То ветер стонет, а может чей-то слышу я зов? Грядёт ли что-то? Народ мой к потрясениям не готов. Жизнь так прекрасна, и шторм едва утих. Мне время не подвластно, Но я должна восславить каждый миг.
Шарлотта всё ещё рассматривала ответ от одного из лучших институтов моды в Нью-Йорке. Она понимала, что домашние на сегодняшнем ужине будут ждать от неё новостей. Запросы на поступление она отправила в несколько штатов, где находились самые продвинутые школы обучения текстильному дизайну. И главного ответа она ждала именно из того места, откуда и пришёл заветный конверт, который она сейчас держала в руке. Тройняшки ещё не вернулись со своих художественных занятий, отец в командировке, дома только Ирен. Мачеха, которая сломала все сказочные стереотипы, сумев заменить Шарлотте рано ушедшую маму. Пока девушка гипнотизировала конверт, раздался деликатный стук в дверь. Очнувшись, она позвала: - Да, мама, заходи. - Дорогая? – Ирен Фэй осторожно заглянула в комнату, - всё в порядке? Конверт пришёл полчаса назад, а ты до сих пор не спустилась. Плохие новости? - Не знаю, - пожала плечами выпускница, - я его не открыла. - Не открыла? – женщина удивлённо приподняла брови и присела на кровать рядом с падчерицей. – Так боишься увидеть ответ? - Скажем так: опасаюсь. Если ответ отрицательный, значит, я буду поступать в другое место, откуда ответ о моём принятии уже пришёл; но о Нью-Йорке придётся пока забыть, хотя лучшие дизайнеры и модельеры обитают именно там. Если же ответ положительный – ура, я поступила туда, куда и мечтала, в город, где никто не будет обращать внимания на мою специфическую внешность и считать экзальтированной девицей. Но в этом случае предстоит потратить немалые средства на обучение. Потому что в этот институт моды никого не берут бесплатно. - Ну и что? – спросила Ирен, которая до того внимательно слушала старшую дочь. – Разве у нас какие-то финансовые сложности? Мы с твоим папой обсуждали бюджет на будущий год, и твоё обучение прекрасно вписывается во все запланированные траты. Его бизнес довольно стабилен, к тому же часть денег ежегодно откладывалась на твой личный счёт с момента твоего рождения, но ты наверняка это знаешь. - С этого же счёта оплачивались все мои дополнительные занятия, - устало произнесла Шарлотта, - а их было немало. К тому же тройняшки взрослеют, им нужна одежда, материалы для рисования, всякая девчоночья мелочь… - К счастью, нам хватает ума не потакать излишним прихотям своих младшей дочерей, - с улыбкой сказала мачеха, - а у них хватает чувства меры, чтобы иногда ограничиваться необходимостью, а не хотеть недостижимого. - Но, мама, я же серьёзно, - падчерица перевела взгляд с лица матери на конверт, - зря я это затеяла, надо быть скромнее в своих желаниях. - Вот уж глупость! – не согласилась с ней женщина, - мы знали, что ты талантлива и что свою страсть к созданию одежды ты будешь воплощать во взрослой жизни. Так что давно были готовы к такому решению. Меня мало беспокоит, во сколько обойдётся твоё обучение, но я хочу, чтобы ты не принижала свои стремления. И если тебя приняли в самую лучшую школу дизайна, значит, ты этого заслуживаешь, - Ирен обняла названную дочь, - так что вскрой конверт, и мы узнаем, так ли это. Шарлотта, наконец, улыбнулась, кивнула и взяла в руки предмет их спора. Она только надорвала его, как вдруг раздался звонок в дверь. Вздохнув, мачеха поднялась с кровати: - Наверное, Кристина, подруга Джейн – она обещала закончить её портрет к сегодняшнему дню. Скажу ей, чтобы зашла вечером, Джейн к этому времени наверняка справится. А ты не тяни, узнавай скорее, - и вторая мама вышла из комнаты. Решив последовать совету, девушка всё же закончила процедуру вскрытия и извлекла на свет божий документы, решающие её судьбу. Краем уха она слышала, как Ирен с кем-то говорит вполголоса, но не стала сосредотачиваться на этом. Она быстро проглядывала строки письма, ища заветные слова. Наткнувшись на них и едва ли не забыв, как дышать, Шарлотта подпрыгнула на месте и вылетела в коридор, спеша вниз по лестнице с криком: - Мама, они меня приняли! Они пишут, что их впечатлили мои работы… - Очень хорошо, дорогая, но вот только… - дочь, услышав растерянный голос матери, подняла голову от ступенек и застыла, вцепившись в перила. На пороге их дома стоял, одетый в гражданское, офицер Максимус Медина. Шарлотта всё же забыла, как дышать. - Доброе утро, мисс Фэй, - невозмутимо поздоровался полицейский, - поздравляю с поступлением и прощу прощения за мой ранний визит. - Да, офицер Медина попросил разрешения поговорить с тобой, Шарлотта, - добавила Ирен, будучи в лёгком недоумении. Она смотрела то на одного, то на вторую, не до конца понимая, какие же отношения могут быть между полицейским и её падчерицей. Для себя решив ни о чём не спрашивать, женщина, каким-то образом чувствующая, что этим двоим надо вести разговоры именно наедине, радушно предложила: - Я думаю, вы можете поговорить на заднем дворе. Там расположена более дикая часть нашего сада, но именно поэтому она и более уединённая. Дорогая, - уже с нажимом позвала Шарлотту мачеха, - пройдите с офицером в дикий сад. Та с трудом оторвала руки от перил и до конца спустилась с лестницы. Чуть улыбнувшись, девушка показала Максимусу следовать за ней и вышла за дверь. - Если я вам понадоблюсь, я буду в гостиной, - услышала она последнюю реплику матери, на которую не стала отвечать. И без того понятно: позднее ей придётся объяснять, что же её связывает с Максимусом Мединой. Она была уверена, что никогда в жизни они больше не встретятся. Возможно, случайно, и то если повезёт. Она понимала, что Пилар Медина сказала ей о симпатии своего сына только потому, что Шарлотта ей чем-то очень понравилась, и ей захотелось как-то утешить девушку. «Видимо, мой тоскливый взгляд стал заметен уже всем вокруг, - резюмировала про себя Зубная фея и посоветовала себе не увлекаться домыслами венесуэлки. И чего уж она точно не ждала, так это того, что предмет её первой влюблённости вдруг появится на пороге собственного жилища. Шарлотта не без основания считала себя достаточно рациональным существом. И по этой причине всё же нашла в себе силы признаться самой себе в том, что офицер Максимус Медина, не прикладывая никаких усилий, буквально покорил её довольно спокойное сердце. Однако после того, как история с диадемой получила своё завершение, а юные молодожёны обрели свободу, Шарлотта посчитала, что теперь стоит всё же забыть о своём влечении к тому, кто её даже не воспринимает всерьёз. И она честно попыталась это сделать. Следующий день после того, как нашлась диадема, девушка провела в компании своего соседа и его друга, выпивая и общаясь в ирландском пабе. Она отвлеклась на чужие сердечные проблемы, дала пару советов. Затем она вынуждена была заняться Меридой Данброх, но тут, действуя на свой страх и риск, Шарлотта решила посоветоваться с Ваяной. И опять не прогадала, мулатка взялась за дочь директора школы со всей основательностью, которую не применяла в случае того же Карлоса или Эльзы. Как поняла соседка Фростов, Мерида нуждалась в помощи несколько другого рода. А поскольку у Зубной феи были так же три младшие сёстры, занимающиеся в художественном направлении, на горизонте маячило поступление в институт мечты, а ещё выпускной бал и экзамены; стоить добавить к этому компанию её лучших друзей, в которую незаметно и непонятно как влилась хакерша Хелена. К последней вдруг стал проявлять совсем не дружеский интерес Андрэ. Шарлотта только диву давалась, насколько же непохожих на них самих подбирают себе в потенциальные партнёры близнецы Прайс. Если уж артистичная и смеющаяся Адриана выбрала вечного зануду-отличника Брайна, то почему её брат – тоже яркий и активный парень – не мог обратить своё внимание на сонную и курящую Хелену? И поэтому Шарлотте Фэй было чем заняться, чтобы мысли в голове против воли не устремлялись к заветной цели под названием «Максимус Медина». Конечно, она вовсе не забыла его, но надеялась, что в скором времени так и окажется. А он явился к ней домой. В глухой части сада, той самой, что была скрыта от досужих глаз и куда поэтому Ирен сказала Шарлотте привести своего гостя, стояла неброская и потемневшая от времени деревянная скамейка. Расположившись на ней, девушка взглянула на офицера и, собрав остатки мужества, спокойно заговорила: - Присаживайтесь, офицер Медина, - она указала на место рядом с собой, - у вас ко мне какое-то дело? - Да, если можно так сказать, - всё ещё невозмутимо отозвался венесуэлец, устраиваясь на скамейке, - мне бы хотелось прояснить один вопрос, но, возможно, вам он покажется неуместным и даже дерзким. - Я вас слушаю, - Шарлотте стало любопытно. Полицейский, не меняя выражение лица с каменного на обычное, продолжил: - Я хорошо справляюсь со своей работой – по крайней мере, я так думаю. У меня сильная интуиция, почти никогда я не путаюсь в эмоциях людей, которые фигурируют в делах. Но не тогда, когда речь идёт не о работе, а о личной жизни. Мне бывает нелегко разобраться в чувствах, которые люди питают именно ко мне. Но моя любезная матушка и мои чересчур обеспокоенные моей судьбой друзья утверждают, что чувства, которые принято называть любовью, есть у вас ко мне. Я хочу знать, правда ли это. Девушка вспыхнула от стыда и неожиданности. А ещё от того, каким сухим тоном был задан этот вопрос. По большому счёту, будь офицеру всё равно, он бы не приехал с подобным вопросом в дом семьи Фэй. Зачем бы ему это было нужно? Но, учитывая, какой гранитной душой обладает этот мужчина, возможно, явился он по другой причине. - Да, это правда, - немного резко ответила Шарлотта, - но прошу вас избавить меня от лекции по поводу безнадёжности и незрелости моих чувств. О безнадёжности я знаю сама, а об их зрелости не вам судить. В любом случае, я не собиралась доносить до вас эту информацию и мне очень жаль, что вы о ней узнали. Впрочем, это уже и не имеет значения, - отвернувшись от Максимуса, закончила она. Но услышала вопрос: - Почему же? Почему это не имеет значения? - Я уезжаю в Нью-Йорк, - пояснила девушка, - мне пришёл ответ из института текстильного дизайна, и они меня приняли. Так что больше мы с вами вряд ли увидимся. - Я не говорил, будто бы не хочу вас видеть. Неожиданно. Даже больше, чем вопрос, с которым он приехал. - Разве? Мне казалось, что вы с трудом меня терпите. - Мисс Фэй, это не так, - мягко возразил Максимус, - у вас живой ум, вы верный друг и весьма целеустремлённая девушка. Да, мне не нравилось, что вы вмешиваетесь в мою работу, но это не значит, что мне нравились вы… - последние слова он проговорил почти что шёпотом. Шарлотта снова повернулась к нему. - Нравлюсь? Вам? И вас не смущает мой имидж и не пугает разница в возрасте? - Нет, но… мне бы не хотелось обмануться. Люди меня мало интересуют, а вот вы зацепили сильно. И мне странно понимать, что такой, как я, мог привлечь такую, как вы. - Другими словами, вы считаете, что это ненадолго? – поняла Зубная фея, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Пилар не ошиблась – она действительно нравится ему! - Я не говорю, что так и есть, - исправился офицер, - но повторюсь: мне не хотелось бы обмануться. - Но вы же наверняка что-то решили со своими опасениями, - осмелев, она придвинулась ближе, - иначе бы сюда не приехали. Максимус с некоторым беспокойством наблюдал, как его берут за руку. Не верилось до конца, что эта девушка, больше похожая на сказочный персонаж, чем на реально существующего человека, может хотеть сидеть рядом с ним, желать его прикосновений… может быть влюблённой в него, такого довольно бесстрастного, нечувствительного к чужим эмоциям, апатичного человека. У него были малочисленные и недолгие отношения с женщинами; и все заканчивались одной фразой: «Ничем тебя не проймёшь, полено бесчувственное!». Да, устраивать Максимусу скандалы было бессмысленно, он не принимал в них никакого участия, даже не слушал, что там орут на фоне; все претензии были одинаковы – нет внимания, много проводишь времени на работе, не любишь. Собственно, об этих чертах своего характера Макс всех предупреждал заранее, но дамы считали себя слишком умными, чтобы вовремя отступить. А Шарлотта Фэй… как птица, внезапно опустившаяся к нему на плечо, запевшая дивным голосом о нечаянной радости, о счастье, которое возможно, и о любви, которая бывает без каких-либо условий! - Я бы хотел, чтобы мы продолжили общение, - признался офицер, протягивая девушке листок из блокнота, - там мой номер телефона и адрес электронной почты; на всякий случай я указал и номер телефона родителей. Шарлотта, не веря своим глазам, смотрела на знак того, что с ней действительно хотят отношений. Конечно, это очень небольшой шаг навстречу, но Максимус его сделал, и девушка, учитывая особенности нрава мужчины, понимала, что для него это начало чего-то очень серьёзного. Не теряя времени, она достала свой телефон и вбила в него предоставленный ей номер полицейского. Затем позвонила на него и, услышав приглушённую музыку, доносившуюся из кармана джинсов офицера Медины, сбросила вызов. Пристально взглянула на него и сказала, резко меняя их стиль общения: - Теперь и у тебя есть номер моего телефона. И зови меня Шарлоттой.***
День выдался очень жарким – самым подходящим для регаты. В бухте, где собрались члены яхт-клуба, присутствовало так же и достаточное количество зрителей; правда, от тесноты никто не страдал. Мерида вынуждена была признать, что приморский город ей по нраву, и с погодой необыкновенно повезло, а братьев отпустили на несколько дней с учёбы, узнав, что они хотят принять участие в достойном морском состязании. И хотя обычная регата длится несколько дней, этой уделялся всего один. Семья Данброх прибыла в Галвестон вчера, но требовалось уладить столько дел, особенно учитывая спонтанность решения о принятии участия в этом спортивном мероприятии, что элементарно не хватило времени для того, чтобы хоть увидеть своих соперников. В данные момент рыжие близнецы с удивлением рассматривали Ваяну, которую им представила сестра как их основную конкурентку. Мулатка с удовольствием демонстрировала свою яхту, которую нарекла странным именем Те Фити, расспрашивала об их достижениях и яро интересовалась профильными увлечениями. Хэмиш, Хьюберт и Харрис, конечно, знали о тех девушках, которые всерьёз увлекаются спортом, в их академии немало было таковых. Но Ваяна умела выглядеть ещё и чрезвычайно женственно, обучаясь не самому простому в обращении хождению под парусом. А уж братья Данброх знали в этом толк, они и сами посвящали сему виду спорта немало свободного времени, перенеся его в разряд их общего хобби, которому с удовольствием предавались во время семейного отдыха на море. Глядя на беседу братьев с Ваяной, Мерида от души порадовалась, что родители не присутствуют сегодня в Галвестоне. Зная Элинор, та бы старательно лезла в разговоры молодёжи со всеми уместными и неуместными замечаниями, не дала бы никому общаться, а ещё периодически начинала бы расхваливать своих сыночков с таким энтузиазмом, как будто бы всерьёз собиралась их женить на ком-нибудь из присутствующих. Но тройняшки учились в другом штате, поэтому Мерида просто связалась с ними по скайпу, предложив провести пару деньков в Галвестоне, да ещё и на соревновании. К тому же яхта у братьев имелась – одна на троих, преподнесённая в качестве поощрения за победу в очередных соревнованиях. На то, чтобы доставить её в Галвестон, договориться с деканатом академии и внести в списки имена новых участников, потребовалось не так много времени – больше усилий. Яхта братьев называлась гордо, но уместно – Клан Данброх – и соревноваться, естественно, они собирались командой, что правилами не возбранялось. Ваяна, которая собиралась плыть в одиночестве, только улыбнулась и пожала плечами, заметив, что, возможно, близнецы уравняют таким образом свои шансы на победу. В конце концов, они может и лучшие студенты академии по экстремальным видам спорта, но за её плечами – профессиональное обучение. Вот в таких весёлых обменах любезностями и проходила подготовка к соревнованиям. Мерида, оставив Хэмиша, Хьюберта и Харриса с Ваяной, решила прогуляться и взглянуть на других участников регаты, да и полюбоваться яхтами тоже захотелось. Атмосфера морского состязания и солнечный день создавали настолько приподнятое настроение у лучницы, что она была счастлива просто побродить среди всеобщего ажиотажа и немного понаблюдать за людьми. Занимаясь стрельбой из лука, развивается внимательность, а острое зрение изначально необходимо при таком виде спорта. Поэтому рыжая девушка вскоре заметила среди зрителей знакомый профиль, стоящий чуть поодаль. А рядом с ним – ещё одно приметное лицо. «А что они здесь делают?» - с удивлением подумала Мерида, разглядывая безмятежную Эльзу Разенграффе и Джека Фроста, протягивающего девушке мороженое, за которым он, видимо, только что сходил. С некоторым опозданием дочь директора школы вспомнила, что Эльза, кажется, раньше жила в этом городе. Потом возникла дилемма, а нужно ли подойти поздороваться с парой; не то что бы эта встреча причинила ей боль, но где-то в сердце неприятно кольнуло. В основном потому, что вспомнилось собственное омерзительное поведение в отношении Эльзы, которая ей действительно ничего не сделала. Она просто была потенциальной соперницей, ведь каким бы извращённым не был проявленный к ней интерес Джека, но он имел место быть. Невольно закралась в голову мысль, что эти двое очень красиво смотрятся вместе… Пока Мерида неожиданно для себя залюбовалась парой, её всё же заметили. И заметила именно Эльза. Указав Джеку на лучницу, она почти сразу же потянула его за собой в направлении Мериды, и та не успевала сбежать без того, чтобы это не смотрелось как минимум странно. - Привет, - первым поздоровался слегка удивлённый её появлением Джек, - не ожидал тебя тут встретить. - Доброго дня, - приветливо вторила ему и блондинка, - ты интересуешься парусным спортом? - Ну, не то что бы… - протянула опешившая дочь их школьного директора. Чего она ожидала меньше всего, так это то, что к ней подойдут и заговорят. Да ещё и вполне по-человечески. С их стороны логичней было бы отвернуться и сделать вид, что никакой Мериды Данброх здесь, на регате, нет. Серьёзно, она бы вполне поняла подобный жест от этой парочки: её бывшего и девушки, которой она лично отравила несколько дней обитания в школе. Не совсем понимая, с чего это они решили вступить в светскую беседу, рыжая продолжила говорить: - Я не знала о регате в вашем городе до этих каникул. Но моя новая знакомая, Ваяна Тэйлор, профессионально ходит под парусом; она пригласила моих братьев участвовать в нынешнем соревновании. Так что я тут на правах болельщицы. - Круто! Твои братья тоже здесь? – немедленно загорелся Джек. – На их яхте? Эльза, ты должна её увидеть – это настоящая морская красавица! - Подожди, Джек, - мягко остановила его спутница, - до начала старта не так много времени, а участникам нужно подготовиться. - Ну, ещё час у нас есть, - Мерида, хоть и до сих пор ощущала чувство неловкости от этой встречи, тем не менее, заметила, что ни Эльза, ни Джек не пытаются её задеть или как-то обидеть. С близнецами в своё время Джек неплохо поладил, да и сейчас они изредка перезванивались. Насколько Мерида знала, как-то Джек помог Хэмишу оплатить новое снаряжение, когда прежнее пришло в негодность прямо за пару дней до значимого подъёма, от которого и зависела его дальнейшая учёба в академии. Тогда парень очень выручил одного из близнецов, и потом ни разу не припомнил ему сей акт доброй воли и не потребовал деньги назад. На тот момент просто бюджет клана Данброх не предусматривал столь значительные траты, и вряд ли бы Хэмиш сумел выкрутиться без посторонней помощи. Поэтому его сестра была уверена, что её семья будет вовсе не против пообщаться с Джеком. Не могут же они вечно пытаться впечатлить очаровавшую их Ваяну? И Мерида решительно повела новоявленную парочку за собой. А, нет. Могут. Все трое одинаковых с лица парней по-прежнему оставались на том же месте, исчерпывая в разговоре с мулаткой запасы острот, шуток друг про друга и перемежая всё это небрежными вставками о собственных достижениях в академии. Впрочем, академические достижения уже закончились – Мерида лично услышала, как Харрис рассказывает о каком-то архисложном состязании в школе, выигрыш в котором дался ему невероятно легко. Мерида усмехнулась: такими темпами её братья дойдут и до детского сада. В принципе, особо удивляться нечему, но кто же знал, что в отношении девушек у них окажется одинаковый вкус? Увлекательную процедуру самопрезентации пришлось всё же прервать, хотя Ваяна вроде бы принимала её благосклонно. Мерида решительно вмешалась в процесс, продемонстрировав братьям того, кто захотел поздороваться с ними, пожелать удачи и, если совсем честно, взглянуть на их яхту. Близнецы при виде Джека оставили, наконец-то, их главную соперницу в покое, и дружелюбно поздоровались с бывшим парнем сестры, наперебой расспрашивая про его дела и тут же вещая о своих собственных. На какое-то время Мерида отвлеклась, наблюдая за ними, а потом обратила внимания, что Эльзы возле Джека она уже не наблюдает. Немного повертев головой, она заметила её рядом с Ваяной. Девушки мирно разговаривали, и что-то подсказывало, что видятся они не в первый раз… - Ты последовала моему совету, - улыбаясь, произнесла барменша из кафе «Мотунуи», - и к тебе вернулся голос. - Да, так и есть, - так же улыбаясь в ответ, кивнула Эльза, - я так благодарна тебе за помощь! И как же хорошо, что ты участвуешь в регате! Я не хотела беспокоить тебя на работе – ты же запретила мне приходить туда… - Я сказала тебе не приходить, пока ты разрешишь свои сложности с чувством вины, - поправила её Ваяна, - и, по всей видимости, именно это и доставляет тебе неудобства, - она внимательно вгляделась куда-то внутрь Эльзы и произнесла: - Боюсь, что мы не зря встретились сегодня. Тогда я говорила, что не могу сказать тебе больше, чем уже сказала. Но что-то поменялось… Как будто бы… скоро что-то случится, - выпалила она, переводя дыхание, - я обязана предупредить тебя. Я вижу тень человека, наблюдающего за тобой. И он опасен. Опасен для тебя, Эльза. Пока он наблюдает, но скоро захочет начать действовать. Это непредсказуемый человек, он нездоров… душевно. Возможно, ты справишься, но будь осторожна. Кроме них двоих, слов Ваяны никто не услышал. Разенграффе-старшая прикрыла веки в знак того, что приняла слова ясновидящей, и после этого перевела тему: - А как давно ты знакома с кланом Данброх? - С братьями – познакомилась сегодня, с сестрой – перед каникулами. Ко мне её, как и тебя, привела мисс Шарлотта Фэй. - О, я была уверена, что она нуждается в помощи, - выдохнула Эльза, - но понятия не имею, что именно для неё сделать. - А ты и не сможешь, - прервала Ваяна, - тут может помочь только она сама. Она сильно увязла в ролях, которые ей навязали, и поэтому даже не знает, кто она такая и чего хочет. Мать этих детей, конечно, молодец, - с мрачным сарказмом подытожила мулатка, - едва не слепила из дочери истеричную стерву, а из сыновей – самовлюблённых снобов. Хорошо, что они все занимаются спортом. Он очень способствует внутренней самодисциплине; именно спортивные увлечения не дали им окончательно потерять жизненные ориентиры. Думаю, они справятся. Все четверо. - Так ты поэтому пригласила братьев Мериды сюда? – догадалась Эльза. – Чтобы познакомиться и понять, что с ними не так? - Если у одного ребёнка в этой семье искалеченное сознание, - Ваяна философски пожала плечами, - то я сильно сомневалась в том, что у других оно здоровое. Воспитывал-то их один человек, просто уходя в разные крайности: с девочкой – в одни, с мальчиками – в другие. - Я правда не понимаю, почему ты не стала учиться на психолога, - покачала головой блондинка, - ты ведь стольким людям могла бы помочь. - Могу задать тот же вопрос, - и мулатка понизила голос до шёпота, - и почему же ты не работаешь снегоделочной машиной? Правильно, потому что дар – это дар, а то, к чему лежит душа – совсем другое дело. Эльза ещё при первой встрече поняла, что они похожи с Ваяной. Им обоим есть, что скрывать, но способность барменши хотя бы неопасна; и, как поняла Разенграффе-старшая, та не особо прячет свои таланты от публики. Обе достаточно сдержанны в своих чувствах, обе не стремятся найти отношения – правда, по разным причинам – и обе хорошо справляются с хранением чужих тайн. Вообще, не считая мрачного предостережения Ваяны, Эльза по праву могла считать этот день удачным завершением её небольшого отпуска. Джек больше не возвращался к невесёлой теме о причинах упорного отказа Эльзы принять его любовь. Они неплохо проводили время, пока девушка показывала ему яхт-клуб, названный без затей «Старый Юг». Как-никак, Техас когда-то снабжал продовольствием армию Конфедерации, и даже пытался присоединиться к конфедеративным штатам; и многие об этом помнили. Не являясь членами клуба, тем не менее, представители фамилии Фрост и Разенграффе были немедленно допущены внутрь. Все болельщики занимали специальную площадку на причале, но тем, кто имел членство в «Старом Юге» были допустимы и некоторые привилегии. Например, можно было пройти к яхтам – участникам регаты – увидеть тех, кто входил в команду каждого конкурсанта, рассмотреть достоинства и недостатки любого судна. При условии, конечно, что вы в этом разбираетесь. После прохладного лаунж-бара, где в этот час почти никого не было, так как большинство членов клуба являлись организаторами регаты и были заняты решением последних перед стартом вопросов, Джек и Эльза всё же отправились взглянуть на яхты. Со списками участников знакомиться они не стали, будучи уверенными, что никого из знакомых тут не встретят. Все конкурсанты прибыли и заселились в гостиничные домики ещё пару дней назад, тренировочный выход в море был вчера, сегодня непосредственно сам день гонок. Пока пара прогуливалась по причалу, обсуждая предстоящее соревнование, их внимание привлекла одна из яхт. Причём привлекла в плохом смысле. Она казалась излишне громоздкой для парусного спорта, неповоротливой и чересчур экспрессивно разукрашенной. Интуиция буквально потащила Эльзу к этой посудине, а Джек не стал сопротивляться. Сомневаться не стоило – на яхте находилось шесть участников команды, призванной управлять средством передвижения; и ещё один человек, которому эта лодка принадлежала и который в данный момент во всё горло орал на свою команду. - Так-так-так, мне же не кажется? – усмехаясь, спросил Джек, разглядывая название самого большого участника регаты: «Принц Южных Островов». Нет, что не говори, а у семьи Вестергордов фантазия остановилась в развитии, раз они за столько времени не смогли придумать что-то более оригинальное. Наверняка за креативность в семье по-прежнему отвечал Джейкоб. Эльза, с трудом подавляя улыбку, покачала головой: - Нет, не кажется, это и в самом деле Ханс. Не понимаю только, с чего он решил, что орать на подчинённых – это самый лучший способ достичь желаемого. - А мне не вполне понятно, почему он вообще участвует в регате, - резонно заметил парень, - разве он хоть что-то понимает в спорте, спортивных состязаниях и, конкретно, в парусном спорте? - Не думаю, на моей памяти он никогда не интересовался спортом, - задумчиво подтвердила Эльза, - но, насколько я знаю, любой, выигравший регату, автоматически становится членом клуба, ему даже не нужно вносить первый денежный взнос. А вступить в «Старый Юг» довольно сложно, туда принимают только по рекомендации. - Это немного странно, обычно деньги решают всё. - Обычно – да. Но не забывай, в каком штате мы живём. Здесь родословная всё ещё важна, хотя об этом могут и не говорить вслух. Джеку оставалось только усмехнуться. Неожиданно его слова оказались пророческими. Он прекрасно помнил, как припечатал Ханса Вестергорда в прошлый свой визит в приморский городок. Одним из его замечаний было то, что, как бы не выпендривался Ханс, сколько бы денег не выиграла его семья, но никто и никогда из них не войдёт в так называемое элитное общество. Яхты просматривались так же судьями и другими организаторами. Они как раз подошли к «Принцу Южных Островов», когда пара собралась уходить оттуда; и ребята успели услышать, как члены клуба обсуждают Вестергордов. Оказывается, что в Галвестоне осталось совсем немного представителей этой семьи. Кто был чуть сообразительнее, тот, взяв долю из выигранных денег, отправился учиться; кто-то, ошалев от упавшего буквально с неба богатства, решил, что ему всё можно, и теперь отбывал срок – увы, выращивание марихуаны не считается приличным хобби и бизнесом. Один из братьев даже погиб, врезавшись пьяным в бетонное ограждение. Джейкоб пытался играть на бирже, покупал ценные бумаги, даже приобрёл тот пресловутый ночной клуб, но ему не удавалось попасть в колею и получать большие деньги регулярно. Так что средства теперь заканчивались. А Ханс всеми силами пытался остаться на плаву, влезая в то самое общество, о котором он так мечтал. Однако девушки с хорошей родословной и стабильным материальным положением обходили стороной рыжего авантюриста, наслышанные о его репутации. Университеты из Лиги Плюща отказывали ему в поступлении, так как учёбу в последний год он забросил и наверстывать упущенное ему было трудно. На приличную работу без образования не брали, а те самые эксклюзивные клубы не связывались с выскочками, которые не зарабатывали свои деньги, а получили их по милости судьбы. В подобные заведения Ханс стремился ради знакомств – он знал, что умеет производить впечатление, если сильно захочет. И вполне допускал, что ему может повезти с престарелым папашей какой-нибудь богатенькой дурочки. Если схема сработала один раз, почему бы ей не сработать во второй? Впрочем, было вполне очевидно, что вряд ли у него получится хоть что-то из того, что он себе запланировал. Эльза и Джек услышали более, чем достаточно, чтобы понять: Ханс Вестергорд получил под дых, и, вполне вероятно, карма с ним ещё не до конца посчиталась. Эта новость не воспринималась ими обоими как что-то значительное, важное. Джек видел, что Эльза отпустила своё прошлое, её мало интересовало, получит ли тип, который когда-то обманул её, отдачу за свои поступки. Скорее, она просто приняла к сведению: да, получил, это работает. А встретив Мериду Данброх, сообщившую им о том, что в регате принимают участие и её братья, они оба и думать забыли о Хансе Вестергорде. - И за кого мы болеем? – вполне уместно поинтересовался Джек, протягивая Мериде мороженое, за которым без слов сходил, пока девушки обустраивались на вип-площадке для особо важных гостей, чтобы наблюдать за гонками. На эти места их проводили всё те же организаторы и члены «Старого Юга»; когда-то Стивен Разенграффе предоставил клубу в пользование эту часть берега и, соответственно, моря, поэтому теперь Эльза мысленно благодарила родителей за столь дальновидный шаг. Собственно, именно поэтому она не нуждалась в том, чтобы официально быть членом клуба. Для неё самой и её спутников «Старый Юг» двери всегда держал открытым. Видя, что бывшей девушке Джека чрезвычайно сложно находиться рядом с ними, Эльза осторожно намекнула парню, чтобы он купил всем ещё прохладительных напитков и мороженое. Ей нужно было остаться с Меридой наедине, чтобы добиться некоторого взаимопонимания. Она, может, и не конца прониклась ситуацией рыжей лучницы, но сочувствовала той, особенно после слов Ваяны, которые кратко и ёмко объясняли, почему дочь директора так показательно отвратительно ведёт себя в школе. Возможно, они не могли стать друзьями. Но совершенно точно они могут перестать расценивать друг друга как врагов. И потом, не зря же Эльза посещала те школьные соревнования, в которых принимала участие Мерида. Это было совсем необязательно, особенно для тех, кто состоял в других школьных организациях, одним из которых являлся оркестр. Но совпадение – великая вещь. Однажды, ещё по осени, заболел один из учителей старшей школы. Из-за этого у выпускного класса было несколько свободных уроков, которые выпали как раз на тот день, когда у Мериды Данброх проходили соревнования. Подумав, Эльза отправилась вместе с другими ценителями стрельбы из лука (и теми, кого в добровольно-принудительном порядке заставили там присутствовать) понаблюдать за рыжеволосой дочерью директора. Тогда она старалась разобраться в характерах тех, кто послужил причиной её низкого школьного статуса. Разумеется, о том, что Разенграффе-старшая была на этом состязании, никто не знал. - Я хотела бы извиниться, - вдруг услышала Мерида. Если бы она не заметила, как двигаются губы Эльзы, то ни за что не поверила бы, что это сказала она. Совсем обалдев от происходящего, рыжая только и смогла произнести: - За что? - За то, что решила, будто бы все твои регалии чемпиона среди кадетов – миф. Или получены исключительно благодаря связям твоего отца, - пояснила Эльза. Её собеседница отмерла и позволила себе фыркнуть: - Подумаешь! Откуда тебе знать, правда это или нет? Может, я действительно ничего не стою как лучница? - Нет, ты оправдываешь каждую заявленную о себе букву в спорте, - выделяя каждое слово, но всё ещё спокойно ответила Разенграффе-старшая, - в тебе есть какая-то отчаянная страсть, когда ты берёшь в руки лук. Говорят, в спорте нужно быть хладнокровным и собранным, но это не про тебя. Ты порывиста; и на соревнованиях твоё лицо всегда пылает, как будто бы у тебя горячечный бред. - Так ты была на моих соревнованиях?! – совершенно растерялась Мерида. Разумеется, она понимала, что абсолютно ничего не знает об этой странной, бывшей немой, и отчасти загадочной девушке. Она понимала, что завидует её умению вести себя как королева вне зависимости от ситуации и попыток унижения; такую силу духа надо в себе воспитать, а это ни разу не просто. Она знала, что её собственные чувства к Джеку питались только гордыней и тщеславием, от любви там не было ни черта. Она готова была признаться себе, что, будь Эльза в их школе изначально, то они точно стали бы подругами. Но она никак не могла понять, как может эта девушка не относится к ней с презрением после всего того, что Мерида себе позволяла? После случая с Анной?! - Ты… ненормальная, что ли? – забывшись, дочь директора снова опустилась до оскорблений. Но тут же едва не отпрянула от Эльзы, которая внезапно ухмыльнулась и сверкнула льдистыми очами: - А разве вы не зря дали мне прозвище «убогая»? - Тьфу, ты!.. – выдохнула Мерида, когда та рассмеялась, - а ты, оказывается, шутить умеешь. - Спасибо, - искренне отозвалась Эльза, - но тебе не стоит переживать из-за меня и Джека. Мы не пара. - Во-первых, я не переживаю, - решилась на откровенность лучница, - а во-вторых, судя по тому, как он на тебя смотрит – парой вы станете. Не думаю, что ты слишком долго продержишься. Накал эмоций всё-таки отступил. Убедившись, что Разенграффе-старшая на самом деле не заносчивая и высокомерная фифа, которая смотрит на всех сверху вниз, а вполне вменяемый человек, Мерида размышляла, не слишком ли поздно будет извиниться. Однако появившийся Джек с мороженым помешал её намерениям. - Вы как хотите, а я всегда болею за братьев, - отчеканила рыжая. - Но Ваяна же твоя подруга, - заметила Эльза. – В любом случае, я за неё. - Ну, а я просто понаблюдаю, - сказал парень, - очень хочу увидеть, как проходят гонки в море, пусть даже любительские. Все готовились к старту, оставалось буквально несколько минут. Однако едва троица успела расположиться на своих местах, как услышали, что охрана их вип-ложи с кем-то переругивается. Переглянувшись, ребята выглянули из-за портьеры, ограждающей их прямо как в театре. - Что случилось? – требовательно спросила Эльза, но почти сразу же заметила причину спора. Это точно был день неожиданных встреч. - О, привет, Эльза, - радостно поприветствовал её Иккинг Хэддок в паре со своей подругой. Астрид Хофферсон только с улыбкой кивнула, когда они снова попытались прорваться мимо охраны к друзьям. - А вы как здесь?.. – не менее удивленно спросил Джек, понимая, что за время каникул он что-то пропустил. Астрид на этот раз ответила: - Мерида написала мне о регате, где участвуют её братья, вот мы и примчались. - Да, но я не думала, что ты приедешь, - протянула рыжая, которая меньше всего ожидала, что девушка, которую она практически вынудила стать её подругой, вдруг явиться на довольно важное мероприятие для Мериды. – Я просто привыкла, что мы обмениваемся спортивными новостями… - И что? – Астрид, кажется, даже немного рассердилась. – Ты решила, что я не захочу поддержать тебя и твоих братьев? Я же знаю, что для тебя это важно. - Так, пропустите их, - велела, наконец, Эльза охране, понимая, что разговор лучше продолжить внутри площадки. Охрана без лишних слов посторонилась, давая Иккингу и Астрид пройти на вип-места. И как-то сразу компания поделилась по гендерному признаку: Астрид подошла к Эльзе и Мериде, а Иккинг – к лучшему другу, у которого все вопросы были написаны на лице. - Вы что, успели обратно сойтись? – шёпотом спросил Джек, кивая в сторону девушек и надеясь, что они не услышат. Хотя те между собой тоже общались, и довольно громко, так что шанс, что они подслушают, был минимальным. - Ты даже не представляешь, что случилось, - сияющий шатен представлял собой один сплошной ответ на заданный вопрос, - Астрид сама проявила инициативу, чтобы мы опять стали парой! Она сказала, что любит меня! - Ну, слава богу, - выдохнул Джек, - значит, Шарлотта была права. - Да. А ещё, возможно, мои родители снова сойдутся. Мама каждый день встречается с отцом, они что-то подолгу обсуждают, учатся договариваться… - Погоди, что?.. Твоя мама?! Иккинг совсем забыл, что не посвятил друга в свою маленькую тайну. - Я всё расскажу, обещаю, - пообещал он, - но у меня к тебе ещё одно небольшое дело. И это касается Мейси. - Как вы нас вообще нашли? – спросила Мерида, после того, как Эльза предложила вновь прибывшим напитки, стоявшие на специальном столике. - Очень просто, - отозвалась легкоатлетка, глотнув минералки, - видишь ли, я не могла до тебя дозвониться, - да, лучница оставила телефон в гостевом домике, чтобы ничто не отвлекало от регаты, - и нам пришлось просто занимать места среди болельщиков. Но твои красные кудри заметны даже издалека, поэтому, поняв, что ты каким-то образом оказалась в вип-ложе, мы поспешили сюда. - Эльза провела нас, - не могла не уточнить Мерида, - у неё связи в этом клубе. - Кстати, регата сейчас начнётся, - вставила Разенграффе-старшая, - и если мы не хотим всё пропустить, давайте присядем и посмотрим?***
Закончились пасхальные каникулы, и всем школьникам пришлось снова продолжить обучение. Учащимся «Arendelle High School», разумеется, тоже. Апрель вот-вот должен был смениться маем, дни в и без того нехолодном штате становились всё жарче. Экзамены, тесты, зачёты – все нервничали перед окончанием учебного года, особенно выпускники. Хотя многие из них знали, в какое место будут поступать и чем заниматься дальше. Некоторым ученикам уже пришли ответы от лучших университетов страны. - Миссис Фрост, - Мартин протянул поднос, на котором лежали конверты, - пришли письма на имя мисс Эльзы и мистера Джека. - Спасибо, Мартин, - немного изумлённо протянула Аннабель, поглядывая то на сына, то на старшую подопечную. Конверты, которые поспешила вскрыть хозяйка дома, доставили во время завтрака, а за столом присутствовали все обитатели резиденции Фростов. Ни Джек, ни Эльза никак не прокомментировали то, что их письма не передали им лично. В конце концов, скрывать они ничего не собирались. А вот Мейси и Анна с любопытством наблюдали за выражением лица миссис Фрост, у которой расширялись глаза всё больше по мере прочтения. - Что случилось, дорогая? – устав ждать объяснений, спросил Оливер. Его жена опустила письмо, которое читала, на стол, неожиданно улыбнулась тем, кому послание было адресовано, а потом повернулась к мужу. - Эльза поступила в Йель, на факультет управления бизнесом, - дождавшись, пока за столом стихнут радостные визги от младших девочек и поздравления от мужа, Аннабель продолжила: - Так что этим летом она уезжает в Коннектикут. И Джек едет с ней. - При чём тут Джек? – не понял глава семьи. Мать Фроста-младшего снова взглянула на сына и с каким-то молчаливым восхищением покачала головой. Затем произнесла: - Потому что его тоже приняли в Йель, на тот же факультет. А вот это уже была новость, ведь никто, кроме Эльзы не знал, что Джек отправил запрос в университет в Коннектикуте. Все переглядывались между собой, молчали, никто не знал, что говорить: никто из этих двоих не подтверждал их статус как пары, но все предпосылки к этому стали уж слишком открытыми. Оливер решился спросить первым. И не у сына. - Эльза, - прокашлявшись, выговорил он, - я вынужден кое-что уточнить… Не сочти, пожалуйста, за вмешательство в твою личную жизнь, но всё же… Мне, да и не только мне, полагаю, важно уточнить… - Нет, мистер Фрост, - незамедлительно ответила девушка, подняв глаза от своей тарелки, - мы не встречаемся. Вы об этом хотели спросить? - Да, но… Почему же тогда?.. - Я сам решил получать образование в Йеле, - подал голос Джек, которому надоело, что его действия обсуждают в его же присутствии, - в конце концов, их база для занятия бизнесом достаточно крепкая. И это ничуть не хуже, чем Гарвард. - О, конечно, дорогой, - поспешно сказала Аннабель, - мы только удивлены, что тебя приняли на общих основаниях, без дополнительных аргументов. Насколько мне известно, ты не особенно усердствовал в школе, поэтому твои оценки оставляли желать лучшего. А в письме ясно сказано, что результат за первый семестр их впечатлил. - Мама, позвони директору Данброху и поинтересуйся у него сама, как именно я закончил первое полугодие, - закатив глаза, проворчал парень, - тебе никто не запрещал это сделать ещё зимой. Миссис Фрост поджала губы, и разговор за столом сам собой свернулся, оставив только несколько повисших в воздухе вопросов. Завтрак почти закончился, когда раздался сигнал мобильника Эльзы, оповещающий о сообщении. Коротко извинившись, она покинула столовую, чтобы прочитать сообщение и, если что, ответить. Отсутствовала она недолго. Вернувшись через минуту, Эльза негромко обратилась к Аннабель: - Миссис Фрост, я сегодня остаюсь дома. - Как? – первым спросил Джек. – А почему мне не пришло сообщение? – и он тут же полез за своим телефоном. Эльза устало взглянула на него и сказала: - Потому что сегодня у меня – репетиционный день. Наш руководитель, мистер Сильвер, буквально полчаса назад был доставлен в больницу с приступом. Подробностей мне не сообщили, но весь оркестр на сегодня свободен. - В таком случае, конечно, - понятливо кивнула Аннабель, - и я советую тебе отдохнуть сегодня, ты все каникулы провела в работе в порте. Тем не менее, Разенграффе-старшая сначала решила проводить остальных. Она усадила в машину Анну и Мейси, обнявшись с ними на прощание, и даже помахала рукой Джеку, проехавшему вперёд на мотоцикле. Машинально взглянув на ворота дома Фэй, Эльза развернулась, собравшись войти в дом, но столкнулась с незаметно подошедшей опекуншей. - Послушай, Эльза, - произнесла женщина, - ты не могла бы подняться на третий этаж? Мне необходимо поговорить с тобой. Кивнув, девушка отправилась следом. На третьем этаже она была как раз недавно – когда они с Джеком вернулись из Галвестона. Понимая, что разговор предстоит непростой, Эльза решила его не оттягивать. На приватную беседу она вызвала обоих опекунов, и что-то такое было в её голосе, что те послушались и без возражений отправились в кабинет переговоров. Без лишних слов, апеллируя одними фактами, Разенграффе-старшая объяснила им всю ситуацию, в частности показав копии тех документов, которые нашёл для неё адвокат. К чести Фростов, они, хоть и сильно испугались, что невозможно было не заметить, не стали оправдываться или делать вид, что не понимают, о чём речь. - Я понимаю, что мы не заслуживаем твоего снисхождения, - дрожащим голосом сумел произнести Оливер, - и уж тем более – прощения. Поэтому… мы готовы к твоему решению. Аннабель ничего не сказала, только кивнула, сжав ладонь мужа до посинения. - Я уже попросила Джека, чтобы он оставил свои вымогательства в отношении ваших прошлых действий и никогда не заикался на эту тему, - ровно отозвалась девушка, - так же у вас теперь имеется хорошая возможность наладить отношения с ним. - О чём ты? – не понял Оливер. - Мистер Фрост, я убедилась в том, что свои ошибки исправлять вы умеете, - чуть мягче, чем прежде, продолжила Эльза, - и признавать свою неправоту – тоже. Джек, как и я, это понимает, хоть и с трудом. Я вас очень прошу: не лишайте себя возможности стать ему близкими людьми. Не просто родителями, а теми, кому он сможет доверять. Вы же понимаете, что нужны ему. И разбить этот лёд нужно именно вам. Две пары глаз уставились на неё, недоумевая: правильно ли они понимают то, что она хочет им сказать? Скорее всего, они были готовы к публичному унижению и позору, но никак не к призыву помириться с собственным сыном. Сообразив, что стоит обозначить свою позицию словами, потому что её тут явно не понимают, девушка дополнила свою речь: - Я не собираюсь делать эту историю достоянием общественности. Это только моё дело и моих родителей. Что касается вас… то я совершенно точно знаю, что эти годы вам вовсе не так спокойно жилось, как хотелось бы. Иногда наши воспоминания и мысли могут отравить существование гораздо хуже, чем разорение и разговоры в прессе, - Эльза вздохнула, зная наверняка, о чём говорит, - поэтому я считаю, что вы достаточно наказаны. И даже не Джеком. Вы сами выступили в роли собственных палачей. Она подошла к двери, собираясь уходить. А потом услышала столь типичный, но вполне ожидаемый вопрос от Оливера, произнесённый осипшим голосом: - И ты… Тебе ничего не нужно? Эльза понимала, как они оба себя сейчас чувствуют, но помочь им не могла. Этот нарыв надо было вскрыть сейчас, потому что мистер и миссис Фрост должны были вспомнить, что они обычные люди, а не монстры. А люди совершают ошибки. - Мне нужна здравая обстановка в этом доме, - отчеканила Эльза, не поворачиваясь, - этого хотят и ваши собственные дети, и ваш отец, Аннабель, - она впервые назвала ту по имени, - когда погибли наши родители, вы взяли меня и Анну в ваш дом, прияли в семью, хотя никто не просил вас об этом. Вы никогда не отделяли нас от Джека и Мейси – поверьте, я бы заметила, будь иначе. Этого вполне достаточно, - она снова хотела уйти, но ей снова не дали. Сзади раздался задушенный всхлип, и Эльза так удивилась, что обернулась. Аннабель, железная женщина, никогда не позволявшая себе растерянности и несобранности, сейчас сидела и захлёбывалась рыданиями; Оливер обнимал жену и осторожно гладил её по спине. Эльза так не удивлялась, наверное, никогда. Она даже забыла, что собиралась делать. А мать Джека, чуть успокоившись, вдруг резко встала с дивана, подошла к ней и порывисто обняла. Девушка одеревенела в её объятиях, мысленно чертыхаясь. «Я не из милосердия это делаю, миссис Фрост. Я просто слишком хорошо вас понимаю. У меня свои грехи, которые не идут ни в какое сравнение с вашими.» - Спасибо, Эльза, - отпустив её, проговорила Аннабель, - я… даже не знаю, что тебе сказать… Ты так похожа на свою маму – Элизабет всегда отличалась благородством души. И ты такая же… Я бы очень хотела хоть что-нибудь для тебя сделать… - В таком случае, никогда больше не поднимайте эту тему, - твёрдо попросила Эльза. С того разговора прошли считанные дни, и вот они снова поднимаются на третий этаж, только на этот раз по инициативе хозяев этого дома. То есть хозяйки. Вновь знакомый кабинет, огромный стол, объёмные кожаные кресла и диван, на который Аннабель жестом попросила девушку сесть. Сама тоже уселась рядом, намереваясь задать несколько вопросов. - Эльза, я понимаю, что ты однозначно ответила Оливеру о статусе ваших с Джеком отношений. И всё же я хотела бы узнать точно: что происходит между тобой и моим сыном? – Аннабель испытующее смотрела на воспитанницу, пока та раздумывала, как правильно ответить. – И в Йель он подался не за тем, что ему вдруг резко захотелось, и дважды в Галвестон за тобой он поехал не потому, что ему было нечего делать. Эльза, Джек испытывает к тебе чувства, и они очень сильные. - Возможно, - не стала отрицать очевидное подопечная – в конце концов, вполне естественно, что родителей волнует выбор сына и его душевное состояние. - Он говорил об этом? Обсуждал перспективу совместного будущего? - Миссис Фрост, я не имею никакого отношения к выбору университета, который предпочёл Джек, уверяю вас, - невпопад, но всё же отвечая на вопрос, сказала Эльза, - и вам не стоит переживать насчёт наших с ним совместных поездок и количеству проведённого наедине времени. Это ни к чему не приведёт, и абсолютно ничего не значит. Последние слова Эльзе удалось произнести очень уверенным и твёрдым тоном. Аннабель в некотором расстройстве взглянула на неё: - Почему же? Я не так плохо знаю своего сына, как всем кажется; и я вижу, что он влюблён в тебя. Конечно, между вами не всегда существовало понимание друг друга, и поэтому всё просто у вас быть не может. Но, насколько я могу судить, переходу на новый уровень ваших отношений противишься именно ты. И я не могу понять, в чём дело. Девушка упорно молчала. Одни и те же вопросы ей задали уже все! В Галвестоне – сам Джек, Мерида (с которой, кажется, началось более-менее приемлемое общение), Астрид, Иккинг… Забавно было наблюдать, как каждый из этой парочки по окончанию регаты вылавливал Эльзу в одиночестве и спрашивал, когда же Снежная королева (они так и выразились!) соизволит принять Джексона Оверланда Фроста в качестве своего парня. Когда они вернулись в Хьюстон – на разных машинах, но всё равно одновременно – те же вопросы и намёки последовали от Анны, Мейси и даже обычно нелюбопытный Кристофф не удержался. А вот теперь Оливер и Аннабель! В этом списке отсутствовала только Шарлотта, но только потому, что они не виделись с той памятной встречи в полицейском участке, да парочка молодожёнов – по той же причине. Разенграффе-младшая, разумеется, ввела отсутствующих в курс дела и пояснила всё о семействе Гонсалес и бывшем парне Мейси, который даже не Майкл, а Мигель. Кстати, сама Мейси при этих разговорах не присутствовала, Анна всё ещё боялась задеть её чувства, потому что на тему Мигеля девочка по-прежнему отказывалась говорить. - Эльза, я вовсе не против ваших отношений, - снова раздался голос Аннабель, и девушке пришлось мысленно вернуться в кабинет, - если тебя беспокоит именно это. Наоборот, я буду рада такой подруге сына и потенциальной невестке. А что тебя удивляет? Ты прекрасно на его влияешь, умеешь уравновешивать, ты дочь наших друзей, и я давно знаю и тебя, и Анну. Прости, что тороплю события, но лучшей партии для Джека я даже представить не могу. С ума сойти! Теперь её зачисляют даже не в подружки, а уже сразу в невестки! Все, буквально все в её окружении считают их с Джеком потрясающей парой. Вот уже спасибо большое! Наверное, это был первый раз, когда она всерьёз пожалела о вернувшемся даре речи. Потому что, будь она по-прежнему немой, окружающие элементарно постеснялись бы задавать вопросы. - Миссис Фрост, - Эльза понимала, что продолжать этот разговор бессмысленно, - я не знаю, стоит ли воспринимать ваши слова насчёт меня и Джека как комплимент, но, пожалуй, сделаю вид, что я их не услышала. Пожалуйста, постарайтесь всё-таки понять меня правильно: я рада, что мы с вашим сыном научились договариваться и, скорее всего, сможем в дальнейшем нормально работать. Но мы останемся не больше, чем деловыми партнёрами. Я понимаю, что вы переживаете за него, однако он совершеннолетний, и свои проблемы ему нужно решать самостоятельно.***
- Ну, всё же хорошо, - уговаривал Кристофф томящуюся Анну, - в конце концов, ваша подруга Рапунцель и Юджин получили свободу, у её матушки есть семья, которая скоро увезёт эту женщину в родной город. Допустим, с Мейси не очень красиво получилось, но тут, мне кажется, твоей малолетней подружке нужно самой решить, хочет ли она отношений не только на расстоянии, но и с парнем, у которого впоследствии может развиться психическое расстройство далеко не самого лёгкого характера. Поверь, я знаю, о чём говорю, - если вспомнить вторую специальность Пабло Бьоргмана, то становится очевидно, что его внук имеет опыт если не общения, то наблюдения за шизофрениками. Поскольку Анна по-прежнему с кислым видом молчала, тот продолжал с энтузиазмом расписывать все плюсы нынешнего положения. - Ты сумела подружиться с Астрид Хофферсон и даже обнаружила, что она вовсе не такая уж и противная особа. Эльза разговаривает, а это уже вообще сродни чуду! В школе ни ты, ни я, ни твоя сестра больше не являемся отщепенцами, с нами считаются и уважают. Скоро закончится учебный год, мы можем съездить куда-нибудь ненадолго… Анна, ну серьёзно, я не знаю, что тебе ещё сказать, чтобы ты, наконец, улыбнулась, - парень выдохся и умолк. После уроков они отправились выгуливать Свена, что стало чем-то вроде традиции. Разенграффе-младшая была чрезвычайно молчалива и не так оживлена, в отличие от обычного своего состояния. И Кристофф изо всех своих сил хотел понять, что так гнетёт его девушку, и постараться поднять ей настроение. - Перестань, всё это я и без тебя знаю, - заметила Анна, - я волнуюсь за Эльзу. Ну, кто бы сомневался… - И что же на этот раз не даёт тебе покоя? Она снова говорит, проблем с социализацией у неё нет, она даже уезжала работать, если я правильно понял. Так? - Она отказала Джеку. Понимаешь, он признался ей в любви, а моя сестра сказала, что не может ответить ему тем же, - всё это Анна говорила с таким выражением, будто пыталась понять теорию относительности. - Я в курсе. А тебе не кажется, что это всё-таки не… совсем то, что касается непосредственно тебя? – он хотел преподнести это предложение так, чтобы оно не звучало осаживающее, но сестра Эльзы всё равно посмотрела на него сердито. – Я понимаю, что сейчас отношения с Джеком наладились у всех нас, но почему тебя беспокоит их решение не быть парой? - Это не их решение, это только решение Эльзы, - отрезала девушка. – Но я уверена, уверена на все сто процентов, что он ей тоже нравится. А, может, и больше. - А не считаешь, что у неё были причины отказаться от него? – внёс здравое предположение Кристофф. – Ведь если она тебе об этом не сказала – это ещё не значит, что твоя сестра ничего не скрывает. - Но она бы поделилась со мной… - уже не так уверенно проговорила Анна. - Разве? – Кристофф внимательно взглянул на подругу. – При всей моей любви к тебе и уважению к вашей сестринской привязанности, ты не можешь отрицать, что вы с Эльзой – разные люди. И она далеко не всегда бывает с тобой откровенна. Тут Анна вынуждена была согласиться. Действительно, что у Эльзы на уме – знает только сама Эльза, и выяснять это бесполезно, если она не хочет говорить об этом. Так же, как пытаться идти против её убеждений. Анна не один раз пробовала было взять на себя роль старшей; но эти попытки пресекались сестрой даже в период её молчания. Эльза твёрдо знала, что старшая в семье – именно она, и несла эту ответственность, никому не отдавая. Анна могла сколько угодно просить её быть более открытой с ней, единственным родным человеком; но всякий раз та мягко улыбалась и не пускала младшую дальше, чем ей можно было знать. Говорят, что врут тому, кому правду говорить опасно. Эльза Разенграффе не лгала. Она просто не говорила на темы, которые считала опасными для своей сестры. Кристофф догадывался о том, что старшая сестра его возлюбленной – непростой человек, со своими болезненными тайнами, и за её молчанием скрывалось гораздо больше, чем думали все остальные. Он знал и о том, что она посещает психиатра, даже несмотря на то, что в этом якобы уже нет необходимости. Иногда его так и подмывало обсудить её психическое состояние со своим дедом, который тоже смог увидеть достаточно на памятном Дне Благодарения. Именно он навёл внука на мысль, что эта девушка не совсем здорова. До того Кристофф думал, что она в порядке. Но доктор Бьоргман уверенно заявил, что Эльза, выражаясь образно, бредёт через ментальное болото, в котором может увязнуть в любую минуту. Пока она держится – там невероятная воля и сильный характер. И эти качества вытягивают её из трясины. Конечно, Кристофф не стал делиться этим с Анной, ей и так хватало переживаний по поводу Эльзы. Он надеялся, что Разенграффе-старшая справится, а младшая угомонится со своим желанием быть в курсе всего, что на душе сестры. Потому что Кристофф достаточно научился разбираться в подобных недугах и человеческих натурах. Так вот, он совершенно точно знал, что напор – неважно, с чьей стороны он будет – не заставит девушку довериться, не позволит ей пустить кого-то в свой мир. Именно это он старался объяснить Анне, когда она утверждала, что просто обязана узнать, отчего её любимая сестра так сурова с Джеком, который столь явно симпатизирует ей. - Анна, давай ты всё же предоставишь этим двоим возможность действовать самостоятельно, - устало попросил Кристофф, - извини, что напоминаю, но они оба старше тебя и имеют опыт своих отношений. Думаю, между собой они как-нибудь разберутся. - Просто я хочу, чтобы они были счастливы, - неуверенно протянула девушка, понимая, что в целом её парень прав. Тот обнял её за плечи, приближая к себе: - Я знаю, любимая. Но на их желания ты повлиять не можешь. Лучше расскажи, что написала Софи. Анна вздохнула, но согласно свернула с темы: - Вторую операцию сделали; сейчас период тяжёлых упражнений, чтобы вернуть ногам чувствительность. А дальше будет видно. - А что с Оливией Лапин? - Пока так же. Она не в себе, поэтому разговаривать с дочерью ей нельзя. Но мужу позволили с ней увидеться. Его она узнала. Проблема в том, что для неё-то не прошло этих нескольких лет, она слишком ярко помнит аварию, как будто это случилось только что. Но жизненные показатели улучшаются, и есть все шансы, что мама Софи вернётся к полноценной жизни. - Да, но вряд ли это произойдёт быстро. С учётом многолетней комы у неё не только психологические проблемы, но и полная атрофия мышц, и ещё много чего. Я думаю, одному из твоих опекунов нужно тоже отправиться в Израиль и проследить, на что точно уходят их деньги – это ведь они оплатили и операцию, и всё, что впоследствии будет нужно пациентке, - резюмировал Кристофф. – Доктор Лапин сейчас сосредоточен на жене, которую он и не надеялся вновь увидеть… я имею в виду - увидеть не в вегетативном состоянии. Так что необходимо, чтобы появился человек, который бы курировал все заявленные и необходимые мероприятия. - Не поверишь, но как раз вчера за ужином Оливер и Аннабель сами подняли эту тему, - вдруг вспомнила Анна, - они обсуждали, кому из них лучше слетать на днях в Тель-Авив, проверить, насколько оправдались вложенные средства. Они же бизнесмены со стажем, и благотворительностью им заниматься не впервой, поэтому я уверена: они в курсе, что бездумно такие вещи делать нельзя. - Да, извини. И что же они решили? - Дядя Оливер сегодня вечером вылетает в Нью-Йорк, потом в Лондон, - это по делам их компании; а оттуда уже в Иерусалим и Тель-Авив. - А что насчёт Германии? Там же лечится Софи. - В Германии Дороти, - тут девушка усмехнулась, но уже значительно веселее, - Мейси рассказывала, что при всём своём доброжелательном отношении к детям, она очень дотошна в плане материального. Поэтому тамошним врачам она спуску не даст, потребует отчитаться за каждый выделенный на лечение доллар – в их случае, конечно, евро. Тетя Аннабель проверяла её пару раз, когда Мейси была младше, но потом перестала. Такой честной и преданной делу гувернантки не найти во всём Хьюстоне. К тому же Софи написала, что она с ними обоими учит немецкий язык, и занимается дополнительными предметами из школьной программы. Сначала Джейми тяжело было с немецким, но сейчас он втянулся в обучение, даже рад, что может сам изъясняться в магазинах. Правда, короткими предложениями, но ведь не всё сразу. Всякий раз, когда подростки возвращались с прогулки, они следовали некоторой программе: помыть лапы бобтейлу, приготовить обед, вместе подготовиться к завтрашним урокам, заглянуть в клинику к доктору Бьоргману, чтобы узнать, как у него дела, и выпить с ним чаю; а потом Анна вызывала кого-нибудь из водителей дома Фрост. Аннабель настойчиво просила их не пренебрегать этим условием и возвращаться домой на личном автомобиле, если девушки по каким-то причинам задержались на занятиях или у друзей, или где-то ещё. Кристофф был бы рад проводить свою подругу, но понимал, что его помощь нужна и Пабло. Хотя сейчас в клинике дела пошли гораздо лучше. Чете Фрост пришлись по душе дед и его внук, поэтому они расширили свой список для благотворительности. И весьма неплохо вложились в оба корпуса негосударственной, но очень качественной лечебницы, где находили спасение те, кто не мог заплатить за это. Доктор Пабло не особенно возражал против дополнительных средств для своего детища; но настоятельно просил, чтобы помощь была не виде непосредственно денег, а того, в чём конкретно нуждается больница: ремонт, медицинские препараты и так далее. - А тебе скоро позвонит дедушка Мейси и Джека? – спросила Анна, когда они готовили обед. Дело в том, что Карлос Клифф раз в месяц регулярно выходил на связь с Кристоффом, добираясь ради этого до ближайшего населённого пункта. - Ага, - утвердительно кивнул парень, - на днях. Думаю, я могу ему рассказать, что всё хорошо. Правда, он каждый раз осторожно уточняет, как отношения Джека с мистером и миссис Фрост. А я даже не знаю, что ответить – я ведь не могу наблюдать за ними. - Ой, знаешь, а ведь действительно что-то изменилось, - девушка задумчиво остановилась, перестав резать овощи для салата. – Я не знаю, когда именно, но обстановка в доме стала другой. Может, когда Джек с Эльзой вернулись второй раз из Галвестона… Но он меньше грубит родителям, не избегает общения с ними. И вчера, когда обсуждалась поездка дяди Оливера, Джек, на правах компаньона и наследника, абсолютно серьёзно предложил съездить с ним. - Да? И как, едет? - Они рассматривали такую возможность, - кивнула Анна, - но потом решили, что сейчас это будет нецелесообразно. Всё-таки Оливер нескоро вернётся, а Джеку нужно закончить этот год без дополнительных пропусков. Он согласился с их доводами, предупредив, что летом в командировку он всё же обязательно съездит с отцом. Никто ни с кем даже не поругался, - удивлённо закончила Разенграффе-младшая, видимо, только сейчас сообразив, как спокойно вчера прошёл ужин. - Вот и хорошо, - обрадовался Кристофф, - значит, я могу передать Карлосу то, что ты мне сейчас рассказала. Он давно ждал новостей именно об этом. Анна вернулась в особняк в отличном настроении. Всё-таки у неё самый понимающий парень на свете. Сейчас, анализируя их диалог после школы, она понимала, как, должно быть, иногда раздражает своим поведением и желанием влезть в чужие дела! А ведь пообещала Эльзе этого не делать. И как только у Кристофа хватает терпения на все причуды своей девушки? Зайдя, как обычно, поздороваться с сестрой, она не нашла ту в комнате. Дверь была не заперта, хотя теперь Эльза редко закрывалась. Подумав, Анна решила прийти позднее. Всё же Разенграффе-старшая очень много работала во время каникул, вполне вероятно, что она решила куда-нибудь пойти, раз выдался незапланированный выходной. Она обнаружила Джека и Мейси в их домашнем кинотеатре за просмотром какого-то боевика и присоединилась к ним. Время незаметно пролетело до ужина, который Джек попросил приготовит и подать позже – Аннабель уехала вместе с Оливером в аэропорт, чтобы проводить его. Поэтому когда все собрались в столовой, было уже довольно поздно. Мартин подал ужин, и только тогда Аннабель обратилась к Анне с вопросом: - А где твоя сестра? Она ещё не вернулась? - Я не видела её сегодня, - отозвалась девушка, - только утром, когда она провожала нас. - И я тоже, - добавил Джек, переведя взгляд на младшую сестру. Мейси тоже покачала головой: - И я не видела. - Так, - опекун сестёр Разенграффе вдохнула и позвонила в колокольчик. – Анна, попробуй дозвониться ей. Мартин, - обратилась она к вошедшему дворецкому, - когда ты в последний раз видел мисс Эльзу? - Днём, миссис Фрост, - немедленно ответил слуга, - когда она уходила. Я спросил у неё, как далеко она отправляется и скоро ли вернётся. Мисс Эльза сказала, что она идёт прогуляться, возможно, заглянет к друзьям. Но она обещала вернуться к вечеру. - Я позвоню Шарлотте, - Джек немедленно вышел из-за стола, набирая номер. Анна всё ещё напряжённо вслушивалась в телефонные гудки. Мейси тоже вышла из-за стола, сообщив, что свяжется с Рапунцель. - Она не обращалась к водителям, чтобы её куда-нибудь отвезли? - Совершенно точно нет, миссис Фрост, - покачал головой дворецкий, - если угодно, вы можете спросить у них сами. - Не нужно, Мартин, спасибо. - Тётя Аннабель, она не берёт трубку, - дрогнувшим голосом произнесла Анна, - я уже несколько раз набирала её. - К Шарлотте она не заходила, - Джек вернулся, сжимая телефон в руке с такой силой, что, казалось, сейчас расколет его. Руки у него дрожали. - И у Рапунцель её сегодня не было, - доложила вернувшаяся Мейси, стараясь говорить спокойно, - может, она просто забыла о времени? И гуляет где-то сейчас… Но никто не обманывался этим предположением. Обитатели дома переглядывались с всё возрастающей тревогой. Все знали, что Эльза пунктуальна, точна, и если способна вдруг забыть о времени, то только в компании определённого человека, который сейчас находился в столовой. И она всегда отвечала на звонки, не желая волновать тех, кто переживал за неё. Эльза пропала. И никто не знал, по собственному желанию, или нет.