О королях и бастардах

Сощурив глаза, Робб перевернулся в своей постели и потянулся к Бетани, со всей решимостью притягивая её к себе, будто она могла прогнать солнце из комнаты. Было приятно чувствовать её обнажённое тело. Он тёплая, мягкая и чудесная, и пахла так прекрасно, как ни одна женщина в мире. Они оба лежали обнажённые в своём брачном ложе, и день ещё не начался. Робб подумал провести это утро с пользой, но Бетани была другого мнения. — Я тоже хочу, но сегодня не получится, родной, — сказала она, когда он начал тереться своим набухшим мужским достоинством о её задницу. — Сегодня предстоит тяжёлый день, нам лучше не опаздывать. С этими словами она повернулась к нему, быстро поцеловала в губы и вскочила с постели с ловкостью и проворством бегущей по лесу лани. Робб наблюдал за тем, как она одевается. И хотя этим утром им не удалось уединиться, одевалась она куда дольше, чем обычно. Он смотрел на её формы, на стройные ноги, круглые твёрдые ягодицы, на полные мягкие груди и на слабозаметную выпуклость живота. Он не мог не благодарить богов и родителей, что ниспослали ему такую жену. Впервые заметив перемены около недели назад, он поначалу старался не делить с ней постель. Казалось, это не обернётся ничем хорошим для ребёнка внутри неё, его ребёнка. Какой бы желанной она ни была, ему никоим образом не хотелось вредить своему первенцу. Бетани рассмеялась, когда узнала, почему он уже несколько дней не хочет заниматься с ней любовью. Как только она поняла, что беременна, то первым делом обратилась к мейстеру Лювину, который подтвердил, что она в положении. У неё тоже были свои опасения, но мейстер заверил, что бояться нечего. Ничто не мешает выполнять им свои супружеские обязанности, даже если они уже зачали ребёнка. Поначалу Роббу не очень понравились такие откровения с мейстером Лювином. «Не глупи, милый, — сказала она в ответ с любящим смехом, — Когда придёт время, мейстеру Лювину придётся делать гораздо больше, чем просто говорить. Не стоит смущаться из-за пары слов». Она была права, но это всё равно казалось немного странным. «Кроме того, ты должен быть благодарен, а не стыдиться, — продолжала она с тихим мурлыканьем в голосе, — Теперь мы оба знаем, что это не опасно, тебе не нужно себя сдерживать, когда мы вновь будем делить постель. Не думай, что я не замечала, как тебе тяжело». Окончательно она убедила его, когда пообещала подобрать несколько новых… поз, в которых ей бы не пришлось напрягать живот. После этого Робб стал спать с ней даже чаще обычного. Он был с ней каждую ночь и почти каждое утро. Иногда он под тем или иным глупым предлогом звал её в свои покои в середине дня. Вздутый живот и простое знание того, что Бетани носит его ребёнка делали её ещё соблазнительнее. Раньше он и подумать не мог, что такое возможно. Надев чёрный камзол с вышитым на груди белым лютоволком, серые штаны из плотной шерсти и тяжёлый плащ с воротником из лисьего меха, он направился в Великий чертог, где всё ещё было холодно и сыро с утра. Он не был особо голоден, и овсянка казалась ему такой же безвкусной как мокрые клочки бумаги. Роббу пришлось с самого утра ходить в лучшем наряде, чтобы быть готовым к скорому прилёту принца и принцессы. Солдаты не успеют предупредить его о гостях, как только завидят драконов, эти существа намного быстрее лошадей и повозок. Не говоря уже о том, что за ними не тянется обширная свита, как это обычно бывало с гостями. Бетани ещё в постели предупредила его не озвучивать свои мысли в присутствии принца и принцессы. Такие замечания могут быть неправильно восприняты на юге. «Мы здесь не на юге», — сказал он и сразу же осознал, насколько слаб его аргумент. «Зато они все южане», — сказала Бетани. — «Пока они здесь, нам лучше вести себя как при южном дворе, чтобы не посрамить себя. Знаю, Винтерфелл далеко не Королевская Гавань, и на юге уже хватает сказок о том, что северяне не лучше одичалых. Но если наши гости останутся недовольны, они лишь подбросят масла в огонь, когда вернутся на юг и начнут рассказывать о своём путешествии». Она была права, как всегда. Робб решил следовать её совету и вести себя как можно южнее. Винтерфелл — не южный двор и никогда им не станет, но Робб был полон решимости произвести хорошее впечатление на принца Эйгона и принцессу Рейнис, чтобы никоим образом не испортить отношения Севера и южных земель. Интересно, возьмут ли они Теона? Уверен, ему уже осточертела Королевская Гавань, и он будет рад любой возможности вернуться к нам, — подумал он. — Милорд? — вдруг услышал он голос позади. Он оглянулся и увидел служанку с широко раскрытыми глазами, которыми она неуверенно смотрела на него. Она была молода, стройна, с соломенными волосами и красивыми голубыми глазами. Он никогда раньше не видел эту девушку в Винтерфелле. Поначалу он корил себя, что не может запомнить всех своих людей, но вспомнил, что Бетани привезла сюда несколько служанок и слуг из Барроутона. — Что такое? — спросил он, стараясь казаться настолько дружелюбным, насколько это возможно с его дурным настроением. — Я спрашивала, могу ли я убрать со стола, милорд. Робб в замешательстве посмотрел на свою тарелку с недоеденной овсянкой, остывшей и неаппетитной. Он с улыбкой кивнул девушке, которая быстро схватила тарелку и тут же удалилась в направлении кухонь. Девушка ему понравилась. Со временем она безусловно сможет устроиться в Винтерфелле. Он уже слышал, с каким восхищением некоторые солдаты и слуги отзываются о красивых девушках из Барроутона, и скорее всего о ней тоже шла речь. Правда его леди-мать высказывалась против новых слуг в Винтерфелле, что ничуть не облегчило положение новоприбывших. Он слишком хорошо знал свою леди-мать, чтобы считать иначе. «У нас достаточно слуг», — решительным голосом сказала она. — «Зачем нам ещё нужна кучка неуклюжих девчонок, бить посуду?» Робб знал, что её неприязнь к новым слугам не была как-либо связана с самими несчастными. Она, как бы глупо это ни звучало, опасалась самой Бетани, будто бы она станет новой леди Винтерфелла уже на следующий день, а не через десятки лет. Пару недель назад Бетани рассказала ему, как леди мать взяла на себя обязанности присматривать за складскими помещениями и стеклянными садами. Робб стал понимать, что просто стоять и наблюдать не получится. Если что-то подобное повторится, ему придётся серьёзно поговорить с матерью. Какую бы угрозу она не ощущала от Бетани, никому не будет хорошо от конфликта и борьбы за власть его матери и матери его будущих детей. Не хотят работать вместе — ничего, Винтерфелл достаточно большой, и в нём хватает работы, чтобы держать обеих подальше друг от друга. Спустя час Робб сидел в солярии своего отца, его солярии до тех пор, пока не придёт время отправляться за Стену, и исполнять обязанности лорда Винтерфелла будет Бран. — Винтерфелл хорошо подготовлен, милорд, — сказал мейстер Лювин, но Робб не особо слушал доклад. От мысли, что все обязанности лорда придётся оставить брату, ему было не по себе. Бран хороший, умный и послушный мальчик, его будут окружать хорошие и верные советники в лице мейстера Лювина, дяди Бриндена, Вейона Пуля, Родрика Касселя, их леди-матери и даже Бетани, если ей позволят. Однажды он вырастет в достойного мужчину и даже станет лордом. Как только их лорд-отец или сам Робб даст ему замок и земли, которыми он будет править. И всё же сейчас он слишком юн, чтобы нести на своих плечах такую ношу. Много лет назад его лорд-отец однажды дал ему одно наставление, которое не отпускало его ещё много недель. С его отъезда он вновь о нём вспомнил и стал понимать как нельзя лучше. «Когда ты сядешь на моё место, многие будут приходить к тебе. Они будут добры и дружелюбны, смиренны и даже покорны, а ты будешь уставать так, как никогда в своей жизни. Почти каждый раз к тебе будут приходить или присылать воронов, потому что всем будет что-то нужно, и лишь немногим захочется встретиться ради приятной компании. Одна только мысль об этом ужасно утомляет». Просидев несколько недель на троне лорда Винтерфелла, Робб чувствовал себя уставшим как никогда в жизни. К нему приходило много людей, даже слишком много. Робб подозревал: они надеялись, что обвести вокруг пальца мальчишку будет легче, чем его лорда-отца. Крестьяне и купцы, рыцари и лорды, мужчины и женщины, казалось, будто весь Север решил собраться в Винтерфелле в попытке вырвать из него то или иное обещание, или подтолкнуть к тому или иному решению. Каково придётся Брану в ближайшие недели ему и вовсе думать страшно. А ведь он ждёт не дождётся возможности занять место лорда Винтерфелла. — В каком состоянии наши припасы? — Согласно подробному отчёту леди Кетлин, беспокоиться не о чем. Дров, угля, озимой пшеницы, ячменя, бобов и вяленого мяса должно хватить по крайней мере на два года. Также с нашими запасами вина, эля, ветчины, солёной рыбы, свеклы и репы в уксусе мы можем без проблем устроить ещё одну свадьбу, милорд. — Полагаю, Винтерфелл в моё отсутствие не вымрет с голоду. — Маловероятно, милорд, — с улыбкой сказал Лювин. — По словам Миккена, запасы железной руды на исходе. Её хватит не больше, чем на три месяца. Однако большая часть руды уже перекована в хорошую сталь, поэтому наш арсенал хорошо укомплектован. Я так понимаю, вы не хотите оставаться за Стеной дольше трёх месяцев? — При всём желании, — сказал Робб, сдерживая усмешку. На самом деле ему бы хотелось вернуться назад как можно быстрее. — Сир Родрик просит вашего разрешения набрать в гвардию Винтерфелла две дюжины новобранцев, милорд. Он опасается, что без солдат, отправившихся в Королевскую Гавань вместе с вашим отцом, оборона Винтерфелла будет слишком слаба на случай нападения, — сказал мейстер Лювин, воздержавшись высказать собственное мнение. Робб не мог себе представить, чтобы двадцать с лишним человек могли серьёзно повлиять на силы Винтерфелла, даже если с его отцом ушло несколько лучших солдат, но эти мысли он оставил при себе. — От лишних двадцати солдат мы не обеднеем, — сказал он после минутных раздумий. — Мы не знаем, когда вернётся мой отец со своими людьми. Если сир Родрик считает, что нам нужно больше людей, ему виднее. Я даю своё разрешение. — Очень хорошо, милорд. Маловероятно, что в его отсутствие кто-то нападёт, но, как это заведено, лучше перебдеть, чем недобдеть и всю жизнь потом жалеть. В письме отца, которое они получили три дня назад, за день до прибытия Брана и дяди Бриндена, намекалось на угрозу со стороны одичалых. Ничего конкретного в нём не говорилось, но раз отец счёл необходимым отправить его на эту миссию за Стеной и поставить Брана временным лордом Винтерфелла, их могут ждать серьёзные проблемы. Тот факт, что экспедицию будет возглавлять сам наследный принц, также говорил, что это отнюдь не было неудачной шуткой, как бы его леди-мать и Бетани не пытались в этом усомниться. — Что-нибудь ещё? — спросил Робб. — Да, милорд, ещё кое-что. Вейон Пуль просил меня напомнить вам, что казна недостаточно заполнена. Беспокоиться не о чем, но в ближайшие несколько месяцев нам следует избегать больших расходов. — Тогда я сообщу Брану, чтобы не строил новый замок в моё отсутствие, — пошутил Робб. Вейон Пуль справляется со своими обязанностями ещё лучше Родрика, но склонен излишне драматизировать. Его доклады не особо изменятся, даже если наполнить их казну всем золотом с Западных земель. — Мудрое замечание, милорд. На этом всё, — сказал мейстер Лювин. Робб тяжело, но с облегчением вздохнул и покинул комнату. Ему всё ещё было не по себе, но он был рад, что мейстер Лювин не упомянул о том разговоре с Бетани. Его жена права, мейстер Лювин хороший человек, и он знает его всю жизнь. Ему можно и даже нужно доверять такие вещи, но всё равно эта мысль ещё не устоялась в его голове. Робб вернулся в свои покои и в последний раз проверил, всё ли он собрал для путешествия. Тёплая одежда, будто у него была другая, толстое одеяло из козьей шерсти, хороший нож и небольшой мешочек с вяленым мясом и рыбой, на случай, если в Ночном Дозоре будет совсем туго с провизией. Кроме того, среди его вещей лежал маленький бурдюк с алкоголем, подаренным отцом Бетани на свадьбу. Не то, чтобы это было необходимо для выживания, но определённо сможет согреть его холодными ночами. Во втором мешке, который сир Родрик собрал ему в тот же день, когда из Королевской Гавани прилетел ворон, лежали его доспехи, гамбезон, наручи, поножи, шлем и меч. Всё было сделано из серой стали, серого льна и обычной кожи. Единственным украшением им служил фамильный герб в некоторых местах. Убедившись, что с вещами всё в порядке, Робб покинул свои покои и отправился в оружейную, где его ожидал сир Родрик. Робб вместе с сиром Родриком провели тщательный осмотр арсенала, на чём старый рыцарь настаивал со всей серьёзностью. На обед он решил не идти. Всё равно ему не хотелось есть, и он ещё успеет вдоволь отобедать на встрече с Их Высочествами. Вместо этого он отправился в конюшню к Шторму, пегому мерину и своему любимому коню. Ему хотелось прокатиться на нём, чтобы развеяться, но времени было мало. Вместо этого он накормил Шторма твёрдой как камень, но при этом довольно вкусной зимней грушей и немного поговорил с ним. Он не ждал от лошади ответа, не говоря уже о дельном совете, но всё же было приятно кому-то высказаться и сбросить тяжёлый груз своих мыслей. Хотелось бы ему отправиться на Стену верхом на Шторме, но он понимал, что даже самая быстрая лошадь не сможет довезти его туда быстрее дракона. — Робб, на пару слов, пожалуйста, — вдруг услышал он позади голос своей леди-матери. — Да, мама. Попрощавшись со Штормом, он похлопал коня по боку и вместе с леди-матерью отправился на выход из конюшни. Проходя по двору Винтерфелла к библиотечной башне, Робб ненадолго посмотрел вверх, в надежде увидеть в облачном небе драконов. Конечно, это было глупо. Не будь таким ребёнком, — упрекнул он себя. — Дозорные на башнях первыми их увидят и обязательно оповестят всех. — Есть что обсудить до прибытия гостей? — Да, есть, — сказала он, запнувшись. — Я хочу попросить тебя не уходить, Робб. — Ты знаешь, что это невозможно, мама. — Это не так, — сказала она с неповиновением в голосе, которое часто можно было услышать всякий раз, когда она отговаривала отца от того, что считала глупостью. — За Стеной опасно, Робб. — Я знаю, мама. Я северянин, и я очень хорошо знаю, каким опасным может быть Север. — Север по ту сторону от Стены — уже не тот Север, Робб. Не тот Север, который ты знаешь. Там ты не будешь ни лордом, ни сыном лорда. Никто не преклонит перед тобой колени и не пригласит к своему очагу, когда тебе потребуется отдых. Одичалые опасны, Робб, грабители и воры, и я ещё молчу про обитающих за Стеной животных. — Я знаю об этом, мама. Не обращайся со мной как с ребёнком. — Тогда не веди себя как ребёнок! — выпалила она, но быстро поняла, что её тон неуместен. — Прости, пожалуйста. Я не имела в виду… Я просто хочу, чтобы ты оставался в безопасности, сын мой. Эта экспедиция никакой безопасности не сулит. — Я знаю, как это опасно, мама. Очень хорошо знаю, но отец дал обещание королю, что я буду сопровождать наследного принца, и я не собираюсь выставлять его лжецом. Не будь ситуация серьёзной, отец решил бы иначе, а я доверяю его суждению, и тебе тоже следует. Они молча прошли ещё немного, и Робб заметил, что его леди-мать время от времени тоже поглядывает в небо, будто кого-то выискивая. По крайней мере, не я один веду себя как ребёнок, — подумал Рообб, испытав странное облегчение от этого зрелища. — Я говорила об этом с Бетани, — наконец сказала она, когда они миновали библиотечную башню. Для Робба не осталось незаметным, что она звала её Бетани, а не леди Бетани, как она обычно любила это делать. — Она согласна со мной. Тебе нельзя уходить. Робб усмехнулся, на что его мать ответила угрюмым взглядом. Она не понимала, не могла понять. Со дня их свадьбы Бетани и его мать всё сильнее отдалялись друг от друга, но стоило ему подписаться на такую опасную авантюру, как у них внезапно наступило перемирие. — Что в этом смешного? — Ничего, — сказал он, сдерживая улыбку. — Просто… ничего. Он снова посмотрел на серое и тоскливое небо. Не похоже, что сегодня им стоит ожидать дождя, но в скором времени им точно стоит ждать снега. — Я скажу Бетани то же самое, что и тебе, я не собираюсь выставлять отца лжецом и ослушаться его. Мой долг, как сына и наследника, — исполнять его волю и приказы. Кроме того, пока отца здесь нет, Север находится под моей ответственностью. Если за Стеной нам действительно угрожает армия одичалых, это дело тоже под моей ответственностью. Однажды мне придётся возглавить Север, и я не стану уважаемым лордом, если буду уклоняться от своих обязанностей только потому что это опасно. Мама хотела сказать что-то ещё, но промолчала. В её взгляде читалось беспокойство и печаль, которые не сходили с неё с того дня, когда из Королевской Гавани прибыл ворон, но также в её взгляде читалось нечто вроде гордости. Они прошли через двор ещё немного мимо гостевого дома, пока не вернулись к арсеналу. Леди-мать распрощалась с ним, сказав, что хочет проверить, как идут приготовления на кухне, пока гости не прибыли. Она явно была недовольна их разговором. Робб остался у арсенала и решил понаблюдать за тренировками Брана с мечом. Изначально Робб настаивал, чтобы Бран тоже весь день провёл в лучшем наряде, но дядя Бринден настаивал на ежедневных упражнениях. — Если принц обидится на то, что я хочу сделать из мальчика хорошего рыцаря, это его проблема, — сказал Чёрная рыба, не принимая никаких возражений. Теперь Бран и дядя стояли на небольшой огороженной тренировочной площадкой неподалёку от арсенала. Бран был облачён в полный доспех, а дядя Бринден в шерстяные штаны и камзол с чёрной рыбой на груди. Они ходили кругами, готовясь к нападению. Несмотря на возраст, Чёрная рыба двигался с элегантностью кошки, в то время как Бран в плохо сидящих на нём доспехах покачивался взад-вперёд, будто застрял в винной бочке. Дядя Бринден упорно пытался научить Брана парировать удары, но чаще всего ему удавалось лишь получать удары в грудь, в руку или плашмя по заднице, каждый раз падая на землю. Тем не менее Бран не сдавался и каждый раз вставал на ноги, продолжал сражение с Чёрной рыбой. Робб знал, как Бран восхищается рыцарями Королевской гвардии. Один или несколько белых плащей обязательно будут сопровождать принца Эйгона, и Бран прилагал все усилия ради возможности потренироваться с ними. Робб сомневался, что у них будет время на такие вещи. В Винтерфелл они прилетят лишь затем, чтобы отдохнуть от перелёта и забрать Робба. Они не собираются задерживаться здесь надолго. Роббу казалось, что он обошёл Винтерфелл с полдюжины раз, когда нервно ходил по внешней стене, и время уже подходило к закату. — Драконы! Драконы! — взволнованно крикнул один из солдат с широкой круглой башни у южных врат и вслед за ним с башни просигналил колокол, сигнализирующий о прибытии гостей. Робб поспешил обратно во двор, где его ждали остальные члены семьи: Бетани, Бран, леди-мать. Рядом стояли сир Бринден, Вейон Пуль, мейстер Лювин, септон Шейли и Родрик Кассель. Робб занял свое место среди них. Главные врата были открыты, хотя в этом нет нужды, драконам не обязательно садиться за пределами стен замка. И всё же все с ожиданием смотрели на врата. Первое время ничего не происходило, и Робб испугался, что солдат на башне мог ошибиться, затем всё изменилось. Он услышал драконов ещё раньше, чем увидел. Ещё до того, как эти могучие создания показались в его поле зрения, он чётко расслышал, как по воздуху машут огромные кожаные крылья. — Я слышу драконов, — прошептал Бран, — Я… Могучий рёв тут же заставил его утихнуть, и из-за стен показалась огромная чёрная фигура, что пронеслась над ними быстро, словно молния. Рёв был таким страшным, что кровь стыла в жилах. Всего через половину удара сердца вслед за чёрной фигурой пролетела ещё одна, поменьше и серебристой окраской как у замёрзшего озера, но всё равно впечатляющая. Робб посмотрел на небо, пытаясь получше разглядеть их, но драконы исчезли. Через мгновение они снова вернулись. Огромные существа, чёрно-красный и серебристо-золотой, чудовища из кошмаров. Сделав два-три круга над двором, они пошли на посадку. Чёрный первым коснулся земли, когда его задние лапы глухо стукнули о землю, затем он наклонился вперёд и его крылья, заменяющие передние конечности также коснулись земли. Удар был настолько сильным, что Робб почувствовал дрожь под ногами. Зверь вытянул голову вперёд, и Робб испугался, что сейчас дракон начнёт извергать пламя, но вместо этого он снова издал громкий и мощный рёв, от которого у Робба засвербело в кишечнике. Вот он я! — будто говорил он своим рёвом. — Смотрите и трепещите передо мной! Когда приземлился второй дракон, Робб осмелился сделать несколько шагов вперёд, и бдительные красные как кровь и золотые как солнце глаза обоих существ пристально посмотрели на него, будто предупреждали не приближаться слишком близко к их хозяевам. Во дворе воцарилась мёртвая тишина, люди, слезавшие со спин драконов, казались на их фоне маленькими, словно детские игрушки, посаженные на спину лошади. Среди них Робб с удивлением обнаружил того, кого ожидал увидеть меньше всего. С ними ребёнок? Один из гостей первым подошёл к Роббу, одетый во всё чёрное с низко надвинутым на лицо капюшоном. Рядом с ним следовала женщина, что можно было чётко разглядеть в её фигуре, но не одежде. Оба были одеты в высокие сапоги, штаны, дублеты и тяжёлые плащи из чёрной шерсти и чёрной кожи с красными очертаниями. Мужчина первым снял капюшон, раскрыв перед всеми свои серебристо-белые волосы. Наследный принц Эйгон. Женщина также откинула свой капюшон, освобождая пышную гриву густых чёрных волос. Робб находил её лицо довольно красивым. Красивее всех девушек, что он видел раньше. Принцесса Рейнис. Он тотчас же опустился на одно колено, и все собравшиеся последовали его примеру. — Ваши Высочества, для нас большая честь приветствовать вас. Винтерфелл в вашем распоряжении. — Встаньте, милорд, — сказал принц. Робб сделал, как ему велели, и остальные также последовали его примеру. По его знаку слуга подошёл и предложил принцу и принцессе хлеб-соль и чашу вина. Они вкусили и выпили, затем передали своим товарищам. Робб уже собирался представить свою семью и самых важных обитателей замка, как один из гостей подошёл к нему, широко улыбаясь, и крепко обнял. — Джон! Рад тебя видеть, — обрадовался Робб, похлопывая по его покрытому инеем плащу. — Я тоже, кузен, — сказал Джон и вырвался из его объятий, сделав небольшой шаг назад, — Похоже, должность лорда Винтерфелла пошла тебе на пользу. Ты потолстел. — Повезло тебе, что уже съел хлеб-соль, и я не могу отправить тебя в темницу за эти слова, — пошутил Робб, и тут же начал знакомить гостей с семьёй и домочадцами. Вслед за ним наследный принц представил своих спутников. В дополнение к сестре и Джону, принца сопровождали представители лучших домов королевства, выстроившихся позади, словно небольшой отряд. Тайрелл, Ройс, Селтигар, Уэнт… Принц Эйгон представил принца Льюина из Королевской гвардии, затем повернулся к другому мужчине в белом. Роббу не нужно было слышать имя, чтобы сразу узнать того по чёрной летучей мыши, украшавшей его шлем. Сир Освелл Уэнт, дальний родственник его леди-матери. [1] Рыцарь был поглощён разговором с товарищем, пока не услышал своё имя. — Я просто хочу сесть где-нибудь ещё перед прибытием, — сказал сир Освелл, прежде чем сделать шаг вперёд и поклониться в сторону Робба. — А я говорю, что мы и здесь достаточно насидимся, — сказал худощавый и высокий мужчина с острым носом и мысом вдовы на лбу. Он — определённо солёный дорниец. — Ты и без остановок переживёшь остаток пути к Стене. — Мой дядя, принц Оберин Мартелл из Дорна, — представил его принц Эйгон. — Я дюжину раз чуть не упал, пока мы не долетели до Божьего Ока, — проворчал сир Освелл. — И в отличие от некоторых я не могу обнимать мужчину перед собой. — Искренне прошу прощения за то, что мой рост принёс вам столько неудобств, — сказал маленький человечек, которого Робб поначалу принял за ребёнка. Он был так плотно закутан в шерсть и кожу, что едва мог ходить, и теперь тоже стянул с головы капюшон. Робб увидел самое уродливое лицо в своей жизни. Опять же, ему не пришлось ждать, когда принц Эйгон его представит, чтобы узнать Тириона Ланнистера, Беса из Кастерли Рок. — Прощаю, — сказал сир Освелл, — На этот раз. Но пока мы снова не полетели, искренне прошу, набери немного в росте. — Сделаю всё, что в моих силах, — сказал Бес. — Хорошо, проблема спереди будет решена, когда лорд Тирион наберёт пару дюймов. Осталось только спастись от маленькой девочки позади меня. — Какой девочки? — спросил молодой человек, которого принц Эйгон представил, как Дикона Тарли. — Это он обо мне, — сказал принц Льюин, — Я сидел позади него и всего один или два раза упомянул, что мне немного холодно на такой высоте. — Если упомянуть в твоём понятии значит без конца выть мне в уши как маленькая девочка, которую слишком сильно отшлёпали, то да, — сказал сир Освелл. — Наши кровати были уж всяко хуже холода. — А я говорил, что нам нужно было остановиться в Харренхолле, а не в глуши. — сказал Даман Уэнт. — Нас бы приняли, как подобает встречать принца и самую великолепную принцессу. — Харренхолл слишком близко к Королевской Гавани, мы бы только потеряли время, — сказал сир Робар. — А надо было лететь в Орлиное Гнездо? С таким же успехом мы могли бы сделать крюк в Вольные города, — сказал сир Освелл. — Риверран был бы в самый раз. — сказал кто-то из толпы. — Не лучший вариант? — заверил Бес. — Моя сестра Серсея — хозяйка этого замка. Скорее всего, она бы задушила меня подушкой во сне, чтобы с вами полетел мой дорогой племянник Джоффри. — Это так плохо? — спросил сир Освелл. — Джоффри хороший мальчик, но влияние моей дорогой сестры не идёт ему на пользу. Она — самая неприятная женщина в мире. Она любит своих детей, и это её единственное положительное качество, вместе со скулами. И всё же, мальчику не сулит с ней ничего хорошего. К счастью, он унаследовал мягкое сердце своего отца, поэтому ядовитые когти моей сестры не должны причинить ему слишком много вреда. К сожалению, кроме мягкого сердца он унаследовал от отца такую же мягкую голову… Бес тут же замолчал, увидев выражение лица леди-матери Робба, чьи глаза будто метали молнии. — Довольно! — сказал принц Эйгон, заставив всех умолкнуть. — Надеюсь, вы не в обиде за дурное поведение моих спутников, леди Старк. Два дня на спине дракона могут заставить забыть о манерах даже самых благородных из людей. — Всё хорошо, Ваше Высочество. — сказала мама, но Робб сразу распознал в её голосе недовольство Ланнистером. — Прошу простить за опоздание, милорд, — сказала ему принцесса Рейнис. — Сегодня утром драконы охотились дольше обычного, поэтому мы не смогли улететь раньше полудня. — Не нужно извиняться, Ваше Высочество, — сказал Робб. — Вам здесь рады в любое время. Спустя около часа они уже все сидели в великом чертоге, хорошо прогретом полудюжиной горящих очагов. Поскольку день был позади, а принцу и принцессе не хотелось лететь сквозь темноту и холод ночи, было решено, чтобы гости провели ночь в Винтерфелле, и продолжить путь завтра с рассветом. Робб был благодарен жене и леди-матери за то, что приготовили комнаты для гостей на всякий случай. На столы и стулья, расставленных в великом чертоге, разложили тарелки с импровизированным ужином из свежей оленины и зайчатины. Гости были рады, несмотря на то, что еда была приготовлена в спешке. Принцесса Рейнис не захватила с собой подходящего платья для таких вечеров и решила не одалживать платья у других. Размеры матери не подходили из-за слишком женственных форм, а платья леди Бетани оказались ей слишком коротки из-за высокого роста. Таким образом, она всё ещё была одета в штаны и камзол, сидя на возвышении во главе стола. Рядом с ней сидели Бетани и леди-мать Робба. Слева от принцессы также во главе стола сидел принц Эйгон, за ним Робб и Бран. Робб ожидал, что брат начнёт осыпать гвардейцев нескончаемыми вопросами об их братстве, но тот весь вечер молчал, завороженно глядя на людей в зале. Робб точно знал, за кем именно он так пристально наблюдает. — Где вы провели ночь, Ваше Высочество? — спросил Робб, приказав слуге налить принцу ещё тёмного эля, который варили в Винтерфелле. — Сир Освелл что-то говорил про плохие кровати. — Мы летели вдоль королевского тракта, затем провели ночь в небольшом замке Лортон к югу от Зелёного Зубца. Хотя замок — слишком громко сказано. Он больше похож на дозорную башню с четырьмя маленькими комнатами и стеной вокруг, которую перепрыгнет даже одноногий. Тем не менее сир Роджер Лортон оказался довольно радушным хозяином. Он оказался настолько любезен, что выделил нам свои комнаты и кровати на ночь, хотя не переставал жаловаться, что драконы могут за ночь оставить его без провизии. Они и есть-то особо не хотели, но мы отправили их на охоту, чтобы хозяину было спокойнее. Они смогли поймать по крайней мере одного оленя. — Как вы это поняли, Ваше Высочество? — По остаткам костей и рогов, которых мы с сестрой вычищали из их пастей, прежде чем продолжить наше путешествие. Вспоминая драконов с их огромными когтями и смертоносными клыкастыми пастями, с зубами острыми и длинными как мечи, он мог представить, каково это — лезть в пасть дракона и вытаскивать то, что застряло у них между зубов. От этих мыслей у него пробежали мурашки по спине. — Будем надеяться, винтерфельские кровати понравятся вам куда больше лортонских. — Ещё как, милорд, — со смехом сказал принц Эйгон. — Только не принимайте слова сира Освелла слишком близко к сердцу. Кровати были вполне сносными, просто он любит жаловаться. — Что ж, это успокаивает. Вдруг Робб задумался, стоит ли официально объявить всем в присутствии принца и принцессы, что они с Бетани ждут своего первенца? Время и место кажутся подходящими, и его леди-мать расплачется от счастья, как надеялся Робб. Но Бетани и мейстер Лювин уже предупреждали, что с такими новостями не стоит спешить, особенно на раннем сроке беременности, когда ребёнка легко можно потерять. Та же Санса в своём последнем письме сожалела о том, как рано всех обнадёжила, когда у неё была простая задержка, хотя Робб подозревал, что она могла потерять ребёнка. [2] Будет лучше следовать наставлению жены, в который раз. — А как же Сероводный Дозор? — спросил Бран. — Он тоже по пути и куда больше Лортона. — Верно, — сказала принцесса Рейнис, со звонким как колокольчик смехом. — Но помимо того, что его тяжело найти, плавающий деревянный замок — не лучшее место для размещения драконов. — Кстати, о драконах… — сказала Бетани. — Простите за прямоту, Ваше Высочество, но… где будут ночевать драконы? Лошадей мы могли бы пристроить в конюшнях, но драконы туда не поместятся. К тому же, наши обитатели их боятся. — Мы и не ожидали иного, — сказала принцесса с понимающей улыбкой. — Можете не беспокоиться, леди Бетани, мы братом скоро вернёмся к ним, снимем все ремни и цепи с нашим скарбом и сёдлами и отпустим их. Они найдут себе место для ночлега неподалёку от Винтерфелла, сойдёт любая просторная поляна в лесу. Уверяю, они будут вести себя смирно всю ночь. Завтра утром нас здесь уже не будет. — Благодарю, Ваше Высочество. — сказала Бетани. — Звучит очень обнадёживающе. — Главное, позаботьтесь о том, чтобы никто не приближался к драконам, пока нас с сестрой не будет рядом. — сказал принц Эйгон. — Драконы… спокойны и послушны, пока мы рядом, но, если кто-то незнакомый посмеет приблизиться к ним без нас, случится неприятное. — Мы обязательно предупредим всех в Винтерфелле. — сказал Робб. — Но я всё равно не думаю, что кому-то хватит смелости к ним подойти. Пир длился недолго, немногим дольше двух часов, так как гости слишком вымотались от путешествия и не могли дождаться возможности отдохнуть в своих постелях. Принц Эйгон и принцесса Рейнис в сопровождении сира Освелла и сира Льюина вскоре вышли наружу и сняли все сёдла и сумки со спин своих драконов. Наблюдавший за этим из дверей Робб мог увидеть, как быстро оба зверя взлетели и исчезли в ночной тьме. После этого леди-мать Робба и Бетани сопроводили принцессу Рейнис в её покои. После замечания принцессы, что в Винтерфелле им с братом ничего не угрожает, ей удалось уговорить сира Освелла и принца Льюина пойти отоспаться. Принц Оберин с самого начала банкета начал заигрывать с одной из служанок и довольно быстро покинул чертог, хотя не так уж и устал. Робб подозревал, что принц Оберин ещё не собирается спать, хотя остаток дня он точно проведёт в кровати. Мысль о том, что Мартелл принял Винтерфелл за бордель не очень радовала, но он решил не ссориться с гостем. Одну ночь его выходку можно стерпеть, но со служанкой стоит потом серьёзно поговорить. Перед сном Робб предложил принцу Эйгону присоединиться к нему и выпить стаканчик на ночь в его солярии. К его удивлению, принц принял приглашение. К счастью, Джон тоже не настолько устал, чтобы отказаться составить им компанию. — И как тебе? — спросил Джон у принца Эйгона, сделав глоток пряного вина. Они сидели на широких стульях в солярии Робба, глядя на потрескивающее пламя очага. Робб мельком взглянул на принца, но не мог прочитать его выражение лица. — Крепко, — сказал принц, скривившись. — Но неплохо. Джон усмехнулся. — Это вино слишком кислое для большинства южан и при этом слишком крепкое, — сказал он Роббу. — Просто принц слишком вежлив. — Если вам не понравилось вино, Ваше Высочество, я могу принести что-нибудь ещё, — сказал Робб и хотел встать со стула, но принц махнул рукой. — Всё в порядке, я привык к кислым винам, дорнийским красным можно мариновать овощи. Просто я не ожидал, что стаканчик на ночь окажется таким крепким. Они немного поговорили о всяких мелочах, прежде чем Робб осмелился спросить то, что давно вертелось у него на языке. — Как поживает мой-лорд отец в столице? — Хорошо, — кратко ответил Джон и после недоумённого взгляда Робба начал объяснять подробнее. — У него всё хорошо. Дядя Нед был рад снова увидеть моих отца и мать, но, думаю, он уже считает дни, когда наконец сможет вернуться в Винтерфелл. — В это я поверю. На его месте я бы тоже не мог дождаться возвращения домой, — сказал Робб и тут же скривился от собственных слов. Бетани предупреждала его, чтобы он следил за языком в присутствии принца и принцессы, и такую мысль ему тоже не следовало озвучивать. — Всё потому, что мы, северяне не привыкли заходить так далеко на юг. Это не значит… — Всё в порядке, — со смехом сказал принц Эйгон. — Я знаю, что это означало. — Тебе не нужно бояться Эгга, — сказал Джон. — Временами он ведёт себя как избалованный маленький принц, но парень он хороший. — Благодарю, что ты не винишь меня за происхождение, мой друг, — с кривой улыбкой сказал принц Эйгон. Они вместе рассмеялись, и впервые за этот вечер смех Робба оказался искренним. Он всё ещё не мог расслабиться в присутствии принца, несмотря на заверения кузена, но за то время, что они вместе проведут за Стеной, всё может измениться. На самом деле, ему бы хотелось, чтобы их знакомство прошло при других обстоятельствах. — А как насчёт Арьи? Я ожидал получить от неё письмо, но ничего не пришло. Видимо, она хорошо проводит время в столице, раз ей не хватает времени написать мне. Принц Эйгон усмехнулся, а Джон выглядел так, словно проглотил язык и забыл, как дышать. — Да, Джон, расскажи, как дела у леди Арьи, — сказал принц Эйгон. — Вы вместе провели столько времени в Королевской Гавани. — Надеюсь, моя сестра не слишком тебя утомила, — сказал Робб. — Она умеет вывести из себя. — Нет-нет, — быстро сказал Джон, не сводя глаз с очага. — Она вовсе меня не утомила. Я был рад снова её увидеть. Правда, очень рад. — Но всё равно смогла сильно тебя напрячь, да? — спросил принц, ещё шире улыбнувшись. Робб не мог понять, на что тот намекает, но ничего не сказал. — Да, — вот и всё, что сказал Джон и хмуро посмотрел на принца Эйгона, но тот оставался всё таким же весёлым. Только сейчас Робб заметил, каким красным стало лицо Джона. Здесь жарко, или мы слишком много выпили? Если принцу тоже жарко, я лучше открою окно, — подумал Робб, но увидел, что цвет лица принца оставался всё тем же. — Хорошо, поскольку наш добрый Джон не хочет признаваться, я скажу за него, — сказал принц Эйгон после минутного молчания. — Эгг, даже не думай… — начал Джон с испуганным лицом, но принц продолжал говорить. — Наш добрый друг Джон подарил вашей сестре, леди Арье, новый лук, а затем они вступили в сговор вместе с мной и моей сестрой, чтобы позволить ей участвовать в соревновании по стрельбе под вымышленным именем. И всё это без ведома вашего лорда-отца. Робб посмотрел на лицо Джона, по которому пронеслась целая буря эмоций. Робб даже представить не мог, что сейчас творится в голове кузена. Сам Робб не мог поверить в услышанное. Джон и Его Высочество в обход правил помогли Арье участвовать в одном из турниров Королевской Гавани без ведома его лорда-отца, и уж точно вопреки его воли. Может ли это быть правдой? Робб знал, Джон мог провернуть нечто подобное. Ещё со своего пребывания в Винтерфелле кузен стал испытывать слабость к Арье и к её дикой несвойственной леди натуре. Зная свою сестру, он точно мог сказать, что она никогда бы не отказалась от подобной авантюры. Он не сомневался, что в Королевской Гавани она обязательно вляпается в переделку. Вся семья ожидала известий о том, как она что-то натворила. Но Робб и предположить не мог, что им удастся втянуть в неприятности принца с принцессой. — Это правда? — спросил он серьёзным тоном. — Да, правда, — сказал Джон со смесью вины и гордости. Они замолчали, как вдруг Робб разразился хохотом. Джон и принц Эйгон сразу к нему присоединились и выпили за успехи Арьи на соревновании. Дойти до второго тура уже само по себе достижение. Робб налил всем ещё по чаше, прежде чем позволил им рассказать ещё больше о турнире. Как и отец, он не особо интересовался такими вещами, но было забавно услышать о том, с каким детским энтузиазмом эти двое о нём рассказывают. — Значит, Теон тоже участвовал, — сказал Робб. — Да, но он быстро выбыл, спасибо моему маленькому брату. — сказал Джон, не пытаясь скрыть своей ликующей улыбки. — И как у него дела в столице? Лучше или хуже, чем у моей сестры? — Совсем никак, — сказал принц Эйгон. — Он нас покинул. — В смысле? — Сгинул. Взял и исчез после своего поражения, — объяснил принц. — С ним могло что-то случиться, — сказал Робб. — Могло, но даже в таком большом городе, как Королевская Гавань, не так просто затеряться. Если бы он лежал дохлым в какой-нибудь канаве, его бы давно нашли. Нет, он точно сбежал. — Ещё объявится, — сказал Джон. — Не думаю, что нам так просто удастся от него отделаться. — Уверен, так и будет, — сказал принц Эйгон. — В любом случае не будем о неприятном. Вернёмся к самому важному. Турнир в итоге выиграл я, после того, как Джон внезапно… упал в обморок. Последние слова он произнёс девичьим голосом. — Ты просто взял и упал с лошади? — недоумевал Робб. — Ты чем-то заболел? — Не знаю, но сейчас со мной всё в порядке, — сказал смущённый Джон. — Будем надеяться, — сказал принц. — За Стеной и так будет непросто, не хотелось бы тащить за собой даму в беде. — Что именно нам нужно за Стеной? — вдруг спросил Робб. Он не хотел спрашивать, понимая, что ситуация слишком серьёзна, раз его лорд-отец, отец Джона и даже сам король доверили эту миссию своим сыновьям, но вино сильно развязало ему язык. Он хочет знать, должен знать. Желательно, до того, как окажется в землях за Стеной. — Искать одичалых, — сказал принц, но Робб явно заметил, как он что-то недоговаривал. — Мой отец получил донесения от лорда-командующего Мормонта о том, что за Стеной собралась армия одичалых, и теперь они собираются пересечь Стену. — Мы должны найти эту армию? — спросил Робб, сомневаясь в решении короля отправлять наследного принца на такое опасное дело. — Да, найти, оценить их численность и вернуться к Стене, затем сообщить отцу в Королевской Гавани. Если угроза настолько велика, как мы опасаемся, отец поднимет знамёна. Робб не знал, что сказать. Король действительно собирается созвать знамёна, мобилизовать все войска королевства и отправить сотни тысяч вооружённых людей на Стену, чтобы отбиться от кучки одичалых? Насколько велика, по мнению Его Величества, должна быть армия противника? — По этой причине мой отец также приказывает Северу укрепить оборону на случай, если одичалые действительно проберутся на юг через Стену. Кроме того, необходимо накопить как можно больше припасов и быть готовыми к длительным осадам. Осадам? Робб никогда не сражался с одичалыми, но много читал о них и немало слышал от дяди Бенджена. Время от времени горстка одичалых преодолевала Стену. Они грабили, убивали и насиловали, но в конце концов всегда возвращались назад, если им удавалось унести ноги. Иногда они могли украсть девушку, знатную или простолюдинку, даже переправить её через Стену. Несколько раз среди них действительно объявлялись короли-за-стеной, которым удавалось сплотить целые армии и повести их на юг. Но даже такие армии представляли не больше, чем неорганизованное и недисциплинированное сборище бандитов. Даже когда они перелезали Стену, армиям Севера удавалось разбить их без особого труда. — Наши склады и амбары всегда полны припасов, — сказал Робб. — Не имеет значения. Мой отец требует, чтобы они были заполнены как можно лучше, какими бы сносными вы не считали свои запасы. Как я понял из карт Севера, между Стеной и Винтерфеллом не стоит какой-либо серьёзной защиты. — Да, всего несколько заброшенных замков и сторожевых башен Дара. Его так и не смогли толком заселить, а угроза чаще всего исходила с юга. Робб тут же пожалел о сказанном, но принц не обратил на это внимание. — Прежде чем мы завтра отправимся в путь, необходимо дать приказ в сжатые сроки восстановить и заполнить людьми эти замки и сторожевые башни так хорошо, как это только возможно. Само собой, это будет стоить огромных затрат, поэтому корабль с восемьюдесятью тысячами золотых драконов для казны Винтерфелла уже плывёт в Белую Гавань. Ещё один будет отправлен в конце этого месяца. — Это очень щедро, Ваше Высочество, — сказал Робб, едва не забыв, как дышать. Восьмидесяти тысяч золотых не хватит, чтобы покрыть все расходы, но сумма действительно внушительная. А если таких кораблей действительно будет два, у них ещё будет возможность выполнить распоряжение Его Величества. Что больше пугало Робба, так это готовность короля потратить столь огромную сумму из-за пока что мнимой угрозы. Если у Робба были какие-то сомнения относительно серьёзности Его Величества, теперь они полностью развеялись. — Я бы не назвал это щедростью. Раз мой отец требует отстроить кучу заброшенных укреплений посреди ничего, пускай сам и платит, — сказал принц Эйгон, допив вино, и встал со стула. — Думаю, мне пора в постель. Завтра рано вставать, а мне ещё нужно найти дорогу в мои покои. Желаю вам спокойной ночи. Не дожидаясь ответа, он покинул солярий и захлопнул за собой тяжёлую дубовую дверь. — В свои покои, — с фырканьем сказал Джон и усмехнулся, снова поглядев на пламя. — Как же. — Ты о чём? Думаешь, он отправляется не в постель? — Отправляется, только не к себе. Я так понимаю, вы приготовили отдельные покои для принца и принцессы? — Само собой, — сказал Робб. Как иначе? Не могли же они заставить гостей, особенно королевских, делить одну комнату, как крестьян в каком-нибудь трактире. — Ну, в этом не было нужды. Эйгон сейчас точно идёт прямо к Рейнис. — К своей сестре, — пробормотал Робб, заслужив в ответ искренний смех Джона. — Да, к своей сестре. Если тебе станет от этого легче, несколько дней назад король официально объявил об их помолвке. Полагаю, ворон с вестью до вас ещё не долетел. Робб какое-то время молчал, раздражённый тем, что узнал об этом последним. В том, что Таргариен женится на своей сестре, не было ничего необычного. Это была одна из немногих… непривычных традиций их семьи, занесённой из Старой Валирии. Всякий раз, когда мейстер Лювин рассказывал о том или ином родственном браке в королевской семье, ему казалось, что все они были вынуждены так поступить. Кому захочется жениться на своей сестре и тем более делить с ней ложе? Но Джон говорил об этом в таком ключе, будто принц и принцесса уже давно друг с другом спят, от чего у Робба внутри всё сжалось. Быть может, это просто у них в крови, — подумал Робб, допивая остатки вина. Он встал, налил себе ещё полчаши и предложил то же самое Джону, но тот отказался. — Пожалуй, и правда хватит. Не хочу вылетать завтра с похмельем. — Полагаю, нам просто не суждено выбирать, кого любить, — сказал он, опустившись на стул. Джон тут же обернулся к нему. — Что ты имеешь в виду? — спросил он удивлённым, почти нервным голосом. — Я про принца и принцессу. — сказал Робб и увидел, как кузен тут же успокоился. — Брат и сестра… Если они любят друг друга… Думаю, у нас попросту нет права голоса, когда сердце решает за нас. — Да, это правда. Мы не выбираем, кого любить, — задумчиво сказал Джон. Так они и сидели молча, как Джон внезапно вскочил со стула и отправился на выход. — Я пойду спать, и тебе советую, Робб. Завтра будет тяжёлый день. И послезавтра тоже. Как и на следующий день, и после него. Не успел Робб ответить, как Джон ушёл, закрыв за собой дверь, оставив его одного в своём солярии. Глядя в горящий очаг, Робб залпом допил вино и решил последовать совету Джона. Ближайшие дни, а может и недели пройдут тяжело. Будет лучше провести последнюю ночь в объятиях жены. Нужно провести оставшееся им время с максимальной пользой. 1. Жену Хостера Талли и мать Кетлин, Лизы и Эдмюра звали Миниса Уэнт. Она умерла при родах второго сына. Неизвестно, какой именно кузиной она ему приходится. Может быть даже тёткой или племянницей. 2. Последнее предложение — моя маленькая самодеятельность (одна из). В будущих главах окажется, что Санса вовсе не беременна, но это как-то не вяжется с мыслями Неда из прошлых глав о том, что она скоро сделает его дедушкой.