Нефритовый Рыцарь | Jᴀᴅᴇ Kɴɪɢʜᴛ

Себастьян появился слишком неожиданно. У Джейд были планы на грядущий завтрак, и наткнуться на него взглядом через все пространство Большого зала в них не входило. Он будто почуял ее, поднял голову и уже не смог отвернуться обратно. Джейд секунду поколебалась, ругнулась, точно так же, как он, увидев ее в «Кабаньей голове», и прошла к столу. Оминис тоже был здесь. Сидел напротив него и непринужденно занимался завтраком. Напряжение между ними не замечалось, но, едва Джейд приблизилась, Себастьян опустил голову к тарелке.       — Я могу здесь присесть? — тактично поинтересовалась она. На всякий случай. Решила, лучше прямо спросить и узнать, в каком парни настроении, чем бесцеремонно лезть.       — Джейд, это слизеринский стол, — напомнил Оминис. — А ты, между прочим, слизеринка. Садись конечно, тебе не обязательно спрашивать моего разрешения. Ложка застыла на полпути ко рту Себастьяна. Джейд обомлела от такой наглости и высокомерия в ответе Гонта и едва не фыркнула. Сэллоу глянул сперва на друга, затем на бывшую невесту и дал понять, что ошеломлен услышанным не меньше.       — О, я вторглась в твои владения? — съязвила Джейд. — Стало быть, это твой личный слизеринский стол? В таком случае безмерно благодарна за великодушие и возможность позавтракать не стоя, сэр Слизерин. Я бы поклонилась, но ты этого не увидишь. Оминис настолько сконфузился, осознав, что наговорил, что даже пропустил мимо ушей последний выпад в свою сторону. Джейд раздраженно вздохнула. Прелестно. И минуты не прошло, как они уже поцапались. Похоже, с появлением Себастьяна за столом просто позавтракать уже не получится. Вообще-то она адресовала вопрос, перехваченный Гонтом, ему, но реакции так и не дождалась: Сэллоу все-таки донес ложку до рта и запил кашу тыквенным соком. Внезапно Себастьян не удержался и прыснул, и его улыбка мгновенно сгладила вспышку возмущения.       — Смотри, Оминис, кажется, наши перепалки поднимают твоему другу настроение. Подеремся? Вдруг это его осчастливит? Он не стал огрызаться и заострять внимание на собственной слепоте и поступил куда изящнее: Гонт что-то прошипел на Парселтанге с лукавой ухмылкой.       — Что ты там вякнул? — мгновенно ощетинилась Джейд и нависла над ним, опершись на стол. — А ну не шипи на меня, я тебе не змея! Хочешь что-то сказать — говори мне это в лицо.       — Оминис, где твои манеры? — вклинился Себастьян с укором. — Не шипи на Джейд, это некультурно.       — Я пожелал тебе приятного аппетита, — невинно улыбнулся Оминис, повернув голову к ней.       — Пошел ты, — бросила в ответ Джейд, перейдя на родной язык.       — И тебе доброе утро. Кажется, Оминис догадался, что она сказала, в то время как она и близко не могла представить, что он ей прошипел. Себастьян знал наверняка значение ее слов и снова улыбнулся в тарелку. Все планы пошли наперекосяк, стоило увидеть его.       — Эй, вы двое ругаетесь или флиртуете? — Сэллоу поднял деловитый взор и показал усмешку во всей красе.       — Без понятия, как с ним флиртовать, но могу поругаться, — Джейд бросила ему многозначительный взгляд, — если это доставит тебе удовольствие.       — Хочешь доставить мне удовольствие? Пожалуйста, присаживайся. Себастьян отлаженным барменским жестом услужливо наполнил для нее кубок ягодным морсом. Джейд облизнула губы и с явным намеком выдала:       — Хочу. Прямо здесь. Оминис чуть не подавился соком и разразился несдерживаемым смехом. Себастьян выглядел сраженным наповал и не смог найти на такое ответа. С видом победителя Джейд намерилась забраться на скамью и только тогда осознала, рядом с кем собирается садиться. Без задней мысли она подошла к столу со стороны Оминиса, и если сядет, окажется напротив Сэллоу, но рядом с Гонтом. Об этом она не подумала, и такое соседство вдруг резко стало напрягать. Но не станет же она перелезать через стол, чтобы оказаться по ту сторону? Хотя, казалось, Сэллоу хотел именно этого… Вокруг этих двоих было предостаточно места, что позволило сесть от Оминиса на относительно комфортном расстоянии. На некоторое время повисла тишина. Гонт посмеивался, Себастьян обалдело прятал взгляд, Джейд мирно завтракала, поставив этих двоих на место.       — Джейд, мы тут с Себастьяном подумали…       — О, вы подумали… Ее издевательский тон оборвался с появлением почтовых сов. Джейд подняла голову, будто ждала чего-то, как вдруг…       — А-а-а-а! — раздался чей-то визг совсем рядом. — Нет! Не может быть!       — Три… два… один… — отсчитывала Джейд под замешательство парней.       — Тентакула! Вихрем из ниоткуда материализовалась Имельда Рейес. Набросилась на сокурсницу, едва не развернув половину посуды, отчего Себастьян вытащил волшебную палочку, готовый их разнять, а Оминис схватился за свою, пытаясь сориентироваться.       — Ты хоть знаешь, сколько она стоит?! — ошалело верещала Рейес. — Найт, ты что, совсем поехавшая?! Клянусь, я тебе метлу в задницу затолкаю за такое! Никто не понимал, что стряслось и происходит сейчас, но драки так и не случилось. Рейес держала Джейд в захвате, а та умиротворенно улыбалась, будто Имельда не грозилась насадить ее на древко собственной метлы в качестве сувенира неизвестно за что.       — Какой изящный способ сказать «спасибо», — она позволяла Имельде виснуть на себе и даже не стала сбрасывать с плеч. — Видимо, один инвестор все-таки увидел в тебе потенциал до того, как ты станешь известной. На столе, там где сидела Имельда, покоился сверток, из которого выглядывала новейшая гоночная метла. Та самая.       — Сумасшедшая, — Рейес наконец отпустила сокурсницу и наставила на нее палец. — Она просто сумасшедшая, — повторила, обращаясь к парням. Оминис многозначительно пихнул Себастьяна под столом, прежде чем тот бы ляпнул: «Мы знаем».       — Иди давай, пока не украли, — Джейд с усмешкой кивнула на кучку любопытных, что собрались поглазеть в отсутствие владельца. — Второй раз такая метла на тебя с небес не упадет.       — Ты же на ней подпишешься, правда? — с надеждой поинтересовалась сияющая Рейес, вприпрыжку уходя спиной вперед. — Хочу навсегда запомнить этот день.       — Ага. Ты так орала, что я наконец определилась с твоим прозвищем. Так и напишу: «Мандрагоре от Тента…»       — А-а-а-а! — прорезался другой возглас, и это была уже не Имельда. Грейс и Виолетта открыли свою почту и теперь скакали, держась за руки. Пинч-Смедли получила именное приглашение от Герлен на создание индивидуального аромата, а Макдауэлл — сертификат на пошив платья по своим меркам из лучшего ателье, что Джейд сумела найти в Лондоне.       — Что происходит? — прямо спросил Себастьян, глядя на нее. Она смотрела куда-то ему за спину, и он машинально обернулся. К слизеринскому столу на всех парах летела Поппи Свитинг, держа подмышкой какой-то сверток. За спиной Себастьяна стояла Натсай Онай. С соседнего стола Когтеврана абсолютно обалдело глядел Амит Таккар, дрожащими руками держа свежераспакованный новехонький телескоп. Его смуглая кожа казалась серой. Джейд поймала взгляд Таккара и улыбнулась.       — Я ничего не сделала! — чуть не плача кричала Поппи, приближаясь стремительными прыжками. — Это того не стоит! Джейд все-таки спросила у Свитинг, как решить проблемы с пушишкой, на что получила совет растереть между ладоней козявки тролля и заверение, что это безусловно сработает. Мистеру Нагибатору вкус соплей показался слаще любого лакомства, и за это он был готов мгновенно оставить в прошлом былые распри. В руках Поппи держала бестиарий, отделанный драконьей кожей и инкрустированный янтарем на манер пылающих глаз, о котором имела неосторожность мечтательно заикнуться, что Джейд использовала как возможность отблагодарить. Натсай прижимала к груди книгу. «Практическая защитная магия и ее использование против Темных искусств», — гласила обложка. И письмо, объясняющее причину столь внезапного поступка, в котором Джейд поблагодарила гриффиндорку за участие и небезразличие и оповестила, что ее период адаптации в Хогвартсе наконец подошел к концу и она полноценно освоилась.       — Согласна, — кивнула Онай. — Это того не стоит. Всего лишь…       — Доброта, которую вы почему-то обесцениваете, — Джейд улыбнулась им обеим. — Это меньшее, что я могу сделать в ответ.       — Не знаю, что сказать, кроме «спасибо», — Поппи выглядела крайне потерянной. — Я это просто так не оставлю. В смысле, жди что-нибудь в ответ и от меня, — пояснила она и упорхнула.       — Мы разговаривали всего один раз, — напомнила Натсай. — Как ты узнала, какой подарок мне понравится, и сумела в точности угодить в мои вкусы? Я обожаю шоколадные лягушки и хотела себе вредноскоп! И ладно один подарок, но три?..       — Да так, спросила у одной слизеринки, которая знает о гриффиндорцах гораздо больше моего, — уклончиво ответила Джейд. — Да и пакет шоколадных лягушек слабо считается за полноценный подарок. Зато теперь у тебя есть вредноскоп и классная книга. Пожалуйста, используй ее с умом и не заставляй меня пожалеть о том, что подарила ее тебе. Будь осторожна, — на всякий случай проникновенно добавила Джейд.       — Я буду, обещаю, — растроганно заверила Натсай и ретировалась.       — Грейс и Виолетта послали меня узнать, пойдешь ли ты с нами в Лондон на выходных, — это вернулась Имельда. — И кажется, я слышала слово «доброта»? Я-то здесь при чем, Найт? Что я тебе сделала? Ты хоть понимаешь, сколько гоблинского дерьма мне теперь придется сожрать? Там далеко не одна тысяча замешана…       — Это подарок, — уверенно заявила Джейд, посмеявшись. — Да, дорогой, но безвозмездный и ни к чему не обязывающий. Я не Сэллоу и не нуждаюсь, чтобы друзья были у меня в долгу.       — Тем более не понимаю, при чем тут я, — отреагировала Рейес на слово «друг», пока Себастьян стыдливо прятал лицо в тарелке с давно остывшей кашей.       — Скажи девочкам, что на эти выходные у меня уже есть планы. И на следующие, и на последующие… Просто надоели ваши унылые лица, вот и захотелось порадовать. Надеюсь, из Лондона вы вернетесь гораздо более веселыми и из нашей спальни наконец исчезнет это неловкое молчание.       — Боюсь представить, сколько стоит порадовать тебя, — Имельда скосилась на Себастьяна.       — Очнись, Рейес! — Джейд щелкнула пальцами у нее перед носом. — Деньги не главное!       — Ага, — мрачно бросила та, — так говорят те, у кого они есть. Когда Рейес ушла, Оминис издал смешок.       — Пустила то золото на улучшение межличностных связей? Благодаря тебе, другие теперь еще больше будут уверены, что слизеринцы все проблемы решают деньгами и покупают все, что не могут получить иным способом.       — Никого я не собиралась покупать, — проворчала Джейд. — А может, наоборот, отвадила от себя неприлично дорогими подарками, дав понять, чем чревато общение со мной? Сразу понятно, что ты не видел, насколько сильно их это смутило. Теперь они будут лихорадочно думать, чем ответить, и придут к выводу, что находятся в невыгодном положении.       — Ага, будут мучиться чувством неполноценности, считать себя обязанными… Этого ты хотела добиться своими подарками? Какой жестокий способ показать людям, что они тебе не ровня. — Гонт усмехнулся. — Может, все-таки Парселтанг — твой родной язык?       — Я же не виновата, что деньги — самый верный способ кого-то порадовать. — Джейд пропустила подкол мимо ушей, ровно как и Оминис — очередной выпад в строну его слепоты. — И если ты не заметил, это были подарки, подобранные под каждого индивидуально, а не одинаковые мешочки галлеонов. И нет, это было не то золото, что ты мне отдал. Оказывается, на личный счет Джейд в Гринготтсе поступило жалование невыразимца-исследователя за последние полгода, хотя приказ министра датирован январем. Сложилось впечатление, что безымянный мистер невыразимец докинул из своего кармана в качестве поощрения, мотивации или с какой-то иной неизвестной целью. Отчасти поэтому Джейд вовсе не считала эти деньги своими, заслуженными и тем более честно заработанными. А потому с легкостью с ними рассталась, сделав несколько крупных покупок в подарок сокурсникам. Было интересно, как они отреагируют, и результат вполне удовлетворил и позабавил.       — Если честно, я так и не понял, чего ты пыталась всем этим добиться. Не думаешь, что теперь не отделаешься от толпы добряков, что наивно рассчитывают на такое же вознаграждение?       — Люди не настолько тупы, как тебе кажется, Оминис. А если вдруг полезут, в любом случае всегда можно на них пошипеть.       — Нет, правда, — оборвал Себастьян, — Джейд, что это такое… было? Его прервала сова, что опустилась перед всеми троими.       — Раздача подарков, — улыбнулась Джейд. — Оминис, это к тебе. Он мгновенно посерьезнел, как и Сэллоу, даже насторожился, отставляя кубок. Отвязал небольшой сверток от лапы птицы, прошелся пальцами по бумаге, но не обнаружил никаких подписей и пояснений.       — Что там, Джейд? — поинтересовался напряженно.       — Открой — и узнаешь, — в ее голосе звенела усмешка.       — Мерлин, Джейд, я… я же сижу рядом с тобой, на кой черт нужно было напрягать несчастную…       — Уже забыл, как прислал мне библиотечную книгу? — Она хохотнула. — Открывай. Не предвещая ничего хорошего, Оминис разорвал обертку под заинтригованным взглядом притихшего Себастьяна.       — Твою же… Хрустальный флакон издавал еле заметное в дневном свете свечение.       — Я отказываюсь на это смотреть, — оповестил Сэллоу.       — Во-первых, это не тебе, — напомнила Джейд. — Во-вторых, это не то, о чем ты подумал.       — Это не воспоминания о том, что ты делала на Севере? — уточнил Оминис. — Тогда что же?       — Это… — Джейд замялась на мгновение. — То, чего ты раньше не видел. Помнишь, как спрашивал, можешь ли увидеть меня повзрослевшей? Так вот, там воспоминания… обо мне. Гонт зажал рот рукой, словно ему вдруг стало дурно, чуть не опрокинув на стол кувшин. Отставил от себя пузырек, пока Себастьян напряженно наблюдал.       — А еще я помню, как ты грозилась выколоть мне глаза за ненадобностью, — с трудом выговорил Оминис. — И я абсолютно уверен, что ты не шутила. Так настойчиво упиралась, чтобы теперь сменить гнев на милость? Почему, Джейд? Никто из них троих больше не улыбался, что только подтверждало всю серьезность разговора.       — Много чего изменилось, в том числе и это, — пояснила Джейд. — Я больше не чувствую себя красивой вещью, которой все только и хотят завладеть, получить и использовать. После всего, что я рассказала, ты позволяешь мне садиться рядом, и это наталкивает меня на мысли, что дело вовсе не в том, как я выгляжу. Да, я не хотела, чтобы это было единственной причиной, по которой ты со мной контактировал. Или хоть как-то влияло на твое восприятие. Желала, чтобы ты был… беспристрастен. Как Фемида. Наступило молчание. Джейд терпеливо ждала ответа, а Себастьян буравил флакон с воспоминаниями пристальным взглядом, будто хотел заставить его исчезнуть.       — Это… смело, — признал Оминис. — А ты помнишь, что говорила мне? Что тебя создали, чтобы одним видом вызывать любовь, помешательство и всякое такое. Не боишься, что…       — Боюсь, — оборвала Джейд. — Ты прав, это еще одна причина, по которой я была категорически против. Я не хотела, чтобы ты… влюбился, — тихо и нехотя закончила она. — Не вижу смысла давать на это повод без готовности влюбиться взаимно.       — Так и знал, — Гонт улыбнулся. — Наконец-то ты это сказала. Не жалеть, не щадить, не сближаться… и не влюбляться. Только вот чувства планированию не поддаются. Это не то, что ты можешь…       — Остановить? — вклинился Себастьян и перевел взгляд на друга.       — Рассчитать, — бесстрастно закончил Оминис.       — Я не принуждаю их смотреть, — заметила Джейд, не обратив внимания на напряжение между парнями. — Я даю выбор и возможность, но решать тебе. Ты сказал, что не хочешь мне нравиться, а хочешь быть ближе. А я думаю, что готова к тому же. Хочу узнать тебя и понять, что ты за человек. Да и к тому же ты знаешь обо мне достаточно, чтобы не влюбиться.       — Ну, Себастьяна же это не… — Оминис осекся, получив ответный пинок от Сэллоу, призывающий заткнуться. — Нет, — отрезал он. — Это мой ответ на твое предложение. Спасибо за доверие, мне правда очень лестно, что ты решилась на такой шаг, но прошу, забери воспоминания. Я дал тебе обещание, и желание стать ближе не означает намерение претворить его в реальность.       — М-м, — протянула Джейд ничего не значащим тоном, забирая флакон к себе в карман. — Как знаешь. Не удивляйся, что я за неимением достоверной информации и окончательно оформившегося мнения буду относиться к тебе с прежним подозрением и периодически считать, что ты не тот, кем мне кажешься. А сейчас прошу меня извинить, со мной хочет поговорить Амит. Она вышла из-за стола, оставив парней одних.       — Не смотри на меня так, — спокойно проговорил Оминис.       — Долго думал, — выдал Себастьян, еще некоторое время просверлив друга взглядом.       — Совсем не обязательно было тратить столько золота, чтобы создать повод отдать мне воспоминания.       — Мне абсолютно до задницы, зачем Джейд устроила аттракцион невиданной щедрости. Пусть хоть в фонтан эти галлеоны высыплет и будет наблюдать, как половина школы наперебой ныряет за ними. Лишь бы ей это приносило удовольствие.       — Ну, просто она может быть разочарована неоправданными тратами…       — Нет, она вовсе не выглядела разочарованной твоим отказом, — едко заверил Сэллоу.       — А, значит, проблема во мне? — Гонт почувствовал яд в его тоне.       — Я не сказал, что проблема в тебе, — прохладно произнес Себастьян. — Я сказал, что ты долго думал перед отказом.       — Ну извини, что не швырнул ей этим флаконом в голову, — фыркнул Оминис. Амит поджидал Джейд в проходе между двумя столами. К нему вернулся привычный цвет кожи, но слова он явно находил с трудом. Кейс с телескопом он держал в руках и явно намеревался вручить его назад.       — Я… Ты… Ох, Дженнифер… Я… не могу его принять.       — Ты был добр и участлив ко мне, и я не нашла способа лучше, чтобы на это ответить, — прямо сказала Джейд. — Люди по-разному проявляют благодарность, и я весьма скупа на эмоции, зато щедра на галлеоны. Считай, деньги — это мой язык, на котором я говорю «спасибо».       — По такой аналогии ты кричишь его изо всех сил, применив Сонорус, — метафорически перефразировал Амит. — Понимаешь, что я хочу сказать?       — А если это будет не подарок, а обмен? — сориентировалась Джейд. — Я верну тот телескоп, что ты мне одолжил, приму твой нынешний, а ты возьмешь себе новый. Пойдет? Таккар поколебался, но тоже проявил находчивость:       — Если я разберусь, как его настраивать, — он кивнул на кейс. — Это же профессиональная оптика! Столько настроек… все эти рычажки и винты… Не уверен, что смогу даже треногу разложить как следует. Джейд посмеялась: уж с треногой Амит должен справиться. Стоило признать, совет Грейс чаще улыбаться работал надежно, как маятник в Часовой башне. Вот и Таккар расслабился и все-таки унес кейс с собой. Не стал предлагать настроить его вместе, этим и доказал, что оказался на Когтевране не без причины. Неподалеку от места, где они разговаривали, многозначительно ожидал Леандер, восседая за скамьей когтевранского стола ногами к проходу. Джейд опустилась рядом и невинно осведомилась:       — Какие-то проблемы?       — А? Да нет, я не… Просто… я типа… охренел, — объяснился Леандер как мог. — Имельда мечтала об этой метле, и я, конечно, намеревался подарить ее сам… по моим подсчетам через двадцать три месяца, если откладывать в прежнем объеме, — он неловко усмехнулся.       — Я подумывала отдать эти деньги тебе или предложить скинуться…       — С Астрономической башни от унижения, что я даже третью полной суммы не обладаю? Пруэтт улыбнулся, чтобы не казаться недовольным или раздосадованным финансовой пропастью.       — Вот поэтому и не стала. Не принимай это на личный счет. У меня очень странное развлечение, и деньгами я развеваю скуку. Надеюсь, ты не…       — Нет, я ничуть не расстроен, — заверил гриффиндорец. — Не разозлен, не ущемлен, не обижен, не задет, не…       — Я поняла, — осадила Джейд. — Спасибо, Леандер.       — Да это тебе спасибо. — Он замялся и вдруг спросил: — Слушай, у тебя все в порядке? Я понимаю, что это не мое дело, но сложилось впечатление, что ты раздаешь накопления перед… уходом.       — Вовсе нет, — посмеявшись, успокоила Джейд. — Уверяю, это не больше, чем подарки.       — Очень дорогие подарки, — заметил Пруэтт. — Кажется, я у тебя в долгу.       — Я не…       — Не отказывайся так сразу, — попросил Леандер. — Наверняка не узнать, когда это сможет пригодиться, даже если привык рассчитывать только на себя и уверен в собственных силах. Ты слизеринка и понимаешь, о чем я говорю. А я собираюсь после Хогвартса уйти в политику. Пока мало кто еще знает о моих планах, так что это между нами, хорошо? Не обрубай связи, которые могут оказаться полезными. Ты сегодня вложила в Имельду кучу золота, и я хочу ответить чем-то равнозначным. За мной должок, и он бессрочный. Придержи его у себя — вдруг понадобится? Не обещаю, что все смогу, но, по крайней мере, постараюсь. Хочу, чтобы у тебя было о ком вспомнить в критический момент.       — Это очень… мило, — теперь пришла очередь Джейд теряться в словах. — Надеюсь, ты не пожалеешь о своем решении поставить себя в долг.       — Это инвестиции в будущее, — усмехнулся Пруэтт. — Ты ведь не жалеешь, что так потратилась. Говоря это, он бросил взгляд в спину Себастьяна. Еще помнил, какое применение нашло золото, что одолжил ему.       — Это просто деньги, — отмахнулась Джейд.       — Да-да, — закивал гриффиндорец. — Как скажешь. «Просто деньги». Просто… сколько? Тысяч пять?       — Это совершенно не важно. Себастьян и Оминис последовали на выход, о чем-то негромко переговариваясь. Леандер и Джейд, не сговариваясь, проводили взглядами обоих.       — Как он? — с легким беспокойством поинтересовался Пруэтт. — Выглядит хорошо. Возможно, я погорячился, решив, что его репутация может отразиться на моей карьере в Министерстве…       — Да… — отрешенно произнесла Джейд, завороженно глядя в спину Себастьяну. — Хорошо выглядит… Что? Какой карьере?       — Вот именно, — многозначительно сказал Леандер. — Пока что никакой, но, знаешь, когда дело касается политики, малейшее пятно на добром имени рискует обернуться крестом.       — Еще не поздно испортить ее дружбой с Себастьяном Сэллоу, — в шутку сказала Джейд и вмиг посерьезнела: — Если хочешь, можешь сам узнать, как он. Себастьян исправно чистит зубки и старается подчистить за собой все дерьмо. Если нет, просто верь, что у него все будет хорошо. А если будешь верить, так и случится. Пруэтт кивнул, о чем-то задумавшись, и спросил:       — Тебе когда-нибудь говорили, что ты очень добра?       — Мне много чего говорили, в том числе и это, — Джейд сразу вспомнила слова Оминиса. — А тебя когда-нибудь спрашивали, почему ты не на Слизерине?       — Ты первая, — признался гриффиндорец. — А что, так заметно? Я где-то услышал, что верх мастерства для слизеринца — чтобы никто не догадался, что он слизеринец. Я попытался провести шляпу, и она решила, что это одновременно смело и глупо, и засунула меня сюда. А жаль — я метил в Когтевран. Неизвестно, на какие мысли разговор за столом натолкнул Себастьяна, но с тех пор он стал стабильно присутствовать за завтраком, обедом и ужином каждый день. Неизменно садился напротив Оминиса, а на занятиях занимал место рядом с ним. Иногда Джейд садилась рядом по другую сторону, и за весь урок они могли не проронить ни слова. Казалось, всех все устраивало, по крайней мере, никто не предпринимал попыток это изменить. С одной стороны, было радостно, что Сэллоу вернулся в Хогвартс и снова стал таскаться вместе с Гонтом. С другой — каждый вечер он уходил в Хогсмид, в общей гостиной или библиотеке не появлялся, в спальне не ночевал, а между обедом и ужином тоже пропадал. Джейд не поторапливала. Не инициировала разговор, не липла к Себастьяну, не навязывалась и держала удовлетворяющую обоих дистанцию. Всего лишь недвусмысленно приходила делать домашние задания в «Трех метлах» или в «Кабаньей голове», в зависимости от того, где разливал напитки Сэллоу. Заказывала бутылку самого дорогого алкоголя в качестве компенсации, что одна занимает целый столик, и кружку сливочного пива, которую растягивала на многие часы, отклоняя с ее помощью предложения угостить. Конечно, места для занятий были не самые подходящие. Школьница за столиком паба закономерно привлекала внимание посетителей в вечернее время, и порой приходилось отбиваться от желающих подсесть. Однажды даже пришлось спасать эссе от пролитой на него медовухи. Зато один из посетителей, оказавшийся бывшим служителем Министерства, помог с сочинением на тему «Самые громкие дисциплинарные слушания столетия», развернув многочасовой рассказ о своей работе в качестве члена Визенгамота. Все издержки с лихвой компенсировала возможность упереть руку в подбородок и беззастенчиво рассматривать бармена. Нетронутую бутылку Джейд уносила с собой и оставляла в чемодане ждать лучших времен. Продлилось это недолго. С наступлением выходных Джейд задумала задержаться подольше. Конечно, попасть в замок после отбоя не было проблемой, но, может, Себастьян захочет провести ее под каким-нибудь предлогом, а если очень повезет, то пустит к себе переночевать. Сэллоу порушил все планы за ужином одной фразой. Сперва посматривал, как она разрезает отбивную, затем выдал:       — Не приходи сегодня в Хогсмид.       — А? — Джейд подняла голову.       — Да и вообще не приходи. Это неподходящее место для тебя.       — А для тебя подходящее? Слова Себастьяна завели с пол-оборота. Джейд озлобленно уставилась в его лицо, но не застала признаков, что ему надоели ее визиты. Лишь ставшая привычной усталость, граничащая с измотанностью. Рука сама собой сжала столовый нож, вымещая на металле неприятные чувства от такой просьбы. Сейчас он начнет говорить, что лучше ей оставаться в замке и она скорее разорится, нежели сумеет выкупить его у хозяина трактира. Но Себастьян сказал другое:       — Видимо, не совсем. Сирона дала мне выходной. Больше не хочет, чтобы я работал у нее. Неясно, обрадовала эта новость Себастьяна или опечалила. Оминис спокойно попивал чай подле друга.       — И ты хочешь…       — Я хочу, чтобы ты больше не ходила ради меня в Хогсмид, — повторил Сэллоу.       — А я хочу тебя на этом столе! — выпалила Джейд, чем привлекла внимание кучки младшекурсников по соседству и заставила Гонта поперхнуться чаем. — Видишь, мы оба не получаем желаемого, — отчеканила она, глядя Сэллоу в глаза. Аппетит мгновенно улетучился, всецело вытесненный внезапной вспышкой злости. Обидно, что именно это стало первой за долгое время фразой, которую он ей сказал. Джейд отложила вилку с ножом, а Себастьян не мог найти, что ответить. Так и замер с отсутствующим выражением лица.       — Извини, — бросила ему Джейд. — Прости, что вспылила. Если желаешь, не приду.       — Ты извини, — понуро отозвался он. — Я не имел в виду, что не хочу тебя видеть. Хочу, но не там. То есть, и там тоже хочу, но, черт, не при таких обстоятельствах. Джейд промолчала. Не знала, что сказать. Что бы он ни имел в виду, разговор пошел куда-то не туда.       — Ночевать снова уйдешь в Хогсмид? — осведомилась Джейд уныло.       — Заебался, — тускло выдохнул Себастьян. — Пожалуй, сегодня останусь здесь. После такого разговора на фоне негативных эмоций новость не принесла особой радости, и он это настроение заметил.       — Может, тогда обновишь чары на моем воздушном змее завтра утром? — без особого энтузиазма и надежды предложила Джейд. — Ему полагается летать, а не валяться под ногами.       — Но ты же знаешь закли… а… кхм… да, конечно, — спохватился Сэллоу, получив от Оминиса красноречивый пинок под столом. — Могу сделать это прямо сейчас. Будет досадно, если ты вдруг об него споткнешься, не дождавшись утра. Наконец Джейд смягчилась и улыбнулась.       — Себастьян, кажется, ей приносит удовольствие твоя боль, — ухмыльнулся Гонт. — Подеремся?       — Отсоси, — Сэллоу ответил неприличным жестом, который тот не увидел, но наверняка почувствовал. По дороге к общей гостиной Джейд и Себастьян разделяли неловкое молчание. Оба шли медленнее обычного, но в гнетущем безмолвии. Воздух вокруг вдруг стал тяжелым и непонятно-теплым, и хотелось что-то сказать, но, казалось, едва Джейд откроет рот, Себастьян сделает то же самое. Сэллоу, как и обещал, наложил на воздушного змея элементарные чары левитации, с которыми Джейд справлялась в первую неделю освоения магии. Она неловко подергивала за веревочку, не решаясь ни заговорить, ни сдвинуться с мертвой точки напротив Себастьяна.       — Помнишь карточку, что пытался всучить мне на этом самом месте? — Она вдруг заулыбалась, опершись на перила лестницы, на которую ему вход был воспрещен.       — Помню. В точности до деталей. Как ты изменилась в лице, едва ее увидела, как побледнели твои щеки и напряженно сжались губы… Себастьяна это напоминание ничуть не обрадовало.       — Она у тебя еще осталась? — спросила Джейд, прежде чем он бы снова счел себя виноватым за тот поступок.       — А что, решила начать собирать коллекцию?       — Нет. Меня интересует только та. Не зря же ты зачем-то выпросил ее у сестры.       — Ага. Она все пыталась выпытать, чем мне должна помочь эта карточка, а я темнил, и она прислала ее с жирной чернильной надписью «заряжено на интим». Еле сумел оттереть. Джейд захохотала, заставляя бумажного змея прыгать под потолком.       — Помогло же.       — Ну, в каком-то смысле да, — согласился Себастьян.       — Отдай, — попросила Джейд. — Вдруг и мне поможет?       — Ну… хорошо. Сэллоу собирался уйти к себе в спальню мальчиков, но повременил.       — А ты… Есть планы на вечер? Внутри все встрепенулось, а за язык потянула игривость.       — О, волшебная карточка уже работает? — Джейд запоздало поняла, насколько несвоевременной и неуместной оказалась пошлая шутка, и опустила взгляд. — Прости, я… это было слишком. Не хотела тебя смутить.       — А я не хотел тебя расстроить своими словами, — в свою очередь, сказал Себастьян. — Надеюсь, ты не планировала злиться и грустить остаток вечера.       — Ну, раз уж в Хогсмиде мне сегодня не суждено посидеть, намеревалась скучать и ждать, пока захочется спать.       — А может… хочешь скучать и сидеть в ожидании со мной на одном диване, пока я буду колупать домашку по Трансфигурации? — несмело предложил Сэллоу. Щеки почему-то вспыхнули, а воздух стал еще на пару градусов теплее.       — Может, и хочу. Брать с собой что-то из учебников и домашней работы казалось совершенно бессмысленной и заранее провальной затеей. Джейд прихватила справочник древесины для волшебных палочек с подробным описанием свойств и устроилась на другом конце дивана, где Себастьян уже разложил свои конспекты по Трансфигурации с четким намерением действительно взяться за домашнее задание. Взгляд все время соскальзывал с книги на его сосредоточенный профиль, и малейшее шевеление неминуемо привлекало взгляд, и Джейд терялась, на каком абзаце закончила читать. Надо было отдать ему должное — Себастьян действительно занимался не чем иным, как Трансфигурацией и не отвлекался, и его свиток медленно но верно заполнялся чернильными буквами. Джейд бы так не смогла — она была способна разве что молча сидеть, не шевелясь, и переводить взгляд с Себастьяна на книгу и обратно, делая вид, что читает. Строчки путались перед глазами, суть текста уже давно было тщетно пытаться уложить в голову. Общая гостиная понемногу пустела, и вместе с этим креп вопрос: неужели Себастьян в самом деле позвал ее просто посидеть на противоположной стороне дивана и не больше того? Вдогонку тут же пустился другой, риторический: а что, черт возьми, им двоим еще здесь делать? Не станут же они… прямо здесь… Джейд поерзала на диване, отвлекаясь от непрошенных мыслей. Себастьян повернул к ней голову, но она намеренно не ответила, избегая его взгляда, от которого было так легко податься в грезы. «Остролист считается весьма редкой древесиной для изготовления волшебных палочек. В особенности ее дефицит заметен во времена острых политических конфликтов и гоблинских восстаний, когда возникает потребность…» Сидеть резко стало неудобно, и Джейд подогнула ноги под себя, сбросив обувь. Себастьян убрал перо и подул на пергамент, чтобы чернила быстрее высохли. «Древесина остролиста тяготеет к защитной магии, и волшебник, владеющий такой…» Послышался шорох бумаги — это Сэллоу скрутил свой свиток в трубочку и отложил, давая понять, что закончил. В животе Джейд что-то крутанулось — сейчас они либо разойдутся по спальням, либо… «…несомненно, по своей природе является защитником и склонен опекать, нежели принимать опеку». Себастьян закрыл чернильницу, пока Джейд переворачивала страницу, отметив, как пальцы нервно подрагивают. «Однако, как уже широко известно, неверно полагать, что волшебную палочку всецело определяет лишь ее древесина, и в случае с остролистом…» Сэллоу потянулся и широко зевнул. Ну вот, сейчас он соберет вещи, поднимется и сообщит, что устал и намеревается отправиться в спальню. Дальше читать не хотелось. Невидящий взгляд застопорился на одной точке, и Джейд не сразу заметила, что Себастьян уже некоторое время смотрит на нее, повернув голову. Надеясь, что правая сторона лица, ближняя к нему, не покраснела, Джейд опустила книгу и вопросительно глянула на него.       — Все? — поинтересовалась она, имея в виду не только домашнее задание.       — М-м, — неопределенно выдал Себастьян и осмотрелся. В общей гостиной осталось всего несколько человек. Райли и Фаулер развалились в креслах, бросая друг в друга остатками орешков, да группка семикурсников лихорадочно списывала чей-то конспект. Когда Сэллоу повернулся обратно к ней, Джейд снова увлеченно уткнулась в книгу.       — Что такого ты там стараешься вычитать в полумраке?       — Да все пытаюсь исходя из описания прикинуть, какая волшебная палочка может быть у Оминиса.       — О, — мгновенно оживился Себастьян, — и как, есть варианты?       — Парочка, — кивнула Джейд и отлистала на несколько страниц назад. — Например, виноградная лоза. Обладатель амбициозен и широко мыслит, часто выходя за рамки. Ставит перед собой высокие цели и зачастую удивляет даже тех, кто хорошо с ним знаком. Подходят скрытным и глубоким личностям, чувствительным и чутким. Или вот лиственница, — Джейд нашла нужную страницу и зачитала: — Ее владелец отличается мужеством, уверенностью, а также скрытыми талантами. Способен изумлять прежде неведанными гранями личности.       — М-м, — с сомнением протянул Сэллоу, дав понять, что варианты далеки от правды. — Что-то еще?       — Черное дерево, — уверенно заявила Джейд. — Твердые убеждения, ярко выраженная индивидуальность и даже уникальность, смелость быть собой, независимость от внешнего давления — разве не Гонт?       — Хм, — на этот раз Себастьян ответил с одобрением, — уже ближе. Это окончательный ответ? Может, есть другой?       — Поначалу думала, что груша. Теперь хочется сказать, что тис.       — Груша, — усмехнулся Сэллоу. — Древесина для волшебной палочки мудрого, известного, уважаемого и великодушного человека. Славится тем, что никогда не перейдет во владение Темного волшебника. И в противовес ей тис — древесина, наделяющая своего владельца властью над жизнью и смертью. Чаще всего оказывается в руках дуэлянтов и мастеров проклятий, приверженцев Темных искусств, несомненно, выдающихся. Две крайности. Нехило у тебя мнение об Оминисе изменилось.       — Именно. В момент, когда он применил на мне Империус. И где же правда? — Джейд заинтригованно заглянула в его темные глаза.       — Где-то посередине, — Себастьян улыбнулся. — Кедр. Сила характера и способность понимать других. Необычайная проницательность в одном флаконе с потенциалом серьезного противника. У владельца кедровой волшебной палочки опасно стоять на пути, но еще более рискованно причинять вред тем, кого он любит.       — Постараюсь об этом вспомнить в следующий раз, когда захочется дать тебе по лицу, — пообещала Джейд, закрывая книгу. Райли и Фаулер наконец свалили из гостиной, оглушительно смеясь, остались только семикурсники.       — Не хочу уходить, — признался Себастьян, глядя вслед уходящим соседям по спальне с неприязнью, усталостью и тоской.       — Будешь спать на диване?       — Я лучше остаток жизни просплю на диване с тобой, чем один — на самой мягкой постели, — вдруг изрек Сэллоу со всей серьезностью. — Метафорически говоря, — поспешно добавил он. — Не в прямом смысле. Я бы не позволил себе доставить тебе подобные неудобства. Черт… извини, это ужасно звучит на фоне того, что я уже…       — Ш-ш-ш, — прервала его Джейд. — Кажется, тебе не помешает отдохнуть. Ничего не говоря, он откинулся на спинку дивана, запрокинул голову и закрыл глаза, будто собрался провести ночь в таком положении. Подставил приглушенному освещению шею, затянутую слизеринским галстуком. Джейд уже начала скучать по тем временам, когда он пренебрегал мантией, ходил с засученными рукавами и позволял ему свободно болтаться. Теперь же, казалось, затягивал так крепко, едва ли не удушающе. Захотелось потянуться, ослабить его, но Джейд одернула себя и невольно сглотнула. Знала, что, если приблизится, рискует не остановиться. Семикурсники принялись о чем-то яростно спорить. Себастьян лениво приоткрыл глаза на шум.       — Я хотел сесть с тобой там, но они, паскуды, уже заняли. Джейд сразу поняла смысл этих слов. Именно там они расселись, когда вернулись из скриптория.       — Я тоже иногда вспоминаю тот вечер, — призналась она. — Было в нем что-то… особенное. Одновременно хочется повторить его, пережить заново по новой и вместе с этим оставить в нем все как было, ничего не меняя.       — Да-а, — выдохнул Себастьян. — Мы были всего лишь однокурсниками и еще могли позволить себе выжрать целую бутылку вина. Ты пила со мной из одной бутылки, сказала, что я нравился тебе больше, когда был в гневе… Я до сих пор помню все это до мелочей. Как же много изменилось с тех пор… Джейд прикусила язык и обняла колени, чтобы не сделать и не сказать ничего лишнего. Очевидно, им не стоило сейчас повторять все то же самое, пусть и ничто не мешало напиться прямо в общей гостиной. Трудно предположить, что сейчас творилось у Сэллоу в голове, о чем он думал и чего хотел. Удивительное ощущение — сидеть рядом с ним, вспоминать былые времена и чувствовать, как тоска скребется внутри. Его невесомые прикосновения, звонкий смех и раскрасневшееся лицо, где царили живые и такие искренние эмоции…       — А кто мы сейчас, Себастьян?       — Ты человек, который мне важен, и воспоминания о котором я берегу.       — Человек-воспоминание? Как… почетно… И что нам остается? Эти встречи, когда мы уже не вместе, но так нуждаемся хоть в капле друг друга, потому что только так можем ощутить те самые чувства?       — Не все так просто, — Себастьян покачал головой.       — Значит, теперь ты все усложняешь? Джейд повернулась к нему, опершись спиной о подлокотник. На собственной шкуре сейчас ощущала, до чего Себастьяну было сложно держаться, когда она не подпускала его к себе. И теперь оказалась на его месте, но едва справлялась с собственными чувствами. Что примечательно, Себастьян никогда за все время не позволял себе высказываться, что и как хотел бы с ней сделать. Как бы ни было сильно его желание в те времена, он оставался выше этого, не опускался до пошлости и вел себя достойно. Ей же бесчисленное количество раз хотелось зажать его где-нибудь, бесстыдно залезть в штаны и запустить язык в его рот. И даже знание, что он бы не возразил, не было поводом действовать: сейчас, на этом этапе отношений между ними, подобное было неуместным.       — Мне жаль, что тебе приходится это испытывать и я вынуждаю практически кричать о своем желании, — сочувственно произнес Сэллоу. — Поверь, я прекрасно понимаю, как тебе сейчас нелегко, потому что сам помню, как рычал от досады, что никак не мог к тебе подобраться. Это не месть, я просто не хочу давать тебе ложных надежд и делать больно. Пока не разберусь в себе, не буду твердо уверен, что…       — Тогда, может, стоит разойтись, пока не определишься? — резко предложила Джейд, желая обратного. — Ты мучаешь нас обоих, когда зовешь меня к себе, притягиваешь и не отпускаешь… Это помогает принять решение? Кажется, так только сложнее. Отвяжись, а?       — Я знаю, — Себастьян спрятал в ладонях лицо. — Я пытался. Очевидно, разойтись — это не то, чего… мы оба хотим. Но я… Джейд была готова вцепиться ногтями в обивку от досады и злости. Конечно, она не хотела, чтобы Сэллоу отвязался, но тупиковое положение, в которое он привел их обоих, в эту секунду, на этом месте казалось до боли нестерпимым.       — Я могла бы… давным-давно добиться желаемого, — тихо проговорила она, сдерживая эмоции. — И только глубочайшее уважение к тебе удерживает меня от… бессовестных манипуляций. Но если мы уже и без того мучаемся, может, стоит совместить это с чем-то приятным? Сэллоу шумно выдохнул. В нем явно происходила ожесточенная внутренняя борьба.       — Ты же понимаешь, чем чревато мимолетное касание? Одного достаточно, чтобы уже не остановиться. А что потом? Каково тебе будет наутро? Станет ли лучше от этой ночи?       — Да! — абсолютно эгоистично выпалила Джейд и тут же спохватилась, перейдя на шепот: — Нет. Прости. Забудь. Я не могу так с тобой поступить. Себастьян до боли сжал переносицу, чуть не плача.       — Ты прости меня, — выдавил он. — Чего бы я ни пытался добиться, получается только приносить мучения и боль. Я не знаю, как правильно поступить. Может, ты и права и я должен взять на себя смелость все разорвать… А может, лучше тебе просто напрямую соблазнить меня, наплевав на все? Я не скажу, что буду против.       — А может, начнем с малого? Сэллоу обомлел. Именно это он сказал в тот самый вечер в ответ на ее тотальное непринятие прикосновений, прежде чем коснуться через расстояние.       — Подними ладонь, — попросила Джейд.       — Что?       — Я не прикоснусь к тебе, обещаю. Просто подними ладонь. Себастьян сдался и послушался. Его кулак слегка подрагивал и все никак не разжимался, скованный внутренним напряжением. Джейд сосредоточилась, не до конца понимая, что и как собирается сделать, и сконцентрировала немигающий взгляд на его кисти. Все вокруг расплылось, кровь стучала в ушах, а глаза застекленели.       — Ты мне рукав пытаешься подпалить? — уточнил Себастьян.       — Пытаюсь… сделать, как ты тогда со мной. Без рук. Он усмехнулся, но в этом смешке остроты было больше, чем в ее кинжалах.       — Если бы в тот вечер мне сказали, что ты попытаешься сделать это со мной… Закрой глаза и вытяни руку, — попросил Сэллоу. — Представь, что у тебя внутри находится сгусток тепла. Сфокусируйся на нем, прочувствуй его. И направь в кисть. Ощути, как он перетекает из груди вверх, к плечу, смещается в сторону, переходит в предплечье и оказывается на кончиках пальцев. Вот тогда можешь попробовать. Остается только представить касание, и магическая энергия бесконтактно перенесет его в реальность по твоей воле. Вот так. Джейд резко вдохнула, ощутив щекой прикосновение. Распахнула глаза, подумав, что он рядом, но Себастьян сидел на прежнем месте на другом конце чертова дивана. Собственная рука обессиленно опустилась в жесте поражения.       — Не получается.       — Я многие недели тренировался этому, так что с первого раза едва ли вышло бы, — попытался успокоить Себастьян. Джейд опустила голову, чувствуя желание расплакаться. Даже такое касание ей было недоступно. Потрясающе.       — Ты прав. С первого раза ничего не выйдет. Невидимая рука робко коснулась подбородка, заставив внутренности затрепетать. Повинуясь ей, Джейд приподняла голову, закрыв глаза. Если ей положено не больше этого, она сполна насладится малым и выжмет все до последней капли. Можно ли в ней утонуть? Утопиться, задохнуться и никогда не всплывать на поверхность? Убежать, скрыться за пологом кровати, влить в себя несколько бутылок спиртного и забыться, стереть спиртом этот вечер, это касание, эти полунастоящие ощущения… Рука погладила по щеке. Нежно, невесомо, и одновременно как пощечина вызвала вспышки ярких пятен под опущенными веками. Снова захотелось плакать от обиды, от чувства несправедливости и недостойности. Взвыть, сорвать с себя одежду, выпустить наружу все, что под ней скрывалось, но Себастьян не приблизился к ней ни на дюйм, а неподалеку продолжали спорить проклятые семикурсники. Джейд наклонила голову, невольно подставив Себастьяну шею. Пусть он будет милостив, сомкнет на ней незримые оковы мертвой хватки, пусть сжалится и задушит, вобрав последний вздох ознаменованием настоящего конца… Сэллоу намек понял и явно собирался задушить ее нежностью. Проходился вверх-вниз, то поднимаясь к подбородку, то опускаясь к воротнику. Из-за галстука на нем простора было не так много, поэтому Себастьян обогнул шею, переместившись на заднюю сторону. Джейд закусила губу, но не от удовольствия — его было ничтожно мало на фоне дерущей нутро горечи. Она не пускала наружу стоны боли, практически сжав челюсти. Настырно не хотелось плакать, показывать, насколько она изголодалась по нему, подставляться и прогибаться, растеряв достоинство… И одновременно хотелось молить, умолять, просить… А Себастьян все видел. Напряженные руки, поджимающие колени к груди будто в барьере, плотно сжатые губы, нахмуренные брови и сомкнутые веки… И когда она уже была на грани расплакаться, он сместил прикосновение вперед, немного ниже шеи, заставив сделать резкий вдох. Джейд не желала открывать глаза. Не хотела смотреть на Себастьяна сейчас, сама будучи у него как на ладони во всей своей уязвимости. Плевать. Пусть все будет так — она его не видит, значит, меньше вероятность поддаться. В голове, к счастью, было пусто, и картины фантазий не донимали и без того чувствительный разум. Зато тело выгнулось само собой, поясница наконец оторвалась от подлокотника, и Джейд все-таки подалась вперед. Себастьян отреагировал незамедлительно и, что более важно, верно: дотронулся ниже, ведя касание к солнечному сплетению. Его дыхания совсем не было слышно, зато собственное предательски участилось, когда он скользнул еще ниже, к животу. Щеки уже наверняка давно раскраснелись, но Джейд не скрывала собственного желания. Сползла с подлокотника вниз, к Сэллоу поближе. Вторая рука легла на колено. Прикосновение вышло таким реальным, что показалось, будто это он, настоящий. Однако Джейд не слышала скрипа обивки, не чувствовала, что диван прогнулся под его тяжестью, и не застала иных свидетельств его приближения. Его будто и вовсе не существовало, а все это было не более чем больным сном разыгравшейся похоти. И тут колено начали ненавязчиво отводить в сторону. В это же мгновение добавилась третья рука. Она сжала внутренности в тугой комок, затолкала его поперек горла, из-за чего защипало в глазах, а зарождающееся возбуждение сменилось болезненностью во всем теле. И вместо того, чтобы поддаться желанию, призывно развести колени, впуская Себастьяна дальше, Джейд перевернулась набок, свернулась в клубок, закрываясь от всего мира, и уткнулась подбородком в колени, едва сдерживая слезы. И вот тогда Себастьян зашевелился. Слез с дивана и опустился на пол рядом с ней.       — Уходи, — шепотом взмолилась Джейд. — Лучше никак, чем так, как сейчас. В этом меня ничего не заводит.       — Неприятно? — еле слышно спросил он.       — Больно. Сэллоу то ли коротко вздохнул, то ли всхлипнул и сломался. Сгреб Джейд в охапку, накрыл собой, прижал к груди и укрыл в объятиях.       — Не отпускай надежду, — шептал он, — пока еще хоть что-то где-то тлеет… Прошу, не отпускай… Джейд почудилось, что она потеряла сознание на его руках, такой силы была смесь чувств от тепла его тела, его запаха, его близости. Безвольно утыкаясь Себастьяну в грудь, думала только о том, насколько все отличается от того, что было раньше. В этой близости не было ни страсти, ни вожделения, как прежде, лишь боль и несправедливость. Казалось, они оба что-то безвозвратно потеряли недели назад, и теперь цепляются за воспоминания, за остатки былых чувств и пытаются склеить то, что навсегда останется испещренным трещинами. И только руки Себастьяна не позволяли распасться на части, держали и помогали держаться. Он теплыми ладонями убирал волосы, прилипшие к ее мокрым щекам, касался губами лба и виска, не замечая, что беззвучно плачет сам. Поразительно, сколько боли они умудряются приносить друг другу. Без прикосновений, без взглядов, без разговоров, крови и споров… А когда доводят один другого до предела, это отзывается еще большей болью… И тогда Джейд впервые осознала, насколько же мучительно будет все это заканчивать, когда настанет время. Пусть сейчас они находятся в подвешенном состоянии, но, очевидно, либо это продлится вечность, либо погубит обоих. Себастьян тоже наверняка это понимал и чувствовал. И если раньше эти отношения напоминали Джейд ловушку, теперь все стало намного серьезнее. Что-то невидимое поглотило ее без остатка, въелось в мозг, проникло в костные полости, осело в легких, застряло под ногтями, покрыло кожу тонким несмываемым слоем, растворилось в крови… Но Себастьян был здесь, рядом. Делил все с ней. Стало легче. Тепло согрело, невидимая рука больше не стискивала ничего внутри, а ком не мешал разговаривать.       — Нужно это пережить, — тихо сказала Джейд. — Если мы не ломаемся, остается только держаться. За надежду, за чувства, за что угодно, пока есть за что. И пусть сейчас все не так, как было в прошлом, настанет день, когда боль уйдет и уступит место удовольствию. Теперь Себастьян обжигал горячим дыханием ее рубашку, пропитывая ткань слезами и периодически сотрясаясь. Джейд обняла его, утешала, поглаживая по плечу, по волосам, и просто наслаждалась. Боль, что они сейчас делили на двоих, постепенно уходила с каждым движением, со слезами и с каждой новой секундой.       — Что говорила Сирона? — Джейд попыталась отвлечь Себастьяна нейтральным разговором, и это сработало. Он утер мокрое лицо, отстранился и ответил:       — Считает, я перебарщиваю. Она же не дура и понимает, зачем я так много работаю. Говорит, что мне следует выбрать либо «Три метлы», либо «Кабанью голову».       — Может, она права, самое плохое уже позади и ты можешь отказаться от части обязанностей? Сколько уже прошло? Около месяца?       — Без понятия. Для меня все дни как один. Но да, пожалуй, я замечаю некоторые улучшения. Пропала одышка, я стал лучше спать, исчезли спазмы и мышечные судороги, наладился аппетит, громкие звуки не так сильно бьют по ушам, тяга к общению снизилась, как и тревога.       — И ты все это переживал в одиночестве, заваливая себя работой? — изумилась Джейд.       — Ну, тебе же никто не помогал справляться… Тем более это не то состояние, в котором я бы хотел тебе показаться. Блевал, потел как больная псина… Не переживай, я уже прошел все то же самое после пятого курса, когда обожрался порошка, и знал, что меня ждет и как это вылечить.       — Да, но тогда за тобой присматривали целители…       — А в этот раз я присматривал за собой. Как видишь, целехонький, — успокоил Себастьян поцелуем в макушку. — Я подумаю над словами Сироны. Возможно, она поступает верно в своем желании выгнать меня из «Трех метел». Хочу больше времени проводить здесь… с тобой. Только так что-нибудь получится. Сэллоу зря боялся, что на одном прикосновении все не остановится и зайдет слишком далеко, где легко потерять контроль. Легкий успокаивающий поцелуй был последним, перед тем как они разошлись, пожелав друг другу хороших снов. Лежа лицом в подушку, Джейд пыталась понять, почему все произошло именно так, но лишь ощущала себя мотыльком, что летел на свет, но попался в ловушку и бился о стекло, безутешно пытаясь найти выход. Эмоции путали, диапазон сменялся от злобы до бессилия, от возбуждения до отторжения, и эти колебания высасывали силы. Как и в случае с Гонтом, хотелось стабильности, ясности, однозначности, и болтаться привязанной к Себастьяну в этом подвешенном состоянии, как безвольный воздушный змей на веревочке, тяготило и угнетало. А в голове все повторялся шепот Сэллоу. «Не отпускай надежду. Пока еще хоть что-то где-то тлеет…»