О королях и бастардах

Личный стюард лорда-командующего Мормонта, молодой человек по имени Пип, подал ему чашу горячего вина, затем передал вторую чашу лорду Мормонту и после одобрительного ворчания Старого медведя, покинул шатёр. Эйгон сделал глоток крепкого красного вина, чей вкус был таким же, как и прошлой ночью. Он уже заметил, что лорд-командующий знает толк в горячем вине. Строго определённое количество корицы, мускатного ореха и ни капли больше. Изюм, орехи и сушёные ягоды, но никакого лимона. Лимон в вине он называл самым отъявленным кощунством южан. Вино должно быть достаточно горячим, чтобы как следует согревать, но никогда не должно доводиться до кипения. Однажды вечером, за три дня до прибытия в Кулак Первых людей, Пип не уследил за подогревом и немного переборщил с корицей, за что лорд-командующий приказал ему весь вечер копать отхожие места. Довольно популярный у Старого медведя вид наказания в этом походе. Было видно, что Пип усвоил урок, и на этот раз выполнил свою работу исправно. — Вы точно уверены, Ваше Высочество? — уже в который раз спросил Мормонт. — Я бы не хотел, чтобы вы чувствовали себя обделённым. — Не беспокойтесь об этом, лорд-командующий. Мы уже всё обговорили, и я полностью с вами солидарен. Это будет справедливо. — Как скажете, — сказал он, но от Эйгона не укрылось, что его беспокойство никуда не улетучилось. Затем Старый медведь рявкнул в другой конец шатра. — Позови сюда лорда Джона, живо! В ответ на вопросительный взгляд Эйгона лорд Мормонт сказал: — Ему нельзя подслушивать, но я слишком хорошо знаю этого мальчишку. Кому-то скоро снова предстоит поработать лопатой. Спустя несколько ударов сердца и глотков горячего вина в полог шатра вошёл Джон. Он удивился, увидев Эйгона вместе с лордом Мормонтом и встал перед небольшим столиком, заваленном письмами поверх плохо нацарапанной карты Сэмвелла Тарли, составленной по описаниям того ужасного одичалого по имени Крастер. Можно подумать, он тоже боялся, что ему в любой момент прикажут копать отхожие места. — Вы хотели меня видеть, лорд-командующий? — Да. Вы в порядке, лорд Джон? — В порядке, — каркнул ворон, — в порядке. — Да, милорд, — сказал Джон. Любой, кто не знал его так же хорошо, как Эйгон, поверил бы ему. — А вы? — Я старый человек. Мои кости ноют от долгой дороги, от холода становится только хуже, и ещё меня пытался убить мертвец. Насколько в порядке я могу быть? Как ваша рука, лорд Джон? Надеюсь, лучше. Последнее, что нужно Дозору, — это потерять союзника в лице лорда Баратеона. Эйгон едва не нахмурился от удивления, и Джон удивился не меньше. Само собой, Мормонту не нужно заводить врагов среди лордов королевства, особенно великих и могущественных, оставив их наследников калеками. Но называя Роберта Баратеона союзником Дозора, лорд-командующий, похоже, выдавал желаемое за действительное. — Заживает, — сказал Джон, несколько раз сжав руку в кулак. Им с Эйгоном повезло обойтись простыми ожогами, когда они швырнули в неживого Отора горящие занавески. Рука у Эйгона не болела уже несколько дней, кожа оставалась красной, но в целом ничего серьёзного. Ожоги Джона оказались хуже с небольшими болезненными волдырями на пальцах и между ними, а также трещинами, из которых текла жидкость. В течение двух недель он каждый день наносил на неё вонючую мазь, чтобы его ведущая рука восстановилась, не потеряв гибкости. — У меня останется несколько шрамов, но в целом рука будет такой же, как прежде. — Зерно, — каркнул ворон, — зерно, зерно. — Да замолчи ты, — сказал Старый медведь, но тут же полез в карман. Птица узнала этот жест, тут же вспорхнула со спинки стула, приземлившись к нему на корточки, и принялась клевать зерно с его руки. — Значит, вы снова можете её использовать? — Вы про владение мечом? Да, могу. Я немного потренировался с Эйгоном, сиром Освеллом и лордом Диконом за последние несколько дней. Кожа всё ещё немного натягивается, но в остальном всё прошло гладко. — Хорошо, — сказал лорд Мормонт и положил на столик то, ради чего позвал Джона, — длинный полуторный меч в чёрных металлических ножнах с серебряными полосами, — в таком случае вы готовы к нему. — Милорд? — Я хотел выдать его раньше, до того, как мы покинули Чёрный Замок, но… огонь расплавил серебро с яблока и сжёг крестовину с рукоятью. Чего ещё ожидать от сухой кожи и старого дерева? Лезвие же… Понадобится огонь в сто раз горячее, чтобы навредить такому лезвию. С яблоком пришлось повозиться. Я хотел, чтобы оно было в форме оленьей головы, но рога то и дело ломались, поэтому было решено поставить волчью голову. Ваша мать всё-таки Старк. Надеюсь, вам понравится, — Мормонт наклонился вперёд и толкнул меч через стол в сторону Джона. — Возьмите. — Возьмите, — повторил за ним ворон, прочищая клювом перья, — возьмите, возьмите. Джон взял меч неуверенно и осторожно, будто тот был сделан из тончайшего стекла. Эйгон, знавший, что его ждёт внутри ножен, мог сказать, что Джон и за всю жизнь не сумеет даже оставить царапины на этом клинке. Затем Джон вытащил меч из ножен и поднял его на уровень своих глаз. Он помахал лезвием взад-вперёд, позволяя свету из огненных чаш шатра скользить по стали. Можно было заметить рябь на тёмной стали, где металл был стократно наложен друг на друга и была вбита давно забытая магия. — Валирийская сталь, — с восторгом сказал он. — Она самая, — согласился Старый медведь. — Этот меч принадлежал моему отцу, а до него его отцу. Мормонты владели им пять столетий. Я владел им, пока не пришло время передать его сыну. Но мой сын навлёк позор на дом Мормонт. По крайней мере, ему хватило чести оставить меч перед побегом. Моя сестра отправила меч мне, но один только его вид напоминал о бесчестье Джораха. Я спрятал его и не вспоминал, пока не отыскал среди пепла. Эйгон знал, что в детстве Джон мечтал о великих подвигах, как и всякий мальчишка. Спасение благородной девы из беды, штурм замка, защита отца и матери от зла… Грёзы, которыми они делились друг с другом перед сном, всегда разнились, но каждый раз Джон орудовал мечом, похожим на этот. Валирийская сталь. Однажды он признался, что этим мечом была Тёмная Сестра. Во время одного из визитов в Королевскую Гавань лорд Роберт по пьяни заявил, что Тёмная Сестра должна была принадлежать дому Баратеон, поскольку Орис приходился Эйгону сводным братом. Если бы дом Таргариен не оставил себе оба валирийских меча, Тёмная Сестра находилась бы в Штормовом Пределе, в ожидании, когда Джон войдёт в возраст, но вместо этого она навсегда сгинула вместе с проклятым ублюдком Бринденом Риверсом. — Милорд, это большая честь, — сказал Джон, — но… — Прошу, избавьте меня от ваших «но», лорд Джон, — прервал его Мормонт. — Меня бы не было здесь сегодня, если бы не вы с принцем Эйгоном. Вы сражались храбро и, что более важно, соображали быстро. Огонь! Да, тудыть его. Мы должны были знать, должны были помнить о Долгой Ночи. Восемь тысяч лет — это, конечно, много… Но, если Ночной Дозор не вспомнит, то кто? — То кто, — повторил болтливый ворон, — то кто. Эйгон увидел, как Джон нахмурился и на мгновение закрыл глаза. Сам он старался не вспоминать ту ночь в башне лорда-командующего. Достаточно было в любой момент закрыть глаза, чтобы вспомнить это существо, как оно шатается по солярию, врезается в мебель и бьётся в пламени. Особенно это лицо, охваченное огнём. Волосы пылали как солома, мёртвая плоть плавилась и сползала с черепа, обнажая блестящие кости. Какая бы демоническая сила ни подняла Отора в ту ночь, пламя изгнало её прочь. Позже они нашли лишь его обугленные останки, но он всё равно продолжал преследовать его в кошмарах, как и Джона. — Меч — небольшая плата за жизнь, — сказал Мормонт. — Вы оказываете мне честь, лорд-командующий, — снова начал Джон, — но это уже слишком. Кроме того, Эйгон тоже был там, сражался, как и я. Он тоже спас вам жизнь. Джон посмотрел на него, и Эйгон мог понять по его взгляду, о чём он думает. Эйгон наследный принц. Если кому и следует дарить такие бесценные подарки, так только ему. Однако Эйгон улыбнулся и покачал головой. — Нет, ты не прав, — сказал он тогда. — Мы с лордом-командующим всё обсудили. Да, я тоже там был и помог победить Отора, но… именно ты его услышал и последовал в покои лорда-командующего. Я всего-то зашатался за тобой в полусне. Именно ты догадался убить его огнём. Ты заслужил его, Джон. Возьми. — Так и есть, — добавил лорд Мормонт, — вы его заслужили. А теперь примите мой дар, лорд Джон, и чтоб больше я не слышал отказа. Это приказ. Вы можете быть наследником Штормового Предела, но я лорд-командующий, и здесь моё слово закон. Всё ясно? — Да, милорд, — сказал Джон, склонив голову перед лордом Мормонтом так низко, что Эйгон испугался, как бы он не сбросил её с собственных плеч. — Мне также не нужно любезностей, — сказал Мормонт. — Благодарите, не благодарите, но сталь уважьте делами, а не словами. Джон кивнул. — Как он называется? — спросил Эйгон. — У такого меча просто обязано быть имя. — Длинный Коготь, — проворчал Старый медведь. — Но лорд Джон, как новый хозяин, вправе дать ему новое имя. — Длинный Коготь — подходящее имя, — сказал Джон, пристально глядя на тёмную сталь в руке. — Когти есть как у волков, так и у медведей. Старый медведь был доволен. — Пожалуй, так. Думаю, вам хватит росту, чтобы носить его на бедре. Также вам стоит отработать удары двумя руками. Сир Эндрю сможет показать вам пару приёмов. — Сир Эндрю? — Сир Эндрю Тарт, хороший человек. Он состоит в отряде Сумеречной Башни. Как только они прибудут сюда, я распоряжусь, чтобы он научил вас обращаться с таким мечом. — Думаю, мой дядя, принц Льюин, тоже согласится помочь. Он сам владеет полуторным мечом и знает, как обращаться с таким оружием. Когда Эйгон допил своё вино, они вместе с Джоном покинули палатку. Воздух снаружи был освежающим и не таким влажным и тяжёлым от огня и запаха горячего вина, но таким холодным, что обжигал горло при дыхании. Прошлой ночью пошёл снег и до сих пор не прекратился, из-за чего теперь весь лагерь был покрыт тонким белым слоем, почти полностью скрывающем черноту палаток, а костры горели не так хорошо. Дым плыл по лагерю тонкими струйками, словно призраки. Не успели они далеко уйти, как их тут же окружили Даман, Эйдин, Байрант, Робб Старк и сир Робар. Как и подозревал Эйгон, чёрные братья уже давно знали, что за подарок лорд-командующий преподнесёт Джону, и теперь они растрепали всем остальным. Половину удара сердца они делали вид, что увлечены тренировкой Освелла с дядями Льюином и Оберином, но любопытство взяло верх, и они окружили Джона как стая волков раненого оленя. Все хотели увидеть меч, а ещё лучше владеть им. Джон никому не дал подержать клинок, за что Эйгон не мог его винить. Байрант и Робб Старк вели себя куда сдержаннее, любуясь лезвием и поздравляя Джона. Ничего удивительного, — подумал Эйгон. — Робб Старк однажды унаследует отцовский меч из валирийской стали. Лёд, так он называется. А Байрант… У него есть все шансы однажды последовать по стопам сира Артура и завладеть Рассветом. Дейн или Гаргален, неважно, чьё имя он носит. Освелл тоже подошёл на несколько шагов, но ничего не сказал, лишь нахмурился, когда Джон снова и снова выставлял клинок на свет по просьбе друзей и товарищей. Эйгон знал, Освелл очень недоволен тем, что меч достался не Эйгону. В последние несколько дней Эйгон пытался убедить рыцаря, что меч ему не нужен, и Джон заслуживает его больше. Гарлан Тайрелл и Дикон Тарли стояли немного в стороне, тоже с интересом поглядывая на меч, но потом снова вернулись к тренировкам. — Знал бы, что лорд-командующий делает такие щедрые подарки, я бы с радостью постоял на страже его покоев, — сказал лорд Тирион сбоку, впервые оторвавшись от одной из своих книг. — Мой отец расплакался бы от радости, верни я в дом валирийский меч. Лорд Тайвин не улыбнётся и не расплачется, даже если вся скала под Кастерли Рок обратится в валирийскую сталь, — подумал Эйгон, но ничего не сказал. Однако Освелл упускать возможности не стал. — Не думаю, что в мире отыщется меч, который вы сможете носить, не вставая на ходули. Разве что кинжалы. Эйгон схватил Джона за руку и оттащил, прежде чем эти голубки вовлекут их в надвигающуюся перебранку. И Освелл, и лорд Тирион просто обожали дразнить друг друга и не могли вовремя остановиться. Лишь вопрос времени, когда один скажет что-то, что ничуть не покажется другому смешным. Поэтому Эйгон отвёл Джона в сторону к одному из больших костров, где они сели на небольшое бревно, заменяющее скамью. Они попросили Пипа, ожидавшего у входа в шатёр лорда-командующего, принести им жареного хлеба, сыра и твёрдой чёрной колбасы. Сыр оказался твёрдым как дерево, а колбаска была ужасно мягкой и жирной. Тем временем из шатра лорда-командующего доносились возбуждённые голоса. Эйгон узнал голоса офицеров Ночного Дозора, даже не разбирая всех слов. Судя по всему, лорд Мормонт совещался с Тореном Смоллвудом и полудюжиной других офицеров. — Разве тебя не должно быть там? — спросил Джон. — Полагаю, да, — ответил Эйгон. — Лорд-командующий приглашал меня, но я счёл лучшим не присутствовать там. — Почему? — В прошлый раз они были слишком взволнованы моим присутствием. Не думаю, что я им нравлюсь. Как это понимать? — Я бы не сказал… — Ты прав. Это невозможно, — прервал его Эйгон с кривой улыбкой. — Кто на свете может меня не любить? Это глупо. Видимо, им просто неловко от того, что я стою выше лорда-командующего. — Да, так и есть, — сказал Джон, также криво усмехнувшись. Доев хлеб с сыром и бросив несъедобную колбасу в огонь, они прислушались к разговорам из шатра. Даже если Эйгону не хотелось идти на встречу, ему следовало знать, что там происходит. Он совещался с лордом Мормонтом по меньшей мере дважды в день, но быстро заметил тенденцию Старого медведя говорить только то, что он считал важным для ушей Эйгона. — Самый лёгкий путь до Клыков Мороза пролегает вдоль Молочной реки в сторону её истока, — сказал чей-то голос, возможно, Джармена Баквелла. — Но, если мы пройдём по этому пути, Налётчик быстро узнает о нашем приближении. — Можно воспользоваться Лестницей великанов или Воющим перевалом, — сказал сир Малладор. — Я бы вообще не шёл в горы, — сказал чей-то изнурённый голос. — Клыки Мороза хорошо кусаются даже летом, а сейчас… если нас настигнет буря… — Я не собираюсь так рисковать, — сказал Мормонт. — Одичалые могут жить среди снега и камня не дольше нас. Они скоро сойдут с гор, а единственный путь для войск пролегает вдоль Молочной. Им не удастся проскользнуть мимо нас. — Им и не придётся. Их тысяча, а нас будет всего триста, когда к нам присоединится Полурукий. — Если дело дойдёт до битвы, нам не занять лучшей позиции, чем здесь, — заявил Мормонт. — Мы укрепим оборону. Ямы с шипами готовы, чеснок разбросан по склонам, каждая брешь заделана. Джарман, мне нужны самые зоркие из твоих разведчиков. Пусть спрячутся на деревьях вокруг и караулят. И лучше нам заранее запастись водой. Будем копать котлован, заодно будет чем занять людей. — Мои разведчики… — начал Торен Смоллвуд. — Пускай держатся этой стороны реки, пока Полурукий не доберётся до нас. Потом посмотрим. Я не собираюсь терять ещё больше людей. — Манс Налётчик может собрать своё войско в дне пути отсюда, а мы и не узнаем, — пожаловался Смоллвуд. — Мы знаем, где они собираются, — ответил Морморнт. — Мы получили сведения от Крастера. Мне самому не нравится этот человек, но не думаю, что он лгал. Вскоре все офицеры покинули шатёр, и Джон с Эйгоном отправились на тренировки с мечами. Они по очереди сражались с Байрантом, Освеллом, сиром Гарланом, Оберином и Льюином по пять раз. Сир Гарлан был великолепен, как не раз подмечал Эйгон. Ему удалось выиграть в двух из пяти поединков, Эйгон тоже победил в двух, и один закончился вничью, хотя Эйгон был уверен, что Гарлан мог победить и в этом, сражайся они насмерть. С Освеллом и Льюином Эйгон упражнялся уже много лет и знал, как выстоять против них. Ему удалось победить в трёх из пяти дуэлей против каждого. С Оберином было намного сложнее. Быстрый и точный, а в настоящей схватке смертоносный как красный змей, чьё прозвище он носил. Однако после первого поражения Эйгон быстро обнаружил, что в своих толстых шкурах, коже и кольчуге передвигаться ему было намного тяжелее обычного. Из-за этого он был недостаточно резвым, чтобы добиться быстрой победы. В итоге Эйгон трижды одержал победу, и один поединков закончился вничью. А вот против Байранта Гаргалена у него не было никаких шансов. Байрант почти такой же быстрый, как Оберин, хотя был шире в плечах и ростом примерно с Эйгона. Он словно плясал с мечом в руке, лёгкий и изящный, что в броне, что без неё. В одной из дуэлей Эйгону едва удалось выбить себе ничью, но в остальных он чувствовал себя чучелом для битья. Неудивительно, что лорд Тремонд так гордится своими детьми, — подумал Эйгон. — Будь у Байранта брат, который мог бы унаследовать Солёный Берег, лучшего кандидата в Королевскую гвардию было бы не сыскать. Но у него есть только пара кузенов и младшая сестра. И хоть они дорнийцы, Аллара слишком нежна, чтобы стать достойной заменой брату. Да, Аллара… По красоте она может посоперничать даже с Рейнис. Эйгон не был целиком в этом уверен, но Аллара, пожалуй, была единственной, к кому он мог бы испытывать чувства. Если бы Рейнис не отвечала ему взаимностью, и Эйгон был бы вынужден искать утешения в объятиях другой, выбор мог бы пасть на неё. Чтобы уберечь себя от очередного позорного проигрыша Байранту и просто занять себя чем-нибудь, Эйгон и Джон вызвались нести дозор. Само собой, Освелл и дядя Льюин последовали за ними, держа определённую дистанцию, чтобы вмешаться в случае чего-то непредвиденного. Вместе Эйгон и Джон брели через густой лес вниз по холму, затем снова вверх, потом снова вниз. Прогулка по лесу вниз по склону через кусты, по рыхлым камням и скалам, едва различимыми под мхом, кустарниками и снегом, была суровой и далеко не приятной. Эйгон быстро пожалел о том, что согласился на эту глупость, и не мог дождаться возможности вернуться к тёплому огню, и неважно, придётся ли ему сидеть без дела. Джон с другой стороны гулял здесь как у себя дома, выискивая следы, вглядываясь в даль и прислушиваясь к подозрительным звукам. Если ему здесь так нравится, из него бы вышел неплохой дозорный, — подумал Эйгон. — Лорд-командующий встретил бы такого рекрута с распростёртыми объятьями. У Джона есть целых два младших брата, которые могли бы унаследовать Штормовой Предел вместо него. Мысль о том, чтобы Джон вступил в Ночной Дозор, отрёкся от всего и всех и прожил остаток своей жизни в развалинах Чёрного Замка, Сумеречной Башни или Восточного Дозора без каких-либо наград, кроме грубого понятия чести, которым так любил щеголять Ночной Дозор, была так абсурдна, что заставила его усмехнуться. Нет, это не жизнь для мужчины со здоровой головой на плечах и здоровым членом между ног. Эйгон тоже немного огляделся, но не увидел ничего, кроме непроходимого леса впереди и холма позади. Как выяснилось, именно одичалые назвали этот холм Кулаком Первых людей. И не прогадали. Холм и правда вздымался над лесом, словно вытянутый кулак, как заметил Эйгон, когда увидел его издалека. Крутой и каменистый, а на вершине возвышалась стена из обрушившихся камней высотой по грудь, что была похожа на разбитую корону. Сломанная кольцевидная стена из обветренных серых каменей с белыми пятнами лишайника и бородами зелёного мха — вот и всё, что осталось от старой крепости Рассветной эпохи, построенной Первыми людьми и вновь разрушенной временем, непогодой и боги знают, какими ещё забытыми врагами. В кольце камней Ночной Дозор разбил лагерь и занял оборонительные позиции, ибо даже если бы в нём было столько же дыр, сколько в дорнийском козьем сыре, лучшего места для обороны было не сыскать. На западном склоне холма они обнаружили нечто похожее на фрагмент старой стены или останки сторожевой башни в три дюжины огромных валунов, на которых ещё оставались следы древнего строительного раствора. Они скатились с холма много десятилетий или даже столетий назад. Взобравшись на них, можно было лучше рассмотреть местность. С вершины они увидели участки густого леса впереди, разрозненные поляны и проходы с небольшими ручьями и речками, извивающимися через лес, но большая часть была укрыта рядами деревьев, темнотой и морем зелени с белизной. Вместе они смотрели на заходящее солнце и заметили дальше на западе реку Молочную, на поверхности которой угасал солнечный свет, мерцающий, словно отчеканенное золото. Выше по реке на севере и западе лес уступал рядам голых каменистых холмов. На горизонте громадной тенью стояли горы, гряда за грядой уходящие в сине-серую даль. Их зазубренные вершины были навечно покрыты снегом. Даже издалека они казались огромными, холодными и негостеприимными. Ненавижу это место, — вдруг подумал Эйгон и почувствовал облегчение от того, что признался хотя бы сам себе. — Здесь красиво, но кто угодно сможет незаметно пробраться сквозь весь этот лес… или что угодно. Как мы сможем вовремя среагировать? Так они и стояли бок о бок в тишине, глядя на пейзажи. Эйгон посмотрел на Джона, который снова был занят своим любимым занятием, — глядел вдаль и размышлял. Уже не в первый раз Эйгон задавался вопросом, как привычки его отца могли передаться не ему с сестрой, а Джону? Если не считать внешности, то Джон почему-то всегда больше походил на Рейгара Таргариена, чем на Роберта Баратеона. — О чём думаешь? — наконец спросил он. — Ни о чём, — тут же ответил Джон. Эйгон быстро понял, что это ложь. — Мне снова снятся сны. — Волчьи? — Да, но какие-то… другие. А может и нет. Я не знаю, — сказал Джон, глубоко вздохнув. Эйгон молча ждал, когда он продолжит. — Эти сны, волчьи сны, всегда были просто снами, какими бы натуральными они не казались. Но… в этот раз всё по-иному. — В смысле? Джон снова вздохнул, затем сделал несколько глубоких вдохов. — Когда мы находились в замке Крастера, мне снился один такой сон. Мне снилось, как волк бродит по замку, а не по лесу. Поначалу я не придавал этому большого значения, просто был рад, что мне больше не снятся кошмары о башне лорда-командующего. Но затем, на следующее утро, я услышал, как чёрные братья говорили о следах гигантского волка, и я могу поклясться, что видел Сэмвелла Тарли, разговаривающего с девушкой той ночью. — Что он и сделал, — задумчиво сказал Эйгон, кивнув. — Что он и сделал, — согласился Джон. — Что, если это был не сон? Что, если… нет, ты подумаешь, что я сошёл с ума. — Что, если ты и правда был волком, это ты имеешь в виду? — спросил Эйгон, глубоко вздохнув. — Я Таргариен, Джон, не мне называть тебя сумасшедшим… В моей семье хватало людей, чьи видения в конце концов сбывались. Пророческие сны, драконьи сны. Именно Дейнис Сновидица увидела гибель Валирии за много лет до Рока, Дейрон Пьяница предсказал гибель своего дяди и возрождение драконов, и второй Деймон Блэкфайр тоже часто говорил о видениях, даже Эйгона Завоевателя преследовали видения. — Эйгон Завоеватель был предсказателем? — Да, мне так кажется. Я читал некоторые его записи. Это не совсем дневники, но были записаны его рукой. У отца в библиотеке хранится большое собрание его сочинений, но он почти не обращал на них внимания, а стоило бы. В своих трудах Эйгон иногда упоминал свои сны. Они будто повлияли на некоторые его решения. И не забывай, мы с Рейнис тоже видели похожие сны, прежде чем полностью закрепили свою связь с Балерионом и Мераксес, — объяснял Эйгон, пока Джон продолжал смотреть вдаль, будто ожидал ответов на свои многочисленные вопросы. — Когда я сажусь на Балериона, связь между нами становится очень… глубокой и интенсивной. Это трудно объяснить, но я могу чувствовать то же, что и Балерион, а Балерион то же, что я. Я даже могу видеть его глазами, а он моими, если захочет. Вот почему Балерион всегда знает, чего я от него хочу, и мне не приходится выкрикивать приказы или натягивать поводья. Он просто знает. Но мы всё ещё остаёмся двумя отдельными существами, двумя отдельными разумами, как бы тесно ни были связаны. И всё же… в тех снах я был Балерионом. — Да! — взволнованно сказал Джон, широко раскрыв глаза. — У с волком всё точно так же. Значит, ты мне веришь? — Конечно, верю, — сказал Эйгон, так нахмурившись, будто сомневаться в его словах было самым глупым поступком в мире. — Но я не Таргариен. Как я могу видеть эти сны? — Ну, ты потомок Ориса Баратеона, побочного брата Завоевателя, и твоя прабабушка, Рейль, тоже была из дома Таргариен, а Рогар Баратеон и вовсе стал вторым мужем Алиссы Веларион после Эйниса. Так что у тебя тоже есть своя пара-тройка капель драконьей крови, Джон. Кроме того, со стороны матери в тебе течёт кровь Первых людей. Когда речь заходит о магии, всем первым делом приходит в голову мысль о валирийцах, о Таргариенах и крови дракона, но… кто знает, какая древняя магия может содержаться в других родословных? Говорят, ройнары пользовались магией, чтобы управлять рекой и вызывать волны с наводнениями, когда воевали против древней Валирии. Не то, чтобы это сильно им помогло. Кто знает, какая забытая магия содержалась… или до сих пор содержится в потомках Первых людей? Может, Валирийцы и овладели магией в совершенстве, но это ещё не делает их первооткрывателями. — Магия, — повторил Джон, больше выдохнув, чем говоря. — В мире происходит куда больше вещей, чем мы можем видеть, Джон. Я наглядно в этом убедился. Знаю, я не желал слушать речей отца о магии, пророчествах и судьбе, считал это глупостью и абсурдом, и теперь сам чувствую себя полным идиотом и слепцом. Я знал историю моей семьи и при этом уверял себя, что отцу просто приснились кошмары. Драконы пробудились из мёртвого камня, волчьи сны, драконьи сны, ходячие мертвецы и кто знает, что ещё нас ждёт… Не знаю, что, но оно надвигается, маячит на горизонте, большое и страшное. Я чувствую, как оно надвигается на нас. — Надвигается? Ты уверен, что оно уже нас не настигло, но мы пока не видим? — спросил Джон, и от его слов у Эйгона пробежал холодок по спине. — Ваше Высочество, — прервал их разговор голос Освелла. — Нам пора возвращаться в лагерь. Уже поздно, и солнце скоро сядет. Вам не следует оставаться здесь ночью. — Он прав, — вздохнул Джон. — Нам пора возвращаться. На том они слезли с камней и направились обратно в лагерь, Освелл и дядя Льюин шли следом. Обратный путь оказался ещё более неприятным, и уже через несколько минут подъёма бёдра Эйгона горели как в огне. Менее чем через полчаса они услышали отдалённый смех и слабый одиночный сигнал, оповестивший всех об их возвращении в лагерь. В центре лагеря потрескивал большой костёр, и Эйгон почувствовал запах готовящегося рагу. Они подошли к огню и отыскали Байранта, Эйдина и Дамана у костра вместе с несколькими чёрными братьями, столпившимися вокруг небольшого кипящего котла, в то время как лорд Тирион прислонился к стволу дерева неподалёку с книгой на коленях. — Согревайтесь, пока можете, милорды, — сказал старик по имени Дайвен, с морщинистым лицом и вставными деревянными зубами. Одной рукой, узловатой как старые корни, он помешивал маленький котёл, другую он запрятал в плащ, покрытый блестевшим инеем и снегом, словно тысячей крошечных звёздочек, сошедших с неба. — Мы не смогли собрать много сухой древесины, а ночь становится холоднее. Боюсь, следующие несколько ночей пройдут уже без больших костров. — Замечательно, — вздохнул Освелл, опускаясь рядом с Эйгоном на срубленное бревно. — Если понадобится, мы всегда сможем сжечь пару книжек, которыми лорд Тирион так великодушно нагрузил наших лошадей. — И почему я не удивлён тому, что вы не знаете им другого применения, сир Освелл? — спросил лорд Тирион, не отрываясь от книги. — Не волнуйтесь. Если мы вернёмся из этой экспедиции целыми и невредимыми, я буду счастлив научить вас чтению и письму, сир. А до тех пор ваш маленький секрет останется со мной. — Я прекрасно умею читать и писать! — прорычал в ответ Освелл. — Я просто не понимаю, почему мы должны таскать в эту глушь тяжёлые кипы книг, когда можно было взять побольше мечей и топоров. Они бы всяко лучше послужили нам. — Каждый сражается тем оружием, которое ему дано. Моё оружие — моя голова. У вас есть меч, а у меня голова… и моей голове нужны книги, как мечу точильный камень, если я хочу сохранить остроту ума. — Мой старый септон всегда называл книги болтовнёй мертвецов, — сказал Эддисон Толлет, уставившись в пламя усталыми глазами. — Мертвецы должны молчать, скажу я вам. Никто не хочет слушать их болтовню. Затем он взял миску с густой похлёбкой, которую Дайвен передал через Дамана, и начал есть, бормоча что-то о червяках и пауках. Эйгон посмотрел на лорда Тириона, который снова погрузился в свою книгу. Это был большой фолиант, который казался нелепо огромным на кривых коленях карлика. Если лорд Тирион особенно ценит эту книгу, то вскоре будет разочарован от того, какой ущерб ей нанесёт дождь и снег с морозом. Присмотревшись к обложке, Эйгон понял, что это работа мейстера Эльфрена «Земли вечной зимы — оценка Вольного народа, их быта и обычаев, а также потенциальной угрозы Семи королевствам». Эйгон был слабо знаком с этой книгой, но вспомнил, как прочитал несколько глав пару лет назад по указанию обучавших его с Джоном мейстеров Королевской Гавани. Это было сухое и скучное чтиво, совсем неподходящее для досуга перед сном. Оно представляло собой не более чем сборник историй и слухов, которые мейстер Эльфрен, никогда не покидавший Староместа, подчерпнул в какой-нибудь таверне или в борделе. Но, насколько он знал, мейстеры Цитадели признавали это достоверными сведениями об одичалых. Если лорд Тирион способен проникнуться даже такой книгой, не мне его учить, — подумал Эйгон. — И всё же я повторю тот же вопрос, — сказал он. — Какая нам польза от этих книг и вашего заточенного ума за Стеной? Вы могли бы заняться чем-нибудь полезным, вместо того, чтобы целыми днями читать и напиваться. — О, я часто говорил себе меньше пить, мой принц, — сказал лорд Тирион. — И почему вы этого не сделали? — Потому что я не собираюсь слушать бредни пьяницы, болтающего с самим собой, — сказал лорд Тирион с широкой улыбкой, которая совсем не сделала его симпатичнее. — Если бы ты не пил и не читал, мог бы хотя бы присматривать за лошадьми и собаками или стоять на страже, — сказал Освелл. — Стоять на страже? Сомневаюсь, что одичалые сочтут меня слишком большим препятствием, если захотят напасть, — сказал лорд Тирион. — Но они могут так испугаться, что это выиграет нам время собраться и отбиться. Уверен, они никогда не видели такое маленькое и кривое существо, как вы. — Тогда почему бы вам не встать на стену, не стянуть штаны и не достать свой член? Они точно никогда не видели такого маленького и кривого. Эйгон усмехнулся, но остановил Освелла, пока тот не ответил. Эти двое и без того обменялись слишком многими любезностями за сегодня. Делать это второй раз за день будет уже слишком. К счастью, Освелл умолк, хотя по его озорной ухмылке было заметно, что у него уже готов колкий ответ. — Так что с книгами? — затем спросил Джон, которому эта перепалка тоже была не по душе. — Мы действительно нагрузили лошадь лишь для того, чтобы вы могли убить время по вечерам? Было бы лучше загрузить её оружием или припасами. Чем угодно, кроме вяленого мяса и твёрдого сыра. — Это ни в коем разе не связано с потерей времени, — сказал лорд Тирион. — Все эти книги хранят записи о землях за Стеной. По большей части они написаны людьми, которые в жизни не видели даже Стену, и мне срочно требуется узнать, какие из них достоверны, а какие нет. — Это какое-то интеллектуальное упражнение? Всё ещё похоже на убийство времени, — сказал Эйдин. — Это гораздо больше. В любой войне, в любой битве и в любом сражении знать своего врага, его возможности и потенциальную опасность, ожидающую впереди, не менее важно, чем крепко держать меч в руке. Вы так не считаете? — Отнюдь, так оно и есть, — согласился дядя Льюин. — Знать своего врага — значит победить его. — Благодарю, мой принц. Чтобы получить знания, нам будет мало просто взять и прочитать несколько книг. Вы также должны знать, во что можно верить, а что подвергать сомнению. Обманчивые ожидания ещё опаснее незнания врага. И как бы мало мы ни знали об одичалых, вряд ли найдётся враг таинственнее того, что пытался убить лорда Мормонта. Поэтому нам важно знать, с чем мы имеем дело, прежде чем начнётся война, которую ожидает Его Величество. — Если она начнётся, — сказал Эйдин. — Никаких если, мой юный друг, только когда. Или ты всерьёз веришь, что они послали двух мертвецов убить лорда-командующего лишь затем, чтобы поглядеть на мир к югу от Стены? А потом решат отступить лишь потому что одну из их тварей сожгли, а другую искромсали ценой жизни нескольких чёрных братьев? Эта война грядёт, против кого бы или чего бы она ни шла. Несколько недель назад я бы принял короля за безумца, каким был его покойный отец, но не сегодня… Он захлопнул книгу у себя на коленях, небрежно отбросил её в сторону и встал. Эйгон заметил, что в свете костра позади он выглядел почти внушительно. Затем лорд Тирион посмотрел вокруг, и Эйгон почувствовал чистую решимость во взгляде карлика, каким бы неприглядным ни было его лицо. — Мы все видели, что произошло в башне той ночью в Чёрном Замке, — продолжил он. — Или, по крайней мере, увидели самый конец. Принц Эйгон и лорд Джон видели это существо вблизи, сражались с ним, как привыкли сражаться с людьми, но как можно убить то, что уже мертво? Неужели кто-то серьёзно смеет сомневаться, что угроза реальна? Конечно нет. Мы все знаем, что война грядёт, и в данный момент мы ужасно невежественны по отношению к врагу и безнадёжно не готовы к бою. Единственное, что мы можем сделать за отведённое нам время, так это узнать как можно больше о грядущем. — Я всё ещё не понимаю... — начал Освелл. — Я знаю, сир, — прервал его лорд Тирион. — И, к сожалению, вряд ли это когда-нибудь изменится за мою жизнь. Однако вот в чём дело. Что бы мы здесь ни встретили, нам нужно иметь правильное представление о враге и знать, чем ему ответить. И книги могут нам помочь. Книги — это голоса из прошлого, память наших предков. Но они смогут сделать это только если мы знаем, чему можно доверять, где лежат крупицы истины, а где ложь, где найти намёк или скрытый смысл, которые однажды спасут нам жизнь. — Тогда нам следует как можно скорее вернуться к Стене. Стена — наша лучшая защита, разве не так? Там вы сможете читать сколько душе угодно, — сказал один из чёрных братьев, высоких парень с толстой шеей. — Так почему бы нам не развернуться и не уйти? Самое лучшее сегодня вечером. — Я знаю этот лес не хуже любого живого человека, — сказал затем Дайвен, плюнув в пламя перед собой. — И сегодня мне хочется здесь находиться меньше всего, скажу я вам. Не нравится мне это. — Что не нравится? — спросил Эддисон Толлетт. — Запах. Мне он не нравится. Ты не чувствуешь? — Всё, что я чувствую, — это дерьмо двухсот лошадей. И запах этой похлёбки. Пахнет не лучше, если принюхаться. Проворчав, Дайвен наполнил тарелку Джона, который принял её, но был не очень рад серой каше. Он наполнил ещё одну и передал Освеллу, который передал тарелку Эйгону. Эйгон был рад тому, что Освелл не начал верещать, что ему, как наследному принцу, полагается первому подавать тарелку. Хоть Освелл не был от этого в восторге, но всё же свыкнулся с тем, что некоторые чёрные братья не знали, как вести себя в присутствии принца. Многие из них были простолюдинами, грабителями и ворами или просто лишними ртами, родившимися у трактирщиков или шлюх. Лишь немногим доводилось видеть замок изнутри, поэтому не стоило ожидать от них знания придворного этикета, разве что попыток правильно обращаться к Эйгону и остальным в соответствии с их титулами, чего дозорным также не удавалось. Теперь и Эйгон посмотрел на горячее месиво в своих руках, тоже не слишком довольный. Варево было густым из-за ячменя, моркови и лука. Оно могло заполнить желудок и согреть, но придётся потрудиться, что не обращать внимание на вкус. Похоже на строительный раствор, — подумал он. — И пахнет так же. С моей удачей он и на вкус такой же. — Что ты чувствуешь, Дайвен? — спросил кто-то. Дайвен пососал ложку. Без своих деревянных зубов он был похож на старую ведьму. — Мне кажется, что пахнет… ну… холодом, — наконец сказал он. — Твоя голова такая же деревянная, как и твои зубы, — сказал другой. — Холод не пахнет. Пахнет, — подумал Эйгон, вспоминая ту ночь. — Это запах смерти. Взгляд Джона, который хмуро смотрел на него серыми глазами с ложкой в руке и ничего не съел, говорил, что он думал о том же самом. Они немного посидели у большого костра посреди лагеря, но почти не разговаривали. Ветер стал дуть всё резче, а воздух стал настолько прохладным, что обжигал кожу, поскольку солнце окончательно скрылось за горами, и небо стало таким же чёрным, как плащи, в которых они все были закутаны. Ночью станет ещё холоднее, Эйгон был в этом уверен. Дайвен был прав, эта ночь будет ужасной, как и все грядущие. Нужно не забыть поблагодарить отца за столь уникальный опыт, когда вернусь в Королевскую Гавань, — мрачно подумал он, плотнее закутавшись в свой плащ. — Первое, что я сделаю по приезде, — приму горячую ванну. Очень, очень горячую. Часами не буду вылезать. И Рейнис будет вместе со мной. Обнажённая, как это должно быть. В моей ванне. Как только я вернусь, запру нас в спальне и запрещу ей носить какую-либо одежду по меньшей мере неделю. Но прежде чем он успел дать волю воображению, все услышали зов Дикона Тарли. — Кто-нибудь его видел? — спросил он, подойдя к ним, и тревожно огляделся как маленький мальчик, направляющийся в септу, чтобы исповедаться в детских грехах. — Кого? — спросил Джон. — Моего брата, моего брата Сэмвелла. Его нигде нет в лагере. Он ещё не вернулся с рытья отхожих мест. Эйгон вспомнил, что лорд Мормонт хотел наказать толстяка за излишне длинный язык. Несмотря на прямой запрет распространяться о том, что их сопровождает наследный принц и сыновья лордов, он всё выболтал одной из жён Крастера, желая произвести на неё впечатление. К счастью для них, и в первую очередь для Сэмвелла, это ни во что не вытекло, поэтому лорд Мормонт решил преподать ему, как он выразился, небольшой урок. Этот небольшой урок заключался в рытье отхожих мест в лесу за пределами стены, достаточно глубоких, чтобы хватило на несколько дней для всех двухсот человек. Началось всё ещё днём. Даже если бы он копал голыми руками, а не лопатой, всё равно должен был уже закончить. — Должно быть, дезертировал, жирный трус, — сказал один из дозорных, за что Дикон наградил убийственным взглядом, но ничего не сказал. — Не может быть, — сказал здоровый парень с толстой шеей. — В лесу полно свежевыпавшего снега. Его будет слишком легко отследить и повесить на ближайшем суку как предателя. Сэм труслив, но не глуп. — Тогда мы должны найти его, — сказал Эйгон встав со своего места. Ему не очень хотелось таскаться по ночному лесу в этот леденящий холод, но ещё меньше ему хотелось сидеть на заднице всю ночь. Эйгон надеялся, что немного телодвижений прогонят озноб из его костей, раз он не может согреться мыслями о своей Рейнис. — Ваше Высочество, там слишком опасно, — сказал Освелл. — Освелл прав, — согласился дядя Льюин. — Вы должны оставаться в пределах стены. Мы сами поможем найти мальчика. — Нет, все пойдём, — возразил Эйгон. — Скорее всего, мы просто найдём его в яме с лопатой в руках, но, если что-то случилось, мы обязаны знать. Чем больше людей пойдёт его искать, тем быстрее мы его найдём. После кратких, но почтительно приглушённых протестов Эйдина, Дамана и лорда Тириона они поднялись со своих мест, созвали других присоединиться к поискам и, разделившись на четыре группы, отправились в путь. Эйгон, Освелл, дядя Льюин, Джон и лорд Тирион взяли на себя западную сторону холма, лорд Дикон вместе с двумя чёрными братьями и сиром Гарланом отправились на восточную сторону, Робб Старк и сир Робар в сопровождении ещё трёх чёрных братьев пошли на север, и дядя Оберин с тремя чёрными братьями отправились на юг. Эйгон слышал, как ветер свистит сквозь трещины в скалах, когда они подошли к кольцевой стене. Как только они ступили в свет факела, их окликнул голос сверху. — Мы ищем одного из ваших братьев, — крикнул в ответ Эйгон человеку на дереве. — Тогда проходите, — сказал караульный. — Поторопитесь. Свернувшись под своим чёрным плащом с капюшоном, надвинутым против ветра, он быстро потерял к ним интерес. Вероятно, услышав ответ, он убедился, что они не одичалые, а остальное не его дело. Если бы это были одичалые, его дурацкий крик всё равно не пошёл бы ему на пользу,— подумал Эйгон. Освелл проскользнул между двумя заострёнными кольями, Эйгон последовал за ним, затем дядя Льюин, а потом и все остальные. Несколько факелов были воткнуты в расщелину, и их пламя окрашивало знамёна в оранжевый цвет, когда налетали порывы ветра. Освелл схватил один, протискиваясь сквозь щель между камнями, дядя Льюин взял другой. Они спускались по холму одной шеренгой, держа факелы высоко над головами, чтобы освещать округу, но не слепить глаза. Лагерные звуки позади быстро стихали. Ночь была черна, склон крутой, каменистый и неровный. Малейшая невнимательность — верный способ сломать лодыжку… или шею. Возможно, это была не лучшая идея, — подумал он, спускаясь. Деревья вокруг, словно воины в доспехах из коры и листьев, выстроились в безмолвные ряды в ожидании команды штурмовать холм. Они казались чёрными, пока не попадали под свет факела, сияя зелёным. Неподалёку раздавался слабый звук воды, текущей по камням. Они шли дальше, проходя между деревьями и продираясь сквозь заросли, царапающие их сапоги и одежду как ледяные когти и замедляли как не желающие отпускать руки. Освелл и дядя Льюин опустили факелы ниже, чтобы разглядеть на земле все камни, об которые рисковали споткнуться на каждом шагу, толстые корни, будто тянущиеся к их ногам, и дыры в земле, где можно было в любой момент подвернуть лодыжку. Они стали звать Сэмвелла Тарли, сначала изредка, затем всё чаще, пока ночной ветер не закружил среди деревьев, чуть ли не перекрикивая их. Это безумие, — подумал Эйгон, когда они углубились в лес. — Мы можем провести здесь хоть всю ночь, отморозив руки и ноги, и всё равно не найдём этого парня. Только Эйгон собрался отдать приказ повернуть назад, когда Джон в нескольких шагах впереди внезапно окликнул их. — Там что-то есть, — крикнул он. — Я видел движение. Наверняка ветка на ветру, — подумал Эйгон, всё больше ругая себя за эту глупую затею, и ещё плотнее натянув плащ на плечи. — Или дикий зверь. С нашим везением это может оказаться медведь, голодный и ещё не впавший в зимнюю спячку. Несколько сильных мясистых мужчин явно придутся ему по вкусу. Лорд Тирион точно погибнет первым. В отличие от нас, ему не убежать на своих коротких кривых ножках. Будем надеяться, медведь насытиться им и оставит нас в покое. Джон шёл впереди, остальные следовали за ним, свет факелов освещал его спину. Снова и снова Джон, одетый в чёрное, как и все они, словно сливался с тёмным лесом вокруг. Снова и снова он исчезал между деревьями, чтобы потом объявиться. Наконец он остановился среди кустов, колючек и обвалившихся камней у подножия холма. За светом факела сгустилась тьма. Они стояли в небольшой лощине, понял Эйгон, где ветер дул и свистел не так сильно. Шум слева привлёк их внимание. Они шагнули в ту сторону, осторожно ступая между камнями и терновником. За корнями гигантского упавшего дерева, возвышающихся выше шатра лорда-командующего, они вдруг обнаружили Сэмвелла Тарли с лопатой в руке и мокрой от пота головой. Он стоял рядом с небольшой насыпью высотой в пару ладоней. Он должен был выкопать яму, а не насыпать холмик. Он что, не знает, что такое отхожие места? Даже если так… Не может быть, что он занимался этим весь день. — Сэмвелл, вот ты где, — сказал Джон. Сэмвелл Тарли потрясённо ахнул от его голоса и испуганно обернулся к ним, будто услышал самого Неведомого. Он поднял лопату в руках, словно защищаясь, но недостаточно высоко, чтобы нанести сильный удар. Ему на это не хватало смелости. — Твой брат беспокоился, — продолжил Джон. — Он искал тебя. — Принц Эйгон, лорд Джон и… и остальные… я… я что-то нашёл, — сказал вспотевший толстяк. Его круглое лицо, обрамлённое ночной тьмой, сияло в свете факела так же бледно, как луна в ясную ночь. — И что же? — спросил Эйгон, замерев. — Я… я не уверен. Что-то похожее на могилу, мне так кажется, — сказал он. — Я… я долго искал подходящее место для подкопа ямы, чтобы не было корней и камней и можно было бы копнуть достаточно глубоко. И тогда я забрёл сюда. Получается, вместо того, чтобы копать отхожее место, ты бродил по лесу. Тогда от чего ты так вспотел? От долгой пешей прогулки? Освелл подошёл ближе и опустил факел, заливая насыпь светом. Смотреть было особо не на что, кроме небольшой кучки чёрной земли, покрытой инеем и свежевыпавшим снегом. Джон встал на колени рядом, стал рассматривать кучу, затем начал копаться в ней голыми руками. Он продвигался довольно быстро, земля оказалась рыхлой и песчаной, ни камней, ни корней. Что бы там ни было закопано, его положили туда совсем недавно. Джон быстро накопал пару футов. Эйгон хотел было напомнить ему, что у Тарли есть лопата, как вдруг он перестал копать. — Что там? — спросил Эйгон. — Я что-то нашёл, — ответил Джон. — Ткань. Эйгон опустился на колени рядом с Джоном и всмотрелся в выкопанную им яму. Вместе они осторожно вскопали ещё немного, открыв ещё больше ткани. Это был свёрток примерно два фута в длину. Эйгон опасался обнаружить труп, но сюда вместится разве что туловище без головы и конечностей или наоборот лишь голова с конечностями… Прошу, только не гниющая голова, — подумал он. — Не когда у меня в животе ужасное рагу. Не хочу пробовать его на выходе. Затем они с Джоном прощупали свёрток и почувствовали под ним маленькие твёрдые фигурки. Ни запаха, ни следов могильных червей. Затем они вытащили его наружу, как вдруг содержимое сдвинулось и зазвенело. Сокровище, — первое, о чём подумал Эйгон, но то, что он там нащупал, по форме не походило на монеты, а звон не был металлическим. Свёрток был связан потёртой верёвкой. Дядя Льюин вынул кинжал из ножен и передал Джону, который тут же разрезал узел, нащупал края и потянул. Свёрток повернулся, и его содержимое посыпалось на землю, сверкая тёмным и ярким светом. Это оказалась дюжина ножей, листовидные наконечники копий и множество наконечников стрел. Эйгон и Джон взяли по кинжалу, лёгких как пёрышко, чёрных, блестящих и без рукояти. По краям пробегал свет факела, тонкая оранжевая линия говорила о бритвенной остроте. — Драконье стекло, — озадаченно сказал Эйгон. — Обсидиан, — сказал лорд Тирион, который протиснулся между ними и тоже глядел на откопанный клад. — Так его называют мейстеры Цитадели. Он образуется, когда лава из извергающихся вулканов быстро остывает. — Так далеко на севере вулканов нет, — сказал Льюин. — Сейчас нет, но могли быть в прошлом, — сказал Сэмвелл. — Вулканы могут угасать и со временем стать почти неотличимыми от обычных гор, если не знать, где искать. Да и Винтерфелл относительно остального континента не так далеко отсюда. — Винтерфелл? При чём здесь Винтерфелл? — Под Винтерфеллом есть горячие источники, — объяснил лорд Тирион, бросив оценивающий взгляд на Сэмвелла Тарли. — Они не берутся из ниоткуда. — Хотите сказать, что Винтерфелл был построен на вулкане? — спросил Льюин. — На Драконьем Камне такого добра навалом. В смысле, драконьего стекла, — сказал Эйгон, любуясь лезвием в руке. — Или обсидиана, называйте, как хотите. Пещеры под крепостью полны им. И в стенах можно найти туннели, ведущие глубоко в сердце горы. — Туннели? Какие туннели? — спросил Освелл. — Я никогда не слышал о таких туннелях. — Они секретные. Ну, почти. Их существование не так уж и секретно, о них даже написано в книгах, но только наша семья знает, где искать, — объяснил Эйгон и ещё немного повернул лезвие в руке, позволив пламени факела прогуляться по нему. Он вспомнил, как они с Рейнис в детстве играли в прятки в тех туннелях, и спустя годы занимались там уже более взрослыми вещами. — Не понимаю, какой смысл делать оружие из драконьего стекла? Да, оно острое, но слишком хрупкое, и им никогда не пробить настоящую броню. Хватит и хорошего кожаного дублета, чтобы лезвие сломалось. — Может, оно декоративное? — предположил Льюин. В ответ Эйгон лишь пожал плечами. — Многовато декоративного оружия в одной кучке, закопанной в лесу, — сказал лорд Тирион. — Это может быть схрон какого-нибудь торговца, — сказал дядя. — На него могли напасть, вот он и спрятал своё сокровище во время побега, чтобы потом за ним вернуться. — Разве одичалые занимаются торговлей? — спросил Освелл. — Здесь есть что-то ещё, — сказал лорд Тирион и поднял из-под кучки драконьего стекла старый грязный и треснутый боевой рог. Он был сделан из рога зубра и обрамлён бронзой. Тирион стряхнул с него грязь, и из него высыпалась ещё одна кучка наконечников. — Хорошая шерсть, — сказал он, потерев ткань, в которое было завёрнуто оружие. — Плотная, двойного плетения, влажная, но не гнилая. Она недолго пролежала в земле. — И тёмная, — сказал Джон, поближе поднеся факел. — Нет, не тёмная, чёрная. Плащ брата из Ночного Дозора.