— Он привел девушку! — Ура! — Девушка! — Да она настоящий кексик! — Что происходит? — Эээ, лучше не сопротивляться. — А ну-ка! Глаза горят, нос дышит, и зубы есть! Отлично, в самый раз для нашего Кристоффа! — То есть как?
Есть мнение, что быть младшей в семье, где уже есть блистательная старшая дочь, — это самый что ни на есть ад. Ведь на протяжении многих лет ты осознаешь всю никчёмность своего существования, тебе же никогда не достичь высот сестры. Конечно, Эльза была красивой, умной, талантливой, но Анна не видела в этом ничего плохого. Напротив, она была для неё примером. И так странно, что сейчас эта смелая и уверенная в себе девушка стала такой молчаливой и замкнутой. День фестиваля подкрался так незаметно, что Анна не могла в это поверить. Казалось, она буквально вчера познакомилась с Кристоффом. Вообще, проводя практически всё свое время в его компании, ей иногда становилось не по себе. Всё дело в том, что она прекрасно видела все ласковые и немного задорные взгляды Эльзы, когда та встречала их в школе. Казалось, старшая сестра видела себя и Ханса со стороны. И Анну это выводило из себя! Как только Кристофф стал её лучшим другом, девочка поняла, насколько это трудно — дружить с парнем. Ведь каждый норовит увидеть в ваших отношениях нечто большее, чем есть на самом деле. Примерно такое и случилось с Эльзой в своё время. И посмотрите, как все обернулось? Она бросилась к платяному шкафу, который стоял в дальнем углу комнаты, и судорожно распахнула его. Огромное количество различных блузок, юбок и платьев с вызовом смотрели на неё, в то время как на девушку постепенно накатывал легкий приступ паники. Если для Эльзы Аннабель подобрала преимущественно холодные оттенки — синие, голубые и серые, изумительно подчёркивающие её удивительную внешность, — то гардероб Анны разительно отличался. Нельзя было не признать — у миссис Фрост очень хороший вкус и прекрасное чувство стиля. Одежда Анны отличалась тёплыми оттенками осени: жёлтые, алые, оранжевые (в цвет волос) и нейтральный зелёный. Конечно, ничего общего с традиционными «осенними» цветами у зелёного колера не было, но он, как никакой другой подходил к внешности младшей дочери Разенграффе. Анна была так погружена в свои мысли, что не уловила присутствие Эльзы, которая всегда появлялась бесшумно. Старшая сестра ласково положила руку ей на плечо, и девочка обернулась. — Как думаешь, это подойдет? — Анна продемонстрировала девушке первый попавшийся наряд. Та в свою очередь отрицательно покачала головой и внимательно окинула взглядом шкаф, видимо, анализируя то, чем была занята Анна. Чтобы понять происходящее, долгих размышлений не требовалось, и, спустя мгновение, девушка взглянула на младшую сестру и слишком понимающе улыбнулась. Девочка посмотрела в потолок и, едва не зарычав, быстро произнесла: — Нет. Эльза изобразила удивление, хотя прекрасно понимала, куда клонит Анна. — Это не то, о чем ты подумала. Совсем не то. Та же весело закивала, давая понять, что сестре уж точно не удастся её одурачить. — Это НЕ свидание! — воскликнула Анна. — Не сви-да-ни-е! Кристофф — просто мой друг. И я помогаю ему, ясно? На что Эльза лишь вздохнула и развела руками, словно говоря:«Как знаешь. Ты можешь обмануть меня, но не себя».
Анна едва заметно покачала головой и прибавила: — Лучше помоги мне! Мне нужно выбрать подходящий и, я надеюсь, потрясающий наряд! В выборе наряда Эльза ничуть не уступала Аннабель. Поэтому буквально через полминуты она извлекла из вороха одежды одно платье. Оно имело на первый взгляд довольно простой вид: на лямках, чуть прикрывающих плечи, далее — корсет, обременённый шнуровкой лишь ради дизайна, и завершающий штрих — длинная пышная юбка в широкую складку. Лямки и юбка были красивого малахитового оттенка, а корсет имел чёрный цвет, в тон чему были подобраны чёрные туфли. Затем Эльза соорудила на голове у Анны красивую корону из кос, сменив повседневную причёску на нечто элегантное; в общем, когда младшая сестра посмотрела на себя в зеркале в полный рост, она на минуту застыла, с трудом узнавая себя. Ведь Эльза никогда раньше её не собирала куда-либо, этим занималась мама, пока Анна была ребёнком. А год назад, когда она достаточно повзрослела, произошли события, которые совершенно выбили из колеи привычный уклад жизни семьи Разенграффе. И все как будто бы позабыли, что Анна уже подросток, и что ей нужно несколько иначе одеваться, вести себя по-другому… Впрочем, и самой Анне ничего подобного даже не приходило в голову — ей хотелось помочь сестре, а она не знала, как это сделать… Зато сейчас для Эльзы не существовало своих проблем, она полностью была занята жизнью Анны; хотя, вероятнее всего, Эльза не думала, что у неё есть собственная жизнь. Она просто делала то, что должна, никогда не вмешиваясь если не просили, и помогая сестре каждый раз, когда та в этом нуждалась.***
Время явно работало против них, секунды словно утекали сквозь тонкие пальцы. К счастью, Анна уже была в прихожей, торопливо и немного нерадиво завершая образ перед зеркалом. Благодаря усилиям сестры, она выглядела в одно и то же время мило, сдержанно, утончённо и по-вечернему. Это только на вешалке её платье смотрелось просто, на фигуре оно приобрело совсем другой вид. Что же, модельеры в Италии не зря получали деньги (и немаленькие!) за свою работу, они точно знали, что шить. Мыслями девочка, как это часто бывает, была далеко-далеко. Она уже представила себе выставку во всей красе: огромные залы, потрясающие работы талантливейших фотографов, победа Кристоффа… Она и не думала, что такое дело может её заинтересовать, но лучший друг показал ей это ремесло с иной стороны. Вдруг что-то вырвало её из пучины мечтаний, да так неожиданно, что Анна невольно вздрогнула: кто-то схватил её за руку. И этим «кем-то» был Джек Фрост: — Надо поговорить, — тихо пробормотал он. Анна слегка поморщилась. После всего, что случилось, она не доверяла этому светловолосому парню, да и общество его ей было совсем неприятно. — Не хотелось бы тебя огорчать, — с вызовом сказала она, — но у меня дела, и я страшно тороплюсь! — Да? И ты даже не хочешь поговорить о своей сестре? — Я не собираюсь обсуждать с тобой Эльзу! — отрезала она, решительно завязывая на шее легкий полупрозрачный шарфик. Джек устало потёр виски. Не похоже было, что он собирается вступать в конфликт или что-то в этом роде, но Анне все равно не хотелось разговаривать. — Я слышал, как она играет, — тихо произнёс он. Внутри у девочки похолодело. Она на мгновение замерла и перевела озадаченный взгляд на парня. Уж чего-чего, но этих слов она совсем не ожидала. — Не понимаю, о чём ты! — наигранно спокойно проговорила она, но не смогла сдержать лёгкую дрожь в голосе. — Почему она никогда не играла у нас дома? — прямо спросил Джек. — Такой талант скрывать странно, особенно для такой… — Какой?! — гневно взвизгнула девочка. — Ненормальной. Последнее слово было произнесено им почти неслышно и как-то безучастно. Словно он говорил это на автомате. — А не пошёл бы ты, придурок! Все вы одинаковые, что ты, что Ханс! Лучшая защита — это нападение, и Анна прекрасно это понимала. Но в своей запальчивости девочка не заметила, что упомянула имя, которое ни в коем случае не должна была произносить. А особенно в разговоре с Джеком Фростом. Если же он и услышал последнюю фразу, то своим видом этого не показал. Джек ответил ей лишь коротким взглядом, в котором сочетались грусть, любопытство и… что-то ещё. Анна не могла сказать, что в точности это было. Но подобный взгляд, как она наверняка знала, был совсем не в духе Джека. Как будто кто-то другой, иной, на миг предстал перед ней. «Странно, все очень странно».***
Шурша колесами, автомобиль плавно подъезжал к нужному дому. Анна мгновенно встрепенулась. Всю дорогу она вновь и вновь прокручивала в голове свой недавний разговор с Джеком и чувствовала, как новая волна сомнений одолевает её. Не была ли она слишком резка? Может, стоило все рассказать? Может, как ни странно, именно Джек сможет всё изменить? И как вообще один человек способен вызывать столько смешанных чувств и эмоций? Одновременное доверие и недоверие? — Приехали, мисс. Девушка посмотрела в окно и коротко вздохнула. Затем она улыбнулась, поблагодарила водителя и быстро вышла из машины. Анна легко отворила невысокую калитку и прошла во двор. Несмотря на осеннее время года, сад вокруг дома выглядел очень красиво, хоть и был небольшим. Всюду можно было встретить небольшие каменные статуи птиц; под деревом, напоминающим яблоню, расположилась красивая скамеечка, а каменная дорожка к дому была окружена невысокими хвойными кустами и небольшими камнями, покрытыми мхом. Сам дом, конечно, не являлся шедевром архитектуры, он был самый обыкновенный, но чрезвычайно приветливый: стены выкрашены в приятный светло-синий цвет, а с подоконников на Анну взирали маленькие фигурки каких-то сказочных существ, троллей, насколько девочка могла судить. Поднявшись на крыльцо, она остановилось и уверенно нажала на кнопку звонка. Тишина. Анна попробовала снова. И вновь тишина. — Нет, ну надо же, какая безответственность! — воскликнула девочка. Решив, что, возможно, её безалаберный друг ничего слышит, она попробовала постучать в окно. Снова безрезультатно. — Эй, Кристофф! Открывай! — взволнованно, даже резко крикнула она, совершенно, кажется, не заботясь о приличиях. Тишина и далекий вой ветра послужили ей печальным ответом. — Его нет дома, милая, — вдруг услышала Анна незнакомый голос. Она быстро обернулась и заметила какую-то женщину, стоявшую около калитки. — Пабло Бьоргман очень хороший врач, но последнее время в финансовых вопросах совсем не смыслит. Вот внуку и приходится помогать время от времени. Так что, если ищешь Кристоффа, то он наверняка в больнице. — Почему он сам не мог мне этого сказать? Безответственный олень! — сердито, хотя уже спокойнее, заметила Анна. — А вы откуда всё знаете? — Так как не знать, я же живу тут через дорогу, — сказала незнакомка — Мистер Бьоргман ведь помогает всей округе: то советом, то лекарством. Святой человек! И внук у него замечательный мальчик! Такой способный, вежливый, не то, что мой! Того даже с дивана не поднимешь! — А где находится эта больница? — нетерпеливо спросила Анна. — Да тут, недалеко…***
Большое бледно-жёлтое трехэтажное здание, с заметной надписью «Curative Heart» находилось в самом конце улицы, поэтому найти его было совершенно несложно. Да и что, собственно, Анна ожидала? Это была самая обыкновенная больница для простых, скорее даже бедных, людей. Если бы девочка так не торопилась, она бы, конечно, заметила, что здание, хоть и выглядит непрезентабельно, но отличается аккуратностью и построено на так давно, как могло показаться, а так же имеет второй корпус. «Тётя Аннабель и дядя Оливер уж точно никогда здесь не были». Обычные белокаменные ступеньки вели прямо к главному входу, так что девочка не запуталась в направлении; она собралась было по ним подняться, как вдруг услышала тяжелое, беспорядочное дыхание. Анна обернулась и увидела, что прямо около лестницы примостился огромный бобтейл. Высунув язычок, животное радостно поприветствовало Анну своим громким лаем, оглядев её скрытыми из-за шерсти глазами. Не погладить такое милейшее существо было бы просто преступлением, поэтому девочка, которая в принципе была неравнодушна к животному миру, улыбнувшись, подошла к псу и ласково провела рукой по его большой голове. На шее у него находился изрядно потёртый ошейник из коричневой кожи, с которого свисал маленький ярлычок с надписью «Свен». — Свен… Так ты у нас Свен? Пёс радостно тявкнул, будто таким образом приветствовал свою новую знакомую. Но что девочку, конечно, не могло не удивить, так это то, что Свен был не привязан. Казалось, он был настолько смышлён и предан своему хозяину, что и не нуждался ни в каком поводке. Анна улыбнулась и, вновь погладив пса по голове, всё же поднялась по лестнице и открыла входную дверь. За всю свою жизнь девочка была в подобном заведении всего один раз. Да и то она старалась не вспоминать об этом, так как не любила думать о плохом. Поэтому сейчас Анна во все глаза рассматривала совершенно незнакомое место, полное всевозможных комнат и запутанных коридоров. Ведь согласитесь, природное любопытство обязательно иногда берет своё… Как только Анна оказалась внутри, она поняла, что здесь невозможно вздохнуть. Её окружало огромное количество людей. Одни куда-то спешили, другие беспорядочно ругались с кем-то, третьи же просто смиренно выжидали. Но в чём девочка всегда была хороша, так это в решительности, поэтому она храбро протиснулась вперед. Оказавшись около стойки регистрации, Анна заметила маленькую симпатичную молодую женщину с темно-каштановыми волосами. Судя по униформе, незнакомка была медсестрой, поэтому по какой-то нелепой причине девочка решила, что обратиться нужно именно к ней. Однако не успела. — Добрый день! Что у вас случилось? — доброжелательно спросила женщина, будто бы ощутив чужое присутствие; она в мгновение ока оторвалась от своего загадочного, но наверняка важного дела, и улыбнулась девочке. Почувствовав себя немного неуютно, Анна прокашлялась, но сказала: — Э-э, здравствуйте! Меня зовут Анна. Я пришла к… внуку доктора Пабло, его зовут Кристофф… После этих, казалось бы, обычных слов на лице женщины отразилась безумная радость. — Так ты, значит, Анна, его девушка! Народ, Кристофф привёл девушку! — громко воскликнула она. И внезапно девочку окружили ещё четыре больничные медсестры, два врача и несколько санитаров, которые с явным интересом рассматривали и разглядывали её. Похоже, они забыли о своей работе и прочих важных делах, так как в данный момент всё их внимание занимала Анна. — Нет, я… — А ну-ка… Глаза горят, нос дышит и зубы есть! В самый раз для нашего Кристоффа! — Да она ведь — настоящий кексик! И все рассмеялись, весело подмигивая друг другу. Слегка опешив, девочка попыталась опровергнуть сделанные больничным персоналом выводы относительно себя и своего друга, но ей, конечно же, не дали и слова сказать. — Что такое, милая? — улыбнулась ей одна из медсестёр. — Почему ты сторонишься такого парня? — Он, может, и неуклюжий, и не умеет говорить, — заговорила её черноволосая коллега, — а иногда бывает неряшлив… — Да, у него есть недостатки, — прибавил один из врачей, — но все это пустяки! Смешавшись в единый хор, их голоса все продолжали и продолжали нахваливать Кристоффа и убеждать в том, что Анна — счастливая обладательница невероятного сокровища! Она же, после первых слабых попыток всё-таки обозначить отношения с Кристоффом как дружеские, мысленно махнула рукой и замолчала, не зная, что сказать. Да наверное, и не смогла бы подобрать нужных слов. Одному Богу известно, сколько бы это все продолжалось, если бы в один миг не раздалось скептическое покашливание. Все перестали беспорядочно говорить и обернулись. У стойки стоял Кристофф, одетый в голубые мешковатые джинсы и белую рубашку, застегнутую на все пуговицы — вполне опрятный и демократичный вид, в самый раз для выставки. Можно было не сомневаться, что смокинги и фраки он носить не умеет. Зато его светлые волосы на этот раз были причёсаны, из-за чего Анну внезапно охватила странная гордость: «Он подготовился!» — Эй, ребята, а ну, хватит! Анна — мой друг! И к тому же она встречается с другим парнем! Похоже, услышав подобное заявление, все почему-то сильно расстроились и не менее сильно удивились, так как врачи и медсёстры непонимающе глядели то на Анну, то на Кристоффа. Парень воспользовался всеобщим замешательством и быстро схватил девочку за руку: — Ради бога, извини! Знал, что этим всё и закончится! С этими словами Кристофф затащил свою подругу в кабинет, находившийся в самом конце коридора, на котором висела табличка:«Пабло Бьоргман Главный врач»
***
Эта комната была не похожа на кабинет руководителя клиники — никаких громоздких башен, построенных из различных документов и папок. Казалось, это был стол обычного офисного работника, случайно оказавшегося в отдельном кабинете. Но примечательно было то, что практически все стены были завешаны фотографиями Кристоффа. То белобрысый мальчуган позировал на фоне рождественской ёлки, то нёс в руках огромную рыбу, то держал в руках свой первый в жизни фотоаппарат. Правда, Анна не могла не заметить, что самый ранний снимок был сделан, когда Кристофф выглядел на двенадцать лет. Создавалось ощущение, что младенцем или совсем юным ребенком парень никогда и не был. Но одно было ясно совершенно точно: Пабло Бьоргман действительно любил своего внука. Как только Анна и Кристофф оказались внутри, девочка озадаченно взглянула на своего друга. — И что всё это значит? — спросила она. В ответ он виновато опустил голову. — Ты прости, — нерешительно начал он. — Они… я понимаю, какими они могут быть несносными, просто… просто… ты — мой первый… и они… Парень был настолько смущён, что даже не мог подобрать слов. Заметив это, Анна улыбнулась. Ей было знакомо это ощущение, ведь работники морского порта, принадлежащего родителям, так же были её практически семьёй. И она понимала, как много эти медсёстры, врачи и санитары значили для её друга. — Кристофф, — очень сердечно обратилась к нему Анна, — Я уже их люблю! Парень удивлённо взглянул на неё. Похоже, такая реакция его озадачила и обрадовала. — Только вот зачем ты соврал им насчёт парня? — с интересом спросила Анна. — Ну… — Кристофф вновь замялся. — Они просто грезят о том, чтобы у меня появилась девушка. Мы начали дружить с тобой, а того, что ты не одного со мной пола, вполне достаточно, чтобы они себе всякого нафантазировали… ну, ты понимаешь… Я много раз говорил, пытался им всё объяснить, но безуспешно. Поэтому, раз они тебя сегодня увидели, пусть думают, что у тебя есть парень. Так всем легче будет. — Они тебя так любят… — задумчиво произнесла девушка. — Ага, — согласился её друг. — Иногда даже слишком. Внезапно дверь отворилась, и в кабинет стремительно вошла фигура в белом халате, просматривая на ходу несколько папок. — Послушай, Кристофф, что ты там устроил?! — воскликнул незнакомец хриплым голосом. — Все бурно обсуждают твои неудачи в любви, а о работе совсем не думают! — Что-что, неудачи в любви? — парень многозначительно взглянул на подругу, как бы донося фразу «А я тебе что говорил?». — Господи, это никогда не прекратится Пабло Бьоргману — а это был именно он — было около шестидесяти пяти лет. Он представлял собой пожилого мужчину маленького роста, довольно тучной комплекции. Оливковая кожа говорила о его южных корнях, на носу же красовались нелепые громоздкие очки. Голова доктора Бьоргмана была лысой, лишь по бокам виднелись клоки седых волос. В своём белом халате он выглядел так комично и одновременно так славно, что Анна вновь расплылась в улыбке. Едва глянув на внука, старичок критически покачал головой и сел за свой рабочий стол. — Совсем уже распоясались! Одни сплетни да сплетни, а работать кто будет? — продолжал ругаться Пабло. Казалось, недовольство дедушки забавляло Кристоффа, так как парень мгновенно повеселел. — Ты же знаешь, они не специально… — Ну-ну, посмотрим, как они запоют, когда я им всем урежу зарплату. Заработают как миленькие! — Тебе видней, — подытожил разговор внук. — Дедуль, ну что, с отчётами я уже разобрался, мы тогда пойдём? — Да-да, иди, удачи тебе! — сказал доктор Пабло, не отрывая взгляда от документации. Кристофф мигом кивнул Анне на дверь, и друзья хотели уже направиться к выходу, как старик внезапно оторвался от своих бумаг. — Подожди, кто это «мы»? — удивленно спросил он. Пабло Бьоргман взглянул на внука и только тут увидел рыжеволосую девочку, которая неуверенно помахала ему рукой. — Знакомься, это моя подруга Анна. Я тебе… — начал Кристофф. Но не договорил, так как его дедушка внезапно воскликнул: — Анна, так это вы? — он мгновенно подскочил с места и кинулся к девочке. — Я так рад с вами познакомиться! Кристофф очень много о вас рассказывал… Он схватил руку Анны и начал её лихорадочно трясти, одновременно ещё восклицая: — Знаете, мой внук очень стеснительный, но поверьте мне, он очень хороший, он… — Дедуль, пожалуйста! — буквально умоляюще воскликнул Кристофф. Казалось, парень сгорал от стыда. Неизвестно, сколько времени мог длиться этот неловкий момент, как вдруг из переговорного устройства, стоящего на рабочем столе, раздался громкий голос секретаря: — Доктор Бьоргман, к вам рвётся Томас Лапин! После чего Пабло мигом отпустил руку Анны и раздосадованно сказал: — Этого ещё не хватало! Я думал, мы с ним уже всё решили, — мужчина тяжело вздохнул. — Ладно, Кристофф, удачи на конкурсе! И вам, Анна! Девочка в ответ смогла только смущённо кивнуть. Ей было не по себе от того контраста между её новым миром и миром её друга. Она жила в богатом особняке, он же в обычном доме. Её опекуны владеют крупной компанией, а дедушка Кристоффа — главный врач обычной больницы. Оливер и Аннабель постоянно осыпают её подарками, парень же вынужден еще и помогать Пабло, так как тот уже не справлялся с таким огромным количеством работы. Но Анне неловко становилось не от всего этого — она боялась себе признаться в том, что жизнь Кристоффа нравилась ей намного больше, чем её собственная. — Линда, скажи Томасу, чтобы заходил! Друзья вышли из кабинета главного врача, и Анна увидела, что около двери стоял высокий мужчина лет тридцати пяти, с темными волосами, уже изрядно подёрнутыми проседью. Он был достаточно спортивного телосложения, так что если бы на нём не было белого халата, девочка подумала бы, что это пловец или даже бегун. — Здравствуйте, доктор Лапин! — сказал вдруг Кристофф. В ответ тот пренебрежительно хмыкнул и молча проследовал в кабинет Пабло Бьоргмана. Анна непонимающе взглянула на своего друга, но тот лишь покачал головой и кротко сказал: — Пойдём, а то опоздаем. Мальчик и девочка направились к выходу из больницы, но когда проходили мимо стойки регистрации, темноволосая медсестра остановила Кристоффа: — Эй, ты не знаешь, что Пасхальному Кролику опять было нужно? — Морин, прекрати его так называть! Ты же знаешь, что будет, если он узнает! — воскликнул парень. — Кристофф, милый, ну скажи! А то уже темы для разговора иссякли! — взмолилась медсестра. — Иссякли? — тот в ответ усмехнулся. — А как же мои неуспехи в любви? Глаза Морин излучали мольбу. — Да не знаю я, — честно признался Кристофф, — и потом, он постоянно чем-то недоволен. Хотя, судя по словам дедушки, врач он отменный… Короче, не знаю, Морин, выясняй сама — у тебя это очень хорошо получается… С этими словами Кристофф и Анна покинули больницу.***
Оказавшись на улице, друзья начали спускаться по лестнице, чтобы уже наконец отправиться на фестиваль. — Пасхальный Кролик? — улыбнулась Анна. — Похоже, у вас тут не заскучаешь… — Он один из лучших хирургов. Не знаю, откуда к нему привязалось это прозвище, вроде потому что он всегда берет выходной на Пасху, но мало ли… Только все теперь за глаза его так называют, вот он и бесится. Сама видела, характер у него не из приятных. Преодолев последнюю ступеньку, мальчик и девочка ступили на асфальт, и Анна вопросительно взглянула на своего друга. — Ну что, пойдем? — Да, только одну секунду. Свен! С другой стороны лестницы выскочил уже знакомый девочке пёс, который, заметив Кристоффа, радостно залаял и с невероятной скоростью ринулся к нему, хорошо, что не снёс ничего по дороге. Исключительно потому что на пути никого и ничего не попалось. — Привет, дорогой! — ласково сказал парень, погладив бобтейла по голове. — Ну что, заждался меня? В ответ Свен утвердительно тявкнул, но затем взглянул на своего хозяина с некой долей осуждения. — Ну да, я задержался! Прости, впредь постараюсь быть побыстрее. Он разговаривал со своим псом, как с простым человеком, что Анну порадовало в нём. Ведь любому выходцу из богатой семьи, такому как Джек, это показалось бы ненормальным, но девочка не видела в этом ничего странного. Что плохого в том, чтобы быть привязанным к своему домашнему животному и видеть в нём не просто питомца, а своего лучшего друга? — Не знала, что он твой, — сказала Анна. — А что, вы уже познакомились? — удивленно спросил Кристофф. — Да, он так верно ждал тебя здесь, — рыжеволосая девочка взглянула на часы с экрана смартфона. — До начала фестиваля осталось полчаса. Нужно поторопиться! В ответ её друг кротко кивнул, и Анна, Кристофф и Свен двинулись к центру дизайна Artcold. Казалось, это был обычный день. Ничего особенного. Но сегодня Анне поняла, что стала намного ближе к своему лучшему другу. И впервые за несколько месяцев она была счастлива…