Джейд завела руку за спину и вытащила из-под одежды серебряный нож. Оминис снял крышку с ящика и приказал:       — Убей. Джейд нагнулась и завидела мех. Пушишка. Знакомая окраска, круглое пятнышко на спине… Себастьян назвал его «глазом на жопе», когда на уроке по Уходу за магическими существами им велели выбрать себе одну в качестве проекта на пару. Предстояло весь семестр ухаживать за ней, кормить и следить, зарабатывая баллы, а по истечении срока соревноваться, чья пышнее и ухоженнее. Именно эту они вдвоем и выбрали и вместе дали имя… Пушишка узнала руку, которая ее кормила, а теперь тянулась с ножом. Существо не испугалось, просто замерло, ожидая лакомства или ласки.       — Джейд, сопротивляйся! Сопротивляться… убить… убить… убить… Почему из двух команд она выбрала первую, получив другое указание? Сопротивляться… не убивать? Непонятно. И почему она держит нож? Он не говорил убить ее ножом… Со звоном серебро упало на пол крипты. Пушишка вздрогнула, но успокоилась, едва щедрые и ласковые руки коснулись мягкой шкурки. Держали все крепче, усиливая хватку.       — Ты делаешь ей больно! — воскликнул Гонт. — Неужели не понимаешь? Борись! Бороться? С кем? С пушишкой? Но ведь она не нападает… Наоборот, защищается, извиваясь и попискивая. Против кого бороться? Против себя?       — Хватит. Руки разжались, и животное выбежало куда-то в тень. Оминис подошел сзади, встал над Джейд, замершей в прежнем положении в ожидании указаний.       — Поднимись. Если ты не борешься, значит, я начну просить то, что ты действительно не хочешь делать. Обернись ко мне. Джейд послушно развернулась, оказавшись теперь прямо напротив Гонта.       — Посмотри на меня… в лицо. Взгляд поднялся выше расстегнутого зимнего плаща, отделанного меховым воротом. Остановился на бледном лице.       — Подойди… ближе. Джейд сделала шаг вперед, и теперь их разделяли дюймы. Оминис чувствовал ее ровное, спокойное дыхание и спросил:       — Чем я пахну? Узнай. Джейд приблизилась еще и втянула носом воздух.       — Кровью.       — Я в крови? — удивился Оминис. — Черт. Вытри. Возьми платок у меня во внутреннем кармане. Послушная рука залезла под плащ, заставив тело содрогнуться от касания. Нащупала платок, вытащила белый шелк и принялась стирать следы крови со щеки. Гонт рвано и коротко задышал, прикрыв глаза, но движения оставались такими же размеренными.       — Хватит, — попросил не приказом, а мольбой. — Я не хочу… позволить себе идти дальше. Пожалуйста… остановись… Оминис отошел к колонне и оперся затылком.       — Он убьет меня… — заговорил полушепотом. — Не простит… никогда… Что же происходит… будто и правда помешался… Как это остановить… Джейд, иди сюда, — позвал громче. — Верни платок в карман. Черт, ты… — Гонт судорожно вздохнул, снова ощутив касание между плащом и грудью. — Ты же меня трогаешь! Не поверю, что недостаточно этого не хочешь! Не заставляй меня просить большего! Я никогда себе этого не прощу! Видишь, что ты делаешь? И кто кого сейчас ломает? Он потерянно стучался затылком о колонну, не зная, что делать.       — Ладно, давай так: ударь меня. Лицо в следующую секунду встретилось с маленьким, но жестким кулаком.       — Ай! — Оминис зашипел и потер ударенную щеку. — Хороший удар. Заслуженно. Думаю, просить душить бесполезно, ты только этого и жаждешь. Да и… не только ты. Я бы тоже был не против… Хотя… нет. Не сегодня. Может, когда-нибудь, если ты решишь меня коснуться, это будет именно попытка придушить… Он нервно усмехнулся в пустоту крипты.       — Мерлин… — Гонт опять запрокинул голову, подставляя тусклому свету пары жаровен белую шею. — Достаточно ли ты меня ненавидишь? Сильнее, чем я себя сейчас? Поймешь ли вообще, что я сделал это только для того, чтобы меня ты ненавидела больше, чем себя? Надеюсь, тебя утешит, что мы оба… хотя разве могут мои терзания послужить тебе утешением? Прости, Джейд, я идиот. Просто слабый, наивный идиот. И я очень хочу, чтобы ты… Нет. Прости. Финита. Кулак впечатался Гонту в лицо, снова ударяя в ту же самую щеку. Джейд потрясла измученной правой рукой с разбитыми костяшками и следом приправила удар вторым, только уже коленом и в живот. Пока он корчился, плюнула ему под ноги, подобрала с пола свой кинжал и выдохнула напоследок:       — Пушишку вернешь на место, меня она теперь боится. И если хоть когда-нибудь впредь коснешься меня еще раз, я тебя убью. Если до меня это не сделает Себастьян. Тогда я убью тебя раньше, вместо него, чтобы он не попал в Азкабан из-за такого урода, как ты. Выплюнув эту ядовитую речь, Джейд развернулась и пошла к выходу.       — Зато теперь ты знаешь, как противостоять Империусу! — воскликнул вслед Оминис. — И пожалуйста, не делай себе больно! Лучше ты сделаешь это со мной, чем с собой. И лишь решетка стукнула в ответ. Гонт сполз по колонне на пол, нервно посмеиваясь. Пушишка выскочила из тени, принявшись ласкаться у ног и дрожать. Что же он наделал… когда потерял самоконтроль? Уже не помнил. А почему?.. Для чего он все это натворил? Чтобы она его возненавидела и ушла? Ну, она ушла. Но действительно ли ненавидела? Она слишком легко прощала и могла спустить с рук даже такое. Хотелось надеяться, этого не произойдет. Зато теперь она знает, как противостоять Империусу. Какое же жалкое утешение и оправдание собственных поступков. В будущем, если кто-то наложит на нее такое же заклинание, уже будет знать, как оно ощущается и как его побороть. Лишь бы снова не стать чьей-то безвольной марионеткой. Послушной куклой кого-то, кто уже не будет желать ей лишь добра. Даже накладывая Непростительное заклятие. Сможет ли она понять это? Даже если и так, едва ли простит. Пожалуйста, пусть она не простит… Нет, не простит. Впрочем, как и Себастьян. И Оминис тоже.