Если я что-то делаю не так, может, ты скажешь мне, что? Я ведь уже всё перепробовал, но меня всё равно никто не видит. Ты сам меня сюда отправил. Так мог хотя бы сказать, зачем я здесь?
Удар, удар, ещё удар. Сердце бешено колотится. Он тяжело дышал, но не прекращал бежать. Подальше от этой комнаты! Не слышать их голосов, не видеть предметов, заполнявших обширный кабинет! Вперед! Он достигает лестницы и с трудом хватается за перила… Конечно, он ещё так молод, даже мал. Но ведь его обучали семейному делу, едва он научился говорить. Так вот, кое-что он понимал. И сейчас, в гнетущей тишине, в которой он отчётливо слышал биение собственного сердца, он подумал только о том, что отдал бы всё, чтобы не понимать происходящего, чтобы его мир не казался перевернутым с ног на голову. Они не были героями. Не были великими деятелями, какими он их себе представлял. Они были… Он не мог подобрать слов. В тот самый миг он навсегда разочаровался в них.***
Наверное, многие бы поспорили, но быть богатым подростком непросто. Это похоже на забег, который ты выиграл, но теперь каждый день своей жизни вынужден это доказывать. «Ты должен быть всегда примером, Джек. Многие только мечтают оказаться на твоём месте, поэтому ты должен быть тем, кем им никогда не стать» — сказал однажды отец за завтраком. Джеку тогда было всего пять лет. Всё это чушь собачья. Сказать по правде, Джек не считал, что чем-то кардинально отличается от других. То, что на семейном счету неимоверное количество цифр, не делало его ни сильнее, ни умнее, а уж тем более ни счастливее. Может, это и стереотип, но когда кто-то имеет существенный материальный достаток, он начинает задумываться о том, что счастье не измеряется деньгами. На самом деле это было удобно. Носить маску. Джеку нравилось быть тем, кем видят его другие. Холодным, даже ледяным принцем, способным разрушить всё для своей цели. По крайней мере, он стремился, чтобы все так думали. Он знал, что далеко не идеален. И уж тем более не дружелюбен. Но в глубине души он стремился сохранить в себе человека. Поэтому он не хотел втягивать Анну. Действительно не хотел. Она была слишком сильно предана своей сестре, и он не мог её винить. Джек Фрост прекрасно знал, какова ценность настоящих семейных уз. Ведь он был этого лишён. Мейси всегда была любимицей. Весёлая, жизнерадостная, оптимистичная девочка, она видела вокруг лишь радужных пегасов, парящих в небе, и не могла разглядеть ничего другого. Конечно, она не замечала того, что уже много лет происходило между родителями и её старшим братом. Оливер и Аннабель Фрост были настоящими акулами в своём суровом и жестоком мире бизнеса. Наверное, многие думали, что для них не было никаких преград. В сущности, так оно и было. Но… с некоторой оговоркой. Даже они боялись. Безумно боялись только одного человека. Своего сына. И тот прекрасно знал почему. Просто однажды в детстве он оказался не в то время и не в том месте.***
Вернувшись домой и поставив мотоцикл в гараж, Джек зашёл в парадный холл, лениво повесив куртку на крючок у двери. Наступали сумерки, а это означало, что особняк Фростов медленно погружался в атмосферу теплого, уютного вечера, когда можно наконец расслабиться и наслаждаться редкими минутами тишины. Но всё это было не для Джека. Щека до сих пор побаливала от недавнего удара, и это не могло ему не напомнить о девушке, которая это сделала. Он не мог понять её. Она казалась ему загадкой, ответ на которую знала лишь сама. Она была невозможной. Она была невыносимой. Но она была честной. Никто бы не подумал, но Джек Фрост ценил в людях это качество. И сегодня, в тот момент, когда Эльза ударила его по лицу, парень понял, что не заметил одну вещь. Эта девушка была честна с этим миром. Честна с ним. А ударила его, потому что тот перешёл грань. И этой самой гранью была Анна. Каждый четверг отец смотрел вечерние новости. Не то чтобы Джека это как-то заботило. Нет, скорее всего, невероятно бесило. Это было ещё одной дурацкой традицией его семьи, которую никто не смел нарушать. Ну, казалось бы, почему четверг? Видимо, в другие дни ему было абсолютно плевать, но раз в неделю в нём просыпался добропорядочный гражданин. И вообще, разве когда-либо Оливера Фроста заботили происшествия в мире? Всё это было напускное, и Джек прекрасно знал, что его родителям не было дела до страданий других. Наверняка самой важной частью вечерних новостей они считали аналитический обзор рынка в стране. Может, поэтому парень, слишком хорошо зная своих родителей, так и не смог уяснить, что Эльза и Анна делают у них в доме? Когда это его отца и мать волновало что-то, кроме своих денег? Даже из парадного холла был слышен скучный, монотонный голос, который рассказывал этому дому о новостях экономики и финансов. Демонстративно закатив глаза, парень не смог удержаться, чтобы не проследовать в гостиную, которая находилась в противоположной стороне от столовой. — Что, цены на акции упали на пенни? — язвительно спросил Джек. Оливер Фрост едва глянул в сторону сына и покачал головой. — Язви, язви, помяни моё слово, однажды ты поймёшь, как это важно… Парень поджал губы и хотел уже уйти, как вдруг внезапно кое-что привлекло его внимание. Валютные графики исчезли, и на экране появилась телеведущая, одетая в голубой брючный костюм. Улыбнувшись, та проговорила: «И к другим новостям. Сегодня дочь известного золотого магната Бенджамина Голдена, Рапунцель, празднует свой шестнадцатый день рождения. Торжество, организованное компанией её отца, уже началось и в данный момент проходит в штаб-квартире «Golden’s GOLD» в Хьюстоне. Среди гостей были замечены певица Оливия Инвара, актер и телеведущий Улеф Брюс, дизайнер Гюнтер Зейн, а также множество других знаменитостей. Как мы можем заметить, юная наследница радостно приветствует всех на празднике, устроенном в её честь…» Изображение сменилось картиной прекрасного праздничного зала. Здание, предназначенное для решения вопросов экономики, сейчас больше походило на удивительный современный дворец. Тут сияли высокие люстры, ломились столы от множества блюд и находилось огромное количество людей. Камера приблизилась и показала зрителям виновницу торжества. Она была особенно хороша в нежно-розовом длинном платье с пышными рукавами, изящной лентой на одно плечо и лёгкой россыпью белых цветов, украшающих юбку. И она была несчастна. Только глупец или слепой мог решить, что это не так. Даже надоедливые прицелы камер не могли скрыть тот потерянный и сиротливый взгляд, которым Рапунцель оглядывала присутствующих. Маленькая, хрупкая с виду, она никак не была похожа на шестнадцатилетнего подростка. Скорей всего, на маленькую овечку, случайно забредшую на водопой к хищникам. Она чувствовала себя одинокой. Это Джек мог сказать наверняка. Потому что сам не раз испытывал подобное чувство. Но самым странным в Рапунцель Голден были её волосы. Длинные локоны золотистого цвета заплетены в толстую плотную косу, конец которой касался пяток именинницы. Парень мог объяснить это по-разному: либо у её родителей поехала крыша, либо она поехала у самой Рапунцель. Тем временем, ведущая продолжила: «А я напоминаю, что всего несколько месяцев назад Бенджамин и Элис Голден смогли счастливо воссоединиться со своей дочерью после четырнадцати лет разлуки. В двухгодовалом возрасте девочка была похищена женщиной по имени Эмма Готель, которая, как позже выяснилось, страдала от шизофрении, раздвоения личности и частичного биполярного расстройства. По решению суда было принято взять преступницу под стражу и пожизненно поместить в психиатрическую лечебницу. Все подробности вы можете узнать на нашем онлайн-канале…» За спиной Джек почувствовал какое-то движение. Обернувшись, парень увидел Эльзу, стоящую в дверях и внимательно глядевшую в экран телевизора. Её лицо выражало некую смесь напряженности и заинтересованности. Её взволновал этот сюжет. Подойдя чуть ближе, Джек ехидно взглянул Эльзе прямо в глаза и злобно спросил: — Знакомое лицо? Ну да, вы, ненормальные, друг к другу, как магниты, тянитесь… Она ничего не ответила, как и всегда. Лишь молчаливо поджала губы и отвела взгляд. — Да скажи ты хоть что-нибудь! — вскричал парень. — Джек, прекрати! — послышался холодный голос матери. Тот же презрительно усмехнулся. Ну конечно же, здесь он должен был играть роль послушного сына. Это была плата за то, что родители позволяли творить всё что угодно за пределами особняка. — Конечно, мамуля, как скажешь, — безэмоционально отозвался он. Эльза и не дрогнула. Она стояла в дверном проёме, терпеливо ожидая, когда он уйдёт. Бросив на девушку взгляд, полный ненависти, Джек Фрост задел её плечом и быстрым шагом направился в свою комнату. Поднявшись по лестнице, он дернул ручку и с грохотом закрыл дверь. Он не понимал, что с ним творилось. Никто и никогда не мог вывести Джека из себя. И это не могло не пугать. Включив свет и пройдя несколько шагов, он случайно задел стул, который оказался посреди комнаты. И это ещё больше подлило масла в огонь. Джек Фрост гневно сжал зубы и со всей силы пнул ногой свою преграду. Стул с грохотом опрокинулся и, заскользив вглубь комнаты, задел стеллаж у стены. Тот же немного покачнулся, и с одного из ярусов на пол упал маленький предмет. Джек Фрост вздохнул и, пройдя несколько шагов, наклонился, чтобы поднять таинственную вещь. Поняв, что это, сердце начало биться всё быстрее и быстрее. Он совсем забыл об этом. Наверное, специально не хотел вспоминать. Убрал куда подальше, чтобы даже не видеть. Маленькую пластмассовую фигурку мальчика, держащего деревянный посох и одетого в величественные ледяные одежды. Они привезли её из одного из своих путешествий. Ледяного Джека. Героя скандинавских легенд. Они любили его. По крайней мере, он на это надеялся.Десять лет назад.
Маленький семилетний мальчик сидел на полу, скрестив ноги, подальше от своей семьи, расположившейся на диване. Он с широко раскрытыми глазами глядел в сторону пианино, откуда раздавалась чудесная музыка. Всё внутри сжималось, и Джек с благоговением слушал слова этой чудесной песни.Let it go, let it go, Can't hold it back anymore, Let it go, let it go, Turn away and slam the door. I don't care what they're going to say, Let the storm rage on, The cold never bothered me anyway.
Молодая женщина с длинными волосами цвета вороного крыла лёгким движением нажимала на клавиши и пела своим прекрасным голосом. Её муж, усатый рыжеволосый мужчина, стоял поодаль у стены и нежно глядел на неё.Let it go, let it go, I am one with the wind and sky, Let it go, let it go, You'll never see me cry. Here I stand and here I stay, Let the storm rage on.
Музыка просто заполонила всё вокруг. Каждый сантиметр комнаты внимал этим звукам.Let it go, let it go, And I'll rise like the break of dawn, Let it go, let it go, That perfect girl is gone. Here I stand in the light of day, Let the storm rage on, The cold never bothered me anyway.
Когда же произведение закончилось, в комнате раздались аплодисменты. Элизабет Разенграффе встала и смущенно поклонилась всем присутствующим. — Лиз, это было чудесно! — воскликнула Аннабель, взяв за руку дочь и встав с дивана. — Уверена, что твои дети будут в восторге от этой песни! — Да, она всегда была большой умницей! — ласково сказал Стивен, обняв жену. — Мейси, тебе понравилась, как поёт тетя Элизабет? Маленькая девочка широко улыбнулась и радостно закивала головой. Её мать весело рассмеялась. — Лиз, а чего это вдруг тебя потянуло на творчество? — с интересом спросил Оливер, подходящий к ним. — Сколько тебя знаю, ни разу не замечал за тобой. В ответ женщина мило улыбнулась. — Я очень соскучилась по своим девочкам, к тому же моя старшая всегда имела особую любовь к музыке. Мы с мужем стараемся научить своих детей быть сильными, честными и никогда не сомневаться в себе, поэтому мне захотелось как-то преподнести им это, ну, вы понимаете… — Конечно, — улыбнулась Аннабель. — Но при чём здесь «снег и холод»? Услышав вопрос, Элизабет немного растерялась, но Стивен легонько взял её за руку. — Мы же только что вернулись из путешествия по Скандинавии, и, как вы знаете, погодка что в Норвегии, что в Швеции или Дании, мягко говоря, на любителя. Да, это не наш Техас, где снега едва ли дождёшься. А обстановка вокруг всегда оказывает влияние на творчество. — И то верно, — согласился Оливер, — Ты молодец, Лиз! Джек так и сидел неподвижно на полу, всеми силами сторонясь взрослых. В душе мальчика бушевала настоящая буря, и он не мог с этим ничего поделать. Совесть говорила одно, но разум другое. И он не знал, чему верить. — А где Джек? — с интересом спросил Стивен, оглядывая комнату. Заметив мальчика, он весело сказал: — Эй, парень, иди к нам! Тот же испуганно посмотрел на всех присутствующих и, не секунды не медля, выбежал из комнаты. Он не знал, как вести себя со Стивеном и Элизабет после недавних событий. Но он знал точно, что любил их. Мальчик не хотел идти в свою комнату, поэтому решил затаиться в игровой. Взяв одну из своих многочисленных машинок, он сел на пол, поджав ноги под себя, и начал катать автомобиль вперед-назад. Так продолжалось ещё какое-то время, пока не раздался внезапный стук. — Джек, к тебе можно? — раздался приятный женский голос. — Входите, — неуверенно ответил мальчик. Вскоре дверь приоткрылась, и в комнату вошла Элизабет Разенграффе. Подойдя к Джеку поближе, она вздохнула и, ласково взглянув на ребёнка, присела рядом с ним. — С тобой всё в порядке? Джек даже не обернулся и всё продолжал катать машинку туда-сюда, не сказав ни слова. — Ты так быстро убежал, что мы со Стивеном не успели вручить тебе твой подарок, — нежно сказала Элизабет. Услышав эти слова, глаза мальчика загорелись. — Подарок? Для меня? — радостно спросил он, обернувшись. — Конечно, милый! Джек был очень увлечен своей игрой в машинки, потому поначалу не заметил, что Элизабет нечто спрятала за спиной. Молодая женщина таинственно улыбнулась. — Держи, — весело сказала она и вручила мальчику загадочный свёрток. Ни секунды не медля, Джек развернул крафт-упаковку и мигом вытащил содержимое. Поняв, что это, мальчик, восторженно глядя на вещь, еле слышно произнёс: — Ледяной Джек… Эта была обычная пластмассовая игрушка величиной с человеческую ладонь. Мальчик, держащий в руках посох и одетый в белоснежные одеяния. — Ты же ведь помнишь ту историю, которую мы тебе рассказывали? — спросила Элизабет. — Когда-то давным-давно в большом красивом домике в деревне Йолкан вместе с мамой и папой жил мальчик. Для своих лет он был высок, волосы были серебристо-белыми, а кожа бледной. — Прямо как у меня! — вскричал Джек. — Правильно, как у тебя, милый! И звали его… — Ледяной Джек! Мы с Шарлоттой просто обожаем эту историю! Мы даже часто играем, что она — Зубная Фея, а я — Ледяной Джек, — при воспоминании о своей подруге мальчик вдруг изменился в лице и погрустнел. Элизабет нежно погладила его по голове. — Я рада, что тебе понравилось! Увидев эту игрушку на витрине, мы сразу подумали о тебе и не смогли пройти мимо, — сказала она. — Спасибо, спасибо вам большое! — благодарно воскликнул Джек. — А что было дальше? — Ах ты негодник, я же прекрасно помню, что ты знаешь эту историю наизусть… — лукаво заметила Элизабет. — Ну и что! — мальчик непонимающе развёл руками. — Я хочу послушать ещё раз… — Ладно, хорошо! Джек был смелым, он так любил эту жизнь и этот мир. И вот однажды… всё началось, когда……
Он не хотел больше об этом думать. Сжав злополучного Ледяного Джека в кулаке, он кинул его на самую дальнюю полку, чтобы поскорее обо всём забыть. Но у него не хватало сил. Он был слишком дорог ему. Хоть и напоминал ему о Шарлотте. Возможно, в этот самый миг Джек понял, как сильно скучал по ним. Стивен и Элизабет Разенграффе. Заядлые путешественники и фантазёры. Лучшие друзья матери и отца. Анна была права. Он любил их.***
Скучное, унылое утро не заставило себя долго ждать. Мартин как всегда совершил утренний ритуал пробуждения, затем последовал завтрак, который включал в себя ежедневные нотации отца, одни и те же распоряжения матери, бесконечную болтовню Анны и Мейси, и Эльзу, которая одним своим видом приводила Джека Фроста в бешенство. И это чувство было настолько сильным, что не могло не пугать. Хотя, в общем, всё шло, как обычно. Всё как всегда. И вот теперь, выходя из дома, парень направлялся в гараж к своему мотоциклу, пока остальные мирным шагом следовали к машине. Достав из кармана куртки ключи, Джек уже хотел завести свой транспорт, но внезапно за спиной раздался неожиданный, нахальный, но такой знакомый сердцу голос: — Привет, Фрости! Такое начало разговора не могло не вызвать раздражительного всплеска. И парень прекрасно знал человека, придумавшего ему эту кличку. — Сколько я раз говорил тебе, Шарлотта: никогда не называй меня так! — гневно сказал Джек. В ответ послышался лёгкий смешок: — Будто я когда-нибудь тебя слушаю! Он медленно развернулся и увидел, как у стены стояла она. Его бывшая лучшая подруга. Шарлотта Фэй. Казалось, она ничуть не изменилась. Хотя теперь её внешность стала ещё более экстравагантной. Пышные зелёные волосы, в обилии которых можно было заметить синие и лимонные пряди, футболка радужной расцветки и широкая юбка, на которой были нарисованы перья. В качестве ободка были использованы ядовито-розовые солнечные очки. Джек знал, что его незваная гостья всегда имела специфические модные пристрастия, но, похоже, со временем эта неординарность только усилилась. Шарлотта Фэй была его соседкой. Конечно же, богатой. Дом её семьи находился прямо напротив особняка Фростов, поэтому неудивительно, что в детстве дети были неразлучны. Были… Дэниэл Фэй, отец девушки, был первоклассным дантистом, к тому же являлся владельцем сети стоматологических клиник «TF’tooth». Поэтому можно было с уверенностью сказать, что Шарлотта с рождения была довольно обеспечена. Но придавала ли она этому значение? — Как ты вошла? — удивленно спросил Джек, но затем сам ответил на свой вопрос, — Ах да, наша потайная щель в заборе… — Не думала, что ты помнишь… Особняк его семьи был прочно отгорожен от постороннего вмешательства, но даже у самой хорошей системы есть слабые места. Видимо, при укладке кирпичной изгороди один участок был плохо застроен, и в прочной стене образовалась дыра. В детстве, обнаружив это, Джек хотел сразу же сообщить родителям, но Шарлотта остановила его. Подруга предложила использовать эту находку в своих целях. Мальчик и девочка пользовались своим новым открытием, чтобы сбегать друг к другу в гости и много часов бродить по окрестностям, играя и веселясь. Они кое-как скрывали дыру, закладывая её камнями, но Аннабель Фрост так никогда и не нашла её. Со стороны дороги, возле этого лаза, сильно разросся куст сирени, который решили не постригать, поэтому тайна прохода была известна лишь двоим. Забавно, Джек знал, что мать всеми силами пыталась всё контролировать в доме, но даже она могла не всё знать. — Мы больше не друзья, Шарлотта. И тебе незачем здесь быть, проваливай! Услышав эти слова, девушка вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. — Ты перестал со мной дружить во втором классе, а я с тобой нет… Фрости, я пришла, чтобы… Может, что-нибудь изменилось? Прошло уже много лет… — с надеждой спросила она. Ни один мускул на лице Джека не дрогнул, и он, надев шлем, лежащий в углу на столе, сел на мотоцикл. — Твоя новая подружка хорошенькая, — внезапно сказала Шарлотта и затем весело подмигнула Джеку. — Я же тебе говорила, что однажды ты влюбишься… Сделав вид, что не расслышал её слов, парень вставил ключ в замок зажигания и тронулся с места. Но в голове звучали слова, сказанные ему много лет назад: » — Тебе не нужно этого делать, Фрости! Так ты не защитишься от правды! Тебе нужно просто довериться мне! — Я никому больше не доверяю, Шарлотта. Даже тебе. Особенно тебе.»***
— И что это вчера было? Шло время ланча, и, как обычно, Джек и его друзья сидели за своим привычным столиком. Парень неохотно перебирал еду в тарелке, Иккинг и Астрид нежно о чём-то шептались, и только Мерида пристально глядела на Фроста. Услышав вопрос девушки, Джек оторвался от еды, поднял глаза и непонимающе взглянул на свою подругу. — Ты про что? Их диалог не мог не привлечь внимания влюбленной парочки — Иккинг и его девушка тут же замолкли и с интересом наблюдали за происходящим. — Я не понимаю, о чём ты, Мерида. Ты же знаешь, что мне не нравится, когда вы с Астрид проворачиваете дела у меня за спиной. В ответ рыжеволосая закатила глаза. — Бога ради, Джек, не говори ерунды! Мы делали это много раз, и тебе всегда было плевать! И тут мы задели малютку Анну, все подумали на тебя, и твоя совесть не выдержала, да? Мерида была его девушкой целых два года. Несмотря на то, что дочь директора школы являлась не в меру стервой и отличалась некоторым скудоумием, она всё же была красивой, талантливой спортсменкой. Поэтому неудивительно, что они были Той Самой парой «Arendelle Hight School». В глазах окружающих они настолько подходили друг другу, что наверняка многие пророчили их свадьбу после окончания школы. Но реальность сурова, жестока и беспощадна. Джек бросил её в конце прошлого учебного года. Правда, только элитный квартет знал, что Джек разорвал эти отношения. Общественности выдали официальную версию: мирное расставание по взаимному согласию. Никто не знал, почему. Многие строили различные догадки — впервые за много лет золотая молодёжь не выбирала тему для сплетен, а сама стала её объектом. Какие только версии парень не слышал в школьных коридорах!.. От некоторых историй ему одновременно становилось смешно и неловко. Но правду, естественно, никто не смог узнать. Джек даже предполагал, что и сама Мерида не до конца поняла причину. Её понимал лишь Джек. И он был рад, что всё осталось в тайне. Вернуться к дружеским отношениям для них было довольно просто. Возможно, тут сыграла свою роль высшая каста в школе, которая не позволила им игнорировать друг друга. Поэтому, спустя несколько недель, все забыли о расставании Джека и Мериды, приняв это, как данность. Хотя иногда парень чувствовал в её словах какую-то недосказанность. Зачастую он видел ревность в её глазах. Джек понимал, что она всё ещё надеется вернуть их прежний статус пары; как бы жестоко это ни было, но он предпочитал не замечать её намёков и ухищрений. Сделал вид, будто никогда и не был парнем Мериды. Будто они всегда были просто друзьями. Это работало. Но надолго ли? Друзья всё еще ждали ответа, и Джек должен был что-то предпринять. Конечно, он блестяще исполнял в школе роль подонка и урода, поэтому неудивительно, что их весьма озадачили его вчерашние слова. — Господи, как же можно быть такими тупицами? — парень картинно закатил глаза. — Мерида, ты прекрасно знаешь, что твой отец боготворит доктора Бьоргмана. Ничего не забыла? Если бы не он, то не было бы у тебя сейчас отца, — при этих словах лицо рыжеволосой вытянулось, а Джек, довольный произведённым эффектом, продолжал: — Зная нас, он запрещает даже на километр приближаться к его внуку. И как ты думаешь, что мистер Данброх скажет, если узнает, что мы облили черной краской лучшую подругу Кристоффа? Похоже, никто об этом не подумал, так как, услышав слова Джека, все одновременно нахмурились. Поняв, что нащупал нужную нить, парень вальяжно развалился на стуле и договорил: — Ребят, вы не подумайте, мне-то ничего не будет за это! Но вы… Ты же знаешь, Мерида, твой папа иногда бывает очень суровым… Он многозначительно покачал головой. — Значит, ты защитил нас? — глаза Астрид засияли от восхищения. — Бинго! Наконец, эта тема была закрыта, и больше за столом о ней никто не вспоминал. Джек понимал, что в эту версию друзья больше поверят, чем в то, что в редкие минуты в нем просыпалась совесть. Эльза, по-видимому, решила пропустить сегодняшний ланч, поэтому в кафетерии стояло полное уныние. Конечно, когда рядом нет объекта для издевательств, время перестаёт идти весело и незаметно. Прошло всего несколько минут, и Мерида произнесла: — Ну что же, нам с Астрид пора на урок! Блондинка согласно кивнула и, встав из-за со стола, поцеловала Иккинга в щеку. — Увидимся, мальчики! — пропела она. Когда девушки покинули кафетерий, внезапно раздался короткий сигнал, и его друг мигом достал свой телефон. Он быстрым движением начал набирать сообщение и, как бы между делом, сказал: — Отлично сработано! Это не могло не озадачить Джека, и он непонимающе взглянул на парня. — В смысле? В ответ Иккинг пожал плечами. — Ну, твои слова. Признаюсь, даже я поначалу купился. — Не строй из себя сыщика, тебе не идёт! Его друг рассмеялся: — Да ладно, Джек, я тебя раскусил. Ну хорошо, забудь об этом. Давай сделаем вид, что я тебе поверил! Так даже интереснее… Иккинг одобрительно хлопнул парня по плечу.***
Неопределённость — отвратительное чувство. Джек Фрост понял это, выходя из первого корпуса школы. Слова Иккинга прочно засели в голове парня и, похоже, долго не собирались оставлять его. «Давай сделаем вид, что я тебе поверил! Так даже интереснее…» Нет, это действительно сводило с ума… Теперь, услышав эти слова, он просто не мог не ждать того взрыва, который мог произойти в любой момент. Когда всё вокруг стало настолько фальшивым? Но ведь нужно быть реалистом? Быть рождённым в семье Фростов — значит, всю жизнь находиться в таком хрупком, огромном и жестоком мире лжи и самообмана. Богатство — это успех, надёжность, стабильность и верный ориентир в будущее. Родители твердили это ему всю жизнь. Да, всё верно. Джек был согласен с этим. Но он знал и другую сторону этого прекрасного понятия. Родители не замечали, а он замечал. Вращаться в вершинах общества — означало вечное одиночество, иллюзию дружбы, семьи, опасность на каждом углу. Нужно быть слишком беспечным, чтобы забыть об этом. Джек прекрасно знал, что даже самые близкие могут однажды предать… «Шарлотта бы никогда…» Парень лихорадочно мотнул головой, прогнав внутренний голос. Сейчас не время и не место предаваться воспоминаниям. Те дни давно прошли… Мысли настолько захватили Джека, что он не заметил, как по инерции сел на мотоцикл и вставил ключ в замок зажигания. Взгляд был устремлен вдаль, пока парня не привлёк чёрный AUDI. Он не мог не узнать семейный автомобиль. И вскоре подошедшая к машине Эльза подтвердила догадку.***
Игра «Обгони» была сущим ребячеством. Суть была в том, чтобы долго следовать за какой-то машиной, а потом в определённый момент превысить скорость, и только тебя и видели… Иногда парень даже махал озадаченным водителям. Это было глупо. Джек знал это. Но это был один из немногих способов борьбы со скукой. Он уже проделывал это в первый учебный день. Тогда это был тот самый чёрный AUDI, и ликованию не было предела. Возможно, никто и не заметил. Но само чувство, когда ты долго следуешь за кем-то и потом мгновенно оставляешь позади, было чем-то… Он не мог это объяснить. Иногда Джек Фрост не мог понять сам себя. Преследуя семейный автомобиль уже двадцать минут, на повороте к дому парень приготовился и… AUDI не повернул. Конечно, это было странно. Это означало, что убогая направлялась не в особняк. А куда? Любопытство не могло не взять вверх. Это было, как помахать красной тряпкой перед мордой разъярённого быка. И сейчас парень совершенно не задумался о том, что слишком зациклен на Эльзе Разенграффе. Наличие тайны делает людей безумными. А возможность её раскрытия ещё больше сводит с ума. Джек внимательно следовал за машиной, стараясь быть как можно дальше, чтобы оставаться незамеченным. Вскоре автомобиль начал сбавлять скорость, а затем и вовсе остановился. Парень оглядел окрестности и сдвинул брови: он не понимал, что тут могла забыть убогая? Насколько он знал, среди унылых и пресных домов здесь находился лишь парк «Central-Berk». Припарковав мотоцикл, Джек не спеша подошёл к AUDI и, заметив, что дверь автомобиля открылась, мигом спрятался за багажником. Эльза, выйдя из машины, перекинула через плечо сумку и хотела уже уйти, как внезапно вопрос шофёра ее остановил: — Мисс Эльза, вы уверены, что вам сюда? Та улыбнулась и согласно кивнула. — Ну, хорошо, скажу миссис Фрост, что вы отправились на прогулку. Удачи вам! Она благодарно кивнула, AUDI тронулась с места и скрылась из виду. Неужели она что-то скрывала? Джек непременно хотел это выяснить. Стараясь быть как можно незаметнее, парень осторожно следовал за девушкой. Эльза же всё шла и шла по узким улицам города, пока, наконец, не оказалась у ворот парка. Девушка приостановилась у входа, но затем, спустя мгновение, зашла внутрь. Джек неторопливо шёл следом. Джек никогда не бывал здесь раньше. Вернее, бывал, но так давно, что почти забыл об этом. Возможно, в этом и не было особой необходимости. В их особняке было всё: собственный сад, теннисный корт, просторный бассейн и множество других элементов роскоши. Родители обеспечили своих детей всем необходимым, поэтому не было нужды покидать пределы этого прекрасного дворца. Но было ли это правильно? Если честно, парень не знал ответа. В процессе раздумий он вдруг заметил, что упустил девушку из виду. Казалось бы, только что она была здесь и вдруг, завернув на ближайшем повороте, исчезла. Джек остановился на дороге как вкопанный. Подул лёгкий ветерок, и листья на деревьях слегка зашелестели, будто призывая парня продолжить свой путь. Что убогая здесь забыла? Конечно же, он не мог ответить на этот вопрос. Но эта тайна настолько манила его, что он уже не мог отступить. За спиной раздались возгласы, и Джек обернулся. Группа детей шла по дороге лёгким прогулочным шагом, во главе которой была статная высокая женщина. Малыши то и дело крутили головой из стороны в сторону, иногда куда-то изредка показывая пальцем. Темноволосый мальчик, одетый в легкую серую курточку, заметил Джека и улыбнулся. Похоже, недавно тот лишился переднего зуба, и теперь на этом месте красовалась огромная дырка. Ребенок помахал парню рукой, что не могло не удивить и даже смутить. Он быстро отвернулся, сделав вид, что ничего не заметил. Вскоре, когда дети скрылись из виду, Джек решил продолжить свой путь. С каждым шагом он нетерпеливо оглядывался, стараясь найти знакомый силуэт. Но всё было безуспешно. Она будто испарилась среди этой чащи высоких деревьев. И это лишь только усиливало желание найти ответ. Он бродил по дорогам и тропинкам целых полчаса и под конец пребывал в настоящем раздражении. Нет, что-то действительно пошло не так, если он ходит, как ненормальный, по парку в поисках убогой девицы! Когда это у него не было других дел? Джек понял, что слишком увлёкся. Не заметил, как обычная шалость переросла в одержимость. Может, об этом говорил Иккинг? Может, поэтому не поверил в его слова? Музыка раздалась внезапно. Она звучала откуда-то из глубины парка, но парень отчётливо слышал каждый её звук. Поддавшись какому-то внутреннему порыву, Джек двинулся туда, где, по его мнению, звучала эта мелодия, и с каждой минутой она становилась всё громче и громче. Наконец, когда музыка была совсем рядом, парень свернул налево и вышел к небольшому пруду, окруженному асфальтированной дорогой. На ней были расположены скамейки, заполненные людьми. Напротив пруда, на просторной лужайке, находился длинный деревянный помост, около которого расположились несколько групп людей. Все их взгляды были устремлены туда, на сцену. Эта чудесная, прекрасная музыка лилась оттуда, и Джек поднял глаза. На помосте стоял величественный, но видавший лучшие дни рояль. А сидела за ним Эльза. Он не мог не узнать эту мелодию. И он прекрасно помнил слова песни.Let it go, let it go, Can't hold it back anymore, Let it go, let it go, Turn away and slam the door. I don't care what they're going to say, Let the storm rage on, The cold never bothered me anyway.
Как странно было слышать эту композицию, пусть даже без слов, сейчас, через столько лет… Она пронизывала всё вокруг, не давая вздохнуть.Let it go, let it go, I am one with the wind and sky, Let it go, let it go, You'll never see me cry. Here I stand and here I stay, Let the storm rage on.
Грустно было осознавать, что всё прошло. И теперь, вдыхая с воздухом волшебные звуки из детства, Джек не мог не вспомнить те самые мгновения, когда в его жизни не было столько лжи, не было столько обмана. Когда казалось, что всё хорошо. Хотя, возможно, это опять были всего лишь иллюзии. Потому что однажды всё рухнуло.…
— И очнулся Джек уже дома, в своей кровати, — продолжала рассказывать Элизабет. Все это время мальчик слушал её с незатухающим интересом, а его глаза светились от удовольствия, как маленькие звездочки. Он сидел на своей кровати, а женщина устроилась рядышком, и, рассказывая, она легко поглаживала Джека по голове. Он был так счастлив, что не хотел, чтобы эта история и заканчивалась. Но, к сожалению, именно в ту самую секунду раздался настойчивый голос Аннабель Фрост, которая бесцеремонно влетела в комнату, разбив на кусочки уютный маленький мир, успевший окружить мальчика: — Лиз, я не хотела тебя прерывать — вижу, вы с Джеком хорошо устроились, но кажется тебе пора. Стивен попросил позвать тебя. — Это так, — грустно добавил Стивен, появившийся за её спиной. — Как жаль, — печально вздохнула Элизабет, вставая с кровати и подходя к мужу, — боюсь, в этот раз я не доскажу тебе историю, Джек. Тот почувствовал, как его глаза начинают наполняться слезами. Он тоже вскочил и, поддаваясь какому-то внутреннему порыву, подбежал к Стивену и Элизабет. А затем он крепко обнял их, пряча заплаканное лицо. — Ну, милый, не переживай так, — попыталась успокоить его растерявшаяся женщина. — Вы ведь ещё вернётесь? — с мольбой в голосе произнес Джек, громко всхлипнув. И такая надежда прозвучала в этом вопросе, что Стивен поспешил как можно скорее ответить: — Конечно, Джек! Мы обязательно придем снова! Разенграффе грустно посмотрели на него, а Элизабет вновь погладила мальчика по светлым волосам. Они кивнули на прощание Аннабель и неохотно удалились. Миссис Фрост быстро приблизилась к сыну и попыталась его обнять: — Хватит тебе плакать, Джек! Ты уже большой мальчик! Они ведь сказали, что вернутся! Но тот был безутешен. Однако, услышав слова матери, на мгновение не грусть, а жуткий гнев отразился в его голубых глазах, и он вдруг завопил: — НЕТ! Не подходи ко мне, слышишь?! Ненавижу! Не пытайся быть хорошей! Я все знаю! И он яростно вырвался из её рук и рванул к выходу из комнаты, продолжая кричать: — Ненавижу! Я все знаю! Я все знаю!…
Они действительно вернулись. Правда, тогда было уже поздно. Вдруг парень почувствовал на себе чей-то взгляд, и, вырвавшись из закоулков памяти, в которые его загнала музыка, он обернулся. Мальчик. Маленький мальчик, откуда ни возьмись, оказался рядом с ним. «Это же тот, в серой куртке!» — пронеслось в голове у Джека. А ребёнок тем временем легким дружеским тоном внезапно произнёс: — Красиво она играет, правда? Мне вот очень нравится! Джек удивился и промычал что-то невразумительное в ответ, а мальчишка продолжал: — Моя сестра тоже играла на рояле. И все хотела учиться в… — он на миг задумался, — Джульярдской школе, вот! — И как? Учится? — сам не зная почему, спросил парень, решив поддержать разговор. — Не знаю. В нашем доме был пожар, и… она погибла вместе с мамой и папой… И он неловко замолчал, уставившись на свои потрепанные коричневые ботиночки. А Джек Фрост был настолько шокирован историей, что даже не знал, что ответить. Он почувствовал себя неуютно. Юноша даже не заметил, как Эльза закончила играть, и очнулся лишь в тот момент, когда услышал: — Джейми! Иди сюда, скорее! Вокруг раздались аплодисменты, и мальчик, поднял голову и помахав Джеку, удалился прочь. И внезапно парень понял, что это были за дети, находившиеся рядом со сценой. И почему они так сплочённо стояли вместе, окружив воспитательницу. Сироты из приюта. Аплодисменты ещё какое-то время не умолкали, и Эльза встала и слегка поклонилась. Как странно было сейчас Джеку наблюдать за всем происходящим. Казалось, он очутился там, где ему не следовало быть. В эту минуту девушка очень походила на свою мать — если бы не полярно-белые волосы, отличавшие её от той, можно было бы с уверенностью сказать, что старшая из сестёр была копией Элизабет. Может, более юной, более изящной и более сдержанной, но всё же… Парень будто прирос к земле и продолжал глядеть на помост. И он даже не мог понять, что обо всём этом думает. Убогая же, сойдя с помоста, ещё раз улыбнулась публике. Дети приветливо воскликнули и радостно помахали девушке на прощание. Не осознавая, Джек вновь двинулся за ней, стараясь быть как можно тише. Но его удивило то, что сейчас Эльза Разенграффе была совсем другой. На её лице красовалась улыбка, а глаза весело озирались по сторонам. Он никогда не видел её такой. Неужели музыка способна оказывать такое влияние? Или здесь кроется что-то ещё? Джек Фрост ненавидел загадки. Возможно, поэтому он так сильно возненавидел и Эльзу. Когда девушка вышла из парка, она оказалась на дороге, окружавшей «Central — Berk», и медленным шагом направилась в сторону дома. Похоже, она настолько ушла в себя, что не замечала ничего вокруг, включая Джека, мирно следующего за ней. Внезапно за спиной раздался какой-то клацающий звук, и юноша не мог не насторожиться. Внутри всё похолодело, он опустил голову. Под ногами на земле находились рельсы. Хьюстонский скоростной трамвай или, как его ещё называют, Хьюстонское метро, позволял людям преодолевать большие расстояния всего за какой-то один доллар и двадцать пять центов. Правда, неоднократно он попадал в различные дорожные аварии, о чём сообщалось в новостях. В газетах и на телевидении так и пестрели заголовки: «Трамвай опасности» или «Опасный поезд». Эльза ничего не замечала. Девушка всё продолжала идти по дороге, не ощущая приближающейся опасности. Она была так погружена в свои мысли, что, похоже, внешний мир для неё просто не существовал. Сердце Джека забилось всё быстрее и быстрее. Не медля ни секунды, он ринулся бежать и с силой вытолкнул Эльзу со смертельной полосы. Прошло мгновение, растянувшееся в сознании Джека в часы, и они кубарём упали на землю, а трамвай проехал совсем рядом с ними, шумя и стуча колесами по рельсам. Парень и девушка лежали на земле, оказавшись лицом к лицу; оба изрядно наглотались пыли, в ней же и вывозились, что не странно. Они смотрели друг на друга. В глазах Джека плескался сильнейший страх пополам с облегчением, до него дошло, что могло произойти, не следуй он сегодня за Эльзой как детектив. А Эльза переводила взгляд то на рельсы, то на Джека, и в её глазах возникло осознание. Она взглянула на него с долей шока и благодарности. Он хотел ей многое сказать. Хотел сказать, что она талантлива и ничуть не уступает в мастерстве своей матери. Хотел сказать, что внезапно безумно испугался за её жизнь. Он хотел накричать на неё за то, что она не смотрит по сторонам. Джек приподнялся на локтях и, взглянув на лежащую девушку, произнёс: — Эльза, тебе что, жить надоело? Ты ведь и погибнуть могла!