О королях и бастардах

Она стояла на балконе своей спальной комнаты, держа в руках свой любимый венок из роз, её самый первый венок. Он уже был старым, розы засохли, и всё же это была самая дорогая вещица в её жизни. Нежно проводя пальцем по лепесткам, она вспоминала тот момент, когда его возложили ей на голову много лет назад. Эйгон выиграл турнир в замке Ночная Песнь, проведённый в честь его пятнадцатых именин. Само мероприятие было довольно скромным, и на нём собралось не так много людей, но для неё это был один из самых счастливых дней. Его первый поединок на настоящем турнире, и его первая победа. Она осыпала его поздравлениями и поцелуями, а он впервые сделал её своей королевой любви и красоты. Она положила корону на широкое ограждение своего балкона, улыбаясь воспоминаниям. Она вспомнила радость на лице Эйгона той ночью, мягкие прикосновения и ещё более мягкие поцелуи на пиру и после него. Когда они, наконец, смогли остаться одни в его опочивальне после пира и изнурительно долгих танцев, она наградила его за победу и венец роз, позволив сорвать свой цветочек. Прекрасная была ночь, она до сих пор ощущает тёплое, успокаивающее чувство в животе, вспоминая её. Они оба не знали, что делать, но Эйгон был любящим и нежным, он старался, чтобы всё прошло идеально. В каком бы турнире ни участвовал её брат, она всегда была рядом, поддерживала его и позволяла короновать себя королевой любви и красоты, чтобы затем лично наградить его в последующие ночи. Последний турнир прошёл в Дарри около полугода назад, где он за один раунд победил Джоффри Талли, сбив его с седла. Удар был таким сильным, что многие беспокоились за жизнь юного лорда. Вечер после турнира они, как всегда, провели вместе. Дважды она ему отсосала, чтобы потом жёстко заглотить и под конец позволила ему долго трахать себя сзади. Он схватил её за волосы, словно молодую кобылку, которую нужно было приручить, и дико долбил взад-вперёд. Это оказалось ещё больнее, чем сильные шлепки по ягодицам, он словно выворачивал её задницу наизнанку. Но даже несмотря на боль, она наслаждалась каждым моментом. После того, как её любимый братец так жёстко поимел её, она решила, что неплохо будет повторить это снова. Нежные занятия любовью сменились страстным животным соитием, каждый раз безумнее предыдущего. Она была его, стоило ему только пожелать, подав знак или прошептав. Довольно часто хватало его особого взгляда, по которому Рейнис быстро понимала, чего от неё хотят. С тех пор она стала не только более активной, но и влажной. Ощущение того, что Эйгон не только спит с ней как со своей женщиной, но и пользуется ей как вещью и своим личным набором дырок, приносили ей нескончаемое удовольствие. Намного большее, чем она когда-либо могла себе представить. Прохладный ветерок вырвал её из размышлений. Она решила не надевать свой лёгкий шёлковый халат и позволить прохладному утреннему ветерку мягко коснуться её кожи. Солнце ещё не взошло, чтобы согреть её, из-за чего её соски тут же затвердели от холода. Замёрзшая и обнажённая как в день её рождения, она стояла на балконе и смотрела вниз на спящий город, всё ещё ощущая тёплое покалывание на ягодицах и угасающую боль в нижнем конце кишечника после их недавнего занятия любовью всего два часа назад. Это была приятная боль, прекрасное напоминание о любви Эйгона. Она уже хотела вернуться в кровать, пока совсем не окоченела, как вдруг почувствовала объятие сильных рук, что похотливо сжимали её полные груди. Она прислонилась спиной к его мускулистому торсу и наслаждалась теплом. Его тело всегда было тёплым. Не потребовалось много времени, чтобы она почувствовала, как в её спину упирается твёрдый член. Он начал целовать её шею, затем обнажённые плечи, пока пальцы ласкали её твёрдые соски. Она застонала, когда он стал выкручивать соски пальцами, и слабая боль пронзила её грудь. Она вытянула руки вверх, дав больше доступа к своим сиськам, и зарылась пальцами в его мягких серебристых волосах. Между бёдрами снова стало влажно, и ей стоило огромных усилий не наклониться и не умолять его взять её сзади здесь и сейчас. Она любила подчиняться ему, его воле и его желаниям так же сильно, как Эйгон любил доминировать над ней. Кто-то из гвардейцев или слуг, что были уже на ногах, без сомнений заметят их здесь, но её это ничуть не беспокоило. Их часто ловили за шалостями, но это не оборачивалось ничем, кроме сплетен и шёпота у них за спиной. Ничего им за это не будет. Слуга однажды застукал их за большим столом Малого Совета, гвардеец застал их в тронном зале посреди ночи на полу, а у септы явно чуть не остановилось сердце, когда она увидела Эйгона, что со спущенными штанами опирался об алтарь Матери, пока Рейнис сидела перед ним на коленях с его яйцами в руках и с членом во рту. Рейнис не считала, сколько служанок, приходивших убираться в её или в его комнате, когда думали, что там никого, обнаруживали их вдвоём, пока они трахались и сосались как дикари, но её это не волновало. Она целиком и навсегда принадлежит ему, а он ей. Пускай все видят. — Что ты здесь делаешь, сестрица? — спросил он, когда его губы пробегали у мочки уха. — Просто наслаждаюсь свежим утренним воздухом. — простонала она. — Я тебя разбудила, любовь моя? — Нет, но мне не хватало твоего тепла рядом. Ты знаешь, что никогда не должна покидать меня. Без тебя я неполноценен. Его поцелуи стали более страстными и требовательными, а руки всё сильнее сжимали её грудь. Она чувствовала, что его твёрдый как камень член буквально умолял её впустить его в себя здесь и сейчас. Его правая рука скользнула вниз по плоскому животу и остановилась между бёдер. Как же Рейнис хотелось, чтобы однажды её животик округлился благодаря ему, но она не прекратит пить лунный чай, пока они не поженятся. Она уже была такой мокрой, что соки начали течь по её бёдрам. Два её пальца тут же вошли в её истекающую пизду. — И я без тебя неполноценна. — простонала Рейнис, тяжело дыша. — Давай вернёмся в постель, любовь моя. Однако Эйгон не двинулся с места, крепко обняв её и продолжая целовать её шею и плечи. Левая рука с энтузиазмом массировала грудь, пока правая просовывала всё больше пальцев. Его движения стали быстрее, а прикосновение интенсивнее. Её мокрые нижние губки причмокивали при каждом его движении пальцами. Дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее, а пальцы Эйгона забирались всё глубже. Ей не потребовалось много времени, чтобы сильно кончить, всё её тело сотряслось от оргазма. Не прижимай он её к своему мускулистому телу, она бы тут же рухнула на пол в экстазе. Она стонала и кричала так громко, что была уверена, её крики вместе с рёвом Мераксес вдалеке, раздавшемся в то же время, разбудили весь Красный Замок, если не весь город. Но кого это волнует. Он поласкал её ещё немного, на этот раз медленнее и нежнее, пока её судороги и дрожь наконец не поутихли. Когда он вытащил из неё свои пальцы, она услышала, как Эйгон с удовольствием слизывает её соки. Он дал ей немного передохнуть, прежде чем развернуть, прижать к себе и страстно поцеловать. Она с радостью ответила и приоткрыла губы, позволив его языку проникнуть в рот. Затем он взял её на руки и осторожно понес обратно к кровати, словно самое драгоценное сокровище в мире. Он лёг рядом с ней, его член был всё так же твёрд. Она прижалась к нему, положила голову на грудь, опустила руку и начала медленно поглаживать его член. Вверх и вниз, вверх и вниз. Она знала, ему нравилось, когда она не торопилась. Вскоре по состоянию его пресса она поняла, что он близок к концу. Она немедленно поцеловала его в губы, затем двинулась вниз и сменила руку своими влажными губками, поигрывая языком с его головкой. [1] Эйгон издал глубокий стон, схватил её за голову и удерживал на месте, пока его пульсирующий член испускал семя ей в рот. Рейнис любила тёплый солоноватый привкус своего брата во рту, это вкус его любви к ней. Прочистив его член своим языком и губами, она проглотила всё до последней капли, затем снова улеглась ему на грудь. Ей не понадобилось много времени, чтобы уснуть под стук его сердца, пока он нежно гладил её по волосам. Она проснулась через пару часов с рассветом. На дворе ещё раннее утро, но Рейнис решила сегодня встать пораньше. Настал день, когда она наконец сможет серьёзно поговорить с отцом. Он долго старался избегать этого разговора, но настало время принять решение, о котором предстоит огласить во время турнира. Мать также настаивала на том, что им пора определить её судьбу, но единственная помолвка, которую она примет, может быть только с Эйгоном. Сегодня Рейнис обязательно поговорит об этом с отцом, и опаздывать она не собиралась. Рейнис осторожно встала, стараясь не разбудить Эйгона. Её брат не из тех, кто встаёт рано и никогда таким не будет. Разумеется, он не пропустит приём Баратеонов и явится вымытым и опрятным, но это будет днём. Времени у него ещё много, так что пусть спит и набирается сил, он заслужил. Когда придёт время просыпаться, один из слуг или белых плащей непременно его разбудит. Она тихонько умылась перед большим зеркалом, затем достала из шкафа любимое платье из кроваво-красного шёлка, обулась в лёгкие кожаные сандалии и наскоро расчесала волосы. Укладывать волосы в причёску она не стала и позволила им свободно спадать на плечи и спину. Эйгону нравилось именно так. Она также не стала надевать украшений, поскольку не намеревалась ни перед кем красоваться. Тем более, что её отец не особо любил всю эту глупую мишуру, поэтому лучше одеваться скромнее, когда намереваешься у него просить о чём-то. Кроме того, она намеревалась позавтракать перед встречей с ним и не хотела сидеть за столом, обвешанной всем этим золотом и драгоценностями. Она нежно поцеловала спящего Эйгона в лоб, затем в губы и вышла из комнаты, стараясь открывать и закрывать дверь как можно тише. Сир Барристан Селми и её дядя Льюин стояли на страже у двери, любезно поприветствовав её. [2] Рейнис ответила на приветствие и пошла по коридору к королевской трапезной, где её семья всегда принимала пищу. Дядя Льюин следовал за ней по пятам, а сир Барристан остался охранять покои. Очевидно, они знали, что Эйгон сейчас спит внутри. Интересно, как долго они провели у её комнаты, и как много они слышали? Судя по всему, абсолютно всё. Дядя Льюин, как и большинство дорнийцев, никогда не отличался ханжеством. Он всегда был очень откровенен во всём даже в присутствии своих короля и королевы. Именно из его уст она узнавала самые грязные и непристойные сплетни. Некоторые из первых рук. Все знали о леди Алексондре, его давней любовнице, которую он посещал в любое свободное время. Поэтому она была уверена, что её дядю ничуть не беспокоили звуки, которые он несомненно слышал. Наверняка это даже его позабавило, чего не скажешь о сире Барристане, чьё красное лицо напоминало спелое яблоко. — Присоединишься ко мне, дядя? — спросила она, садясь за стол. — Нет, спасибо, я уже поел. — Неужели? — спросила она, приподняв бровь. — И когда же? Вчера в полдень? Дядя, ты всю ночь стоял у меня на страже, тебе стоит поесть. — Позже, дорогая. — сказал он, подмигнув. Всё с ним понятно. Он поест у леди Алексондры, как только его сменят. И не только поест. Рейнис невольно ухмыльнулась, увидев предвкушение на лице дяди. Она съела лишь немного овсянки с сушёными ягодами, орехами и мёдом, небольшой кусочек свежего сыра из Браавоса и несколько свежих фруктов из королевских садов. Всё это она запила чаем из трав и цветов, что росли в садах покойной бабушки, за которыми после смерти ухаживала мать. Покойная королева Рейлла была настоящей поддержкой и опорой для её матери, которая не смогла заслужить ни любви, ни уважения от деда Эйриса. Для неё это было трудное время, о чём Рейнис частично знала из рассказов дяди и из своих смутных воспоминаний. Она всеми силами старалась оберегать собственную семью от нападок безумного короля. Она всё ещё помнила деда, с его слишком длинными ногтями. В какое-то время он мог быть добрым и нежным, пока внезапно не срывался, начиная оскорблять и поносить всех, кто не успеет убежать достаточно быстро. Он часто доводил мать до слёз. Она не любила об этом рассказывать. Если он когда-то и благоволил ей, то это быстро закончилось. Закончив есть, Рейнис поспешила к отцу. Она уже неделю не выгуливала Мераксес и всё сильнее ощущала волнение своего дракона. Связь между ними крепла с годами, как и у Эйгона с его Балерионом. Она могла почувствовать всё, что чувствовала драконица, и, скорее всего, та также чувствовала всё то же, что и Рейнис. Она помнила рёв Мераксес и Балериона каждый раз, когда они с Эйгоном доводили друг друга до оргазма, что говорило о многом. Но сегодня с полётом придётся повременить до полудня или до раннего вечера, пока не закончится приветствие Баратеонов. Конечно, можно было бы позволить им свободно летать над Королевской Гаванью, но Вейгара, что до сих пор оставался без всадника к большому недовольству со стороны отца и дяди Визериса, нельзя было спускать с глаз, иначе они рискуют его потерять. [3] Таким образом, Рейнис в сопровождении дяди Льюина добралась до солярия своего отца. Несмотря на возложенные на него обязанности, король Рейгар каждый день уделял час или два на прочтение одной из своих многочисленных книг или древних текстов, которые он пытался перевести, чтобы найти ключ к разгадке будущего, и даже в болтовне со всякими безумцами, что звали себя пророками. Рейнис никогда не понимала его одержимости, равно как и Эйгон. Маленькой девочкой она пыталась проявить интерес к таким вещам, лишь бы проводить с папой больше времени. Она слушала, как отец зачитывал все эти тексты пророчества, пытаясь донести до её незрелого детского разума значение того или иного слова. В итоге из этого ничего не вышло. Рейнис было ужасно скучно. Отец был разочарован, но ни к чему не принуждал их с братом. Они не смогли разделить его страсть к судьбе и предназначению, и он смог с этим смириться. «Не глупи, девочка. Ничто из того, что ты делаешь, никогда его не разочарует». — сказала однажды мама, кода она поделилась с ней своими опасениями. — «Кроме того, сейчас всё далеко не так плачевно, как раньше». «Раньше с его увлечением всё было по-другому?» «Увлечение… да». — буркнула мать, усмехнувшись. — «Это было больше, чем просто увлечение. Навязчивая идея. Первые несколько лет с ним нельзя было поговорить ни о чём, кроме предначертанной судьбы его детей. И это при том, что ты, моя радость, ещё даже не родилась. Но потом всё поутихло, когда после рождения Эйгона стало ясно, что я не могу родить ему Висенью, без которой, как он думал, пророчество не сбудется. Но с возрождением драконов его… наваждение начало расцветать с новой силой. К счастью, не так сильно, как раньше». Она выбрала чуть более длинный путь через твердыню Мейгора, не желая случайно наткнуться на юных барышень и рыцарей, которыми крепость в последнее время буквально кишела. С самого начала впускать всех этих претендентов на её руку и руку Эйгона было большой ошибкой, но отец поддался убеждениям своего десницы, лорда Джона Коннингтона. Он уверял, что среди них найдутся те, кто обязательно понравится Рейнис и Эйгону, что обязательно ускорит помолвку. Мол, брак на представителях великих домов будет полезен для стабильности королевства. Дурак! Таргариены — бесспорные правители королевства с настоящими драконами под рукой. Никто не может оспорить их власть, не говоря уже о том, чтобы угрожать. Они сами по себе были гарантом стабильности всего королевства и невозможности вступления в брак с кем-либо из них. Ни один из домов их попросту не достоин. Ей захотелось живьём скормить Джона Коннингтона Мераксес, когда отец несколько лет назад сообщил, что запустит знатных гостей и представителей королевского двора не только в Красный Замок, но и в твердыню Мейгора. Она даже испугалась, что Коннингтон сам каким-то образом надеялся жениться на ней, как будто бы она согласилась, пока Эйгон не сказал, что единственный королевский брак, который сделает Коннингтона счастливым, может быть только с их отцом. В тот день Рейнис разрывало от громкого смеха. Избежать встречи со всеми не удалось. Некоторые знатные дамы бродили по твердыне Мейгора в своих лучших платьях и с самыми яркими улыбками на устах. Несомненно, всё это было подготовлено для случайной встречи с Эйгоном. От большинства удалось отделаться кратким приветствием, после которого она быстро удалялась, не желая задерживаться. Лишь леди Десмере Редвин и её кузине Марджери Тайрелл удалось выбрать достаточно ловкую позицию, чтобы заставить её остановиться и поговорить с ними. Леди Марджери, как всегда, была одета в ярко-зелёное парчовое платье с вышивкой в виде золотых роз и с таким глубоким декольте, что некоторые могли бы принять её за проститутку. Но поскольку Рейнис и сама любила откровенно одеваться, она не стала её осуждать. Её волосы были уложены в искусную башню, с которой на плечи падало лишь немного каштановых прядей. Всё это было результатом упорной часовой работы. Леди Десмера была одета несколько скромнее в шелка винно-красного и тёмно-синего цветов. Свои рыжие кудри она заплела в две толстые косы, что ниспадали на плечи в разные стороны. Рейнис была вынуждена признать, что она выглядит мило. Эту парочку она в первую очередь вышвырнет из Красного Замка, как только закончится их помолвка. С этим она определилась уже давно. Она знала, что Десмера и Марджери, что были дружны ещё с детства, давно строили планы вместе соблазнить Эйгона и стать его жёнами. Сложно найти мужчину, который сможет отказаться от возможности заполучить двух таких красавиц разом. Но её Эйгон не такой, хотя они явно этого не понимали. Эйгон старался быть с ними дружелюбным и вежливым, и это заставляло их думать, что они находятся всего в одном шаге от его кровати. Пусть мечтают сколько угодно, это никогда не сбудется. Если кто-то хотя бы пальцем притронется к её Эйгону, она выцарапает этой сучке глаза! Только я могу быть его женой. — Принцесса Рейнис, рада вас видеть. Леди Марджери улыбнулась, а леди Десмера сделала глубокий реверанс. — Вам обязательно стоит присоединиться к нашему чаепитию сегодня. — сказала леди Десмера, не тратя время на лишние любезности. Она нравилась Рейнис немного больше, чем Марджери, но лишь немного. Её улыбка и доброта казались куда более искренними, но лишь от того, что она лучше умеет лгать. — Мой отец только вчера прислал мне рулоны новой ткани из шёлка и парчи, закупленных в Лисе и Волантисе. Самых чудеснейших цветов. Я бы очень хотела подарить вам несколько, моя принцесса. Быть может, вы придёте сегодня посмотреть на них? Приходить к вам? Это мой дом, дура! — Премного благодарна, леди Десмера, однако я не уверена, будет ли у меня время. Баратеоны прибудут сегодня, и у меня, вероятно, будут определённые обязательства. — Очень жаль. — защебетала Марджери. — Значит, ваш брат тоже будет занят весь день? Мы так надеялись увидеть его тренировку сегодня. — Не думаю, что сегодня он сможет уделить время тренировкам. — Как жаль. — сказала леди Десмера. — Но скоро всё равно начнётся турнир в его честь. Тогда, я надеюсь, мы сможем видеться с ним чаще. Я очень надеюсь, что он попросит меня дать ему знак моего расположения. Как думаете, он выиграет? — Не сомневаюсь. — серьёзно сказала Рейнис. — Эйгон — прирождённый рыцарь. Уверенна, у него есть все шансы победить. — Конечно, мой брат Лорас тоже будет участвовать. — сказала Марджери. — Он отлично обращается с копьём, будто родился с ним в руках, как говорят многие. Надеюсь, вы не обидитесь тому, что я буду болеть за своего брата. — Как и я. — ответила Рейнис с лучшей улыбкой, что была способна изобразить в данный момент. — А теперь, прошу простить, мне нужно встретиться с отцом прежде чем прибудут наши гости из Штормовых земель. — Разумеется, Ваше Высочество. — хором сказали они и наконец уступили ей дорогу. Как только они с дядей Льюином свернули за угол, пройдя всего дюжину шагов, тот не выдержал и негромко фыркнул. Она посмотрела на него, и ей тоже хотелось рассмеяться, хотя и непонятно почему. — Что? — Ты на дух не переносишь этих девиц, я прав? — спросил он. — Я до самой глубины души ненавижу этих куриц. — честно ответила Рейнис, и дядя громко рассмеялся. — Это так заметно? — Только тем, кто тебя знает, дорогая. — Тогда они точно не заметят. — И что с ними не так? — Абсолютно всё! Ходят здесь и вечно несут ерунду, будто у себя дома. Они хотят выйти замуж за Эйгона. Обе! Ты представляешь? — Да, ещё как. Но здесь нечему удивляться. Твоего брата хочет заполучить в свои руки каждая юная дама в Красном Замке и за его пределами. Точно так же, как и любой лордёныш готов продать родную мать, лишь бы получить твою руку взамен. — Может и так, но мне всё равно это не нравится. Жду не дождусь того дня, когда мы с Эйгоном сможем обручиться. Пора заканчивать с этим цирком. Они почти достигли коридора, ведущего в солярий её отца, как к ним подошёл сир Джейме Ланнистер. Он поприветствовал Льюина коротким кивком, а её — поклоном. Сир Джейме изменился за последние годы. Он всегда был красавцем, но теперь его юность начала уступать зрелости. Возможно, это лишь усилит его привлекательность в глазах всех обитательниц Красного Замка. Кто только не мечтает разделить ложе с самим сиром Джейме и стать его Алексондрой. Юной племяннице Артура Дейна, Алларе Гаргален, и дочери сира Виллема Дарри, Джейн, хватит одного только его кивка, чтобы живо сорвать с себя платья. [4] Разумеется, это совершенно не пойдёт на пользу его здоровью. Сир Виллем превосходно владеет мечом и как минимум сумеет оставить несколько уродливых шрамов на его красивом лице, а уж про сира Артура и говорить нечего. Если сир Джейме хотя бы помыслит о том, чтобы оскорбить Аллару, Королевской гвардии понадобится новый рыцарь. — Доброе утро, моя принцесса. Доброе утро, Льюин. — Доброе утро, сир Джейме. — Рейнис искренне улыбнулась. — Джейме. — коротко сказал Льюин, кивнув и улыбнувшись названному брату. — Я пришёл сменить Льюина и отвести вас к отцу. — Замечательно, я как раз шла к нему. — К сожалению, вынужден сообщить, что Ваш разговор с отцом придётся отложить. Его Величество надеется, что дело не слишком серьёзное и может подождать ещё немного. Лорд Баратеон с его семьёй только что прибыли в город. Его Величество желает, чтобы вы вышли во двор твердыни Мейгора, чтобы вместе поприветствовать их. — Понятно. — сказала она, стараясь всеми силами скрыть своё разочарование. Раз её отец решил, ничего не поделать. Даже ей, как его дочери, всегда было непросто найти возможность поговорить с ним наедине, а прибытие одного из самых могущественных и влиятельных лордов Семи королевств в качестве почётного гостя, и подавно всё затруднит. Увы, но с этим ничего не поделаешь. — Вы знаете, где мой брат? — Его Величество также послал сира Джерольда за вашим братом. — Очень хорошо. Сир Джерольд мог быть как любезным, так и жёстким, когда речь идёт о напоминании Эйгону о его обязанностях, так что можно не волноваться, Эйгон обязательно прибудет. — Тогда мне нужно вернуться в покои и надеть хоть какое-то украшение, иначе никто не признает во мне принцессу. — Вас признали бы принцессой, останься вы и в одних лохмотьях, Ваше Высочество. — Очень любезно с вашей стороны, сир Джейме, но полагаю, корона и кольцо на руке произведут лучшее впечатление. — со смешком сказала Рейнис. Обратный путь к своим покоям прошёл куда быстрее, поскольку никто в этот раз не смел её задерживать. Эйгона здесь уже не было. Взяв с туалетного столика тонкую корону с рубинами, она надела пару золотых браслетов на запястья и поспешила обратно. Когда она вышла во двор перед твердыней Мейгора, все уже были на месте. Множество слуг в красных одеждах готовы были позаботиться о лошадях и багаже своих гостей. Солдаты выстроились в два ряда, все в чёрном с золотом, а их доспехи начищены до блеска. Бесчисленные знамёна с гербом дракона развевались на лёгком ветру. В первом ряду стояла её семья с отцом по центру. Он был весь одет в чёрное и с золотой короной на голове. Слева по его руку стояла её мать, одетая в жёлтые и оранжевые цвета Дорна, голова тоже украшена золотой короной. По правую руку от него стоял Эйгон, одетый во всё чёрное с тонкой короной из серебра и стали на голове. Сиры Джерольд Хайтауэр, Артур Дейн и Освелл Уэнт стояли позади. [5] Джона Баратеона также пригласили официально поприветствовать своих родителей и братьев. Рейнис быстро, но элегантно протиснулась через слуг и заняла своё место рядом с Джоном и Эйгоном. — Я уже испугался, что ты не придёшь. — прошептал ей брат. — Нужно было нарядиться подобающе. — прошептала она в ответ, прежде чем резкий взгляд матери заставил их умолкнуть. Вскоре во двор въехала массивная кибитка. Солдаты в чёрных и жёлтых доспехах, отличавшиеся от их собственных солдат дорожной пылью на доспехах, въехали во двор двумя рядами впереди и позади кареты. Её остановили в дюжине шагов от королевской семьи. Один солдат тут же бросился к двери и открыл её. На свет вышел самый толстый мужчина, которого Рейнис могла только видеть. Роберт Баратеон с красным от вина лицом и потом из-под густой бороды улыбался во всё лицо как маленький ребёнок, которому только что подарили первый тренировочный меч. Не дожидаясь выхода своей жены, Лианны, Роберт зашагал к королевской семье. — Кузен Рейгар, рад тебя видеть. [6] — громко пробасил Роберт, широко раскинув руки, беспечно позабыв все правила, и направился к её отцу. Отец, нацепивший лёгкую улыбку, смиренно сдался своей судьбе и тоже сделал шаг вперёд, позволяя Роберту обнять себя. Лорд Роберт прошёл вдоль ряда и поприветствовал одного за другим и даже не удосужился опуститься на одно колено перед членами королевской семьи. Наконец, он добрался до своего сына и обнял его так крепко, что Рейнис испугалась, как бы он не задушил своего собственного сына и наследника. Казалось, самая неприятная часть приветствия позади, и Рейнис взглянула на леди Лианну с двумя её младшими сыновьями. Жена лорда Баратеона выглядела немного странно. Многие мужчины и женщины не могли оторвать глаз от Рейгара Таргариена. Замужние или нет, мало кто из женщин обладал достаточным самообладанием, чтобы не раздевать её отца глазами, пока им казалось, что никто этого не замечает. Леди Лианна же едва могла смотреть на него, и всё её внимание было уделено то одному из сыновей, то королеве, то чему-то вдали, как будто там есть за чем наблюдать. Пройдя несколько шагов вперёд, она сделала глубокий реверанс перед своими королём и королевой. — Ваше Величество. — тихо проговорила она. Орис и Стеффон Баратеоны послушно опустились на одно колено, хором повторив слова матери. — Леди Лианна, Орис, Стеффон, добро пожаловать в Королевскую Гавань. — сказал отец, чей голос тоже звучал немного странно, будто охрип. Казалось, отец хотел сказать что-то ещё, но передумал в последний момент. — Добро пожаловать. — всё, чем удостоила поприветствовать её мама. Затем прошло приветствие их детей. Как только леди Лианна наконец добралась до Джона, она схватила сына и крепко обняла, бормоча что-то вроде «Я так скучала по тебе» и «Мой чудесный мальчик». Казалось, она совсем не хотела отпускать Джона, и ему самому пришлось высвободиться из её объятий. Стерев слезу с щеки, она быстро отошла в сторону и позволила своим младшим сыновьям поприветствовать старшего брата. — Не поднимай столько шуму, женщина, — рассмеялся Роберт. — Ты как будто десять лет его не видела. По короткому кивку матери мимо них просеменила стайка слуг, хватая лошадей и поклажу с ящиками из повозок, позади кареты. Королева подошла к леди Лианне, в то время как Эйгон и Джон оказались в окружении остальных Баратеонов, уговаривающих его пойти с ними на охоту в Королевском лесу сегодня или завтра. Мать подала знак дочери следовать за ней. Скорее всего, она хотела провести чаепитие в королевских садах. Один отец оставался безрадостным. Он хотел развернуться и уйти, когда дочь подошла к нему и схватила за руку. — Отец, на пару слов. — тихо сказала она. — Рейнис, сейчас не самое лучшее время. Давай поговорим в другой раз, мне нужно… — Нет, сейчас, отец. — жёстко прервала его Рейнис. Этот разговор и без того слишком долго откладывался, и следующая возможность поговорить может наступить ещё не скоро. А учитывая приближение турнира, на котором он может сделать своё объявление, время терять нельзя. — Пожалуйста. — быстро добавила она. На мгновение отец посмотрел на неё так, будто снова собирался отказать, но затем кивнул. Он подал ей руку, она взялась за неё, и они вместе ушли, сопровождаемые лишь сиром Артуром и сиром Джерольдом подальше от ушей слуг и солдат. — О чём хочешь поговорить? — спросил отец, когда они отошли достаточно далеко. — О моей помолвке. — прямо сказала она. Не было смысла ходить вокруг да около. Отец снова посмотрел на неё. Будто желая избежать этой темы, он оглянулся во все стороны. Его взгляд задержался на жене и леди Лианне, но лишь бы не на дочери. Затем он тяжело вздохнул и снова посмотрел на неё. — Говори. 1. Давайте будем считать, что она предварительно промыла всё, что нужно, с помощью клизмы. Инструмент более чем древний, чтобы появиться и в Вестеросе. 2. К концу Восстания Роберта Льюин Мартелл погиб в Битве на Трезубце. 3. Эти драконы, очевидно, названы в честь драконов Эйгона Завоевателя и двух его сестёр-жён Висеньи и Рейнис, как и дети самого Рейгара в честь их всадников. Не знаю, почему Рейгар назвал первую дочь в честь младшей сестры, но скорее всего Джон/Эйгон оказался незапланированным, раз родился мальчиком, а не Висеньей. Скорее всего, нынешние Балерион, Мераксес и Вейгар — это те же самые Дрогон, Визерион и Рейгаль, которых Рейла также могла получить из Асшая. Не знаю, как они определили половую принадлежность драконов, но к нынешнему Вейгару обращаются как к самцу, в отличие от первой Вейгар, а Мераксес как к самке. 4. Кто не помнит, Виллем Дарри первое время заботился о Визерисе с Дени и жил с ними в доме с красной дверью, пока не умер от болезни. Кроме того, он обучал Рейгара владению мечом. Жаль, не научил, как побеждать здоровяков с молотами. Аллара, судя по всему, дочь Эшары Дейн, и, похоже, не та самая, что родилась и умерла в каноне. Это ещё раз подтверждает, что турнира в Харренхолле здесь не произошло. Джейн, по всей видимости, дочь одного из трёх сыновей лорда Дарри, погибших на Трезубце в каноне, но не здесь, по очевидным причинам. 5. Все трое погибли у Башни Радости. Уэнт и вовсе считается ответственным за проведение того злополучного турнира в Харренхолле. 6. Кузенами могут называть не только двоюродных братьев, но и просто дальних родственников. Точно так же Бринден Риверс обращался к Эггу.