Нефритовый Рыцарь | Jᴀᴅᴇ Kɴɪɢʜᴛ

Когда в дверь постучали, Джейд открывать не спешила. Какое-то время она морально готовилась к встрече, но все равно сомневалась, правильно ли поступает. Стук повторился, убеждая, что назад дороги нет.       — Проходи. Леандер принес лекарство прямо в Араншир. Поставил внушительного размера саквояж на столик возле дивана в гостиной, осмотрелся бегло и спрашивать, чье это жилище, не стал. С его приходим Джейд ощутила здесь гостем себя и стояла, неловко обхватив плечи руками. Леандер послал вопросительный взгляд, и она ответила тем же.       — Готова? Понадобится подготовить полотенца, одеяло, все, чтобы тебе было комфортно, если планируешь лежать здесь.       — Лежать? — с недобрым предчувствием переспросила Джейд.       — Да. Туалет на первом этаже или втором?       — На первом. А где надо?       — Поближе к тебе. Тащи вещи и что-нибудь на смену. Пришлось наведаться наверх, к шкафам, и отправить вниз все, что просил Леандер. К этому времени он выложил из саквояжа сверток ветоши, сам мешок с лекарством, длинную гибкую трубку к нему и еще несколько пузырьков неизвестного содержимого, а напоследок зачем-то заготовил свиток пергамента, перо и чернильницу.       — Ч-что ты собираешься со всем этим делать? — спросила Джейд, окинув взглядом его приличный арсенал. Не хватало только скальпеля и пилы для костей. — Ты меня, что ли, вскрывать тут собрался? Если тебя подослали меня прикончить, пожалуйста, сделай это со мной быстро и нежно.       — Никто меня не посылал. Я всего лишь перестраховался на всякий случай, — успокоил Пруэтт. — Реакция порошка и лекарства может быть непредсказуемой, поэтому я прихватил все, что теоретически может понадобиться. Ложись на диван и устраивайся поудобнее, — распорядился он, а сам пошел на кухню и дважды тщательно вымыл руки. — Тебе нужно выпить это. Бокалов я не нашел, так что… К Джейд подплыла бутыль.       — Вино? — Она скептически изогнула бровь. — Неудивительно, что ты не нашел бокалов. Я не пью. Больше… не пью.       — Поверь, я вовсе не намереваюсь тебя споить, — разубедил гриффиндорец. — Вино необходимо, чтобы расширить сосуды и облегчить проходимость лекарства.       — А разве алкоголь можно сочетать с лекарством?       — Да. А вот Рябиновый отвар — нет. К сожалению, эта бутылка вина будет твоим единственным болеутоляющим. Джейд фыркнула и оттолкнула левитирующую бутыль от себя.       — Медицинское вино? А может, лучше целебный кокаин?       — Рекомендую не пренебрегать, — серьезно посоветовал Пруэтт. — Пусть я не могу прикинуть, что конкретно с тобой будет под действием раствора, должен предупредить, что будет очень плохо. Лучше выпей.       — Я уже прошла этап, когда пила, чтобы стало хорошо. Не думаю, что сейчас будет еще более хреново, чем раньше, и лекарство заставит пересмотреть решение. Леандер спорить и уговаривать не стал. Осмотрел заготовленные вещи и обронил:       — Есть шанс, что ты не переживешь лекарство.       — Вот как? — Джейд повеселела и не удержалась от подкола: — Значит, все-таки грохнуть меня пришел? А свиток для изъявления моей последней воли?       — Нет. Ты не умрешь. Не сегодня. Он говорил это твердо, пусть и не до конца верил своим словам. Джейд не стала обострять ситуацию, подтрунивать и шутить. Наверняка в его памяти еще не остыли события на уроке Зельеварения, а провоцировать гриффиндорца, выводя на неприятные эмоции, вовсе не хотелось.       — Все будет нормально, — пообещала она, чтобы успокоить своего целителя, и протянула ему руку, готовая к инъекции. — Просто давай поскорее с этим покончим. Леандер смиренно кивнул и молчаливо взялся за дело. Проверил, все ли подготовил, подвесил в воздух резервуар с раствором лекарства и поинтересовался:       — Ты правша или левша?       — Родилась левшой, но переучилась на правую.       — Тогда мне понадобится твоя левая рука. Буду ставить в кисть… если смогу нащупать вену. Пришлось перевернуться на диване, чтобы вверить ему не доминантную руку. Леандер попросил откинуться на подушке, лечь удобно, расслабиться и закрыть глаза.       — Ты уже делал это раньше? — спросила Джейд, пока он шуршал принадлежностями.       — Нет, но Гектор и Эндрю провели мне трехчасовой инструктаж по катетеризации, включающий основы медицины и историю создания иглы, после чего я перешел к практике и тренировался ставить инъекцию на свиной сардельке. Не беспокойся, я не говорил им, куда и зачем собираюсь. Джейд сощуренно глянула в его сконцентрированное лицо.       — Не боишься?       — Ну… нет. А ты… не боишься умереть? — Он перехватил ее взгляд.       — Не-а, — без колебаний ответила она.       — Совсем? — недоверчиво уточнил Леандер.       — Совсем. Вперед. Представь, что я — большая свиная сарделька. Она не рассчитывала его развеселить, но хотя бы придать больше уверенности и уменьшить напряжение. Пруэтт никак не показывал волнения, но Джейд все равно это чувствовала по его осторожности, неспешности и серьезности. Запахло спиртом — это Леандер обрабатывал руки так усердно, будто от этого зависела и его собственная жизнь.       — Если я вдруг умру, передай моей жене и сыну, что я люблю их, — сказала Джейд полушутливым тоном.       — А разве… ах, хорошо, так Себастьяну с Оминисом и скажу. — Искаженный смысл ее слов все-таки дошел до гриффиндорца.       — Хотя знаешь, с сыном я, пожалуй, погорячилась. Что-то мне подсказывает, что он бастард и вовсе не от меня. Леандер усмехнулся, и Джейд наконец почувствовала, что он расслабился.       — Сейчас я наложу жгут, — прокомментировал он, и руку начало сдавливать чуть ниже сгиба локтя. — И еще… мне нужно будет произвести пальпацию. Пощупать вену, — простыми словами перевел гриффиндорец с когтевранского. — Эндрю и Гектор сказали, что необходимо создать комфортную атмосферу для пациента, поэтому…       — Все в порядке, — держа глаза закрытыми, сказала Джейд. — Делай что нужно и щупай где потребуется.       — Тогда сожми и разожми кулак, пожалуйста, это поможет наполнить вены кровью… Она послушно выполнила наставление и вскоре вместе с давлением внутри предплечья почувствовала и легкое прикосновение. Снова запахло спиртом, зашуршали тонкие медицинские перчатки, и Леандер положил два пальца поверх вздутой вены на ее кисти.       — Не двигайся, сделай, пожалуйста, глубокий вдох, — раздался его голос, и когда Джейд вдохнула, Пруэтт спросил: — Какой твой любимый цвет?       — Почему тебя сейчас это…. Оу. Она даже толком не ойкнула, когда игла проткнула кожу. Открыла глаза и застала Леандера совсем рядом и максимально сконцентрированным.       — Не шевелись, я не до конца ввел иглу. Придется немного потерпеть.       — Мне показалось, или у Себастьяна она была короче? — Джейд присмотрелась к игле длиной практически с ее ладонь.       — Себастьяну помощь нужна была срочно, так что взяли что было. В твоем случае время еще есть. Закрой, пожалуйста, глаза, так мне будет проще сосредоточиться, — попросил Пруэтт в ответ на ее внимательный взгляд. Джейд послушалась. Леандер действовал очень мягко и аккуратно, и продвижение иглы по вене оказалось почти не ощутимым. Вместо этого внутри родилась непонятная тоска от воспоминаний, как в начале года после ранения в скриптории за ней ухаживал Себастьян. Мерлин, как же давно это было! И как… приятно. С Сэллоу все было по-другому. Не страшно упасть к нему в объятия посреди коридора, практически лишаясь сознания. Не стыдно блевать при нем же в кабинке ближайшего мальчишеского туалета. Идти рядом с ним, пусть и с большим трудом, но довериться этому взбалмошному приставучему слизеринцу… В тот день он наконец сделал то, чего так давно пытался добиться: приблизился. Джейд оказалась слишком слаба, чтобы ему противостоять, и это было… прекрасно. Себастьян был нежным, заботливым, привлекательным, и уже ей самой хотелось стать к нему ближе, задержать его рядом и просто побыть какое-то время вместе, наедине. И вот чем это закончилось. Осталось лишь болезненным воспоминанием прошлого. Джейд плотно сжала веки, и Леандер заметил, как напряглось ее лицо.       — Больно? — учтиво спросил он. — Почти все, осталось совсем немного.       — Больно, — прошептала Джейд, имея в виду вовсе не руку. Больно от того, что не Сэллоу теперь рядом с ней. От невозможности сказать ему правду и попросить помощи у человека, которому полагалось за ней присмотреть. Больно за то, во что превратились их отношения. От понимания, как мало общего с Себастьяном тех времен, о котором Джейд практически ничего не знала. И чем больше узнавала его, тем больше он терял сходство с образом парня, который так понравился ей в пыльной, душной крипте. Вздох боли и облегчения слетел с ее губ, когда Леандер закончил. Зафиксировал длинную иглу, пронизавшую вену вдоль всей кисти. Попросил как можно меньше шевелить этой рукой, подсоединил трубку капельницы к игле и сам издал утомленный вздох.       — Ну вот. Можешь открыть глаза. Смотреть не хотелось. Чернота перед глазами сейчас нравилась больше, чем настоящий мир вокруг.       — Спасибо, Леандер, — поблагодарила Джейд, не размыкая век. — Можешь идти.       — Это еще не все, — возразил он. — Далеко не все.       — Ну, я все еще жива, поэтому…       — Нужно убедиться, что игла поставлена правильно, следить, чтобы вена не вздулась и не появилась припухлость, не было синяков и кровоподтеков… Перечисляя эти условности, Пруэтт приобрел схожесть с дотошным когтевранцем, и вслушиваться Джейд не стала. Закономерное желание остаться одной и выпроводить его боролось с благодарностью за помощь и нежеланием быть грубой. Поэтому она решила не упираться и дать возможность убедиться, что все и правда в порядке, с надеждой, что так Леандер уйдет сам. А потом пришла боль. Поначалу незаметная, нерезкая, нестандартная. Непонятная. Такая, которую Джейд никогда прежде не ощущала. Она возникла не сразу и сперва маскировалась под неприятные ощущения чего-то инородного в венах, не больше. Ползла от места прокола вверх, к запястью, а оттуда — по предплечью дальше, по всей руке. Мышцы принялись неприятно ныть, а пальцы немели. Пока Леандер производил все необходимые осмотры, включающие измерение температуры и пульса, и помечал ее показатели на пергаменте, Джейд молчала. Так и не раскрыла глаз, позволяя гриффиндорцу делать с собой все, что требовала процедура. Надеялась, он скажет, что все хорошо, соберет свой саквояж и ретируется, и она останется в одиночестве.       — Как себя чувствуешь? — вместо этого озабоченно спросил он. Джейд не знала, что ответить. Не чувствовала пальцев, зато все, что выше запястья, кусали тупые зубы боли, вгрызаясь в плоть. Плотно сжимала губы, лишь бы не пропустить ни единого стона. Но было кое-что похуже боли и всех этих неприятных ощущений.       — Не нравится, что ты видишь меня такой.       — Какой?       — Слабой и уязвимой. Джейд поняла, что ей претит именно этот факт. Состояние, в котором она беспомощна и вынуждена прибегать к выручке других людей, привыкшая решать все проблемы в одиночку. В первый раз такой ее застал Себастьян, и она позволила ему себе помочь только потому, что тайно желала этого. Во второй раз это случилось, когда они поссорились в спальне мальчиков и Джейд задыхалась от паники, страха, боли и непонимания ситуации после его ухода накануне каникул. Унизительное положение, схожее с тем, когда тело оторвано от разума и над ним властвует кто-то другой. Трогает, вертит, как хочет, раздевает, кладет, как удобнее, и без спроса вторгается внутрь, в самое сокровенное. Джейд передернуло от отвращения. Кожа покрылась мурашками от неприязни к себе и презрения за слабость, невозможность постоять за себя, полную потерю контроля. Контроль. Ей нужен контроль. Джейд не хотела вспоминать, как оказалась в чужом пользовании, и Леандер, конечно же, не виноват и ничем не заслужил испытать на себе последствия насильственных действий других людей. Особенно учитывая, что они свой долг отдали.       — Просто не привыкла, когда мне помогают, — мягко разъяснила Джейд, попытавшись успокоиться. — Я очень… не люблю такое. Зачем кого-то напрягать, когда можно справиться одному? Так ведь намного проще.       — Забавно, как различается твое мышление. — Раздалось шуршание — это Леандер прибирался за собой. — Разве не наоборот? Жизнь становится гораздо легче, когда рядом есть тот, на кого можно положиться и безусловно получить помощь. Не приходится делать все в одиночку. Другие только рады при случае с кого-то что-то поиметь и не напрягаться.       — Мы из разных миров. В твоем ради семьи готовы убить, в моем же слабых бросают на произвол судьбы, даже если это собственное дитя. Если хочешь жить, нужно научиться выживать. Для меня просить помощь — признак слабости. Слабость равняется поражению. Поражение — это смерть. Проиграл — умер. Я уже пару раз почти проиграла и не хочу, чтобы это снова повторилось.       — Это очень… жестко.       — Это жизнь. Моя жизнь. Неудивительно, что наше мышление так сильно отличается. Ты с юга, взращенный в тепле, любви и заботе, оплетенный тесными семейными узами. Я с Севера, и этим все сказано.       — Мне жаль, — сочувственно сказал Пруэтт. Присел на подлокотник дивана у нее в ногах. Джейд по-прежнему на него не смотрела, держа глаза закрытыми. — Значит, ты из тех, для кого попросить о помощи — проявить слабость? Печально, что обстоятельства сформировали тебя именно таким образом. Ты поэтому решила не говорить Себастьяну?       — С Себастьяном все непросто, — коротко сказала Джейд и рефлекторно поморщилась. — Очень непросто. Пора признать, что мне… порой слишком тяжело. Она едва не сказала «тяжело с ним». Попыталась повернуться набок, но от движения нервные окончания обострились и мелкие острые иголки затыкали в кожу, заставив снова скривиться.       — Больно? — опять спросил Пруэтт гораздо тише.       — Неприятно, — ответила Джейд. — На боль это мало похоже. Для меня боль — это когда…       — Не нужно. Не вспоминай. Его рука мягко легла на лоб, прерывая слова и мысли.       — У тебя поднимается температура, — заключил гриффиндорец. — Нужно измерить давление. Джейд горько усмехнулась, пока он отсчитывал удары под ход карманных цепочных часов. Непрошено вернулись воспоминания о крипте и Себастьяне. Одновременно с этим по затылку ударил заряд боли, обернувшийся судорожным вздохом.       — Очень низкое, — вынес вердикт Пруэтт. — Надо поднять, иначе ты можешь потерять сознание. Выпей немного вина. Пожалуйста. В немеющую правую руку легла прохладная бутыль, и Джейд приложила стекло к щеке.       — Лучше дай мне Усыпляющее зелье. А в идеале — Напиток живой смерти. Разбудишь, когда все закончится.       — Ага, — легко и чуточку саркастично согласился Леандер. — Если ты, конечно, проснешься. От сочетания лекарства со снотворным вполне может перестать биться сердце или остановиться дыхание во сне. Будет хорошо, если сможешь заснуть сама, но Усыпляющее зелье способно реально тебя убить. Джейд простонала, поняв, что придется вытерпеть неприятные ощущения трезвой. Нашла губами горлышко бутылки и принялась неотрывно пить, лишь бы не наговорить ему саморазрушительной ерунды.       — Не залпом, — ненавязчиво прокомментировал Пруэтт. — Так вино не пьют.       — Это не вино, а лекарство, а чем быстрее его в себя влить, тем раньше подействует, — парировала Джейд, опустошив половину. — Можешь открыть окно? Или даже дверь. Хочу пройтись, мне очень… Она попыталась встать, но тело накрыла такая усталость, что мгновенно прибила обратно к дивану. Голова закружилась, от выпитого вина мгновенно затошнило и едва не вырвало. Вместо этого Джейд отключилась на несколько секунд. Показалось, Леандер снова положил ей руку на лоб, но то была всего лишь ветошь, смоченная в холодной воде.       — Рук не чувствую, — слабо вымолвила Джейд, не уверенная, что действительно шевелит губами и говорит. — И все тело… немеет. Не могу пошевелиться. Что ты мне влил? Так и должно быть?       — Реакция не выходит за границы нормы, — оповестил гриффиндорец, тщательно следящий за изменениями ее показателей. — Ты поправишься. Нужно только переждать. Я буду рядом, не волнуйся. Джейд попыталась открыть глаза, но яркий свет заставил передумать, а затылочная мигрень только усилилась. Если Пруэтт все-таки пришел по ее голову, пусть бы закончил все быстро и безболезненно. А если задался целью перед кончиной ее еще и помучить, наслаждаясь уязвимостью немощного положения, — что ж, у него отлично получилось. Бредовые мысли оформились в полусвязное бормотание.       — Хочу домой, — сорвалось с губ Джейд.       — Ты и так дома, — напомнил Леандер.       — Нет… это… не мой дом. Точнее, мой. Наш… Это… подарок для Себастьяна, — заговорила она сбивчиво. — Я хотела подарить его ему, но не успела. Все провалилось. Если я вдруг не очнусь, скажи Сэллоу, то я всего этого не хотела. Должно было быть иначе.       — Я скажу, — тихо пообещал Пруэтт.       — А может, ему лучше и вовсе ни о чем не знать… Я уже не разбираю, где поступаю правильно, а в чем ошибаюсь. Уже ни в чем не уверена. Откуда мне знать, как надо? Я умею выживать, но никто так и не научил меня жить. Приходится учиться самой наугад.       — Не волнуйся. — Леандер перевернул ветошь холодной стороной к ее лбу.       — Я не волнуюсь. Плевать, даже если завтра не проснусь. Слишком устала. Всю жизнь меня преследовало желание оказаться дома, не зная, где он, тоска по месту, где я никогда не была, и уверенность, что долго я не проживу. Смерть для меня — это вечный покой. Заслуженный отдых в нерушимом небытие. А здесь… что угодно, но не дом. Я пыталась, но так и не смогла. Я хочу… туда, где будет хорошо, но не представляю, существует ли такое место. Не исключено, что так его и не найду, куда бы ни подалась. Мало что ощущается паршивее, чем желание пойти домой, когда ты уже дома. Пожалуй, это одно из самых неприятных чувств, и оно идет за мной попятам уже много лет. Все идет куда-то не туда. Я умудрилась слишком далеко отойти от плана, не имея такового. Просто… все не так, а я не понимаю, что именно. Не знаю, как это исправить…. Последние слова были похожи на лихорадочный бред. Возможно, Джейд и не произносила их вовсе, не заметив, как впала в сон. Ей снился Хогвартс. Пустые темные коридоры, погасшие свечи и звенящая тишина. Плечо тяжестью придавливала охотничья двустволка, а вторая рука со скрежетом тащила за собой большой топор. Позади тянулся кровавый след, вперед гнала жажда крови. Чья-то мантия мелькала на пути, слух выцепил гулкие шаги, а ноздри почуяли смутно знакомый запах. Шаг за шагом, быстрее, тише, ближе… Жажда, желание, месть, власть… Смерть. Смерть. Смерть. Смерть… Проснулась Джейд от холода и дрожи во всем теле. Пошевелила правой рукой и ногами — чувствительность возвратилась. Остаточными пульсациями в голову сзади била мигрень, а мышцы затекли и просили движения. Пруэтт устроился за столом на кухне и что-то читал. Заметил, что она пробудилась, и отложил книгу.       — Мне снился ужасный сон, — в полудреме пробормотала Джейд. — Гоняла Гонта по Хогвартсу с двустволкой и топором наперевес, но так и не смогла завалить.       — Ох уж эти сны при температуре… — Леандер принялся измерять ее давление, попутно трогая лоб. — У тебя была лихорадка, но отдых помог справиться. Как ощущения?       — Сварили заживо, съели и выблевали, — отчиталась Джейд, радуясь, что свечной свет не режет глаза. — Вроде получше, только тошнит. Можно я схожу… Она откинула одеяло, сделала попытку подняться и прижала руки ко рту. Леандер отложил часы и спешно подтащил к ней специально заготовленную емкость. Ну уж нет. Блевать при нем она не станет, это уже слишком. Вместо этого Джейд оперлась на Пруэтта в упрямом желании подняться на ноги и дойти до ванной. От смены положения на горизонтальное закружилась голова, в глазах потемнело и сознание отключилось на несколько секунд. Пришла в себя она уже на руках гриффиндорца, несущего ее к туалету. Мешок проклятого лекарства тянулся следом, соединенный трубкой, и опустел за это время лишь на треть. Джейд уже пожалела, что решилась. Так ли необходимо было это лечение? Ничего бы она не потеряла, оставь все как прежде. Подумаешь, черная кровь… кому какая разница? Хотя как минимум Себастьяну точно не все равно. Иначе Джейд позвала бы на помощь его и не стала скрываться за запертыми дверьми дома. Следующие мучительные минуты Джейд провела над унитазом. Ее обильно тошнило черной желчью, хотя Леандер предупредил встретить его натощак и со вчерашнего обеда она не ела и не пила. Сам Пруэтт стоял за дверью, позволяя ей спокойно проблеваться, и следил лишь, чтобы она не потеряла сознание и не задохнулась. Когда желудок опустел, сводимый короткими судорогами, Джейд обессиленно отползла от унитаза, легла на пол и изнеможенно заплакала. Она думала о Себастьяне… снова. Вспоминала его заботу и то, как он наотрез отказался оставлять ее одну. Леандер тоже проявлял заботу, но иначе, по-своему. Он был не таким, как Сэллоу поначалу, и это чертовски утешало и почему-то успокаивало. Было бы в разы тяжелее терпеть присутствие и близость гриффиндорца, если бы он напоминал о Себастьяне, как было с Гарретом. В Пруэтте напрочь отсутствовала навязчивость, замененная молчаливой тактичностью, проницательностью и пониманием. Он не бросался утешать ее, не доставал тупыми вопросами, и за это его хотелось отблагодарить. Джейд знала: он рядом, но не слишком, и этого было достаточно. Пруэтт, в свою очередь, хорошо понимал, чье место занимает, и осознавал все сопутствующие условности. Это не значило, что Джейд желала заменить им Себастьяна или Леандер метил на его позицию. Это значило лишь то, что она оказалась слишком слабой, чтобы справиться самой, не прибегая к другим людям… снова. И если хочет никогда больше не оказываться в подобном положении, следует извлечь из сегодняшнего дня уроки. Она совершенно потерялась в ощущениях и воспоминаниях о временах, когда только начала с Сэллоу сближаться. И кажется, скучала она сейчас отнюдь не по нему, а по этому ощущению комфорта и безопасности, которое ему удалось создать для нее в тот день. По безоговорочному доверию, что сложилось между ними, опережая симпатию и последующее знакомство. Джейд тосковала именно по этому. По чувствам. Слезы внезапно сошли на нет и сменились на смех. Джейд распласталась на полу и громко захохотала. Размазала влагу по лицу и обнаружила, что слезы так же окрасились черным, как и кровь. Видимо, лекарство вступило в силу и все ее телесные жидкости стали черными. Кое-как она добралась до раковины, чтобы умыться. От собственного отражения улыбка превратилась в ядовитый оскал. Черные разводы на лице от слез и рвоты, растрепанные волосы и промокшая от грязного серого пота пижама сделали ее предельно отвратительной, зато гарантировали, что в таком виде Пруэтт точно на нее не западет. Однако Себастьяна в свое время это ничуть не смутило и нисколько не остановило. На смену паршивому настроению пришла злость. Желание сжать кулаки, впившись в ладони ногтями, выдрать из себя иголку или, наоборот, сжать пакет с остатками лекарства, насильно вливая его в себя полностью, и будь что будет. Обеспокоенное лицо Пруэтта появилось в дверях за спиной, и Джейд подавила порыв враждебности. Напомнила себе, что он ни в чем не виноват, а злится она исключительно на себя.       — Я в порядке, — заверила Джейд. — Мне намного лучше. А ты… может, тебе пора вернуться в замок? Уже довольно поздно. И снова воспоминания укололи где-то в груди. Точно так же она пыталась прогнать Себастьяна. «Не терпится снова от меня избавиться?» — спросил он тогда с провокационной усмешкой. Леандер ответил по-другому.       — Знаешь, почему мы торчим именно на Астрономической башне по ночам? Когда мы пришли туда в первый раз и уже хотели расходиться, я задержался. Что-то заставило меня повременить, а потом мое одиночество нарушил один слизеринец, прятавший бутыль огненного виски за спиной. Он тоже пытался ненавязчиво меня выпроводить, желая побыть на площадке одному. Я все хорошо понимал, именно поэтому не послушался и остался с ним. Знаешь, чем кончилось? Он рыдал у меня на руках, пока я сам едва сдерживал слезы. И как считаешь, мне стоило уйти, зная, что он, скорее всего, спрыгнет, или же поступить вопреки его желаниям? Я понимаю, что тебе сложно и неимоверно претит все происходящее и мое общество, и все твое естество хочет поскорее от меня избавиться. Но сейчас ты можешь превозмочь свои слабости, стать сильнее и научиться тому, чего раньше не умела. Например, принимать помощь. Вот как. Себастьян настолько сильно пострадал от рук Гаррета, что в день, когда узнал правду, собрался свести счеты с жизнью, не уверенный, что выдержит такой удар. И если бы не Леандер… Стало дурно и снова затошнило. Джейд выплюнула в раковину сгусток черной слизи, и слезы чернильными каплями закапали из глаз, расцветая кляксами на фаянсе. Она склонилась, спрятавшись от взора гриффиндорца, и некоторое время тяжело дышала под шум воды, пока на теле выступал холодный пот и терзала мелкая дрожь. Протолкнула ком в горле, запила водой из-под крана и утерла лицо. Уже некоторое время Джейд с силой цеплялась за край раковины и ослабила руку с иглой, пока та не выскользнула от напряжения. Сердце разрывалось от боли и сочувствия к Себастьяну. Холод бежал по позвоночнику от мыслей о том, что из-за проклятого Уизли он едва не прыгнул с Астрономической башни… Утихшая ненависть к гриффиндорцу возродилась. Прав был Оминис: повезло Гаррету убежать от нее в день их ссоры. Уизли несказанно посчастливилось уже быть мертвым. Джейд не могла гарантировать, что не убила бы его сама, но уже не на эмоциях, а вдумчиво, с полным осознанием своих действий. Даже не древней магией, нет. Не составило бы труда сделать это незаметно и обставить несчастным случаем. Проход за статуей Одноглазой ведьмы был сложным, извилистым и ненадежным. Джейд была там и видела этот путь собственными глазами. Гаррета могло придавить камнем, или мост под его ногами мог проломиться… Да хоть в ванной комнате поскользнуться и неудачно упасть, переломав шею, — мозг уже принялся подкидывать беспроигрышные варианты, для которых не требовалось быть мастером Зелий. Убить и не попасться ничего не стоит. Да только отмщение Себастьяну не поможет. Ему нужно вовсе не это. Впрочем… Джейд не была уверена, что знает, что ему нужно. Сам Себастьян наверняка не сможет дать точный ответ, запутанный не меньше ее. Знал ли Оминис, зачем Сэллоу ушел на Астрономическую башню в ту ночь? Казалось, что нет. Себастьян даже ей про это не сказал. Для него, как и для нее, близкие отношения были плохо совместимы с полномерным доверием. Только Леандеру Сэллоу смог довериться. Лишь перед ним получилось раскрыться, по этой же причине он в итоге не стал другом Себастьяну и Сэллоу держался от него на некоем расстоянии. Несправедливо. Обидно, что он просто попал не в те руки. Ему гораздо лучше было бы с Леандером, чем с Оминисом. С ним Себастьян был бы в сохранности и невредимости. Пруэтт все больше казался надежным и верным другом, ответственным, безопасным и заслуживающим доверия. Гонт же — наоборот, ничем из этого похвастаться в глазах Джейд не мог, а их дружба повлекла Себастьяну сплошные неприятности. Связь с Гонтом — засасывающее болото, нездоровая, на грани болезни, безумия и зависимости, и ничем хорошим для Сэллоу не закончится.       — А ведь вы могли стать хорошими друзьями, — сказала Джейд, подняв наконец голову. — Сэллоу бы отлично вписался четвертым к вам с Фоули и Ларсоном.       — Это так, — подтвердил Леандер. — Я пытался, но он не захотел. Как ты можешь судить по нашим неблизким отношениям, Себастьян так и не смог смириться, что я видел его, как ему казалось, слабым, жалким и рыдающим. Он, как и ты, презирает себя за слабости и убегает от них, искореняя все, что с этим ассоциируется. Ты права, с ним непросто.       — С Себастьяном тебе было бы проще, чем со мной. Он хотя бы парень, — подметила Джейд и спросила у отражения Пруэтта позади себя: — Имельда знает, что ты со мной? Гриффиндорец кивнул.       — И что ты ей сказал?       — Правду. Выполняю для тебя услугу в долг за ее метлу.       — Ты намереваешься остаться здесь со мной на ночь. Не считаешь это… неправильным? Не думаешь, что ее это может смутить? Рейес это не понравится. Не хочу, чтобы из-за меня ты поимел проблем на свою голову из-за своей сердобольности.       — Сейчас я делаю для тебя ровно то же, что и для Себастьяна в ту ночь: спасаю жизнь, — бескомпромиссно заявил Леандер. — Прими ванну, а я пока подготовлю ужин. Тебе пора поесть и восполнить водно-солевой баланс. Надеюсь, ты не против томатного сока? Постарайся, пожалуйста, не утонуть и не мочи руку, — порекомендовал он напоследок, прежде чем закрыть дверь и оставить ее одну. Джейд поняла, что проиграла. Пожалуй, это произошло, когда Пруэтт спас Себастьяна. В то время, как все ее естество было заточено на смерть и разрушения, он занимался совершенно противоположным. С этим человеком в подобных ситуациях лучше не спорить, молча слушаться и не сопротивляться. Как бы тяжело и погано сейчас ни было, она сделает только хуже и истратит последние силы на бессмысленную борьбу. Пруэтта ей точно не одолеть, слишком опытный и проницательный он в вопросах оказания помощи. Впрочем, едва она узнала, что он сделал для Себастьяна, желание противиться его содействию куда-то улетучилось. Горячая ванна помогла успокоиться, и стало легче. Когда Джейд вышла, чистая и румяная, Леандер накрывал на стол.       — Готовить я не умею, так что на ужин стряпня школьных домовиков, — предупредил он, пока она не решила, что все это готовил сам.       — Мне нестерпимо стыдно, — выпалила Джейд честно, откровенно и без контекста. — Это чувство для меня ново, и я не знаю, как с ним справиться. Злюсь за то, что довела себя до этой беспомощности, и, честно, предпочла бы мучиться в стократ больше в одиночестве, чем разрешить тебе облегчить мои страдания. Знаю, это чертовски неправильно и саморазрушительно, но умение переносить боль — для меня своего рода мерило силы. Я думаю, что ты хороший и добрый человек, но слишком боюсь ошибиться, предвосхитить тебя и повторить ту же ошибку, что и с Гонтом. Пруэтт ответил сочувственным взглядом, настолько перекрученным и намертво затянутым тугими гайками было ее мышление.       — И пусть я чувствую себя отвратительно и мне действительно сложно терпеть тебя сейчас рядом, хочу, чтобы ты знал: я благодарна за помощь. Ты делаешь все правильно, это моя реакция слишком ненормальная. Просто… внутри такая тяжесть, и она не дает мне послабления. Но я… пытаюсь что-то с этим делать. Как минимум не срываться на тебе. Правда пытаюсь. Она физически чувствовала это сопротивление и скрежет, с которым выходило каждое слово. Тем не менее Джейд высказалась.       — Присаживайся, — Леандер отодвинул для нее стул. — Спасибо, что пытаешься донести, как работает твоя голова. Знаешь, тяжело только поначалу. Дальше будет легче. — Он помолчал немного и спросил: — С тобой вообще реально подружиться?       — Что? Исключено, — отрезала Джейд, старательно избегая мыслей, что он завел эту тему, приняв ее искренность за брешь уязвимости, в которую можно ударить, чтобы расколоть ее броню. — Сейчас ты выполняешь для меня услугу, не больше. Не заходи слишком далеко… пожалуйста.       — Я спрашиваю не потому, что хочу напроситься в друзья, — поспешно уточнил Пруэтт.       — А есть разница?       — Если бы я хотел с тобой подружиться, уже давно оказался силой выдворен за дверь, — он усмехнулся. — Конечно, тебе было бы гораздо легче перенести этот день, восприми ты меня другом, а не случайным вынужденным помощником, но я не стал предлагать тебе сыграть в дружбу, пусть даже всего на вечер. Так и подумал, что бесполезно.       — Зачем тогда спрашиваешь, если знаешь ответ? — Джейд поглядела ему в глаза. — Чего ты в таком случае хочешь? Я вызываю либо жалость и желание помочь, либо же упрямое рвение во что бы то ни стало сломить мою неприступность, насильно ворваться в личное пространство и завладеть, как редким трофеем или особо строптивым животным. Предполагаю, что ты из тех, кому слишком сложно спокойно смотреть, как другим плохо, и во мне ты увидел подходящий материал для реализации своих спасательских амбиций. Рекомендую передумать.       — Каждый раз, когда тебе становится лучше, ты теряешься и испытываешь фрустрацию только потому, что такое состояние слишком непривычно для тебя и в таком уютном одиночестве, страданиях и в боли ты находишь гораздо больше комфорта, — на одном дыхании вымолвил Леандер, напомнив внезапно Гонта со своими заунывными нотациями. Значит, все-таки жалость. Ну вот, снова началось. Упрямые попытки ее исправить и доказать, как и в чем она не права в своем ошибочном мышлении, слишком извращенном для этого общества чинных и чопорных. Джейд нахмурено собралась разозлиться и послать Леандера к черту, но получилось только озадаченно раскрыть рот, не найдя ответа.       — И тебе это нравится? — спросил он. — Или же что-то изменить оказалось выше твоих сил? Это одновременно походило на упрек в слабости и на провокацию. Джейд посмеялась, заняв руки столовыми приборами, и тут же отложила, поняв, что слишком резко схватилась за нож.       — О, ты думаешь, я… Она замолчала, вдруг испытав на себе ощущение, схожее с невыносимостью разговоров с Гонтом. В очередной раз напомнила себе, что перед ней сейчас совсем другой человек, и успокаивающе подышала пару раз. Спорить с Пруэттом по-прежнему не хотелось. Повторять путь, который привел их с Гонтом в пропасть… Это не выход. Следует охладить свой пыл, проглотить раздражение и сделать над собой усилие, на этот раз вести себя иначе, чтобы достичь иного результата.       — У тебя когда-нибудь были друзья? — спросил Леандер, этим вопросом дернув за крупный нерв у нее внутри. «Откуда бешеной дикой псине знать, что такое дружба? — спросил внутренний голос тоном Себастьяна, кричащего на нее в подземельях у входа в скрипторий. — Ты только умеешь, что рычать и кусаться, отгоняя всех от себя, и я абсолютно уверен, что у тебя никого и никогда не было!»       — Не было, — вторила Джейд с чувством, что этот факт делает ее плохой, ущербной в глазах гриффиндорца.       — А хотела бы? Это снова заставило усмехнуться. Чего бы этим он ни пытался добиться, было даже отчасти мило.       — Ответь, — попросил Пруэтт. — Не мне, так себе.       — Зачем? — безразлично спросила Джейд. — Для чего мне это делать? Зачем ты все это спрашиваешь? Какая твоя выгода? Что ты с этого получишь?       — Мы можем получить одно и то же: друга. Ведь я недавно лишился одного… Послышался судорожный вдох: Джейд надеялась, что это не попытка надавить на жалость. Когда она перестанет во всем видеть подтекст и попытку подцепить ее на крючок, воздействовав на скудные эмоции?       — И спешишь поскорее его заменить? — Она закатила глаза. — У тебя есть Имельда.       — Она моя невеста, а не друг, — подчеркнул Леандер. Джейд хотела ответить, но не смогла подобрать слов. Последняя фраза снова навела на мысли о Себастьяне, и она затеребила край салфетки, сосредоточившись на рисунке ткани.       — Даже если и хотела, не могу, — ответила Джейд на вопрос, повисший в воздухе. — Не умею. Не хочу учиться на тебе или ком бы то ни было. Наверняка я паршивый друг и ничего хорошего из этой затеи не выйдет. По-моему, лучше и вовсе ничего не начинать, чем начать и… не оправдать надежд. Дружба — это обязательства, которые я заведомо не смогу выполнить. Ни доверять, ни поддерживать… Ничего. Я не самый надежный человек, и на меня лучше ни в чем не рассчитывать. Не исключено, что однажды я просто возьму и… исчезну бесследно. Ты не представляешь, какой бардак у меня в голове. Я-то и себе толком помочь не в силах, а что же могу предложить тебе? Мой мозг болен, а в мыслях застрял Сэллоу и не собирается их покидать. Пока ты здесь, тратишь на меня свое время и силы, я сгораю со стыда из-за понимания, что довела ситуацию до точки, в которой вынуждена скрываться от самого, как мне казалось, близкого человека. Вместо тебя здесь должен быть он. Я не хочу, чтобы дружба состояла только лишь из попыток мне помочь. Это эгоистично, неправильно и унизительно, и я, пожалуй, сама этим займусь и только потом, когда-нибудь в далеком будущем, если все-таки получится все поправить и приблизиться к состоянию нормального человека, задумаюсь о межличностных отношениях. Поддаваться на чувства и поступать наоборот было ошибкой, — тихо закончила она себе под нос. — К тому же мы с тобой очень разные, и нас ничего не объединяет. А если нет точек соприкосновения, то и подружиться будет очень сложно.       — Ты категорична и субъективна, — констатировал Леандер. — Оставь себе хотя бы шанс.       — А ты безрассудный и не представляешь, во что рискуешь вляпаться, — заворчала Джейд. — Тебе кажется, что я боюсь близости, и закономерно хочется доказать на собственном примере, что люди бывают хорошими, верными, добрыми, — это понятно. Но я думаю не столько о себе, сколько о человеке, от которого так усиленно стараюсь отгородиться. Кто-то же должен это делать, в то время как он думает исключительно обо мне. Близость страшит меня не потому, что я боюсь подпустить кого-то к себе. Наоборот, я боюсь слишком близко оказаться к кому-то сама. Понимаешь? Поэтому сейчас я забочусь о тебе даже больше, чем ты обо мне. И пока ты занят мыслями про меня, я делаю то же самое по отношению к тебе. Посмотри на Себастьяна. Ты был и в баре, и в ванной старост, и прекрасно видел, во что он превратился с моим появлением. Посмотри на Оминиса и увидишь то же самое. И Гаррет, черт, он погиб из-за меня, только потому, что я однажды позволила себе преодолеть эту дистанцию! Она не хотела говорить это вслух, констатируя таким образом собственную причастность еще и перед Пруэттом, но не удержалась и стукнула по столу кулаком, заставив чашки подпрыгнуть на блюдцах.       — Ты убила его? — со спокойствием штиля спросил Леандер.       — Нет, но Гонт грохнул его только потому, что между нами в последнее время творится какая-то срань.       — Ты заставила его убить? — не отступал гриффиндорец.       — Нет, но…       — Тогда ты здесь ни при чем.       — Тебе знакомо понятие причинно-следственной связи? — Джейд подняла на него недовольный взгляд. — Если бы не я, они…       — А ты знаешь, что такое мнительность? — парировал Леандер. Джейд раздраженно выдохнула с шипением. Снова пришлось потратить некоторое время, чтобы успокоиться. Губы гриффиндорца тронула усмешка от наблюдения за ее стараниями не выйти из себя. Хорошо, что он это видел и все понимал.       — Давай поговорим, когда я разберусь со своими проблемами, хорошо? — предложила Джейд, пока разговор не слишком сильно отклонился от первоначального курса. — Разреши и мне о тебе позаботиться и уберечь тебя от себя. Смутно показалось, она уже говорила кому-то подобное, только не могла вспомнить, кто это был. Все повторялось вновь. Тот же самый знакомый алгоритм. Интерес, попытки сблизиться и докопаться до сути у нее внутри. Вытащить грязные внутренности, прополоскать в волшебной жидкости и вернуть на место, рассчитывая, что это сделает ее другим человеком. Так это не работает. Гонт уже попытался и нарвался на ее кулаки своим упрямством. Повезло, что Пруэтт вел себя иначе и оказался умнее. Может быть, что-то получится. В следующей жизни, где все начнется хорошо и не придется ничего исправлять. Они принялись за еду, каждый отвлекся на свою тарелку.       — Я могу обратиться к тебе за помощью при необходимости? — вдруг спросил Леандер. — У меня никогда не было друзей-девушек, и ты можешь оказаться мне полезной. Разумеется, я не останусь в долгу за такую услугу…       — Хорошо, — согласилась Джейд. — Если я смогу помочь, я постараюсь. Слово «услуга» успокоило. Пусть лучше Пруэтт видит в ней источник выгоды, а не объект интереса.       — А в шахматы играешь? — зачем-то поинтересовался гриффиндорец. — Или в карты? Покер, например.       — В шахматы — паршиво, — призналась Джейд, мысленно отгоняя воспоминания об уютных вечерах в палатке-убежище, где они с Себастьяном пытались друг друга победить. — Стратег из меня дерьмовый, я даже на два хода вперед продумать не в состоянии. А покер… да, умею немного.       — Мы с парнями иногда устраиваем партии, так что, если хочешь, можешь присоединиться. Представлю тебя Гектору и Эндрю. И Себастьян тоже с нами зависал. Играет он так себе, но зато ему, засранцу, крупно везет. А Гаррету просто нравится компания… нравилась, — поправил себя Леандер и опустил глаза на стол. — Если ты вдруг захочешь, — совсем несмело произнес он, — если вдруг передумаешь… я могу научить тебя дружить. Если повезет, то и доверять. Пить ты явно не умеешь, так что и этому — тоже. Надеюсь, когда-нибудь ты со всем разберешься и я застану тебя в порядке. Сделаешь, что сказала, и мы действительно поговорим, когда у тебя все наладится. Джейд решила не усложнять.       — Спасибо, Леандер, — она вложила в эти слова как можно больше искренности и благодарности. Не хотелось давать несбыточных обещаний, но на секунду, всего на одно мгновение обуяло желание все-таки довериться и узнать, каково иметь настоящего друга. — Я приберегу твое предложение. «Может, удастся вытянуть Сэллоу из-под крыла Гонта…» — осталось невысказанным и застряло в мыслях. Леандер дал четко понять, что уже попытался вытащить Себастьяна. Безуспешно. Жаль. Джейд погрузилась в вялые, слишком яркие, приторные и нереалистичные фантазии о троих парнях в ее компании, перекидывающихся в карты. Себастьян смеется, абсолютно счастливый и беззаботный, а Оминиса просто не существует. Поразительно, как его образ очернился, испортился и стал исключительно враждебным настолько, что воспринимался явной угрозой для Себастьяна. После ужина атаковала неимоверная слабость. Джейд присела на диван и засыпать не планировала, но сон быстро взял свое. На этот раз по пустому и темному Хогвартсу она бежала за Себастьяном. Кричала его имя, тянула к нему руки, но как бы ни старалась, так и не смогла приблизиться. Проснулась Джейд в слезах. Свечи в доме потухли, и только через окна пробивался тусклый лунный свет. Леандера здесь не было. Игла из руки исчезла вместе с капельницей. Лекарство закончилось, и миссия Пруэтта подошла к концу. Джейд свернулась на диване в комок, поджала ноги к груди и тихо завыла, высвобождая с этим все эмоции и тяжесть, накопленные за последнее время. Злость, обида, усталость, внезапное одиночество и чувство покинутости и ненужности. А ведь казалось, что станет лучше, когда он уйдет. Входная дверь скрипнула и приоткрылась. Темнота облизала силуэт гриффиндорца, что вышел на перекур, пока она спала, обеспокоился ее скулежом и заглянул внутрь. Джейд замолкла и ругнулась в тишине. Вышла к нему, на улицу, и молча смотрела, как между пальцев Леандера тает сигарета.       — Ты всегда так на меня смотришь, как будто и сама хочешь, но никогда не берешь и постоянно отказываешься, — заметил он, когда она снова отказалась угоститься из крокодилового портсигара, теперь уже не такого смешного.       — «Всегда», «никогда» и «постоянно» — это всего лишь два раза, — сказала Джейд. — И вообще, я думала, что ты ушел.       — Кошмары снились? — спросил Пруэтт, не поворачиваясь, и позволял и дальше наблюдать за собой.       — Трудно назвать это кошмарами в сравнении с тем, что мне раньше снилось. Не поверишь, но именно порошки помогли избавиться от плохих снов.       — Да почему же, поверю. Каждый находит в нем что-то свое… Ты плакала? — опять убийственно проницательно поинтересовался Леандер.       — Да… нет… не знаю, — запутанно ответила Джейд. — Со стороны виднее. Наверняка она еще и кричала во сне, и не исключено, что имя Себастьяна, и он все это слышал.       — Хочешь об этом поговорить?       — Нет. — Джейд поморщилась.       — Хочешь, я тебя обниму? Не май на улице.       — Здесь теплый март. У нас в это время еще снега по колено.       — Это значит «нет»?       — Стал бы ты со мной обжиматься, будь здесь Имельда? — Джейд выстрелила равнозначным по провокационности вопросом, раз уж пошла такая тема.       — Думаешь, у нее есть повод ревновать? — находчиво отпарировал Леандер.       — За себя отвечу, что нет. А что у тебя в голове — знать не могу.       — И я за себя отвечу, что тоже нет. И не обжиматься, а по-дружески поддержать. Джейд тяжело вздохнула. На секунду закрыла глаза и заставила себя успокоиться.       — Если только по-дружески… И недолго. И вообще, ей бы это не понравилось.       — Мне ничего не стоит повторить в ее присутствии.       — Очень даже стоит! — выпалила Джейд. — Даже не думай! Обними, пока я не засомневалась слишком сильно и не передумала. И ради Мерлина, веди себя прилично! Она не могла не сказать это предупреждение вслух. Считала себя обязанной. Если что-то стрясется или пойдет не так, сможет, как и Гонту, кричать, что «она же предупреждала»… Нет. Она не может два раза проколоться на одном и том же и дважды наступить на те же самые грабли. Пожалуйста, пусть Пруэтт окажется нормальным, пускай с ним все выйдет хорошо… Леандер не такой, как Оминис. У Гонта своя дрянная подоплека, Пруэтт же действует из чистого благородства. Слизерин против Гриффиндора… Никакой он все-таки не слизеринец, и сейчас это очень явно видно. Распределяющая шляпа знает лучше. Возвышенное великодушие, доблесть, исчерпывающая честность, прямолинейность, героизм, смелость, капля безрассудства, легкомысленности и наивности — вот весь Пруэтт.       — Хорошо, — Леандер легко улыбнулся и призвал к себе. — Не волнуйся. Только тогда с мысленными мольбами Джейд нырнула под его протянутую руку. Честно попыталась не волноваться, но получалось плохо. Слишком много жизней загублено, слишком высоки риски…       — О чем задумалась? — осведомился Леандер практически ей на ухо.       — Это феномен разговоров в три часа ночи за перекуром заставил меня согласиться?       — Почти пять утра, — гриффиндорец сверился с часами на цепочке.       — Стараюсь не думать о том, как сильно рискую сломать тебе жизнь, позволив провести с собой день. Хватает одного мига, а тут целый вечер…       — Все-таки переживаешь… Они оба переживали. Леандер тосковал по былым временам, когда они все были друзьями и еще ничего не началось. А Джейд просто не хотела, чтобы хоть кто-либо впредь, невиновный и не причастный к ней, пожинал плоды ее существования, что бы это ни значило.       — Ты не виновата, что Гонт убил Гаррета, — заверил Пруэтт, для верности ощутимо прижав ее к себе. — Не виновата, слышишь? Не бери это на свои плечи. Что бы между вами ни стряслось, это было его решение, и только его. И отвечать тоже ему, не тебе.       — Ага… Джейд глубоко и успокоительно подышала, почуяв древесно-цитрусовые нотки его парфюма. Да что же это за проклятье, из-за которого парни так вкусно пахнут? Великолепно. Теперь вдобавок ко всему еще и запах Пруэтта намертво отпечатался в ее памяти вишневым дымом. Вдруг мелко затряслись руки, и на этот раз обе, а не только правая, как обычно. Сегодня досталось и левой. Джейд торопливо попыталась скрыть тремор, но не получилось. Леандер уже его почувствовал.       — Мерлин, до чего же ты запугана… — Он зажал сигарету зубами и свободной рукой обнял Джейд крепче, но не так, чтобы это казалось западней. — Хотя бы на одну жалкую минуту попробуй отключить страх и позволь себе это объятие, раз уж ты рядом. Все нормально будет. Могу отпустить, если…       — Нет. Не надо, останься. Это не из-за тебя, и я не запугана, — слабо и неубедительно оправдалась Джейд. — Ты правда ни при чем. Оно само… Это просто… усталость. Нервы.       — Как себя чувствуешь?       — Непривычно. Неловко. Отвратительно. Приятно. Необычно. И ты… такой высокий… И пахнешь… вкусно.       — Очередное невероятное открытие? — Леандер усмехнулся. — Имельда табак терпеть не может, и с ней на перекур не выйти и не «пообжиматься». Приходится делить магию момента с парнями. Тихая ночь, звезды и хорошее курево…       — Может, именно поэтому ты — само спокойствие? Всему виной медитативные перекуры под звездным небом?       — Может, — Пруэтт пожал плечами. — Вообще, я имел в виду твое самочувствие от лекарства…       — А, — Джейд мгновенно смутилась. — Нормально. Все закончилось? — Она посмотрела на руку, где не осталось ни следа от укола.       — Да, Джейд, все позади, — мягким тоном успокоил Пруэтт. — Пока ты спала, я вытащил иглу, все доделал, в общем… да. Ты молодец. Отлично справилась.       — Спасибо, — снова предельно искренне произнесла она. Надеялась, Леандер понял, что она в самом деле благодарна. Сложно найти способ дать ему это знать как-то иначе, чем скупое, но подлинное «спасибо». Некоторое время они стояли молча в дружеских объятиях, пока Леандер докуривал.       — Я заметил, что, если я встану позади тебя, ты идеально поместишься мне под подбородок.       — Правда? — удивилась Джейд.       — Да. Вот… Пруэтт отошел на шаг ей за спину и, приблизившись почти вплотную, но не касаясь, уместил свою бороду аккурат на ее макушке.       — Черт, и правда… «Идеально». Странное слово. Ничего не бывает идеально. На короткую секунду Джейд почувствовала себя в безопасности. Несуществующий дождь застучал по крыше, а в доме было тепло, уютно, пахло выпечкой, цитрусами и вишневым дымом. И Леандер был рядом, позади, удобно положив свою голову поверх ее. Идеально. Джейд почти не думала о Себастьяне и об Имельде. Почти… Наваждение мелькнуло и тут же исчезло. Леандер затягивать касание не стал, отошел от нее, растворил окурок в воздухе — и будто ничего не было. В доме было прохладно, апельсинам здесь неоткуда взяться, и только остатки табака с вишней витали поблизости.       — У меня есть для тебя кое-что, — когда они вернулись в дом, Пруэтт запустил руку во внутренний карман и достал клочок пергамента, а из саквояжа выудил небольшой сверток. — Это Имельда нашла утром на твоей кровати и попросила передать, — он протянул бумажку, — а это от меня. Пусть он будет единственным предметом чернильного цвета в твоей жизни и напоминает о силе твоего духа и о том, как сегодня ты одержала победу. Первым Джейд раскрыла сверток. В руку удобно лег прохладный металл. Кинжал. Рукоять из сплава, отливающего фиолетовым. Клинок из чего-то совсем черного и на вид невероятно острый. Еле заметное свечение дало повод судить, что нож зачарован.       — Осторожно, он хорошо заточен, — предупредил Пруэтт.       — Он самонаводящийся? — уточнила Джейд, взвесив орудие в руке. — Брошу — и сам полетит в цель?       — Э-э… нет, — неловко ответил Леандер.       — С маскирующими чарами?       — Нет. Обычный обсидиановый нож.       — Значит, светится просто для красоты? Обсидиановый, — Джейд хмыкнула. — Необычно. Ты ведь понимаешь, что я могу им кого-нибудь прирезать?       — Вполне, — кивнул гриффиндорец. — Вспомнишь, какой отличный нож я тебе подарил, помянешь добрым словом… Джейд ухмыльнулась.       — Вспомню. Вероятно, его она уже не забудет. Джейд присмотрелась к собственным пальцам и провела остро заточенным лезвием по подушечке указательного. На коже проступила капля крови. Красная.       — Зачем ты…       — По Северным традициям новому кинжалу первым делом нужно дать попробовать кровь своего хозяина, — объяснила Джейд. — Чтобы служил верно и крепко лежал в руке. А нож и правда отличный, — отметила она. — И спасибо, что так быстро поставил меня на ноги. Посасывая палец, она развернула пергамент. От ее прикосновения проступили буквы, зачарованные явиться только в руках получателя. От увиденного Джейд застыла. Улыбка мгновенно стекла с лица, а взгляд намертво приклеился к трем словам, выведенным рукой Себастьяна. Этот почерк она ни с чем не перепутает. Его послание выглядело как приговор. «На Фелдкрофт напали».