Мои ночные кошмары готовы к схватке. А твои хранители?
Если с утра в полицейском участке недовольные крики и площадная ругань, это может означать только одно: сегодня дежурит Пикард. А он самый безалаберный и ленивый дежурный во всём Техасе. Во всяком случае, Максимус был уверен в этом абсолютно точно. Пикард долго возится с принятием заявлений, старается как можно быстрее выпроводить людей, чьи жалобы не хочет читать, зачастую ведёт себя по-хамски с представителями различных этнических культур и устраивает себе перерывы каждые пятнадцать минут. Уволить его не могут — у этого недоноска влиятельный дядюшка в ФБР, который пристроил бестолковую кровиночку на безопасное местечко, пусть и не особо престижное, зато весьма удобное и неплохо оплачиваемое. Исходя из сказанного, можно легко понять, что Пикард считал, будто бы на работе ему никто не указ и даже с номинальным начальством вёл себя без особого уважения. Если кого он и слушался, а так же вынужден был подчиняться, то этим кем-то был Максимус. Тот не разводил антимоний и мог без лишних проволочек познакомить лицо Пикарда с его же столом. После первого такого показательного «знакомства» Пикард, поскуливая, побежал к дядюшке с жалобами на эдакий произвол на рабочем месте, коим является — вы только подумайте! — полицейский участок. Но он не учёл то, что все свидетели, на коих он ссылался, дружно открестятся от его слов. Стоило подумать прежде, чем портить отношения с многочисленными коллегами, которые ладили с Максимусом и дружно не переносили этого никчёмного и навязанного высшим начальством человека. С тех пор Пикард старательно обходил офицера Медину стороной, мечтая только о том, как не попасть под его горячую руку/ногу. У Макса после увольнения оставались кое-какие дела на работе, и к тому же полицейский значок всё ещё находился при нём — его следовало отдать только после завершения всех дел. Но сегодня он пришёл туда с другой целью: объясниться с отцом. Пилар по-прежнему не желала разговаривать с мужем, который если и не разочаровал её, то был невероятно близок к этому. Стыдиться собственного сына, который поступил честно, правильно и буквально спас подростков, ставших заложниками ситуации? Нет, она никак не могла понять мужа. Теодор пытался объясниться с супругой, однако совершенно напрасно обрывал попеременно то мобильник, то городской телефон. И Максимус решил взять на себя роль парламентёра, чтобы его родители смогли договориться. Его тревожил ночной звонок от Шарлотты и её весьма деликатная просьба, но прямо сейчас помочь мог реально только его отец. И это была ещё одна причина, по которой офицер Медина с утра пораньше отправился в участок. — ¡Mi auto! ¡Me robaron el coche! ¡Le pedí un préstamo y tengo que pagarlo! ¡La he elegido tanto tiempo! ¿Quién podría necesitarla? ¡No lo entiendo! Tengo una foto, Mira. ¡Tienes que encontrar a mi belleza!!! Вот примерно такую речь он услышал, сказанную громким, хрипловатым, но, безусловно, женским голосом, едва вошёл в участок. А потом увидел и обладательницу данного голоса, ругающуюся с Пикардом. Тот совершенно точно не понимал ни слова, вяло сопротивлялся попытке всучить ему заявление и отмахивался от полной, но весьма энергичной пятидесятилетней дамы как чёрт от ладана. Решив не тратить время на нерадивого дежурного, Максимус сразу же обратился к посетительнице, которая от волнения и попыток игнорирования своей беды в этом бездушном участке, напрочь позабыла все английские слова. — Hola, señora, ¿qué pasa? — участливо обратился к ней Максимус, и женщина, буквально засияв от радости, что её всё-таки слушают и понимают, зачастила заново, сходу определив, что молодой человек знает испанский так же хорошо, как и английский. — У меня угнали машину! Вот эту! — Максу была немедленно продемонстрирована фотография в телефоне, где была запечатлена сама сеньора и довольно подержанный бежевый «опель», выпущенный примерно в семидесятых. — Кому она могла понадобиться? Я ничего не понимаю, но мне она нравилась и мне нужно выплатить за неё кредит! Я хочу, чтобы вы её нашли! — Почему ты не принимаешь у неё заявление? — довольно спокойно спросил Максимус у немного побледневшего при его появлении Пикарда. — Да я ни черта не понимаю из того, что она тут трещала, — резко ответил дежурный, опасливо отодвигаясь на приличное расстояние от офицера. Уволился или нет, а врезать он может в любом случае. Лучше держаться подальше! — Слушай, Пикард, — задушевно начал Медина, — я, конечно, как и все здесь работающие полицейские, понимаю, что ты — самый невменяемый и недалёкий дежурный, какой может быть на белом свете. Но вызвать по рации специалиста со знанием соответствующего языка ты ведь мог?! — Так… ты ж вроде уволился?.. — А кроме меня у нас никто испанский не знает, что ли? — оскалился венесуэлец, — отлично, тогда в придачу ко всем твоим косякам добавляется ещё один: незнание штата полицейского участка, в котором ты работаешь! Думаю, штраф будет приличный. И, не слушая оправдания недоумка, Максимус повернулся к внимательно прислушивающейся к их разговору женщине. Почувствовав, что Макс тот, кто разберётся в её ситуации, не прогонит и примет заявление без лишней возни, дама молча предоставила полицейскому-метису действовать самостоятельно. Несмотря на слишком вызывающий для утреннего времени макияж, многочисленную бижутерию и чересчур открытое для её возраста платье апельсинового цвета, она не производила отталкивающее впечатление. Наоборот, подобный облик вызвал в офицере легкую симпатию и сочувствие к её проблеме. Особенно с учётом того, что он знал, как нелегко приходилось латиносам в штатах. У женщины был утомлённый взгляд, когда-то роскошные локоны собраны в тугой пучок на затылке, а по слегка смазавшейся туши возле глаз было несложно понять, что пропажа машины подействовала на неё гораздо сильнее, чем она сейчас показывала. — Присаживайтесь, сеньора, — он корректно указал на одно из кресел для посетителей, выходя из-за дежурной стойки и тоже садясь рядом с потерпевшей. — Итак, не беспокойтесь: я готов вас выслушать и помочь составить заявление. — Спасибо, офицер, — уже менее эмоционально, но всё так же взволнованно произнесла та, — я так благодарна вам!.. — Пока не за что, — не менее вежливо остановил Макс поток признательности, — я ведь пока ещё ничего не сделал, и даже не могу дать гарантий, что мы найдём вашу машину. — О, так вы поняли меня! — обрадовано выдохнула она, — я так и подумала, что в вас есть наша кровь, а не только знания языка! — Если не ошибаюсь, сеньора — кубинка? — офицер Медина хорошо разбирался в испанских диалектах, которые имелись в любой стране, где этот язык был основным. Будучи венесуэльцем, он практически сразу по звучанию речи понимал, откуда человек: с Кубы, из Мексики, Аргентины, или, как и Пилар Медина, Венесуэлы. — Sí, oficial… — она запнулась, не зная, как обратиться к полицейскому. — Медина, — коротко представился тот. — А! Венесуэла?! — Вы угадали, сеньора. — Вы тоже, — женщина чуть приосанилась, явно гордясь своим происхождением, — я с Кубы. Лупе Мария Бальмаседа Марин, — представилась потерпевшая уже почти спокойным тоном. — Хорошо. А теперь расскажите всё с самого начала, сеньора Марин. Рассказ кубинки выглядел несколько странновато. По её словам, она уже год трудилась уборщицей на постоянной работе — устроилась туда сразу же, как только перебралась в Хьюстон. К её исполнению своих обязанностей не имелось никаких нареканий; её тоже устраивал график, зарплата и даже местоположение, которое находилось в пристойном районе. Машину сеньора приобрела пять месяцев назад — тот самый «опель», на фоне которого она сфотографировалась. Обычно женщина приезжала на работу уже поздно вечером, прибиралась, и ранним утром уезжала домой. Машина всегда дожидалась её в одном и том же месте, на стоянке для персонала. Да и кому придёт в голову угонять такую тачку? Но сегодня утром сеньора Марин не обнаружила «опель» на своём обычном месте. Камеры видеонаблюдения не были установлены в этой зоне, а охрана в недоумении чесала затылки; так что пришлось расстроенной кубинке идти в полицейский участок. Максимус, как и обещал, помог женщине составить заявление. Он не пребывал в недоумении, только ощущал свербящее жжение в затылке — верный признак того, что в истории с угоном старой машины далеко не всё так просто, как кажется на первый взгляд. И ему не потребовалось много времени, чтобы правильно оформить свои предчувствия в слова. Ровно до того момента, когда он закончил проверять заявление, которое составила сеньора Марин. — Ах, ты… чёрт возьми!.. — далее последовали более нецензурные ругательства, абсолютно несвойственные сдержанному полицейскому. Наскоро поблагодарив пострадавшую и отдав заявление дежурному, Максимус, не заходя к отцу, вылетел из участка, на ходу доставая телефон.* * *
«Эльза…» «Эльза…» Кажется, её кто-то звал… Глаза открывать совсем не хотелось… Мягко покачиваясь на волнах, она попыталась пошевелиться, чтобы понять, далеко ли от берега уплыла. Матрас был удобный, довольно упругий, а солнце настолько разморило девушку, что даже повернуться на другой бок казалось немыслимым. «Эльза!» Снова далёкий голос настойчиво звал её. Нехотя, она открыла глаза и приподнялась, ощущая, как тело становиться удивительно лёгким, которое буквально секунду назад едва могло шевелиться. Она не лежала на матрасе в море. Это вообще и близко не являлось пляжем. Но окружающее место оказалось знакомым. Она надеялась забыть о его существовании, но такого благословения ей, видимо, не полагалось. Сверкающая голубым льдом пещера, в которой жил её персональный Страж, приходящий к ней во сне. Точнее, в кошмарах… Однако в этот раз почему-то сковывающий душу страх не приходил. Вздохнув обречённо, но будучи готовой почти ко всему, девушка направилась вдоль искрящихся светом стен, ища выход и того, кто же позвал её сюда. Идти пришлось недолго. Она даже не шла — скользила по ледяному полу, с удовольствием ощущая присутствие свое стихии. А затем пещера внезапно закончилась, и Эльза увидела заснеженную равнину. Где-то вдалеке виднелись горы, с другой стороны, также очень далеко — лес, но она стояла обособленно от всего этого. И смотрела лишь на огромный диск луны, отливающим серебром и нависающим над этой равниной и Эльзой. Обернувшись, девушка увидела, что пещера, через которую она пришла, исчезла. — Это ты звал меня сюда? — негромко обратилась Снежная Королева к луне, уверенная, что её услышат. «Да. Я давно хотел поговорить с тобой». Невозможно было определить источник голоса. Он словно бы звучал внутри её головы, и в то же время — раздавался со всех сторон этой зимней долины. — Кто ты? — задала немного риторический вопрос девушка, но сейчас он не казался ей глупым. «Меня называют по-разному. У каждого народа, в каждой религии я выгляжу и называюсь иначе, нежели в другой культуре. Но чаще я наблюдаю за людьми в образе небесного тела, который зовётся луною. Поэтому иногда меня зовут Луноликим». — Зачем я понадобилась тебе? — она не удивилась подобному откровению. Ей даже казалось, что сейчас она что-то узнает о себе — нечто важное. «Это не ты понадобилась мне, Эльза Разенграффе. Это, скорее, я нужен тебе. Видишь ли, я не люблю, когда мои создания медленно убивают в себе дар и свою душу, запрещая себе чувствовать и жить». — Твои создания?.. Так ты?.. «Я — тот, кто дал тебе твой дар холода и льда. И, будь уверена, если бы ты была виновата в том, в чём так яростно себя обвиняешь, поверь — я бы отнял его, поняв, что ты не в состоянии с ним справиться». — Я… я не убивала своих родителей? — это получилось выговорить почти сразу же, словно ранее Эльза догадывалась об этом. — Но та авария… и снежная магия, с которой я не справилась… «Тот снежный кокон спас тебя. Без дара у тебя не было и шанса выжить. А твои родители были обречены изначально, и не по твоей вине! Я пытался сказать тебе это раньше, но через твоё чувство вины было невозможно прорваться. А сейчас твоё сознание, наконец, отключилось, и я смог найти связующую меня с твоим даром духовную нить». — Значит, я сплю сейчас? «Да. И тебе нужно проснуться. Разве ты не помнишь? Тебя похитил тот самый человек, о котором предупреждала Ваяна. Он увозит тебя из штата, а твои друзья ищут тебя. Но их не касается ваша связь с этим человеком. Тебе нужно самой всё услышать и понять». — Разве между мной и ним может быть связь? «Поверь, она есть. Просыпайся, Эльза, тебе пора узнать правду».* * *
Прогулка не принесла ей того удовольствия, на которое Эльза надеялась. В конце концов, для гармонии очень не хватало решить сразу несколько вопросов. Во-первых, ей всё же позвонила Рапунцель и рассказала о предложении Имельды Гонсалес. Во-вторых, Златовласка просветила её на тему родных Юджина обитающих (кто бы мог подумать!) в Колумбии. И теперь он всерьёз размышлял о том, чтобы с ними увидеться, а для этого ему придётся уехать, чего Рапунцель совершенно не хочет. Она на самом деле с радостью бы отправилась с ним, но никто не выпустит несовершеннолетнюю девушку из страны без сопровождения, которого пока нет. Вывалив на голову подруги кучу информации и попросив навестить как можно скорее, Рапунцель отключилась. Эльза, при всей своей сдержанности, не могла спокойно реагировать на всю мешанину, сотканную из чужих слов, эмоций и новых вводных у этих молодожёнов. Видит бог, она очень полюбила и Юджина, и его прекрасную невесту, но сейчас её голова была переполнена и другими мыслями. В них присутствовал Джек с его растущей к ней привязанностью, и его родители с их виной перед старыми друзьями и тем решением, которое Эльза приняла насчёт них. И бывшая элита школы с их всеобщей попыткой найти с ней хоть какие-то точки соприкосновения, и Шарлотта со своими несвоевременными чувствами… В общем, событий, информации и других деталей хватало. Не переставая размышлять, Эльза шла куда-то, не особо задумываясь над тем, куда именно её несут ноги. — Доброго дня, мисс Разенграффе, — доброжелательно раздалось вдруг неподалёку. Помотав головой, девушка огляделась и обнаружила себя возле клиники, где числилась пациентом, рядом с воротами которой стоял улыбающийся ей Дуглас Смит. — Здравствуйте, доктор Смит, — приветливо отозвалась Эльза и сочла нужным даже подойти к психиатру. — Вроде бы мы договаривались о том, что вы обращаетесь ко мне по имени. — После того, как вы снова встали во главе компании родителей, я думаю, что уместным будет более взрослое отношение к вам, — галантно отозвался врач, — вы, разумеется, всё ещё моя пациентка, и очень юная, но уже находитесь на весьма ответственной должности. И, если судить по тому, что вы пожелали все пасхальные каникулы провести на рабочем месте, вы хорошо справляетесь со своими обязанностями. — Благодарю вас, — Эльза слегка кивнула. Несмотря на всю выверенную речь своего доктора, ей послышался в его интонации скрытый упрёк. — Прошу прощения, что предупредила вас о моём отъезде миссис Фрост, а не я сама, — всё же сочла нужным извиниться девушка. — Ну, если уж вы всё равно гуляли в этом районе, то, может, зайдёте в офис, и мы всё же пообщаемся с вами? — предложил Дуглас, делая шаг в сторону клиники, — мой рабочий день закончился, но я с радостью уделю вам время. — Разве это удобно? Мы ведь не договаривались о встрече, а вы наверняка спешите домой. — Нет, не спешу, меня особенно некому ждать. Если вы торопитесь, то не волнуйтесь, я вас надолго не задержу. — Хорошо, только если вы уверены, что я не помешаю вашим планам. Доктор Смит ещё раз заверил Эльзу, что она совершенно точно ему не помешает, и та отправилась вместе с ним в здание. За стойкой администратора никого не было — видимо, большинство сотрудников на самом деле разошлись по домам. Где-то на лестнице слышалась возня обслуживающего персонала и негромкий разговор. Девушка машинально отметила, что доктор повёл её не в свой кабинет, который находился на четвёртом этаже, а куда-то мимо лифтов, где ранее ей бывать не приходилось. Это оказался чуть более просторный кабинет, практически идентичный тому, в котором Эльза привыкла бывать, но только отличавшийся ещё и наличием журнального столика, на котором располагались всевозможные предметы. К примеру, разноцветный пластилин, красивые деревянные чётки — не католические, Эльза видела те, что периодически носила Рапунцель — эти отличались, поэтому принадлежали, скорее, мусульманству. Так же среди прочего можно было отметить наборы для вязания и очень длинные проволоки, из которых можно складывать разнообразные фигуры… — Возьмите что-нибудь, — предложил ей врач, — и присаживайтесь. Пожав плечами, Разенграффе-старшая взяла красивый серебристо-белый пластилин с блёстками и уселась в кресло. — Можете что-нибудь слепить, пока мы будем беседовать, — любезно отозвался психиатр на немой вопрос пациентки. — Итак, Эльза, давайте начнём. Я же обещал вам, что наша беседа не затянется, так что нам стоит приступить, — она только молча кивнула, с удовольствием разминая пластилин в руках. — Я полагаю, что вам теперь гораздо легче, чем когда вы первый раз пришли ко мне осенью? — Именно так, доктор Смит. Я учусь, и теперь почти не оказываюсь в конфликтных ситуациях. Работаю, как вам известно. В моей жизни стало чуть больше близких людей. Музыка по-прежнему является моим хобби. Думаю, могу с уверенностью сказать, что я в порядке. — А что насчёт… личной жизни? Как вы понимаете, я не имею в виду вашу сестру и друзей. — Если вы о парне, то его у меня нет, — её мысли, несмотря на сосредоточенность на занятии лепкой, почему-то странно расплывались. — Что ж, хорошо. А говорить о ваших родителях вы теперь можете? — Думаю… что да? — Эльза на секунду отвлеклась от пластилина, едва взглянув на врача. — Я не так давно их вспоминала, но уже без той острой боли… Хотя она, конечно, никуда не ушла. — Ну, давайте попробуем. Вы были в машине вместе с ними, когда они погибли. Но вы выжили. Вы чувствуете себя виноватой? — Я… немного… Мне сложно думать о том, как было бы лучше: чтобы случилось то, что случилось, или же, чтобы моя сестра осталась совершенно одна. По крайней мере, мы есть друг у друга. — Я вас понял. Но всё же… почему вы ощущаете вину? — Потому что… потому что… я кое-что сделала… — И что же это?.. Эльза стряхнула с себя странное оцепенение, увидев предмет, который вылепила из пластилина. Это была снежинка. Волшебно мерцающая в слабом свете заката, реальная и потусторонняя, слишком большая и в тоже время казалось, что никакой другой она не может быть… Символ жизни и силы Эльзы. Она подняла на доктора Смита уже осмысленный взгляд и произнесла: — Наверное, я всё же рада, что осталась жива. В моей жизни довольно много светлого и теплого. Пока я не могла разговаривать, у меня появились настоящие друзья, которые приняли меня такой, какая я есть. И они тоже важны для меня — как Анна, Мейси и… и Джек… — Джек? Кто такой Джек? Лицо у Дугласа Смита совсем непрофессионально вытянулось и стало почему-то выглядеть иначе. Девушка не могла понять, что именно изменилось в выражении, но видела, что проступившие эмоции портят его казавшиеся довольно симпатичными черты. Несмотря на возраст, он был привлекательным мужчиной, но оценить его внешность по достоинству Эльза Разенграффе никогда не смогла бы. Она могла его уважать, ценить как профессионала, но ей и в голову не пришло бы попытаться взглянуть на него не как на своего врача. И дело вовсе не в разнице в возрасте. Просто с некоторых пор она понимала, из-за кого именно её сердцебиение будет становиться громче, а пульс — учащаться. И вряд ли эта ситуация измениться в ближайшие сто лет. — Это сын моих опекунов, — улыбаясь своим мыслям, отозвалась она, — Джексон Оверланд Фрост, если точнее. — Вы ранее не упоминали о нём. Вообще. — Да, у нас не сразу сложились отношения. С первой встречи он вызвал у меня лишь глубокое презрение. Было невыносимо трудно пробиваться друг к другу, и не всегда каждый из нас хотел понять другого. Но теперь… думаю, мы вполне можем называться именно близкими людьми. — Вот как? И что же в нём такого хорошего, что вы пренебрегли своим первым впечатлением? Разве он не избалованный деньгами подросток из тех, кто считает, что мир вертится вокруг него? — Именно так я и думала поначалу, — воспоминания о том дне, когда сёстры Разенграффе впервые переступили порог дома Фростов, моментально возникли в голове Эльзы. И как же сильно всё поменялось с того момента и до сегодняшних минут! Кажется, она… счастлива? Несмотря на то, что она была вынуждена каждый раз отталкивать от себя Джека, она не могла не понимать, как ей хочется ему ответить. Как кровь приливала к щекам, когда он прикасается к ней! И как ей радостно от того, что она является объектом нежности этого человека!.. Да, во всех смыслах противоречивого! Да, ни разу не идеального. Откровенно говоря, вздорного, ревнивого, злопамятного, даже жестокого в своём наказании. Но при этом — верного, любящего, умного и преданного тому, что он считал правильным. Качества Джека не все и не всегда говорили в его пользу. Но без той маски, которую он носил, а потом избавился от неё, принять его оказалось гораздо проще. К тому же их взросление по-настоящему только начиналось, и Эльза понимала, что им обоим предстоит долгий путь. Если она позволит. — Удивительно, насколько этот мальчишка смог так повлиять на вас, что даже сейчас, думая о нём, вы сияете улыбкой, — вдруг ворвался в её мысли голос врача, — а ведь первые месяцы после того, как погибли ваши родители, вы были похожи на тень. Девушка заметила, что доктор Смит уже не сидит напротив неё; он задумчиво прохаживался по кабинету, изредка бросая на Эльзу странные взгляды. Она вдруг поняла, что разговор этот перестал быть профессиональным. Вынув телефон с нарочитой небрежностью, Эльза взглянула на дисплей и произнесла: — Уже поздно, доктор Смит, меня ждут дома. Кажется, вы говорили о двадцатиминутном сеансе, — она опустила ладонь на сиденье, прикрыв ею средство связи. Врач остановился около окна, что-то пристально высматривая на улице, затем очень принужденно вздохнул и медленно двинулся в сторону своей пациентки. — Что ж, очень жаль. Я, конечно, планировал закончить это несколько иначе, но… Видимо, выбора не остаётся. Придётся нам ускориться, мисс Эльза Разенграффе… — неожиданно его голос зазвучал совсем рядом — мужчина стоял сбоку от её кресла, и его лица она не могла видеть, а поворачивать голову совсем не хотелось. Внезапно девушка ощутила боль в районе шеи и едва не вскрикнула — запоздавшая догадка не успела толком оформиться в голове, которая быстро стала наполняться туманом. — Какая же ты дура, Эльза, — чужим металлическим голосом произнёс доктор Смит, — совсем как твоя мать… Больше она ничего не слышала.* * *
— Я уже даже ничему не удивляюсь, — Максимус скептически оглядел сидящую в гостиной, как ему показалось, толпу народа, — как я понимаю, все присутствующие в курсе? — Здесь все те, кто волнуется за Эльзу, — пояснила Шарлотта, продолжающая держать его за руку. — Даже не сомневаюсь, — хмыкнул офицер Медина, обратив внимание, что Джек Фрост стоит немного в стороне от общей компании и не говорит ни слова. Его обычная бледность приобрела тёмный оттенок, а вот круги под глазами, свидетельствовавшие о бессонной ночи, были почти чёрные. Максимус практически чувствовал отчаяние этого парня, и понимал, почему никто из присутствующих не решается к нему подходить. Провоцировать нездоровую реакцию никому не хотелось. — Простите, офицер, — к нему обратилась ухоженная, но явно растерянная и несобранная женщина, — я Аннабель Фрост. Подруга моих детей, Рапунцель, — она слегка махнула в сторону Златовласки, которая, разумеется, стояла в обнимку со своим женихом и скромно улыбнулась тому, кому обязана была свободой. — Так вот, она утверждает, что только вам можно доверять. Как вы понимаете, я пока не могу предать дело огласке, да и не примут у меня заявление из-за малого количества времени прошедшего после пропажи. — Верно, миссис Фрост, — кивнул Максимус, — к тому же я сильно сомневаюсь, что мисс Эльза Разенграффе была выбрана случайно. — С учётом её связи с семьёй Фрост, это неудивительно, — подала голос Шарлотта, незаметно усадившая своего неофициального кавалера на диван. Но в ответ он только покачал головой. — Нет, мисс Шарлотта, я думаю, не всё так просто. Её похититель вряд ли нуждается в деньгах. — Почему вы так решили? — А что ему нужно? — Кто он? Последний вопрос, ворох которых высыпался на голову Максимуса от окружающих, задал Джек. Правильный вопрос, чёрт возьми, вы даже не представляете, насколько правильный. — Сегодня утром к нам в участок… Вернее, на моё бывшее место работы поступило заявление об угоне машины. Странность в том, что никто подобноё старьё не угоняет, это не тот раритет, за который борются коллекционеры всего мира. Но потом я увидел место работы хозяйки автомобиля. Так вот, она работает в частной психиатрической клинике, которую посещала ваша подопечная, миссис Фрост. А в такие совпадения я не верю. — Но это же не говорит о том, что кто-то из персонала имеет отношение к её похищению, — заметила мать Джека. — Мы даже не знаем, была ли она там вчера вечером. — Была, миссис Фрост, — подтвердил Максимус, — я сумел уговорить прокурора Энджелс выписать мне ордер на обыск клиники. Вот что я там нашёл. Он вынул из кармана куртки нечто, завёрнутое в полиэтилен. Приглядевшись, вещь узнала Анна Разенграффе: — Это же телефон Эльзы! — Верно, мисс Анна. Но знаете, где я его нашёл? В одном из кабинетов, внутри кресла для посетителей. Завалиться в такое место случайно он не мог, значит, мисс Разенграффе оставила его сознательно. К тому же она предварительно поставила его в режим «полета». Полагаю, что-то пошло не по сценарию, и ваша сестра, мисс Анна, ощутив опасность, решила подстраховаться на случай, если её будут искать. — Правильно ли я поняла вас, офицер Медина, — тревожно уточила Аннабель, — вы считаете, что Эльзу мог похитить собственный психиатр? — Я не хочу нагнетать обстановку, миссис Фрост, но у нас есть одна поговорка, довольно точно описывающая представителей этой профессии: психиатры чаще всего ещё более ненормальные, чем их пациенты. — Совершенно верно, офицер, — и вперёд вышел прежде молчавший пожилой мужчина. Максимус отметил его присутствие в гостиной, когда только вошёл, но он точно знал, что никогда прежде не встречался с этим человеком. Тот, впрочем, не стал тянуть интригу и представился сам: — Пабло Бьоргман, дед Кристоффа Бьоргмана, — после короткой паузы он решил добавить: — врач-кардиолог, имеющий так же специализацию в психиатрии. — Значит, вы прекрасно понимаете, о чём я говорю, — бегло, но внимательно изучив доктора в течение нескольких секунд, Максимус, сделав определённые выводы, решил, что этот мужчина заслуживает доверия. — Но зачем доктору Смиту могла понадобиться Эльза? — воскликнула Рапунцель. — Я ведь тоже посещала его, но не заметила в нём особой заинтересованности мной. — Может, его просто наняли для похищения? — предположил Юджин. — Ведь Эльза доверяла своему врачу, насколько я понял. — Мы возвращаемся к первому вопросу, — вздохнул полицейский, — кому и зачем настолько нужна была мисс Разенграффе, чтобы обращаться и действовать через психиатра? Ведь её похититель сильно рисковал, идя на такой шаг. — Подождите! — Анна стремительно приподнялась на своём месте, — я должна вам кое-что показать! Я сейчас, минутку! — и девушка, вскочив с дивана, куда недавно присела, выбежала из гостиной. Аннабель Фрост, хорошо понимая, что накал тревоги превысил градус допустимого, распорядилась, чтобы Мартин подал всем напитки и легкие закуски. Аргумент, что ни у кого нет аппетита, на неё совершенно не подействовал, прибитый фразой «А как вы собираетесь её искать, если у вас не будет сил и мозги отключатся от нехватки калорий?». Максимус молча признавал её правоту. Силы и энергия сейчас были нужны им всем, чтобы выдержать обрушившееся на них испытание и суметь найти решение. Потому что бывший офицер полиции по-прежнему был уверен, что это — не похищение с целью выкупа. А что-то гораздо серьёзнее. Взглянув на Джека Фроста, который по-прежнему стоял в дальнем углу комнаты один, Максимус решил подойти к нему. За всё время его визита он видел, что к наследнику автомобильной империи так никто и не попытался даже приблизиться. Кроме его сестры Мейси, но и она, что-то тихо уточнив, тут же сочла за благо удалиться. Наплевав на возможную реакцию, офицер Медина подошёл к юноше. — Мистер Фрост, — негромко обратился он к Джеку. — Я понимаю, что никакие слова утешения и сочувствия сейчас не помогут. И знаю, что сейчас вы хотите не ждать, а действовать. Но не представляете, что именно могли бы сделать, — Джек всё же поднял глаза на Максимуса — ему пришлось по нраву то, что с ним заговорили без лишней жалости и ненужных слов. — Я не могу помочь вам прямо сейчас. Но я уже никому не подчиняюсь, а потому имею право действовать по своему усмотрению. К тому же нет никакого официального расследования. Итак, моё предложение заключается в следующем: я готов взять вас с собой, когда мы направимся на поиски мисс Эльзы. Джек вздрогнул, и в мимике его лица впервые за сутки появилось оживление: — Это правда? Вы же идёте на прямое нарушение, привлекая гражданских… — Во-первых, вы уже совершеннолетний, а, значит, сами за себя отвечаете. Во-вторых, я ни перед кем не обязан отчитываться. И в третьих, ваша подруга, Шарлотта Фэй, — тут он позволил себе улыбнуться, — а так же её компания друзей-подростков довольно бесцеремонно вмешивались в мою работу. Так что один вы мне уж точно не помешаете… — Офицер Медина! — звонкий голос Анны прервал их тихую беседу. Девушка вернулась в гостиную, держа в руках свёрнутый плакат. Все замолчали, сразу же сосредоточившись на ней. Она подошла к Максимусу и сказала: — У моей мамы, Элизабет, был поклонник, когда она училась в Йеле. Как мы с Кристоффом поняли, он не отличался адекватностью, за что и был исключен, несмотря на гениальные способности. О его дальнейшей судьбе в университете ничего неизвестно, но, может, вы знаете или слышали о нём, — девушка развернула плакат, явив Максимусу фотографию, сделанную в портретном стиле. Он не успел толком рассмотреть старый снимок, как голос подали одновременно несколько человек, которые тоже подошли ближе. Аннабель и Рапунцель недоверчиво всматривались в фотографию, явно не до конца доверяя увиденному. — Это он! — воскликнула Златовласка. — Это мой врач, только гораздо моложе!!! — Я не верю своим глазам, но вынуждена согласиться с тобой, — едва проговаривая слова, кивнула мать Джека, — это и в самом деле доктор Смит…* * *
Дрянь!!! Какая же дрянь!!! Как эта девчонка посмела в кого-то влюбиться! В кого-то, кроме него! Он ведь так хорошо всё придумал… Молоденькая девушка, только что потерявшая родителей, лишившаяся голоса, слабая, потерянная, угнетённая богатством семьи, где они с единственной сестрой живут на правах бедных родственников. Она встречает человека, пусть и немного старше себя — талантливого врача-психиатра, который помогает ей, становится другом, и она, как в классическом сюжетном каноне, влюбляется в него. А потом он, поначалу нехотя, открывает ей свои чувства, затем они вместе уезжают туда, где можно укрыться от всего мира, и где она будет принадлежать только ему!.. Как же сладко ему было мечтать об этом! Как трудно, и в то же время интересно было всё это организовывать. Смерть тех, кто растоптал его гордость и унизил его гениальную личность, была самым простым пунктом в его масштабном плане. Правда, он и представить себе не мог, что их дочь, которую он себе выбрал, поедет в порт вместе с ними! К счастью, она осталась жива. Что он пережил на следующее утро, когда просматривал новости в поисках того, самого главного, событийного сообщения, говорящего о том, что теперь его жизнь изменится, а, что самое отрадное, — теперь он отомщён! И вдруг с ужасом вчитался в строчки, говорящие о том, что Эльза Разенграффе была в машине вместе с родителями, но чудом выжила. Нет, он больше её не потеряет. Он никому не позволит отобрать у себя то, что принадлежит ему. Даже смерти. Он годами зарабатывал себе репутацию, сменил имя, стал лучшим в своей области. Даже знаменитый Ганнибал Лектор не смог с ним сравниться в области познания человеческого мышления! Он сделал так, чтобы главврач клиники порекомендовал Аннабель Фрост именно его. Он сделал всё, чтобы стать для несчастной Эльзы другом. Он свёл её с Рапунцель Голден — только лишь для того, чтобы она воспылала к нему благодарностью за человека, с которым одинокая немая сирота смогла найти общий язык. Он был уверен, что она сохранит в подсознании того, кто именно позволил двум пациенткам сдружиться. Это станет хорошей инвестицией в будущие нежные чувства. И тут выясняется, что она такая же неблагодарная тварь, как и её мать! Что она выбирает не достойных мужчин, а всякое дерьмо! Почему не сработал транс? Упражнения с мелкой моторикой должны были загнать её в гипнотическое состояние! А она, даже не прикладывая усилий, вышла из него, он не успел задать ей почти ни одного вопроса! Нет, один всё же задал, когда она как-то странно охарактеризовала своё чувство вины: «Я кое-что сделала». О чём она говорила?! Эта фраза в равной степени относится и к тому, что разбила тарелку, и к тому, что прирезала человека! А она так и не ответила, потому что сумела выйти из состояния транса! Но в этот раз он не отступит. В этот раз он намного умнее. Пришлось действовать в срочном порядке. Хорошо, что доза снотворного в шприце у него всегда была с собой. Теперь Эльза будет спать мёртвым сном много часов — как раз хватит времени покинуть штат, доехать до тайного места и расположиться с удобствами. Свою машину брать нельзя, слишком заметная, нужно что-то попроще. Придётся взять тачку, принадлежащую кому-то из обслуживающего персонала, вскрыть её не является проблемой. Он увезёт её с собой даже против её желания и заставит полюбить себя! Если Дуглас Лайонел Смит Батлер кого-то выбрал, то он верен своему выбору. И пойдёт на всё, чтобы та, кого он выбрал, оставалась с ним навсегда. Его никто не найдёт. Их никто никогда не найдёт.* * *
Дорога в соседний штат предполагалась неблизкой, особенно с учётом того, что ехать нужно было на юг. Кто бы мог подумать, что недавно в Луизиану ездили Рапунцель с Юджином, а теперь туда же направлялись Максимус с попутчиками в поисках Эльзы. — Надеюсь, мы найдём это место, — сказал доктор Бьоргман. Он настоял на том, чтобы участвовать в поисках, ведь его помощь как врача могла пригодиться, и бывший полицейский не стал с этим спорить. Всем понадобилось несколько минут, чтобы отойти от шока. Когда выяснилось, что психиатр Эльзы и отмороженный во всю голову поклонник Элизабет Разенграффе — это один и тот же человек, все присутствующие в гостиной, мягко говоря, растерялись. Очень мягко. Максимусу некогда было теряться. Он немедленно выяснил у Анны настоящее имя психиатра и созвонился с отцом, потребовав у Теодора Палмера как можно быстрее разузнать всё об этом человеке, а так же, что особенно важно, имеется ли у него в наличии какая-либо недвижимость. Анна и Кристофф, стараясь ничего не упустить, сумели рассказать полицейскому о своей поездке по университетам страны и о том, что они узнали от преподавателя Сильвии Валентайн. — Он почти наверняка спланировал всё заранее, — согласился с полицейским Пабло Бьоргман пришедший в себя раньше всех, — к таким вещам психопаты готовятся очень долго. Они годами могут терпеливо выжидать, чтобы потом осуществить желаемое и очень быстро скрыться. Достаточно вспомнить историю Наташи Кампуш. — Уверен, что вы правы, и база для жертвы у него точно есть, — кивнул Максимус, — только он, видимо, не рассчитывал, что мисс Анна Разенграффе и ваш внук отправятся в Йель и достанут его старую фотографию. Что странно; как правило, преступники с таким мышлением полностью стирают себя из прошлого. — У таких людей есть одна, но весомая слабость, — вздохнул Пабло, — они всерьёз считают себя умнее других. К тому же он почти всё сделал идеально: миссис Фрост никогда не видела поклонника своей подруги и не могла узнать, когда знакомилась с ним и договаривалась о консультациях своей подопечной. Карлос Клифф возвращается в Техас только на Рождество, а всё остальное время он так далеко, что Кромешник не принял его в расчёт. И его диплом психиатра — настоящий, я уже узнал у коллег. Он действительно обучался этой профессии, что, в общем, объяснимо: именно там можно научиться казаться абсолютно нормальным. Все клиенты ему благодарны, имеет только положительную характеристику от всех работников клиники и преподавателей в университете… Так что не факт, что мы бы его нашли. — Да, если бы не любопытство мисс Анны, то неизвестно, сколько бы мы блуждали впотьмах, — офицер Медина благодарно взглянул на рыжую девушку и её парня, которые внимательно слушали их разговор. Джек, поняв, что жизни Эльзы ничего не угрожает, тоже приблизился к общей компании, сосредотачиваясь на насущном. Нельзя сказать, чтобы он успокоился, потому что жизнь Эльзы, может и была в безопасности, а вот сказать то же самое про здоровье нельзя. В частности, про здоровье ментальное. Джек помнил, как трудно давались ей первые месяцы в особняке Фростов; как тяжело ей пришлось, постоянно ощущая на себе давление социума; и как он сам едва умом не тронулся, вытаскивая эту девушку из её ледяного замка, куда она никого не собиралась пускать. «Только бы с ней ничего не случилось, — мысленно взмолился парень, — я оставлю её в покое, я больше никогда не заговорю с ней об отношениях, только бы она была в порядке!» Разговор о преступнике, тем временем, продолжался. — Один мой приятель, — Пабло внимательно просматривал письмо, присланное ему на электронную почту, — с которым мы вместе учились в медицинском, пишет, что Дуглас Смит — это вовсе не выдуманное имя. Смит — девичья фамилия его матери, а Лайонел — его второе имя. Видимо, оно ему больше нравилось, когда он учился в Йеле. А потом стало очевидно, что пользоваться предыдущим именем и своей фамилией невыгодно после скандального исключения из престижного университета; и в институте медицины Нью-Йорка появился студент Дуглас Смит. — Судя по тому, как его заклинило на миссис Элизабет Разенграффе, — прибавил Максимус, — то с головой у него проблемы покруче, чем кажется на первый взгляд. Он выбрал объектом своих преследований её дочь, которая от матери отличается только возрастом и цветом волос. Нужно быть крайне осторожными при встрече, неизвестно, на что он может быть способен, если почует, что его добычу могут отобрать. — Так он считает её именно добычей? — вмешалась Рапунцель. — И к любви это не имеет никакого отношения? — Мисс Готель, это одержимость, — устало пояснил доктор Бьоргман, — если вы собрались его пожалеть, то, поверьте мне, не стоит. Такие люди не способны на чувства вообще. Ими движет только маниакальное желание присвоить себе то, что они считают своим. И другие люди для них — это вещи. Не более того. В крайнем случае, рабы или скот. А у рабов, вещей или скота нет своих желаний. У Джека мороз по коже пробежал, когда он понял, к кому именно в руки угодила Эльза. Время тянулось мучительно медленно, все ждали звонка от Теодора Палмера, который старательно пробивал все полицейские базы на наличие имущества у подозреваемого. — Я поеду с вами, офицер Медина, — не спрашивая, а предупреждая, проговорил дедушка Кристоффа, — Эльзе может понадобиться медицинская помощь, и переговоры с психопатом я могу взять на себя. Поверьте, я сумею найти нужные слова. — Хорошо, доктор Бьоргман, — без возражений принял его предложение Максимус, — так же со мной едет мистер Фрост. Думаю, все здесь не нуждаются в объяснении, почему. — Позвольте мне тоже поехать, — подала голос Анна, — я знаю, что по возрасту не подхожу, но мне необходимо знать, что с сестрой всё в порядке. Я просто не усижу дома. — Ладно, мисс Анна, — кивнул полицейский, который после истории с диадемой Голденов явно стал относиться к окружающим более терпимо. — Надеюсь, больше ни у кого нет желания поехать? Потому что я никого не возьму. — Да ради бога, офицер, — раздался задорный голос Юджина, — мы с Рапунцель поедем прямо за вами. Кто ещё с нами? Максимус не успел отдёрнуть бывшего вора-мошенника, потому что их прервал звонок. Теодор Палмер, наконец, выяснил о приобретениях Дугласа Лайонела Смита Батлера. — Недвижимости у него не так много, — сообщал шеф отдела ограблений, — только квартира в Хьюстоне. Но несколько лет назад он совершил странное приобретение в соседнем штате, поэтому я не сразу нашёл эти данные. Он купил участок земли на юге Луизианы. И довольно задёшево. Сказал, под строительство. Понятия не имею, зачем ему понадобилось что-то строить в заболоченной и кишащей крокодилами местности. Но ни у кого вопросов тогда не возникло. — Ясно, — Максимус сделал знак присутствующим, чтобы собирались ехать, — вышли мне карту Луизианы и пометь тот квадрат, который он купил. Ни о чём не беспокойся, я сам разберусь с прокурором Энджелс, когда вернусь. И отправь Уайлдера и Холл проверить его квартиру на всякий случай. Если что — скажи, что я разрешил взломать двери. — Да, сейчас я всё тебе отправлю и позвоню твоим друзьям, — без пререканий согласился капитан Палмер и вдруг позвал: — подожди, Максимус. — Что, отец? — Будь… Будь осторожен, сынок. — Я постараюсь, — он поспешно отключился, не желая анализировать то, каким тоном его отец и бывший начальник попросил быть осторожнее. Кажется, и в самом деле переживал. И вот теперь Максимус ехал на предельной скорости в соседний штат, и с ним в машине ехали доктор Пабло Бьоргман, Анна Разенграффе и Джек Фрост. А где-то позади на своём стареньком «форде» ехал Юджин, в машину которого сели он сам, Рапунцель, Кристофф Бьоргман, Шарлотта Фэй. Не то что бы Максимус видел их постоянно при взгляде в зеркало заднего вида, но периодически они мелькали среди других машин. Он даже ругаться с ними не стал — время было дорого. Хорошо ещё, что Аннабель Фрост не позволила Мейси никуда ехать. Девушке, которая недавно справила четырнадцатилетие, не стоит появляться в логове психопата. Там и без неё народу хватает. — А вот и машина, — произнёс Максимус, когда спустя несколько часов они остановились у заболоченных лесов южной Луизианы. Машина — та самая, которую угнали у сеньоры Марин — была брошена возле реки. Полицейский и его спутники выбрались из авто, дожидаясь, пока подъедут их друзья на другом транспортном средстве. — Не факт, что он уплыл с ней дальше по реке, — проговорил Пабло Бьоргман, старательно кутаясь в куртку — на удивление в жаркой Луизиане именно сейчас было холодно, — здесь несколько дорог… то есть, условных дорог есть и через лес. — Вижу, — хмуро заметил Максимус, не понимая, что его тревожит. Что-то было неправильно. Послышался шум мотора, и вскоре пассажиры второй машины оказались рядом. — А только мне кажется, что здесь нежарко для этого штата? — спросила Шарлотта, обнимая себя за плечи. И Максимус понял, что же ему показалось неправильным. Температура воздуха. Он внимательно вгляделся в лесную даль и вдруг пробормотал севшим голосом: — Канделария Святого Иосифа… Сначала он застыл на месте, а потом бросился вперёд, через заболоченные леса, наплевав на обувь. На реку он больше и не взглянул. Остальные, спустя секунд пять от силы, дружно последовали его примеру. И очень быстро поняли, что ввело невозмутимого полицейского в ступор. Эта часть луизианского леса была покрыта льдом и снегом. И теперь причина холода становилась понятна. Деревья, лианы, растения, земля и болота под ногами — всё замёрзло и отдавало настоящим зимним холодом, как будто это была не Луизиана, а, как минимум, Аляска. Максимус остановился, оглядывая произошедшую метаморфозу с климатом, как и большая часть остальных. Меньшая часть искала глазами виновницу аномалии с природой. — Что здесь произошло? — ошеломлённо произнёс Пабло. — Я бы сказал, это чудо, если бы не был врачом с двумя докторскими диссертациями. — Это не чудо, — покачала головой Анна, — это моя сестра. — Ваша сестра? — Максимус взглянул на девушку, ища объяснений в её лице. Она не успела ответить, потому что тишину прорезал, сначала громкий, не верящий шепот Джека, а потом и его крик: — Эльза… Эльза!!! Парень сорвался с места вперёд — туда, где было самое сердце зимнего королевства. Его друзья остались на месте, поражённые увлекательным зрелищем. Через ледяной лес шла Эльза Разенграффе — спокойная, абсолютно не взволнованная собственным похищением, и, как всегда, прекрасная. Одетая в джинсы и легкую футболку, она совершенно точно не мёрзла, не старалась себя согреть и не поскальзывалась. Однако, увидев и услышав Джека, Снежная Королева, отбросив все сомнения, побежала ему на встречу. На удивление, горячие руки обвили шею парня, едва Эльза оказалась в его объятиях. — Ты жива, — прошептал он, сжимая талию девушки, — господи, ты жива и в порядке… — Я свободна, — вдруг ответила она, — я наконец-то свободна! Продолжить диалог не удалось. Зрители, наблюдавшие за грандиозным воссоединением, решили, что им пора принять участие в этой мелодраме.* * *
Эльза открыла глаза. После объяснений с Луноликим в голове как будто прояснилось. Она хорошо помнила и сам разговор, и всё, что произошло до него. И её не удивило пробуждение, в котором у неё были связаны руки и ноги, а сама она лежала на кровати с балдахином. Незнакомая обстановка, комната небольшая, довольно светлая. Зелёные тона, ближе к малахитовому, добротная мебель — кроме кровати, есть шкафы, прикроватные тумбочки, туалетный столик с большим зеркалом. Окно прикрыто тюлем из органзы, за которой ничего не видно, кроме того, что за окном, кажется, был день, и шторами тоже зелёного цвета — в тон. Очень смахивает на женский будуар, каким его показывают в старых фильмах. А ещё тот, кто привёз её сюда, понятия не имет об её вкусах и предпочтениях. Она бы никогда не выбрала зелёный цвет для спальни. Поддаваться панике было нельзя, да сейчас девушка почти не волновалась. После всего, что ей сказал тот, кто наделил её снежным даром, она ощутила себя птицей, которая внезапно почувствовала, как сломанные ранее крылья вдруг расправились, и теперь она снова может летать! Теперь она знала, что ни в чём не виновата. Луноликий оправдал её перед собой, она — свободна. Если её похититель решил, что заполучил в своё логово покорную жертву, то он сильно ошибся. Эльза не собиралась быть ничьей пленницей. Тем более теперь, когда она получила шанс на счастье. Она знала, что рано или поздно, но он придёт. И тогда будет видно, кто же победитель в этой истории. Его шаги раздались минут через двадцать. Открылась дверь, и доктор Дуглас Смит предстал перед своей бывшей пациенткой. Разыгрывать удивлённую и испуганную девицу не входило в планы Снежной Королевы, а вот вывести его на откровенность — пожалуй. Поэтому она просто молча смотрела на мужчину без всякого намёка на эмоции, даже, пожалуй, с налётом лёгкой скуки на лице. Вероятно, бывший врач ждал всё же другой реакции, и молчание девушки его немного обескуражило. Он немного постоял, подождал чего-то; затем прошёлся по комнате, поглядывая на пленницу. Когда выражение её лица так и не и изменилось, а вопросов не последовало, он сам заговорил, и голос его звучал несколько взволнованно. — Да, я знаю, что всё это требует, наверное, некоторых пояснений… Но ты сама виновата, Эльза, я хотел по-другому… Всё должно было быть совсем иначе, понимаешь? — она по-прежнему смотрела на него со скучающим видом, и он продолжил: — Мне самому не нравится, что приходится так поступать. Я не хотел. Ты даже не представляешь, сколько времени я готовился к тому, чтобы привести тебя сюда, в наш дом… Да, я построил этот дом для нас! Можешь представить себе, как я ждал тебя? Нет, не можешь! Мне не хотелось быть с тобою грубым, и я обещаю, что этого больше не повторится. При условии, конечно, что ты, в отличие от своей глупой матери, всё же выберешь достойного мужчину. Я хочу сказать, что безмозглые мальчишки не стоят того, чтобы тратить на них свою юность и время. Мне жаль, если ты не поняла этого раньше. Но теперь ты понимаешь? Понимаешь, что твоего внимания стоит только взрослый, состоявшийся и воистину гениальный человек? Только такой имеет право называться спутником жизни Принцессы Морских Портов. Неужели не очевидно, что только… — Это ты убил моих родителей? — бесцеремонно и невежливо перебила его Эльза, которой надоели разглагольствования психопата. Тот от удивления даже не рассердился, прекратив свои хождения взад и вперёд и уставившись на пленницу. — Я не убивал, — произнёс он, — я просто освободил тебя. Разве ты не мечтала от них избавиться? Они ущемляли твою свободу, сделали наследницей без твоего согласия. Неужели ты об этом мечтала? Это твоя мать хотела заниматься бизнесом, а для тебя… — Как? — снова не дала ему закончить девушка. Через чувство вины её сломать было проще всего, и человек с образованием психиатра прекрасно это понимал. Тем более, он бил не наугад — все подростки периодически грезят о том, чтобы его настырные родители исчезли раз и навсегда вместе со своими нравоучениями. А о том, что его пленница ругалась с Элизабет и Стивеном из-за Ханса, он прекрасно знал. Только вот перед ним уже была не та девушка, что пришла к нему в кабинет впервые в сентябре, убитая и размазанная грузом ответственности за случившееся. Теперь это была Снежная Королева, гордость своей семьи, в сердце которой пробуждался ураган. — Как ты убил моих родителей? — О, это было не так сложно, — воодушевлённо заговорил тот, кого прозвали Кромешником, — я знал, что они постоянно посещают порт, вот и подправил тормоза в той машине, которой они пользовались постоянно. У них не было и шанса выжить! У меня отличные технические навыки, и никто не подумал о том, что авария не была случайностью. — Где мы? Куда ты меня привёз? — Что? А, мы на болотах Луизианы. Но ты не переживай, крокодилы здесь не появляются. Просто мне нужно было тихое место, где никто бы тебя не нашёл. А разве кому-то придёт в голову что ты скрываешься на юге соседнего штата? — Зачем тебе понадобилась я? — задала следующий вопрос Эльза, пока он не увлёкся и снова не начал объяснять, как он гениален в своих решениях. — Как — «зачем»? Мне нужна достойная партия. А ты именно такая. Поначалу я остановил свой выбор на Элизабет, но… — тут он скривился, — она пренебрегла гением ради посредственности. А раз так, то она не стоит того, чтобы сожалеть о неудавшихся отношениях. Если женщине не хватило ума понять, кто одарил её своим вниманием, то она вряд ли дотягивает до моего интеллекта. — И ты просто решил сменить маму на дочь? Просто потому, что мы с ней похожи? — Нет-нет, я допускаю, что ты гораздо мудрее своей матери, — тут же замахал руками доктор Смит, — и потому я уверен, что ты подойдёшь мне в качестве жены. Поначалу мне казалось, что вы очень похожи, но теперь я вижу, что ты и красивее, и образованнее, и талантливее. Но сначала нужно было освободить тебя, чтобы создать подходящие условия для нашего знакомства и последующей женитьбы. — Вот как. Значит, ты решил, что присвоить меня себе, как какую-то вещь — это гениальное решение? Я никогда не видела в тебе потенциального кавалера, не говоря уж о большем. Я влюблена в другого человека. Но даже если бы и не любила, ты всерьёз считаешь, что я соглашусь на отношения с убийцей своих родителей?! Посреди комнаты внезапно взметнулась метель. Кромешник упал возле кровати, с каким-то ужасом глядя на ворвавшуюся в его пространство стихию. Эльза чуть направила магию на верёвки — и через секунды уже стряхивала на пол лёд, в который они превратились. Не торопясь, она встала и подошла к похитителю. Метель бушевала сильнее. — Я не всегда была хорошей дочерью, — ледяным, как температура в доме, тоном проговорила она, — я сердилась на них, иногда кричала. Но я никогда не желала им смерти. Ты слышишь меня, доктор? НИКОГДА!!! Я любила Стивена и Элизабет Разенграффе, я была счастлива, что родилась именно в этой семье. — Снежная спираль закручивалась вокруг тела врача, стискивая его в оковах, снять которые может лишь сама хозяйка. Гнев Эльзы, освобождённое «я», многомесячное чувство вины и тоска, едва не поглотившая саму её суть — всё это сейчас вливалось в стихию зимнего дара, бушевавшего как в доме, так и на улице. Только теперь она полностью контролировала его и понимала, что делает. Вряд ли кто-то и в самом деле решит наведаться в болота. Она снимет чары, как только окажется подальше от этого дома. А что касается самого похитителя, сейчас взиравшего на неё с диким страхом в глазах… Она знала, что может казнить его — и никто бы не осудил её за это. Даже Анна признала бы за ней право на месть. Только Эльза хорошо понимала, что для него будет гораздо болезненнее остаться живым и понимать, что у него снова не вышло заполучить женщину, не помогли радикальные меры. И теперь уже не получится никогда. Удар по гордыне — единственное, что могло хоть как-то заставить психопата испытывать неприятные эмоции, которые у них отсутствуют. Потому она решила сохранить ему жизнь. Или подобие её.* * *
— Значит, магия снега, льда и мороза? — всё-таки уточнил доктор Бьоргман в очередной раз. Эльза мягко пожала плечами и с улыбкой кивнула. Офицер Медина ничего не уточнял, его тон, как всегда был твёрд и спокоен, когда он говорил: — Я не могу поручиться за остальных присутствующих, но от себя лично даю вам слово, что никто от меня не узнает о вашей особенности. Мне слишком хорошо известны последствия, и я отнюдь не собираюсь потворствовать нашим ненормальным учёным в их исследованиях и экспериментах над людьми. Несмотря на то, что ехать в Техас предстояло несколько часов, а время неумолимо близилось к позднему вечеру, вся их большая компания никуда не торопилась. Диана с удовольствием выделила им отдельный кабинет в своём ресторане; так что теперь Эльза и её спасители-друзья наслаждались креольской кухней. Естественно, перед этим они сдали полуживого и почти невменяемого Дугласа Смита властям Нового Орлеана с многочисленными письменными пояснениями, разговорами, дачей показаний и звонками в ФБР. Всё же психопаты и одержимые маньяки — это больше по их части. Приехавший представитель сего органа государственной безопасности очень долго беседовал с Максимусом Мединой, продолжительно — с доктором Бьоргманом, и совсем немного — с подростками. Разрешилось всё, ко всеобщему удовольствию, тем, что бывшего психиатра в наручниках увезли в клинику для полноценного обследования. И участники приключений поняли, что ещё немного — и у всех сдадут нервы. Всё-таки последние сутки выдались довольно тяжёлыми. Тогда-то Рапунцель и предложила всем зайти к новой знакомой, дабы подкрепить свои силы и вволю наговориться. Максимус связался с Аннабель Фрост, оповещая о том, что её старшая воспитанница нашлась, затем обратил внимание на время и добавил, что вряд ли они вернуться домой сегодня. Получив официальное разрешение не спешить в Хьюстон, а спокойно прийти в себя, бывший офицер связался так же и с напарниками, узнав от них, что в квартире доктора Смита было обнаружено немало интересных мелочей, которые точно пригодятся на суде. Затем он решил позвонить матери; Пилар сообщила, что она позволила Теодору вернуться домой, но исключительно ненадолго — пока не подберёт себе подходящее жильё. Максимус про себя усмехнулся: если уж впустила, то так просто не отпустит. Что бы при этом его мама не транслировала в пространство. Последний звонок он сделал в службу эвакуации, чтобы с болот забрали «опель» и вернули его кубинской хозяйке. Чернокожая красавица лично встретила их уставшую компанию и проводила в приватное помещение, усадив за большой круглый стол. Как она сказала, здесь можно поесть в тишине и поговорить без опасения быть подслушанным. И первый вопрос, который был поднят после того, как хозяйка «Дворца Дианы» приняла заказ и удалилась, связан был, конечно, со способностями Разенграффе-старшей. — Значит, только Анна была в курсе, — произнёс Кристофф после краткого рассказа Эльзы о собственной магии. — Нет, ещё мы, — радостно сообщили молодожёны. — А теперь и вы все, — добавила Снежная Королева. — Я читал протоколы об аварии, в которой погибли ваши родители, — осторожно сказал Максимус, — что ж, теперь понятно, откуда там взялся снег. В чушь насчёт неисправности кондиционера я ни на секунду не поверил. А ещё могу сказать, что поклонник вашей матери на самом деле гениален. Никто не обнаружил в обломках машины никаких намёков на повреждённый механизм. Так что если бы он сам в участке не признался, по-настоящему испугавшись вашей магии, думаю, мы бы так и не смогли привлечь его к ответственности за двойное убийство и покушение на него. И ему предъявляли бы обвинение только за ваше похищение. Чтобы за столом не повисло тягостное молчание из-за упоминания смерти четы Разенграффе, Максимус поспешно добавил: — Зато мне ясно, почему в день бала-маскарада в вашем доме я не мог попасть к вам в комнату, а от двери шёл такой жуткий холод. — А теперь ты точно можешь быть свободен, — ласково улыбаясь мужчине, отозвалась Шарлотта, сидящая рядом с офицером, — и спокойно заниматься завершением всех своих дел перед тем, как окончательно уйти из полиции. — Как я понимаю, я пропустила кое-что любопытное, — внимательно глядя на Зубную фею и Максимуса, проговорила Эльза, — не ожидала, что вы станете встречаться. — Мы ещё не встречаемся, — даже не пряча усмешку в голосе, ответила Шарлотта, — мы пока пытаемся перейти на «ты» и узнать друг друга чуть лучше. Не могу сказать, чтобы у нас хорошо получалось. — Зато у вас однозначно получилось понравиться моей матушке, мисс Шарлотта, — полицейский упорно не желал обращаться к ней иначе, — и, насколько я понял, ваша мачеха тоже не возражает против нашего дальнейшего общения. — Осталось только представиться нашим отцам в качестве возможной пары, и можно будет считать, что знакомство с родителями состоялось, — кивнула соседка Фростов, — но я вовсе не собираюсь торопить тебя с этим. — А почему, кстати? — с самым серьёзным видом Максимус повернулся к ней. — Мы вполне можем поторопиться. В конце концов, чем раньше они узнают об этом, тем быстрее привыкнут. И когда мы всё же решимся попробовать выстроить какие-либо отношения, то они морально будут готовы принять их. Никто за столом не понял, пошутил офицер Медина, или же действительно предлагал Шарлотте официальное перезнакомить всех родственников. — Ну, а что касается вас, молодожёны, — Эльза повернулась к единственной помолвленной паре за столом, — что вы, в конце концов, решили с Мексикой и семьёй Гонсалес? Юджин обезоруживающе поднял руки: — Ты же знаешь, что решение предстоит принимать Рапунцель. Я в любом случае соглашусь с её выбором. Ведь, по сути, у меня пока нет корней. — К этому вопросу мы ещё вернёмся, — Эльза, да и все остальные, уставились на Златовласку, — что ты ответишь матриарху семьи Гонсалес? — Думаю, нет смысла тянуть интригу, — Рапунцель чуть виновато оглядела своих друзей и выпалила: — я приняла предложение Имельды. За столом как-то резко стало очень тихо. — Я знаю, что вы, наверное, будете немного огорчены, — девушка поспешно заговорила снова, — но я очень хочу поехать с ними. Я хочу помогать им ухаживать за матушкой, хочу работать в ресторане, стать настоящим профессионалом на кухне. Я безумно хочу увидеть Оахаку, пожить там, прочувствовать это место. Я люблю Хьюстон, не буду отрицать, но я как будто бы всегда знала, что мне не место здесь. — Ты уверена, что не пожалеешь? — спросила явно опечаленная отъездом подруги Анна. — Может быть, — не стала возражать Рапунцель, — но если останусь здесь, то пожалею ещё больше. — А разве вы не хотели бы закончить обычную школу? — последовал резонный вопрос от Пабло Бьоргмана. — Вы можете получить образование и стать поваром здесь. Оформить над вами опеку я вполне могу… — Спасибо, Пабло, — тепло улыбнулась ему девушка, при этом обращаясь явно ко всем сразу и каждому в отдельности, — но вы не можете не понимать, что мой путь всё-таки не здесь. Я люблю каждого из вас как друга, и я бесконечно благодарна судьбе за то, что со всеми вами познакомилась. Но мы расстанемся в любом случае, даже если я не уеду. Эльза и Джек летом переедут в Коннектикут, и вряд ли станут часто приезжать. Шарлотта будет учиться в Нью-Йорке, и, насколько я могу судить, Максимус тоже переберётся в этот город. Анна и Кристофф закончат школу чуть позже, конечно, но и они уедут. А Мейси вообще вряд ли захочет со мной когда-либо разговаривать после истории с Мигелем… — Она сердиться не на тебя, а на него, — подала голос Анна, — ты-то здесь при чём? — Она не подошла ко мне сегодня за всё то время, что мы ждали офицера Медину в вашей резиденции. — На тот момент нам всем было не до приятных бесед — Эльзу похитили. — О, ну, тогда я рада, что она не злится… — Прошу прощения, молодые люди и юные леди, — прервал девичий спор Максимус, поднимаясь из-за стола, — и вы тоже, доктор Бьоргман, — спохватился он, — но уже поздно, и день у нас у всех был тяжёлый. Поэтому будьте любезны подождать меня здесь, а я сниму нам номера в ближайшей приличной гостинице. — Я пойду с вами, — внезапно поднялся вслед за ним и Джек, который не сказал ни слова с тех пор, как они покинули обледеневший лес — Эльза, разумеется, вернула соответствующие климатические условия в поражённую магией зону, — думаю, можно обратиться к Диане с этим вопросом, она наверняка посоветует нормальный отель. — Благодарю, мистер Фрост, но вам совсем необязательно… — Я оплачу наше пребывание, — пояснил парень, — вы правы, мы все устали. И каждому из нас необходимо личное пространство и нормальный сон. Вынужденный согласиться офицер Медина кивнул, и они с Джеком удались из комнаты. — Ладно, мы тебя поняли, — продолжила прерванный разговор Анна, снова поворачиваясь к Рапунцель, — ты хочешь сказать, что все мы, рано или поздно, расстанемся? — Да, я об этом. Юношеская дружба может сохраниться, если мы все постараемся, но у каждого из нас свой путь. — Она права, — согласилась с подругой Эльза, — мы будем по-прежнему встречаться, но не так часто. У нас у всех различные планы на собственное будущее. — Но в наших силах постараться сохранить то, что мы приобрели за этот год, — подытожила Шарлота, и ни у кого не нашлось возражений. — Итак, Рапунцель уезжает в Мексику, — это Эльза уже говорила Юджину. — Ты, понятное дело, едешь вместе с ней. Но ведь и твои родственники нашлись. Где они? — В Колумбии, город Медельин. Я знаю только, что мой отец переехал в штаты и женился на американке. А его семья осталась там. Прокурор Энджелс уже сообщила им обо мне, и они прислали официальное приглашение, чтобы я мог приехать и познакомиться с ними. — И когда ты едешь? — Да буквально на днях. Моей невесте со мной нельзя, — он бросил сожалеющий взгляд на возлюбленную, — к тому же сейчас идёт оформление документов не только на матушку Эминью, но и на её приёмную дочь. И это займёт немало времени. Но я хочу вернуться до того, как они уедут в Оахаку. — Я смотрю, у каждого из нас планы на лето, — покачала головой Эльза. Вскоре вернулся Максимус, сказав, что отель находиться прямо напротив ресторана, и номера на всех они с Джеком уже оформили. Компания дружно поднялась, покинула кабинет и отправилась благодарить Диану за гостеприимство. По дороге к отелю Эльза вдруг поняла, что за ужином Джек не задал ей ни одного вопроса и не сказал ни единого слова. Он даже не сел рядом с ней за столом, предпочтя место подальше.