Нефритовый Рыцарь | Jᴀᴅᴇ Kɴɪɢʜᴛ

С самого утра Оминису Гонту не давал покоя чей-то пристальный взгляд. Когда он вышел из спальни в общую гостиную, решил, что показалось. По дороге на завтрак в Большой зал — разубедился, отчетливо чувствуя его в спину. За столом Слизерина окончательно удостоверился, что не ошибся и кто-то пронзительно и практически неотрывно на него смотрел. С трапезой Оминис не торопился — гадал, от кого он мог исходить и что значить. Такое внимание его скорее озадачило, нежели смутило, и убегать он не собирался. Наоборот, дал возможность занять свободное место рядом с собой, чтобы заговорить и задать все интересующие вопросы. Таинственный наблюдатель возможностью не воспользовался или намека не понял и всю обратную дорогу до гостиной продолжал таращиться в район лопаток. Оминис невозмутимо занял одно из кресел у подводных окон, и на колени тотчас запрыгнул чей-то кот. Гонт до сих пор не знал, чей он и как его зовут, но не возражал ни против шерстинок, каждый раз очищая одежду после таких встреч, ни против острых когтей, которые животное периодически выпускало ему в ногу от удовольствия. Поглаживая мягкую шерсть одной рукой, вторую Оминис устроил на подлокотнике и выжидающе постукивал пальцами по кожаной обивке. Расслабленно откинулся на спинку и устремил невидящий взгляд в направлении источника настойчивого взора. Дал понять, что заметил такую наглость, и как мог делал нечто подобное в отместку. Ответный взгляд слепых глаз должен был моментально отпугнуть. Наблюдатель наверняка его заметил, но смутить этим, заставить прекратить и отвернуться не удалось. Надолго выдержки Оминиса не хватило: еще немного — и ему это надоест, он не вытерпит, поднимется и не поленится подойти сам и выяснить, в чем дело. Едва он намерился встать, уловил чье-то присутствие совсем рядом, сопровождаемое странным ощущением, будто перед ним стоял кто-то незнакомый. Оминис застыл в непонимании. Волшебная палочка покоилась в кармане, поэтому сейчас он руководствовался исключительно чувствами. Они противоречили логике и мгновенно породили путаницу внутри. Разум говорил, что появление кого-то чужого в общей гостиной если и было возможным, то точно не осталось бы без внимания. Разумеется, Оминис не помнил каждого студента на Слизерине, но кто бы ни находился сейчас перед ним, от него веяло чем-то… свежим? Непонятные впечатления. Смятение захватило настолько явно, что Гонт не торопился начать диалог. Только подумал, что стоит достать волшебную палочку и осмотреться, услышал голос.       — Ты тоже это чувствуешь? Неизвестно, от чего Оминис напрягся больше: от содержания вопроса или от тембра. Что-то в нем заставило усомниться в собственной адекватности. Голос он узнал — и одновременно нет. Вдобавок к остальному эта деталь дополнила странную картину искаженного восприятия. Гонт разомкнул губы, не зная, что сказать в ответ или спросить самому, так был сбит с толку этим вопросом и собственными неоднозначными ощущениями.       — Что именно из всего множества того, что я сейчас чувствую? — наконец, уточнил он.       — Что человеку от тебя явно что-то нужно, когда он так внезапно подходит.       — Э-э… нет? — вопросительно ответил Оминис, думая вовсе не об этом. На первый план вышло совсем другое.       — Ты так явно нахмурился, когда я приблизилась, так что, пожалуй, я…       — Подожди, постой, — торопливо попросил он. Предчувствуя уход, инстинктивно подался вперед, отчего кот когтями зацепился за брюки, чтобы не упасть, но все же спрыгнул. — Джейд?.. — несмело протянул Оминис.       — Да… — так же неуверенно откликнулась она. — А ты… не узнал меня? Раньше через всю гостиную мог понять, что новенькая пришла. Он все пытался разгадать секрет этого настораживающего ощущения от ее появления — и не мог. Джейд была… какая-то другая. Непохожая на себя прежнюю, странная, новая — но точно она. Никакие обманные чары или Оборотное зелье тут ни при чем. Дело в другом, и пока неясно, в чем.       — Это было в первый день. Твое появление произвело эффект булыжника, упавшего в воду. Теперь же все успокоилось, и я уже давно к тебе привык, — ответил Оминис, все еще не веря, что это действительно она. Не стал доставать волшебную палочку, чтобы проверить с заклинанием — много конкретики это все равно не даст, и чувства в данном случае гораздо достовернее.       — Не похоже, — прохладно сказала Джейд. — Ты такой напряженный, будто мое общество тебе неприятно. Мне и правда лучше уйти.       — Нет, подожди, пожалуйста, — попытался остановить Гонт и принял миролюбивое выражение лица. — Прошу, не уходи, я рад, что ты здесь. Просто… озадачен. Отвык, наверное. Мы ведь довольно давно не разговаривали и ты держалась на расстоянии. Зачем таращилась на меня все утро? Это было необязательно. Могла ведь просто подойти и заговорить. Ответила она не сразу, будто о чем-то размышляла или тщательно подбирала слова.       — Могла, но сомневалась, что стоит. До сих пор сомневаюсь.       — И все же ты здесь. Я не против, не сомневайся, — мягко заверил Оминис. — Останься. И снова некоторое время Джейд молчала.       — Значит, ты чувствуешь, когда на тебя смотрят? Давно было интересно, так ли это.       — Когда просто смотрят — нет, но твой пристальный и продолжительный взгляд трудно было не заметить. По ощущениям натурально пялилась. Джейд не ответила. Просто продолжала стоять напротив. Ее взгляд все еще чувствовался оголенной кожей тыльной стороны ладони.       — Ты что-то хотела? — аккуратно поинтересовался Оминис, поняв ее нерешительность и колебания. Джейд не уходила, но сама диалог не продолжала и никуда не вела, поэтому он взял это на себя.       — Пожалуй, — согласилась она после очередного периода раздумий.       — Пришла спросить про Себастьяна? Он…       — Нет, — оборвала Джейд. — Не про него. Не сейчас. Оминис слегка удивился, полагая, что речь пойдет именно о нем. Если не он привел ее сюда, то что же?       — Ладно, тогда, может, присядешь? Разумеется, если твой вопрос не решается сиюминутно. Таким образом он сделал ненамеренную попытку выяснить, насколько все серьезно, а заодно подольше удержать Джейд возле себя. Понял это только по легкой радости от скрипа соседнего кресла, куда она опустилась после затянувшихся раздумий. Значит, побудет рядом еще немного, прежде чем снова уйти на неопределенное время, чтобы так же внезапно появиться с разоружающим многозначительным вопросом. Джейд вернулась слишком неожиданно, и реакция вышла соответствующей. Оминис смирился с ее отсутствием, принял необходимость побыть отдельно всем троим. Ничто не предвещало ее возвращения. Никаких предпосылок и поводов. Оминис даже не испытывал как такового желания подойти самому под дурацким предлогом, лишь бы заговорить и ненавязчиво узнать, все ли у нее в порядке. Лишь легкое беспокойство, но не более. Колебался, стоит ли проявить некую заботу и внимание, либо же не трогать ее и оставить в покое. В итоге придерживался второго варианта, как бы ни хотелось обратного. Показалось, Джейд было непросто говорить с ним после затяжного молчания. Возможно, поэтому она так долго сверлила его взглядом, прежде чем подойти. Как будто звала, подавала сигналы, пыталась намекнуть, чтобы он сделал это сам. Оминис понимал, что ей может быть тяжело, и хотел, чтобы сейчас с ним было комфортно, раз она нашла смелость и решительность подойти и остаться. Джейд отвела взгляд и осмотрела общую гостиную. Младшекурсники собирались на первый урок, пока старшие в свободное время занимались кто чем: развернули очередную партию волшебных шахмат, проверяли доску с объявлениями у лестницы на выход, переговаривались, сбившись в группки, дописывали домашнюю работу и просто протирали штаны на диванах. Сквозь подводное окно за спиной лился зеленоватый свет, напоминая о первом дне их знакомства.       — Оминис, что такое «дружба»? — спросила Джейд, продолжая осматривать товарищей по факультету. Оминиса слегка озадачил такой вопрос. Порой она спрашивала сложные и неоднозначные вещи. Вот теперь ему отчетливо казалось, что девушка пришла с какой-то определенной целью, подводкой к которой он и послужил. Гонт не стал глупо интересоваться, почему она решила обратиться с этим вопросом именно к нему. Наверняка услышал бы такое же глупое: «А к кому же еще?» да и боялся разрушить только зародившийся диалог.       — Джейд, понимаешь… каждый человек…       — …сам решает, что вложить в это понятие, — продолжила она, угадав ход его мыслей. — Понимаю. Я помню, как ты не хотел, чтобы я строила свое мнение на основе твоего. За неимением собственного опыта и хотя бы абстрактного представления о дружбе я наблюдала за отношениями между тобой и Себастьяном, как за самым ярким и доступным наглядным примером. Так или иначе мое видение уже основано на этом. Пожалуйста, ответь на вопрос. Что дружба значит для тебя? Я хочу тебя послушать. Оминис чуть не прикрыл веки в желании лучше слышать ее голос. Вслушиваться, заново познавать и изучать его нотки… Даже досадно, что придется больше говорить, чем слушать. Ее голос… почему он слышится каким-то другим? Что именно в нем поменялось? А в ней самой? Это оставалось непонятным, но отчетливо сквозило в ее близком присутствии. Оминис полагал, что весьма чувствителен к любым малейшим изменениям, но вот интерпретировать их и уловить разницу почему-то не мог. Может, и правда, просто слишком давно говорил с ней и чувствовал рядом? Однако больше никто после разлуки подобного эффекта новизны не производил. Все оставались такими же, как и прежде. Заметив, что молчит слишком долго, Оминис ответил:       — Мои отношения с Себастьяном — не самый удачный пример того, что принято понимать под дружбой.       — Попробуй опустить детали, выходящие за ее рамки, — посоветовала Джейд. — Какими бы они были без них? Или пофантазируй.       — В том все и дело, что эти рамки весьма размыты, — подметил Оминис. — И если сон на одной кровати еще можно уместить внутрь, то поцелуи — нет. Хотя для кого-то и это может быть дружеской нормой. Дружба — это совокупность понятий. Взаимное доверие, уважение, понимание, привязанность, тесные контакты в условиях общих интересов и досуга. Эмоциональная поддержка, сочувствие, небезразличие и неромантическая симпатия. Я бы добавил искренность, бескорыстность, открытость, самоотверженность и жертвенность. Это объяснение полностью совпало с ее личным представлением об идеальной дружбе. Доверие, поддержка, вовлеченность, участие… ни добавить, ни отнять. Нюанс состоял в том, что в реальности все было не так однозначно, гораздо более сложно и комплексно. У монеты есть не только аверс и реверс, но и гурт. И можно сколько угодно размышлять и фантазировать на тему дружбы, но реальный мир разобьет их на осколки, утопит в бочке меда, испорченного всего одной ложкой дегтя. Достаточно маленькой капли, чтобы нивелировать идиллию, существующую лишь на словах, в наборе характеристик, определяющих понятие «дружба».       — Как ты и Себастьян стали друзьями?       — Это очень забавная история, — губы Оминиса тотчас тронула усмешка от воспоминаний и сразу же пропала. — Удивлен, что ты спрашиваешь. Себастьян не рассказывал, как в первый же вечер в Хогвартсе мы подрались? Сперва я наступил ему на ногу, когда выходил к Распределяющей шляпе, потом врезался по пути в общую гостиную, а последней каплей проехался чемоданом по его ступне. Себастьян не выдержал и набросился со словами: «Ты, что ли, совсем слепой?!» Я кричал, что вообще-то да, но ты же знаешь, в порыве эмоций доходит до него далеко не сразу и не всегда. Нас пришлось разнимать старосте и нескольким старшекурсникам, так сильно он в меня вцепился. Да и я не уступал. Пусть драка — не самый предпочтительный способ решения вопросов, дать слабину мне в тот момент казалось недопустимым. Я не желал, чтобы этот агрессивный драчун мне до конца школы портил жизнь, — Оминис иронично усмехнулся, будто не сумел одержать верх и выходило именно так. — Мы оба получили наказание и были сразу же отправлены чистить Шарповы котлы. Там я поинтересовался у Себастьяна, почему он такой озлобленный и обиженный на весь мир, а он, ни секунды не колеблясь, выпалил, что его родители мертвы и он до сих пор не может с этим справиться. Сказал это так, словно ждал именно этого вопроса. Нуждался услышать его от меня. Нуждался… во мне. И вот наконец обрел. Сначала я уронил тряпку, которой драил котел, затем — челюсть, а после сгреб его и крепко-крепко обнял. Я чувствовал его боль, настолько сильную и всеобъемлющую, что она лезет наружу, затрагивает других людей, и сдержать ее очень сложно. До сих пор помню, как внутри Себастьяна что-то хрустнуло от моего объятия. А потом он обнял меня в ответ и извинился за несдержанность. Я сказал, что не сержусь, и добавил: «Я бы поменялся с тобой местами, если бы мог. Лучше бы на месте твоих родителей были мои». Тогда настала его очередь изумляться. Котлы мы так и не домыли. Обменялись историями, не тая ничего, и с тех пор подружились. И снова это ощущение, что Оминис видел в Джейд Себастьяна, поэтому первое время старался подружиться и сблизиться. Старая мысль, что они с Сэллоу весьма похожи, напомнила о себе. Для него она — такой же измученный болью одинокий ребенок, нуждающийся в друге. Без родителей, совсем одна, еще более уязвимая. Конечно, Оминис все это почуял и решил пойти проверенной дорогой, еще не зная, как сильно Джейд от Себастьяна отличается и что с ней во второй раз точно так же, как с ним, не получится. Совсем ничего не получится. Джейд вовсе не нуждалась в друге. Будь у нее такая потребность, воображение быстро бы ее удовлетворило, избавив от одиночества. Даже в воображении друзей не было, значит, все в порядке.       — И что в этом забавного? — изумилась Джейд.       — Помнишь, как удивилась нашей дружбе в злосчастный вечер, когда Себастьян вытащил тебя в крипту? Мы ведь и правда мало похожи. Не одна ты недоумевала, как нам так долго удается сохранить дружбу, учитывая частые разногласия, несовпадения взглядов и значительные различия. Забавно то, что единит нас именно боль, на которой и выросла такая крепкая и тесная дружба. В ней мы утешаемся после всего, что случилось раньше. Если бы не она, мы бы, скорее всего, никогда не стали друзьями. Наша дружба — это пример, как на плохом создалось нечто хорошее.       — Значит, чтобы с тобой подружиться, нужно сперва поколотить, затем обняться и разоткровенничаться? — решила Джейд. — Если так, то у меня три пункта из трех. Выходит, мы с тобой друзья?       — Погоди, — Оминис поерзал в кресле, — ты ведь сама уверяла, что нам никогда не стать друзьями. «Не жалеть, не щадить и не сближаться». Помнишь? Ты говорила: «Этого никогда не будет. Никогда, Оминис. Запомни это». И я запомнил, Джейд. Сделал, как ты просила. Что изменилось? Почему ты снова подняла эту тему? Джейд издала смешок, забралась в кресло с ногами и обняла колени. Говорить с ним было нелегко. С непривычки, от обилия недавних событий и твердого намерения понять, почему зеркало Еиналеж показало его, из-за чего так и подмывало снова всмотреться, ища на лице Оминиса ответ, которого нет. Вовсе не беспокоило, что он заметил взгляд, едва не проделавший дырку в его мантии. Так было необходимо. Джейд смотрела и думала, прислушивалась к себе… но ничего нового за собой не заметила и не почувствовала. Разве что легкую тоску и все такое же непонимание. Едва она вернулась, кое-что кардинально изменилось, и она полагала, это затронет и его. Если раньше хотелось быть как можно дальше от общества и держаться в стороне, то теперь наоборот, тянуло назад, к людям. Перед тем как взаимодействовать с кем-то конкретным, Джейд дала себе возможность привыкнуть ко всем сразу. Она вернулась в спальню девочек и уже не хотела уходить и ночевать в Араншире. Много времени теперь проводила в общей гостиной или просто бесцельно гуляла по замку, украдкой присматриваясь к студентам. Первое время мысли совершенно не шли. Внимание рассеивалось, цепляясь за все вокруг. Джейд будто снова оказалась в Хогвартсе впервые, и глаза разбегались по сторонам, так много она упустила, погруженная в себя. Только спустя полгода заметила, какая Грейс отзывчивая, милая и добрая; что у Виолетты изящные руки и глубокий, мелодичный голос; что Имельда стабильно встает ровно в пять утра и собирается на тренировку вне зависимости от дня недели, и у нее, оказывается, тоже есть веснушки, а еще пушистые брови и глаза почти такие же карие, как у Себастьяна… Видеть его Джейд пока была не готова. В общей гостиной он не появлялся, как и в Большом зале, и уроки оставались единственной возможностью пересечься. Похоже, они взаимно друг друга избегали, и пока что обоих это устраивало. Прежде чем добраться до него, Джейд намеревалась разобраться с Оминисом, благо Сэллоу рядом с ним не ошивался и за Гонтом можно было беспрепятственно наблюдать без риска напороться на Себастьяна и его внимание. Оминис в ее глазах остался прежним. Не вызвал желания броситься на шею после долгой разлуки или приняться рассказывать все и сразу. Джейд была с ним по-прежнему осторожна и взвешивала слова, прежде чем их высказать. Исчезла былая подозрительность, но откровенничать с ним и делиться мыслями она не спешила. Чувствовала некую ответственность, давление и дискомфорт, возможность увести этот разговор в разных направлениях и одновременно — опасения вести его откровенно, вперемешку с непониманием, чего хочет добиться. Джейд ощутила, как же на самом деле плохо умеет взаимодействовать с людьми. Рядом с ней сидит один из двоих единственных во всех мирах человек, знающих о ней правду, пусть не всю, но большую часть, и все еще принимает ее такой. Чего опасаться? Так непривычно доверять, беспрепятственно говорить все, что хочется, свободно высказывать мысли и дискутировать на нейтральную тему. Как у других это получается настолько просто? Джейд чувствовала себя с Оминисом как на тонком льду, не зная, устоит после следующего шага или утонет. Так и стояла, не решаясь заговорить о личном, пусть это были всего лишь размышления. Вместе, возможно, они бы пришли к чему-то, и общаться было явно продуктивнее, чем держать невысказанным в себе. А Оминис терпеливо ждал. Сказать прямо, что он явился в зеркале Еиналеж, Джейд не могла — это бы закономерно повлекло вопросы, на которые она пока не способна ответить. Пробуждать жгучую интригу не хотелось — проще и вовсе молчать, чем с ней справляться и увиливать. Думать вслух также было непросто. Закрыть глаза, представить, что его здесь нет или он плод воображения, и позволить себе пуститься в свободные размышления…       — Тяжело, — призналась наконец Джейд. — Тяжело говорить. В мыслях его компания так не тяготила и приносила больше приятного, чем в реальности. Видеть в его в зеркале, думать о нем и сидеть рядом — разные ощущения.       — Не торопись, — тихо сказал Оминис. — Все нормально. Видимо, нам обоим предстоит заново привыкнуть друг к другу. Помедлив, Джейд заговорила:       — Я хотела извиниться. Ты не заслужил от меня такой сильной агрессии и тем более избиений. Мое поведение было неприемлемым, и я сожалею, что ты пострадал от моих рук, несдержанности и неумения себя контролировать. Брови Оминиса удивленно поднялись, затем его лицо смягчилось.       — От тентакулы не ждут извинений за то, что она ядовитая, — метафорически изрек он. — И тебе не стоит. Ты защищалась как умела.       — Ты не нападал. Я вспылила на ровном месте.       — Не обесценивай собственные эмоции, — не уступал Гонт. — Просто так ты на людей не бросаешься, так что свои причины у тебя были. Ты была в уязвимом состоянии, а я добавил масла в огонь и полез куда не следовало, когда стоило отступить. Теперь я это осознаю, тогда же считал, что должен уделить внимание, которое ты восприняла враждебно. Мы друг друга не поняли. Я не знал, как с тобой обращаться, ты интерпретировала мое внимание как угрозу и привычным способом ее устранила. Я это понимаю и не злюсь. Просто ты такой человек. Обстоятельства сделали тебя агрессивной. Похоже, Оминис не единожды прокручивал в памяти их стычки, раз счел себя неправым.       — Обстоятельства не должны быть оправданием беспричинному и неадекватному насилию, — возразила Джейд. — Я позабочусь о том, чтобы впредь подобное не повторилось и мои личные проблемы тебя не коснулись. Теперь Гонт медлил перед ответом. Осмыслял услышанное, укладывал в голове новые слова. Она… позаботится о нем?       — Ты просишь прощения, и я прощаю тебя. Прошу, прими это.       — И я тебя прощаю, Оминис, — помолчав, сказала Джейд. — За то Непростительное.       — Мерлин… — он смутился от того, насколько легко из памяти выпал тот инцидент. А ведь и правда даже не извинился… — Как же много всего мы умудрились натворить…       — Ладно, давай… просто оставим это позади, — предложила Джейд. — Не желаю топтаться на одном месте и тебе не советую. Время перешагнуть и идти дальше. Что она имела в виду? Оминис не хотел тешиться догадками, поэтому просто кивнул. Пусть все будет так, как она скажет. Джейд снова ушла внутрь себя, не прекращая наблюдение. Кто-то вынес в общую гостиную большую пачку «Берти Боттс», которую тотчас пустили по кругу, предоставляя возможность всем подряд засунуть руку и вытащить горсть. Джейд угощение проигнорировала, думая о том, насколько ей все это чуждо. Компании, общение, тесные контакты… Даже думать о себе в такой атмосфере уже отнимало энергию, не говоря о том, чтобы действительно общаться. Нет. Такое ей точно не подходит. А что, если идти от обратного и сперва определить, чего явно не хочется, таким образом дойдя до конкретики в желаниях? Быть среди этих кучек сокурсников абсолютно не хотелось. Пусть Джейд и знала, как стать тем, кто легко впишется в компанию или соберет ее вокруг себя, но притворяться не желала. Врать, прикидываться кем-то другим… надоело. Это отнимает много сил, чревато проблемами и только усложняет жизнь. Раньше это было необходимостью, чтобы выжить, теперь же тело и разум порядком устали от постоянного притворства и тяготели к покою и расслаблению. Джейд хотела быть собой. Отсюда следовало сразу два отягощающих фактора. Первый — скрытность. Она больше никому и никогда не будет рассказывать о прошлом. Похоже, Оминис и Себастьян станут первыми и последними, кому она его раскрыла. Второй — привередливость, придирчивость и избирательность. Не всякий человек подходил ей, и, что еще более важно, не всяким она сама будет принята. Эти два пункта значительно повышали ценность Себастьяна и Оминиса. Что бы ни происходило между ними, они не только приняли ее со всеми шокирующими подробностями биографии, но и не испугались ее и продолжали принимать. Они были единственными, с кем Джейд в принципе могла общаться… и лишилась обоих. С Оминисом все пошло не так в какой-то неуловимый момент, когда их нейтральные беседы о магии и редкие разговоры скатились во взаимодействие, навевающее исключительно агрессию и желание драться. С Себастьяном… и того хуже. Впрочем, общение с Оминисом было сложно назвать «общением» как таковым. Так, несколько приятельских разговоров и один вечер, проведенный в спальне мальчиков с чаем, сладостями и травой. Джейд тогда, как обычно, была слишком глубоко погружена в свои проблемы. Не заметила, что Оминис был не против, если она решит поделиться с ним переживаниями. Не увидела его явное намерение и желание поддержать. А если и заметила, то сознательно проигнорировала. Не была готова принять заботу от другого человека, не привыкла к этому, не умела. Не нуждалась. Все это было совершенно не то. Она бы непременно ощутила эту нужду, распознала желание найти друга и пошла бы Оминису навстречу, а не оттолкнула, когда он пытался сблизиться. Не стала бы возводить бескомпромиссный запрет, который Гонт помнил до сих пор.       — Что изменилось? — нарушила тишину между ними Джейд. — Много чего. Быстрее сказать, что осталось по-старому. Друзья мне по-прежнему не нужны.       — Как скажешь, — Оминис откинулся обратно на кресло, скрывая под расслабленностью истинные чувства. Надежду, что она может изъявить желание сблизиться, снять запреты, передумать; неверие, что когда-либо сама пойдет на это; опасения услышать то, к чему он окажется не готов, тоску от осознания, что между ними все по-старому отстраненно и едва ли даже приятельски, и облегчение от понимания, что это она. Привычная Джейд, холодная, недоступная в своем желании быть самодостаточной и независимой. Оминис улыбнулся, вспомнив давние наблюдения Себастьяна за тем, как у Джейд сменяются фазы: то она сама идет навстречу, заговаривает первой и создает иллюзию возможности приблизиться, а затем это замещается совершенно противоположным, и она всеми силами отталкивает от себя, отстраняется и уходит. Несомненно, она еще не раз повторит этот цикл. Возможно, уже давно стоило понять, что ничего серьезного от фазы сближения ждать не стоит. Ничего большего, чем его собственное заблуждение, за ней не стоит.       — Ладно, я пойду, пора собираться на урок, — Джейд поднялась и прежде чем уйти, добавила: — Спасибо за разговор. До первого урока еще оставалась масса времени, но намек Оминис понял. Его время закончилось.       — Всегда пожалуйста, — он натянул поверх тоски улыбку, надеясь, что это выглядит искренне. — Я все еще рад тебе и, если понадобится, готов выслушать. Так, дал понять на всякий случай прямыми словами. Вдруг ей нужно это услышать.       — Ага, — прозрачно отозвалась Джейд. — Может быть. Она ушла, а Оминис будто проснулся ото сна. Ее внезапный приход породил внутри холод, затем в процессе разговора стало тепло, и теперь его оставили наедине с прежним холодом. Оминис осторожно пощупал щеку, убеждаясь, что не порозовел, и в глубине души радовался, что сумел в ходе диалога ничего не испортить. Считал, все прошло хорошо. По крайней мере, они не подрались и не поругались. Может быть, она вернется и заговорит с ним снова…

˙˙˙

      — Джен-нифер? — раздался несмелый девичий голос. Джейд оглянулась и увидела Грейс, заглядывающую в спальню девочек в ее поисках. Староста что-то хотела сказать, но почему-то не решалась, будто подозревала на ее месте кого-то другого.       — Да, Грейси?       — В Большом зале меня перехватила профессор Ховин. Хочет, чтобы ты зашла к ней за дополнительным заданием за пропущенный урок, — сообщила староста, так и оставшись в дверях.       — Я зайду, — кивнула Джейд. — Спасибо. С порога Пинч-Смедли проследила, как сокурсница отвернулась к зеркалу и продолжила прихорашиваться. Пригладила волосы, придирчиво посмотрела на себя, закрутила и убрала наверх, неудовлетворенно наморщила нос и позволила волосам свободно упасть. Грейс завороженно замерла в дверном пролете, чувствуя себя неловко от того, что видит. Вроде бы привычные действия, присущие остальным девчонкам, в исполнении Найт казались какими-то… нехарактерными? Грейс показалось, что она видит что-то слишком личное, интимное, хотя Джейд всего-то приводила себя в порядок перед уроком. Видела ее в отражении зеркала и не возражала. И все же нечто в ее действиях было нетипичным, выбивалось из общего ряда. Грейс поняла, что ее так озадачило: впервые за все время, что они делили спальню, Найт настолько много времени провела перед их общим зеркалом в полный рост. Обычно она одевалась на ощупь. Безразлично натягивала школьную форму, будто совсем не заботилась о том, как выглядит. По-мальчишески. Так одевались мальчишки: второпях, равнодушно, не заморачиваясь. Покончив с одеванием, даже мимолетного взгляда в зеркало не бросала перед выходом. Грейс и остальные девчонки одинаково безмолвно не понимали, как так можно — выйти из спальни, не проверив отражение. Виолетта так и вовсе имела дурацкую привычку непременно заглядывать в любую отражающую поверхность, нередко останавливаясь посреди дороги, чем рисковала навлечь на себя негодование идущих сзади. Но не Найт. Она зеркала упорно игнорировала. Пару раз Грейс многозначительно задерживала на ней взгляд, украдкой указывала на свои губы, намекая, что сокурсница вышла из ванной комнаты со следами зубного порошка. Поэтому застать ее за подобным занятием Пинч-Смедли никак не ожидала. А Найт не возражала. Продолжала заниматься волосами на ее глазах, абсолютно не стесняясь чужого присутствия. Грейс переступила с ноги на ногу, чем привлекла внимание сокурсницы, и она снова обернулась.       — Ты что-то хотела? — догадалась Джейд.       — Да, э-э… Поппи Свитинг тебя искала, — замешкавшись, поспешила ответить староста. — Заметила, что у тебя проблемы с пушишкой, и попросила меня передать тебе, что ты можешь к ней обратиться и она поможет. Джейд усмехнулась. Проблема у нее вовсе не с пушишкой. Хотя предложение и внимательность пуффендуйки по-настоящему умилили.       — Свитинг попросила тебя передать это мне? Могла же подойти и сказать сама, а не напрягать тебя. На мгновение она почувствовала себя Оминисом, говоря это.       — Ну, тебя редко когда можно застать, — Грейс застенчиво опустила взгляд и увлеченно поковыряла носком ботинка порог.       — Понимаю, — мягко произнесла Джейд. — Ну, спасибо, что не ленишься передавать послания нерадивой сокурснице.       — Ты не нерадивая! — выпалила Грейс, пожалуй, слишком протестующе, отчего тотчас покраснела, но все же добавила: — Просто… не все хотят постоянно быть на виду, и это нормально. Поверь, мне вовсе не сложно и ничуть не обременяет. Сокурсницу явно озадачили эти слова. Грейс невольно опасалась задеть ее или разозлить и напряглась, ожидая реакции.       — Это весьма трогательно, — подумав, сказала Джейд. — Спасибо, Грейс. Она ободряюще улыбнулась, повернулась к зеркалу и махнула рукой, оставив волосы в первозданном виде.       — Тебе так очень идет, — уже смелее прокомментировала Грейс. — Когда наверх убираешь. У тебя красивая… кхм… шея. Пинч-Смедли повторно покрылась румянцем, застав на себе взгляд сокурсницы. В нем не было и намека на злобу, только легкое удивление.       — Правда? Что ж… я тебе доверюсь. Джейд собрала волосы, закрутила и закрепила на затылке. Выпустила пряди у лица и удовлетворенно улыбнулась старосте.       — Спасибо, Грейси. Точно так же, как Найт не возражала против ее компании, Пинч-Смедли приняла такое ласковое обращение к себе, как бы непривычно ни было слышать это от нее. Джейд отошла к своему столику, освободив место у зеркала. Грейс поправила перед ним челку, обернулась через плечо в момент, когда сокурсница распыляла на оголенную шею парфюм.       — Это Герлен? — глаза ее моментально расширились. — Можно я… — Грейс воодушевленно подскочила и втянула носом воздух. Опомнилась, поняла, что, похоже, преодолела недопустимую дистанцию, и поспешно попятилась. — Извини, я… не хотела тебя смутить, — поспешно оправдалась она. — Просто интересно, чем ты пользуешься. Очень люблю парфюмы, просто балдею. Знаешь, аромат может немало рассказать о человеке и даже повлиять на характер, внешность и судьбу. Например, ежедневное использование розмариновой воды гарантирует неувядающую молодость, — Пинч-Смедли ударилась в одухотворенный рассказ с блеском во взгляде. — Мускус обостряет чувственность, герань подчеркивает нежность, а фиалка… — она внезапно замолкла и потупила взор. — Кхм… прости. Джейд прониклась ее увлеченностью и с расслабленной улыбкой протянула флакон. Теперь понятно, кто ответственен за постоянный запах в спальне и кому принадлежит мыло ручной работы с лепестками цветов и овсянкой для мягкости кожи.       — Обычная цветочная вода, — Джейд пожала плечами. — И пяти минут на мне не держится. Выйду из гостиной — и запах исчезнет.       — Не скажи, — возразила Грейс, снова принюхавшись. — Не обычная. Мед, цветок апельсина, — еще один тщательный вдох и вопросительный взгляд. — Ты позволишь? С твоего тела она раскроется полнее. Получив кивок, Грейс уже совсем смело ступила на шаг ближе к сокурснице, невозмутимо приблизилась к ее шее и сделала третий вдох. Ее близость ощущалась… необычно, не в последнюю очередь тем, насколько нейтрально и без какого-либо подтекста воспринялась. Всего лишь жест интереса, не несущий под собой ничего более. Казалось бы, чужой и незнакомый человек настолько стремительно сократил расстояние, что Джейд даже удивиться толком не успела. Пустила ее к себе и позволила оказаться в дюймах от своей кожи, и это не воспринялось чем-то диким, неправильным, отторгающим, выходящим за рамки. Пинч-Смедли ни капли не смутилась оказаться в опасной и недвусмысленной близости от сокурсницы, с которой из общего было разве что пространство в спальне и факультет, и Джейд чувствовала себя так же спокойно с ней у собственной шеи. Просто вкусная туалетная вода. Не более.       — Ирис… и ваниль? — задумчиво приговаривала Грейс, щекоча дыханием кожу. — Нет, миндальное молочко. Точно оно. Джейд спрятала усмешку, пока Пинч-Смедли вчитывалась в этикетку на флаконе, проверяя догадку по списку ингредиентов.       — Тебе подходит, — она вверила флакон обратно владелице. — Гармонично подстраивается под твою кожу. Ты ведь знаешь, что лучший парфюм подбирается индивидуально? Я как раз коплю карманные деньги и однажды найду свой. А если хочешь, чтобы держалось подольше, наноси на одежду или волосы.       — Собираешься сделать карьеру парфюмера? — поинтересовалась Джейд.       — Может быть, — Грейс пожала плечами. — Пока что всего лишь увлекаюсь. Моих навыков сушения цветов, мыловарения и изготовления саше явно не хватает для работы в парфюмерном доме. Но кто знает… — она загадочно улыбнулась.       — И что мой аромат говорит о характере и судьбе?       — Что тебе следует подтянуть Зелья, — отшутилась староста и уже тише и серьезнее добавила: — И чаще улыбаться. Увидимся на Заклинаниях, — она махнула на прощание и поспешила скрыться за дверью спальни. Все еще чувствуя дыхание девушки на себе, Джейд глянула на флакон цветочной воды. Купила его, выбравшись в Лондон на выходных. Захотелось обновок, приобрести нечто выше уровнем, чем просто необходимость. Не льняную рубашку, а шелковую, не простое белье, а кружевное. Вовсе не для кого-то. Для себя. Попробовать что-то новое, что раньше ей было не присуще. Например, туалетную воду, которая навевала мысли о цветочной поляне, горящем в камине огне, молоке с медом и пирожным. Если верить Грейс, выбор был и правда удачным. Вот, значит, как это работает? Нужно всего-то… чаще улыбаться, и люди сами начнут подходить, а не сторониться, избегая коснуться даже взглядом? Ведь именно так прежде и вела себя Грейс до того, как Джейд предстала перед ней в обновленном состоянии. Что такого сделала, чем мгновенно умудрилась ее привлечь? Надо бы запомнить. Интересно, а с Поппи прокатит? Или чтобы привлечь Свитинг, нужно помазать за ушами кормом для жмыров? Джейд посмеялась от таких мыслей, но сделала пометку, что может попрактиковаться на ней, если понадобится. Свитинг казалась легким материалом для тренировок в социализации. Взвесила флакон туалетной воды в руке и доверчиво брызнула на волосы. Хорошо, что не стала наносить ее перед разговором с Оминисом. Он-то сразу почуял бы, как от нее пахнет. Вдруг тоже захотел разгадать, что таил в себе запах, и разобрать на составляющие? От мыслей о нем на таком же ничтожно маленьком расстоянии, как Грейс, все тело передернуло. Джейд не дала им развития, смяла и выбросила из головы. Надела на плечо школьную сумку и направилась к выходу. У зеркала задержалась и еще раз оценивающе посмотрела на себя.       — Шея, говоришь, красивая, — хмыкнула Джейд. — Да, пожалуй. Со стороны могло показаться, что она просто прихорашивалась, как и практически любая другая девчонка. Однако сегодня был необычный день. Особый. Сегодня Джейд собиралась наконец посмотреть на Себастьяна спустя долгое время. Осознанно, целенаправленно и намеренно. И чувствовать себя тоже хотелось по-особому. Более привлекательной, яркой, цепляющей взгляд. Его взгляд. Джейд соскучилась по нему. Хотела почувствовать на себе. Знать, что он смотрит. Если на Грейс сработало, может, получится и с Сэллоу?.. На подходе к кабинету Заклинаний к горлу подступила нервозность. Джейд вцепилась в лямку сумки обеими руками, будто опасалась, что кто-то на бегу сорвет ее с плеча и украдет вместе со всеми учебниками и школьными принадлежностями. Несмотря на всю подготовку у зеркала и твердое намерение, готовность так же явно не чувствовалась, уступив место нерешительности. На пороге кабинета Джейд снова ощутила себя новенькой, разве что на этот раз пришла заранее, без опоздания. Сделав вид, что войти внутрь не приносит ни капли волнения, она ступила в класс Заклинаний. Большая часть учебного года позади, она уже давно не новенькая, и нервы натянулись совершенно по другой причине, имя которой «Себастьян Сэллоу». Он сидел за дальней партой на верхнем ряду, почти напротив входа, и не заметить копну его волос было попросту невозможно. Как только Джейд перестала сознательно его игнорировать, заметила с первых же секунд. Себастьян сложил на парте руки и устроил поверх голову, будто дремал. Весь ряд был пуст; Оминис еще не подошел, а никто другой сесть подле Сэллоу почему-то не решился. Как давно он пребывает в такого рода изоляции? Сам отпугивает людей от себя или они не осмеливаются подойти? Джейд задумчиво застопорилась в дверях, будто ноги приклеило к полу, а тело сковали чары обездвиживания. Взгляд застыл на фигуре Себастьяна, отчего связь тела с мозгом разорвалась.       — Ты идешь? — За спиной послышалось недовольное цыканье, и голос Имельды вернул в реальность. Джейд моргнула, но Рейес уже заметила, кто стал объектом ее интереса, и беззастенчиво протиснулась мимо, толкнув спиной в дверной косяк.       — Чем это ты пахнешь? — Она замерла, нахмурившись, так же без опаски приблизилась к вороту рубашки Джейд и обнюхала, даже не представляя, насколько зрелищный перформанс устроит этим действием. Сидящий ближе всех к выходу Таккар заметил это первым и мгновенно стал пунцовым. Стыдливо отвел взгляд, словно нечаянно застал девушек за чем-то непотребным, но тотчас мельком глянул обратно. Леандер и Гаррет перестали переговариваться, одинаковыми заинтересованными взглядами осматривая Рейес, зажавшую сокурсницу в дверях. Крошка-Свитинг вытянула шею со своего места, чтобы лучше видеть. Кто-то насторожился, подумав, что назревает драка, так близко Имельда стояла к Джейд. Некоторые парни от увиденного глуповато раскрыли рты. Джейд же снова смотрела на одного только Себастьяна. Он поднял голову на шумок, стоящий в классе, и от его прямого взгляда кожа покрылась мурашками. Себастьян нахмурился, скользнул взглядом по двоим девушкам, задержался на секунду — и лег обратно на парту, будто вмиг потерял всякий интерес к происходящему.       — Не укушу, расслабься, — смешок Имельды пощекотал чувствительное место, заставив поежиться, и Джейд отстранилась. — Хорошо пахнешь, тентакула. Мне нравится. Наконец-то начала мыться чем-то кроме хозяйственного мыла, которым я стираю носки после тренировки? — Она довольно посмеялась. Ее слова с трудом дошли до разума, поглощенные гулом в голове.       — А ты их, оказывается, стираешь? — на автомате ответила Джейд, не растерявшись. — Не заметно. Не обращая внимания на шепот и обилие взглядов, на деревянных ногах пошла вперед. К цели. Между лопаток все еще упиралось ощущение твердого дверного косяка, заставляя держать спину прямо, а подбородок — надменно вздернутым. Сэллоу, не поднимая головы, наверняка заметил, что к нему подошли, и без сомнения догадался, кто это был. Однако не отвернулся к стене, ни слова не сказал и вообще никак не отреагировал, лишь удобнее устроился на сложенных руках. Хорошо. Пусть так. Спрашивать, можно ли здесь сесть и свободно ли место подле Себастьяна, не пришлось. На скамье красноречиво разложились его вещи. «Нельзя». Кто бы это ни был. Себастьян отгородился ото всех. Садиться рядом Джейд не намеревалась, как и заговаривать с ним первой. Не знала, как Себастьян отреагирует на нее сейчас. Встанет и молча уйдет, возмутится, оттолкнет — что угодно. Захочет поговорить сам — возражать не станет и как-нибудь подстроится в зависимости от услышанного, нет — не расстроится. Пожалуй, даже лучше, если они оба первое время помолчат, привыкая обратно к возрастающей близости, которую первой инициировала Джейд. Главное, чтобы Себастьян принял эту близость и не отдалился. Затылком чувствовалось неприятное опасение быть непринятой и страх, что Сэллоу прогонит ее отсюда на глазах у всех. Джейд опустилась на соседнюю скамейку. Не очень близко, но достаточно далеко. Торопиться ни к чему. Слишком велико расстояние между ними. Практически пропасть. Любое движение или слово приравнивалось к шагу в неизвестность с непредсказуемыми последствиями. Они как будто снова стали чужими друг для друга. Незнакомцами. Еще только предстояло познакомиться заново и представить ему новую себя. Пусть Джейд действовала осторожно, но заметно. Если Себастьян не хочет видеть ее здесь, пусть скажет это прямо. Но он молчал. Джейд скопировала его позу и точно так же улеглась на парту, повернув голову к нему. Себастьян все это время лежал с закрытыми глазами, и она сомкнула свои веки. И больше ничего. Глазеть на него казалось чем-то пока что непозволительным, преждевременным. Еще успеет насмотреться, а пока… просто полежит относительно рядом. Так близко — и одновременно так далеко. Рука Себастьяна вытянулась, но даже если она протянет свою, не хватит, чтобы дотронуться. Оба не шевелились и не собирались ничего менять. Себастьян не возражал, что Джейд заняла соседний стол, главное — не стала тесниться с ним на одной скамье, а ее радовало, что он не против. На первых этапах плана о большем задумываться она и не смела. Конечно, хотелось ближе. Сесть рядом, спросить, наконец, как он справляется с последствиями передозировки и разлуки. Послушать его голос… и коснуться. Слишком далеко… Слишком рано. Иронично и почти обидно, с какой легкостью получилось привлечь ненужное внимание Грейс, а теперь и Имельды с большей частью однокурсников, ровно ничего для этого не сделав, и как непросто приблизиться к тому, кто был таким желанным и чье внимание действительно хотелось заполучить. Джейд могла подойти к Свитинг и хоть сейчас договориться с ней о пушишке… но к Себастьяну — нет. Урок по Уходу за магическими существами по расписанию стоял в пятницу, и до этого момента Джейд запланировала решить проблему с пушишкой, обратившись к Сэллоу. По правде говоря, это был всего лишь повод заговорить с ним, прибереженный на крайний случай, использовать который Джейд не спешила. До пятницы было целых четыре дня, не считая этот. Прямому взаимодействию с Сэллоу предшествовали еще несколько этапов, исключающих касания и разговоры, и как бы ни хотелось следовать за желаниями и пропустить их, Джейд твердо придерживалась плана. В этот раз она намеревалась действовать осознанно, вдумчиво и не идти на поводу у влечения и бросаться в омут чувств. Собиралась поступать как следует, а не как хотелось. Сперва убедиться, что Себастьян готов пойти с ней на контакт и хочет этого, и только потом самой переходить к взаимодействию. Не наоборот. Резко сократить дистанцию — роскошь, которую Джейд не могла себе позволить. Эгоистично думать только о себе и своих желаниях. Она чувствовала, что сейчас следует подумать о Себастьяне и о том, как он чувствует себя. Сэллоу пока ничего не знал, и приманивать его, чтобы потом шокировать новой информацией о произошедшем на Севере, казалось неправильным. Настолько подло она не могла с ним поступить. План пусть и был несложным, но спешки не предполагал и мог провалиться в любую минуту, едва Себастьяну не понравится то, что она задумала. Одно его слово или неодобрительный взгляд — и все может порушиться. Без взаимности ничего не получится, и если Сэллоу не захочет контактировать, она не станет ломиться в его запертые двери. Так прошел первый урок Заклинаний. На Защите от Темных искусств Себастьян занял последнюю крайнюю парту и рядом на скамью так же разложил вещи, снова показывая нежелание делиться с кем-либо местом по соседству. Джейд села за соседнюю, и снова их разделял проход. Предпоследним уроком стояла История магии. И опять Себастьян был первым, кто привлек взгляд, стоило войти в классную комнату с большими витражными стеклами. Он ожидаемо сидел в углу самой дальней парты у окна, только на этот раз второе место за скамьей призывно пустовало. Себастьян копался в своих вещах, что-то выискивая. Достал свиток пергамента, немного подумал и засунул обратно. Джейд наблюдала, что за этим последует, и он, вопреки ожиданиям, отгораживаться не стал. Оставил вещи прямо на полу у окна, повернул голову к ней и слегка приподнял брови, будто говоря: «Ну? Чего стоишь?» Ни секунды не колеблясь, Джейд пошла на его сигнал, чуть ли не в припрыжку, пока внутри все ликовало. Трепет обуял все тело, от того что Себастьян подпустил к себе. Больших усилий стоило держать лицо невозмутимым, в то время как уголки губ растягивались в стороны. Пока она выкладывала свои принадлежности, Себастьян принял прежнее положение и улегся на руки, приглядывая за ней. Взгляд грел щеку, и Джейд чувствовала, что едва ли не краснеет. Однако это не было поводом бросаться на него или открывать рот. К Себастьяну она даже не повернулась. Они просто сидели рядом и намеревались вместе перетерпеть очередную скучную лекцию. Не более. На практических занятиях время бежало втрое быстрее, теоретические же имели противоположный эффект, что сегодня в таких условиях даже радовало. Прелесть Истории магии состояла в том, что Себастьян смело мог позволить себе проспать весь урок. Этим грешили многие, а особо ушлые ставили на пергамент заколдованное перо, и оно само записывало за профессором. Впоследствии эти записи передавались из рук в руки и списывались подчистую. Джейд отдыхать не собиралась. Наоборот, в максимальной готовности помечать каждое слово профессора развернула пергамент и открыла чернильницу. Взор Себастьяна все еще неумолимо грел правую щеку. Сэллоу делал вид, что не смотрит, Джейд притворялась, что перо не подрагивает в пальцах. Его рука лежала теперь ближе, почти на ее половине парты, и боковое зрение то и дело съезжало на нее. Мерлин, как же хотелось схватиться за пальцы Себастьяна… Почувствовать его тело снова, ощутить, как он сжимает в ответ, и не отпускать до самого вечера… Перо жалобно хрустнуло, рискуя поломаться. Джейд торопливо отложила его и сцепила руки в замок, подавляя нежелательные порывы. Показалось, Себастьян усмехнулся. До конца лекции от него больше не последовало никакой реакции. Сэллоу неподвижно лежал на парте и поглядывал, как она старательно заполняет свиток конспектами, лишь бы чем-то занять себя. Без этого сидеть рядом с ним было очень сложно, особенно на Истории магии, где все были слишком сонными, чтобы заметить, что они украдкой держатся за руки или периодически касаются пальцами. Так они делали раньше, когда… были ближе. Наверняка Себастьян тоже думал об этом, но вида не подал и не шелохнулся. Джейд отгоняла тоску и старалась не унывать, довольствуясь малым. Теплилась слабая надежда, что Сэллоу попросит одолжить конспекты по окончании урока, но он молчал. Подхватил свою сумку и вышел первым, оставив ее одну. Убеждая себя не расстраиваться, Джейд протяжно выдохнула и принялась собирать вещи. После Истории магии стояли Прорицания, но Джейд, как и Себастьян, на них не ходила. Эта дисциплина считалась легкой для получения дополнительного балла ЖАБА, чем заинтересованные и воспользовались; она же не видела смысла ни в туманной и размытой науке, ни в баллах. Далеко уйти от кабинета она не успела.       — Эй, Рыцарь! — кто-то окликнул позади. Джейд остановилась и обернулась, заметив группку сокурсников. Состав сразу же вызвал подозрения — к ней приближались главные любители сплетен: закадычные подружки Крессида Блюм и Шарлотта Моррисон, постоянно голодная до компромата Ленора Эверли, вечно подслушивающие Райли и Фаулер и вишенка на торте — Гаррет Уизли в компании Лоуренса Дэвиса, товарища по факультету, который присоединился к дуэльному клубу исключительно ради того, чтобы быть в курсе, кто от кого получил по морде. Судя по заинтригованному виду некоторых, шайка явно задумала нечто, что Джейд не понравится, но она не стала напускать на себя недружелюбный и отталкивающий вид, а просто замерла, ожидая, пока они подойдут. Заметила, что первым заговорить собирается Дэвис, и осадила одним коротким словом:       — Нет.       — А? — непонимающе откликнулся Лоуренс, не сразу поняв, в чем дело.       — Что бы это ни было, мой ответ — «нет», — пояснила Джейд.       — Ой, не будь такой занудой, — насупилась Эверли.       — И не делай вид, что знаешь, что тебе собираются сказать, — поддакнула Шарлотта.       — Очевидно, ничего хорошего, — Джейд удержалась, чтобы не поджать губы. — На ваших лицах написано, что это явно будет какая-то дрянь. В этой компании, пожалуй, собрались те, кто меньше всего ей нравился. Добавить Хранителей, Фига, Ранрока и Руквуда — и будет полный комплект. Стоило представить весь состав, и усмешка тут же тронула губы.       — Дрянь? — Гаррет сделал задумчивый вид. — Имельде не понравится, что ты зовешь ее дрянью. Джейд удивленно приподняла брови и перевела прямой взгляд на Уизли. На его месте не рискнула бы заговорить с собой после случившегося. Это было смело и глупо — в лучших традициях Гриффиндора. Он ее взгляд стойко выдерживал и даже провокационно усмехался. Конечно, не забыл, что произошло между ними несколько недель назад, но явно чувствовал преимущество, находясь в компании. Рассчитывал, что при всех она не станет на него бросаться, — и оказался прав. Раньше Джейд бы попросту развернулась и ушла, теперь же не спешила ретироваться, пусть и не до конца понимала, что делает здесь, среди этих максимально неприятных людей. Разве что скучно или любопытно.       — А при чем здесь Рейес?       — Мы подумали и решили, что вы с Имельдой неплохо смотритесь вместе, — внес ясность Райли. Ухмыльнулся и спросил: — Поцелуешь Рейес за сто галлеонов? Джейд поморгала и расхохоталась.       — Вы подумали? Интересно, чем? Видимо, одной головой на всех и едва ли той, что на плечах. Вот оно как? Зрелище им настолько понравилось, что они были готовы заплатить за продолжение? Сто галлеонов — это немало, и редкий поцелуй столько стоит. Из всех присутствующих разве что Гаррет мог позволить себе выложить из кармана так много денег, и вопрос показался скорее гипотетическим, нежели реальным. Рейес поблизости не было, вряд ли идентичное предложение адресовали и ей, поэтому все указывало, что оно было не более чем провокацией и поводом пристать. К компании сплетников понемногу присоединялись другие сокурсники, привлеченные этим столпотворением.       — Я же сказала «нет», — ответила Джейд и улыбнулась, завидев проблески разочарования на лицах. Неужели они рассчитывали на согласие?       — А я говорила, что это плохая идея, — Крессида с важным видом сложила руки на груди. — Ее кроме Сэллоу вообще ничего не интересует.       — Сэллоу? — эту фамилию тут же подхватили. — А что, это идея. Кто-нибудь видел его? Многие обернулись по сторонам, но его здесь не было.       — А Гаррета? — вдруг спросил Дэвис с хитрой улыбкой. — Поцелуешь его?       — С чего бы? — удивилась Джейд.       — Ну, вместо Сэллоу. Можно даже волосы ему перекрасить — почти не заметишь разницы. Стоя здесь, под взглядами всех собравшихся, Джейд вдруг ощутила себя почти такой же идиоткой, как и они. Гаррета она намеренно проигнорировала и не удостоила даже случайным взглядом, не желая знать, хочет ли он целоваться. Губы неприязненно изогнулись, давая понять, что Джейд думает о новом предложении. Они все ведь шутят, так? Не могут же гриффиндорцы предлагать подобное всерьез и думать, что она с радостью согласится? Возможно, Джейд просто чего-то не понимала, и для них такое поведение и разговоры были в порядке вещей. Может, она и правда зануда, ничего не смыслящая в настоящем веселье. На всякий случай она не стала принимать услышанное на свой счет и расценила как шутку.       — А что, Уизли, без доплаты тебя девушки уже не целуют? — в таком же духе отшутилась она, и уже рот гриффиндорца исказила гримаса злобы. — И часто приходится перекрашиваться в Сэллоу, чтобы хоть что-то перепало? Послышался одобрительный шумок. Райли наградил гриффиндорца увесистым шлепком по спине, намекая, что его только что уделали. С Гаррета мгновенно сошла вся спесь и былой задор, а ухмылка превратилась в оскал. Джейд на подъеме вздернула подбородок и послала ему вызывающий взгляд, говорящий: «Скажи спасибо, что прилюдно не спустила тебя с лестниц еще раз».       — Не задирайся, Найт, — посоветовал Гаррет. — Судя по тому, как Сэллоу от тебя бегает, перепадет тебе разве что от меня.       — Для меня это не такая большая проблема, чтобы настолько сильно понижать планку, — невозмутимо ответила Джейд, чем вызвала вторую волную одобрительного гула. За развернувшейся перепалкой наблюдало теперь гораздо больше народа, чем изначально. Свитинг выглядывала поверх голов девчонок, стоя на носочках, где-то мелькнуло озабоченное лицо Оминиса, даже Имельда на пару с Леандером вернулись, чтобы узнать, в чем дело. Все ждали следующего хода Гаррета, как вдруг кто-то крикнул:       — Сэллоу! Он появился из-за спины, приблизился почти вплотную и настоятельно посоветовал ей одной:       — Уходи отсюда. Нечего говорить с этими дрочунами. И прежде чем Джейд успела бы что-то ответить, Лоуренс деловито поинтересовался:       — Сэллоу, у нас к тебе предложение. Даем сто галлеонов, если уговоришь Найт поцеловаться с Рейес.       — Дам вдвое больше, если заткнешься и отсосешь, — парировала Джейд.       — Не заводись, — шепнул Себастьян. — Это всего лишь гриффиндорцы. Ничего серьезного.       — Так что, Сэллоу, согласен? — не отступала Крессида. — Подумай хорошенько. Себастьян взглянул на сокурсницу, поймал растерянный взгляд Имельды, говорящий, что она ни при чем.       — Нет, — твердо ответил Сэллоу и взял Джейд под локоть, намереваясь увести. — Сходите лучше на хер, это бесплатно.       — Нет? — послышался удивленный голос Гаррета. — Странно. Я думал, ты так сильно нуждаешься в деньгах, что даже собственную сестру готов продать. Кто-то посмеялся. Это могло показаться привычной стычкой между гриффиндорцами и слизеринцами, что случались довольно часто, да только Леандер никогда не опускался до уровня Гаррета и не затрагивал Анну, когда они с Себастьяном цапались от скуки. Сэллоу еле уловимо сжал зубы, повернулся к гриффиндорцу и кучке наблюдателей и ответил:       — Не так уж и сильно. Твой отец достаточно хорошо мне платит, за то что я трахаю твою мамашу вместо него. Толпу накрыл оглушительный хохот. В отличие от Джейд, Себастьян не стал упиваться своим превосходством, проявлял выдержку и спокойствие. Видно, что ему не впервой участвовать в подобных противостояниях. Гаррет побледнел, а затем порозовел, но в долгу не остался.       — Они у меня хотя бы есть, Сэллоу, — отчеканил Уизли, имея в виду и родителей, и галлеоны. На этот раз никто не смеялся. Взгляды метались от одного парня к другому в ожидании, что последует в ответ на такой выпад. Джейд от подобной наглости открыла рот и нахмурилась, но Себастьян и бровью не повел, не говоря уже о том, чтобы схватиться за волшебную палочку. Отвечать не стал. Потянул за локоть, увлекая за собой. Даже не воспользовался преимуществом и показательно не закинул руку на ее плечо, демонстративно уводя куда подальше.       — Пойдем, — только и сказал негромко. Джейд неосознанно следовала за ним, не зная, что выбило из колеи больше: присутствие Себастьяна рядом и его настойчивая хватка или слова Гаррета и отсутствие положенной реакции на них.       — Ты вообще слышал, что он сказал?! — Джейд вернулась в себя и возмутилась настолько сильно, что позабыла о намерении молчать и не заговаривать с Сэллоу первой. Его возвращение можно было смело расценивать как жест инициативы.       — Слышал, — кивнул он.       — И позволишь кому попало оскорблять себя без последствий? Про мать было лишнее. Я бы за такое дала в нос, а ты даже не дрогнул.       — Это не оскорбление, а правда жизни. Они мертвы, — сказал Сэллоу стальным голосом, от которого по спине пробежался холодок. Вспомнились слова Оминиса о том, как долго Себастьян не мог оправиться от смерти родителей. И вот в кого превратился — в ледяного циника, что проглатывает оскорбления и не морщится. Зачерствел.       — Да я сам не лучше, — отмахнулся Себастьян, смягчившись. — Первый начал и равноценно получил в ответ. Ругаться дальше означало показать, что меня его слова задели. Зачем, если мне наплевать? Расслабься, ничего обидного я не услышал. Это не худшее, что Уизли мог бы сказать. Джейд фыркнула, отказываясь даже задумываться, что могло быть хуже.       — А вот тебе стоит быть осторожнее, — он стал серьезнее. — Я не всегда буду поблизости, чтобы прийти на помощь.       — Да я не…       — Не тебе, — улыбнулся Сэллоу. — А тем, кто по дурости рискнет на тебя напасть. Я-то знаю, как ты привыкла решать споры, а они — нет. Гаррет глупый, ты — несдержанная… Я не мог оставить тебя с ним. Пришлось вернуться, пока от Гаррета еще что-то осталось. Джейд покосилась на его усмешку, на несколько секунд позабыв обо всем на свете. Не заметила, что некоторое время он ее больше не держит. Хотелось думать, что он просто не хотел оставлять ее с Гарретом. Просто потому, что это Уизли, а не он. Даже если и вернулся, чтобы забрать свое, — так еще лучше. Пока они с Себастьяном не разошлись, никто не смел даже заикнуться в их адрес. Его слова отозвались чем-то приятным внутри, а внимание польстило. Он вернулся за ней… Пожалуй, Гаррета и остальных стоило поблагодарить за эту возможность взаимодействия с Себастьяном.       — Они думают, что я слаба и уязвима, раз тебя больше нет рядом, — решила Джейд. — Вот и пристали. Но ты знаешь, что это не так, и я бы никому ничего плохого не сделала. Не о чем беспокоиться. Я… учусь ладить с обществом и тренируюсь решать споры мирным путем. Теперь мне интереснее пререкаться, чем драться. Совсем не обязательно было приходить на помощь, я бы справилась сама.       — Вот как? — Сэллоу замедлил шаг, не переставая улыбаться. — Значит, я могу оставить тебя одну наедине с обществом? Вообще, это на тебя не похоже. Стало настолько скучно и одиноко, что ты решила выйти к людям? Вопросы показались провокационными, и отвечать Джейд не торопилась. Думала, что сможет сориентироваться, если Себастьян заговорит, а на деле растерялась, не зная, что следует сказать в ответ. Его присутствие сбивало, внезапное появление выбило почву из-под ног, и она просто болталась, идя рядом с ним.       — Скажем честно, оратор из тебя не лучший, — заметил Сэллоу и тут же утешил: — Но остроумный и подающий надежды. А фигура ты по-прежнему привлекательная, темпераментная и агрессивная. Справляться с вниманием не умеешь, самоконтроль у тебя никудышный, и для блага тебя и окружающих я бы не рекомендовал тренироваться в общении на кучке сплетников.       — Это ты мне сейчас комплимент сделал? — не поняла Джейд.       — Просто констатирую факты, — спокойно ответил он. — Я сказал не только «привлекательная», но и «агрессивная», если ты не услышала.       — А ты, значит, за мной все это время приглядывал? — она сощурилась, глядя на Себастьяна.       — В том-то и дело, что нет. Обычно на виду ты не появляешься. Но сегодня… было сложно тебя не заметить, — признался он. — Впрочем, не мне одному. Так и знал, что выходка Рейес без последствий не останется. Что на тебя нашло? — в его голосе почувствовалось неодобрение. — Никогда бы не подумал, что ты допустишь нечто подобное. Никого так близко к себе не подпускала. «Никого кроме меня», — подразумевал Сэллоу, но вслух говорить не стал.       — Настало время что-то менять, — объяснила Джейд и зачем-то вызывающе добавила: — На месте Имельды полагалось быть тебе, и тогда никто бы не решился даже вякнуть. Услышав это, Себастьян стал идти еще медленнее.       — Я очень хотел ошибиться, думая, что все это представление было ради меня.       — Это не было представлением ради тебя, — возразила Джейд, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Имельда просто хотела узнать, чем я пахну…       — И едва не пустила в ход язык, — Себастьян хмыкнул. — Не знаю, что между вами случилось на самом деле, но со стороны выглядело весьма… провокационно. Неудивительно, что после такого к тебе поступили недвусмысленные предложения.       — Я этого не хотела, — твердо сказала Джейд. — А оттолкнуть Рейес посчитала грубым. До этого в спальне Грейс сделала то же самое, понюхав мой парфюм, и я…       — Хотела привлечь мое внимание? — догадался он. — Что ж, у тебя получилось. Я с порога заметил, какая ты хорошенькая, и оказалось вовсе не обязательно лезть к тебе за воротник, чтобы учуять новый парфюм. Ты вкусно пахнешь и отлично выглядишь, и твои волосы, они… красиво собраны, — неловко закончил Сэллоу. — Но дело вовсе не в том, что раньше ты не пользовалась парфюмом и не одевалась в шелк. Убрать все это — и я бы в любом случае обратил внимание. Сегодня ты… просто какая-то другая.       — Так в чем проблема? — Джейд силилась польщенно не покраснеть и сохранять серьезность. — В том, что это видит кто-то еще, помимо тебя, или тебе не нравится, что я стала «какая-то другая», перестала бросаться на всех, кто приближается и заговаривает со мной?       — Я стараюсь не задаваться вопросами, нравится мне это или нет, — ответил Себастьян. — Не готов узнать ответ. А проблема… Нет проблемы. Просто… будь осторожна, — посоветовал он. — Стоит тебе с кем-то сблизиться, и плохо становится всем. Джейд до конца не поняла, что не так. Сэллоу ревнует? Злится, что Имельда сделала то, чего хотел он? Опасается, что она найдет себе кого-то другого? Он не дал никакой конкретики, а его эмоции были недостаточно яркими, чтобы судить по ним. Джейд запуталась, а спросить не решалась. Уже какое-то время назад план пошел ко всем чертям и провалился. Только не потому, что Себастьян ответил на ее появление холодом, а наоборот. Хотя чего ожидать? В случае с Сэллоу едва ли что-то пойдет по плану. И что же теперь делать? Сделать попытку и приблизиться больше или прислушаться к его сомнениям и повременить? Себастьян сказал, что не готов знать, нравится ему то, какой Джейд сегодня была, или нет. Что это значит? Почему? Джейд ощутила себя глупой. Шла рядом с самым близким во всей вселенной человеком и чувствовала, что их разделяют мириады миль. Только сейчас поняла, как изматывало строить планы, держать лицо, выбирать направление следующего шага… И одновременно помнила о необходимости действовать аккуратно, думать, обращать внимание на все сигналы, которые Себастьян подавал…       — Лучше скажи прямо, если есть что сказать, — устало попросила она.       — Поступай как считаешь нужным, — Себастьян остановился, выудил из сумки теплый свитер и принялся его натягивать, бросив к ногам мантию. — Хочешь совета — спроси. Но указывать тебе, как себя вести с другими, я не стану. Моя стратегия никуда не годится, и брать пример с меня не рекомендую. Впрочем, наживать врагов тоже не стоит. — Сэллоу перевязал шею слизеринским шарфом, словно собирался в таком виде отправиться на улицу. — Я просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы, либо ты сама стала проблемой для кого-то другого из-за того, что мы… не общаемся, как раньше, — пояснил он. — Я понимаю, что, возможно, сам могу быть причиной, и считаю себя обязанным вмешаться. Ты человек сложный, специфический, с которым нужно уметь обращаться и взаимодействовать, чтобы не отправиться в свободный полет или…       — Я уже извинилась перед Оминисом, — сообщила Джейд, чувствуя укол непонятной обиды. — Признала свою неправоту и поняла, насколько неправильно проецировать собственные проблемы на непричастных людей.       — Что ж, пожалуй, это похвально, — протянул Себастьян, — вот только я вовсе не тот человек, которому следует что-то доказывать, и ради которого стоит становиться нормальной.       — Так ты это видишь? — Джейд на мгновение посмотрела прямо в карие глаза, все это время избегая его взгляда. — Что я пытаюсь стать «нормальной» ради тебя?       — Честно? Могу только догадываться, что сейчас творится в твоей голове и чего ты пытаешься добиться всеми этими… действиями, — признался Сэллоу. — Извини, мне нужно идти. Общая гостиная по коридору и направо. Не потеряйся. Он ушел, оставив после себя недосказанность, непонимание и смесь неприятных чувств. Джейд вдруг ощутила, словно что-то явно сделала не так. В чем-то серьезно ошиблась и не могла понять, в чем именно. Повела себя неправильно, нехарактерно, слишком вызывающе… Намеревалась быть собой, но получилось ли? И правда, чего она пыталась всем этим добиться? Привлечь внимание Сэллоу? Ну, они даже поговорили, только вот послевкусие осталось горькое. И вопросы: зачем она делает все это? Ради кого и чего? И почему она все еще здесь? Ответа не было, ровно как и понимания, что делать дальше, когда планы порушились. Все было непросто. Даже если бы Себастьян взял на себя инициативу, поддался и запустил свой язык ей за воротник, а затем предложил обратно сойтись, это ничего не упрощало, а наоборот, немало усложняло дело. Хотелось не этого. Точнее, не только этого. Джейд желала знать наверняка, что между ними происходит, и дать понять в ответ, что творится в ее голове и чего она пытается добиться. Хотела быть с Себастьяном честной, поговорить открыто, чтобы между ними не было этой пропасти и отвлекающих факторов в лице провокаторши-Имельды и толпы сплетников. Чтобы не пришлось действовать на публику и получилось решить все вопросы наедине. И раз уж Себастьян решил, что они могут разговаривать, Джейд намеревалась сказать свое слово.